• Сочинения
  
• Краткие содержания
  
• Полные произведения
  
• Характеристики
  
• Биографии
  
• Критика
  
• ГДЗ
  

/ Полные произведения / Дюма А. / Граф Монте-Кристо

Граф Монте-Кристо [51/83]

Скачать полное произведение

    - Да, я это слышал; так говорят; но вы понимаете, полиция не может довольствоваться тем, что "говорят".
     - Однако, - возразил, мягко улыбаясь, аббат, - если то, что "гово- рят", правда, то приходится этим довольствоваться и полиции, точно так же, как и всем.
     - Но вы уверены в том, что говорите?
     - То есть как это, уверен ли я?
     - Поймите, сударь, что я отнюдь не сомневаюсь в вашей искренности; я только спрашаю, уверены ли вы?
     - Послушайте, я знал Дзакконе-отца.
     - Вот как!
     - Да, и еще ребенком я не раз играл с его сыном на верфях.
     - А его графский титул?
     - Ну, знаете, это можно купить.
     - В Италии?
     - Повсюду.
     - А его богатство, тое огромное, опять-таки, как говорят...
     - Вот это верно, - ответил аббат, - богатство действительно огромное.
     - А каково оно по-вашему?
     - Да, наверно, сто пятьдесят - двести тысяч ливров в год.
     - Ну, э вполне приемлемо, - сказал посетитель, - а то говорят о трех, даже о четырех миллионах.
     - Двести тысяч ливров годового дохода, сударь,ак раз и составляют капитал в четыре миллиона.
     - Но ведь говорят о трех илиетырех миллионах в год!
     - Ну, этого не может быть.
     - И вы знаете его остров Монте-Кристо?
     - Разумеется; его знает всякий, кто из Палермо, Неаполя или Рима ехал во Францию морем: корабли проходят мимо него.
     - Очаровательное место, как уверяют?
     - Это утес.
     - Зачем же граф купил утес?
     - Именно для того, чтобы сделаться графом. В Италии, чтобы быть гра- фом, все еще требуется владеть графством.
     - Вы, вероятно, что-нибудь слышали о юношеских приключениях господина Дзакконе?
     - Отца?
     - Нет, сына.
     - Как раз тут я перестаю быть уверенным, потому что именно в юношес- кие годы я потерял его из виду.
     - Он воевал?
     - Кажется, он был на военной службе.
     - В каких войсках?
     - Во флоте.
     - Скажите, вы не духовник его - Нет, сударь: он, кажется, лютеранин.
     - Как лютеранин?
     - Я говорю "кажется"; я не утверждаю этого. Впрочем, я думал, что во Франции введена свобода вероисповеданий.
     - Разумеется, и нас сейчас интересуют вовсе не его верования, а его поступки; от имени господина префекта полиции я предлагаю вам сказать все, что вам о них известно.
     - Его считают большим благотворителем. За выдающиеся услуги, которые он оказал восточным христианам, наш святой отец папа сдал его кавале- ром ордена Христа, - эта награда обычно жалуется только высочайшим осо- бам. У него пять или шесть высоких орденов за услуги, которые он оказал различным государям и государствам.
     - И он их носит?
     - Нет, но он ими гордится; он говорит, что ему больше нравятся награ- ды, жалуемые благодетелям человечества, чем те, которые дася истреби- телям людей.
     - Так этот господин - квакер?
     - Вот инно, это квакер, но, разумеется, без широкополой шляпы и ко- ричневого сюртука.
     - А есть у него друзья?
     - Да, все, кто его знает, его дрья.
     - Однако есть же у него какой-нибудь враг?
     - Один-единственный.
     - Как его зовут?
     - Лорд Уилмор.
     - Гден находится?
     - Сейчас он в Париже.
     - И он может дать мне о нем едения?
     - Очень ценные. Он был в Индии в одно время с Дзакконе.
     - Вы знаете, где он живет?
     - Где-то на Шоссе-д'Антен; но я не знаю ни улицы, ни номера дома.
     - Вы недолюбливаете этого англичанина?
     - Я люблю Дзакконе, а он его терпеть не может; поэтому мы с ним в хо- лодных отношениях.
     - Как вы думаете, господин аббат, до этого своего приезда в Париж граф Монте-Кристо когда-нибудь бывал во Франции?
     - Нет, сударь, это я могу сказать точно. Во Франции он никогда не был и полгода тому назад обратился ко мне, чтобы собрать нужные ему сведе- ния. Я, со своей стороны, не зная, когда сам буду в Париже, направил к нему господина Кавальканти.
     - Андреа?
     - Нет, Бартоломео, отца.
     - Прекрасно, мне остается задать вам токо один вопрос, и я требую, во имя чести, человеколюбия и религии, чбы вы мне ответили без обиня- ков.
     - Я вас слушаю.
     - Известно ли вам, для чего граф Монте-Кристо купил дом в Отейле?
     - Разумеется, он мне это сам сказал.
     - Для чего же?
     - С целью устроить больницу для умалишенных, вроде то которую осно- вал в Палермо барон Пизапи. Вы знаете эту больницу?
     - Я слыхал о ней.
     - Это великолепное учреждение.
     И при этих словах аббат поклонился посетителю с видом человека, жела- ющего дать понять, что он не прочь снова вернуться к прерванной работе.
     Понял ли посетитель желание аббата или он исчерпал все свои вопросы, по он встал.
     Аббат проводил его до дверей.
     - Вы щедро раздаете милостыню, - сказал посетитель, - и хотя вы слы- вете богатым человеком, я хотел бы предложить вам кое-что для ваших бед- ных; угодно вам принять мое приношение?
     - Благодарю вас, сударь; но единственное, чем я дорожу на свете, это то, чтобы добро, которое я делаю, исходило от меня.
     - По все-таки...
     - Это мое непоколебимое решение. Но поищите, сударь, и вы найдете. Увы, на пути у каждого богатого столько неты!
     Аббат открыл дверь, еще раз поклонился; посетитель ответил на поклон и шел.
     Экипаж отвез его прямо к Вильфору.
     Через час экипаж снова выехал со двора и на этот раз направился на улицу Фонтен-Сен-Жорж. У дома N 5 он остановился. Именно здесь жил лорд Уилмор.
     Незнакомец писалорду Уилмору, прося о свидании, которое тот и наз- начил на десять часов вечера. Представитель гподина префекта полиции прибыл без десяти минут десять, и ему было сказано, что лорд Уилмор, во- площенная точность и пунктуальность, еще не вернулся, но непременно вер- нется ровно в десять часов.
     Посетитель остался ждать в гостиной.
     Эта гостиная ничем не отличась от обычных гостиных меблированных домов. На камине - две севрские вазы нового производства; часы с амуром, натягивающим лук; двустворчатое зеркало, и по сторонам его - две гравю- ры: на одной изображен Гомер, несущий своего поводыря, на другой - Вели- зарий, просящий подаяния; серыобои с серым рисунком; мебель, обитая красным сукном с черными разводами, - такова была гостиная лорда Уилмо- ра.
     Она была освещена шарами из матового стекла, распространявшими туск- лый свет, как будто нарочно приноровленный к утомленному зрению предста- вителя префекта полиции.
     После десятиминутного ожидания часы пробили десять; на пятом ударе открылась дверь, и вошел лорд Уилмор.
     Лорд Уилмор был человек довольно высокогроста, с редкими рыжими ба- ками, очень белой кожей и белокурыми, с проседью, волосами. Одет он был с чисто английской эксцентричностью: на нем был синий фрак с золотыми пуговицами и высоким пикейным воротничком, какие носили в 1811 году, б лый казимировый жилет и белые нанковые панталоны, слишком для него ко- роткие и только благодаря штрипкам из той же материи не поднимавшиеся до колен.
     Первые его слова были:
     - Вам известно, сударь, что я не говорю по-французски?
     - Я во всяком случае знаю, что вы не любите говорить на нашем языке, - отвечал представитель префекта полиции.
     - Но вы можете говорить по-французски, - продолжал лорд Уилмор, - так как, хоть я и не говорю, но все понимаю.
     - А я, - возразил посетитель, переходя на другой язык, - достаточно свободно говорю по-английски, чтобы поддерживать разговор. Можете не стесняться, сарь.
     - О! - произнес лорд Уилмор с интонацией, присущей только чистокров- ным британцам.
     Представитель префекта полиции подал лорду Уилмору свое рекоменда- тельное письмо. Тот прочел его с истинно британской флегматичностью; за- тем, дочитав до конца, сказал по-английски:
     - Я понимаю, отлично понимаю.
     Посетитель приступил к вопросам.
     Они почти совпадали с теми, которые были предложены аббату Бузони. По лорд Уилмор, как человек, настроенный враждебно к графу Монте-Кристо, был не так сдержан, как аббат, поэтому ответы получились гораздо более пространные. Он рассказал о молодых годах МонтеКристо, который, по его словам, десяти лет от роду поступил на службу к одному из маленьких ин- дусских властителей, вечно воюющих с Англией; там-то Уилмор с ним и встретился, и они сражались друг против друга. Во время этой войнызак- коне был взят в плен, отправлен в Англию, водворен на блокшив и бежал оттуда вплавь. После этого начались его путешествия, его дуэли, его лю- бовные приключения. В Греции вспыхнуло восстание, и он вступил в гречес- кие войска. Состоя там на службе, он нашел в Фессалийских горах серебря- ную руду, но никому ни слова не сказал о своем открытии. После Нарипа, когда греческое правительство упрочилось, он попросил у коро Оттона привилегию на разработку залежей и получил ее. Оттуда и пошло его нес- метное богатство; по словам лорда Уилмора, оно приносит графу от одного до двух миллионов годового дохода, но тем не менее может неожиданно ис- сякнуть, если иссякнет рудник.
     - А известно вам, зачем он приехал во Францию? - спросил посетитель.
     - Он хочет спекулировать на железнодорожном строительстве, - сказал лорд Уилмор, - кроме того, он опытный химик и очень хороший физик, он изобрел новый вид телеграфа и хочет ввести его в употребление.
     - Сколько приблизительно он расходует в год? - спросил представитель префекта полиции.
     - Не больше писот или шестисот тысяч, - сказал лорд Уилмор, - он скуп.
     Было ясно, что в англичанине говорит ненависть, и, не зная, что пос- тавить в упрек графу, он обвиняет его в скупости.
     - Известно ли вам что-нибудь относительно его дома в Отейле?
     - Да, разумеется.
     - Ну, и что же вы знаете?
     - Вы спрашиваете, с какоцелью он купил его?
     - Да.
     - Так вот, граф - спекулянт и, несомненно, разорится на своих опытах и утопиях: он утверждает, что в Отейле, поблизости от дома, который он купил, имеется минеральный источник, способный конкурировать с целебными водами Баньерде-Люшона и Котре. В этом доме он собирается уроить Badehaus, как говорят немцы. Он уже раза три перекопал свой са чтобы отыскать пресловутый источник, но ничего не нашел, а потому, увидите, в скором времени он скупит все окрестные дома. А так как я на него зол, то я надеюсь, что на своей железной дороге, на своем электрическом те- леграфе или на своем ванном заведении он разорится. Я езжу за м повсю- ду и намерен насладиться его поражением, которое, рано или пдно, неми- нуемо.
     - А за что вы на него злы? - спросил посетитель.
     - За то, - отвечал лорд Уилмор, - что, когда он был в Англии, он соб-азнил жену одного из моих друзей.
     - Но если вы на него злы, почемуы не пытаетесь отомстить ему?
     - Я уже три раза дрался с графом, - сказал англичанин, - в первый раз на пистолетах, во второй раз на шпагах, в третий раз - на эспадронах.
     - И какой же был результат этих дуэлей?
     - В первый раз он раздробил мне руку; во второй раз он проткнул мне легкое; а в третий нанес мне вот эту рану.
     Англичанин отвернул ворот сорочки, доходивший ему до ушей, и показал рубец, воспаленный вид которого указывал на его недавнее происхождение.
     - Так что я на него очень зол, - повторил англичанин, - и он умрет не иначе, как от моей руки.
     - Но до этого, по-видимому, еще далеко, - сказал представитель пре- фектуры.
     - О, - промычал англичанин, - я каждый день езжу в тир, а через день ко мне приходит Гризье.
     Это было в, что требовалось узнать посетителю, - вернее, все, что, по-видимомузнал англичанин. Поэтому агент встал, откланялся лорду Уил- мору, ответившему с типио английской холодной вежливостью, и удалился.
     Со своей стороны, лд Уилмор, услышав, как за ним захлопнулась на- ружная дверь, прошел к себе в спальню, в мгновение ока избавился от о- их белокурых волос, рыжих бакенбардов, вставной челюсти и рубца, и снова обрел черные волосы, матовый цвет лица и жемчужные зубы графа Мон- те-Кристо.
     Пвда, и в дом господина де Вильфор вернулся не представитель пре- фекта полиции, а сам господин де Вильфор.
     Обе эти встречи несколько успокоили королевского прокурора, потому что хоть он и не узнал ничего особенно утешительного, но зато не узнал и ничего особенно тревожного.
     Благодаря этому он впервыеосле отейльского обеда более или менее спокойно провел ночь.
    
    
     XIII. ЛЕТНИЙ БАЛ
    
     Стояли самые жаркие июльские дни, когда в обычном течении времени настала в свой черед та суббота, на которую был назначен бал у Морсера.
     Было десять часов вечера; могучие деревья графского сада отчетливо вырисовывались на фоне неба, по которому, открывая усыпанную звездами синеву, скользили последние тучи - остатки недавней грозы.
     Из зал ниего этажа доносились звуки музыки и возгласы пар, кружив- шихся в вихре вальса, а сквозь решетчатые ставни вырывались яркие снопы света.
     В саду хлопотал десяток слуг, которым хозяйка дома, успокоенная тем, что погода все более прояснялась, только что отдала приказание накрыть там к ужину.
     До сих пор было неясно, подать ли ужин в столовой или под большим тентом на лужайке. Чудное синее небо, все усеянное звездами, разрешило вопрос в пользу лужайки.
     В аллеях сада, по итальянскому обычаю, зажигали разноцветные фонари- ки, а накрытый к ужину стол убирали цветами и свечами, как принято в странах, где хоть сколько-нибудь понимают роскошь стола, - вид роскоши, который в законченной форме встречается реже всех остальных.
     В ту минуту, как графиня де Морсер, отдав последние распоряжения, снова вернулась в гостиные, комнаты стали наполняться гостями. Их прив- лекло не столько высокое положение графа, сколько очаровательное гостеп- риимство графини; все заранее были уверены, что благодаря прекрасному вкусу Мерседес на этом бале будет немало такого, о чем можно потом расс- казывать и чему, при случае, можно даже подражать.
     Госпожа Данглар, которую глубоко встревожили описанные нами ранее со- бытия, не знала, ехать ли ей к г-же де Морсер; утром ее карета встре- тилась с каретой Вильфора. Вильфор сделал зна экипажи подъехали друг к другу, и, наклонившись к окну, королевский прокурор спросил:
     - Ведь вы будете у госпожи де Морсер?
     - Нет, - отвечала г-жа Данглар, - я себя очень плохо чувствую.
     - Напрасно, - возразил Вильфор, бросая на нее многозначительный взгляд- было бы очень важно, чтобы вас там видели.
     - Вы думаете? - спроса баронесса.
     - Я в этом убежден.
     - В таком случае я буду.
     И кареты разъехались в разные стороны. Итак, г-жа Данглар явилась на бал, блистая не только своей природной красотой, но и роскошью наряда; она вошла в ту самую минуту, как Мерседес входила в противоположную дверь.
     Графиня послала Альбера навстречу г-же Данглар. Он подошел к баронес- се, сделал ей по поводу ее туалета несколько вполне заслуженных компли- ментов и предложил ей руку, чтобы провести ее туда, куда она пожелает.
     При этом Альбер искал кого-то глазами.
     - Вы ище мою дочь? - с улыбкой спросила баронесса.
     - Откровенно говоря - да, - сказал Альбер- неужели вы были так жес- токи, что не привезли ее с собой?
     - Успокойтесь, она встретила мадемуазель де Вильфор и пошла с ней; видите, вот они идут следом за нами, обе в белых платьях, одна с букетом камелий, а другая с букетом незабудок; но скажите мне...
     - Вы тоже кого-нибудь ищете? - спросил, улыбаясь, Альбер.
     - Разве вы не ждете графа Монте-Кристо?
     - Семнадцать! - ответил Альбер.
     - Что это значит?
     - Это значит, - сказал, смеясь, виконт, - что вы семнадцатая задаете мне этот вопрос. Везет же графу!.. Его можно поздравить... - А вы всем отвечаете так же, как мне? - Ах, простите, я ведвам так и не ответил. Не беспокойтесь, сударыня; модный человек у нас будет, он удостаивает нас этой чести.
     - Были вы вчера в Опере?
     - Нет.
     - А он там был.
     - Вот как? И этот эксцентричный человек снова выкинул что-нибудь ори- гинальное?
     - Разве он может без этого? Эльслер танцевала в "Хромом бесе"; албанская княжна была в полном восторге. После качучи граф продел букет в великолепное кольцо и бросил его очаровательной танцовщице, и она, в знак благодарности, появилась с его кольцом в третьем акте. А его ал- банская княжна тоже приедет?
     - Нет, вам придется отказаться от удовольствия ее видеть; ее положе- ние в доме графа недостаточно ясно.
     - Послушайте, оставьте меня здесь и пойдите поздороваться с госпожой де Вильфор, - сказала баронесса, - я вижу, что она умирает от желания поговорить с вами.
     Альбер поклонился г-же Данглар и направся к г-же де Вильфор, кото- рая уже издали приготовилась заговорить с ним.
     - Держу пари, - прервал ее Альбер, - что я знаю, что вы мне скажете.
     - Да неужели?
     - Если я отгадаю, вы сознаетесь?
     - Да.
     - Честное слово?
     - Честное слово.
     - Вы собираетесь меня спросить, здесь ли граф МонтКристо или прие- дет ли он.
     - Вовсе нет. Сейчас меня интересует не он. Я хотела спросить, нет ли у вас известий от Франца?
     - Да, вчера я получил от него письмо.
     - И что он вам пишет?
     - Что он выезжает одновременно с письмом.
     - Отлично. Ну, аеперь о графе.
     - Граф приедет, не беспокойтесь.
     - Вы знаете, что его зовут не только Монте-Кристо?
     - Нет, я этого не знал.
     - Монте-Кристо - это название острова, а у него есть, кроме того, фа- милия.
     Я никогда ее не слышал.
     - Значит, я лучше осведомлена, чем вы: его зовут Дзакконе.
     - Возможно.
     - Ональтиец.
     - Тоже возможно.
     - Сын судовладельца.
     - Знаете, вам надо рассказать все это вслух, вы имели бы огромный ус- пех.
     - Он служил в Индии, разрабатывает серебряные рудники в Фессалии и приехал в Пиж, чтобы открыть в Отейле заведение минеральных вод.
     - Ну и новости, честное слово! - сказал Морс. - Вы мне разрешите их повторить?
     - Да, но понемножку, не все сразу, и не говорите, что они исходят от меня.
     - Почему?
     - Потому что это почти подслушанный секрет.
     - Чей?
     - Полиции.
     - Значит, об этом говорилось...
     - Вчера вечером у префекта. Вы ведь понимаете, Париж взволновался при виде этой необычайной роскоши, и полиция навела справки.
     - Само собой! Не хватает только, чтобы графа арестовали за бродяжни- чество, ввиду того что он слишком богат.
     - По правде говоря, это вполне могло бы случиться, если бы сведения не оказались такими благоприятными.
     - Бедный граф! А он знает о грозившей ему опасности?
     - Не думаю.
     - В таком случае следует предупредить его. Я не премину это сделать, как только он приедет.
     В эту минуту к ним подошел красивый молодой брюнет с живыми глазами и почтительно поклонился г-же де Вильфор.
     Альбер протянул ему рук
     - Сударыня, - сказал Альбер, - имею честь представить вам Максимиа- на Морреля, капитана спаги, одного из наших славных, а главное, храбрых офицеров.
     - Я уже има удовольствие познакомиться с господином Моррелем в Отейле, у графа Монте-Кристо, - ответила г-жа де Вильфор, отворачиваясь с подчеркнутой холодностью.
     Этот ответ, и особенно его тон, заставили сжаться сердце бедного Мор- реля; но его ожидала награда: обернувшись, он увидал в дверях молодую девушку в белом; ее расширенные и, казалось, ничего не выражающие глаза были устремлены на него; она медленно подносила к губам букет незабудок.
     Моррель понял это приветствие и, с тем же выражением в глазах, в свою очередь поднес к губам платок; и обе эти живые статуи, с учащенно бьющи- мися сердцами и с мраморно-холодными лицами, разделенные всем прост- ранством залы, на минуту забылись, вернее, забыли обо всем в этом немом созерцании.
     Они могли бы долго стоять так, поглощенные друг другом, и никто не заметил бы их забыт: в залу вошел граф Монте-Кристо.
     Как мы уже говорили, было ли то искусственное или природное обаяние, но где бы граф ни появлялся, он привлекал к себе всеобщее внимание. Не его фрак, правда безукоризненного покроя, но простой и без орденов; не белый жилет, без всякой вышивки; не панталоны, облегавшие его стройные ноги, - не это привлекало внимание. Матовый цвет лица, волнистые черные волосы, спокойное и ясное лицо, глубокий и печальный взор, наконец пора- зительно очерченный рот, так легко выражавший надмеое презрение, - вот что приковывало к графу все взгляды.
     Были мужчины красивее его, но не было ни одного столь значительного, если можно так выразиться. Все в нем изобличало глубину ума и чувств, постоянная работа мысли придала его чертам, взгляду и самым незначитель- ным жестам несравненную выразительность и ясность.
     А, кроме того, наше парижское общество такое странное, чтоно, быть может, и не заметило бы всего этого, если бы тут не скрывалась какая-то тайна, позлащенная блеском несметных богатств.
     Как бы ни было, граф под огнем любопытных взоров и градом мимолет- ных привствий направился к г-же де Морсер; стоя перед камином, утопав- шим в цветах, она видела в зеркале, висевшем напротив двери, как он во- шел, и приготовилась его встретить.
     Поэтому онобернулась к нему с натянутой улыбкой в ту самую минуту, как он почтительно перед ней склонился.
     Она, вероятно, думала, что граф заговорит с ней; он, со своей сторо- ны, вероно, тоже думал, что она ему чтонибудь скажет; по оба они оста- лись безмолвны, настолько, по-видимому, им казались недостойными этой минуты какие-нибудь банальные слова. И, обменявшись с ней поклоном, Мон- те-Кристо направился к Альберу, который шел к нему навстречу с протяну- той рукой.
     - Вы уже видели госпожу де Морсер? - спросил Альбер.
     - Я только что ил честь поздороваться с ней, - сказал граф, - но я еще не видел вашего отца.
     - Да вот он, видите? Беседует о политике в маленькой кучке больших знаменитостей.
     - Неужели все эти господа - знаменитости? - сказал Монте-Кристо. - А я и не знал! Чем же они знамениты? Как вам известно, знаменитости бывают разные.
     - Один из них ученый, вон тот, высокий и худой; он открыл в окрест- ностях Рима особый вид ящерицы, у которой одним позвонк больше, чем у других, и сделал в Академии наук доклад об этом открытии. Сообщение это долго оспаривали, но в конце концов победа осталась за высоким худым господином. Позвонок вызвал много шуму в ученом мире;ысокий худой гос- подин был всего лишь кавалером Почетного легиона, а теперь у него офи- церский крест.
     - Что ж, - сказал Монте-Кристо, - по-моему, отличие вполне заслужен- ное, так что если он найдет еще один позвонок, то его могут слать ко- мандором?
     - Очень возможно, - сказал Альбер.
     - А вот этот, который изобрел себе такой странный синий фрак, расши- тый зеленым, кто это?
     - Он не сам придумал так вырядиться; это виновата Республика: она, как известно, отличалась художественным вкусом и, желая облечь академи- ков в мундир, поручила Давиду нарисовать для них костюм.
     - Вот как, - сказал Монте-Крист - так этот господин - академик?
     - Уже неделя, как он принадлежит к этому сонму ученых мужей.
     - А в чем состоят его заслуги, его специальность?
     - Специальность? Он, кажется, втыкает кроликам булавки в голову, кор- мит мареной кур и китовым усом выдалбливает спинной мозг у собак.
     - И поэтому он состоит в Академии паук?
     - Нет, во Французской академии.
     - Но при чем тут Французская акамия?
     - Я вам сейчас объясню; говорят...
     - Что его опыты сильно двинули вперед науку, да?
     - Нет, что он прекрасно пишет.
     - Это, наверно, очень льстит самолюбию кроликов, которым он втыкает в голову булавк кур, которым он окрашивает кости в красный цвет, и со- бак, у котох он выдалбливает спинной мозг.
     Альбер расхохотался.
     - А вот этот? - спросил граф.
     - Который?
     - Третий отсюда.
     - А, в васильковом фраке?
     - Да.
     - Это коллега моего отца. Недавно он горячо выступал против того, чтобы членам Палаты пэров был присвоен мундир. Его речь по этому вопросу имела большой успех; он был не в ладах с либеральной прессой, но этот благородный протест против намерений двора помирил его с ней. Говорят, его назначат послом.
     - А в чем состоят его права на пэрство?
     - Он написал две-три комических оперы, имеет пятьшесть акций газеты "Вею" и пять или шесть лет голосовал за министерство.
     - Браво, виконт! - сказал, смеясь, Монте-Кристо. - Вы очаровательный чичероне, теперь я попрошу вас об одной услуге.
     - О какой?
     - Вы не будете знакомить меня с этими сподами, а если они пожелают познакомиться со мной, вы меня предупредите.
     В эту минуту граф почувствовал, что кто-то трул его за руку; он обернулся и увидел Данглара.
     - Ах, это вы, барон! - сказал он.
     - Почему вы зовете меня боном? - сказал Данглар. - Вы же знаете, что я не придаю значения своему титулу. Не то, что вы, виконт; ведь вы им дорожите, правда?
     - Разумеется, - отвечал Альбер, - потому что, перестань я быть викон- том, я обращусь в ничто, тогда как вы ободно можете пожертвовать ба- ронским титулом и все же останетесь миллионером.
     - Это, по-моему, наилучший титул при Июльской монархии, - сказал Данглар.
     - К несчастью, - сказал Монте-Кристо, - миллионер не естпожизненное звание, как барон, пэр Франции или академик; доказательством могут слу- жить франкфуртские миллионеры Франк и Пульман, которые только что обанк- ротились.
     - Неужели? - сказал Данглар, бледнея.
     - Да, мне сегодня вечером привез это известие курьер; у меня в их банке лежало что-то около миллиона, но меня вовремя предупредили, и я с месяц назад потребовал его выплаты.
     - Ах, черт, - сказал Данглар. - Они перевели на меня векселей на двес тысяч франков.
     - Ну, так вы предупреждены; их подпись стоит пять процентов.
     - Да, но я предупрежден слишком поздно, - сказал Данглар. - Я уже выплатил по их векселям.
     - Что ж, - сказал Монте-Кристо, - вот еще двести тысяч франков, кото- рые последовали...
     - Шш! - прервал Далар, - не говорите об этом... особенно при Ка- вальканти-младшем, - прибавил банкир, подойдя ближе к Монте-Кристо, с улыбкой обернулся к стоявшему невдалеке молодому человеку.
     Альбер отошел от графа, чтобы переговорить со своей матерью. Данглар покинул его, чтобы поздороваться с Кавальканти-сыном. Монте-Кристо на минуту остался один.
     Между тем духота становилась нестерпимой.
     Лакеи разносили по гостиным подносы, полные фруктов и мороженого.
     Монте-Кристо вытер платком лицо, влажное от пота, но отступил, когда мимо него проносили поднос, и не взял ничего прохладительного.
     Госпожа де Морсер ни на минуту не теряла МонтеКристо из виду. Она ви- дела, как мимо него пронесли поднос, до которого он не дотронулся; она даже заметила, как он отодвинулся.
     - Альбер, - сказала она, - обратил ты внимание на одну вещь?
     - На что именно?
     - Граф ни разу не принял приглашения на обед к твоему оу.
     - Да, но он приехал ко мне завтракать, и этот завтрак был его вступ- лением ввет.
     - У тебя, это не то же, что у графа де Морсер, - прошептала Мседес, - а я слежу за ним с той минуты, как он сюда вошел.
     - И что же?
     - Он до сих пор ни к чему не притронулся.
     - Граф очень воздержанный человек.
     Мерседес печально улыбнулась.
     - Подойди к нему и, когда мимо понесут поднос, попроси его взять что-нибудь - Зачем это, матушка?
     - Доставь мне это удовольствие, Альбер, -казала Мерседес.
     Альбер поцеловал матери руку и подошел к графу.
     Мимо них пронесли поднос; г-жа де Морсер видела, как Альбер настойчи- во угощал графа, даже взял блюдце с мороженым и предложил ему, но тот упорно отказывался.
     Альбер вернулся к матери; графиня была очень бледна.
     - Вот видишь, - сказала она, - он отказался.
     - Да, но почему это вас огорчает?
     - Знаешь, Альбер, женщины ведь странные создания. Мне было бы прият- но, если бы граф съел что-нибудь в моем доме, хотя бы только зернышко аната. Впрочем, может быть, ему не нравится французская еда, можебыть, у него какие-нибудь особенные вкусы.
     - Да нет же, в Италии он ел все, что угодно; вероятно, ему нездоро- вится сегодня.
     - А потом, - сказала графиня, - раз он всю жизнь провел в жарких странах, он, может быть, не так страдает от жары, как мы?
     - Не думаю; он жаловался на духоту и спрашивал, почему, если уж отк- рыли окна, не открыли заодно и ставни.
     - В самом деле, -казала Мерседес, - у меня есть способ удостове- риться, нарочно ли он от всего отказывася.
     И она вышла из гостиной.
     Через минуту ставни распахнулись; сквозь кусты жасмина и ломоноса, растущие перед окнами, можно было видь весь сад, освещенный фонарика- ми, и накрытый стол под тентом.
     нцоры и танцорки, игроки и беседующие радостно вскрикнули; их лег- к с наслаждением впивали свежий воздух, широкими потоками врывавшийся комнату.
     В ту же минуту вновь появилась Мерседес, бледнее прежнег но с тем решительным лицом, какое у нее иногда бывало. Она направась прямо к той группе, которая окружала ее мужа.
     - Не удерживайте здесь наших гостей, граф, - сказала она. - Ес они не играют в карты, то им, наверно, будет приятнее подышать воздухом в саду, чем задыхаться в комнатах.
     - Сударыня, - сказал галантный старый генерал, который в 1809 году распевал: "Отправимся в Сирию"- одни мы в сад не пойдем.
     - Хорошо, - сказала Мерседес, - в таком случае я подам вам пример.
     И, обернувшись к Монте-Кристо, она сказала:
     - Сделайте мне честь, граф, и предложите мне руку.
     Граф чуть не пошатнулся от этих простых слов; потом он пристально посмотрел на Мерседес. Это был только миг, быстрый, как молния, но гра- фине показалось, что он длился вечность, так много мыслей вложил Мон- те-Кристо в один этот взгляд.
     Он предложил гране руку; она оперлась на нее, вернее, едва косну- лась ее своей маленькой рукой, и они сошли вниз по одной из каменных лестниц крыльца, окаймленной рододендронами и камелиями.
     Слем за ними, а также и по другой лестнице, с радостными возгласами устрились человек двадцать, желающих погулять по саду.
    
    
     XIV. ХЛЕБ И СОЛЬ
    
     Госпожа де Морсер прошла со своим спутником под зеленые своды липовой аллеи, которая вела к теплице.
     - В гостиной было слишком жарко, не правда ли, граф? - сказала она.
     - Да, сударыня, и ваша мысль открь все двери и ставни - прекрасная мысль.
     Говоря эти слова, граф заметил, что рука Мерседес дрожит - А вам не будет холодно в этом легком платье, с одним только газом шарфом на плечах? - сказал он.

/ Полные произведения / Дюма А. / Граф Монте-Кристо

Смотрите также по произведению "Граф Монте-Кристо":

• Сочинения
• Краткое содержание
• Характеристика героев