• Сочинения
  
• Краткие содержания
  
• Полные произведения
  
• Характеристики
  
• Биографии
  
• Критика
  
• ГДЗ
  

/ Полные произведения / Кристи А. / Рассказы

Рассказы [46/65]

Скачать полное произведение

    отмечен его маршрут, схемы подводной аппаратуры и многое-многое другое. Я
    был пленен всем этим окончательно и бесповоротно.
     Я, в свою очередь, рассказал ему о встрече с инспектором Бадгвортом.
     Ньюмен очень заинтересовался.
     "Странные здесь люди, на побережье, - задумчиво произнес он. -
    Контрабанда и поиск затонувших сокровищ у них в крови. Когда корабль идет ко
    дну у их берега, они расценивают его не иначе как свою законную добычу. Есть
    тут один интересный экземпляр, обязательно вам его покажу".
     Утро выдалось солнечное. Ньюмэн отвез меня в Полперран и познакомил со
    своим водолазом. Такой угрюмый детина по фамилии Хиггинс. Лицо абсолютно
    невыразительное, изъясняется исключительно междометиями.
     После того как они обсудили какие-то технические детали, мы все вместе
    отправились в "Три якоря". Большая кружка пива немного развязала язык этому
    молчуну.
     "Вот, детектив заявился. Из самого из Лондона, - бурчал он. - Твердит,
    будто на судне, что потопло у нас в ноябре, была пропасть золота. Ну и что?
    Будто на нем свет клином сошелся".
     "Ваша правда, мистер Хиггинс, - вмешался хозяин "Трех якорей". - И
    тонули, и будут тонуть".
     "Я о чем и толкую, мистер Келвин", - согласился Хиггинс.
     Я принялся с любопытством рассматривать хозяина. Фигура была колоритная:
    смуглый, черноволосый, на удивление широкоплечий. Глаза налиты кровью и,
    будто этого мало, все время бегают. Я заподозрил, что это и есть упомянутый
    Ньюмэном интересный экземпляр.
     "Ни к чему нам, чтоб всякие чужаки околачивались на нашем побережье", -
    довольно злобно продолжал тот.
     "Вы имеете в виду полицию?" - улыбнулся Ньюмэн.
     "И полицию тоже, - буркнул этот тип, награждая нас многозначительным
    взглядом. - Так-то вот, мистер!"
     "Послушайте, Ньюмэн, а ведь это прозвучало совсем как угроза", - сказал
    я, когда мы возвращались домой.
     Он засмеялся:
     "Глупости, кому от меня здесь вред?"
     Я только покачал головой. В этом трактирщике чувствовалось что-то злобное
    и необузданное. Видно было, что от него можно ждать чего угодно.
     Наверное, именно с того момента мною овладело беспокойство. Первую ночь я
    еще проспал нормально, но следующую... Сон совсем не шел.
     Наступило воскресенье: мрачное, угрюмое. Небо покрылось тучами, слышались
    раскаты грома. Я никогда не умел скрывать своих переживаний, и Ньюмэн тут же
    заметил мое подавленное настроение.
     "Да что с вами сегодня такое, Уэст? Вы просто комок нервов".
     "Не знаю, - ответил я. - Просто на душе скверно".
     "Это из-за погоды", - сказал он.
     "Да, наверно", - ответил я, не вдаваясь в подробности.
     Днем мы вышли на моторной лодке Ньюмэна в море, но начался такой ливень,
    что единственным желанием, которое у нас осталось, было поскорее вернуться
    домой и переодеться во все сухое.
     Вечером мое беспокойство усилилось. За окном бушевал шторм. К десяти буря
    утихла. Ньюмэн выглянул в окно.
     "Проясняется, - отметил он. - Не удивлюсь, если через полчаса шторм
    утихнет. Может, прогуляемся попозже?"
     "Ужасно в сон клонит. - Я зевнул. - Не выспался. Думаю лечь сегодня
    пораньше".
     Так я и сделал. Поскольку в предыдущую ночь я совершенно не выспался, то
    очень скоро забылся тяжелым сном. Видно, я так и не избавился от смутного
    чувства тревоги, и меня одолевали кошмары. Бездонные пучины, мрачные
    пропасти, над которыми я блуждаю... И все время сознание того, что один
    неверный шаг - и я погиб. Когда я очнулся, часы показывали восемь. Голова
    невыносимо болела, испытанный во сне ужас все еще держал меня в своих цепких
    объятиях. И настолько он был сильным, что, открыв окно, я подумал было, что
    кошмар продолжается: первое, что я увидел, был человек, роющий могилу.
     Я в ужасе отпрянул, и мне даже понадобилось какое-то время, чтобы взять
    себя в руки. Выглянув в окно снова, я с облегчением понял, что могильщик -
    это садовник Ньюмэна, а "могила" предназначена для трех кустов роз, лежавших
    неподалеку в ожидании, когда их заботливо посадят в землю.
     Садовник, взглянув наверх, увидел меня и приподнял шляпу:
     "Отличное утро, сэр. Просто замечательное".
     "Надеюсь, что так", - скептически ответил я.
     Однако утро действительно выдалось превосходное. Ярко светило солнце, а
    безоблачное и голубое небо предвещало чудесную погоду на весь день.
     Насвистывая, я спустился к завтраку. У Ньюмэна в доме не было прислуги.
    Человек он был неприхотливый, и с хозяйством вполне справлялись две
    немолодые уже женщины - родные сестры, жившие по соседству. Вот и сейчас,
    войдя в комнату, я застал одну из них. Она как раз ставила на стол кофейник.
     "Доброе утро, Элизабет, - поздоровался я. - Мистер Ньюмэн еще не
    спускался?"
     "Должно быть, ушел рано утром, сэр, - ответила она. - Когда мы пришли,
    его не было".
     Меня снова начали одолевать дурные предчувствия. Я уже привык, что Ньюмэн
    спускается к завтраку довольно поздно, и с трудом мог себе представить,
    чтобы он ни свет ни заря отправился на прогулку. Весь во власти сомнений, я
    заглянул в его спальню и обнаружил, что постель даже не тронута. Беглый
    осмотр комнаты заставил меня задуматься и еще кое о чем. В комнате не было
    смокинга, в котором Ньюмэн был вчера вечером.
     Теперь я был уверен, что мои предчувствия не напрасны. Значит, вчера
    Ньюмэн все же отправился на прогулку и по какой-то причине до сих пор не
    вернулся. Но почему? Что с ним могло случиться? Неужели произошло несчастье?
    Я решил немедленно отправиться на поиски.
     Через пару часов я собрал большую группу помощников, и мы начали поиск по
    всем направлениям - и у обрыва, и на скалах внизу, но никаких следов Ньюмэна
    нам обнаружить не удалось.
     В конце концов, отчаявшись, я разыскал инспектора Бадгворта. Выслушав
    меня, он помрачнел.
     "Думаю, дело нечисто, - проговорил он. - Есть здесь несколько
    подозрительных субъектов. Видали Келвина, хозяина "Трех якорей"?"
     Я ответил, что да, имел такое удовольствие.
     "А вам известно, что он только четыре года как вышел из колонии?
    Оскорбление действием".
     Я ответил, что нисколько этим не удивлен.
     "Насколько я понял, здешние жители считают, что ваш приятель слишком
    любит совать нос в чужие дела. Единственная надежда на то, что до крайностей
    не дошло".
     Мы продолжили поиск с удвоенным рвением. Только к вечеру наши усилия были
    вознаграждены. Мы обнаружили Ньюмэна в глубокой канаве в дальней части его
    собственного имения. Он был крепко-накрепко связан по рукам и ногам, во рту
    торчал скомканный носовой платок.
     Он совсем обессилел и все стонал от боли. Только после того, как ему
    растерли запястья и лодыжки и дали глотнуть виски, он смог рассказать, что с
    ним произошло.
     Прошлым вечером около одиннадцати часов он вышел пройтись. Прогулялся
    немного вдоль обрыва и вышел на то место, которое из-за большого количества
    пещер называют "Убежищем контрабандистов". Там он заметил нескольких
    человек, выгружающих что-то из маленькой лодки, и спустился взглянуть, в чем
    дело. Груз, по-видимому, был тяжелым, и его с трудом волокли в одну из самых
    дальних пещер.
     Ньюмэн заинтересовался. Стараясь оставаться незамеченным, он подобрался
    поближе, пытаясь угадать, что именно они тащат. Потом кто-то крикнул - явно
    кого-то предупреждая, и тут же на него навалились два дюжих типа. Они избили
    Ньюмэна до потери сознания. Когда он пришел в себя, то обнаружил, что лежит
    в грузовике, который куда-то мчится, подпрыгивая на многочисленных рытвинах
    и ухабах. Он был уверен, что его везут в деревню, и глазам своим не поверил,
    когда автомобиль свернул в ворота его собственного дома. Здесь его
    похитители, пошептавшись друг с другом, вытащили его и бросили в глубокую
    канаву, где искать человека никому и в голову не придет. После этого
    грузовик укатил. Ему показалось, что выехали они в другие ворота, через те,
    которые на четверть мили ближе к деревне. Он не мог описать нападавших,
    понял только, что это были моряки и, судя по говору, корнуоллцы.
     Инспектор Бадгворт встрепенулся.
     "Будьте уверены, тут-то они и запрятали золото! - воскликнул он. -
    Достали с затонувшего корабля и держат где-то в укромной пещере. Знают,
    шельмы, что мы уже обыскали все пещеры в "Убежище контрабандистов" и теперь
    идем дальше. Вот, видно, и перетаскивали свое добро в пещеру, где мы уже
    побывали. Знают ведь, что второй раз мы туда уже не сунемся. Теперь пиши
    пропало: мистер Ньюмэн застукал их как минимум восемнадцать часов назад, а
    значит, у них было достаточно времени, чтобы замести следы. Сомневаюсь, что
    мы теперь что-то найдем".
     Тем не менее инспектор срочно организовал поиски: очевидно было, что
    золото действительно у кого-то из местных воришек, которые его перепрятали.
    Но у него не было и намека на месторасположение нового тайника.
     Одна зацепка, впрочем, все же была. Он сам навел меня на нее следующим
    утром.
     "По этой дороге редко проезжают машины, - объяснял он, - поэтому в
    нескольких местах мы обнаружили четкие следы шин. Один из протекторов
    поврежден и оставляет очень характерный отпечаток. Вот смотрите: здесь
    похитители вашего друга заезжали в ворота, а здесь, - показал он чуть
    приметный след у других ворот, - выезжали. Рисунок тот же. Так что никаких
    сомнений, - это та самая машина, которая нам нужна. Вы спрашиваете, зачем
    они выехали через дальние ворота? Мне кажется, это совершенно ясно:
    возвращались в деревню. А в деревне собственные грузовики есть у двоих - от
    силы троих. Причем один у Келвина, хозяина "Трех якорей".
     "А кем Келвин был раньше?" - спросил Ньюмэн.
     "Забавно, что вы об этом спросили. Водолазом".
     Мы с Ньюмэном переглянулись. Головоломка, казалось, разрешалась сама
    собой.
     "Вы не видели Келвина среди тех, кто разгружал лодку?" - спросил
    инспектор.
     Ньюмэн покачал головой:
     "Боюсь, не смогу ответить. Я и понять-то толком ничего не успел, не то
    что разглядеть".
     Инспектор любезно разрешил мне пойти с ним к "Трем якорям". Гараж
    находился ,в переулке, главный вход был заперт, но, свернув на аллейку, мы
    обнаружили маленькую дверь, оказавшуюся незапертой. Поверхностного осмотра
    шин инспектору было достаточно.
     "Клянусь Юпитером! - ликовал он. - Вот же она, та самая отметина, на
    заднем левом колесе. Ну, мистер Келвин, теперь вам точно не выкрутиться". ,
    Рэймонд Уэст смолк.
     - Ну? - нетерпеливо потребовала Джойс. - Пока что я не вижу тут ничего
    загадочного... Вот если бы золота не нашли...
     - Его и не нашли, - сказал Рэймонд. - И Келвина, естественно, тоже не
    посадили. Не по зубам он им оказался, как я понимаю. Просто не представляю,
    как он выкрутился. Разумеется, на основании улики - отметины на шине - его
    тут же арестовали. Но произошла неожиданная осечка. Прямо напротив въезда в
    гараж находился коттедж, который на лето сняла одна дама-художница.
     - Ох уж эти дамы-художницы! - рассмеялась Джойс.
     - И не говорите! Ну вот, так совпало, что она несколько недель болела, и
    поэтому к ней приходили две сиделки. Та, что дежурила в ночную смену, всю
    ночь просидела у окна в кресле. Шторы были подняты, и она клянется, что не
    могла не увидеть автомобиль, выезжающий из гаража. Но в ту ночь она его не
    видела.
     - Что ж с того? - фыркнула Джойс. - Заснула небось. Они всегда спят.
     - Такое, в общем, действительно случается, - начал мистер Петерик, - но
    мне представляется, мы принимаем на веру факты, даже не поразмыслив над ними
    как следует. Прежде чем принимать к сведению показания сиделки, следует
    убедиться в их добросовестности. Не люблю я так кстати появляющихся алиби.
    Есть в них что-то.., сомнительное.
     - Имеются также показания художницы, - продолжал Рэймонд. - У нее были
    сильные боли, и она тоже практически не спала. И обязательно услышала бы,
    если грузовик действительно выезжал: мотор у него очень мощный, а ночью
    после бури было особенно тихо.
     - М-да, - хмыкнул священник. - Это, несомненно, подтверждает показания
    сиделки. А у самого-то Келвина было алиби?
     - Он заявил, что в десять вечера лег спать, что подтвердить или
    опровергнуть никто, разумеется, не смог.
     - Да спала ваша сиделка, - снова вмешалась Джойс, - и больная тоже.
    Больным всегда кажется, что они ночь напролет не сомкнули глаз.
     Рэймонд Уэст вопрошающе посмотрел на доктора Пендера.
     - Знаете, а мне этот Келвин даже симпатичен, - сказал тот. - Думаю, это
    тот самый случай, когда "дурная слава впереди бежит": он же был в
    заключении. Ведь, кроме отметины на шине, которая, спору нет, слишком
    примечательна, чтобы быть простым совпадением, и сомнительного прошлого,
    против него ничего нет.
     - Ну а вы, сэр Генри? Сэр Генри покачал головой.
     - Со мной обычная история, - засмеялся он. - Я слышал об этом деле. Так
    что лучше пока помолчу.
     - Идем дальше... Тетя Джейн, неужели вам нечего сказать?
     - Минуточку, дорогой, - пробормотала мисс Марпл, - а то я собьюсь со
    счета. Две с накидом.., три лицевые.., одну снимаем.., две с накидом... Ну,
    все. Так что ты говоришь, дорогой?
     - Ваше мнение, тетя?
     - Но, дорогой, боюсь, оно придется тебе не по вкусу. Я ведь знаю:
    молодежь не любит, когда ей говорят такие вещи. Лучше я помолчу.
     - Глупости, тетя Джейн, выкладывайте.
     - Ну хорошо, дорогой.
     Мисс Марпл отложила вязанье и взглянула на племянника.
     - Я считаю, что тебе следует быть разборчивее при выборе знакомых. Ты у
    меня такой доверчивый, так легко поддаешься обману... Наверное, это потому,
    что ты писатель, а все писатели такие впечатлительные... Ну что это еще за
    история с испанским галионом? Ты же взрослый мальчик! Хотя, конечно, ты ведь
    знал этого человека без году неделю.
     Сэр Генри вдруг разразился неудержимым хохотом и шлепнул себя по колену.
     - Поделом тебе, Рэймонд, - веселился он. - Мисс Марпл, вы великолепны!
    Так вот, Рэймонд, вашего приятеля на самом деле зовут по-другому, и в
    настоящий момент он вовсе не в Корнуолле, а совсем даже в Девоншире - в
    Принстаунской тюрьме, если уж быть точным. Взяли мы его, правда, не по делу
    о краже золота с "Отранто", а за ограбление хранилища одного лондонского
    банка. Потом занялись им вплотную и обнаружили большую часть украденного
    золота. Оно, представьте, было зарыто в саду "Пол-хауса". Неплохо придумано.
    По всему побережью Корнуолла рассказывают истории про крушение галионов,
    полных золота. Это объясняло появление водолаза, объяснило бы потом и
    появление золота. Не хватало только козла отпущения. Келвин идеально
    подходил на эту роль. Ньюмэн прекрасно разыграл свою маленькую комедию, в
    которой наш друг, Рэймонд, будучи известным писателем, сыграл роль
    безупречного свидетеля.
     - А отметина на шине? - не сдавалась Джойс.
     - Ох, дорогая, я, конечно, ничего и не смыслю в моторах, - начала мисс
    Марпл, - но, знаете, очень часто наблюдала, как люди меняют колеса, и мне
    показалось, что вполне ведь можно было снять колесо с грузовика Келвина,
    вытащить его через маленькую дверь в переулок и надеть на грузовик мистера
    Ньюмэна. Выехать на грузовике через одни ворота на берег, погрузить на него
    золото и привезти через другие ворота. А потом вернуть колесо на грузовик
    мистера Келвина, а в это время кто-нибудь связал бы мистера Ньюмэна и
    оставил в канаве. Не слишком, конечно, приятно... И искали его, похоже,
    дольше, чем он рассчитывал. Думаю, этот так называемый садовник его и
    связал.
     - Почему же "так называемый" садовник, тетя Джейн? - удивился Рэймонд.
     - Но как же он мог настоящим? - в свою очередь удивилась мисс Марпл. -
    Садовники в Духов понедельник <Духов понедельник - понедельник после
    воскресенья Святого Духа (седьмое воскресенье после Пасхи) отмечается
    Англиканской церковью и до 60-х годов XX века был нерабочим днем> не
    работают. Кого угодно спросите.
     Она улыбнулась и свернула вязанье.
     - Именно это и натолкнуло меня на след, - добавила она и ласково
    посмотрела на Рэймонда. - Вот был бы у тебя свой дом, дорогой, и собственный
    садик, ты бы и сам догадался.
    МОТИВ И ВОЗМОЖНОСТЬ
    Агата КРИСТИ
    ONLINE БИБЛИОТЕКА
    http://www.bestlibrary.ru
     Мистер Петерик начал с того, что откашлялся - гораздо многозначительнее,
    чем обычно.
     - Боюсь, после всех этих удивительных историй моя покажется вам слишком
    уж незамысловатой, - извиняющимся тоном начал он. - Сразу скажу: никаких
    кровавых сцен в ней нет, и тем не менее, на мой взгляд, это очень интересный
    и захватывающий случай. К счастью, его разгадка мне известна.
     - Уж не юридическая ли казуистика? - испуганно осведомилась Джойс
    Ламприер. - Не какое-нибудь "дело Барнэби против Скиннера", слушавшееся году
    эдак в одна тысяча восемьсот восемьдесят первом?
     Мистер Петерик строго глянул на нее поверх пенсне, но, не выдержав,
    рассмеялся.
     - Нет-нет, моя милая. Вам совершенно нечего опасаться. История, которую я
    собираюсь рассказать, настолько проста и незатейлива, что в ней может
    разобраться любой.
     - И никаких юридических терминов, обещаете? - потребовала мисс Марпл,
    угрожающе взмахивая спицей.
     - Избави Боже, - заверил ее мистер Петерик.
     - Ну ладно, хоть и с трудом верится. Так мы слушаем.
     - История касается моего бывшего клиента. Я буду называть его мистер
    Клоуд - Саймон Клоуд. Человек он был очень и очень состоятельный. Жил, к
    слову сказать, здесь неподалеку. Большой дом... Его единственный сын погиб
    на войне, оставив после себя совсем маленькую дочку. Ее мать умерла при
    родах. Естественно, девчушка жила у деда, который просто души в ней не чаял.
    Малышка Крис могла веревки из него вить. Никогда я не встречал такого
    полного самоотречения. И словами не передать, что с ним было, когда девочка
    - ей шел двенадцатый годик - подхватила где-то воспаление легких и умерла.
     Можно сказать, Саймон Клоуд продолжал жить только по привычке. Вскоре
    скончался один из его братьев, оставив своих детей в на редкость стесненных
    обстоятельствах. Саймон Клоуд великодушно забрал их к себе. Вот так в его
    доме и появились Грейс, Мэри и Джордж. Старик был добр и щедр к ним, но,
    похоже не испытывал и малой толики той любви и привязанности, которые
    пришлись на долю его внучки. Для Джорджа нашлась работа в ближайшем банке.
    Грейс вскоре вышла замуж за некоего Филиппа Гаррода, молодого, но уже
    подающего большие надежды химика. Мэри, тихая замкнутая девушка, осталась
    жить в доме и заботилась о своем дяде. Думаю, она любила его, хотя в силу
    природной сдержанности предпочитала никак не проявлять своих чувств.
    Насколько я знаю, они жили тихо и мирно. Да, чуть не забыл... После смерти
    маленькой Кристобель Саймон Клоуд пришел ко мне и поручил составить новое
    завещание. По этому завещанию все его состояние - весьма, кстати сказать,
    солидное - поровну делилось между племянником и племянницами: каждый получал
    по трети.
     Шло время. Однажды, случайно повстречав Джорджа Клоуда и невзначай
    спросив о дяде, которого давно не видел, я был неприятно удивлен мрачным
    выражением, тут же появившимся на его лице.
     "Хоть бы вы на него повлияли, - мрачно сказал он, и на его честном
    простоватом лице отразились замешательство и тревога. - Эти спиритические
    сеансы добром не кончатся".
     "Какие еще сеансы?" - тут же насторожился я.
     Тогда Джордж рассказал мне, что мистер Клоуд, совершенно случайно
    заинтересовавшись этим явлением, постепенно начал входить во вкус, а после
    того, как он познакомился с этой американкой, называющей себя медиумом,
    некой Эвридикой Спрагг, дело приняло серьезный оборот. Эта мошенница
    возымела над Саймоном Клоудом огромную власть. Она практически постоянно
    находилась в доме и проводила бесконечные сеансы, во время которых Саймону,
    безумно скучавшему по умершей внучке, незримо являлся ее дух.
     Скажу прямо: я не отношусь к числу тех, кто безоговорочно отрицает
    спиритизм. Я уже не раз говорил здесь, что доверяю только фактам. Уверен,
    что, если научно подойти к этому явлению, беспристрастно взвесив все "за" и
    "против", выяснится много такого, что никак нельзя отнести на счет
    мошенничества и от чего можно было бы пренебрежительно отмахнуться. Поэтому,
    можно сказать, я верю и не верю одновременно.
     Нельзя, впрочем, отрицать и того, что спиритизм - весьма удобное средство
    для разного рода жульничеств. Из того, что я услышал об этой Эвридике
    Спрагг, я понял, что Саймон Клоуд попал в руки мошенницы самой высокой
    пробы. Я всегда считал мистера Клоуда человеком здравомыслящим, в известной
    степени даже проницательным, но понимал, что, когда дело касалось отношения
    старика к умершей внучке, нет ничего легче, чем заставить его выдать
    желаемое за действительность.
     Чем дольше я обдумывал ситуацию, тем меньше она мне нравилась. Я любил
    молодых Клоудов, Мэри и Джорджа, и прекрасно понимал, чем для них может
    обернуться новое увлечение их дяди.
     Найдя какой-то предлог, я заглянул к ним домой. Было очевидно, что миссис
    Спрагг обосновалась там надолго и как самая дорогая гостья, пользующаяся
    непререкаемым авторитетом Достаточно было взглянуть на нее, чтобы мои
    опасения подтвердились. Это была немолодая уже особа, одетая крикливо и
    вызывающе. Она поминутно поминала "возлюбленных, ушедших от нас в мир иной"
    и откровенно играла на чувствах несчастного старика.
     Кроме того, она привезла с собой своего мужа, мистера Абсалома Спрагга,
    худого высокого мужчину с меланхоличным выражением лица и довольно вороватым
    взглядом.
     Я осторожно расспросил Саймона о его новых знакомых. Он был в восторге!
    Эвридика Спрагг - изумительная женщина! Ниспослана ему Богом в ответ на его
    мольбы! Деньги для нее ничто, и единственное, что ей надо от жизни, -
    возможность помочь страждущим сердцам. Маленькую Крис она любит как мать, и
    это тогда, когда он сам готов относиться к этой женщине как к дочери. Он
    даже рассказал мне некоторые подробности: как он слышал голосок Крис,
    сообщивший, как же ей там чудесно с мамочкой и папочкой. Хотя, сколько я
    помнил Кристобель, подобные умильные словечки были совершенно не в ее
    характере. Мало того, по словам Саймона, девочка настойчиво утверждала, что
    "мама и папа любят дорогую миссис Спрагг".
     "Однако, - оборвал он себя, - вы, кажется, смеетесь, мистер Петерик?"
     "Да что вы! Отнюдь. Есть множество занимающихся спиритизмом людей,
    которым я доверяю безоговорочно, как, впрочем, и любому рекомендованному ими
    лицу. Полагаю, у этой вашей миссис Спрагг отличные рекомендации?"
     Саймон снова разразился потоком благодарственных слов По поводу этой
    особы. Она ниспослана ему Богом. Он повстречал ее на водах, где провел летом
    два месяца. Случайная встреча, но поистине судьбоносная!
     Я был искренне огорчен. Мало того, что подтвердились самые мои худшие
    опасения, я еще и совершенно не видел выхода из этой ситуации. Как следует
    поразмыслив, я все же решился написать Филиппу Гарроду - мужу старшей из
    племянниц Саймона. Я постарался быть сдержанным и объективно обрисовать ему
    ситуацию, выразив опасение, что подобная женщина может вредно повлиять на
    старика. Попросил также познакомить Клоуна с какими-нибудь действительно
    достойными уважения медиумами. Мне почему-то казалось, Филипп Гаррод сумеет
    что-либо предпринять.
     Тот действовал быстро. Он сразу понял то, чего не сумел понять я:
    состояние здоровье Саймона Клоуда внушает самые серьезные опасения. Филипп
    Гаррод оказался человеком практичным: мысль, что его жену, равно как и ее
    сестру с братом, могут лишить законного наследства, очень ему не
    понравилась. На следующей же неделе он прикатил в компании самого профессора
    Лонгмана. Лонгман был крупным ученым, и именно благодаря его увлечению
    спиритизмом общественное мнение вынуждено было относиться к этому феномену с
    серьезностью. Это был не только талантливый, но и чрезвычайно честный и
    порядочный человек.
     К сожалению, результаты этого визита были плачевны. За все время своего
    пребывания в доме Лонгман так и не сказал ничего определенного. Он
    присутствовал на двух сеансах - подробностей не знаю, - но все время
    уклонялся от их обсуждения, и лишь позже написал Филиппу Гарроду письмо. В
    нем он признавал, что бессилен уличить миссис Спрагг в мошенничестве, хотя -
    но это его личное мнение - "голоса" духов действительно были поддельными. Он
    писал также, что, если мистер Гаррод сочтет уместным, он может показать это
    письмо своему дяде, и предлагал свести мистера Клоуда с абсолютно
    благонадежным медиумом.
     Филипп Гаррод отнес письмо дяде, но результат оказался совершенно не тем,
    на какой он рассчитывал. Старик пришел в неописуемую ярость. Все это обычные
    интриги! Миссис Спрагг святая! Завистники хотят оклеветать ее! Она
    предупреждала его о черной зависти, в атмосфере которой вынуждена жить. Если
    уж на то пошло, сам Лонгман признал, что никакого мошенничества нет!
    Эвридика Спрагг поддержала его в трудную пору его жизни, и он не даст ее в
    обиду, даже если для этого придется порвать с семьей. Эта святая и
    бескорыстная женщина значит для него больше, чем кто бы то ни было в мире!
     Филиппа Гаррода буквально вышвырнули из дома. Этот припадок ярости плохо
    отразился на здоровье Клоуда. Его состояние заметно ухудшилось. Он слег.
    Было ясно, что ему уже не подняться, и смерть только избавит его от
    страданий.
     Через два дня после той ссоры старик сам меня вызвал, и я спешно к нему
    отправился. Клоуд лежал в постели и, даже на мой неискушенный взгляд, был
    совсем плох.
     "Мне осталось совсем немного, - заметно задыхаясь, произнес он, - Молчи,
    Петерик, молчи. Я знаю. И перед смертью хочу выполнить долг перед существом,
    сделавшим для меня больше, чем кто-либо в этом мире. Я хочу переписать свое
    завещание".
     "Хорошо, я немедленно составлю требуемый документ и вышлю вам", - ответил
    я.
     "Э, нет, дорогой, так не пойдет, - прохрипел он. - Может, я и до утра не
    дотяну. Я здесь на бумажке написал, чего мне надо, - Клоуд пошарил у себя
    под подушкой, - а вы уж скажите, если что не так".
     Он достал лист бумаги, покрытый какими-то каракулями. Вскоре я в них
    разобрался. Он оставлял по пять тысяч фунтов племянницам и племяннику, а все
    остальное - Эвридике Спрагг. "С благодарностью и любовью".
     Я был возмущен и расстроен, но поделать ничего не мог. О сумасшествии и
    речи не шло: голова у старика работала не хуже, чем у других.
     Клоуд позвонил служанкам. Тут же явились горничная Эмма Гонт - пожилая
    женщина, много лет проработавшая в доме и теперь самоотверженно ухаживавшая
    за больным, и кухарка Луси Дейвид - пышущая здоровьем особа лет тридцати.
    Саймонд Клоуд в упор взглянул на них из-под кустистых бровей.
     "Я хочу, чтобы вы засвидетельствовали мое завещание. Эмма, подай мою
    авторучку".
     Горничная открыла ящик стола и принялась там рыться.
     "Да не в этом, - раздраженно проворчал старик. - Будто не знаешь, что она
    всегда лежит в правом ящике!"
     "Да нет же, сэр, как раз в левом", - ответила та, протягивая ему ручку.
     "Значит, ты ее просто не туда положила, когда брала в прошлый раз, -
    пробурчал старик. - Терпеть не могу, когда вещи не кладут на место".
     Продолжая ворчать, он взял у нее ручку, переписал подправленный мной
    черновик на чистый лист и расписался. За ним свои подписи поставили Эмма
    Гонт и Луси Дейвид. Я сложил завещание и положил его в плотный голубой
    конверт, который всегда ношу с собой. Полагаю, вы знаете, что завещание
    обязательно должно быть написано на самой обычной бумаге.
     Когда служанки уже выходили из комнаты, Клоуд с перекошенным от удушья
    лицом рухнул на подушки. Я в испуге отшатнулся, а Эмма Гонт не раздумывая
    бросилась к кровати. Однако старику полегчало, и он слабо улыбнулся:
     "Все в порядке, Петерик, не волнуйтесь. Если я и умру, то сделаю это с
    легким сердцем, ибо сделал все, что хотел".
     Эмма взглядом спросила меня, можно ли ей идти. Я кивнул, и она
    повернулась к двери, но неожиданно остановилась и подняла что-то с пола. Это
    был голубой конверт, который я, должно быть, выронил от неожиданности. Она
    подала его мне, и я сунул его в карман пальто.
     "Знаю, Петерик, вам все это не по душе, - заговорил Саймон Клоуд, когда
    Эмма ушла. - Но вы, как и остальные, не в силах справиться с
    предубеждением".
     "Предубеждение здесь ни при чем, - возразил я. - Вполне возможно, миссис
    Спрагг именно та, за кого себя выдает, и мне решительно нечего было бы
    возразить, оставь вы ей некоторую сумму в знак признательности. Но,
    послушайте, Клоуд, лишать наследства в пользу чужого человека собственную
    плоть и кровь - вот это мне действительно не по душе".
     Сказав это, я повернулся и ушел. А что мне еще оставалось?
     Мэри Клоуд встретила меня в холле.
     "Выпейте на дорогу чайку, сэр. Это же недолго", - сказала она и повела
    меня в гостиную.
     В камине горел огонь, комната выглядела уютно и приветливо. Мэри помогла
    мне снять пальто. Потом вошел ее брат - Джордж. Он взял у нее пальто, сложил
    на стуле в дальнем конце комнаты и, вернувшись к камину, возле которого Мэри
    накрыла стол, уселся вместе с нами. Каким-то образом разговор коснулся
    имения. В свое время Саймон Клоуд заявил, что не желает тратить на него
    время и передал бразды правления Джорджу. Теперь беднягу страшно тяготила
    такая ответственность, и я, чтобы успокоить его, предложил пройти в кабинет
    и посмотреть, все ли бумаги в порядке. После чая мы так и поступили, причем
    Мэри Клоуд тоже при этом присутствовала.
     Где-то через четверть часа я собрался уходить и пошел в гостиную за
    пальто. В комнате была миссис Спрагг. Она стояла на коленях возле стула с
    пальто и, как мне показалось, бессмысленно теребила ковер. Увидев меня, она

/ Полные произведения / Кристи А. / Рассказы