• Сочинения
  
• Краткие содержания
  
• Полные произведения
  
• Характеристики
  
• Биографии
  
• Критика
  
• ГДЗ
  

/ Полные произведения / Дюма А. / Граф Монте-Кристо

Граф Монте-Кристо [7/83]

Скачать полное произведение

    - К счастью, - сказал герцог, - мы можем надеяться на армию: вашему величеству известно, что все донесения свидетельствуют об ее преданности вашей короне.
     - Не говорите мне о донесениях; теперь я знаю, как им можно верить. Да, кстати о донесениях, барон: какие новости об улице Сен-Жак?
     - Об улице Сен-Жак! - невольно воскликнул Вильфор, но тотчас спохва- тился: - Простите, сир, преданность вашему величеству то и дело застав- ляет меня забывать, - не о моем уважении, оно слишком глубоко запечатле- но в моем сердце, - но о правилах этикета.
     - Прошу вас, - отвечал король, - сегодня вы приобрели право спраши- вать.
     - Сир, - начал министр полиции, - я как раз хотел доложить сегодня вашему величеству о новых сведениях, собранных по этому делу, но внима- ние вашего величества было отвлече грозным событием в заливе Жуан; те- перь эти сведения уже не могут представлять для вашего величества ника- кого интереса.
     - Напротив, - отвечал король, - это дело имеет, мне кажется, прямую связь с тем, которое теперь занимает нас, и смть генерала Кенель, мо- жет быть, наведет нас на след большого внутреннего заговора.
     Услышав имя Кенель, Вильфор вздрогнул.
     - Действительно, ваше величество, - продолжал министр полиции, - судя по всему, это не самоубийство, как полагали сначала, а убийство. Генерал Кенель, по-видимому, исчез по выходе из бонапартистского клуба. Какой-то неизвестный приходил к нему в то утро и назначил ему свидание на улице Сен-Жак. К сожалению, камердинер, который причесывал генерала, когда незнакомца ввели в кабинет, и слышал, как он назначил свидание на улице Сен-Жак, не запомнил номера дома.
     Пока министр полиции сообщал королю эти сведения, Вильфор, ловивший каждое слово, то краснел, то бледнел.
     Король повернулся к нему:
     - Не думаете ли вы, господин де Вильфор, что генерал Кенель, которого почитали приверженцем узурпатора, между тем как на самом деле он был всецело предан мне, мог погибнуть от руки бонапартистов?
     - Это возможно, ваше величество; но неужели больше ничего не извест- но?
     - Уже напали на след человека, назначившего свидание.
     - Напали на след? - повторил Вильфор.
     - Да, камердинер сообщил его приметы: это человек лет пятидесяти или пятидесяти двух, черноволосый, глаза черные, брови густые, с усами, но- сит синий сюртук, застегнутый доверху; в петлице - ленточка Почетного легиона. Вчера выследили человека, который в точности отвечает приметам, но он скрылся на углу улиц ла-Жюсьен и Кок-Эрон.
     Вильфор с первых слов министра оперся на спинку кресла, ноги у него подшивались, но когда он услышал, что незнакомец ушел от полиции, он оегченно вздохнул.
     - Найдите этого человека, - сказал король министру полиции, - потому что, если генерал Кенель, который был бы нам сейчас так нужен, пал от руки убийц, будь то бонапартисты или кто иной, я хочу, чтобы его убийцы были жестоко наказаны.
     Вильфору понадобилось все его хладнокровие, чтобы не выдать ужаса, в который повергли его последние слова короля.
     - Странное дело! - продолжал король с досадой. - Полиция считает, что все сказано, когда она говорит: совершено убийство, и ч все сделано, когда она прибавляет: напали на след виновных.
     - В этомлучае, я надеюсь, ваше величество останетесь довольны.
     - Хорошо, увидим; не задерживаю вас, барон. Господин де Вильфор, вы устали после долгого пути, стукайте отдохните. Вы, верно, остановились у вашего отца?
     У Вильфора потемнело в глазах.
     - Нет, ваше величество, я остановился на улице Турнон, в гостинице "Мадрид".
     - Но вы его видели?
     - Ваше величество, я прямо поехал к герцогу Блакас.
     - Но вы его увидите?
     - Не думаю, ваше величество!
     - Да, правда, - сказал король, и по его улыбке видно было, чт все эти вопросы заданы не без умысла. - Я забыл, что вы не в дружбе госпо- дином Нуартье и что это также жертва, принесенная моему трону, за кото- рую я должен вас вознаградить.
     - Милость ко мне вашего величества - награда, настолько превышающая все мои желания, что мне нечего больше просить у короля.
     - Все равно, мы вас не забудем, будьте спокойны; а пока (король снял с груди крест Почетного легиона, который всегда носил на своем синем фраке, возле креста св. Людовика, над звездой Кармильской богоматери и св. Лазаря, и подал Вильфору), пока возьмите этот крест - Ваше величество ошибаетесь, - сказал Вильфор, - этот крест офицерс- кий.
     - Неважно, возьмите его; у меня нет времени потребовать другой. Бла- кас, позаботьтесь о том, чтобы господину де Вильфор была выдана грамота.
     На глазах Вильфора блеснули слезы горделивой радости; он принял крест и поцеловал его.
     - Какие еще приказания угодноашему величеству дать мне? - спросил Вильфор.
     - Отдохните, а потом не забывайте, что если в Париже вы не в силах служить мне, то в Марселе вы можете оказать мне большие услуги.
     - Ваше величество, - отвечал Вильфор, кланяясь, - через час я покину Париж.
     - Ступайте, - сказал король, - и если бы я вас забыл (у королей ко- роткая память), то не бойтесь напомнить о себе... Барон, прикажите поз- вать ко мне военного министра. Блакас, останьтесь.
     - Да, сударь, - сказал министр полиции Вильфору, выходя из Тюильри. - Вы не ошиблись дверью, и карьера ваша обеспечена.
     - Надолго ли? - прошептал Вильфор, раскланиваясь с министром, карьера корого была кончена, и стал искать глазами карету.
     По набережной проезжал фиакр, Вильфор подозвал его, фиакр подъехал; Вильфор сказал адрес, бросился в карету и предался честолюбивым мечтам. Через десять минут он уже был у себя, велел подать лошадей через два ча- са и спросил завтрак.
     Он уже садился за стол, когда чья-то уверенная и сильная рука дернула звонок. Слуга пошел отворять, и Вильфор услышал голос, называвший его имя.
     "Кто может знать, что я в Париже?" - подумал помощник королевского прокурора.
     Слуга воротился.
     - Что там такое? - спросил Вильфор. - Кто звонил? Кто меня спрашива- ет?
     - Незнакомый господин и не хочет сказать своего имени.
     - Как? Не хочет сказать своего имени? А что ему нужно от мен
     - Он хочет переговорить с вами.
     - Со мной?
     - Да.
     - Он наал меня по имени?
     - Да.
     - А каков он собой?
     - Да человек летятидесяти.
     - Маленький? Высокий?
     - С вас ростом.
     - Брюнет илблондин?
     - Брюнет, темный брюнет; черные волосы, черные глаза, черные брови.
     - А одет? - с живостью спросил Вильфор. - Как он одет?
     - В синем сюртуке, застегнутом доверху, с лентой Почетного легиона.
     - Это он! - прошептал Вильфор бледнея.
     - Черт возьми! - сказал, появляясь в дверях, человек, приметы которо- го мы описывали уже дваж. - Сколько церемоний! Или в Марселе сыновья имеют обыкновение заставлять отцов дожидаться в передней?
     - Отец! - вскричал Вильфор. - Так я не ошибся... Я так и думал, что это вы...
     - А если ты думал, что это я, - продолжал гость, ставя в угол палку и кладя шляпу на стул, - то позволь тебе сказать, милый Жерар, что с твоей стороны не очень-то любезно заставлять меня дожидаться.
     - Идите, Жермен, - сказал Вильфор.
     Слуга удалился с выражением явного удивления.
    
    
     XII. ОТЕЦ И СЫН
    
     Господин Нуартье, - ибо это действительно был он, - следил глазами за слугою, пока дверь не закрылась за ним; потом, опасаясь, вероятно, чтобы слуга не стал подслушивать из передней, он снова приотворил дверь: пре- досторожность оказалась не лишней, и проворство, с которым Жермен рети- ровался, не оавляло сомнений, что и он не чужд пороку, погубившему на- ших праотцев. Тогда г-н Нуартье собственноручно затворил дверь из перед- ней, потом запер на задвижку дверь в спальню и, наконец, подал руку Вильфору, глядевшему на него с изумлением.
     - Знае, Жерар, - сказал он сыну с улыбкой, истинный смысл которой трудно было определить, - нельзя сказать, чтобы ты был в восторге от встречи со мной.
     - Что вы, отец, я чрезвычайно рад; но я, признаться, так малрассчи- тывал на ваше посещение, что оно меня несколько озадачило.
     - Но, мой друг, - продолжал г-н Нуартье, садясь в кресло, - я мог бы сказать вам то же самое. Как?ы мне пишете, что ваша помолвка назначена в Марселе на двадцать восьмое февраля, а третьего марта вы в Париже?
     - Да, я здесь, - сказал Жерар, придвигаясь к г-ну Нуартье, - но вы на меня не сетуйте; я приехал сюда ради вас, и мой приезд спасет вас, быть может.
     - Вот как! отвечал г-н Нуартье, небрежно развалившись в кресле. - Расскажите же мне, господин прокурор, в чем дело; это очень любопытно.
     - Вы слыхали о некоем бонапартистском клубе на улице Сен-Жак?
     - В номере пятьдесят третьем? Да; я его вице-президент.
     - Отец, ваше хладнокровие меня ужасает!
     - Что ты хочешь, милый? Человек, который был приговорен к смти мон- таньярами, бежал из Парижа в возе сена, прятался в бордоских равнинах от ищеек Робеспьера, успел привыкнуть ко многому. Итак, продолжай. Что же случилось в этом клубе на улице Сен-Жак?
     - Слулось то, что туда пригласили генерала Кенеля и что генерал Ке- нель, выйдя из дому в девять часов вечера, через двое суток был найден в Сене.
     - И кто вам рассказал об этом занятном случае?
     - Сам король.
     - Ну, а я, - сказал Нуартье, - в ответ на ваш рассказ сообщу вам но- вость.
     - Мне кажется, что я уже знаю ее.
     - Так вы знаете о высадке его величества императора?
     - Молчите, отец, умоляю вас; во-первых, ради вас самих, а потом и ра- ди меня. Да, я зналту новость, и знал даже раньше, чем вы, потому что я три дня скакал из Марселя в Париж и рвал на себе волосы, что не могу перебросить через двести лье ту мысль, которая жжет мне мозг.
     - Три дня? Вы с ума сошли? Три дня тому назад император еще не выса- живался.
     - Да, но я уже знал о его намерении.
     - Каким это образом?
     - Из письма с острова Эльба, адресованного вам.
     - Мне?
     - Да, вам; и я его перехватил у гонца. Если бы это письмо попало в руки другого, быть может, вы были бы уже расстреляны.
     Отец Вильфора рассмеялся.
     - По-видимому, - сказал он, - Бурбоны научились у императора действо- вать без проволочек... Расстрелян! Друг мой, как вы спешите! А где это письмо? Зная вас, я уверен, что вы его тщательно припрятали.
     - Я сжег его до последнего клочка, ибо это письмо - ваш смертный при- говор.
     - И конец вашей карьеры, - холодно отвечал Нуартье. Да, вы правы, но мне нечего бояся, раз вы мне покровительствуете.
     - Мало того: я вас спасаю.
     -от как? Это становится интересно! Объяснитесь.
     - Вернемся к клубу на улице Сен-Жак.
     - Видно, этот клуб не на шутку волнует господ полицеких. Что же они так плохо ищут его? Давно бы нашли!
     - Они его не нашли, но напали на след.
     - Это сакраментальные слова, я знаю; когда поция бессильна, она го- ворит, что напала на след, и правительство спокойно ждет, пока она не явится с виноватым видом и не доложит, что след утерян.
     - Да, но найден труп; генерал Кенель мертв, а во всех странах мира это называется убийством.
     - Убийством? Но нет никаких доказальств, что генерал стал жертвою убийства. В Сене каждый день находят людей, которые бросились в воду с отчаяния или утонули, потому что не умели плавать.
     - Вы очень хорошо знаете, что генерал не утопился с отчаяния и что в январе месяце в Сене не купаются. Нет, нет, не обольщайте: эту смерть называют убийством.
     - А кто ее так называет?
     - Сам король.
     - Король? Я думал, он философ и понимает, что в политике нет убийств. В политике, мой милый, - вам это известно, как и мне, - нет людей, а есть идеи; нет чувств, а есть интересы. В политикее убивают человека, а устраняют препятствие, только и всего. Хотите знать, как все это прои- зошло? Я вам расскажу. Мы думали, что на генерала Кенель можно поло- житься, нам рекомендовали его с острова Эльба. Один из нас отправился к нему и пригласил его на собрание на улицу Сен-Жак; он приходит, ему отк- рывают весь план, отъезд с острова Эльба и высадку на французский берег; потом, все выслушав, все узнав, он заявляет, что он роялист; все перег- лядываются; с него берут клятву, он ее дает, но с такой неохотой, что поистине уж лучше бы он не искушал господа бога; и все же генералу дали спокойно уйти. Он не вернулся домой. Что ж вы хотите? Он, верно, сбился с дороги, когда вышел от нас, только и всего. Убийство! Вы меня удивляе- те, Вильфор; помощник королевского окурора хочет построить обвинение на таких шатких уликах. Разве мне когда-нибудь придет в голову сказать вам, когда вы как преданный роялист отправляете на тот свет одного из наших: "Сын мой, вы совершили убийство!" Нет, я скажу: "Отлично, милос- тивый государь, вы победили; очередь за нами".
     - Бегитесь, отец; когда придет наша очередь, мы будем безжалостны.
     - Я вас не понимаю.
     - Вы рассчитываете на возвращение узурпатора?
     - Некрою.
     - Вы ошибаетесь, он не сделает и десяти лье в глубь Франции; его выс- ледят, догонят и затравят, как дикого зверя.
     - Дорогой друг, император сейчас на пути в Гренобль; десятого или двенадцатою он будет в Лионе, а двадцатого или двадцать пятого в Париже.
     - Население подымется...
     - Чтобы приветствовать его.
     - У го горсточка людей, а против него вышлют целые армии.
     - Которые с кликами проводят его до столицы; поверьте мне, Жерар, вы еще ребенок; вам кажется, что вы все знаете, когда телеграф, через три дня после высадк сообщает вам: "Узурпатор высадился в Каннах с горстью людей, за ним выслана погоня". Но где он? Что он делает? Вы ничего не знаете. Вы только знаете, что выслана погоня. И так за ним будут гнаться до самого Парижа без единого выстрела.
     - Гренобль и Лион - роялистские города, они воздвигнут перед ним неп- реодолимую преграду.
     - Гренобль с радостью распахнет перед ним ворота; весь Лион выйдет ему навстречу. Поверьте мне, мы осведомлены не хуже вас, и наша полициятоит вашей. Угодно вам доказательство: вы хотели скрыть от меня св приезд, а я узнал о нем через полчаса после того, как вы миновали заста- ву. Вы дали свой аес только кучеру почтовой кареты, а мне он известен, как явствует из того, что я явился к вам в ту самую муту, когда вы са- дились за стол. Поэтому позвоните и спросите еще прибор; мы пообедаем вместе.
     - В самом деле, - отвечал Вильфор, глядя на отца с удивлением, - вы располагаете самыми точными сведениями.
     - Да это очень просто; вы, стоящие у влаи, владеете только теми средствами, которые можно купить за деньги; а мы, ожидающие власти, рас- полагаем всеми средствами, которые дает нам в руки преданность, которые нам дарит самоотвжение.
     - Преданность? - повторил Вильфор с улыбкой.
     - Да, преданность; так для приличия называют честолюбие, питающее на- дежды на будущее.
     И отец Вильфора, видя, что тот не зовет слугу, сам протянул руку к звонку.
     Вильфор удержал его.
     - Подождите, отец, еще одно слово.
     - Говорите.
     - Канаша полиция ни плоха, она знает одну страшную тайну.
     - Какую?
     - Приметы того человека, который приходил за генералом Кенелем в тот ден когда он исчез.
     - Вот как! Она их знает? Да неужели? И какие же это приметы?
     - Смуглая кожа, волосы, бакенбарды и глаза черные, синий стук, зас- тегнутый доверху, ленточка Почетного легиона в петлице, широкополая шля- па и камышовая трость.
     - Ага! Полиция это знает? - сказал Нуартье. - Почему же в таком слу- чае она не задержала этого человека?
     - Потому что он ускользнул от нее вчера или третьего дня на углу ули- цы Кок-Эрон.
     - Недаром я вам говорил, что ваша полиция - дура.
     - Да, но она в любую минуту может найти его.
     - Разумеется, - сказал Нуартье, беспечно поглядывая кругом. - Если этот человек не будет предупрежден, но его предупредили. Поэтому, - при- бавил он с улыбкой, - он изменит лицо и платье.
     При этих словах он встал, снял сюртук и галстук, подошел к столу, на котором лежали вещи из дорожного несессера Вильфора, взял бритву, намы- лил себе щеки и твердой рукой сбрил уличающие его бакенбарды, имевшие столь важное значение для полиции.
     Вильфор смотрел на него с ужасом, не лишеым восхищения.
     Сбрив бакенбарды, Нуартье изменил прическу; вместо черного галстука повязал цветной, взяв его из раскрытого чемодана; снял свой синий дву- бортный сюртук и падел коричневый однобортный сюртук Вильфора; примерил перед зеркалом его шляпу с загнутыми полями и, видимо, остался ею дово- лен; свою палку он оставил в углу за камином, а вместо нее в руке его засвистала легкая бамбуковая тросточка, сообщавшая походке изящного по- мощника королевского прокурора ту непринужденность, которая являлась его главм достоинством.
     - Ну, что? - сказал он, оборачиваясь к ошеломленно Вильфору. - Как ты думаешь, опознает меня теперь полиция?
     - Нет, отец, - пробормотал Вильфор, - по крайней мере надеюсь.
     - А что касается этих вещей, которые я оставляю на твое попечение, то я полагаюсь на твою осмотрительность. Ты сумеешь припрятать их.
     - Будьте покойны! - сказал Вильфор.
     - И скажу тебе, что ты, пожалуй, прав; может быть, ты и в самом деле спас мне жизнь, но не беспокойся, мы скоро поквитаемся.
     льфор покачал головой.
     - Не веришь?
     - По крайней мере надеюсь, что вы ошибаетесь.
     - Ты еще увидишь короля?
     - Может быть.
     - Хочешь прослыть у него пророком?
     - Пророков, предсказывающих несчастье, плохо принимают при дворе.
     - Да, но рано или поздно им отдают должное; допустим, что будет вто- ричная реставрация; тогда ты прослывешь великим человеком.
     - Что же я должен сказать королю?
     - Скажи ему вот что: "ше величество, вас обманывают относительно состояния Франции, настроения городов, духа армии; тот, кого в Париже вы называете корсиканским доедом, кого еще зовут узурпатором в Неверс, именуется уже Бонапартом в Лионе и императором в Гренобле. Вы считаете, что его преследуют, гонят, что он бежит; а он летит, как орел, которого он нам возвращает. Вы считаете, что его войско умирает с голоду, истоще- но походом, готово разбежаться; оно растет, к снежный ком. Ваше вели- чество, уезжайте, оставьте Францию ее истинму владыке, тому, кто не купил ее, а завоевал; уезжайте, не потому, чтобы вам грозила опасность: ваш противник достаточно силен, чтобы проявить милость, а потому, что потомку Людовика Святого унизительно быть обязанным жизнью победителю Арколи, Маренго и Аустерлица". Скажи всето королю, Жерар, или, лучше, не говори ему ничего, скрой от всех, что ты был в Париже, не говори, за- чем сюда ездил и что здесь делал; найми лошадей, и если сюда ты скакал, то обратно лети; вернись в Марсель ноч; войди в свой дом с заднего крыльца и сиди там, тихо, скромно, никуда не показываясь, а главное - сиди смирно, потому что на этот раз,лянусь тебе, мы будем действовать, как люди сильные, знающие своих врагов. Уезжайте, сын мой, уезжайте, и в награду за послушание отцовскому велению, или, если вам угодно, за ува- жение к советам друга, мы сохраним за вами ваше место. Это позволит вам, - добавил Нуартье с улыбкой, - спасти меня в другой раз, если когда-ни- будь на политических качелях вы окажетесь наверху, а я внизу. Прощайте, Жерар; в следующий приезд остановитесь у меня.
     И Нуартье вышел с тем спокойствием, которое ни на минуту не покидало его во все продолжение этого нелегкого разговора.
     Вильфор, бледный и встревоженный, подбежал к окну и, раздвинув зана- вески, увидел, как отец его невозмутимо прошел мимо двух-трех одозри- тельных личностей, стоявших на улице, вероятно для того, чтобы задержать человека с черными бакенбардами, в синем сюртуке и в широкополой шляпе.
     Вильфор, весь дрожа, не отходил от окна, пока отец его не счез за углом. Потом он схватил оставленные отцом вещи, засунул на самое дно че- модана черный галстук и синий сюртук, скомкал шляпу и бросил ее в жний ящик шкафа, изломал трость и кинул не в камин, надел дорожный картуз, позвал слугу, взглядом пресек все вопросы, расплатился, вскочил в ожи- давшую его карету, узнал в Лионе, что Бонапарт уже вступил в Гренобль, и сди возбуждения, царившего по всей дороге, приехал в Марсель, терзае-ый всеми муками, какие проникают в сердце человека вместе с честолюбием и первыми успехами.
    
    
     XIII. СТО ДНЕЙ
    
     Нуартье оказался хорошим пророком, и все совершилось так, как он предсказывал. Всем известно возвращение с острова Эльба, возвращение странное, чудесное, без примера в прошлом и, вероятно, без повторения в будущем.
     Людовик XVI сделал лишь слабую попытку отразить жестокий удар; не доверяя людям, он не доверял и событиям. Только что восстановленная им королевская или, вернее, монархическая власть зашаталась в своих еще не окрепших усях, и по первому мановению императора рухнуло все здание - нестройная смесь старых предрассудков и новых идей. Поэтому награда, ко- торую Вильфор получил от своего короля, была не только бесполезна, но и опасна, и он никому не показал своего ордена Почетного легиона, хотя герцог Блакас, висполнение воли короля, и озаботился выслать ему гра- моту.
     Наполеон непременно отставил бы Вильфора, если бы не покровительство Нуартье, ставшего всемогущим при императорском дворе в награду за мы- тарства, им перенесенные, и за услуги, им оказанные. Жирондист 1793 и сенатор 1806 года сдержал свое слово и помог тому, кто подал ему помощь накануне Всю свою власть во время восстановления Империи, чье вторичное паде- ние, впрочем, легко было предвидеть, Вильфор употребил на сокрытие тай- ны, которую чуть было не разгласил Дантес.
     Королевский же прокурор был отставлен по подозрению в недостаточной преданности бонапартизму.
     Едва императорская власть была восстановлена, то есть едва Наполеон поселился в Тюильрийском дворце, только что покинутом Людовиком XVIII, и стал рассылать свои многочисленные и разнообразные приказы из того само- го кабинета, куда мы вслед за Вильфором ввели наших читателей и где на столе из орехового дерева император нашел еще раскрытую и почти полную табакерку Людовика XVIII, - как в Марселе, вопреки усилиям местного на- чальства, начала разгораться междоусобная распря, всегда тлеющая на Юге; дело грозило не ограничиться криками, которыми осаждали отсиживающихся дома роялистов, и публичными оскорблениями тех, кто решался выйти на улицу.
     Вследствие изменившихся обсятельств почтенный арматор, принадлежав- ший к плебейскому лагерю, если и не стал всемогущ, - ибо г-н Моррель был человек осторожный и несколько робкий, каксе те, кто прошел медленную и трудную коммерческую карьеру, - то все же, хоть его и опережали рьяные бонапартисты, укорявшие его за умеренность, приобрел достаточный вес, чтобы возвысить голос и заявить жалобу. Жалоба эта, как легко дога- даться, касалась Дантеса.
     Вильфор устл, несмотря на падение своего начальника. Свадьба его хоть и не расстроилась, но была отложена до более благоприятных времен. Если бы император удержался на престоле, то Жерару следовало бы искать другую партию, и Нуартье нашел бы ему невесту; если бы Людовик XVIII вторично возвратился, то влияние маркиза де Сен-Меран удвоилось бы, как и влияние самого Вильфора, - и этот брак стал бы особенно подходящим.
     Таким образом, помощник королевского прокурора занимал первое место в марсельском судебном мире, когда однажды утром ему доложили о приходе г-на Морреля.
     Другой поспешил бы навстречу арматору и тем показал бы своюлабость; но Вильфор был человек умный и обладал если не опытом, то превосходным чутьем. Он заставил Морреля дожидаться в передней, как сделал бы при Реставрации, не потому, что был занят, а просто потому, что принято, чтобы помощник прокурора заставлял ждать в передней. Через четверть ча- са, просмотрев несколько газеразличных направлений, он велел позвать г-на Морреля.
     Моррель думал, что увидит Вильфора удрученным, а нашел его точно та- ким, каким оныл полтора месяца тому назад, то есть спокойным, твердым и полным холодной учтивости, а она является самой неодолимой из всех преград, отделяющих человека с положением от человека простого. Он шел в кабинет Вилора в убеждении, что тот задрожит, увидев его, а вместо то- го сам смутился и задрожал при виде помощника прокурора, который ждал его, сидя за письменным столом.
     Моррель остановился в дверях. Вильфор посмотрел на него, словно не узнавая. Наконец, после некоторого молчания, во время которого почтенный арматор вертел в руках шляпу, он проговорил:
     - Господин Моррель, если не ошибаюсь?
     - Да, сударь, это я, - отвечал арматор.
     - Пожалуйста, войдите, - сказал Вильфор с покровительственным жестом, - и скажите, чему я обязан, что вы удостоили меня вашим посещением?
     - Разве вы не догадываетесь? - спросил Моррель.
     - Нет, нисколько не догадываюсь; но тем не менее я готов быть вам по- лезным, если это в моей влас.
     - Это всецело в вашей власти, - сказал Моррель.
     - Так объясните, в чем дело.
     - Сударь, - начал Моррель, понемногу успокаиваясь, черпая твердость в справедливости своей просьбы и в ясности своего положения, - вы помните, что за несколько днедо того, как стало известно о возвращении его ве- личества императора, я приходил к вам просить о снисхождении к одному молодому человеку, моряку, помощнику капитана на моем судне; его обвиня- ли, если вы помните, в сношениях с островом Эльба; подобные сношения, считавшиеся тогда преступлением, ныне дают право на награду. Тогда вы служили Людовику XVIII и не пощадили обвиняемого; это был ваш долг. Те- перь вы служите Наполеону и обязаны защитить невинного; это тоже ваш долг. Поэтому я пришел спросить у вас, что с ним сталось.
     Вильфор сделал над собой громадное усилие.
     - Как его имя? - спросил он. - Будьте добры, назовите ею имя.
     - Эдмон Дантес.
     Надо думать, Вильфору было бы приятное подставить лоб под пистолет противника на дуэли на расстоянии двадца пяти шагов, чем услышать это имя, брошенное ему в лицо; однако он и глазом не моргнул.
     "Никто но может обвинить меня в том, что я арестовал этого молодого человека по личным соображениям", - подумал Вильфор.
     - Дантес, - повторил он. - Вы говорите Эдмон Дантес.
     - Да, сударь.
     Вильфор открыл огромный реестр, помещавшийся в стоявшей рядом контор- ке, потом пошел к другому столу, от стола перешел к полкам с папками дел и, обернувшись к арматору, спросил самым естественным голосом:
     - А вы не ошибаетесь, милостий государь?
     Если бы Моррель был подогадливее или лучше осведомлен об обстоя- тельствах этого дела, то он нашел бы странным, что помощник прокурора удостаивает его ответом по делу, вовсе его не касающемуся; он задал бы себе вопрос: почему Вильфор не отсылает его к арестантским спискам, к начальникам тюрем, к префекту департамента? Но Моррель, тщетно искавший прнаков страха, усмотрел в его поведении одну благосклонность: Вильфор рассчитал верно.
     - Нет, - отвечал Моррель, - я не ошибаюсь; я знаю беднягу десять лет, а служил он у меня четыре года. Полтора месяца тому назад - помните? - я просил вас быть великодушным, как теперь прошу быть спрадливым; вы еще приняли меня довольно немилостиво и отвечали с неудовольствием. В то время роялисты были неласковы к бонапартистам!
     - Милостивый государь, - отвечал Вильфор, парируя удар со свойствен- ным ему хладнокровием и проворством, - я был роялистом, когда думал, что Бурбо не только законные наследники престола, но и избранники народа; но чудесное возвращение, которого мы были свидетелями, доказало мне, что я ошибался. Гений Наполеона победил: только любимый монарх - монарх за- конй.
     - В добрый час, - воскликнул Моррель с грубоватой откровенностью. - Приятно слушать, когда вы так говорите, и я вижу в этом роший знак для бедного Эдмона.
     - Погодите, - сказал Вильфор, перелистывая новый реестр, - я припоми- наю: моряк, так, кажется? Он еще собирался жениться на каталанке? Да, да, теперь я вспоминаю; это было очень серьезное дело.
     - Разве?
     - Вы ведь знаете, что от меня его повели пря в тюрьму при здании суда.
     - Да, а потом?
     - Потом я послал донесение в Париж и приложил бумаги, которые были найдены при нем. Я был обязан это сделать. Через неделю арестанта увез- ли.
     - Увезли? - вричал Моррель. - Но что же сделали с бедным малым?
     - Не пугайтесь!го, вероятно, отправили в Фенестрель, в Пиньероль или на острова святой Маргариты, что называется - сослали; и в одно прекрасное утро он к вам вернется и примет командование на своем кораб- ле.
     - Пусть возвращается когда угодно: место за ним. Но как же он до сих пор не возвратился? Казалось бы, наполеоновская юстиция первым делом должна освободить тех, кого засадила в тюрьму юстиция роялистская.
     - Не спешите обвинять, господин Моррель, - отвечал Вильфор, - во вся- ком деле требуется законность. Предписание о заключении в тюрьму было получено от высшего начальства; надо от высшего же начальства получить приказ об освобождении. Наполеон возвратился всего две недели тому на- зад; предписания об освобождении заключенных только еще пишут.
     - Но разве нельзя, - спросил Моррель, - ускорить все эти форльнос- ти? Ведь мы победили. У меня есть друзья, есть связи; я могу добиться отмены приговора.
     - Приговора не было.
     - Так постановления об аресте.
     - В политических делах нет арестантских списков; иногда правительство заинтересовано в том, чтобы человек исчез бесследно; списки могли бы по- мочь розыскам.
     - Так, может статься, было при Бурбонах, но теперь...
     - Так бывает во все времена, дорогой господин Моррель; правительства сменяют друг друга и похожи друг на друга; карательная машина, заведен- ная при Людовике Четырнадцатом, действует поей день; нет только Басти- лии. Император в соблюдении тюремного устава всегда был строже, чем даже Людовик Четырнадцатый, и количество арестантов, не внесенных в списки, неисчислимо.
     Такая благосклонная откровенность обезоружила бы любую уверенность, а у Морреля не бо даже подозрений.
     - Но скажите, господин де Вильфор, что вы мне посоветуете сделать, чтобы ускорить возвращение бедного Дантеса?
     - Могу советовать одно: подайте прошение министру юстиции.

/ Полные произведения / Дюма А. / Граф Монте-Кристо

Смотрите также по произведению "Граф Монте-Кристо":

• Сочинения
• Краткое содержание
• Характеристика героев