Есть что добавить?
Присылай нам свои работы, получай litr`ы и обменивай их на майки, тетради и ручки от Litra.ru! |
|
/ Полные произведения / Дюма А. / Граф Монте-Кристо
Граф Монте-Кристо [61/83]
- Нет, - сухо ответил Андреа, - этого я не могу.
- Ты, я вижу, меня не понял, - холодно и невозмутимо продолжал Кад- русс, - я сказал: не выложив ни одного су.
- Что же ты хочешь? Чтобы я украл и испортил все дело, и твое и мое, и чтобы нас опять отправили кое-куда?
- Что до меня, - сказал Кадрусс, - мне все равно, пусть забирают. Я, знаешь лисо странностями; я иногда скучаю по товарищам, не то, что ты, сухарь! Ты рад бы никогда с ними больше не встретиться!
Андреа на этот раз не только вздрогнул: он побледнел.
- Брось дурить, Кадрусс, - сказал он.
- Да ты не бойся, Бенедетто, ты мне только укажи способ добыть без всякоговоего участия эти тридцать тысяч франков и предоставь все мне.
- Ладно, я подумаю, - сказал Андреа.
- А пока ты увеличишь мою пенсию до пятисот франков, хорошо? Я, ви- дишь ли, решил нанять служанку.
- Ладно, ты получишь пятьсот франков, - сказал Андреа, - по мне это нелегко, Кадрусс... ты злоупотребляешь...
- Да что там! - сказал Кадрусс. Ведь ты черпаешь из бездонных сун- дуков!
По-видимому, Андреа только ждал этих слов; его глаза блеснули, но тотчас же померкли.
- Это верно, - ответил Андреа, - мой покровитель очень добр ко мне.
- Какой милый покровитель! - сказал Кадрусс. - И он выдает тебе еже- месячно?. - Пять тысяч франков, - сказал Андреа.
- Столько же тысяч, сколько ты мне обещал сотен, - заметил Кадрусс, - верно говорят, что незаконнорожденным везет. Пять тысяч франковв ме- сяц... Куда же, черт возьми, можно девать столько денег?
- Бог мой! Истратить их недолго, и я, как ты, мечтаю иметь капитал.
- Катал... понятно... всякий хотел бы иметь капитал.
- А у меня он будет.
- Кто же тебе его даст? Твой князь?
- Да, мой князь; к сожалению, я должен еще подождать.
- Подождать чего? - спросил Кадрусс.
- Его смерти.
- Смерти твоего князя?
- Да.
- Почему это?
- Потому что он упоминает меня в своем завещании.
- Правда?
- Честное слово!
- А сколько?
- Пятьсот тысяч!
- Вон куда хватил!
- Я тебе говорю.
- Быть не может - Кадрусс, ты мне друг?
- На жизнь и на смерть.
- Я открою тебе тайну.
- Говори.
- Но только помни...
- Буду нем, как рыба.
- Так вот, мне кажется...
Андреа замолчал и оглянулся.
- Тебе кажется... Да ты не бойся! Мы совсем одни.
- Мне кажется, что я нашел своего отца.
- Настоящего отца?
- Да.
- Не папашу Кавальканти?
- Нет, тот уехал; настоящего, как ты говоришь.
- И этот отец...
- Кадрусс, это гф Монте-Кристо.
- Да что ты!
- Да, тогда, видишь ли, все становится понятным. Он, видимо, не может открыто признать меня, но меня признает старик Кавальканти и получает за это пятьдесят тысяч франков.
- Пятьдесят тысяч франков за то, чтобы стать твоим отцом. Я бы согла- сился за полцены, за двадцать тысяч, за пятнадцать тысяч. Как же ты не подумал обо мне, неблагодарный?
- Да разве я знал об этом? Все это было устроено, когда мы еще были там.
- Да, верно. И ты говоришь, что в своем завещании...
- Он оставляет мне пятьсот тысяч франков.
- Ты уверен?
- Он сам мне показывал; но это еще не все.
- Существует приписка, как я говорил?
- Вероятно.
- И в этой приписке?
- Он признает меня своим сыном.
- Что за добрый отец, славный отец, достойнейший отец! - воскликнул Кадрусс, подкидывая в воздух тарелку и ловя ее обеими руками.
- В видишь! Скажи после этого, что у меня есть от тебя тайны!
- Ты прав; а твое доверие ко мне делает тебе честь. И что же, этот князь, твой отец - богатый человек, богатейший.
- Еще бы. Он сам не знает, сколько у него денег.
- Да не может быть!
- Кому же знать, как не мне; ведь я вхож к нему в любое время. На днях банковский служащий принес ему пятьдесят тысячранков в бумажнике величиною с твою скатерть; а вчера сам банкир приз ему сто тысяч золо- том.
Кадрусс был ошеломлен; в словах Андреа ему чудился звон металла, шум пересыпаемых червонцев.
- И ты вхож в этот дом? - наивно воскликнул он.
- Во всякое время.
Кадрусс помолча было ясно, что его занимает какаято важная мысль.
Вдруг он восклиул:
- Как бы мне хотелось видеть все это! Как все это должно быть прек- расно!
- Да, правда, - сказал Андреа, - он живет великолепно.
- Ведь он, кажется, живет на Елисейских Полях?
- Номер тридцать.
Номер тридцать? - повторил Кадрусс.
- Да, великолепный особняк, с двором и садомты должен знать!
- Очень возможно; но меня интересует не внешний вид, а внутренний; какая, должно быть, там прекрасная обстановка!
- когда-нибудь бывал в Тюильри?
- Нет.
- У него гораздо лучше.
- Скажи, Андреа, должно быть, приятно бывает нагнуться, когда этот добрый Монте-Кристо уронит кошелек?
- Незачем ждать этого, - сказал Андреа, - деньги в этом доме и так валяются, как яблоки в саду.
- Ты бы когда-нибудь взял меня с собой.
- Как же это можно? В качестве кого?
- Ты прав; но у меня от твоих слов слюнки потекли. Я непременно дол- жен это видеть собственными глазами, я уж найду способ.
- Не дури, Кадрусс!
- Я скажу, что я полотер.
- Там всюду ковры.
- Ах, черт! Значит, мне придется только воображать себе все это.
- Поверь, это будет лучше всего.
- Ну, хоть расскажи мне, что там есть?
- Как же я тебе расскажу?
- Ничего нет легче. Дом большой?
- Не большой и не маленький.
- А как расположены комнаты?
- Ну, знаешь, если тебе нужен план, давай бумагу и чернила.
- Сейчас дам! - поспешно заявил Кадрусс.
И он взял со старенького письменного стола лист бумаги, чернила и пе- ро.
- Вот! - сказал Кадрусс. - Изобрази-ка мне это на бумаге, сынок.
Андреа едва заметно улыбнулся, взял перо и приступил к делу.
- При доме, как я уже тебе говорил, есть двор и сад; вот посмотри.
И Андреа начертил сад, двор и дом.
- Ограда высокая?
- Нет, футов восемь или десять, не больше.
- Это большая неосторожность, - сказал Кадрусс.
- Во дворе - кадки с померанцевыми деревьями, лужайки, цветники.
- А капканов нет?
- Нет.
- А где конюшни?
- По обе стороны воротвот здесь и здесь.
И Андреа продолжал чертить.
- Нарисуй мне ниий этаж, - сказал Кадрусс.
- В нижнем этаже - столовая, две гостиных, бильярдная, прихожая, па- радная лестница и внутренняя лестница.
- Окна?
- Окна великолепные, большие, широкие; я думаю, в кдое стекло мог бы пролезть человек твоего роста.
- И на кой черт устраивают лестницы, когда в доме имеются такие окна.
- Что поделаешь? Роскошь!
- А ставни есть?
- Ставни есть, но их никогда не крывают. Большой оригинал этот граф Монте-Кристо, любит смотреть на небо даже по ночам.
- А где спят слуги?
- У них отдельный дом. Направо от входа есть сарай, где хранятся по- жарные лестницы. А над этим сараем комнатыля слуг, у каждого своя, и туда из дома проведены звонки.
- Звонки, черт возьми!
- Ты что?..
- Нет, ничего. Я говорю, звонки штука дорогая; и на что они, скажи на милость?
- Прежде там была собака, которая всю ночь бродила по двору, но ее отвезли в Ойль - знаешь, в тот дом, куда ты приходил?
- Да.
- Я ему вчера еще говорил: "Это очень неосторожно с вашей стороны, граф; ведь когда вы уезжаете в Отейль и увозите с собой всех ваших слуг, в доме никого нет".
"Ну и что же?" - спросил он.
"А то, что вас в один прекрасный день обокрадут".
- И что он ответил?
- Что он ответил?
- Да.
- Он ответил: "Ну и пускай обокрадут".
- Андреа, там, наверное, есть какая-нибудь конторка с западней.
- С какозападней?
- А вот с такой: схватит вора за руку, и тут же музыка начинает иг- рать. Я слышал, что такую показывали на последней выставке.
- Там есть только секретер красного дерева, и в нем всегда торчит ключ.
- И твоего графа не обкрадывают?
- Нет, все его слуги ему очь преданы.
- И какая должна быть прорва денег в этом секретере!
- Там, может быть... впрочем, кто его знает!
- А где он стоит?
- Во втором этаже.
- Нарисуй-ка мне, малыш, заодно примерный план второго этажа.
- Изволь.
И Андреа снова взялся за перо.
- Во втором, видишь ли, ес прихожая, гостиная; направо от гостиной - библиотека и кабинет, налево от гостиной - спальня и будуар. В будуаре и стоит этот самый секретер.
А окно там есть?
- Два: тут и тут.
И Андреа нарисовал два окна в небольшой угловой комнате, которая при- мыкала к более просторной спальне графа.
Кадрусс задумался.
- И часто он уезжает в Отейль? - спросил он.
- Раза два-три в неделю, завтра, например, он собирается туда на весь день и будет там ночевать.
- Ты в эм уверен?
- Он пригласил меня туда обедать.
- Ну и жизнь! - сказал Кадрс. - Дом в городе, дом за городом.
- На то он и богач.
- А ты поедешь к нему обедать?
- Наверно.
- Кда ты у него там обедаешь, ты и ночевать остаешься?
- Как вздумает. Я у графа, как у себя дома.
Кадрусс взглянул на молодого человека таким взглядом, словно хотел вырвать истину из глубины его сердца. Но Андреа вынул из кармана портси- гар, выбрал себе "гавану", спокойно закурил ее и стал небрежно пускать кольца дыма.
- Когда тебе угодно получить свои пятьсот франков? - спросил он Кад- русса.
- Да хоть сейчас, если они с тобой.
Андреа достал из кармана двадцать пять лдоров.
- Канареечки, - сказал Кадрусс, - нет, покорно благодарю!
- Ты ими брезгаешь?
- Напротив, я их очень уважаю, но я их не хочу.
- Да ведь ты наживешь на размене, болван: за золотой да на пять су больше.
- Знаю, а потом меняла велит выследить беднягу Кадрусса, а потом его зацапают, а потом ему придется разъяснять, какие такие арендаторы вносят ему платежи золотом. Не дури, малыш, - давай просто серебро, кругляшки с портретом какого-нибудь монарха. Монета в пять франков у всякого найдет- ся.
- Да не могу же я носить с собой пятьсот франков серебром; мне приш- лось бы взять носильщика.
- Ну, так оставь их в гостинице, у швейцара, - он честный малый; я схожу за ними.
- Сегодня?
- Нет, завтра; сегодня занят.
- Ладно; завтра, отправляясь в Отейль, я оставлю их у него.
- Я могу рассчитывать на это?
- Вполне.
- Дело в том, что я заранее хочу сговориться со служанкой.
- Сговаривайся. Но на этом и конец? Ты не будешь больше приставать ко мне?
- Никогда.
Крусс стал так мрачен, что Андреа боялся, не придется ли ему обра- тить внимание на эту перемену. Поэтому он постарался казаться еще весе- лее и беспечнее.
- С чего ты так раеселился, - сказал Кадрусс, - можно подумать, что ты уже получил наследство!
- Нет еще, к сожален!.. Но в тот день, когда я получу его...
- Что тогда?
- Одно тебе скажу: тогда я не забуду своих друзей.
- Ну, еще бы, с твоей-то памятью!
- Да, я думал, ты будешь с меняеньги тянуть.
- Это я-то! Скажешь тоже! Напротив, я дам тебе добрысовет.
- Какой?
- Оставь здесь это кольцо с бриллиантом. Ты что же хочешь, чтобы нас поймали? Хочешь погубить нас обоих?
- А что так? - спросил Андреа.
- Да как же? Ты надеваешь ливрею, выдаешь себя за слугу, а оставляешь у себя на пальце бриллиант в пять тысяч франков.
- Черт побери! Ты угадал! Почему ты не поступишь в оценщики?
- Да, уж я знаю толк в бриллиантах; у ня у самого они бывали.
- Ты бы побольше этим хвастал! - сказал Андреа и, ничуть не сердясь, вопреки опасениям Кадруссана это новое вымогательство, благодушно от- дал ему кольцо.
Кадрусс близко поднес его к глазам, и Андреа понял, что он рассматри- вает гра.
- Это фальшивый бриллиант, - сказал Кадрусс.
- Да ты шутишь, что ли? - сказал Андреа.
- Не сердись, сейчас проверим.
Кадрусс подошел к окну и провел камнем по стеклу; послышался скрип.
- Confiteor! [59] - сказал Кадрусс, надевая кольцо на мизинец. - Я ошибся; но эти жулики ювелиры так ловко подделыва камни, что прямо страшно забираться в ювелирные лавки. Вот еще одно отмирающее ремесло!
- Ну, что, - сказал Андреа, - теперь конец? Что тебе еще угодно? От- дать тебе куртку, а может, заодно и фуражку? Не церемонься, пожалуйста.
- Нет, ты, в сущности, парень хороший. Я больше тебя не держу и пос- тараюсь обуздать свое честолюбие.
- Но берегись, продавая бриллиант, не попади в такую передрягу, какой ты опасался с золотыми монетами.
- Не беспокойся, я не собираюсь его продавать.
"Во всяком случае до послезавтра", - подумал Андреа.
- Счастливый ты, мошенник, - сказал Кадрусс. - Ты возвращаешься к своим лакеям, к своим лошадям, экипажу и невесте!
- Конеч, - сказал Андреа.
- Я надеюсь, ты мне сделаешь хороший свадебный дарок в тот день, когда женишься на дочери моего друга Данглара?
- Я уже говорил, что это просто твоя фантазия.
- Сколько за ней приданого?
- Да я же тебе говорю...
- Миллион?
Андреа пожал плечам
- Будем считать миллион, - сказал Кадрусс, - но сколько бы у тебя ни было, я желаю тебе еще больше.
- Спасибо, - сказал Андреа.
- Это от чистого сердца, - прибавил Кадрусс, расхохотавшись. - Пого- дия провожу тебя.
- Не стоит трудиться.
- Очень даже стоит.
- Почему?
- Потому что у меня замок маленьким секретом; мне пришло в голову им обзавестись; замок системы Юре и Фише, просмотренный и исправленный Гаспаром Кадруссом. Я тебе сделаю такой же, когда ты будешь капиталис- том.
- Благодарю, - сказал Андреа, - я предупрежу тебя за неделю.
Они расстались. Кадрусс остался стоять на площадке лестницы, пока не убедился собственными глазами, что Андреа не только спустился вниз, но и пересек двор. Тогда он поспешно вернулся к себе, тщательно зап дверь и, как опытный архитектор, принялся изучать план, оставленный ему Анд- реа.
- Мне кажется, - сказал он, - что этот милый Бенедетто не прочь полу- чить наследство; и тот, кто приблизит день, когда ему достанутся в руки пятьсот тысяч франков, будет не худшим из его друзей.
V. ВЗЛ
На следующей день после того, как происходил переданный нами разгово- ра граф Монте-Кристо уехал в Отль вместе с Али, несколькими слугами и лошадьми, которых он хотел испытать.
Еще накануне он и не думал, что поедет, так же как и Андреа. Эта по- ездка была вызвана главным образом возвращением из Нормандии Бертуччо, который привез новости о доме и о корвете. Дом был вполне готов, а кор- вет уже неделю стоял на якоре в маленькой бухте со всем своим эпажем из шести человек, исполнил все нужные формальности и мог в любое время выйти в море. МонтеКристо похвалил Бертуччо за расторопность и предложил ему быть готовым к скорому отъезду, так как намеревался покинуть Францию не позже чем через месяц.
- А пока, - сказал он ему, - возможно, что мне понадобится проехать в одну ночь из Парижа в Трепор; я хочу, чтобмне были приготовлены на пу- ти восемь подстав, так чтобы я мог сделать этиятьдесят лье в десять часов.
- Ваше сиятельство уже высказывали это желание, - отвечал Бертуччо, - и лошади готовы. Я их купил и сам разместил в наиболее удобных пунктах, то есть в таких деревнях, где никто обычно не останавливается.
- Отлично, - сказал Монте-Кристо, - я останусь здесь день-два, сооб- разуйтесь с этим.
Как только Бертуччо вышел из комнаты, чтобы отдать нужные распоряже- ния, на пороге показался Батистен; он нес письмо на золоченом подносе.
- Вы зачем явились? - спросил граф, увидя, что он весь в пыли. - Я вас, кажется, не звал?
Батистен, не отвечая, подошел к графу и подал ему письмо.
- Очень важное и спешное, - сказал он.
Граф вскрыл письмо и прочел:
"Графа МонтКристо предупреждают, что сегодня ночью в его дом на Елисейских Полях проникн человек, чтобы выкрасть документы, которые он считает спрятанными в конторке, стоящей в будуаре; граф Монте-Кристо настолько отважный человек, что не станет вмешивать в это дело полицию, каковое вмешательство могло бы сильно повредить тому, кто сообщает эти сведения. Граф может сам разделаться со взломщиком или через отверстие в стене, отделяющей спальню от будуара, или спрятавшись в самом будуаре. Присутствие многих людей и принятие видимых мер предосторожности, несом- ненно, остановят злоумышленника, и граф Монте-Кристо упустит возможность узнать врага, случайно обнаруженного тем лицом, которое предупреждает об этом графа и которое, быть может, окажется уже не в состоянии сделать это вторично, если, при неудаче этой попытки, злоумышленник надумал бы совершить новую".
Первой мыслью, мелькнувшей у графа, было подозрение, что это воровс- кая уловка, грубая западня, что его извещают о небольшой опасности, что- бы отвлечь его внимание от опасности более серьезной. Он уже собирался отость письмо полицейскому комиссару, невзирая на предупреждение, а может быть, именно благодаря предупреждению своего анонимного доброжела- теля, как вдруг у него мелькнула мысль: не встретится ли он действи- тено с каким-нибудь личным своим врагом, которого только он и может узнать и который, в случае необходимости, только ему одному и может на что-нибудь пригодиться, как случилось с Фиеско и тем мавром, который хо- тел его убить.
Мы знаем графа; поэтому нам нечего говорить о том, чтото был чело- век отважный и сильный духом, бравшийся за невозможное с той энергией, которая отличает людей высшего порядка. Вся его жизнь, принятое и неук- лонно выполняемое им решение ни перед чем не отступать научили графа черпать неизведанные наслаждения в его битвах против природы, которая есть бог, и против мира, который можно было бы назвать дьяволом.
- Они вряд ли собираются красть у меня документы, - сказал Мон- те-Кристо, - они хотят убить меня; это не воры, это убийцы. Я вовсе не желаю, чтобы господин префект полиции вмешивался в мои личные дела. Я, право, достаточно богат, чтобы не отягощать бюджет префектуры.
Граф позвал Батистена, который, подав письмо, вышел из комнаты.
- Немедленно возвращайтесь в Париж, - сказал он, - и привезите сюда всех оставшихся там слуг. Они все понадобятся мне здесь.
- Так в доме никого не останется, господин граф? - спросил Батистен.
- Нет, останется привратник.
- Может быть, господин граф примет во внимание, что от привратницкой до дома довольно далеко.
- Ну и что же?
- Могут ведь обокрасть весь дом, и он ничего не услышит.
- Кто может обокрть?
- Воры.
- Вы осел, сударь. Я предпочитаю, чтобы воры разграбили весь д, чем терпеть недостаток в прислуге.
Батистен поклонился.
- Вы понимаете, - сказал граф, - привезите сюда всех, до единого, но чтобы в доме все осталось как обычно; вы только закроете ставни нижнего этажа, вот и все.
- А во втором этаже?
- Вы же знаете, что их никогда не закрывают. Ступайте.
Граф велел сказать, что он пообедает один и что прислуживать будет Али.
Он пообедал с обычной умеренностью, а после обеда, приказав Али сле- довать за собой, вышел через калитку, дошел, как бы прогуливаясь, до Бу- лонского леса, повернул, словно непредумышленно, в сторону Парижа и уже в сумерках очутился напротив своего домаа Елисейских Полях.
В доме царила полная тьма; только слабый огонек светился в приврат- ницко стоявшей, как и говорил Батистен, шагах в сорока от дома.
Монте-Кристо прислонился к дереву и своим зорким взглядом окинул двойную аллею, прохожих и соседние улицы, чтобы проверить, не подстере- гает ли его кто-нибудь. Минут через десять он убедился, что никто за ним не следит.
Тогда он подбежал вместе с Али к калитке, быстро вошел и по черной лестнице, от которой у него был ключ, прошел в свою спальню, не коснув- шись ни одной занавеси, так что даже привратник не подревал, что в дом, который он считал пустым, вернулся его хозяин.
Войдя впальню, граф дал Али знак остановиться; затем он прошел в будуар и осмотрел его; все было как всегда; секретер стоял на своем мес- те, ключ торчал в замке. Он дваы повернул ключ, вынул его, подошел к двери спальни, снял скобу задвижки и вышел из будуара.
Тем временем Али принес и положил на стол указанное графом оружие: короткий карабин и пару двуствольных пистолетов, допускающих такой же верный прицел, как пистолеты, из которых стреляют в тире. Вооруженный так образом граф держал в своих руках жизнь пяти человек.
Было около половины десятого; граф и Али наскоро закусили ломтем хле- ба и стаканом испанского вина; затем граф нажал пружину одной из тех раздвижных филенок, благодаря которым он мог из одной комнаты видеть, что делается в другой. Рядом с ним лежали его пистолеты и карабин, а Али, стоя возле него, держал в руке один из тех арабских топориков, фор- ма которых не изменилась со времен крестовых походов.
В одно из окон спальни, выходившее, как и окно будуара, на Елисейские Поля, графу видна была улица.
Так прошло два часа; было совершенно темно, а между тем Али своим острым зрением дикаря граф благодаря привычке к темноте различали ма- лейшее колебание ветвейо дворе.
Огонек в привратницкой уже давно потух.
Можно было предположить, что нападающие, если действительно предстоя- ло нападение, пройдут по лестнице из нижнего этажа, а не влезут в окно. Монте-Кристо думал, что злоумышленники хотят его убить, а не обокрасть. Следовательно, их целью является его спальня, и они доберутся до нее или по потайной лестнице, или через окно будуара.
Он поставил Али у двери на лестницу, а сам продолжал наблюдать за бу- дуаром.
На часах Дома Инвалидов пробило без четверти двенадцать; сырой запад- ный ветер донес до них три зловещих удара.
Не успел еще замереть последний удар, как граф уловил со стороны бу- дуара легкий скри затем еще и еще; па четвертый раз граф перестал сом- неваться. Опытная и твердая рука вырезала алмазом оконное стекло.
Сердце у графа забилось. Как бы ни были люди закалены в тревогах, как бы ни были они готовы встретить грозящую опасность, они всегда чувствуют по ускоренному биению сердца и по легкой дрожи, какая огромная разница между вообранием и действительностью, между замыслом и выполнением.
Монте-Кристо знаком предупредил Али; тот, поняв, что опасность надви- гается со стороны будуара, подошел ближе к своему господину.
Монте-Кристо горел нетерпением узнать, кто его враги и сколько их.
Окно, которое скрипело под алмазом, приходилось как раз напротив от- верстия, куда заглядывал граф. Его взгляд остановился на эт окне. Он увидел, что в ночном мраке вырисовывается какая-то ещеболее темная тень; вслед за тем одно из оконных стекол стало непроницаемым, как будто на него снаружи наклеили лист бумаги, потом стекло треснуло, но не упало Через проделанное отверстие просунулась рука и стала искать задвижку; секунду спустя окно открылось, и появился человек. Он был один.
- Вот смелый мошенник, - прошептал граф.
В эту минуту Али тихонько тронул его за плечо, он обернулся; Али по- казывал ему на то окно в спальне, которое выходило на улицу.
Монте-Кристо сделал три шага по направлению к этому окну; он знал изумительную чуткость своего верного слуги. И действительно, он увидел, что от ворот напротив отделился человек и, взобравшись на тумбу, стара- ется разглядеть, что происходит в доме.
- Так, - сказал он, - их двое: один действует, а другой сторожит.
Он дал знак Али не спускать глаз с человека на улице и вернулся к то- му, который забрался в будуар.
Взломщик уже вошел в комнату и осторожно двигался, вытянув руки впе- ред.
Наконец он, по-видимому, освоился с обстановкой; в будуаре были две двери, и он обе запер на задвижки.
Когда он подходил к той, которая вела в спальню, Монте-Кристо поду- мал,то он собирается войти, и взялся за один из пистолетов; но он ус- лышал лишь шорох задвижки, скользящей в медных петлях. Это была мера предосторожности, и только; ночной посетитель, не зная, что граф позабо- тился снять скобу, мог теперь чувствовать себя как дома и совершенно спокойно приниматься за работу.
Взломщик неторопливо вытащил из своего широкого кармана какой-то предмет, поставил его на столик, затем подошел к секретеру, нащупал за- мок и заметил, что, вопреки его ожиданиям, ключа нет.
Но взломщик был человек предусмотрительный и все предвидел. Граф ус- лышал характерное звяканье: так звякает связка отмычек в руках слесаря, пришедшего отпереть испорченный замок. Воры прозвали их "соловьями", ве- роятно потому, что им доставлт удовольствие слушать, как они поют по ночам, со скрипом поворачиваясь в замке.
- Да это просто вор, - разочарованно пробормотаМонте-Кристо.
Но в темноте человек не мог подобрать подходящего инструмента. Тогда он прибег к помощи того предмета, который он поставил на столик; он на- жал пружину, и тотчас же луч света, правда слабый, по все же достаточный для того, чтобы видеть, осветил его руки и лицо.
- Вот оно что! - негромко воскликнул Монте-Кристо, изумнно отступая на шаг. - Да ведь это...
Али поднял топорик.
- Стой на месте, - шепотом сказал ему Монте-Кристо, - и положи топор; оружие нам больше не понадобится.
Затем он прибавил несколько слов, еще понизив голос, потому что при вырвавшемся у него изумленном возгласе, хоть еле слышном, взломщик встрепенулся и застыл в позе античного точищика.
Выслушав графа, Али на цыпочках отошел от него, подошел к стене алькова и снял с вешалки черное одеяние и треугольную шляпу. Тем време- нем Монте-Кристо быстро сбросил с себя сюртук, жилет и сорочку; при све- те тонкого луча, пробивавшегося через щель в филенке, можно было разли- чить на груди у графа гибкую и тонкую кольчугу, каких во Франции, где больше не страшатся кинжалов, уже никто не нот после Людовика XVI, ко- торый боялся быть заколотым и которому вместо этого отрубили голову.
Эта кольчуга тотчас же скрылась под длинной сутаной, как волосы графа - под париком с тонзурой; надетая поверх парика треугольная шляпа окон- чательно превратила графа в аббата.
Между тем взломщик, не слыша больше ни звука, снова выпрямился и, по- ка Монте-Кристо совершал свое превращение, подошел к секретеру, замок которого начал уже потрескивать под его "соловьем".
- Ладно, ладно, несколько минут еще повозишься? - прошептал граф, по-видимому полагаясь на какойто секрет в замке, неизвестный взломщику, несмотря на всю ею опытность.
И он подошел к окну.
Человек, который взобрался на тумбу, теперь слез с нее и шагал взад и вперед по улице; но странное дело: вместо того чтобы следить за прохо- ми, которые могли появиться либо со стороны Елисейских Полей, либо со стороны предместья Сент-Оноре, он, по-видимому, интересовался лишь тем, что происходо в доме графа, и всячески старался увидеть, что творится в будуаре.
Монте-Кристо вдруг хлопнул себя по лбу, и на его губах появилась мол- чаливая усмешка.
Он подошел к Али.
- Стой здесь в темноте, - тихо сказал он ему, - и что бы ты ни услы- шал, что бы ни произошло, не выходи отсюда и не показывайся, пока я тебя не кликну по имени.
Али кивнул головой.
Тогда Монте-Кристо достал из шкафа зажженную свечу и, выбрав минуту, когда вор был всецело поглощен замком,ихонько открыл дверь, стараясь, чтобы свет падал на его лицо.
Дверь открылась так тихо, что вор ничего не услышал. Но, к его вели- кому изумлению, комната неожиданно осветилась.
Он обернулся.
- Добрый вечер, дорогой господин Кадрусс! - сказал Монте-Кристо. - Что это вы делаете здесь в такой поздний с?
- Аббат Бузони! - воскликнул Кадрусс.
И, не понимая, каким путем очутился здесь этот странный посетитель, раз он закрыл обе двери, он выронил связку отмычек и замер, как в столб- няке.
Граф стал между Кадруссом и окном, отрезав таким образом перепуганно- му вору единственный путь отступления.
- Аббат Бузони! - повторил Кадрусс, оторопело глядя на графа.
- Да, аббат Бузони! - сказал Монте-Кристо, - он самый, и я очень рад, что вы меня узнали, дорогой господин Кадрусс; это доказывает, что у вахорошая память, потому что, если я не ошибаюсь, мы не виделись уже лет десять.
Это спокойствие, эта ирония, этот властный тон внушили Кадруссу такой ужас, что у него закружилась голова.
- Аббат! - бормотал он, стискивая руки и стуча зубами.
- Итак, мы решили обокрасть графа Монте-Кристо? - продолжал мнимый аббат.
- Господин аббат, - прошептал Кадрусс, тщетно пытаясь проскользнуть мимо графа к окну, - господин аббат, я сам не знаю... поверьте... кля- нусь вам...
- Вырезанное стекло, - продолжал граф, - потайной фонарь, связка от- мычек, наполовину взломанный секретер - все это говорит само за себя.
Кадрусс беспомощно озирался, ища угол, куда бы спрятаться, или щель, через котор можно было бы улизнуть.
- Я вижу, вы все тот же, господин убийца, - сказал граф.
- Господин аббат, раз вы все знаете, вы должны знать, что это не я, это Карконта; это и суд признал: ведь меня приговорили только к галерам.
- Разве вы уже отбыли свой срок, что опять стараетесь туда попасть?
- Нет, господин аббат, меня освободил один человек.
- Этот человек оказал обществу большую услугу.
- Но я обещал... - сказал Кадрусс.
- Итак, вы бежали с каторги? - прервал его МонтеКристо.
- Увы, - ответил перепуганный Кадрусс.
- Рецидив при отягчающих обстоятельствах?.. За это, если не ошибаюсь, полагается гильотина. Тем хуже, диаволо, как говорят остряки у меня на родине.
- Господин аббат, я поддая искушению...
- Все преступники так говорят.
- Нужда...
- Бросьте, - презрительно сказал Бузони, - человек в нужде просит ми- лостыню, крадет булку с прилавки, но не яяется в пустой дом взламывать секретер. А когда ювелир Жоаннес отсчитал вам сорок пять тысяч франков за тот алмаз, который вы от меня получили, и вы убили его, чтобы завла-еть и алмазом и деньгами, вы это тоже сделали из нужды?
- Простите меня, господин аббат, - сказал Кадрусс,- вы меня уже спасли однажды, спасите меня еще раз.
- Не имею особого желания повторять этот опыт.
- Вы здесь один, господин аббат? - спросил Кадрусс, умоляюще склады- вая руки. - Или у вас тут спрятаны жандармы, готовые схватить меня?
- Я совсем один, - сказал аббат, - и я готов сжалиться над вами, и, хотя мое мягкосердечие может привести к новым бедам, я вас отпущу, если вы мне во всем признаетесь.
[ 1 ]
[ 2 ]
[ 3 ]
[ 4 ]
[ 5 ]
[ 6 ]
[ 7 ]
[ 8 ]
[ 9 ]
[ 10 ]
[ 11 ]
[ 12 ]
[ 13 ]
[ 14 ]
[ 15 ]
[ 16 ]
[ 17 ]
[ 18 ]
[ 19 ]
[ 20 ]
[ 21 ]
[ 22 ]
[ 23 ]
[ 24 ]
[ 25 ]
[ 26 ]
[ 27 ]
[ 28 ]
[ 29 ]
[ 30 ]
[ 31 ]
[ 32 ]
[ 33 ]
[ 34 ]
[ 35 ]
[ 36 ]
[ 37 ]
[ 38 ]
[ 39 ]
[ 40 ]
[ 41 ]
[ 42 ]
[ 43 ]
[ 44 ]
[ 45 ]
[ 46 ]
[ 47 ]
[ 48 ]
[ 49 ]
[ 50 ]
[ 51 ]
[ 52 ]
[ 53 ]
[ 54 ]
[ 55 ]
[ 56 ]
[ 57 ]
[ 58 ]
[ 59 ]
[ 60 ]
[ 61 ]
[ 62 ]
[ 63 ]
[ 64 ]
[ 65 ]
[ 66 ]
[ 67 ]
[ 68 ]
[ 69 ]
[ 70 ]
[ 71 ]
[ 72 ]
[ 73 ]
[ 74 ]
[ 75 ]
[ 76 ]
[ 77 ]
[ 78 ]
[ 79 ]
[ 80 ]
[ 81 ]
[ 82 ]
[ 83 ]
/ Полные произведения / Дюма А. / Граф Монте-Кристо
|
Смотрите также по
произведению "Граф Монте-Кристо":
|