• Сочинения
  
• Краткие содержания
  
• Полные произведения
  
• Характеристики
  
• Биографии
  
• Критика
  
• ГДЗ
  

/ Полные произведения / Дюма А. / Виконт де Бражелон или десять лет спустя

Виконт де Бражелон или десять лет спустя [39/123]

Скачать полное произведение

    - Это письмо благородного и, главное, учтивого человека.
     - Конечно, герцог - человек воспитанный. Надеюсь, твое письмо составлено в таких же выражениях.
     - Я покажу тебе мое письмо, если ты пойдешь нему от моего имени.
     - Но это почти невозможно.
     - Почему?
     - Герцог обращается ко мне за советами так же, как и ты.
     - Да, но, надеюсь, ты мне отдашь предпочтение. Послушай, вот что я попрошу тебя сказать герцогу... Это нетрудно... В один из ближайших дней: сегодня, завтра, послезавтра, - словом, когда ему будет угодно, я желал бы встретиться с ним в Венсенском лесу.
     - Герцог - иностранец. Да и особое его положение не позволяет ему принять вызов... Вспомни, что Венсенский лес расположен совсем недалеко от Бастилии.
     - Последствия касаются только меня.
     - Но повод к этой встрече... Какой я выставлю повод?
     - Будь - спокоен, он тебя не спросит об атом... Я так же раздражаю герцога, как и он меня. Прошу тебя, пойди к герцогу; я готов упрашивать его принять мой вызов.
     - Это лишнее... Герцог предупредил меня, что хочет поговорить со мной. Он на карточной игре у короля... Пойдем туда. Я вызову его в галерею. Ты же держись в стороне. Мне достаточно будет двух слов.
     - Ну так идем!
     По дороге Рауль, который один только знал тайны обеих сторон, обдумывал, как бы устроить их примирение.
     Войдя в залитую светом галерею, где, точно - звезды на небесном своде, двигались Самые прославленные придворные красавицы, Рауль на мгновенье забыл о до Гише и загляделся на Луизу. Находясь среди своих подруг, она, точно зачарованная голубка, не сводила глаз с блестящей группы, окружавшей короля.
     В десяти шагах от принца герцог Бекингэм пленял французов и англичан своим величественным видом и роскошью наряда.
     Кое-кто из старых придворных вспоминал его отца, но это воспоминание было не во вред сыну.
     Бекингэм разговаривал с Фуке. Фуке рассказывал ему что-то о Бель-Иле.
     - Сейчас я не могу подойти к нему, - заметил Рауль.
     - Подожди удобного момента, но, пожалуйста, кончим сегодня. Я весь горю.
     - Вот кто нам поможет, - сказал Рауль, завидев даАртаньяна в новом блестящем мундире капитана мушкетеров.
     И Рауль направился к даАртаньяну.
     - Вас искал граф де Ла Фер, шевалье, - сказал он.
     - Я только что с ним говорил, - ответил даАртаньян, рассеянно оглядываясь кругом.
     Вдруг взор его стал напряженным, как у орла, заметившего добычу.
     Рауль проследил за направлением его взгляда и увидел, что де Гиш кланяется даАртаньяну. Но он не мог разобрать, на кого был обращен пытливый и надменный взгляд капитана.
     - Шевалье, - сказал Рауль, - вы могли бы оказать мне большую услугу.
     - Какую, милый виконт?
     - Мне нужно сказать два слова герцогу Бекингэму, но он разговаривает с господином Фуке, и мне, конечно, невозможно вмешаться в их беседу.
     - Вот как! С господином Фуке? Господин Фуке здесь? - спросил ДаАртаньян.
     - Разве вы не видите? Вон там.
     - Так ты думаешь, что мне удобнее подойти к нему, чем тебе?
     - Вы человек более значительный.
     - Да, это правда. Я капитан мушкетеров. Этот чин я получил так недавно, что постоянно забываю о нем.
     - Смотрите, он глядит на вас... если я не ошибаюсь.
     - Нет, нет, не ошибаешься, именно мне он оказывает эту честь.
     - Так теперь самая подходящая минута.
     - Ты думаешь?
     - Пожалуйста, пойдите.
     - Иду.
     Де Гиш не спускал глаз с Рауля; тот сделал ему знак, что дело улажено.
     ДаАртаньян направился прямо к группе, окружавшей герцога, и вежливо раскланялся с г-ном Фуке и остальными.
     - Здравствуйте, господин ДаАртаньян. Мы беседовали о Бель-Иле, - начал Фуке непринужденным тоном светского человека, которым многие не могут овладеть за всю жизнь.
     - О Бель-Иле? Вот как! - удивился ДаАртаньян. - Ведь он принадлежит вам, господин Фуке?
     - Господин Фуке сейчас только сказал мне, что он подарил его королю, - заметил Бекингэм. - Очень рад вас видеть, господин ДаАртаньян.
     - А вы знаете Бель-Иль, шевалье? - спросил мушкетера Фуке.
     - Я был там только раз, сударь, - любезно отвечал ДаАртаньян.
     - И долго там пробыли?
     - Один день, монсеньер.
     - Что же вы там видели?
     - Все, что можно увидеть в течение одного дня.
     - С вашими глазами, сударь, за день можно увидеть много.
     В это время Рауль сделал знак Бекингэму.
     - Господин суперинтендант, - сказал Бекингэм, - оставляю вам вместо себя капитана, который лучше меня разбирается в бастионах, эскарпах, контрэскарпах; меня зовет приятель.
     И Бекингэм направился к Раулю, остановившись по дороге у стола, за которым играли принцесса, королевамать, молодая королева и король.
     - Смотри, Рауль, - подтолкнул друга де Гиш. - Вот он... поспеши.
     Сказав комплимент принцессе, Бекингэм снова двинулся к Раулю. Рауль пошел к нему навстречу. Де Гиш остался на месте и внимательно наблюдал.
     В тот момент, когда они должны были встретиться, к герцогу Бекингэму подошел принц.
     На его накрашенных губах играла очаровательная улыбка.
     - Боже мой! - произнес он с дружеской любезностью - Что я слышал, милый герцог?
     Бекингэм оглянулся; он не заметил, как подошел принц.
     Герцог невольно вздрогнул. Легкая бледность покрыла его щеки.
     - Что же вы услышали, ваше высочество? - спросил он. - Что так поразило вас?
     - Даже привело в отчаяние, сударь! - отвечал принц - Это известие огорчит весь двор.
     - Ваше высочество очень благосклонны ко мне, - поклонился Бекингэм. - Я догадываюсь, что речь идет о моем отъезде.
     - Именно.
     - Увы, ваше высочество, я в Париже всего пятьшесть дней, и мой отъезд может огорчить только меня.
     Де Гиш услышал эту фразу и, в свою очередь, вздрогнул.
     - Его отъезд! - пробормотал он - Что он говорит?
     Филипп продолжал прежним любезным тоном:
     - Я вполне понимаю, что король Великобритании призывает вас, сударь; всем известно, что его величество Карл Второй не может обойтись без вас. Но и мы не можем так легко расстаться с вами Примите же выражение моего искреннего сожаления.
     - Ваше высочество, - сказал герцог, - поверьте мне, я покидаю французский двор.
     - Потому, что такова воля короля, я понимаю. Но если вы думаете, что мое желание имеет какой-нибудь вес у короля, то я берусь упросить его величество Карла Второго оставить вас во Франции еще на некоторое время.
     - Я крайне польщен, ваше высочество, - отвечал Бекингэм - Но я получил категорический приказ. Я не могу дольше оставаться во Франции, я и так уже просрочил время и рискую вызвать неудовольствие моего государя Только сегодня я вспомнил, что должен был уехать уже четыре дня назад.
     - Вот как! - воскликнул принц.
     - Да, - прибавил Бекингэм, возвышая голос настолько, чтобы его могли услышать принцесса и королевы. - Но я похож на того восточного человека, - который увидел чудесный сон и на несколько дней потерял рассудок, а в одно прекрасное утро проснулся здоровым, то есть в здравом рассудке. Французский двор опьяняет, как этот сон, ваше высочество, но в конце концов нужно проснуться и уехать. Я не могу долее оставаться здесь, как вы любезно предлагаете мне, ваше высочество.
     - Когда же вы едете? - заботливо спросил Филипп.
     - Завтра, ваше высочество... Уже три дня мои экипажи готовы.
     Принц склонил голову, точно желая сказать: "Что ж, если это дело решенное, герцог, говорить больше не о чем".
     Бекингэм посмотрел на королев; Анна Австрийская взглядом одобрила его.
     Бекингэм улыбнулся в ответ, скрывая улыбкой сердечное волнение.
     Принц удалился.
     Но в эту минуту с другой стороны залы к герцогу направился де Гиш.
     Рауль испугался, что нетерпеливый юноша может сам сделать вызов, и бросился к нему навстречу.
     - Нет, нет, Рауль, теперь тебе нечего беспокоиться, - сказал де Гиш, протягивая герцогу обе руки и увлекая его за колонну.
     - О герцог, герцог! - воскликнул он. - Простите меня за мое письмо: я был сумасшедший. Отдайте мне его.
     - Это правда, - отвечал молодой герцог с грустной улыбкой. - Вам не за что сердиться на меня... Ведь я покидаю ее и больше не увижу никогда.
     Услышав эти по-дружески звучащие слова, Рауль понял, что его присутствие излишне, и отошел в сторону.
     Он столкнулся с де Бардом, который говорил с шевалье де Лорреном об отъезде Бекингэма.
     - Весьма своевременный отъезд, - заметил де Вард.
     - Почему?
     - Потому, что он предохраняет милого герцога от удара шпаги.
     И они расхохотались.
     Рауль с негодованием отвернулся, нахмурив брови и вспыхнув до корней волос.
     Шевалье де Лоррен куда-то ушел, де Вард спокойно ждал.
     - Милостивый государь, - обратился Рауль к де Варду, - вы все не можете отучиться от привычки оскорблять отсутствующих. Вчера вы задели господина даАртаньяна, сегодня нападаете на герцога Бекингэма.
     - Милостивый государь, - отвечал де Вард, - вы отлично знаете, что иногда я оскорбляю и присутствующих.
     Де Вард почти касался плечом Рауля. Они обменивались ненавидящими взглядами.
     Вдруг около них раздался изысканно вежливый голос:
     - Мне послышалось, будто здесь назвали мое имя?
     Рауль и де Вард обернулись. Это был даАртаньян; он с улыбкой положил руку на плечо де Варда. Рауль отступил, чтобы дать место мушкетеру. Де Вард задрожал всем телом, побледнел, но не сделал ни одного шага.
     ДаАртаньян, продолжая улыбаться, стал рядом с де Вардом.
     - Спасибо, милый Рауль, - сказал он. - Господин де Вард, я хотел бы поговорить с вами. Не уходите, Рауль; все могут слышать то, что я хочу сказать господину де Варду.
     Улыбка исчезла с его лица, взгляд стал холодным и острым, как стальной клинок.
     - Я к вашим услугам, сударь, - промолвил де Вард.
     - Милостивый государь, - продолжал даАртаньян, - я давно ищу возможности поговорить с вами, но это случилось только сегодня. Правда, место не особенна удобное. Но, может быть, вы соблаговолите пройти ко мне? Это совсем близко.
     - Слушаю, сударь, - сказал де Вард.
     - Вы здесь один? - спросил даАртаньян.
     - Нет, со мной господа Маникан и де Гиш, двое моих друзей.
     - Хорошо, - одобрил даАртаньян. Но - двоих мало. Вы найдете еще кого-нибудь, не правда ли?
     - Конечно, - сказал молодой человек, не понимая, чего хочет даАртаньян. - Сколько вам угодно.
     - Друзей?
     - Да, сударь.
     - Так запаситесь ими, пожалуйста. Подойдите и вы, Рауль. Приведите также господина де Гиша и герцога Бекингэма.
     - Боже мой, сударь, сколько шуму, - отвечал де Вард, принужденно улыбаясь.
     Капитан сделал знак, призывавший его к терпению, и направился в свою комнату, где сидел в ожидании граф де Ла Фер.
     - Ну, что? - спросил он, завидев даАртаньяна.
     - Господин де Вард оказывает мне честь своим визитом в обществе нескольких своих и наших друзей.
     Действительно, вслед за мушкетером показались де Вард и Маникан. За ними шли де Гиш и Бекингэм, удивленные, не понимая, чего от них хотят. Последним вошел Рауль с несколькими придворными. Заметив графа, он встал подле него.
     ДаАртаньян принял гостей как нельзя более любезно. Извинившись перед каждым за причиненное им беспокойство, он повернулся к де Варду, который, несмотря на все свое самообладание, не мог скрыть удивления, смешанного с тревогой.
     - Милостивый государь, - начал даАртаньян, - теперь, когда мы не в королевском дворце и можем говорить громко, не нарушая приличий, я сообщу вам, почему я взял на себя смелость пригласить вас и всех этих господ. Я узнал от графа де Ла Фер, моего друга, что вы распространяете обо мне оскорбительные слухи; мне сказали, что вы считаете меня своим смертельным врагом на том основании, что я будто бы был врагом вашего отца.
     - Это правда, милостивый государь, я говорил это, - отвечал де Вард, и его бледность сменилась легким румянцем.
     - Итак, вы обвиняете меня в преступлении или в низости? Прошу вас точнее формулировать ваше обвинение.
     - При свидетелях, милостивый государь?
     - Разумеется, при свидетелях; вы видите, что я нарочно выбрал их судьями в деле чести.
     - Вы не цените моей деликатности, милостивый государь. Я обвинял вас, это правда, но подробности своего обвинения я держал в тайне. Я довольствовался тем, что выражал свою ненависть перед людьми, которые не могли не сообщить вам о ней. Вы не приняли в расчет моей сдержанности, хотя и были заинтересованы в моем молчании. Я не узнаю вашего обычного благоразумия, господин даАртаньян.
     ДаАртаньян стал кусать усы.
     - Милостивый государь, - сказал ой, - я уже имел честь просить вас точнее формулировать обвинение, возводимое вами на меня.
     - Вслух?
     - Разумеется.
     - Даже если речь идет о постыдном поступке?
     - Непременно.
     Свидетели этой сцены стали было тревожно переглядываться, но, видя, что ДаАртаньян не обнаруживает никакого волнения, успокоились.
     Де Вард хранил молчание.
     - Говорите, милостивый государь, - попросил мушкетер. - Вы видите, все ждут.
     - Ну так слушайте. Мой отец любил одну женщину, одну благородную женщину, и эта женщина любила отца.
     ДаАртаньян переглянулся с Атосом.
     Де Вард продолжал:
     - Господин ДаАртаньян перехватил письма, в которых назначалось свидание, и, переодевшись, явился вместо того, кого ожидали; затем он воспользовался темнотой...
     - Это правда, - подтвердил ДаАртаньян.
     В комнате пробежал легкий ропот.
     - Да, я совершил этот дурной поступок. Вы должны были бы прибавить, милостивый государь, если уж вы так беспристрастны, что в то время, когда произошло это событие, мне не было еще двадцати одного года.
     - Поступок тем не менее постыдный, - сказал де Вард. - Для совершеннолетнего дворянина такая неделикатность непростительна.
     Снова раздался ропот, в котором теперь слышалось удивление и даже сомнение.
     - Это была скверная выходка, - согласился д'Артаньян. - Не дожидаясь упреков господина де Варда, я сам горько упрекал себя за нее. С годами я стал рассудительнее и честнее, и я искупил свою вину долгими сожалениями. Обращаюсь к вашему суду, господа. Дело происходило в тысяча шестьсот двадцать шестом году, в такие времена, о которых вы, господа, знаете только по рассказам, - времена, когда любовь была неразборчива в средствах, а совесть не служила, как теперь, источником отрады и мук. Мы были молодыми солдатами, вечно в боях, вечно с обнаженными шпагами. Каждую минуту нам угрожала смерть; война делала нас грубыми, а кардинал заставлял торопиться. Словом, я раскаялся в своем поступке; больше того, я и до сих пор раскаиваюсь в нем, господин де Вард.
     - Это понятно, сударь, такой поступок не мог не вызвать раскаяния. Тем не менее вы погубили женщину. Та, о которой вы говорите, не вынеся стыда и обиды, бежала из Франции, и с тех пор никому не известно, что с ней сталось.
     - Вы ошибаетесь, - мрачно усмехнулся граф де Ла Фер, протянув руку к де Варду, - ее видели, милостивый государь, и среди нас есть даже люди, которые узнают ее по моему описанию. Это была двадцатипятилетняя худенькая и бледная блондинка, которая была замужем в Англии.
     - Замужем? - спросил де Вард.
     - Разве вы не знали этого? Видите, мы лучше вас осведомлены, господин де Вард. Известно ли вам, что ее называли обыкновенно миледи, не прибавляя к этому титулу никакого имени?
     - Да, сударь, я это знаю.
     - Боже мой! - прошептал Бекингэм.
     - Итак, эта женщина, родом из Англии, вернулась в Англию, после того как три раза устраивала заговоры против господина даАртаньяна. По-вашему, она была права? Согласен, ведь господин ДаАртаньян оскорбил ее. Но нехорошо то, что в Англии эта женщина соблазнила одного молодого человека, по имени Фелтон, находившегося на службе у лорда Винтера. Вы побледнели, милорд Бекингэм? Ваши глаза зажглись гневом и скорбью? В таком случае закончите эту повесть, милорд, и скажите господину де Варду, кто была эта женщина, вложившая нож в руку убийцы вашего отца.
     Все вскрикнули. Герцог вытер платком лоб.
     На некоторое время воцарилось глубокое молчание.
     - Вы видите, господин де Вард, - сказал ДаАртаньян, на которого рассказ этот произвел тем большее впечатление, что слова Атоса пробудили в нем живые воспоминания, - вы видите, не я был причиной гибели этой женщины, потому что душа ее давно уже погибла. Теперь, когда все разъяснено, мне остается, господин де Вард, смиренно попросить у вас прощения за этот постыдный поступок, как я, наверное, попросил бы его у вашего отца, если бы он был жив, Когда он вернулся во. Францию после казни Карла Первого.
     - Это слишком, господин даАртаньян! - воскликнули присутствующие.
     - Нет, господа, - сказал капитан. - Теперь, господин де Вард, надеюсь, между нами все кончено. И вам больше не придется распространять порочащие меня слухи. Наши счеты сведены, не правда ли?
     Де Вард поклонился, что-то пробормотав.
     - Надеюсь также, - продолжал даАртаньян, подходя к молодому человеку, - что впредь вы вообще откажетесь от своей дурной привычки злословить. Ведь если вы настолько совестливы и щепетильны, что ставите в вину мне, старому солдату, спустя тридцать пять лет, глупую юношескую выходку, - если, повторяю, вы выступаете таким рыцарем чести, то этим самым вы берете на себя обязательство никогда со своей стороны не совершать ничего противного совести и чести. Поэтому берегитесь, чтобы до моих ушей не дошла какая-нибудь история, в которой будет замешано ваше имя.
     - Милостивый государь, - покраснел де Вард, - ваши угрозы излишни.
     - Я еще не кончил, господин де Вард! - перебил его даАртаньян. - Вам придется выслушать меня.
     Кружок сомкнулся теснее.
     - Вы только что говорили во всеуслышание о чести одной женщины и вашего отца. Это звучало очень хорошо. Приятно думать, что у наших детей есть та порядочность и деликатность, которой, видимо, недоставало нам. Приятно, что молодой человек в том возрасте, когда обыкновенно стремятся похитить честь женщины, наоборот, уважает и защищает эту честь.
     Де Вард сжал губы и стиснул кулаки. По-видимому, ему было непонятно, куда клонит даАртаньян свою речь, начало которой не обещало ничего хорошего.
     - Как же в таком случае вы могли позволить себе, - продолжал даАртаньян, - сказать виконту де Бражелону, что он не знает своей матери?
     Глаза Рауля сверкнули.
     - Это мое личное дело, шевалье! - воскликнул он, выступая вперед.
     Де Вард злобно усмехнулся.
     ДаАртаньян отстранил Рауля рукой.
     - Не перебивайте меня, молодой человек! - продолжал он, не сводя с де Варда властного взгляда. - Я затронул здесь вопрос, который не разрешается шпагой. Мы обсуждаем его среди людей чести, не раз обнажавших шпагу. Для этого я нарочно призвал их сюда. Эти господа знают, что тайна, из-за которой дерутся, перестает быть тайной. Итак, я повторяю свой вопрос господину де Варду: зачем вы оскорбили этого молодого человека, задев его отца и мать?
     - Но мне кажется, - отвечал де Вард, - что мы вольны говорить все, что угодно, если можем подтвердить свои слова всеми средствами, находящимися в распоряжении порядочного человека.
     - Какие же есть у порядочного человека средства подтвердить оскорбление?
     - Шпага.
     - Вы грешите не только против логики, но и против религии и чести. Вы рискуете жизнью нескольких людей, не считая вашей, которая, мне кажется, подвергается большой опасности. Чтобы быть последовательным, с вашими рыцарскими идеями, вы должны сейчас же извиниться перед господином де Бражелоном. Вы скажете ему, что легкомысленно его оклеветали, что благородство и чистота его происхождения сказываются во всех его поступках. Вы сделаете это, господин де Вард, как сделал только что я, старый капитан, перед вами, молокососом.
     - А если не сделаю? - спросил де Вард.
     - Тогда случится...
     - Случится то, чему вы думаете помешать, - улыбаясь, сказал де Вард - Ваша логика приведет прямо к поединку, запрещенному королем.
     - Нет, милостивый государь, - спокойно остановил его капитан, - вы заблуждаетесь.
     - Так что же случится?
     - То, что я пойду к королю, который относится ко мне хорошо, - я имел счастье оказать ему некоторые услуги в те времена, когда вас еще не было на свете, и еще недавно, по моей просьбе, король прислал мне у подписанный, но незаполненный приказ на имя господина Безмо де Монлезена, коменданта Бастилии, - я скажу королю: "Государь, один человек низко оскорбил господина де Бражелона, задев честь его матери. Я написал имя этого человека на приказе, который ваше величество соблаговолили дать мне, и таким образом господин де Вард отсидит в Бастилии три года". - И даАртаньян, вынув из кармана подписанный королем приказ, протянул его де Варду.
     Видя, что молодой человек принимает его слова за шутку, он пожал плечами и спокойно направился к столу, где стояла чернильница с гигантским пером, которое устрашило бы даже Портоса.
     Тогда де Вард понял, что это была не пустая угроза. В те времена Бастилия была пугалом для всех. Он сделай шаг по направлению к Раулю и еле слышно произнес:
     - Сударь, я приношу вам извинения, продиктованные мне только что господином даАртаньяном. Я вынужден это сделать.
     - Погодите, погодите, господин де Вард, - перебил его мушкетер с самым невозмутимым спокойствием, ваши выражения неудачны. Я не говорил: "Я вынужден принести вам извинения". Я сказал: "Моя совесть побуждает меня принести вам извинения". Так будет лучше, поверьте, тем более что эта фраза будет точнее выражать ваши чувства.
     - Я подписываюсь под ней, - сказал де Вард, - но, право, господа, согласитесь, что лучше подставить себя под удар шпаги, чем подвергаться подобной тирании.
     - Нет, сударь, - заметил Бекингэм, - потому что удар шпаги не доказывает, правы вы или виноваты; он свидетельствует только о степени вашей ловкости.
     - Милостивый государь! - воскликнул де Вард.
     - Вы опять собираетесь сказать какую-нибудь гадость? - перебил его даАртаньян. - Лучше помолчите!
     - Все, сударь? - спросил де Вард.
     - Все, - ответил даАртаньян, - эти господа и я удовлетворены.
     - Поверьте, сударь, - сказал де Вард, - что ваша попытка помирить нас очень неудачна.
     - Почему?
     - Потому что мы расстаемся с господином де Бражелоном еще большими врагами, чем были прежде.
     - Относительно меня вы ошибаетесь, сударь, - возразил Рауль, - у меня не осталось ни малейшей злобы против вас.
     Де Вард был совсем уничтожен. Он обвел комнату помутившимся взором.
     ДаАртаньян любезно поклонился придворным, согласившимся присутствовать при объяснении, и все разошлись,пожав ему руку.
     Никто даже не взглянул на де Варда.
     - Неужели я не найду никого, на ком бы я мог выместить свою обиду? - в бешенстве воскликнул молодой человек.
     - Найдете, сударь, - шепнул ему на ухо голос, дышавший угрозой.
     Де Вард оглянулся и заметил герцога Бекингэма, который, видимо, нарочно отстал от других.
     - Вы, сударь? - вскричал де Вард.
     - Да, я. Я не подданный французского короля и не остаюсь на французской территории, так как уезжаю в Англию. У меня накопилось довольно горечи и злобы, и я тоже не прочь, подобно вам, выместить их на комнибудь. Принципы господина даАртаньяна мне очень нравятся, но я не склонен применять их к вам. Я англичанин и предлагаю вам то самое, что вы безуспешно предлагали другим.
     - Герцог!
     - Итак, дорогой де Вард, если вас душит злоба, обратите ее на меня. Через тридцать четыре часа я буду в Кале. Поедемте вместе, вдвоем дорога не будет казаться такой длинной. Мы обнажим шпаги на морском берегу, который заливает прилив. Каждый день шесть часов берег принадлежит Франции, а другие шесть - богу.
     - Хорошо, - согласился де Вард, - я принимаю ваш вызов.
     - Если вы меня убьете, - сказал герцог, - то вы, право, окажете мне, дорогой де Вард, большую услугу.
     - Сделаю все, что в моих силах, чтобы доставить вам удовольствие, герцог, - ответил де Вард.
     - Я ваш покорный слуга, господин де Вард. Завтра утром мой камердинер сообщит вам, в котором часу я уезжаю. Мы поедем вместе, как два приятеля. Я люблю быструю езду. Прощайте.
     Бекингэм поклонился де Варду и вернулся к королю.
     Де Вард в сильном раздражении вышел из дворца и направился прямо домой.
    II. БЕЗМО ДЕ МОНЛЕЗЕН
     Дав урок де Варду, Атос и даАртаньян спустились во двор.
     - Знаете, - сказал Атос даАртаньяну. - Раулю все равно не избежать дуэли с де Бардом: де Вард храбр и зол.
     - Я знаю эту семейку, - ответил даАртаньян, - мне пришлось немало повозиться с папенькой. Ну, доложу я вам, задал мне этот папенька работы, хотя мускулы у меня в то время были здоровые и уверенности в себе хоть отбавляй. Право, стоило поглядеть, как я с ним расправился. Ах, мой друг, нынче уж никто не делает таких выпадов; у меня рука ни минуты не оставалась в покое.
     Впрочем, вы видели меня, Атос, за работой. Шпага у меня была точно змея, извивалась во все стороны, чтобы ужалить побольнее. Ни один человек не мог бы устоять против такого натиска. А де Вард-отец долгонько помучил меня: помню, к концу схватки у меня сильно устала рука.
     - Вот я и говорю вам, - продолжал Атос, - де Вард-сын непременно будет искать встречи с Раулем и добьется своего. Рауль уклоняться не станет.
     - Не спорю, мой друг, но Рауль малый сметливый. Он сказал, что не сердится на де Варда: он выждет, когда де Вард его вызовет, тогда все преимущества будут на его стороне. Король не рассердится; к тому же мы найдем средство его успокоить. Но откуда у вас эти страхи? Ведь вы человек, которого не так легко встревожить.
     - Да как же не волноваться! Рауль идет завтра к королю, который объявит ему свою волю по поводу его женитьбы. Рауль влюблен и будет в бешенстве, а если в этом состоянии он встретит де Варда, неминуемо произойдет взрыв.
     - Мы этого не допустим, дорогой друг.
     - Только не я, я хочу вернуться в Блуа. Все эти фальшивые придворные манеры, эти интриги мне противны. Я вышел уже из возраста, когда миришься с этой пошлостью. Словом, в Париже, когда вас нет со мной, мне скучно. А так как вы не можете быть со мной постоянно, то я и решил уехать.
     - Как вы не правы, Атос! Не того требуют ваше происхождение и ваши дарования. Люди вашего закала не вправе зарывать в землю свой талант. Взгляните на мою старую ла-рошельскую шпагу, на ее испанский клинок; она верой и правдой служила мне тридцать лет, пока не упала однажды на мраморные ступеньки Лувра и не сломалась. Мне сделали из нее охотничий нож, который послужит еще сто лет. С вашей честностью искренностью, мужеством, хладнокровием и образованием вы, Атос, самый подходящий советник и руководитель королей. Оставайтесь; господин Фуке не так долговечен, как мой испанский клинок.
     - Нет, дорогой мой, - с улыбкой отвечал Атос, - мое честолюбие простирается гораздо дальше, дружище. Быть министром, быть рабом? Полно! Разве я не выше всех этих министров? Помню, вы иногда называли меня великим Атосом. Если бы я был министром, бьюсь об заклад, вы этого не говорили бы. Нет, нет, я на это не пойду!
     - В таком случае прекратим этот разговор.
     И даАртаньян крепко пожал руку Атосу.
     - Не беспокойтесь. Рауль может обойтись и без вас, - я в Париже.
     - Так я еду в Блуа. Сегодня вечером я с вами распрощаюсь, а завтра чуть свет уже буду скакать верхом.
     - Как же вы пойдете один в гостиницу? Почему вы не взяли с собой Гримо?
     - Гримо спит; он рано ложится. Мой старик быстро устает. Я берегу его.
     - Я дам вам мушкетера, который будет освещать дорогу факелом. Эй, кто-нибудь, сюда!
     На его зов явилось человек семь мушкетеров.
     - Не найдется ли среди вас охотников проводить графа де Ла Фер?
     - Я с удовольствием проводил бы, - отозвался ктото, - если бы мне не нужно было переговорить с господином даАртаньяном.
     - Кто это? - спросил даАртаньян, стараясь в темноте разглядеть говорившего.
     - Я, любезнейший даАртаньян.
     - Господи, да это голос Безмо!
     - Его самого, сударь.
     - Что же вы делаете на дворе, дорогой Безмо?
     - Ожидаю ваших распоряжений, любезнейший даАртаньян.
     - Ах, как это досадно, - вздохнул даАртаньян. - Правда, а сообщил вам, что надо принять арестанта, но зачем же вы пришли сами?
     - Мне нужно с вами переговорить.
     - И вы не предупредили меня?
     - Я ожидал, - робко протянул г-н Безмо.
     - Так я пойду. До свиданья, даАртаньян, - простился Атос со своим другом.
     - Разрешите прежде познакомить вас с господином Безмо де Монлезеном, комендантом Бастилии.
     Безмо поклонился. Атос ответил на поклон.
     - Это Безмо, дорогой мой, тот самый королевский гвардеец, с которым, помните, мы кутили когда-то во времена кардинала.
     - Как же, отлично помню, - сказал Атос, дружески прощаясь с ними.
     - Граф де Ла Фер, по прозвищу Атос, - шепнул даАртаньян на ухо Безмо.
     - Да, да, обходительный человек, один из знаменитой четверки, - кивнул Безмо.
     - Именно. Но в чем же дело, дорогой Безмо? Кстати, король оставил мысль об аресте.
     - Тем хуже, - вздохнул Безмо.
     - Как, тем хуже? - со смехом воскликнул д'Артаньян.
     - Разумеется, - объяснил комендант Бастилии, - ведь заключенные - это мой доход.
     - А ведь правда! Я не смотрел на вещи с этой точки зрения.
     - Вот у вас, - продолжал Безмо, - завидное положение: вы капитан мушкетеров.
     - Недурное. Но вам, право, нечего завидовать мне: вы комендант Бастилии - первой тюрьмы во Франции.
     - Я это хорошо знаю, - печально промолвил Безмо.
     - Каким, однако, унылым голосом вы это сказали. Давайте поменяемся местами. Хотите?
     - Не огорчайте меня, господин даАртаньян. Однако я желал бы поговорить с вами с глазу на глаз.
     - Тогда возьмите меня под руку, и пройдемся: луна так славно светит, вы мне поведаете ваши печали в дубовой аллее. Пошли!

/ Полные произведения / Дюма А. / Виконт де Бражелон или десять лет спустя

Смотрите также по произведению "Виконт де Бражелон или десять лет спустя":

• Краткое содержание