• Сочинения
  
• Краткие содержания
  
• Полные произведения
  
• Характеристики
  
• Биографии
  
• Критика
  
• ГДЗ
  

/ Полные произведения / Кузмин М.А. / Стихотворения

Стихотворения [42/47]

Скачать полное произведение

    И как жида каморка запертая
     Хранит Челлини дивного стакан,
     И с бирюзою тайный талисман,
     И редкие диковины Китая.
     Зерно кокоса в грубой спит коре,
     Но мягче молока наш вкус ласкает.
     И как алмазы кроются в горе,
     Моя душа клад чудный сохраняет.
     Открой мне грудь - и явится тебе,
     Что в сердце у меня горят: А. Б.
     8
     Я не с готовым платьем магазин,
     Где все что хочешь можно взять померить
     И где нельзя божбе торговца верить;
     Я - не для всех, заказчик мой один.
     Всех помыслов моих он господин,
     Пред ним нельзя ни лгать, ни лицемерить,
     Власть нежную его вполне измерить
     Тот может лишь, над кем он властелин.
     Ему я пеструю одежду шью,
     Но складки легкие кладу неровно,
     Ему я сладостно и горько слезы лью,
     О нем мечтаю свято и любовно.
     Я мудрый швец (заказчик мой один),
     А не с готовым платьем магазин.
     9
     Не для того я в творчество бросаюсь,
     Чтоб в том восторге позабыть тебя,
     Но и в разлуке пламенно любя,
     В своих мечтах тобой же окрыляюсь.
     Неверности к тебе не опасаюсь,
     Так смело я ручаюсь за себя,
     И, все чужое в сердце истребя,
     Искусства я рукой твоей касаюсь.
     Но иногда рожденные тобою
     Так властны образы... дух пламенеет,
     В душе тогда, охваченной мечтою,
     В каком-то свете образ свой темнеет.
     Но чем полней тебя я забываю,
     Тем ближе я тогда к тебе бываю.
     10
     Твое письмо!.. о светлые ключи!
     Родник воды живой в пустыне жаркой!
     Где мне найти, не будучи Петраркой,
     Блеск жгучих слов, как острые мечи?
     Ты, ревность жалкая, молчи, молчи...
     Как сладко в летний день, сухой и яркий,
     Мечтать на форуме под старой аркой,
     Где не палят жестокие лучи.
     Опять я вижу строчек ряд небрежных,
     Простые мысли, фразы без затей.
     И, полон дум таинственных и нежных,
     Смотрю, как на играющих детей...
     Твое письмо я вновь и вновь читаю,
     Как будто прядь волос перебираю.
     11
     Как без любви встречать весны приход,
     Скажите мне, кто сердцем очерствели,
     Когда трава выходит еле-еле,
     Когда шумит веселый ледоход?
     Как без любви скользить по глади вод,
     Оставив весла, без руля, без цели?
     Шекспир влюбленным ярче не вдвойне ли?
     А без любви нам горек сладкий мед.
     Как без любви пускаться в дальный путь?
     Не знать ни бледности, ни вдруг румянцев,
     Не ждать письма, ни разу не вздохнуть
     При мадригалах старых итальянцев!
     И без любви как можете вы жить,
     Кто не любил иль перестал любить?..
     12
     Высокий холм стоит в конце дороги.
     Его достигнув, всякий обернется
     И на пройденный путь, что в поле вьется,
     Глядит, исполненный немой тревоги.
     И у одних подкосятся здесь ноги,
     А у других весельем сердце бьется,
     И свет любви из глаз их ярко льется, -
     А те стоят угрюмы и убоги.
     И всем дорога кажется не равной:
     Одним - как сад тенистый и цветущий,
     Другим - как бег тропинки своенравной,
     То степью плоской, жгучей и гнетущей,
     Но залитые райским светом дали -
     Тем, кто в пути любили и страдали.
     13
     Из моего окна в вечерний час,
     Когда полнеба пламенем объято,
     Мне видится далекий Сан-Миньято,
     И от него не оторвать мне глаз.
     Уже давно последний луч погас,
     А я все жду какого-то возврата,
     Не видя бледности потухшего заката,
     Смотрю ревниво, как в последний раз.
     И где бы ни был я, везде, повсюду
     Меня манит тот белый дальний храм,
     И не дивлюся я такому чуду:
     Одно по всем дорогам и горам
     Ты - Сан-Миньято сердца моего,
     И от тебя не оторвать его.
     14
     Любим тобою я - так что мне грозы?
     Разлука долгая - лишь краткий миг,
     Я головой в печали не поник:
     С любовью - что запреты? что угрозы?
     Я буду рыцарь чаши, рыцарь розы,
     Я благодарный, вечный твой должник.
     Я в сад души твоей с ножом проник,
     Где гнулись ждавшие точила лозы.
     И время будет: в пьяное вино
     Любовь и слезы дивно обратятся.
     Воочию там ты и я - одно;
     Разлука там и встреча примирятся.
     Твоя любовь - залог, надежда блещет,
     Что ж сердце в страхе глупое трепещет?
     15. SINE SOLE SILEO
     (Надпись на солнечных часах)
     "Без солнца я молчу. При солнце властном
     Его шаги я рабски отмечаю,
     Я ночью на вопрос не отвечаю
     И робко умолкаю днем ненастным.
     Всем людям: и счастливым, и несчастным,
     Я в яркий полдень смерть напоминаю,
     Я мерно их труды распределяю,
     И жизнь их вьется ручейком прекрасным".
     - Ах, жалкий счетчик мелочей ненужных,
     Я не сравнюсь с тобой, хоть мы похожи!
     Я не зову трусливых и недужных,
     В мой дом лишь смелый и любивший вхожи.
     И днем и ночью, в ведро иль ненастье
     Кричу о беззакатном солнце счастья.
     16
     Прекрасен я твоею красотою,
     Твое же имя славится моим.
     Как на весах, с тобою мы стоим
     И каждый говорит: "Тебя я стою".
     Мы связаны любовью не простою,
     И был наш договор от всех таим,
     Но чтоб весь мир был красотой палим,
     Пусть вспыхнет пламень, спящий под золою.
     И в той стране, где ты и я одно,
     Смешались чудно жертва и убийца,
     Сосуд наполненный и красное вино,
     Иконы и молитва византийца,
     И, тайну вещую пленительно тая,
     Моя любовь и красота твоя.
     17
     Сегодня утром встал я странно весел,
     И легкий сон меня развел со скукой.
     Мне снилось, будто с быстрою фелукой
     Я подвигаюсь взмахом легких весел.
     И горы (будто чародей подвесил
     Их над волнами тайною наукой)
     Вдали синели. Друг мой бледнорукий
     Был здесь со мной, и был я странно весел.
     Я видел остров в голубом тумане,
     Я слышал звук трубы и коней ржанье,
     И близко голос твой и всплески весел.
     И вот проснулся, все еще в обмане,
     И так легко мне от того свиданья,
     Как будто крылья кто к ногам привесил.
     <1904-1905>
     604-608. <ИЗ "АЛЕКСАНДРИЙСКИХ ПЕСЕН">
     1
     Не во сне ли это было,
     Что жил я в великой Александрии,
     Что меня называли Евлогий,
     Катался по зеленому морю,
     Когда небо закатом пламенело?
     Смотрелся в серые очи,
     Что милее мне были
     Таис, Клеопатр и Антиноев?
     По утрам ходил в палестру
     И вечером возвращался в свой дом с садами,
     В тенистое и тихое предместье?
     И слышался лай собак издалека?
     Что ходил я в темные кварталы,
     Закрывши лицо каракаллой,
     Где слышалось пенье и пьяные крики
     И пахло чесноком и рыбой?
     Что смотрел я усталыми глазами,
     Как танцовщица пляшет "осу",
     И пил вино из глиняного кубка,
     И возвращался домой одиноким?
     Не во сне ли тебя я встретил,
     Твои глаза мое сердце пронзили
     И пленником повлекли за собою?
     Не во сне ль я день и ночь тоскую,
     Пламенею горестным восторгом,
     Смотря на вечерние зори,
     Горько плачу о зеленом море
     И возвращаюсь домой одинокий?
     2
     Говоришь ты мне улыбаясь:
     "То вино краснеет, а не мои щеки,
     То вино в моих зрачках играет;
     Ты не слушай моей пьяной речи".
     - Розы, розы на твоих ланитах,
     Искры золота в очах твоих блистают,
     И любовь тебе подсказывает ласки.
     Слушать, слушать бы тебя мне вечно.
     3
     Возвращался я домой поздней ночью,
     Когда звезды при заре уж бледнели
     И огородники въезжали в город.
     Был я полон ласками твоими
     И впивал я воздух всею грудью,
     И сказали встречные матросы:
     "Ишь как угостился, приятель!" -
     Так меня от счастия шатало.
     4
     Что ж делать, что ты уезжаешь
     И не могу я ехать за тобой следом?
     Я буду писать тебе письма
     И ждать от тебя ответов,
     Буду каждый день ходить в гавань
     И смотреть, как корабли приходят,
     И спрашивать о тех городах, где ты будешь,
     И буду казаться веселым и ясным,
     Как нужно быть мудрецу и поэту.
     Накоплю я много поцелуев,
     Нежных ласк и изысканных наслаждений
     К твоему приезду, моя радость,
     И какое будет счастье и веселье,
     Когда я тебя на палубе завижу
     И ты мне махнешь чем-нибудь белым.
     Как мы опять в мой дом поедем
     Среди садов тенистого предместья,
     Будем опять кататься по морю,
     Пить терпкое вино в глиняных кувшинах,
     Слушать флейты и бубны
     И смотреть на яркие звезды.
     Как светел весны приход
     После долгой зимы,
     После разлуки - свиданье.
     5
     Ко мне сошел
     блаженный покой.
     Приветствовать ли мне тебя,
     сын сна,
     или страшиться?
     И рассказам о кровавых битвах
     там, далеко,
     где груды мертвых тел
     и стаи воронов под ярким солнцем,
     внимаю я
     равнодушно.
     И повести о золотом осле,
     столь дорогой мне,
     смеху Вафилла кудрявого,
     Смердиса пенью,
     лирам и флейтам
     внимаю я
     равнодушно.
     На коней белогривых с серебряной сбруей,
     дорогие вазы,
     золотых рыбок,
     затканные жемчугом ткани
     смотрю я
     равнодушно.
     И о бедственном дне, когда придется
     сказать "прости" милой жизни,
     вечерним зорям,
     прогулкам веселым,
     Каноггу трижды блаженному,
     я думаю
     равнодушно.
     Не прислушиваюсь я больше к твоим шагам,
     не слежу зорким ревнивым глазом
     через портик и сад
     за твоею в кустах одеждой
     и даже,
     и даже
     твой светлый взор
     серых под густыми бровями глаз
     встречаю я
     равнодушно.
     <1904-1905>
     609
     Нежной гирляндою надпись гласит у карниза:
     "Здесь кабачок мудреца и поэта Гафиза".
     Мы стояли,
     Молча ждали
     Пред плющом обвитой дверью.
     Мы ведь знали:
     Двери звали
     К тайномудрому безделью.
     Тем бездельем
     Мы с весельем
     Шум толпы с себя свергаем.
     С новым зельем
     Новосельем
     Каждый раз зарю встречаем.
     Яркость смеха
     Тут помеха,
     Здесь улыбки лишь пристойны.
     Нам утеха -
     Привкус меха
     И движенья кравчих стройны.
     В нежных пудрах
     Златокудрых
     Созерцаем мы с любовью,
     В круге мудрых
     Любомудрых
     Чаши вин не пахнут кровью.
     Мы - как пчелы,
     Вьемся в долы,
     Сладость роз там собираем.
     Горы - голы,
     Ульи - полы,
     Мы туда свой мед слагаем.
     Мы ведь знали:
     Двери звали
     К тайномудрому безделью,
     И стояли,
     Молча ждали
     Пред плющом обвитой дверью.
     Нежной гирляндою надпись гласит у карниза:
     "Здесь кабачок мудреца и поэта Гафиза".
     <1906>
     610
     Если б ты был небесный ангел,
     Вместо смокинга носил бы ты стихарь
     И орарь из парчи золотистой
     Крестообразно опоясывал бы грудь.
     Если б ты был небесный ангел,
     Держал бы в руках цветок или кадилу
     И за нежными плечами
     Были б два крыла белоснежных.
     Если б ты был небесный ангел,
     Не пил бы ты vino Chianti {*},
     {* Вино Кьянти (ит.). - Ред.}
     Не говорил бы ты по-английски,
     Не жил бы в вилле около Сан-Миньято.
     Но твои бледные, впалые щеки,
     Твои светлые, волнующие взоры,
     Мягкие кудри, нежные губы
     Были бы те же,
     Даже если бы был ты небесный ангел.
     <1906>
     611. УТРО
     Звезды побледнели,
     небо на востоке зеленеет,
     ветер поднялся,
     скоро заря засветит.
     Как легко дышать
     после долгой ночи,
     после душных горниц,
     после чада свечей заплывших!
     Пенье доносится снизу,
     с кровли виден город,
     все спит, все тихо,
     только ветер в саду пробегает.
     Как лицо твое бледно
     в свете звезд побледневших,
     в свете зари нерожденной,
     в свете грядущего солнца!
     <1907>
     612
     Свистков призыв, визг круглых пил
     Моей любви не усыпил.
     Шипенье шлюз, шумы котлов
     Не заглушают сладких слов.
     Сквозь запах серы и резин
     Мне запах слышится один.
     Кругом народ, иль нет жилья -
     Пленен мечтой, не тот же ль я?
     Вослед мечте влечется ум,
     И тщетен фабрик душных шум.
     Пусть, ворожа, они манят -
     Мне не опасен дымный яд;
     Не заглушат прошедших слов
     Шипенье шлюз, шумы котлов.
     И все любви не усыпил
     Свистков призыв, визг круглых пил.
     1907
    
     613. СОНЕТ
     В последний раз зову тебя, любовь,
     Слабеют силы в горестном усилье...
     Едва расправлю радостные крылья,
     Взбунтуется непокоренной кровь...
     Ответь мне "да", - молю, не прекословь.
     Лишь для тебя прошел десятки миль я.
     О, связки милые, о, сухожилья,
     Двойные звезды глаз, ресницы, бровь.
     Кольцо дано не на день, а навеки.
     Никто другой, как я, тебя не звал,
     Я вижу лишь тебя, закрывши веки...
     Зачем прибой стремит свой шумный вал?
     Едва домчавшись, он отпрянет снова,
     Во всех скитаньях ты - моя основа...
     31 марта 1912
     614-621. <ИЗ ЦИКЛА "ЗЕЛЕНЫЙ ДОЛОМАН">
     1
     Я рассмеялся бы в лицо
     Тому, кто мне сказал заране,
     Что после сладостных лобзаний,
     Размолвок, ссор, опять свиданий
     Найду я прежнее кольцо,
     Кольцо любовных обручений,
     Надежд, томлений и мучений.
     Как, я, Кузмин, опять влюблен,
     И в Вас, кого люблю два года?
     Не изменилась ли природа,
     Иль нипочем мне стала мода,
     Что я, как мальчик, увлечен
     И что нетерпеливо жду я
     Изведанного поцелуя?
     Причуды милые Мюссе,
     Где все так радостно и чисто,
     Фривольности ли новеллиста,
     Воздушные ли песни Листа
     Иль запах Chevalier d'Orsay, -
     Понять ваш смысл определенный,
     Ах, может лишь один влюбленный!
     Читаю книгу целый час,
     Читаю очень я прилежно,
     И вместо строчек неизбежно
     Я вижу, замирая нежно,
     Лежащим на диване Вас.
     Я отвернусь, глаза закрою,
     Но тем мученья лишь утрою.
     Лежит ленивое перо,
     Лежу я сам на том диване,
     Где Вы сидели после бани
     В своем зеленом доломане,
     Глядя и нежно и остро.
     Ужели сердце позабыло
     Все то, что было, право, было?
     А я так помню как вчера
     И вместе с тем так странно ново,
     Что Вас люблю я, не другого,
     И что твержу одно лишь слово
     Я от утра и до утра
     (Как то ни мало остроумно):
     "Люблю, люблю, люблю безумно".
     2
     HUITAIN
     {* Восьмистишие (фр.) - Ред.}
     Поют вдали колокола,
     И чудится мне: "Рига, Рига".
     Как хороша ты, как светла,
     Любви продолженная книга.
     Дождусь ли сладостного мига,
     Когда Вас въяве обниму
     И нежное придется иго
     Нести не мне уж одному.
     3
     ПРИ ПОСЫЛКЕ ЦВЕТОВ В МАРТОВСКИЙ ВТОРНИК
     Не пышны вешние сады,
     Но первый цвет всего милее.
     Пусть солнце светит веселее
     В канун обещанной среды.
     Ах, злой нежданности плоды:
     Ложится снег "белей лилеи",
     Но тем надежней, тем милее
     Весны не пышные сады.
     И чем светлей, чем веселее
     Мне солнце светит, пламенея,
     Тем слаще, нежностью горды,
     Цветут цветы в канун среды.
     29 марта 1911
     4
     НА ПРЕДСТАВЛЕНИИ ПЬЕСЫ
     "НЕ БЫЛО НИ ГРОША, ДА ВДРУГ АЛТЫН"
     Мы сидели рядом в ложе,
     В глубине.
     Нас не видно (ну так что же?)
     В глубине.
     Я рукой колени слышу
     Не свои,
     Руки я плечом колышу
     Не свои.
     Мне и радостно и глупо -
     Отчего?
     Я смотрю на сцену тупо...
     Отчего?
     И кому уста шептали:
     "Вас люблю"?
     Чьи уста мне отвечали:
     "Вас люблю"?
     "Ни гроша я не имею -
     Вдруг алтын!"
     Я от радости робею:
     Вдруг алтын?!
     5
     НАДПИСЬ НА ЛЕВОЙ ШПОРЕ
     Прекрасна участь этих шпор -
     Сжимать прекраснейшие ноги.
     Смотря на них, я полн тревоги
     Желая сжать их с давних пор.
     6
     НАДПИСЬ НА ПРАВОЙ ШПОРЕ
     Какой скакун принять укол
     И бремя сладкое достоин?
     О жребий, ты ко мне не зол:
     Я знаю, чей ты, милый воин.
     7
     Объяты пламенем поленья,
     Трещат, как дальняя картечь.
     Как сладко долгие мгновенья
     Смотреть в немом оцепененьи
     На нежно огненную печь.
     Бросают лепестки авроры
     Уж угли алые на нас,
     А я, не опуская взоры,
     Ловлю немые разговоры
     Пленительных, знакомых глаз.
     И близость все того же тела
     Дарит надежду новых сил -
     Когда б любовь в сердцах пропела
     И, пробудившись, захотела,
     Чтоб уголь свет свой погасил!
     8
     Зачем копье Архистратига
     Меня из моря извлекло?
     Затем, что существует Рига
     И серых глаз твоих стекло;
     Затем, что мною не окончен
     Мой труд о воинах святых,
     Затем, что нежен и утончен
     Рисунок бедр твоих крутых,
     Затем, что Божеская сила
     Дает мне срок загладить грех,
     Затем, что вновь душа просила
     Услышать голос твой и смех;
     Затем, что не испита чаша
     Неисчерпаемых блаженств,
     Что не достигла слава наша
     Твоих красот и совершенств.
     Тем ревностней беру я иго
     (О, как ты радостно светло!),
     Что вдруг копье Архистратига
     Меня из моря извлекло.
     <1911-1912>
     622. ГАЗЭЛА
     Мне ночью шепчет месяц двурогий все о тебе.
     Мечтаю, идя долгой дорогой, все о тебе!
     Когда на небе вечер растопит золото зорь,
     Трепещет сердце странной тревогой все о тебе.
     Когда полсуток глаз мой не видит серых очей,
     Готов я плакать, нищий убогий, все о тебе!
     За пенной чашей, радостным утром думаю я
     В лукавой шутке, в думе ли строгой все о тебе,
     В пустыне мертвой, в городе шумном все говорит
     И час медлитель, миг быстроногий все о тебе!
     <1911-1912>
     623. КАБАРЕ
     Здесь цепи многие развязаны, -
     Все сохранит подземный зал,
     И те слова, что ночью сказаны,
     Другой бы утром не сказал...
     <1913>
     624
     Я книгу предпочту природе,
     Гравюру - тени вешних рощ,
     И мне шумит в весенней оде
     Весенний, настоящий дождь.
     Не потому, что это в моде,
     Я книгу предпочту природе.
     Какая скука в караване
     Тащиться по степи сухой.
     Не лучше ль, лежа на диване,
     Прочесть Жюль Верна том-другой.
     А так - я знаю уж заране,
     Какая скука в караване.
     Зевать над книгою немецкой,
     Где тяжек, как картофель, Witz {*},
     {* Острота (нем.) - Ред.}
     Где даже милый Ходовецкий
     Тяжел и не живит страниц.
     Что делать: уж привык я с детской
     Зевать над книгою немецкой.
     Милей проказливые музы,
     Скаррона смех, тоска Алин, -
     Где веселилися французы
     И Лондон слал туманный сплин.
     Что в жизни ждет? одни обузы,
     Милей проказливые музы.
     Не променял бы одного я
     Ни на гравюру, ни на том -
     Тех губ, что не дают покоя,
     В лице прелестном и простом.
     Пускай мне улыбнутся трое,
     Не променял бы одного я.
     Но ждать могу ли я ответа
     От напечатанных листков,
     Когда лишь повороты света
     Я в них искать всегда готов,
     Пускай мне нравится все это,
     Но ждать могу ли я ответа?
     Я выражу в последней коде,
     Что без того понятно всем:
     Я книги предпочту природе,
     А вас хоть тысяче поэм.
     Любовь (когда она не в моде?)
     Поет в моей последней коде.
     13 марта 1914
     625. МОЛЕНИЕ
     О, Феодоре Стратилате,
     О, Егорий, апрельский цвет!
     Во пресветлой вы во палате,
     Где ни плача, ни скорби нет.
     Выходите вы со полками
     Из высоких злаченых врат!
     Ваш оплот надо всеми нами...
     Божий воин - земному брат.
     Изведите огонь и воду,
     Растопите вы топь болот,
     Понашлите всю непогоду
     На безбожный и вражий род!
     Преподобные, преклоните
     Ваши взоры от райских книг,
     Вы, святители, освятите, -
     Предводи нас, Архистратиг!
     Мы молебны поем не втуне,
     Не напрасно поклоны бьем.

/ Полные произведения / Кузмин М.А. / Стихотворения