• Сочинения
  
• Краткие содержания
  
• Полные произведения
  
• Характеристики
  
• Биографии
  
• Критика
  
• ГДЗ
  

/ Полные произведения / Кристи А. / Рассказы

Рассказы [10/65]

Скачать полное произведение

    - Но, Ногтон, - ошарашенно произнесла миссис Мэнсфилд, уж не думаете
    ли вы, что кто-то из нас посылал эти вещи? Мистер Куин подтвердит вам,
    мы все время были у него на виду.
     - Делайте, что я сказал, миссис Мэнсфилд! - рявкнул офицер.
     Озадаченные люди потянулись в библиотеку. Второй полицейский привел в
    библиотеку Милана, кухарку и горничную и тоже остался там. Куин и Ногтон
    вышли.
     Все молчали, не глядя друг на друга. Потекли минуты. Прошло полчаса,
    час. В соседней гостиной царило гробовое молчание. Люди невольно
    напрягали слух.
     В половине восьмого дверь распахнулась. В комнату заглянули Эллери и
    констебль.
     - Всем выйти, - приказал Ногтон. - Быстрее, быстрее!
     - Выйти, - прошептала миссис Оуэн. - Но куда? Где Ричард?
     Полицейский вывел всех из библиотеки. Эллери вошел в кабинет Оуэна,
    включил свет и отступил от двери.
     - Попрошу, всех войти сюда и сесть, - сказал он глухо.
     Лицо его было напряжено, и вообще во всем его облике сквозила сильная
    усталость. Не сразу все повиновались. Полицейский принес из гостиной
    недостающие стулья. Ногтон задернул шторы. Второй полицейский закрыл
    дверь и встал у нее.
     Бесстрастным голосом Эллери произнес:
     - В своем роде это один из самых замечательных случаев в моей
    практике. С любой точки зрения, дело необычно. По-моему, мисс Уиллоуз,
    сбывается ваше желание. Помните, в пятницу вечером вы говорили, что
    хотели бы стать свидетельницей расследования уголовного преступления,
    изощренного и гениального до безумия.
     - Уголов... - губы миссис Гарднер задрожали. - Вы хотите сказать...
    что совершено преступление?
     - Именно, - резко подтвердил Ногтон.
     - Да, - мягко сказал Эллери. - Было совершено преступление. И должен
    сказать, к моему чрезвычайному прискорбию, миссис Оуэн, - тяжкое
    преступление.
     - Ричард мертв? - прошептала хозяйка дома.
     - Мне очень жаль, - ответил Куин.
     Наступило молчание.
     Миссис Оуэн не зарыдала. Казалось, она выплакала все слезы.
     - Вообще-то дело выглядит фантастично. - Эллери прервал тягостное
    молчание. - Ну, слушайте. Вся соль в часах. В часах -
    которых-не-было-на-месте-там-где-онидолжны-были-быть. В
    часах-невидимках. Помните, я говорил, что если я не увидел их отражения
    в зеркале, значит, их не было на месте? То была обоснованная версия. Но
    не единственная.
     - Ричард мертв? - повторила миссис Оуэн слабым, прерывающимся
    голосом.
     - Мистер Гарднер, - быстро продолжал Эллери, предположил, что часы
    могли быть на месте, но что-то или кто-то закрывал зеркало. Я уже
    объяснял вам, почему это невозможно. Однако, - Эллери внезапно подошел к
    высокому зеркалу, - существует еще одно объяснение, почему я не увидел
    отражения светящегося циферблата. Вот оно: когда я по ошибке открыл эту
    дверь и уставился в темноту, часы были на месте, а вот зеркала не было!
     - Но ведь это тоже невозможно, мистер Куин! - Голос мисс Уиллоуз
    дрожал от волнения.
     - Ничто не глупо, дорогая моя, пока ничего не доказано.
     Я спросил себя: как могло случиться, что зеркала не оказалось на
    месте? А что, если оно представляет собой часть стены, если оно -
    встроенная панель в современной комнате?
     Догадка блеснула в глазах мисс Уиллоуз. Миссис Мэнсфилд сидела,
    уставясь перед собой, скрестив на животе руки. Миссис Оуэн смотрела на
    Эллери застывшими глазами, казалось, она не видит и не слышит.
     - Затем, - вздохнул Эллери, - эти загадочные посылки, которые
    сыпались на нас весь день. Конечно, вы, как и я, догадались, что кто-то
    отчаянно пытается подсказать нам ключ к разгадке преступления.
     - Подсказать ключ... - начал Гарднер, нахмурившись.
     - Именно. А теперь, миссис Оуэн, - голос Эллери мягко журчал, -
    первая посылка была адресована вам. Что в ней было?
     Миссис Оуэн тупо уставилась на него. Миссис Мэнсфилд встряхнула ее,
    как ребенка. Хозяйка дома вздохнула и слабо улыбнулась. Эллери повторил
    вопрос. Тогда женщина ответила, почти радостно:
     - Спортивные туфли Ричарда.
     - Одним словом - туфли. Мисс Уиллоуз, - продолжал детектив (несмотря
    на самообладание, актрисе стало не по себе), - вам был адресован второй
    пакет. Что в нем было?
     - Игрушечные кораблики Джонатана.
     - И снова, одним словом - корабли.
     - Миссис Мэнсфилд, третий пакет был вам. Что именно в нем было?
     - Ну, конверт, - раздраженно сказала миссис Мэнсфилд. Дурацкий
    конверт, пустой, запечатанный сургучом.
     - И снова, одним словом - сургуч, - протянул Эллери. Теперь Гарднер.
    Вам пришла поистине необычная посылка. Что это было?
     - Капуста, - попытался улыбнуться Гарднер.
     - Два кочана капусты, дружище, их было два. И, наконец, миссис
    Гарднер, что получили вы?
     - Две шахматные фигуры, - прошептала женщина.
     - Нет, нет. Не просто две фигуры, миссис Гарднер, - двух королей! -
    Глаза Эллери засверкали. - Иными словами, нас бомбили подарками в
    следующем порядке:
     Вначале туфли, корабли, Сургуч, капуста, короли!
     Воцарилось напряженное молчание. Затем мисс Эмми Уиллоуз выдохнула:
     - Морж и Плотник! "Алиса в Стране чудес"!
     - Мне стыдно за вас, мисс Уиллоуз. Где именно произносит свою речь
    Тру-ля-ля в дилогии Кэрролла? Казалось, все черты Эмми засветились: - В
    "Зазеркалье"!
     - В "Зазеркалье", - повторил Эллери. - А какой подзаголовок имеет
    "Зазеркалье"?
     Полным священного ужаса голосом Эмми ответила:
     - "И что там увидела Алиса".
     - У вас превосходная память на тексты, мисс Уиллоуз. Таким образом,
    нам подсказывали, что надо пройти сквозь зеркало и, естественно,
    посмотреть, что же там, по ту сторону, связано с исчезновением мистера
    Оуэна. Фантастично, не так ли? - Эллери наклонился вперед и резко
    сказал: - Позвольте, однако, вернуться к первоначальной цепочке
    рассуждений. Согласно одной из версий я не увидел отражения часов
    потому, что на месте не было зеркала. Но стена-то по крайней мере
    неподвижна, следовательно, подвижным должно быть зеркало. Каким образом?
    Вчера я два часа потратил на поиски этого секрета.
     Все в ужасе воззрились на высокое, вставленное в стену зеркало. Оно
    мерцало в ответ, отражая свет лампочек.
     - А когда мне удалось разгадать секрет, то я и заглянул за зеркало. И
    что, по-вашему, я - неосторожная Алиса, там увидел?
     Ответом было молчание.
     Эллери неторопливо подошел к зеркалу, встал на цыпочки, на что-то
    нажал, и произошла странная вещь: зеркало выдвинулось вперед, как на
    шарнирах. Он просунул пальцы в образовавшуюся щель и потянул. Зеркало
    повернулось наподобие двери, открыв ход в маленький, узкий чуланчик.
    Женщины вскрикнули в один голос и закрыли лица руками.
     Окостеневшая фигура Шляпника-Оуэна таращилась на них из чулана
    страшным, мертвым, остекленевшим взглядом.
     Пол Гарднер вскочил на ноги, задыхаясь, рванул воротник: - О-О-Оуэн!
    - Ему не хватало дыхания. - НЕ МОЖЕТ этого быть! Я же с-сам закопал его
    под камнем в лесу, за домом!
     О боже!
     Он улыбнулся дикой улыбкой и замертво рухнул на пол.
     Эллери вздохнул:
     - Отлично, Де Верр.
     Шляпник зашевелился и сразу же перестал походить на Ричарда Оуэна.
     - Можете вылезать. Мастерски сыграно, но роль, согласитесь, несколько
    статична. Главное, трюк сработал, как я и предполагал. Так работают мои
    люди, Ногтон. А теперь можете допросить миссис Гарднер. Полагаю, она не
    станет отрицать, что была любовницей Оуэна. Гарднер об этом узнал и убил
    его. Осторожно, ей тоже плохо!
     - Чего я не могу понять, - после долгого молчания сказала Эмми
    Уиллоуз, сидя рядом с Куином в ночном поезде на Пенсильванию, - так
    это... Впрочем, я многого не поняла.
     - Все было довольно просто, - устало ответил Эллери, глядя в темноту
    за окном.
     - Кто это - Де Верр?
     - А, Де Верр! Мой знакомый "по прежним делам. Актер.
     Играет характерные роли. Вряд ли вы о нем слышали. Видите ли, когда
    дедукция подвела меня к зеркалу и я догадался, как его открыть, я ведь
    нашел там труп Оуэна в костюме Шляпника. Она вздрогнула:
     - Для меня это слишком реалистичная драма. Почему вы сразу об этом не
    рассказали?
     - И что тогда? Против убийцы не было и тени доказательств, мне нужно
    было время, чтобы продумать способ, как заставить его выдать себя. Я не
    стал трогать тело.
     - Уж не хотите ли вы сказать, что все это время сидели там и знали,
    что убийца - Гарднер? - с откровенным недоверием спросила Эмми.
     - Конечно, - Эллери пожал плечами. - Оуэны прожили в доме около
    месяца. Секрет чуланчика настолько хорошо запрятан, что, не зная о его
    существовании, его невозможно обнаружить. В пятницу вечером Оуэн
    обронил, что дом проектировал Гарднер. Я вспомнил об этом. Кому, как не
    архитектору, знать о секретном чуланчике? С какой целью он задумал и
    сделал эту потайную комнатушку, теперь нетрудно догадаться. Так что
    совершить это мог только Гарднер, понимаете?
     Он задумчиво посмотрел на пыльный потолок вагона.
     - Я довольно легко восстановил все преступление. В пятницу, когда все
    улеглись, Гарднер спустился к Оуэну, чтобы выяснить отношения между ним
    и своей женой, этой похотливой девкой Кэролайн. Между ними возникла
    ссора, и архитектор убил Оуэна. Первым порывом Гарднера было спрятать
    тело. Вытащить его из дома в пятницу ночью он не мог из-за сильного
    дождя, он бы весь вымазался в грязи. Вот тут-то и пригодился потайной
    чуланчик за зеркалом. Туда он и засунул труп, чтобы спокойно подготовить
    место захоронения, когда земля подсохнет. Так вот, когда я ночью
    открывал дверь в кабинет, Гарднер как раз запихивал тело в чуланчик,
    поэтому-то часы и не отражались в зеркале. Потом, когда я прошел в
    библиотеку, он закончил свое мерзкое дело и метнулся наверх. Я вышел
    довольно быстро, и он решил сыграть в наглую, даже сделал вид, будто
    принял меня за Оуэна. Во всяком случае, это он усыпил нас всех в субботу
    вечером, чтобы без помех вынести тело и закопать его. Вернувшись, он и
    сам принял снотворное, чтобы все выглядело естественно.
     Мне удалось созвониться с Де Верром, проинструктировать его, что надо
    сделать. Тот раздобыл где-то костюм Шляпника, достал в театре фотографию
    Оуэна и приехал. Пока человек Ногтона держал вас в библиотеке, мы
    устраивали его в чуланчике. Я хотел накалить обстановку, заставить
    убийцу проговориться, сломать его морально. Мне нужно было добиться
    одного - чтобы он выдал место захоронения. И мой план сработал.
     Актриса скосила на Эллери глаза. Детектив вздохнул, старательно
    отводя взгляд от ее стройных ног, вытянутых к противоположному сиденью.
     - Но самое непонятное, - она попыталась нахмуриться, эти дьявольские,
    фантастические посылки. Кто все-таки их отправитель, скажите, ради бога!
     Эллери долго не отвечал, потом сказал сонным, едва слышным из-за шума
    дождя и стука колес голосом:
     - Вообще-то вы.
     - Я? - От изумления у нее широко открылся рот.
     - Да, в некотором смысле. - Эллери прикрыл глаза. Ваша идея -
    поставить "Безумное чаепитие" из "Алисы" на радость Хозяину Джонатану.
    Царивший накануне убийства дух преподобного Доджсона спровоцировал цепь
    фантазий и в моей голове.
     Просто открыть чулан и объявить, что здесь лежал труп Оуэна, - даже
    заставить Де Верра изобразить мертвого Оуэна было недостаточно. Гарднера
    надо было озадачить, дать ему понять, пусть не сразу, куда ведут посылки
    с подтекстом. Его надо было помучить. Мне не составило большого труда
    созвониться с моим отцом - инспектором, он прислал мне на помощь
    сержанта Вели. Я тайком передавал ему взятые из дома вещи; оставалось
    лишь упаковать их, ну, и все остальное. Актриса резко выпрямилась и
    сердито посмотрела на Куина. - Это что же, так принято в ваших
    детективных кругах?
     Он сонно улыбнулся:
     - Ничего другого не придумаешь. Драма, мисс Уиллоуз, есть драма.
    Попытайтесь понять. Убийцу надо было окружить непонятными вещами,
    смутить, если хотите, окончательно задурить ему голову, а потом нанести
    нокаутирующий удар, чтобы сокрушить его... Без лишней скромности
    признаюсь, с моей стороны это было дьявольски тонко задумано.
     Эмми наградила собеседника долгим взглядом. При этом ее мальчишеская
    фигурка так грациозно изогнулась, что Эллери услышал биение собственного
    сердца.
     - Что вас, - спросил он шутливо, - заставляет смотреть на меня так,
    дорогая? Разве не все в порядке? Как вы себя чувствуете?
     - Как сказала бы Алиса, - нежно ответила девушка, слегка наклоняясь в
    его сторону, - все страннее и страннее. 12
    1
    ПОСЛЕДНИЙ СЕАНС
    Агата КРИСТИ
    Перевод с английского А. Шарова
    ONLINE БИБЛИОТЕКА http://bestlibrary.org.ru
     Рауль Добрюль перешел по мосту через Сену, насвистывая себе под нос.
    Это был молодой французский инженер приятной наружности, со свежим лицом
    и тонкими темными усиками. Вскоре он добрался до Кардоне и свернул к
    двери дома под номером 17. Консьержка высунулась из своего логова,
    сердито обронив "доброе утро", и Рауль ответил ей жизнерадостным
    приветствием. Затем он поднялся по лестнице на третий этаж. Стоя под
    дверью в ожидании ответа на свой звонок, он еще раз просвистел
    полюбившуюся мелодию. Нынче утром Рауль Добрюль пребывал в особенно
    приподнятом настроении.
     Дверь открыла пожилая француженка. Ее испещренное сеточкой морщин
    лицо расплылось в улыбке, когда она увидела, кто пришел.
     - Доброе утро, месье!
     - С добрым утром, Элиза, - поздоровался Рауль, входя в переднюю и
    стягивая перчатки. - Госпожа ждет меня, не правда ли? - бросил он через
    плечо.
     - О, да, разумеется, месье, - Элиза прикрыла дверь и повернулась к
    гостю. - Если месье пройдет в малую гостиную, госпожа через несколько
    минут выйдет к нему. Она прилегла.
     - Ей нехорошо? - Рауль поднял глаза.
     - "Нехорошо"?! - Элиза негодующе фыркнула. Она распахнула перед
    Раулем дверь малой гостиной. Он шагнул внутрь, и служанка вошла следом
    за ним. - "Нехорошо"? - повторила она. - Как же она, бедняжка, может
    чувствовать себя хорошо? Вечно эти сеансы! Это никуда не годится, это
    противоестественно! Разве такое предназначение уготовил нам милостивый
    Господь? Не знаю, как вы, но я прямо скажу: все это - общение с лукавым!
     Рауль успокаивающе похлопал ее по плечу.
     - Полноте, Элиза, - увещевающим тоном проговорил он. - Не заводитесь.
    Слишком уж вы склонны видеть происки дьявола во всем, чего не в силах
    постичь умом.
     - Ладно уж, - Элиза с сомнением покачала головой. - Что бы там ни
    говорил месье, а не по нутру мне все это. Взгляните на госпожу! День ото
    дня она все больше бледнеет и худеет. А эти ее головные боли! - Элиза
    взмахнула руками, - Ох, не к добру он, спиритизм этот. Духи - поди ж ты!
    Все добрые духи давно уже пребывают на небесах, а остальные - в
    преисподней!
     - Ваш взгляд на загробную жизнь прост до безмятежности, - заметил
    Рауль, опускаясь на стул.
     - Я добрая католичка, месье, только и всего. - Женщина расправила
    плечи. Она осенила себя крестным знамением и двинулась к двери. Взявшись
    за ручку, Элиза остановилась. - Месье, - с мольбой обратилась она к
    Раулю, - ведь все это прекратится после вашей свадьбы?
     Рауль слабо улыбнулся в ответ.
     - Вы - славное и верное существо, Элиза, и вы преданы своей хозяйке.
    Не опасайтесь: после того, как госпожа станет моей женой, всем этим
    "спиритическим делишкам", как вы их называете, придет конец. У мадам
    Добрюль не будет никаких сеансов. Элиза просияла.
     - Честное слово?
     Ее собеседник кивнул с серьезным видом.
     - Да, - отвечал он, обращаясь скорее к самому себе, нежели к ней, -
    да, пора с этим кончать. Симонэ наделена дивным даром, которым вольна
    пользоваться по собственному усмотрению, но она уже сыграла свою роль!
    Как вы только что заметили, Элиза, госпожа чахнет и бледнеет не по дням,
    а по часам. Самое трудное и мучительное в жизни медиума - страшное
    нервное напряжение. Вместе с тем, Элиза, ваша хозяйка - лучший медиум в
    Париже, если не во всей Франции. К Симонэ стремятся попасть люди со
    всего света, ибо знают, что с ней можно не опасаться ни ловкого
    надувательства, ни шарлатанства.
     - "Надувательства"! - презрительно процедила Элиза. - Еще чего! Мадам
    не способна провести и младенца, даже пожелай она этого!
     - Она - сущий ангел! - пылко воскликнул молодой француз. И я.., я
    сделаю все, что в силах сделать мужчина, чтобы дать ей счастье. Вы мне
    верите?
     Элиза расправила плечи и заговорила просто, но с некоторым
    достоинством:
     - Я служу у госпожи не первый год, месье, и не кривя душой могу
    сказать, что люблю ее. Если б я не верила, что вы обожаете ее, как она
    того достойна, я бы разорвала вас в клочья!
     - Браво, Элиза! - Рауль рассмеялся. - Вы - настоящий друг и, должно
    быть, одобрите мое решение настоять, чтобы ваша хозяйка бросила всех
    этих духов и прочий спиритизм.
     Он ожидал, что женщина воспримет это шутливое замечание с улыбкой, но
    ее лицо почему-то сохранило мрачно-серьезное выражение, и это удивило
    Рауля.
     - А что, если... - нерешительно молвила Элиза, - что, если духи так и
    не оставят ее, месье?
     - О! Что вы хотите этим сказать? - Рауль вытаращил на нее глаза.
     - Ну.., я говорю, что будет, если вдруг духи так и не отвяжутся от
    нее? - повторила служанка.
     - Вот уж не думал, что вы верите в духов, Элиза. А я и не верю. - В
    голосе Элизы зазвучали непреклонные нотки. - Какой дурак в них поверит!
    И все-таки...
     - Так-так.
     - Мне трудно объяснить вам это, месье. Понимаете, я.., мне всегда
    казалось, что эти медиумы, как они себя величают, - просто хитрые
    прохиндеи, которые надувают несчастных, лишившихся своих близких. Но
    госпожа совсем не такая. Госпожа хорошая. Она честная и... - Элиза
    понизила голос, в ее речи зазвучали нотки благоговейного трепета: - Ведь
    все получается. Никакого обмана. Все выходит, и именно этого я боюсь.
    Потому что, я уверена, месье, все это не к добру. Это противно природе и
    всемилостивейшему Господу нашему. И кому-то придется за это
    расплачиваться.
     Рауль поднялся со стула, подошел к служанке и потрепал ее по плечу.
     - Успокойтесь, милая Элиза, - с улыбкой сказал он. - У меня есть для
    вас добрая весть: сегодня - последний сеанс. С завтрашнего дня их больше
    не будет.
     - Выходит, один сеанс назначен на сегодня? - В вопросе пожилой
    женщины сквозила подозрительность.
     - Последний, Элиза, последний.
     - Госпожа не готова, ей нездоровится... - Элиза сокрушенно покачала
    головой.
     Договорить ей не удалось: распахнулась дверь, и вошла высокая,
    красивая женщина. Она была изящна и грациозна, а ее лицо напоминало лик
    мадонны Боттичелли. Рауль прямо-таки засиял от радости, и Элиза тихонько
    вышла, оставив их одних.
     - Симонэ! - Он взял ее длинные белые руки в свои и принялся целовать
    их.
     Женщина нежно произнесла его имя:
     - Рауль, милый!
     Он вновь осыпал поцелуями ее руки, потом пытливо вгляделся в лицо
    хозяйки.
     - Как ты бледна, Симонэ! Элиза говорила мне, что ты прилегла. Уж не
    захворала ли ты, любовь моя?
     - Нет.., не захворала. - Она замялась. Рауль подвел ее к кушетке и
    усадил рядом с собой. - Тогда в чем дело?
     Девушка-медиум тускло улыбнулась.
     - Ты будешь думать, что все это глупости, - пробормотала она.
     - Я? Буду думать, что это глупости? Никогда! Симонэ высвободила руки,
    замерла и минуту-другую молча смотрела на ковер. Потом глухой
    скороговоркой проговорила:
     - Я боюсь, Рауль.
     Он молча ждал продолжения, но девушка безмолвствовала. Тогда он
    ободряюще сказал:
     - Ну, и чего же ты боишься?
     - Просто боюсь... Боюсь, и все. Он изумленно взглянул на нее, и
    девушка поспешила ответить на этот его взгляд:
     - Да, это вздор, не так ли? Но я чувствую себя именно так. Боюсь,
    просто боюсь. Не знаю, в чем тут причина, но меня ни на миг не оставляет
    мысль, что со мной должно случиться нечто ужасное.
     Взор ее был устремлен вперед, в пространство. Рауль мягко обнял ее.
     - Нельзя поддаваться смятению, милая, - сказал он. - Я знаю, в чем
    тут дело, Симонэ. Это все напряжение, нервное напряжение, в котором
    живет медиум. Все, что тебе нужно, - это отдых, отдых и покой.
     - Да, Рауль, ты прав. - Она благодарно взглянула на него. - Все, что
    мне нужно, - это отдых и покой.
     Она закрыла глаза и мягко откинулась назад, в его объятия.
     - И счастье, - шепнул Рауль ей на ухо. Он крепче обнял Симонэ; та
    глубоко вздохнула, не открывая глаз.
     - Да, - пробормотала она, - да... Когда ты обнимаешь меня, я
    испытываю ощущение безопасности, забываю про эту ужасную жизнь медиума.
    Ты многое знаешь, Рауль, но даже тебе невдомек, каково это!
     Он почувствовал, как напряглось ее тело. Глаза Симонэ вновь
    раскрылись, и их взгляд опять устремился в пространство.
     - Человек сидит в темной комнате и чего-то ждет. А тьма пугает,
    Рауль, потому что это тьма пустоты, небытия. И человек нарочно отдается
    ей, чтобы затеряться в ее глубинах. Он ничего не знает, ничего не
    чувствует, но потом в конце концов мало-помалу наступает пробуждение ото
    сна, медленное, мучительное возвращение. И оно так изнурительно, так
    изматывающе!
     - Я знаю, - промямлил Рауль, - я знаю.
     - Так изнурительно... - шепотом повторила Симонэ, и тело ее в
    изнеможении обмякло.
     - Но ты великолепна, Симонэ. - Он взял ее за руки, стараясь ободрить
    и заразить своим воодушевлением. - Ты неповторима. Величайший медиум,
    какого только видел свет.
     Она слабо улыбнулась и покачала головой.
     - Да уж поверь! - стоял на своем Рауль. Он вытащил из кармана два
    письма. - Видишь, это от профессора Роше и от доктора Женера из Нанси.
    Оба умоляют тебя не отказывать им и в дальнейших услугах, хотя бы
    иногда.
     - Нет! - вскричала Симонэ, вдруг резко поднимаясь на ноги. - Я не
    смогу, не смогу! С этим должно быть покончено, ты мне обещал, Рауль!
     Молодой человек в изумлении смотрел на Симонэ. Та повернулась к нему
    и дрожала, словно загнанный зверек. Он встал и взял ее за руку.
     - Да, конечно, - сказал он, - с этим будет покончено, ясное дело. Я
    упомянул об этих двух письмах единственно потому, что горжусь тобой,
    Симонэ.
     Она метнула не него косой настороженный взгляд.
     - А не потому, что когда-нибудь снова захочешь заставить меня
    работать?
     - Нет, что ты! - горячо заверил ее Рауль. - Разве что тебе самой
    захочется помочь старым друзьям.
     - Нет, никогда. - Голос ее зазвучал взволнованно. - Это небезопасно.
    Поверь мне, я чувствую. Опасность очень большая.
     Она сжала ладонями виски, постояла немного, потом подошла к окну.
     - Обещай, что мне больше никогда не придется заниматься этим, -
    попросила она чуть более спокойным тоном.
     Рауль подошел и обнял ее за плечи.
     - Милая, - с нежностью проговорил он, - даю слово, что начиная с
    завтрашнего дня ты больше никогда не будешь этим заниматься.
     Он почувствовал, как она вдруг вздрогнула.
     - Сегодня... - прошептала Симонэ. - Да, я совсем забыла про мадам
    Икс.
     - Она может прийти с минуты на минуту. - Рауль взглянул на часы. -
    Но, быть может, Симонэ... Если тебе нездоровится...
     Симонэ почти не слушала его, думая о своем.
     - Она странная женщина, Рауль, очень странная. В ее присутствии я
    испытываю какое-то отвращение и едва ли не ужас.
     - Симонэ! - Голос его звучал укоризненно, и девушка сразу же
    почувствовала это.
     - Да, Рауль, я знаю: ты - истый француз, и мать для тебя - святыня.
    Бесчеловечно с моей стороны испытывать такие чувства к женщине,
    потерявшей родное дитя и так убивающейся по умершей малютке. Но.., я не
    могу этого объяснить.., она.., она такая огромная и черная... А ее руки?
    Ты обращал внимание на ее руки, Рауль? Громадные, сильные ручищи,
    сильные, как у мужчины. О!
     Она поежилась и закрыла глаза. Рауль снял руку с ее плеча и заговорил
    почти холодно:
     - Я и впрямь не понимаю тебя, Симонэ. Ведь ты - женщина и наверняка
    испытываешь сочувствие к другой женщине матери, лишившейся единственного
    ребенка.
     - О, тебе этого не понять, друг мой! - Симонэ раздраженно взмахнула
    рукой. - Тут невозможно ничем помочь. В тот миг, когда я впервые увидела
    ее, я почувствовала.., страх! - Девушка резким движением простерла руку.
    - Ты помнишь, как долго я не соглашалась проводить с ней сеансы. Она
    принесет мне несчастье, я предчувствую это. Рауль пожал плечами.
     - Между тем на деле, как оказалось, она принесла тебе нечто
    совершенно противоположное, - сухо заметил он. - Все сеансы проходили с
    несомненным успехом. Дух маленькой Амелии начал повиноваться тебе с
    первого же раза, а материализация была просто поразительной. Жаль, что
    профессора Роше не было на последнем сеансе.
     - "Материализация"... - упавшим голосом повторила Симонэ. - Скажи
    мне, Рауль, это и правда такое чудо? Ты же знаешь, что я и понятия не
    имею о происходящем, пока пребываю в трансе.
     - На первых сеансах контур детской фигурки был окутан какой-то
    дымкой, - с воодушевлением пустился в объяснения Рауль. - Но на
    последнем... Да?
     - Симонэ, - вкрадчиво сказал Рауль, - на последнем сеансе это был уже
    настоящий, живой ребенок, из плоти и крови. Я даже дотронулся до
    девочки, но, увидев, что прикосновение причиняет тебе боль, помешал
    мадам Икс тоже сделать это. Я боялся, что она потеряет самообладание и
    нанесет тебе увечье.
     Симонэ опять отвернулась к окну.
     - Когда я очнулась, то почувствовала страшную усталость, - прошептала
    она. - Рауль, ты уверен.., ты действительно уверен, что все это
    безвредно? Ты знаешь, что думает старая Элиза. Она полагает, что я
    якшаюсь с дьяволом! - Девушка рассмеялась, но как-то уж очень робко.
     - Тебе известно мое мнение, - мрачно и серьезно ответил Рауль. -
    Общение с неведомым всегда таит в себе опасность, но это благородное
    дело, поскольку оно служит науке. В мире всегда были мученики науки,
    первооткрыватели, дорого заплатившие за то, чтобы другие могли пойти по
    их стопам. Вот уже десять лет ты работаешь ради науки, работаешь ценой
    ужасного нервного напряжения. Но теперь твоя роль сыграна. С
    сегодняшнего дня ты вольна заниматься только собой и наслаждаться своим
    счастьем.
     Симонэ благодарно улыбнулась ему. К ней вновь вернулось спокойствие.
    Девушка бросила взгляд на часы.
     - Что-то мадам Икс запаздывает. Может, она и вовсе не придет?
     - Придет, я думаю. Твои часы немного спешат, Симонэ.
     Она прошлась по комнате, переставляя с места на место разные
    безделушки.
     - Любопытно, кто она такая, эта мадам Икс, - размышляла она вслух. -
    Откуда она родом, кто ее друзья и родные? Странно, что мы о ней ничего
    не знаем.
     - Большинство людей по возможности стараются сохранить инкогнито,
    обращаясь к медиуму. - Рауль пожал плечами. - Это простая
    предосторожность.
     - Вероятно, - равнодушно согласилась Симонэ. Маленькая фарфоровая
    вазочка, которую она держала в руках, выскользнула из пальцев и
    разлетелась на черепки, ударившись об изразцовую каминную полку.
     - Вот видишь! - Симонэ резко повернулась к Раулю. - Я не в себе. Ты
    не сочтешь меня трусихой, если я скажу мадам Икс, что не смогу работать
    сегодня?
     Под его удивленным взглядом она залилась краской.
     - Ты обещала, Симонэ... - осторожно начал он.
     - Я не могу, Рауль. - Она оперлась о стену. - Я не могу работать.
     И вновь его исполненный нежной укоризны взгляд заставил ее
    вздрогнуть.
     - Я не думаю о деньгах, Симонэ, хотя ты должна понимать, что сумма,
    предложенная этой женщиной за последний сеанс, огромна, просто
    колоссальна.
     - На свете есть вещи важнее денег, - оборвала его девушка. В голосе
    ее зазвучал вызов. - Разумеется, есть, - охотно согласился Рауль. - Я
    как раз об этом и говорю. Ну подумай сама: эта женщина - мать,
    потерявшая своего единственного ребенка. Если ты здорова, но
    капризничаешь, то можешь отказать богатой даме в прихоти. Но можешь ли
    ты отказать матери, которая хочет в последний раз взглянуть на свое
    дитя?
     Симонэ простерла руки исполненным отчаяния жестом.
     - Твои слова мучительны, но ты прав, - прошептала она. - Я сделаю то,
    что ты хочешь. Но теперь я поняла, чего я боюсь. Меня страшит слово
    "мать".
     - Симонэ!
     - Существуют некие первобытные, изначальные силы, Рауль. Цивилизация
    подавила большинство из них, но материнство неизменно и неистребимо от
    сотворения мира. Это чувство в равной мере присуще и животным, и
    человеческим существам. Нет на свете ничего похожего на любовь матери к
    своему детенышу. Эта любовь не считается ни с законами, ни с жалостью;
    она не ведает страха и беспощадно сметает все на своем пути. - Она
    умолкла, чтобы перевести дух, потом повернулась к Раулю, и по лицу ее
    скользнула мимолетная обезоруживающая улыбка. - Я сегодня говорю
    какие-то глупости, Рауль. Я и сама это знаю.
     - Приляг ненадолго, - он взял ее за руку, - отдохни до ее прихода.
     - Хорошо... - Она снова улыбнулась ему и вышла из комнаты.
     Рауль некоторое время стоял в глубоком раздумье, потом подошел к
    двери, пересек тесный холл и вошел к комнату, примыкавшую к нему с
    противоположной стороны. Это была гостиная, очень похожая на ту, которую
    он только что покинул, но в одной из ее стен была ниша, в которой стояло
    массивное кресло. Ниша была скрыта тяжелыми черными бархатными
    портьерами. Элиза занималась приготовлениями к сеансу. Она поставила
    рядом с нишей два стула и маленький круглый столик, на котором лежали
    бубен, рожок, карандаши и бумага.
     - "Последний раз"! - злорадно твердила Элиза. - О, месье, как бы мне
    хотелось, чтобы с этим было покончено. Пронзительно звякнул дверной
    звонок. - Это она, жандарм в женском обличье, - продолжала почтенная
    служанка. - И чего бы ей не сходить в церковь смиренно помолиться за

/ Полные произведения / Кристи А. / Рассказы