• Сочинения
  
• Краткие содержания
  
• Полные произведения
  
• Характеристики
  
• Биографии
  
• Критика
  
• ГДЗ
  

/ Полные произведения / Лондон Д. / Морской волк

Морской волк [16/20]

Скачать полное произведение

    Пока она отдыхала, я отогнал маленькое стадо, в котором, по мягкосер- дечию Мод, осталось около двенадцати голов, шагов на сто дальше. Когда она присоединилась ко мне, я уже кончил бой и начал свежевать туши. Час спустя, нагруженные шкурами, мы гордо шествовали назад по дорожке между гаремами и дважды еще спускались к морю, сгибаясь под тяжестьсвоей но- ши, после чего я решил, что на крышу нам теперь шкур хвати Я поднял парус, вывел шлюпку из бухты, лег на другой галс и ввел удно в нашу бухточку.
     - Точно в родной дом возвращаемся! - прогорила Мод, когда шлюпка врезалась в берег.
     Ее слова взволновали ня - они прозвучали так естественно и вместе с тем интимно, - и я сказал:
     - А мне уже кажется, что я никогда и не жил другой жизнью. Мир книг и книжников припоминается мне сейчас так смутно, словно это был сон, а на самом деле я всю жизнь только и делал, что охотился и совершал набеги на лежбища зверей. И словно вы тоже всегда участвовали в этой жизни. Вы... - я чуть не произнес: "моя жена, моя подруга", но вовремя спохватился и закончил: - отлично переносите трудности.
     Но чуткоухо Мод уловило фальшь в моем голосе. Она поняла, что я ду- мал о чемо другом, и бросила на меня быстрый взгляд.
     - Это не то. Вы хотели сказать...
     - ...что американская миссис Мейнелл ведет жизнь дикарки, и притом довольно успешно, - непринужденно произнес я.
     - О! - протянула она, но я мог бы поклясться, что вид у нее был разо- чарованный.
     Слова эти - "моя жена, моя подруга" - звучали в моей душе весь день и еще много дней.о никогда не звучали они так настойчиво, как в тот ве- чер, когда я, сидя у очага, наблюдал, как Мод снимает мох с углей, раз- дувает огонь готовит ужин. Верно, крепка была моя связь с моим перво- бытным предком, если эти древние слова, прозвучавшие впервые в глубине веков, так хватили и взволновали меня. А они звучали во мне все громче и громче, и, засыпая, я повторял их про себя.
    
    
     ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ
    
     - Да, от шкур будет попахивать, - сказал я, - зато они сохранят в хи- жине тепло и укроют вас одождя и снега.
     Мы стояли и рассматривали крышу из котиковых шкур,которая наконец была готова.
     - Она неказиста, но своей цели послужит, а это главное, - продолжал я, жаждая услышать похвалу из уст Мод.
     Она захлопала в ладоши и объявила, что страшно довольна.
     - Но ведвнутри совсем темно, - добавила она секунду спустя и не- вольно передернула плечами.
     - Почему же вы не предложили сделать окно, когда мы складывали стены? - сказал я. - Хижина строилась для вас, и вы могли бы одумать о том, что вам нужен свет.
     - Но я как-то не привыкла задумываться над тем, что кажется очевид- ным, - засмеялась она в ответ. - А кроме того, в стене ведь можно про- бить дыру в любое вре.
     - Совершенно верно. Вот об этом я не подумал, - отозвался я, глубоко- мысленно покачивая головой. - Ну, а вы позаботились уже заказать оконные стекла? Позвоните в магазин - Рэд-44-51, если не ошибаюсь, - и скажите, какой сорт и размер вам нужен.
     - Это значит?.. - начала она.
     - Это значит, что окна не будет.
     Темно и неприглядно было в этой хижине. В цивилизованных условиях та- кое сооружение могло бы послужить разве лишь свиным хлевом, но нам, поз- навшим все тяготы скитаний на шлюпке, оно казалось весьма уютным приста- нищем. Отпраздновав новоселье при свете пенькового фитиля, плававшего в вытопленном котиковом жире, мы занялись заготовлением мяса на зиму и постройкой второй хижины. Охота казалась нам теперь простым делом. С ут- ра мы выезжали на шлюпке, а к полудню возвращались с грузом котиковых туш. Затем, пока я трудился над постройкой хижины. Мод вытапливала жир и поддерживала огонь в очаге, над которым коптилось мясо. Я слышал о том, как коптят говядину в центральных штатах, и мы делали так же: нарезали мясо котиков длинными тонкими ломтями, подвешивали их над костром, и онпревосходно коптились.
     Складывать вторую хижину было легче, так как я пристраивал ее к пер- вой и для нее требовалось только три стены. Но и на это надо было упот- ребить много упорного, тяжелого труда. Мы с Мод работали весь день до- темна, не щадя сил, а наступлением ночи еле добирались до своих посте- лей и засыпали как итые. И все же Мод уверяла меня, что никогда в жиз- ни не чувствовала себя такой здоровой и сильной. Про себя я мог сказать то же самое, но Мод была хрупкая, как цветок, и я все время боялся, что ее здоровье не выдержит такого напряжения. Сколько раз видел я, как она в полном изнеможеи ложилась навзничь на песок, раскинув руки, чтобы лучше отдохнуть, а потом вскакивала и трудилась с прежним упорством, и не переставал дивиться, откуда только берутся у нее силы.
     - Ну, нам еще надоест отдыхать зимой, - отвечала она на все мои уго- воры поберечь себя. - Да мы будем изнывать от безделья и радоваться лю- бой работе!
     В тот вечер, коа и над моей хижиной появилась крыша, мы вторично отпраздновали носелье. Третий день яростно бушевал шторм; он шел с юго-востока, птепенно перемещаясь к северо-западу, и сейчас дул на нас прямо с моря. Прибой грохотал на отлогом берегу внешней бухты, и даже в нашем маленьком глубоком заливчике гуляли изрядные волны. Скалистый хре- бет острова не защищал нас от ветра, который так ревел и завывал вокруг хижины, что я опасался за ее стены. Крыша, натянутая, казалось мне, ту- го, как барабан, пробалась и ходила ходуном при каждом порыве ветра; в стенах, плотно, каполагала Мод, проконопаченных мхом, открылись бес- численные щели. Но внутри ярко горела плошка с котиковым жиром, и нам было тепло и уютно.
     Это был удивительно приятный вечер, и мы с Мод единогласно решили, что ни одно из наших светских мероприятий на Острове Усилий еще не про- ходило столь успешно. На душе у нас было спокойно. Мы не только примири- лись с мыслью о предстоявшей нам суровой зиме, но и подготовились к ней. Котики моглтеперь в любой день отправляться в свое таинственное путе- шествие на юг - что нам до того! Да и бури нас не страшили. Мы не сомне- вались, ч нам будет сухо и тепло под нашим кровом, а у нас к тому же имелисьще роскошные, мягкие тюфяки, изготовленные из мха. Это было изобретение Мод, и она сама ревностно собирала для них мох. Мне предсто- яло содня впервые за много ночей спать на тюфяке, и я знал, что сон мой будет еще слаще оттого, что тюфяк этот сделан руками Мод.
     Направляясь к себе в хижину. Мод обернулась ко мне и неожиданно про- изнесла следующие загадочные слова:
     - Что-то должно произойти! Вернее, уже происходит. Я чувствую. Что-то приближается сюда, к нам. Вот в эту самую минуту. Я не знаю, что это, но оно идет сюда.
     - Хорошее или плохое? спросил я.
     Она покачала головой.
     - Не знаю, но оно где-то там.
     И она указала в ту сторону, откуда ветер рвался к нам с моря.
     - Там море и шторм, - рассмеялся я, - и не позавидуешь тому, кто вздумает высадиться на этот берег в такую ночь.
     - Вы не боитесь? - спросил я, провожая ее до двери.
     Вместо ответа она смело и прямо посмотрела мне в глаза.
     - А как вы себя чувствуете? Вполне хорошо?
     - Никогда не чувствовала себя лучше, - отвечала она.
     Мы поговорили еще немного, и она ушла.
     - Спокойной ночи. Мод! - крикнул я ей вслед.
     - Спокойной ноч Хэмфри! - откликнулась она.
     Не сговариваясь, мы назвали друг друга по имени, и это вышло совсем просто и естественно. Я знал, что в эту минуту я мог бы обнять ее и привлечь к себе. В привычной для нас обоих обставке я бы, несомненно, так и поступил. Но здесь наши отношения не могли перейти известной гра- ни, и я остался один в своей маленькой хижине, согретый сознанием, что между мною и Мод возникли какие-то новые узы, какое-то новое молчаливое взаимопонимание.
    
    
     ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ
    
     Мое пробуждение сопровождалось странным гнетущим ощущением беспо- койства. Словно мне чего-то недоставало, словно иезло что-то привыч- ное. Но это ощущение скоро прошло, и я понял, ч ничто не изменилось, - не было только ветра. Когда я засыпал, нервы меня были напряжены, как бывает всегда при длительном воздействии наих звука или движения, и, пробудясь, я в первое мгновение все еще нодился в этом состоянии нап- ряжения, стараясь противостоять силе, которая уже перестала действовать.
     Впервые за долгие месяцы я провел но под кровлей, и мне хотелось понежиться еще под сухими одеялами, нощущая на лице ни тумана, ни морских брызг. Я лежал, размышляя над тем, как странно подействовало на меня прекращение ветра, и испытывая блаженство от сознания, что я поко- юсь тюфяке, сделанном руками Мод. Одевшись и выглянув наружу, я услы- шал шум прибоя, который все еще бился о берег и свидетельствовал о не- давно пронесшемся шторме. День был яркий и солнечный. Я изрядно заспался и перь с внезапным приливом энергии шагнул за порог. Я был исполнен решимости наверстать упущенное время, как и подобало обитателю Острова Усилий.
     Но, выйдя из хижины, я остановился как вкопанный. Я не мог поверить своим глазам; то, что я увидел, ошеломило меня. На берегу, в каких-ни- будь пятидесяти футах от хижины, уткнувшись носом в песок, лежал лишен- ный мачт черный корпус судна. Мачты гики, перепутавшись с вантами и разодранными парусами, свисали с о борта. Я был поражен и глядел во все глаза. Вот он, камбуз, котой мы сами построили, а вот и знакомый уступ юта и невысокая палуба рубки, едва возвышающаяся над бортом. Это был "Призрак".
     Какой каприсудьбы занес его именно сюда, в этот крохотный уголок земли? Что за чудовищное совпадение? Я оглянулся на неприступную камен- ную стену заоей спиной, и безысходное отчаяние охватило меня. Бежать было некуд абсолютно некуда. Я подумал о Мод, спящей в хижине, постро- енной нашими руками, вспомнил, как она сказала: "Спокойной ночи, Хэмф- ри", и слова "моя жена, моя подруга" вновь зазвенели в моем мозгу, но теперь - увы! - они звучали погребальным звоном. У меня потемнело в гла- зах. Быть может, это продолжалось лишь долю секунды - не знаю. Когда я очнулся, передо мною по-прежнему чернел корпус шхуны; ее расколотый бушприт торчал над песчаным берегом, а обломанные части рангоута со скрипом терлись о борт при каждом всплеске волны. Я понял, что надо что-то предпринять. Надо было немедленно что-то предпринять!
     Внезапно меня поразило, что на шхуне незаметно никаких признаков жиз- ни. Это было странно. Видимо, команда, измученная борьбой со штормом и перенесенным кораблекрушением, все еще спит. У меня мелькнула мысль, что мы с Мод можем спастись, если успеем сесть на шлюпку и обогнуть мыс, прежде чем на шхуне кто-нибудь проснется. Надо разбудить Мод и тотчас двинуться в путь! Я уже готов был постучаться к ней, но тут же вспомнил, как ничтожно мал наш острово Нам негде будет укрыться на нем. Нет, у нас не было выбора - толькбезбрежный, суровый океан. Я подумал о наших уютных маленьких хижинахо наших запасах мяса и жира, мха и дров и по- нял, что мы не выдержим путешествие по океану зимой в бурную штормовую погоду.
     В нерешительности, с поднятой рукой, я застыл у двери Мод. Нет, это невозможно, совершенно невозможно! Безумная мысль пронеслась в моем моз- гу - ворваться к Мод и убить ее во сне. И сейчас же возникла другая: на шхуне все спятчто мешает мне проникнуть туда - прямо в каюту к Волку Ларсену - и убить его? А там. Там видно будет. Главное - убрать его с дороги, после чего можно будет подумать и об остальном. Все равно, что бы ни случилось потом, хуже, чем сейчас, не будет.
     Нож висел у меня на поясе. Я вернулся в хижину за дробовиком, прове- рил, заряжен ли он, и направился к шхуне. Не без труда, промокнув по по- яс, взобрался я на борт. Люк матросского кубрика л открыт. Я прислу- шался, но снизу не доносилось ни звука - я не услышал даже дыхания спя- щих людей. Неожиданная мысль поразила меня: неужели команда бросила ко- рабль? Я снова напряженно прислушался. Нет, ни звука. Я начал осторожно спускаться по трапу. Кубрик был пуст, и в нем стоял затхлый запах поки- нутого жилья. Кругом в беспорядке валялась рвая одежда, старые резино- вые сапоги, дырявые клеенчатые куртки - весь тот негодный хлам, который скопляется в кубриках за долгое плавание.
     Я поднялся на палубу, не сомневаясь больше в том, что команда покину-а шхуну второпях. Надежда вновь ожила в моей груди, и я уже спокойн огляделся кругом. Я заметил, что на борту нет ни одной шлюпки. В кубрике охотников моим глазам предстала та же картина, что и у матросов. Охотни- ки, по-видимому, собирали свои вещи в такой же спешке. "Призрак" был брошен. Теперь он принадлежал Мод и мне. Я подумал о судовых запасах, о кладовой под ют-компанией, и у меня явилась мысль сделать Мод сюрприз - раздобытьто-нибудь вкусное к завтраку.
     После пережитого волнения я ощутил вдруг необычайный прилив сил, а при мысли о том, что страшное дело, которое привело меня сюда, стало те- перь ненужным, развеселился, как мальчишка. Перепрыгивая через сту- пеньку, я поднялся по трапу, думая только о том, что нужно успеть приго- товить завтракпока Мод спит, если я хочу, чтобы мой сюрприз удался на славу. Огибая камбуз, я с удовлетворением вспомнил о замечательной ку- хонной посуде, которую я там найду. Я взбежал на ют и увидел... Волка Ларсена! От неожиданности я пробежал с разгона еще несколько шагов, гро- хоча башмаками, прежде чем смог остановиться. Ларсен стоял на трапе ка- ют-компании, - над дверцей возвышались только его голова и плечи, - и в упор смотрел на меня. Обеими руками он упирался в полуоткрытую дверцу и стоял совершенно неподвижно. Стоял и смотрел на меня.
     Я задрожал. Снова, как прежде, томительно засосало под ложечкой. Я ухватился рукой за край рубки, ища опоры. Губы у меня сразу пересохли, и я несколько раз провел по ним языком. Я не сводил глаз с Волка Ларсена, и оба мы не произносили ни слова. Что-то зловещее было в его молчании и в этой полной неподвижности. Весь мой прежний страх перед ним вернулся ко мне с удесятеренной силой. И так мы стояли и смотрели Друг на друга.
     Я чувствовал, что надо действовать, но прежняя беспомощноь овладела мной, и я ждал, что сделает он. Секунды летели, и вдруг все происходящее напомнило мне о том, как я, подойдя к гривастом секачу, позабыл от страха, что должен убить его, и только помышлял, как бы обратить его в бегство. Но ведь и сюда я пришел не за тем, чтобы ждать, что предпримет Волк Ларсен, а действовать.
     Я взвел оба курка двустволки и вскинул ее к плечу. Если б он попытал- ся спуститься вниз, если бы он только шелохнулся, я, без сомнения, заст- релил бы его. Но он стоял совершенно неподвижно и смотрел на меня. Дро- жащими руками сжимая двустволку и целясь в него, я успел заметить, как осунулось его лицо. Какие-то тяжелые потрясения оставили на нем свой след. Щеки впали, на лбу залегли морщины, а глаза производили странное впечатление. Казалось, е глазные нервы и мышцы были не в порядке и глаза смотрели напряженно и слегка косили. И выражение их было тоже ка- кое-то странное.
     Я ядел на него, и мозг мой лихорадочно работал. Тысячи мыслей про- носились у меня в голове, но я не мог нажать на спусковой крючок. Я опустил двустволку и двинулся к углу рубки, стараясь собраться с духом и снова - с более близкого расстояния - попытаться выстрелить в него. Я вскинул двустволку к плечу. Я находился теперь в каких-нибудь двух шагах от Волка Ларсена. Ему не было спасения. Я больше не колебался. Промах- нуться я не мог, как бы плохо я ни стрелял. Но я не мог заставить себя спустить курок.
     - Ну? - неторопло промолвил он.
     Тщетно пытался я нажать на спуск, тщетно пытался что-нибудь сказать.
     - Почему вы не стреляете? - спросил он.
     Я откашлялся, но не смог выговорить ни слова.
     - Хэмп, - медленно произнес Ларсен, - ничего у вас не выйдет! Не по- тому, чтобы вы боялись, но вы бессильны. Ваша насквозь условная мораль сильнее вас. Вы - раб предрассудков, которыми напичканы люди вашего кру- га и ваши книги. Вам вбивали их в голову чуть ли не с колыбели, и вопре- ки всей вашей философии и моим урокам они не позволяют вам убить безо- ружного человека, который не оказывает вам сопротивления.
     - Знаю, - хрипло отозвался я.
     - А мне, - и это вы тоже знаете, - убить безоружного так же просто, как выкурить сигару, - продолжал он. - Вы знаете меня и знаете, чего я стою, если подходить ко мне с вашей меркой. Вы называли меня змеей, тиг- ром, акулой, чудовищем, Калибаном. Но вы - жалкая марионетка, механичес- ки повторяющая чужие слова, и вы не можете убить меня, к убили бы змею или акулу, не можете только потому, что у меня есть руки и ноги и тело мое имеет некоторое сходство с вашим. Эх! Я ожидал от вас большего, Хэмп!
     Он поднялся по трапу и подошел ко мне.
     - Опустите ружье. Я хочу задать вам несколько вопросов. Я еще не ус- пел осмотреться. Что это за место? Как стоит "Призрак"? Почему вы так вымокли? Где Мод?.. Виноват, мисс Брусгер... Или,быть может, следует спросить - где миссис Ван-Вейден?
     Я пятился от него, чуть не плача от своего беилия, оттого что не мог застрелить его, но все же был не настолько глуп, чтобы опустить ружье. Мне отчаянно хотелось, чтобы он сделал попытку напасть на меня - попытался ударить меня или схватить за горло, тогда я нашел бы в себе силы выстрелить в него.
     - Это Остров Усил, - ответил я на его вопрос.
     - Никогда не слыхал о таком острове.
     - По крайней мере мы так называем его.
     - Мы? - переспросил он. - о это мы?
     - Мисс Брустер и я. А "Призрак", как вы сами видите, лежит, зарывшись носом в песок.
     - Здесь есть котики, - сказал он. - Они разбудили меня своим ревом, а то я бы еще спал. Я слышал их и вчера, когдаас прибило сюда. Я сразу понял тогда, что попал на подветренный берег. Здесь лежбище - как раз то, что я ищу уже много лет. Спасибо моему братцу, благодаря ему я натк- нулся на это богатство. Это же клад! Каковы координаты острова?
     - Не имею ни малейшего представления, - ответил я. - Но вы сами долж- ны знать их достаточно точ. Какие координаты вы определяли в последний раз?
     Он как-то странно улыбнулся и ничего не ответил.
     - А где же команда? - спросил я. - Каэто случилось, что вы остались один?
     Я ожидал, что он отклонит и этот вопрос, но, к моему удивлению, он сразу ответил:
     - Мой брат поймал меня меньше чем через двое суток, впрочем, не по моей вине. Взял меня на абордаж, когда на палубе не было никого, кроме вахтенных. Охотники тут же предали меня. Он предложил им большую долю в доходах по окончаи охоты, чем они имели на "Призраке". Я слышал, как он предлагал им это - при мне, без малейшего стеснения. Словом, вся ко- манда перешла к нему, чего и следовало ожида. В один миг спустили шлюпки и махнули за борт, а я остался на своей шхуне один, как на необи- таемом острове. На этот раз Смерть Ларсен взял верх, ну, да это - дело семное.
     - Но как же вы потеряли мачты?
     - Подойдите и осмотрите вон те талрепы, - сказал он, указывая туда, где должны были находиться гротванты.
     - Перерезаны ножом! - воскликнул я.
     - Но не до конца, - усмехнулся он. - Тут тонкая работа! Посмотрите-ка внимательнее.
     Я осмотрел талрепы еще раз. Они были надрезаны так, чтобы держать ванты лишь до первого сильного напряжения.
     - Это дело рук кока! - со смехом сказал Волк Ларсен. - Знаю наверня- ка, хотя и не накрыл его. Всетаки ему удалось немного поквитаться со мной.
     - Молодец Магри! - воскликнул я.
     - Примерно то же самое сказал и я, когда мачты петели за борт, но, разумеется, мне было не так весело, как вам.
     - Что же вы предпринимали, когда все это происходило? - спросил я.
     - Все, что от меня зависело, можете быть уверены. Но при сложившихся обстоятельствах - не очень-то много...
     Я снова стал рассматривать работу Тома Магриджа.
     - Я, пожалуй, присяду, погреюсь на солнышке, - услышал я голос Волка Ларсена.
     Едва уловимая нотка физической слабости прозвучала в этих словах, и это было так странно, что я быстро обернулся к нему. Он нервно проводил рукой по лицу, словно сметая с него паутину. Я был озадачен. Все это так мало вязалось с его обликом.
     - Как ваши головные боли? - спсил я.
     - Мучают по временам, - отвечал он. - Кажется, и сейчас начинается.
     Он прилег на палубу. Повернувшись на бок, он подложил руку под голо- ву, а другой рукой прикрыл глаза от солнца. Я стоял и с недоумением смотрел на него.
     - Вот вам удобный случай, Хэмп! - сказал он.
     - Не понимаю, - солгал я, хотя прекрасно понял, что он хотел сказать.
     - Ну ладно, - тихо, словно сквозь дремоту, проговорил он. - Я ведь сейчас в ваших руках, что вам, собственно, и нужно.
     - Ничего подобного, - возразил я. - Мне нужно, чтобы вы были не в мо- их руках, а за тысячу миль отсюда.
     Ларсен усмехнулся и больше не прибавил ни слова. Он даже не шелохнул- ся, когда я прошел мимо него и спустился в кают-компанию. Подняв крышку люка, я остановился в нерешительности, глядя в глубь темной кладовой. Я колебался - спускаться ли? А что если Ларсен только притворяется? Попа- дешься здесь, как крысв ловушку! Я тихонько поднялся по трапу и выгля- нул на палубу. Ларсен лежал все в том же положении, в каком я его оста- вил. Я снова спустился в кают-компанию, но, прежде чем спрыгнуть в кла- довую, сбросил туда крышку люка. По айней мере ловушка не захлопнется. Но это была излишняя предосторожность. Захватив с собой джема, галет, мясных консервов - словом, все, что можнбыло сразу унести, - я выбрал- ся назад в кают-компанию и закрыл за сою люк.
     Выйдя на палубу, я увидел, что Волк Ларсен так и не пошевельнулся. Внезапно меня озарила новая мысль. Я прокрался в каюту и завладел его револьверами. Другого оружия я нигде не нашел, хотя тщательно обшарил и остальные три каюты и спустился еще раз в кубрик охотников и в матросс- кий кубрик. Я даже забрал из камбуза все кухонные ножи. Потом я вспомнил о большом складном ноже, который капитан всегда носил при себе. Я подо- шел к Ларсену и заговорил с ним - сперва вполголоса, потом громко. Он не шелохнулся. Тогда я осторожно вытащил нож у не из кармана, после чего вздохнул с облегчением. У него не оставалось теперь никакого оружия, и он не мог напасть на меня с расстояния, я же был хорошо вооружен и сумел бы оказать ему сопротивление, если бы он попытался схватить меня за гор- ло своими страшными ручищами. Присоединив к моей добыче кофейник и сковороду и захватив из буфета кают-компании кое-какую посуду, я оставил Волка Ларсена на залитой солн- цем палубе и спустился на берег.
     Модще спала. Кухню на зиму мы не успели построить, и я поспешил разжечь костер и принялся готовить завтрак. Дело у меня подходило к кон- цу, когда я услышал, что Мод встала и ходит по хижине, занимаясь своим туалетом. Когда же она появилась на пороге, у меня уже все было готово, и я наливал кофе в чашки.
     - Это нечестно! - приветствовала она меня. - Мы же договорились, что стряпать буду я...
     - Один раз не в счет, - оправдывался я.
     - Но обещайте, что это не повторится! - улыбнулась она. - Конечно, если вам не надоела моя жалкая стряпня.
     К моему удовольствию. Мод ни разу не взглянула на берег, а я так удачно отвлекал ее внимание своей болтовней, что она машинально ела су- шеный картофель, который я размочил и поджарил на сковородке, прихлебы- вала кофе из фарфоровой чашки и намазывала джемом галеты. Но долго это продолжаться не могло. Я увидел, как на лице ее внезапно изобразилось удивление. Фарфоровая тарелка, с которой она ела, бросилась ей в глаза. Она окинула взглядом все, что былориготовлено к завтраку, глаза ее пе- ребегали с предмета на предмет. Потом она посмотрела на меня и медленно обернулась к берегу.
     - Хэмфри- с трудом произнесла она.
     Невыразимый ужас снова, как прежде, отразился в ее глазах.
     - Неужели... он?.. - упавшим голосом проговорила она.
     Я кивнул головой.
    
    
     ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
    
     Весь день мы ждали, что Волк Ларсен спустится на берег. Это были тре- вожные, мучительн часы. Мы с Мод поминутно бросали взгляды в сторону "Призрака". Но Волка Ларсена не было видно. Он даже ни разу не показался на палубе.
     - Верно, у него опять приступ головной боли, - сказал я. - Когда я уходил оттуда, он лежал на юте. Он может пролежать так всю ночь. Пойду взгляну.
     Она умоляюще поотрела на меня.
     - Не бойтесь ничего, - заверил я ее. - Я возьму с собой револьверы. Я ведь говорил вам, что забрал все оружие, какое только было на борту.
     - А его руки! Его страшные, чудовищные руки! О Хэмфри, - воскликнула она, - я так боюсь его! Не ходите, пожалуйста, не ходите! Она с мольбой положила свою руку на мою, и сердце у меня забилось. Думаю, что все мои чувства можно было в этот миг прочесть в моих глазах. Милая, любимая моя! Как чисто по-женски уговаривала она меня и льнула ко мне!.. Она была для меня солнечным лучом и живительной росой, источн ком, из которого я черпал мужество и силы. Неудержимое желание обнять ее, - как я уже сделал однажды посреди стада котиков, - охватило меня, но я сдержался.
     - Я буду рисковать, - сказал я. - Только загляну на палубу и пос- мотрю, что он там делает.
     Она взволнованно сжала мою руку и отпустила меня. Но на палубе, где я оставил Волка Ларсена, его не оказалось. Он, оч видно, спустился к себе в каюту. В эту ночь мы с Мод установили де- журства, так как нельзя было предвидеть, что может выкинуть Волк Ларсен. Он был способен на все.
     Мы прождали день и другой, но Ларсен не показывался.
     - Эти головные боли... припадки... - скала Мод на четвертый день. - Быть может, он болен, тяжело болен. Быть может, умер.
     Она ждала от меня ответа, но я молчал, и она добавила:
     - Или умирает...
     - Тем лучше, - скачал я.
     - Но подумайте, Хэмфри. Ведь он тоже человек. И умирает совсем один.
     - Очень возможно... - прорчал я.
     - Да, возможно, - продолжала она. - Конечно, мы ничего не наем на- верное. Но если он действительно умирает, ужасно бросить егтак. Я бы никогда этого не простила себе. Мы должны что-то сделать.
     - Да, возможно, - повторил я. Я ждал, улыбаясь про себя, и думал: как это по-женски - проявлять беспокойство даже о Волке Ларсене! Куда дева- лось ее беспокойство за меня! А ведь еще недавно она так испугалась, когда я хотел только заглянуть на палубу.
     Мод разгадала смысл моего молчания - она ба достаточно умна и чут- ка. А прямота ее равнялась ее уму.
     - Вы должны подняться на борт, Хэмфри, и узнать, в чем там дело, - сказала а. - А если вам хочется посмеяться надо мной, что ж, вы имеете на это право. Я заранее прощаю вас.
     Я послушно встал и направился к берегу.
     - Только будьте осторожны! - крикнула она мне вслед.
     Я помахал ей рукой с полубака и соскочил на палубуПодойдя к трапу в кают-компанию, я окликнул Волка Ларсена. Он ответил мне. Когда он начал подниматься по трапу, я взвел курок револьвера, и все время, пока мы разговаривали, открыто держал револьвер в руке, но Ларсен не обращал на это никакого внимания. Внешне он не изменился за эти дни, но был мрачен и молчалив. Вряд ли можно назвать беседой те несколько слов, которыми мы обменялись. Я не спросил его, почему он не сходит а берег, и он не спросил, почему я не показывался на шхуне. Он сказал, что головная боль у него прошла, и я, не вступая в дальнейшие разговоры, ушел.
     Мод выслушала мое сообщение и облегченно вздохнула, а ког над кам- бузом показался дымок, это, видимо, окончательно ее успоило. Дымок вился над камбузом и последующие дни, а порой и сам Волк Ларсен ненадол- го появлялся на юте. Но это было все. Он не делал попыток спуститься на берег, - нам это было известно, так как мы следили за ним и продолжали дежурить по ночам. Мы ждали, что он что-нибудь предпримет, откроет, так сказать, свою игру. Его бездействие сбивало нас с толку и вызывало тре- вогу.
     Так прошла неделя. Все наши мысли были теперь сосредоточены на Волке Ларсене. Его присутствие угнетало нас и мешало нам заниматься нашими обычными делами.
     Но к концу недели дымок перестал виться над камбузом, и Волк Ларс больше не появлялся на юте. Я видел, что Мод снова начинает беспо- иться, но из робости, а может быть, и из гордости не повторяет воей просьбы. А в чем, в сущности, мог я упрекнуть ее? Она была женщиной и к тому же глубоко альтруистической натурой. Признаться, мне само было как-то не по себе, когда я думал о том, что этот человек, которого я пы- тался убить, быть может, умирает здесь, возле нас, брошенный всеми. Он оказался прав. Нравственные правила, привитые мне в моем кругу, были сильнее меня. То, что у него такие же руки и ноги, как у меня, и тело имеет некоторое сходство с моим, накладывало на меня обязательства, ко- торыми я не мог пренебречь.
     Поэтому я не стал ждать, когда Мод вторично пошлет меня на шхуну. "У нас осталось мало сгущенного молока и джема, - заявил я, - надо под- няться на борт". Я видел, что Мод колеблется. Она даже пробормотала, что все это не так уж нам необходимо и мне незачем ходить туда. Однако по- добно тому, как раньше она сумела разгада, что таится за моим молчани- ем, так и теперь она сразу поняла истинный смысл моих слов, поняла, что я иду туда не за молоком и джемом, а ра нее, - иду, чтобы избавить ее от беспокойства, которое она не сумела от меня скрыть.
     Поднявшись на судно, я снял башмаки и в одних носках бесшумно прок- рался на корму. На этот раз я не стал окликать Волка Ларсена. Осторожно спустившись по трапу, я обнаружил, что в кают-компании никого нет. Дверь в каюту капитана была закрыта. Я уже хотел было постучать, но передумал, решив сперва заняться тем, что якобы и привело меня сюда. Стараясь по- меньше шуметь, я поднял крышку люка и отставил ее в сторону. Товары су- довой лавкнаходились в той же кладовой, и мне захотелось заодно запас- тись и бьем.
     Когда я выбрался из кладовой, в каюте Волка Ларсена раздался ум. Я замер и прислушался. Звякнула дверная ручка. Я инстинктивно отпрянул в сторону. Притаившись за столом, я выхватил револьвер и взвел курок. Дверь распахнулась, и показался Волк Ларсен. Некогда не видел я такого отчаяния, какое было написано на его лице - на лице сильного, неукроти- мого Волка Ларсена. Он стонал, как женщина, и потрясал сжатыми кулаками над головой. Потом провел ладонью по глазам, словно сметая с них невиди- мую паутину.

/ Полные произведения / Лондон Д. / Морской волк