• Сочинения
  
• Краткие содержания
  
• Полные произведения
  
• Характеристики
  
• Биографии
  
• Критика
  
• ГДЗ
  

/ Полные произведения / Дюма А. / Граф Монте-Кристо

Граф Монте-Кристо [55/83]

Скачать полное произведение

    - Каким образом вы здесь? - сказал Шато-Рено, беря молодого капитана под руку. - Разве вы знакомы с Вильфором? Как же я вас никогда не встре- чал у него в доме?
     - Я знаком не с господином де Вильфор, - отвечал Моррель, - я был знам с госпожой де Сен-Меран.
     В эту минуту их догнали Альбер и Франц.
     - Не очень подходящее место для знакомства, - сказал Альбер, - но все равно, мы люди не суеверные. Господин Моррель, разрешите представить вамосподина Франца д'Эпине, моего превосходного спутника в путешествиях, с которым я ездил по Италии. Дорогой Франц, это господин Максимилиан Мор- рель, в лице которого я за твое отсутствие приобрел прекрасного друга. Его имя ты услышишь от меня всякий раз, когда мне придется горить о благородном сердце, уме и обходительности.
     Секунду Моррельолебался. Он спрашивал себя, не будет ли преступным лицемерием почти дружески приветствовать человека, против которого он тайно борется. Но он вспомнил о своей клятве и о торжественности минуты; он постарался ничего не выразить на своем лице и, сдержав себя, покло- нился Францу.
     - Мадемуазель де Вильфор очень горюет? - спросил Франца Дебрэ.
     - Бесконечно, - отвечал Франц, - сегодня утром у нее было такое лицо, что я едва узнал ее.
     Эти, казалось бы, такие простые слова ударили по сердцу Морреля. Так этот человек виделалентину, говорил с ней?
     В эту минуту молодому пылкому офицеру понадобилась вся его сила воли, чтобы сдержаться и не нарушить клятву.
     Он взял Шато-Рено п руку и быстро увлек его к склепу, перед которым служащие похоронного бюро уже поставили оба гроба.
     - Чудесное жилище, - сказал Бошан, взглянув на мавзолей, - это и лет- ний дворец и зимний. Придет и ваша очере поселиться в нем, дорогой Франц д'Эпине, потому что скоро и вы станете членом семьи. Я же, в ка- честве философа, предпочел бы скромную дачку, маленький коттедж - вон там, под деревьями, и поменьше каменных глыб над моим бедным телом. Ког- да я буду умирать, я скажу окружающим то, что Вольтер писал Пирону. Еоrus [57] и все будет копчено... Эх, черт возьми, мужайтесь, Франц, ведь ваша жена наследует все.
     - Право, Бошан, - сказал Франц, - вы несносны. Вы - политический дея- тель, и политика приучила вас над всем смеяться и ничему не верить. Но все же, когда вы имеете честь быть в обществе обыкновенных смертных и имеете счастье на минуту отрешиться от политики, постарайтесь снова об- рести душу, которую вы всегда оставляете в вестибюле Палаты депутатов или Палаты пэров.
     - Ах, господи, - сказал Бошан, - что такое в сущности жизнь? Ожидание в прихожей у смерти.
     - Я начинаю ненавидеть Бошана, сказал Альбер и отошел на несколько шагов вместе с Францем, предостляя Бошану продолжать свои философские рассуждения с Дебрэ.
     Семейный склеп Вильфоров представлял собою белый каменный четыреху- гольник шиною около двадцати футов; внутренняя перегородка отделяла место Сен-Мерав от места Вильфоров, и у каждой половины была своя входная дверь.
     В отличие от других склепов, в нем не было этих отвратительных, рас- положенных ярусами ящиков, в которые, экономя место, помещают покойни- ков, снабжая их нписями, похожими на этикетки; за бронзовой дверью глазам открывалось нечто вроде строгого и мрачного преддверья, отделен- ного стеной от самой могилы.
     В этой стене и находились те две двери, о которых мы только что гово- рили и которые вели к месту упокоения Вильфоров и Сен-Меранов.
     Тут родные могли на свободе предаваться своей скорби, и легкомыслен- ная публика, избравшая Пер-Лашез местом своих пикников или любовных с- даний, не могла потревожить песнями, криками и беготней молчаливое со- зерцание или полную слез молитву посетителей склепа.
     Оба гроба были внесены в правый склеп, принадлежащий семье Сен-Меран; они были поставлены на заранее возведенный помост, который уже готов был принять свой скорбный груз; Вильфор, Франц ближайшие родственники одни вошли в святилище.
     Так как все религиозные обряды были уже совершены снаружи и не былникаких речей, то присутствующие сразу же разошлись: Шато-Рено, Альбер и Моррель отправились в одну сторону, а Дебрэ и Бошан в другую.
     Франц остался с Вильфором. У ворот кладбища Моррель под каким-то предлогом остановился; он видел, как они вдвоем отъехали в траурной ка- рете, и счел это плохим предзнаменованием. Он вернулся в город, и хотя сидел в одной карсте с Шато-Рено и Альбером, не слышал ни слова из того, что они говорили.
     И действительно, в ту минуту, когда Франц хотел попрощаться с Вильфо- ром, тот сказал:
     - Когда я опять вас увижу, барон?
     - Когда вам будет угодно, сударь, - ответил Франц.
     - Как можно скорее.
     - Я к вашим услугам; хотите, поедем вместе?
     - Если это вас не стеснит.
     - Нисколько.
     Вот почему будущий тесть и будущий зять сели в одну карету, и Мор- рель, мимо которого они проехали, не без основания встревожился.
     Вильфор и Франц вернулись в предместье Сент-Оноре.
     Королевский прокурор, не заходя ни к кому, не поговорив ни с женой, ни с дочерью, провел гостя в свой кабинет и предложил ему сесть.
     - Господин д'Эпипе, - сказал он, - я должен вам нечто напомнить, и о, быть может, не так уж неуместно, как могло бы показаться с первого взгляда, ибо исполнение воли умерших есть первое приношение, которое надлежит возложить на их могилу. Итак, я должен вам напомнить желание, которое высказала третьего дня госпожа де Сен-Меран на смертном одре, а именно, чтобы свадьба Валентины ни в коем случае не откладывалась. Вам известно, что дела покойницы находятся в полном порядке; по ее завещан к Валентине переходит все состояние Сен-Меранов; вчера нотариус предъявил мне документы, которые позволяют составить в окончательной форме брачный договор. Вы можете поехать к нотариусу и от моего имени попросить его показать вам эти документы. Наш нотариус - Дешан, площадь Бове, предместье Сент-Оноре.
     - Сударь, - отвечал д'Эпине, - мадемуазель Валентина теперь в таком горе, - быть может, она не пожелает думать сейчас о замужестве? Право, я опасаюсь...
     - Самым горячим желанием Валентины будет исполнить последнюю волю ба- бушки, - прервал Вильфор, - так что с ее стороны препятствий не будет, смею вас уверить.
     - В таком случае, - отвечал Франц, - поскольку их не будет и с моей стороны, поступайте, как вы найдете нужным; я дал слово и сдержу его не только с удовольствием, по и с глубокой радостью.
     - Тогда не к чему и откладывать, - сказал Вильфор. - Договор должен был быть подписан третьего дня, он совершенно готов; его можно подписать сегодня же.
     - Но как же траур? - нерешительно сказал Франц.
     - Будьте спокойны, - возразил Вильфор, - у меня в доме не будут нару- шены приличия. Мадемуазель де Вильфор удалится на установленные три ме- сяца в свое поместье Сен-Меран; я говорю в свое поместье, потому что оно принадлежит ей. Там, через неде, если вы согласны на это, будет без всякой пышности, тихо и скромно, заключен гражданский брак. Госпожа де Сен-Меран хотела, чтобы свадьба ее внучки состоялась именно в этом име- нии. После свады вы можете вернуться в Париж, а ваша жена проведет время траура со своей мачехой.
     - Как вам угодно, сударь, - сказал анц.
     - В таком случае, - продолжал Вильфор, - я попрошу вас подождать пол- часа; к тому времени Валентина спустится в гостиную. Я пошлю за Дешаном, мы тут же огласим и поишем брачный договор, и сегодня же вечером гос- пожа де Вильфор отвезет Валентину в ее имение, а мы приедем к ним через неделю.
     - Сударь, - сказал Франц, - у менк вам только одна просьба.
     - Какая?
     - Я хотел бы, чтобы при подписании договора присутствовали Альбер де Морсер и Рауль де Шато-Рено; вы ведь знаете, это мои свидетели.
     - Их жно известить в полчаса. Вы хотите сами съездить за ними или мы пошлем кого-нибудь?
     - Я предпочитаю съездить сам.
     - Так я вас буду ждать через полчаса, барон, и к этому времени Вален- тина будет готова.
     Франц поклонился Вильфору и вышел.
     Не успела входная дверь закрыться за ним, как Вильфор послал предуп- редить Вален гину, что она должна через полчаса сойти в гостиную, потому что явятся нотариус и свидетели барона д'Эпине.
     Это неожиданноизвестие взбудоражило весь дом. Г-жа де Вильфор не хотела ему вери, а Валентину оно сразило, как удар грома.
     Она окинула взглядом комнату, как бы ища защиты. Она хотела спус- титься к деду, но на лестне встретила Вильфора; он взял ее за руку и отвел в гостиную.
     В пхожей Валентина встретила Барруа и бросила на старого слугу пол- ный отчаяния взгляд.
     Через минуту после Валентины в гостиную шла г-жа де Вильфор с ма- леньким Эдуардом. Было видно, что на молодой женщине сильно отразилось семейное горе; она была очень бледна и казалась бесконечно усталой.
     Она села, взяла Эдуарда к себе на колени и время от времени почти конвульсивным движением прижимала к груди этого ребенка, в котором, ка- залось, сосредоточилась вся ее жизнь.
     Вскоре послышался шум двух экипажей, въезжающих во двор. В одном из них приехал нотариус, в другом Франц и его друзья.
     Через минуту все былв сборе.
     Валентина была так бледна, что стали заметны голубые жилкна ее вис- ках и у глаз.
     Франц был сильно взволнован.
     Шато-Рено и Альбер с недоумением переглянулись; только что окончивша- яся церемония, казалось им, была не более печальна, чем предстоявшая.
     Госпожа де Вильфор села в тени, у бархатной драпировки, и, так как она беспрестанно наклонялась к сыну, трудно было понять по ее лицу, что происходило у нее на душе.
     Вильфор был бесстрастен, как всегда.
     Нотариус со свойственной служителям закона методичностью разложил на столе документы, уселся в кресло и, поправив очки, обратился к Францу:
     - Вы и есть господин Франц де Кенель рон д'Эпине? - спросил он, хо- тя очень хорошо знал его.
     - Да, сударь, - ответил Франц.
     Нотариус поклонил.
     - Я должен вас предупредить, сударь, - сказал он, - и делаю это от имени господина де Вильфор, что, узнав о предстоящем браке вашем с маде- муазель де Вильфор, господин Нуартье изменил намерение относительно сво- ей внучки и полностью лишил ее наследства, которое должно было к ней пе- рейти. Спешу добавить, - продолжал нотаус, - что завещатель имел право распорядиться только частью своего состояния, а распорядившись всем, открыл возможность оспаривать завещание, и оно будет признано недействи- тельным.
     - Да, - сказал Вильфор, - но я заранее предупреждаю господина д'Эпи- не, что, пока я жив, завещание моего отца не будет оспорено, потому что мое положение не позволяет мне идти на какой бы то ни было скандал.
     - Сударь, - сказал Франц, - я очень огорчен, чтоакой вопрос подни- мается в присутствии мадемуазель Валентины. Я никогда но интересовался размерами ее состояния, которое, как бы оно ни уменьшалось, все же го- раздо больше моего. Моя семья, желая породниться с господином де Вильфор, считалась единственно с сообжениями чести; я же искал только счастья.
     Валентина едва заметно кивнула в знак благодарности, между тем как две молчаливые слезы скатились по ее щекам.
     - Впрочем, сударь, - сказал Вильфор, обращаясь к своему будущему зя- тю, - если не считать утраты некоторой доли ваших надежд, в этом неожи- данном завещании нет ничего лио для вас оскорбительного; оно объясня- ется слабостью рассудка господина Нуартье. Мой отец недоволен не тем, что мадемуазель де Вильфор выходит замуж за вас, а тем, что она вообще выходит замуж; он был бы так же огорчен браком Валентины с кем бы то ни было. Старость эгоистична, сударь, а мадемуазель де Вильфор отдавала господину Нуартье все свое время, чего баронесса д'Эпипе уже не сможет делать. Прискорбное состояние, в котором находится м отец, не позволя- ет говорить с ним о серьезных делах, которых он по слабоумию не может понять. Я глубоко убежден, что в настоящую минуту он хоть и помн, что его внучка выходит замуж, но успел забыть даже, как зовут тогокто дол- жен стать ему внуком.
     Едва Вильфор договорил и Франц ответил на его слова поклоном, как дверь гостиной открылась и появился Бауа.
     - Господа, - сказал он голосом необычно твердым для слуги, который обращается к своим хозяевам в столь торжественную минуту, - господин Ну- артье де Вильфор желает немедленно говорить с господином Францем де Ке- нель бароном д'Эпине.
     Он так же, как и нотариус, во избежание недоразумений, называл жениха полным титулом.
     Вильфор вздрогнул, г-жа до Вильфор спустила сына с колен, Валентина встала с места, бледная и безмолвная, как статуя.
     Альбер и Шато-Рено обменялись еще более недоумевающим взглядом, чем в первый раз.
     Нотариус взглул на Вильфора.
     - Это невозможно, - сказал королевский прокурор, - к тому же господин д'Эпипо сейчас не может уйти из гостиной.
     - Господин Нуартье, мой хозяин, желает именно сейчас говорить с гос- подином Францем д'Эпине по очень важномуелу, - с той же твердостью возразил Барруа.
     - Значит, дедушка Нуартье заговорил? - спросил Эдуард со своей обыч- ной дерзостью.
     Но эта выходка не вызвала улыбки даже у г-жи де Вильфор, настолько все были озабочены, настолько торжественна была минута.
     - Передайте господину Нуартье, что его желание не может бытисполне- но, - заявил Вильфор.
     - В таком случае господин Нуартье пдупреждает, - возразил Барруа, - что он прикажет перенести себя в гостиную.
     Изумлению по было границ.
     На лице г-жи де Вильфор мелькнуло нечто вроде улыбки.
     Валентина невольно подняла глаза к потолку, как бы благодаря небо.
     Валентина, - сказал Вильфор, - подите, пожалуйста, узнайте, что это за новая прихоть вашего дедушки.
     Валентина быстро направилась к двери,о Вильфор передумал.
     - Подождите, - сказал он, - я пойду с вами.
     - Простите, сударь, - вмешался Франц, - мне кажется, что раз господин Нуартье посылает за мной, то мне и следует исполнить его желание; кромеого, я буду счастлив засвидетельствовать ему свое почтение, потому ч не имел еще случая удостоиться этой чести.
     - Ах, боже мой! - сказал Вильфор, видимо встревоженный. - Вам, право, незачем беспокоиться.
     - Извините меня, сударь, - сказал Франц тоном человека, решение кото- рого неизменно. - Я не хочу упустить этого случая доказать господину Ну- артье, насколько он неправ в своем предубеждении против меня, которое я твердо решил побороть, каково бы оно ни было, моей глубокой предан- ностью.
     И, не давая Вильфору себя удержать, Франц в свою очередь встал и пос- ледовал за Валентиной, которая уже спускалась по лестнице с радостью утопающего, в последнюю минуту ухватившегося рукой за утес.
     Вильфор пошел следом за ними.
     Шато-Рено и Морсер обменялись третьим взглядом, еще более недоумен- ным, чем первые два.
    
    
     XVIII. ПРОТОКОЛ
    
     Нуартье ждал, одетый во все черное, сидя в своем кресле.
     Когда все трое, кого он рассчитывал увидеть, вошли, он взглянул на дверь, и камердер тотчас же запер ее.
     - Имейте в виду, - тихо сказал Вильфор Валеине, которая не могла скрыть своей радости, - если господин Нуартье собирается сообщить вам что-нибудь такое, что может воспрепятствоватвашему замужеству, я зап- рещаю вам понимать его.
     Валентина покраела, по ничего не ответила.
     Вильфор подошел к Нуартье.
     - Вот господин Франц д'Эпино, - сказал он ему, - вы послали за ним, и он явился по вашему зову. Разумеется, мы ужо давно желали этой встречи, и я буду очень счастлив, если она вам докажет, насколько было необосно- ванно ваше противодействие замужеству Валентины.
     Нуартье ответил только взглядом, от которого по телу Вильфора пробе- ла дрожь.
     Потом он глазами подозвал Валентину.
     В один миг, благаря тем способам, которыми она всегда пользовалась при разговоре с дом, она нашла слово "ключ".
     Затем она проследила за взглядом паралитика; взгляд остановился на ящике шкафчика, который стоял между окнами.
     Она открыла этот ящик, и действительно там оказался ключ.
     Она достала его оттуда, и глаза старика подтвердили, что он требовал инно этого; затем взгляд паралитика указал на старинный письменный стол, уже дно заброшенный, где, казалось, могли храниться разве только старые ненужные бумажки.
     - Я должна открыть бюро? - спросила Валентина.
     - Да, - показал старик.
     - Открыть ящики?
     - Да.
     - Боковые?
     - Нет.
     - Среий?
     - Да.
     Валентина открыла его и вынула оттуда связку бумаг.
     - Вам это нужно, дедушка? - сказала она.
     - Нет.
     Валентина стала вынимать все бумаги подряд; наконец, в ящике ничего не осталос
     - Но ящик уже совсем пустой, - сказала она.
     Глазами Нуартье показал на словарь.
     - Да, дедушка, понимаю, - сказала Валентина.
     И она снова начала называть одну за другой буквы алфавита; на "С" Ну- артье остановиле.
     Она стала перелистывать словарь, пока не дошла до слова "секрет
     - Так ящик с секретом? - спросила она.
     - Да.
     - А кто знает этот секрет?
     Нуартье перевел взгляд на дверь, в которую вышел слуга.
     - Барруа? -казала она.
     - Да, - показал Нуартье.
     - Надо его позвать?
     - Да.
     Валентина подошла к двери и позвала Барруа.
     Между тем на лбу у Вильфора от нетерпения выступил пот, а Франц сто- ял, остолбенев от изумления.
     Старый слуга вошел в комнату.
     - Барруа, - сказала Валентина, - дедушка велел мне взять из этого шкафчикключ, открыть стол и выдвинуть вот этот ящик; оказывается, ящик с сектом; вы его, очевидно, знаете; откройте его.
     Барруа взглянул на стика.
     - Сделайте это, - сказал выразительный взгляд Нуартье.
     Барруа повиновался; двойное дно отклось, и показалась пачка бумаг, перевязанная черной лентой.
     - Вы это и требуете, сударь? - спросил Барруа.
     - Да, - показал Нуартье.
     - Кому я должен передать эти буги? Господину де Вильфор?
     - Нет.
     - Мадемуазель Валентине?
     - Нет.
     - Господину Францу д'Эпине?
     - Да.
     Удивленный Франц подошел ближе.
     - Мне, сударь? - сказал он.
     - Да.
     Франц взял у Барруа бумаги и, взглянув на ортку, прочел:
     "После моей смерти передать моему другу, генералу Дюрану, который, со своей стороны, умирая, должен завещать этот пакет своему сыну, с наказом хранить его, как содержащий чрезвычайно важные бумаги".
     - Что же я должен делать с этими бумагами, сударь? - спросил Франц.
     - Очевидно, чтобы вы хранили в таком же запечатанном виде, сказал королевский прокурор.
     - Нет, нет, - быстро сказали глаза Нуартье.
     - Может быть, вы хотите, чтобы господин д'Эпипо прочитал их? - сказа- ла Валентина.
     - Да, - сказали глаза старика.
     - Видите, барон, дедушка просит вас прочитать эти бумаги, - сказала Валентина.
     - В таком случае сядем, - с досадой сказал Вильфор, - что займет не- которое время.
     - Садитесь, - показал глазами стари
     Вильфор сел, по Валентина только оперлась на кресло деда, и Франц ос- тался стоять переними.
     Он держал таинственный пакет в руке.
     - Читайте, - сказалилаза старика.
     Франц развязал обертку, и в комнате наступила полная тишина. При об- щем молчании он прочел:
     - "Выдержка из протоколов заседания клуба бонапартистов на улице Сен-Жак, состошегося пятого февраля тысяча восемьсот пятнадцатого го- да".
     Франц остановился.
     - Пятое февраля тысяча восемьсот пятнадцатого года! В этот день был убит мой отец!
     Валентина и Вильфор молчали; только глаза старика ясно сказали: чи- тайте дальше.
     - Ведь мой отец исчез как раз после того, как вышел из этого клуба, - продолжал Франц.
     Взгляд Нуартье по-прежнему говорил: тайте.
     Франц продолжал:
     - "Мы, нижеподписавшиеся, Луп-Жак Борепэр, подполковник артиллерии, Этьец Дюшамнн, бригадный генерал, и Клод Лешарпаль, директор управления земельными угодьями, заявляем, что четвертого февраля тысяча восемьсот пятнадцатого года с острова Эльба было получено письмо, поручавшее вни- манию и доверию членов бонапартистского клуба генерала Флавиена де Ке- нель, состоявшего на императорской службе с тысяча восемьсот етвертого года по тысяча восемьсот пятнадцатый год и потому, несомненно, преданно- го наполеоновской династии, несмотря на пожалованный ему Людовиком Во- семнадцатым титул барона д'Эпине, по названию его поместья.
     Вследствие сего генералу де Кенель была послана записка с приглашени- ем на заседание, которое должно было состояться на едующий день пятого февраля. В записке не было указано ни улицы, ни номера дома, где должно было происходить собрание; она была без подписи, по в пой сообщалось, что если генерал будет готов, то за ним явятся в девять часов вечера.
     Заседания обычно продолжались от девяти часов вечера до полуночи.
     В девять часов президент клуба явился к генералу; генерал был готов; президент заявил ему, что он мож быть введен в клуб лишь с тем услови- ем, что ему навсегда останется неизвестным место собраний и что он поз- волит завязать себе глаза и даст клятву но пытаться приподнять повязку.
     Генерал де Кень принял это условие и поклялся честью, что по будет пытаться увидеть, куда его ведут.
     Генерал уже заранее распорядился подать свой экипаж; по президент объяснил, что воспользоваться им не представляется возможным, потому что нет смысла завязывать глаза хозяину, раз у кучера они останутся открыты и он будет знать улиц по которым еде г.
     "Как же тогда быть?" - спросил генерал.
     "Я приехал в карете", - сказал президент.
     "Разве вы так уверены в своем кучере, что доверяете ему сект, кото- рый считаете неосторожным сказать моему?"
     "Наш кучер - член клу, - сказал президент, - нас повезет статс-сек- ретарь".
     "В таком случае, - сказалсмеясь, генерал, - нам грозит другое, - что он нас опрокинет".
     Мы отмечаем эту шутку, как доказательство того, что генерал никоим образом не был насильно приведен на заседание и присутствовал там по доброй воле.
     Как только они сели в карету, президент напомнил генералу его обеща- ние позволить завязать себе глаза. Генерал никак не возражал против этой формальности; для этой цели послужил футляр, заранее приготовленный в карете.
     Во время пути президенту показалось, что генерал пытается взглянуть из-под повязки; он напомнил ему о клятве.
     "Да, да, вы правы", - сказал генерал.
     Карета остановилась у одной иаллей улицы Сен-Жак. Генерал вышел из кареты, опираясь на руку президента, звание которого оставалось ему не- известно и которого он принимал за простого члена клуба; они пересекли аллею, поднялись во второй этаж и вошли в комнату совещаний.
     Заседание уже началось. Члены клуба, предрежденные о том, что в этот вечер состоится нечто вроде представления повою члена, были в пол- ном сре. Когда генерала довели до середины залы, ему предложил снять повку. Он немедленно воспользовался предложением и был, по-видимому, онь удивлен, увидав так много знакомых лиц на заседании общества, о существовании которого он даже и по подозревал.
     Его спросили о его взглядах, по он ограничился ответом, что они долж- ны быть уже известны из писем с Эльбы...
     Франц прервал чтение.
     - Мой отец был роялистом, - сказал он, - его незачем было спрашивать об его взглядах, они всем были известны.
     - Отсюда и возникла моя связь с вашим отцом, дорогой барон, - сказал Вильфор, - легко сходишься с человеком, если разделяешь его взгляды.
     - Читайте дальше, - говорили глаза старика.
     Франц продолжал:
     - "Тогда взял слово президент и пригласил генерала высказаться обсто- ятельнее, но господин де Кенель ответил, что сначала желает узнать, чего от него ждут.
     Тогда генералу огласили то самое письмо с острова Эльба, которое ре- комендовало его клубу как человека, на чье содействие можно рассчиты- вать. Целый параграф этого письма был посвящен возможному возвращению с острова Эльба и обещал новое более подробное письмо по прибытии "Фарао- на" - судна, принадлежащего марсельскому арматору Моррелю, с капитаном, всецело преданным императору.
     Во время чтения этого письма генерал, на которого рассчитывали как на собрата, вызывал, наоборот, все признаки недовольства и явного отвра- щения.
     Когда чтение было окончено, он продолжал безмолвствовать, нахмурив брови. "Ну что же, генерал, - спросил президент, - что вы скажете об этом письме?"
     "Я скажу, - ответил он, - что слишком еще недавно принос присягу королю Людовику Восемнадцатому, чтобы уже нарушать ее в пользу экс-импе- ратора".
     На этот раз ответ был настолько ясен, что убеждения генерала уже не оставляли сомнений.
     "Генерал, - сказал президент, - для нас не существует короля Людовика Восемнадцатого, как но существует эксимператора. Есть только его вели- чество император и король, насилием и изменой уденный десять месяцев тому назад из Франции, своей державы".
     "Извините, господа, - сказал генерал, - возможно, что для вас и не существует короля Людовика Восемнадцатого, но для меня он существует: он возвел меня в баронское достоинство и назначил фельдмаршалом, и я никог- да не забуду, что обоими этими званиями я обязан его счастливому возвра- щению во Францию".
     "Сударь, - очень серьезно сказал, вставая, президент, - обдумывайте то, что вы говорите; ваши слова ясно показывают нам, что на острове Эльба на ваш счет ошиблись и ввели нас в заблуждение. Сообщение, сделан- ное вам, вызвано тем доверием, которое к вам питали, то есть чувством, для вас лестным. Оказывается, что мы ошибались; титул и высокий чин зас- тавили вас примкнуть к новому правительству, которое мы намерены сверг- нуть. Мы не будем принуждать вас оказать нам содействие; мы никого не вем в свои ряды против его совести и воли, но мы принудим вас посту- пить, как подобает благородному человеку, даже если это и не соот- ветствует вашим намерениям".
     "Вы считаете это благородным - знать о вашем заговоре и не раскрыть его! А я считаю это сообщничеством. Как видите, я еще откровеннее вас..."
     - Отец, отец, - сказал Франц, прерывая чтение, - теперь я понимаю, почему они тебя убили!
     Валентина невольно посмотрела на Франца: молодой человек был поистине прекрасен в своем сыновнем порыве.
     Вильфор ходил взад и вперед по комнате.
     Нуартье следил глазами за выражением лица каждого и сохранял свой строгий и полный достоинства вид.
     Франц снова взялся за рукопись и продолжал:
     - "Сударь, - сказал президент, - вас пригласили явиться на заседание, вас не силой сюда притащили; вам предложили завязать глаза, вы на это согласились. Изъявляя согласие на оба эти предложения, вы отлично знали, что мы занимаемся не укреплением трона Людовика Восемнадцатого, иначе нам незачем было бы так заботливо скрываться от полиции. Знаете, это бы- ло бы слишком просто - надеть маску, позволяющую проникнуть в чужие тай- ны, а затем снять эту маску и погубить тех, кто вам доверился. Нет, нет, вы сначала откровенно скажите нам, за кого вы стоите: за случайного ко- роля, который в настоящее время царствует, или за его величество импера- тора".
     "Я роялист, - отвечал генерал, - я присягал Людовику Восемнадцатому, и я останусь верен своей присяге".
     Эти слова вызвали общий ропот, и по лицам большинства членов клу было видно, что они хотели бы заставить господина д'Эпине раскаяться в его необдуманном заявлении. Президент снова встал и водворил тишину.
     "Сударь, - сказал он ему, - вы слишком серьезный и слишком рассуди- тельн человек, чтобы не давать себе отчета в последствиях того положе- ния, в котором мы с вами очутились, и самая ваша откровенность подскы- вает нам те условия, которые мы должны вам поставить: вы поклянетесь честью никому ничего не сообщать из того, что вы здесь слышали".
     Генерал схватился за эфес своей шпаги и воскликнул: "Если уж говорить о чести, то прежде всего не преступайте ее законов и ничего силой не на- вязывайте!"
     "А вы, сударь, - продолжал президент со спокойствием, едва ли не бо- лее грозным, чем гнев герала, - советую вам, оставьте в покое вашу шпагу".
     Генерал обл присутствующих взглядом, в котором выразилось некоторое беспокойство. Все же он не сдавался; напротив,н собрал все свое му- жество.
     "Я не дам вам такой клятвы", - сказал он.
     "В таком случае, сударь, - спокойно ответил президент, - вам идется умереть".
     Господин д'Эпине сильно побледнел; он еще раз окинул взглядом окружа- ющих; некоторые члены клуба перешептывались и искали под своими плащами оружие.
     "Генерал, - сказал президент, - не беспокойтесь; вы находитесь среди людей чести, которые испробуют вссредства убедить вас, прежде чем при- бегнуть к крайности; но с другой стороны, вы сами это сказали, вы нахо- дитесь среди заговорщиков; у вас в руках наша тайна, и вы должны нам ее возвратить".
     Многозначительн молчание последовало за этими словами; генерал ни- чего не ответил. "Заприте двери", - сказал тогда президент.
     Мертвое молчание продолжалось и после этих слов.
     Тогда генерал выступил вперед и, делая на собой страшное усилие, сказал:
     "У меня есть сын. Находясь среди убийц, я обязан подумать о нем".
     "Генерал, - ответил с достоинством председатель собрания, - один че- ловек всегда может безназанно оскорбить пятьдесят; это привилегия сла- бости. Но он напрасно пользуется этим правом. Советую вам, генерал, пок- лянитесь и не оскорбляйте нас".
     Генерал, снова укрощенный превосходством председателя собрания, мину- ту колебался, наконец, подойдя к столу президента, он спросил:
     "Какова формула клятвы?"
     "Вот она:
     "Клянусь честью некогда но открывать кому бы то ни было то, что я ви- дел и слышал пятого февраля тысяча восемьсотпятнадцатого года, между девятью и десятью часами вечера, и заявляючто заслуживаю смерти, если нарушу эту клятву".
     Генерала, видимо, охватила нервная дрожь, которая в течение нес- кольких секунд мешала ему что-либо ответить; наконец, превозмогая явное отвращение, он произнес требуемую клятву, по так тихо,то его с трудом можно было расслышать; поэтому некоторые из членов потребовали, чтобы он повторил ее, более громко и отчетливо, что и было исполнено.
     "Теперь я хотел бы удалиться, - сказал генерал, - свободен ли я нако- нец?"

/ Полные произведения / Дюма А. / Граф Монте-Кристо

Смотрите также по произведению "Граф Монте-Кристо":

• Сочинения
• Краткое содержание
• Характеристика героев