• Сочинения
  
• Краткие содержания
  
• Полные произведения
  
• Характеристики
  
• Биографии
  
• Критика
  
• ГДЗ
  

/ Полные произведения / Дюма А. / Граф Монте-Кристо

Граф Монте-Кристо [43/83]

Скачать полное произведение

    Монте-Кристо удовлетворенно улыбнулся: по-видимому, он ожидал меньше- го от Андреа Кавальканти.
     - Впрочем, - продолжал Андреа, - если бы во мне и сказся некоторый недостаток воспитания или, вернее, привычки к светскому обществу, я на- деюсь, что ко мне будут снисходительны, принимая во внимание несчастья, сопровождавшие мое детство и юность.
     - Ну что же, - небрежно сказал Монте-Кристо, - вы поступите, как вам будет угодно, виконт, - это ваше личное дело и только вас касается. Но поверьте, я бы не обмолвился на вашем месте ни словом обо всех этих приключениях; ваша жизнь похожа на роман, а свет, обожающий романы в желтой обложке, до странности недоверчиво относится к тем, которые жизнь переплетает в живую кожу, даже если она и позолоченная, как ваша. Вот на это затруднение я и позволю себе указать вам, виконт; не успеете вы рассказать кому-нибудь трогательную историю вашей жизни, как она уже обежит весь Париж в совершенно искаженном виде. Вам придется разыгрывать из бя Антони, а время таких Антони уже прошло. Быть может, вы вызовете лопытство, и это даст вам некоторый успех, но не всякому приятно быть мишенью для пересудов. Вам это может показаться утомительным.
     - Я думаю, что вы правы, граф, - сказал Андреа, невольно бледнея под пристальм взглядом Монте-Кристо, - это серьезное неудобство.
     - Ну, не следует и преувеличивать, - сказал МонтеКристо, - желая из- бежать ошибки, можно сделать глупость. Нет, надо просто вести себя обду- манно, а для такого умного человека, как вы,то тем легче сделать, что совладает с вашими интересами. Все темное, что может оказаться в вашем прошлом, надо опровергать доказательствами и свидетельством достойных друзей.
     Андреа был, видимо, смущен.
     - Я бы охотно был вашим поручителем, - продолжал Монте-Кристо, - но у меня привычка сомневаться в лучших друзьях и какая-то потребность воз- буждать сомнения в других; так что я был бы не в своем амплуа, как гово- рят актеры, и рисковал бы быть освистанным, а это уже лишнее.
     - Однако, граф, - решился возразить Андреа, - из уважения к лорду Уилмору, который вам меня рекомендовал...
     - Да, разумеется, - сказал Монте-Кристо, - но лорд Уилмор не скрыл от меня, что вы провели несколько бурную молодость. Нет, нет, - заметил граф, уловив движение Андреа, - я от вас не требую исповеди; впрочем, для того и вызвали из Лукки вашего отца, чтобы вы ни в ком другом не нуждались. Вы его сейчас увидите; он суховат, держится немного неестест- венно, но это - из-за мундира, и когда узнают, что он уже восемнадцать лет служит в австрийских войсках, с него не станут взыскивать: мы вообще не требовательны к австрийцам. В конечном счете как от он вполне при- личен, уверяю вас.
     - Вы меня успокаиваете, граф; я так давно разлучен с ним, что совсем его не помню.
     - А кроме того, знаете, крупносостояние заставляет на многое смот- реть снисходительно.
     - Так мой отец действительно богат?
     - Он миллионер... пятьсот тысяч ливров годового дохода.
     - Значит, - с надеждой спросимолодой человек, - мое положение будет довольно... приятное?
     - Чрезвычайно приятное, мой дорогой, он назначил вам по пятьдесят ты- сяч ливров в год на все время, пока вы будете жить в Париже.
     - В таком случае я буду здесь жить всегда.
     - Гм! Кто может ручаться за будущее, дорогой виконт? Человек предпо- лагает, а бог располагает.
     Андреа вздохнул.
     - Но во всяком случае, - сказал он, - пока я в Париже и... пока обс- тоятельства не вынудят меня уехать, эти деньги, о которых вы упомянули мне обеспечены?
     - Разумеется.
     - Моим отцом? - с беспокойством осведомился Андреа.
     - Да, но под ручательством лорда Уилмора, который, по просьбе вашего отца, открыл вам ежемесячный кредит в пять тысяч франков у господина Данглара, одного из самых солидных парижских банкиров.
     - А мой отец собирается долго пробыть в Париже?
     - Только несколько дней, - отвечал Монте-Кристо. - Он не может оста- вить свою службу дольше, чем на две, три недели.
     - Ах, милый отец! - сказал Андреа, явно обрадованный этим скорым отъездом.
     - Поэтому, - сказал Монте-Кристо, делая вид, что не понял тона этих слов, - я не хочу больше оттягивать ни на минуту ваше свидание. Готовы ли вы обнять почтенного господина Кавальканти?
     - Надеюсь, вы не сомневаетесь в этом?
     - Ну, так пройдите в эту гостиную, мой друг: там вы найдете своего отца, он вас ждет.
     Андреа поклонился графу и прошел в гостиную.
     Граф проводил его глазами и, когда он вышел, надавил пружину, скрытую в одной из картин, которая, выдвинувшись из рамы, образовала щель, поз- волявшую видеть все, чтороисходит в гостиной.
     Андреа закрыл за собой дверь и подошел к майору, который встал, как только заслышал шаги.
     - О, мой дорогой отец, - громко сказал Андреа, так чтобы граф мог его услышать из-за закрытой двери, - неужели это вы?
     - Здравствуйте, мой милый сын, - серьезно произнес майор.
     - Какое счастье вновь увидеться с вами после стольких лет разлуки, - сказал Андреа, бросая взгляд на дверь.
     - Действительно, разлука была долгая.
     - Обнимемся? - предложил Андреа.
     - Извольте, мой сын, - ответил майор.
     И они поцеловались, как целуются во Французском театре: приложившись щека к щеке.
     - Итак, мы снова вместе! - сказал Андреа.
     - Мы снова вместо, - повторил майор.
     - Чтобы никогда больше не расаваться?
     - Напротив, дорогой сын: ведь для вас, я думаю, Франция стала теперь вторым отечеством?
     - Должен признаться, - сказал молод человек, - что я был бы в отча- янии, если бы мне пришлось покинуть риж.
     - А я не мог бы жить вдали от Лукки. Так что я возвращаюсь в Италию при первой возможности.
     - Но раньше, чем уехать, дорогой отец, вы,конечно, передадите мне документы, на основании которых я мог бы доказать свое происхождение?
     - Само собой: ве именно для этого я и приехал, и мне стоило таких трудов разыскать вас, чтобы передать их вам, что было бы немыслимо про- делать это вторично. На это ушли бы последние дни моей жизни.
     - И эти документы...
     -от они.
     Андреа жадно схватил брачное свидетельство своего отца и свою метрику и, развернув их с вполне естественным сыновним нетерпением, пробежал оба акта быстрым и привычным взглядом, свидетельствовавшим о немалой опыт- ности, так же как о живейшем интересе.
     Когда он кончил, лицо его засияло невыразимой радостью, и он со странной улыбкой взглянул на майора.
     - Вот как? - сказал он на чистейшем тосканском наречии. - Что же, в Италии нет больше каторги?
     Майор выпрямился.
     - Это к чему? - сказал он.
     - Да к тому, что там безнаказанно фабрикуют такие бумаги. За половину такой проделки, мой дорогой отец, вас во Франции отправили бы провет- риться в Тулон лет на пять.
     - Что вы сказали? - спросил майор, пытаясь пнять величественный вид.
     - Дорогой господин Кавальканти, - сказал Андреа, беря майора за ло- коть, - сколько вам платят за то, чтобы вы были моим отцом?
     Майор хотел ответить.
     - Шш, - сказал Андреа, понизив голос, - я подам вам пример доверия: мне дают пятьдесят тысяч франков в год, чтобы я изображал вашего сынатаким образом, вы понимаете, у меня нет никакой охоты отрицать, что вы мой отец.
     Мййор с беспокойством оглянулся.
     - Не беспокойтесь, здесь никого нет, - сказал Андреа, - притом мы го- ворим по-итальянски.
     - Ну, а мне, - сказал приезжий из Лукки, - ют единовременно пятьде- сят тысяч франков.
     - Господин Кавальканти, - спросил Андреа, - верите ли вы в волшебные сказки?
     - Раньше не верил, но теперь приходится поверить.
     - Так у вас появились доказательства?
     Майор вытащил из кармана пригоршню луидоров.
     - Осязаемые, как видите.
     - Так, по-вашему, я могу доверять данным мне обениям?
     - По-моему, да.
     - И этот милейший граф их выполнит?
     - В точности, но вы сами понимаете, чтобы достигнуть этого, мы должны хорошо играть свою роль.
     - Ну еще бы!..
     - Я - нежного отца...
     - А я - почтительного сына, з они желают, чтобы я был вашим сыном.
     - Кто это - "они"?
     - Ну, не знаю, - те, кто вам писал: ведь вы получили письмо?
     - Получил.
     - От кого?
     - От какого-то аббата Бузони.
     - Вы его не знаете?
     - Никогда его не видел.
     - Что ж было в этом письме?
     - Вы меня не выдадите?
     - Зачем мне это делать? Интересы у нас общие.
     - Ну так читайте.
     И майор подал молодому человеку письмо.
     Андреа вполголоса прочел:
     - "Вы бедны, вас ожидает несчастная старость. Хотите сделаться если не богатым, то во всяком случае незасимым человеком?
     Немедленно выезжайте в Париж и отправляйтесь к графу Монте-Кристо, авеню Елисеких Полей, "N 30. Вы его спросите о вашем сыне, рожденном от брака с маркизой Корсинари и похищенном у вас в пятилетнем возрасте.
     Этого сына зовут Андреа Кавальканти.
     Дабы у вас не возникло сомнений в том, что нижеподписавшийся желает вам добра, вы найдете приложеанье к этому:
     1) Чек на две тысячи четыреста тосканских ливров, выписанный на банк г. Гоцци во Флоренции.
     2)екомендательное письмо к графу Монте-Кристо, который по моему по- ручению выплатит вам сорок восемь тысяч франков.
     Явитесь к графу 26 мая, в 7 часов вечера.
     Аббат Бузони".
     - Так и есть.
     - Что значит "так и есть"? Что вы хотите этим сказать? - спросил ма- йор.
     - Что получил почти такое же письмо.
     - Вы?
     - Да, я.
     - От аббата Бузони?
     - Нет.
     - А от кого же?
     - От одного англичанина, некоего лорда Уилмора, который называет себя Синдбадом-Мореходом.
     - И которого вы знаете не больше, чем я - аббата Бузони.
     - Нет, я больше осведомлен, чем вы.
     - Вы его видали?
     - Да, однажды.
     - Где это?
     - Вот этого я не могу сказать; вы тогда знали бы столько же, скоко и я, а это лишнее.
     - И что же в этом письме?..
     - Читайте.
     - "Вы бедны, и вам предстоит печальная будущность. Хотите получить знатное имя, быть свободным, быть богатым?"
     - Черт возьми, - сказал Андреа, раскачиваясь на каблуках, - как будто об этом надо спрашивать.
     - "Садитесь в почтовую карету, которая будет ждать вас при выезде из Ниццы, у Генуэзских ворот. Поезжайте через Турин, Шамбери и Пон-де-Бову- азен. Явитесь к графу Монте-Кристо, авеню Елисейских Полей, N 30, двад- цать шестого мая, в семь часов вечера, и спросите у него о вашем отце.
     Вы сын маркиза Бартоломео Кавальканти и маркизы Оливы Корсинари, как это удостоверяют документы, которые вам передаст маркиз и которые позво- лят вам появиться под этим именем в парижском обществе.
     то касается вашего положения, то годовой доход в пятьдесят тысяч вров позволит вам его достойно поддержать.
     При сем прилагаю чек на пять тысяч ливров, выписанный на банк г. Фер- реа в Ницце, и рекомендательное письмо к графу Монте-Кристо, которому я поручил заботиться о ваших нуждах.
     Синдбад-Морехо.
     - Недурно! - заметил майор.
     - Не правда ли?
     - Вы видели графа?
     - Я только что от него.
     - И он подтвердил написанное?
     - Полностью.
     - Вы что-нибудь понимае в этом?
     - По правде говоря, нет.
     - Тут кого-то надувают.
     - всяком случае не нас с вами?
     - Нет, разумеется.
     - Ну, тогда...
     - Не все ли нам равно, правда?
     - Именно это я хотел сказать: доиграем до конца и дружно.
     - Идет, вы увидите, что я достоин быть вашим партнером.
     - Я ни минуты в этом не сомневался, дорогой отец.
     - Вы оказываете мне большую честь, дорогой сын.
     Монте-Кристо выбрал эту минуту, чтобы вернуться гостиную. Услышав его шаги, собеседники бросились друг другу в объятия; так их застал граф.
     - Ну что, маркиз? - сказал Монте-Кристо. - По-видимому, вы довольны своим сыном?
     - Ах, граф, я задыхаюсь от радости.
     - А вы, молодой человек?
     - Ах, граф, я сам не свой от счастья.
     - Счастливый отец! Счастливое дитя! - сказал граф.
     - Одно меня огорчает, - сказал майор, - необходимость так быстро по- кинуть Париж.
     - Но, дорогой господин Кавальканти, - сказал МонтеКристо, - надеюсь, вы не уедете, не дав мне возможности познакомить вас кое с кем из дру- зей!
     - Я весь к услугам вашего сиятельства, - отвечал майор.
     - Теперь, молодой человек, исповедайтесь.
     - Кому?
     - Да вашему отцу, скажите ему откровенно, в каком состоянии ваши де- нежные дела.
     - Черт возьми! - заявил Андреа, - вы коснулись больного места.
     - Слышите, майор? - сказал Монте-Кристо.
     - Конечно, слышу.
     - Да, но понимаете ли вы?
     - Великолепно.
     - Он говорит, что нуждается в деньгах, этот милый мальчик.
     - А что же я должен сделать?
     - Дать их ему.
     - Я?
     - Да, вы.
     Монте-Кристо стал между ними.
     - Возьмите, - сказ он Андреа, сунув ему в руку пачку ассигнаций.
     - Что это такое?
     - Ответ вашего отца.
     - Моего отца?
     - Да. Ведь вы ему намекнули, что вам нужны деньги?
     - Да. Ну и что же?
     - Ну, и вот. Он поручает мне передать вам это.
     - В счет моих доходов?
     - Нет, на расходы по обзаведению.
     - Дорогой отец?
     - Тише! - сказал Монте-Кристо. - Вы же видите, не хочет, чтобы я говорил, что это от него.
     - Я очень ценю его деликатность, - сказал Андреа, засовывая деньги в карман.
     - Хорошо, - сказал граф, - а теперь идите!
     - А когда мы будем иметь честь снова увидеться с вашим сиятельством? - спросил Кавальканти.
     - Да, верно, - азал Андреа, - когда мы будем иметь эту честь?
     - Если угодно, хоть в субботу... да... отлично... в субботу. У меня на вилле в Отейле, улица Фонтен, номер двадцать восемь, будет к обеду несколько человек, и между прочим господин Данглар, ваш банкир. Я вас с ним познакомлю: надо же ему знать вас обоих, раз он будет выплачивать вам деньги.
     - В парадной форме? - спросил вполголоса майор.
     - В парадной форме: мундир, ордена, короткие панталоны.
     - А я? - спросил Андреа.
     - Вы совсем просто: черные паалоны, лакированные башмаки, белый жи- лет, черный или синий фрак, длный галстук; закажите платье у Блена или Вероника. Если вы не знаете их адреса, Батистен вам скажет. Чем менее претенциозно вы, при ваших едствах, будете одеты, тем лучше. Покупая лошадей, обратитесь к Деведе, а фаэтон закажите у Батиста.
     - В котором часу мы можем явиться? - спросил Андреа.
     - Около половины седьмого.
     - Хорошо, - сказал майор, берясь за шляпу.
     Оба Кавальканти откланялись и удалились.
     Граф подошел к окну и смотрел, как они под руку переходят двор.
     - Вот уж поиине два негодяя! - сказал он. - Какая жалость, что это не на самом де отец и сын!
     Он постоял минуту в мрачном раздумье.
     - Поеду к Мрелям, - сказал он. - Кажется, меня душит не столько не- нависть, сколько отвращение.
    
    
     XIX. ОГОРОД, ЗАСЕЯННЫЙ ЛЮЦЕРНОЙ
    
     Теперь мы вернемся в огород, смежный с домом г-на де Вильфор, и у ре- шетки, потонувшей в каштановых деревьях, мы снова встретим наших знако- мых.
     На этот раз первым явился Максимилиан. Это он прижался лицом к доскам ограды и сторожит, не мелькнет ли в глубине сада знакомая нь, не зах- рустит ли под атласной туфелькой песок аллеи.
     Наконец, послышались шаги, но вместо одной тени появились две. Вален- тина опоздала из-за визита г-жи Данглар и Эжени, затянувшегося дольше того часа, когда она должна была явиться на свидание. Тогда, чтобы не пропустить его, Валентина предложила мадемуазель Данглар пройтись по са- ду, желая показать Максимилиану, что она не виновата в этой задержке.
     Моррель так и понял, с быстротой интуиции, присущей влюбленным, и у него стало легче на душе. К тому же, хоть и не приближаясь на расстояние голоса, Валентина направляла свои шаги так, чтобы Моррель мог все время видеть ее, и всякий раз, когда она проходила мимо, взгляд, незаметно для спутницы брошенный ею в сторону ворот, говорил ему: "Потерпите, друг, вы видите, что я не новата".
     И Максимилиан запасался терпением, восхищаясь тем контрастом, который явли обе девушки: блондинка с томным взглядом, гибкая, как молодая ива, и брюнетка, с гордыми глазами, стройная, как тополь; разумеется, все преимущества, по крайней мере в глазах Морреля, оказывали на сто- роне Валентины.
     Погуляв полчаса, девушки удалились: Максимилиан понял, что визит г-жи Данглар пришел к концу.
     В самом деле, рез минуту Валентина вернулась уже одна. Боясь, как бы нескромный вляд не следил за ее возвращением, она шла медленно; и вместо того чтобы прямо подойти к воротам, она села на скамейку, предва- рительно, какы невзначай, окинув взглядом все кусты и заглянув во все аллеи. Приняв все эти меры предосторожности, она подбежала к воротам.
     - Валентина, - произнес голос иза ограды.
     - Здравствуйте, Максимилиан. Я заставила вас ждать, но вы видели, по- чему так вышло.
     - Да, я узнал мадемуазель Данглар, - я не думал, что вы так дружны с нею.
     - А кто вам сказал, что мы дружим?
     - Никто, но мне это показалось по тому, как вы гуляли под руку, как вы беседовали, словно школьные подруги, которые делятся своими тайнами.
     - Мы действительно откровенничали, - сказала Валентина, - она призна- лась мне, что ей не хочется выходить замуж за господина де Морсер, а я ей говорила, каким несчастьем будет для меня брак с господином д'Эпипе.
     - Милая Валентина!
     - Вот почему вам показалось, что мы с Эжени большие друзья, - продол- жала девушка. - Ведь говоря о человеке, которого я не люблю, я думала о том, кого я люблю.
     - Какая вы хорошая, Валеина, и как много в вас того, чего никогда не будет у мадемуазель Данглар, - того неизъяснимого очарования, которое для женщины то же самое, что аромат для цветка и сладость для плода: ведь и цветку и плоду мало одной красоты.
     - Это вам кажется потому, что вы меня любите.
     - Нет, Валентина, клянусь вам. Вот сейчас я смотрел на вас обеих, и, честное слово, отдавая должное красотеадемуазель Данглар, я не пони- мал, как можно в нее влюбиться.
     - Это потому, что, как вы сами говорите, я была тут, и мое при- сутсие делало вас пристрастным.
     - Нет... но скажите мне... я спрашиваюросто из любопытства, которое объясняется моим мнением о мадемуазель Данглар...
     - И, наверное, несправедливым мнением, хоть я и но знаю, о чем идет речь. Когда вы судите нас, бедных женщин, нам не приходится рачитывать на снисхождение.
     - Можно подумать, что, когда вы говоритеежду собою, вы очень спра- ведливы друг к другу!
     - Это оттого, что наши суждения почти всегда бывают пристрастны. Но что вы хотели спросить?
     - Разве мадемуазель Данглар кого-нибудь любит, что не хочет выходить замуж за господина де Морсер?
     - Максимилиан, я уже вам сказала, что Эжени мне вовсе не подруга.
     - Да ведь и не будучи подругами, девушки поверяют друг другу свои тайны, - сказал Моррель. - Сознайтесь, что вы расспрашивали ее об этом. А, я виж вы улыбаетесь!
     - Видимо, вам не очень мешает эта деревянная перегородка?
     - Так что же она вам сказала?
     - Сказала, что никого не любит, - отвечала Валентина, - что с ужасом думает о замужестве; что ей больше всего хотелось бы вести жизнь свобод- ную и независимую и что она почти желает, чтобы ее отец разорился, тогда она сможет стать артисткой, как приятельница Луиза д'Армильи.
     - Вот видите!
     - Что же это доказывает? - спросила Валентина.
     - Ничего, - улыбаясь, ответил Максилиан.
     - Так почему же вы улыбаетесь?
     - Вот видите, - сказал Максимилиан, - вы тоже смотрите сюда.
     - Хотите, я отойду?
     - Нет, нет! Но поговорим о вас.
     - Да, вы правы: нам осталось только десять минут.
     - Это ужасно! - горестно воскликнул Максимилиан.
     - Да, вы правы, я плохой друг, - с грустью сказала Валентина. - Какую жизнь вы из-за меня ведете, бедный Максимилиан, а ведь вы созданы для счастья! Поверьте, я горько упрекаю себя за это.
     - Не все ли равно, Валентина: ведь в этом мое счастье! Ведь это веч- ное ожидание искупают пять минут, проведенных с вами, два слова, слетев- шие с ваших уст. Я глубоко убежден, что бог мог создать два столь созвучных сердца и не мог соединить их столь чудесным образом только для того, чтобы их разлучить.
     - Благодарю, ксимилиан. Продолжайте надеяться за нас обоих, что де- лает меня почти счастливой.
     - Что у вас опять случилось, Валентина, почему вы должны так скоро уйти?
     - Не знаю; госпожа де Вильфор просила меня зайти к ней; она хочет со- общить мне что-то, от чего, как она говорит, зависит часть моего состоя- ния. Боже мой, я слишком богата, пус возьмут себе мое состояние, пусть оставят мне только покой и свободу, - вы меня будете любить и бедной, правда, Моррель?
     - Я всегда буду любить вас! Что мне бедность или богатство, - лишь бы моя Валентина была со мной и я был увере что никто не может ее у меня отнять! Но, скажите, это сообщение не жет относиться к вашему заму- жеству?
     - Не думаю.
     - Послушайте, Валентина, и не пугайтесь, потому что, пока я жив, я не буду принадлежать другой.
     - Вы думаете, это меня успокаивает, Максимилиан?
     - Простите! Вы правы, я сказал нехорошо. Да, так я хотел сказать вам, что я на днях встретил Морсера.
     - Да?
     - Вы знаете, что Франц его друг?
     - Да, так что же?
     - Он получил от Франца письмо; Франц пишет, что скоро вернется.
     Валентина побледнела и прислонилась к воротам.
     - Господи- сказала она, - неужели? Но нет, об этом мне сообщила бы не госпожае Вильфор.
     - Почему?
     - Почему... сама не знаю... но мне кажется, что госпожа де Вильфор, хоть она открыто и не против этого брака, в душе не сочувствует ему.
     - Знаете, Валентина, я, кажется, начну обожать госпожу де Вильфор!
     - Не спешите, Максимилиан, - сказала Валентина, грустно улыбаясь.
     - Но если этот брак ей неприятен, то, может быть, чтобы помешать ему, она отнесется благосклонно к какому-нибудь другому предложению?
     - Не надейтесь на это, Максимилиан; госпожа де Вильфор отвергает не мужей, а замужество.
     - Как замужество? Если она против брака, чем же она сама вышла за- муж?
     - Вы не понимаете, Максимилиан. Когда я год тому назад заговорила о том, что хочу уйти в монастырь, она, хоть и считала нужным возражать, приняла эту мысль с радостью; даже мой отец согласился - и это благодаря ее увещаниям, я уверена; меня удержал только мой бедный дедушка. Вы не можете себе представить, Максимилиан,ак выразительны глаза этого нес- частного старика, который любит на всем свете только меня одну и, - да простит мне бог, если я клевещу! - которого люблю только я одна. Если бы вы знали, как он смотрел на меня, когда узнал о моем решении, сколько было упрека в этом взгляде и сколько отчаяния в его слезах, которые тек- ли без жалоб, без вздохов по его неподвижму лицу. Мне стало стыдно, я бросилась к его ногам и воскликнула: "Пстите! Простите, дедушка! Пусть со мной будет, что угодно, я никогда с вами не расстанусь". Тогда он поднял глаза к небу... Максимилиан, мне, может быть, придется много страдать, но за все страдания меня заранее вознаградил этот взгляд моего старого деда.
     - Дорогая Валентина, вы ангел, и я, право, не знаю, чем я заслужил, когда направо и налево рубил бедуинов, - разве что бог принял во внима- ние, что это неверные, - чем я заслужил счастье вас узнать. Но послушай- те, почему же госпожа де Вильфор может не хотеть, чтобы вы вышли замуж?
     - Разве вы не слышали, как я только что сказала, что я богата, слиш- ком богата? После матери я унаследовала пятьдесят тысяч ливров годового дохода; мои дедушка и бабушка, маркиз и маркиза де Сен-Мерап, оставят мне столько же; господин Нуартье, очевидно, намерен сделать меня своей единственной наследницей. Таким образом, по сравнению со мной, мой брат Эдуард беден. Со стороны госпожи де Вильфор ему ждать нечего. А она обо- жает этого ребенка. Если я уйду в монастырь, все мое состояние достанет- ся моему отцу, который будет наследником маркиза, маркизы и моим, а по- том перейдет к его сыну.
     - Странно, откуда такая жадность в молодой, красивой женщине.
     - Заметьте, что она думает не о себе, а о своем сыне, и то, что вы ставите ей в вину, с точки зрения материнской любви, почти добродетель.
     - Послушайте, Валентина, - сказал Моррель, - а если бы вы отдали часть своего имущества ее сыну?
     - Как предложить это женщине, которая вечно твердит о своем бескорыс- тии?
     - Валентина, моя любовь была для меня всегда священна, и, как все священное, я таил ее под покровом своего благоговения и хранил в глубине сердца; никто в мире, даже моя сестра, не подозревает об этой любви, тайну ее я не доверил ни одному человеку. Валента, вы мне позволите рассказать о ней другу?
     Валентина вздрогнул
     - Другу? - сказала она. - Максимилиан, мне страшно даже слышать об этом. А кто этот друг?
     - Послушайте, Валентина, испытывали ли вы отношению к кому-нибудь такую неодолимую симпатию, что, видя этого человека в первый раз, вы чувствуете, будто знаете его уже давно, и сашиваете себя, где и когда его видели, и, не в силах припомнить, начаете верить, что это было раньше, в другом мире, и что эта симпатия - только проснувшееся воспоми- нание?
     - Да.
     - Ну, вот, это я испытал в первый же раз, когда увидел этого необык- новенного человека.
     - Необыкновенного человека?
     - Да.
     - И вы с ним давно знакомы?
     - Какую-нибудь педелю или дней десять.
     - И вы называете другом человека, которого знаете всего неделю? Я ду- мала, Максимилиан, чтвы не так щедро раздаете прекрасное имя - друг.
     - Логически вы правы, Валентина; по говорите, что угодно, я не отка- жусь от этого инстинквного чувства. Я убежден, что этот человек сыгра- ет роль во всем, чтсо мной в будущем случится хорошего, и мне иногда кажется, что он своим глубоким взглядом проникает в это будущее и нап- равляет его своей властной рукой.
     - Так это предсказатель? - улыбаясь, спросила Валенти.
     - Право, - сказал Максимилиан, - я порой готов поверить, что он ре- дугадывает... особенно хорошее.
     - Познакомьте меня с ним, пусть он мне скажет, найду ли я в любви награду за все мои страдания!
     - Мой бедный друг! Но вы его знаете.
     - Я?
     - Да. Он спас жизнь вашей мачехе и ее сыну.
     - Граф Монте-Кристо?
     - Да, он.
     - Нет, - воскликнула Валентина, - он никогда не будет моим другом, он слишком дружен с моей мачехой.
     - Граф - друг вашей мачехи, Валентина? Нет, мое чувство не может до такой степени меня обманывать; я уверен, что вы ошибаетесь.
     - Если бы вы только знали, Максимилиан! У нас в доме царит уже не Эдуард, а граф. Мачеха преклоняется перед ним и считт его кладезем всех человеческих познаний. Отец восхищается, - слышите, восхищается им и говорит, что никогда не слышал, чтобы кто-нибудь так красноречиво выс- казывал такие возвышенные мысли. Эдуард его обожает и, хоть и боится его больших черных глаз, бежит к нему навстречу, как только его увидит, и всегда получает из его рук какую-нибудь восхитительную игрушку; в нашем доме граф Монте-Кристо уже не гость моего отца или госпожи де Вильфор, - граф Монте-Кристо у бя дома.
     - Ну что же, если все это так, как вы рассказываете, то вдолжны бы- ли уже почувствовать или скоро почувствуете его магическое влияние. Он встречает в Италии Альбера де Морсер - и выручает его из рук разбойни- ков; он знакомится с госпожой Данглар - и делает ей царский подарок; ва- ша мачеха и брат проносятся мимо его дома - и его нубиец спасает им жизнь. Эточеловек явно обладает даром влиять на окружающее. Я ни в ком не встречал соединения более простых вкусов с большим велолепием. Ког- да он мне улыбается, в его улыбке столько нежности, что я не могу по- нять, как другие находят ее горькой. Скажите, Валентина, улыбнулся ли он вам так? Если да, вы будете счастливы.
     - Я! - воскликнула молодая девушка. - Максимилиан, он даже не смотрит на меня или, вернее, если я прохожу мимо, он отворачивается от еня. Нет, он совсем не великодушен или не обладает проницательностью, которую вы ему приписываете, и не умеет читать в сердцах людей. Если бы н был великодушным человеком, то, увидав, как я печальна и одинока в этом до- ме, он защитил бы меня своим влиянием, и если он действительно, как вы говорите, играет роль солнца, то он согрел бы мое сердце своими лучами. Вы говорит что он вас любит, Максимилиан; а откуда вы это знаете? Люди приветливо улыбаются сильному офицеру пяти футов и шести дюймов ростом, с длинными усами и большой саблей, но они, не задумываясь, раздавят нес- частную плачущую девушку.
     - Валентина, клянусь, вы ошибаетесь!
     - Подумайте, Максимилиан, если бы это было иначе, если бы он обращал- ся со мной дипломатически, как человек, который семится так или иначе утвердиться в доме, он хоть раз подарил бы меня той улыбкой, Которую вы так восхваляете. Но нет, он видит, что я несчастна, он понимает, что не может иметь от меня никакой пользы, и даже не оащает на меня внимания. Кто знает, может быть, желая угодить моему от, госпоже де Вильфор или моему брату, он тоже станет преследовать меня, если это будет в его власти? Давайте будем откровенны: я ведь не такая женщина, которую можно вот так, без причины, презирать; вы сами это говорили. Простите меня, - продолжала она, заметив, какое впечатление ее слова производят на Макси- милиана, - я дурная и высказываю вам сейчас мысли, которых сама в себе не подозревала. Да, я не отрицаю, что в этом человеке есть сила, о кото- рой вы говорите, и она действует даже на меня, но, как видите, действует вредно и губит добрые чувства.
     - Хорошо, со вздохом произнес Моррель, - не будем говорить об этом. Я не скажу ему ни слова.
     - Я огорчаю вас, мой друг, - сказала Валентина. - Почему я не могу пожать вам руку, чтобы попросить у вас прощения? Но я и сама была бы ра- да, если бы вы меня переубедили; скажите, что же собственн сделал для вас граф Монте-Кристо?
     - Признаться, вы ставите меня в трудное положение, когда спрашиваете, что именно сделал для меня граф, - ничего определенного, я это сам пони- маю. Мое чувство к нему совершенно бессознательно, в нем нет ничего ра- зумно обоснованного. Разве солнце что-нибудь сделало для меня? Нет. Оно согревает меня, и при его свете я вижу вас, вот и все. Разве тот или иной аромат сделал что-нибудь дляеня? Нет. Он просто приятен. Мне больше нечего сказать, если меня спрашивают, почему я люблю этот запах. Так и в моем дружеском чувстве к графу есть что-то необъяснимое, как и в его отношении ко мне. Внутренний голос говорит мне, что эта взаимная и неожиданная симпатия не случайна. Я чувствую какую-то связь между мей- шими его поступками, между самыми сокровенными его мыслями и моим пос- тупками и мыслями. Вы опять будете смеяться надо мной, Валентина, но с тех пор как я познакомился с этим человеком, у меня возникланелепая мысль, что все, что со мной происходит хорошего, исходит от но. А ведь я прожил на свете тридцать лет, не чувствуя никакой потребности в таком покровителе, правда? Все равно, вот вам пример: он пригласил меня на субботу к обеду; это вполне естественно при наших отношениях, так? И что же я потом узнал? К этому обеду приглашены ваш отец и ваша мачеха. Я встречусь с ними, и кто знает, к чему может привести эта встреча? Каза- лось бы, самый простой случай, по я чувствую в нем нечто необыкновенное: он вселяет в меня какую-то странную уверенность. Я гово себе, что этот человек необычайный человек, который все знает и все понимает, хотел устроить мне встречу с господином и госпожой де Вильфор. Порой даже, клянусь вам, я стараюсь прочесть в его глазах, не угадал ли он мою лю- бовь.

/ Полные произведения / Дюма А. / Граф Монте-Кристо

Смотрите также по произведению "Граф Монте-Кристо":

• Сочинения
• Краткое содержание
• Характеристика героев