Есть что добавить?
Присылай нам свои работы, получай litr`ы и обменивай их на майки, тетради и ручки от Litra.ru! |
|
 / Полные произведения / Маяковский В.В. / Стихотворения
Стихотворения [8/56]
вам -
слава, слава, слава!
[1920-1921]
О ДРЯНИ
Слава, Слава, Слава героям!!!
Впрочем,
им
довольно воздали дани.
Теперь
поговорим
о дряни.
Утихомирились бури революционных лон.
Подернулась тиной советская мешанина.
И вылезло
из-за спины РСФСР
мурло
мещанина.
(Меня не поймаете на слове,
я вовсе не против мещанского сословия.
Мещанам
без различия классов и сословий
мое славословие.)
Со всех необъятных российских нив,
с первого дня советского рождения
стеклись они,
наскоро оперенья переменив,
и засели во все учреждения.
Намозолив от пятилетнего сидения зады,
крепкие, как умывальники,
живут и поныне -
тише воды.
Свили уютные кабинеты и спаленки.
И вечером
та или иная мразь,
на жену,
за пианином обучающуюся, глядя,
говорит,
от самовара разморясь:
"Товарищ Надя!
К празднику прибавка -
тыщи.
Тариф.
Эх,
и заведу я себе
тихоокеанские галифища,
чтоб из штанов
выглядывать
как коралловый риф!"
А Надя:
"И мне с эмблемами платья.
Без серпа и молота не покажешься в свете!
В чем
сегодня
буду фигурять я
на балу в Реввоенсовете?!"
На стенке Маркс.
Рамочка _а_ла.
На "Известиях" лежа, котенок греется.
А из-под потолочка
верещала
оголтелая канареица.
Маркс со стенки смотрел, смотрел...
И вдруг
во разинул рот,
да как заорет:
"Опутали революцию обывательщины нити.
Страшнее Врангеля обывательский быт.
Скорее
головы канарейкам сверните -
чтоб коммунизм
канарейками не был побит!"
[1920-1921]
НЕРАЗБЕРИХА
Лубянская площадь.
На площади той,
как грешные верблюды в конце мира,
орут папиросники:
"Давай, налетай!
"Мурсал" рассыпной!
Пачками "Ира"!
Никольские ворота.
Часовня у ворот.
Пропахла ладаном и елеем она.
Тиха,
что воды набрала в рот,
часовня святого Пантел_е_ймона.
Против Никольских - Наркомвнудел.
Дела и люди со дна до крыши.
Гремели двери,
авто дудел.
На площадь
чекист из подъезда вышел,
"Комиссар!!" - шепнул, увидев наган,
мальчишка один,
юркий и скользкий,
а у самого
на Лубянской одна нога,
а другая -
на Никольской.
Чекист по делам на Ильинку шел,
совсем не в тот
и не из того отдела, -
весь день гонял,
устал как вол.
И вообще -
какое ему до этого дело?!
Мальчишка
с перепугу
в часовню шасть.
Конспиративно закрестились папиросники.
Набились,
аж яблоку негде упасть!
Возрадовались святители,
апостолы
и постники.
Дивится Пантел_е_ймон:
- Уверовали в бога! -
Дивится чекист:
- Что они,
очумели?! -
Дивятся мальчишки:
- Унесли, мол, ноги! -
Наудивлялись все,
аж успокоились еле.
И вновь по-старому.
В часовне тихо.
Чекист по улицам гоняет лих.
Черт его знает какая неразбериха!
А сколько их,
таких неразберих?!
[1921]
ДВА НЕ СОВСЕМ ОБЫЧНЫХ СЛУЧАЯ
Ежедневно
как вол жуя,
стараясь за строчки драть, -
я
не стану писать про Поволжье:
про ЭТО -
страшно врать.
Но я голодал,
и тысяч лучше я
знаю проклятое слово - "голодные!"
Вот два,
не совсем обычные, случая,
на ненависть к голоду самые годные.
Первый. -
Кто из петербуржцев
забудет 18-й год?!
Над дохлым лошадьем вороны кружатся.
Лошадь за лошадью падает на лед.
Заколачиваются улицы ровные.
Хвостом виляя,
на перекрестках
собаки дрессированные
просили милостыню, визжа и лая.
Газетам писать не хватало духу -
но это ж передавалось изустно:
старик
удушил
жену-старуху
и ел частями,
Злился -
невкусно.
Слухи такие
и мрущим от голода,
и сытым сумели глотки свесть.
Из каждой поры огромного города
росло ненасытное желание есть.
От слухов и голода двигаясь еле,
раз
сам я,
с голодной тоской,
остановился у витрины Эйлерса -
цветочный магазин на углу Морской.
Малы - аж не видно! - цветочные точки,
нули ж у цен
необъятны длиною!
По булке должно быть в любом лепесточке.
И вдруг,
смотрю,
меж витриной и мною -
фигурка человечья.
Идет и валится.
У фигурки конская голова.
Идет.
И в собственные ноздри
пальцы
воткнула.
Три или два.
Глаза открытые мухи обсели,
а сбоку
жила из шеи торчала.
Из жилы
капли по улицам сеялись
и стыли черно, кровянея сначала.
Смотрел и смотрел на ползущую тень я,
дрожа от сознанья невыносимого,
что полуживотное это -
виденье! -
что это
людей вымирающих символ.
От этого ужаса я - на попятный.
Ищу машинально чернеющий след.
И к туше лошажьей приплелся по пятнам;
Где ж голова?
Головы и нет!
А возле
с каплями крови присохлой,
блестел вершок перочинного ножичка -
должно быть,
тот
работал над дохлой
и толстую шею кромсал понемножечко
Я понял:
не символ,
стихом позолоченный,
людская
реальная тень прошагала.
Быть может,
завтра
вот так же точно
я здесь заработаю, скалясь шакалом.
Второй. -
Из мелочи выросло в это.
Май стоял.
Позапрошлое лето.
Весною ширишь ноздри и рот,
ловя бульваров дыханье липовое.
Я голодал,
и с другими
в черед
встал у бывшей кофейни Филиппова я.
Лет пять, должно быть, не был там,
а память шепчет еле:
"Тогда
в кафе
журчал фонтан
и плавали форели".
Вздуваемый памятью рос аппетит;
какой ни на есть,
но по крайней мере -
обед.
Как медленно время летит!
И вот
я втиснут в кафейные двери.
Сидели
с селедкой во рту и в посуде,
в селедке рубахи,
и воздух в селедке.
На черта ж весна,
если с улиц
люди
от лип
сюда влипают все-таки!
Едят,
дрожа от голода голого,
вдыхают радостью душище едкий,
а нищие молят:
подайте головы.
Дерясь, получают селедок объедки.
Кто б вспомнил народа российского имя,
когда б не бросали хребты им в горсточки?!
Народ бы российский
сегодня же вымер,
когда б не нашлось у селедки косточки.
От мысли от этой
сквозь грызшихся кучку,
громя кулаком по ораве зверьей,
пробился,
схватился,
дернул за ручку -
и выбег,
селедкой обмазан -
об двери.
Не знаю,
душа пропахла,
рубаха ли,
какими водами дух этот смою?
Полгода
звезды селедкою пахли,
лучи рассыпая гнилой чешуею.
Пускай
полусытый,
доволен я нынче:
так, может, и кончусь, голод не видя, -
к нему я
ненависть в сердце вынянчил,
превыше всего его ненавидя.
Подальше прочую чушь забрось,
когда человека голодом сводит.
Хлеб! -
вот это земная ось:
на ней вертеться и нам и свободе.
Пусть бабы баранки на Трубной нижут,
и ситный лари Смоленского ломит, -
я день и ночь Поволжье вижу,
солому жующее, лежа в соломе.
Трубите ж о голоде в уши Европе!
Делитесь и те, у кого немного!
Крестьяне,
ройте пашен окопы!
Стреляйте в него
мешками налога!
Гоните стихом!
Тесните пьесой!
Вперед врачей целебных взводы!
Давите его дымовою завесой!
В атаку, фабрики!
В ногу, заводы!
А если
воплю голодных не внемлешь, -
чужды чужие голод и жажда вам, -
он
завтра
нагрянет на наши земли ж
и встанет здесь
за спиною у каждого!
[1921]
СТИХОТВОРЕНИЕ О МЯСНИЦКОЙ, О БАБЕ И О ВСЕРОССИЙСКОМ МАСШТАБЕ
Сапоги почистить - 1 000 000.
Состояние!
Раньше б дом купил -
и даже неплохой.
Привыкли к миллионам.
Даже до луны расстояние
советскому жителю кажется чепухой.
Дернул меня черт
писать один отчет,
"Что это такое?" -
спрашивает с тоскою
машинистка.
Ну, что отвечу ей?!
Черт его знает, что это такое,
если сзади
у него
тридцать семь нулей.
Недавно уверяла одна дура,
что у нее
тридцать девять тысяч семь сотых температура.
Так привыкли к этаким числам,
что меньше сажени число и не мыслим.
И нам,
если мы на митинге ревем,
рамки арифметики, разумеется, узки -
все разрешаем в масштабе мировом.
В крайнем случае - масштаб общерусский.
"Электрификация!?" - масштаб всероссийский.
"Чистка!" - во всероссийском масштабе,
Кто-то
даже,
чтоб избежать переписки,
предлагал -
сквозь землю
до Вашингтона кабель.
Иду.
Мясницкая.
Ночь глуха.
Скачу трясогузкой с ухаба на ухаб.
Сзади с тележкой баба.
С вещами
на Ярославский
хлюпает по ухабам.
Сбивают ставшие в хвост на галоши;
то грузовик обдаст,
то лошадь.
Балансируя
- четырехлетний навык! -
тащусь меж канавищ,
канав,
канавок.
И то
- на лету вспоминая маму -
с размаху
у почтамта
плюхаюсь в яму.
На меня тележка.
На тележку баба.
В грязи ворочаемся с боку на бок.
Что бабе масштаб грандиозный наш?!
Бабе грязью обдало рыло,
и баба,
взбираясь с этажа на этаж,
сверху
и меня
и власти крыла.
Правдив и свободен мой вещий язык
и с волей советскою дружен,
но, натолкнувшись на эти низы,
даже я запнулся, сконфужен.
Я
на сложных агитвопросах рос,
а вот
не могу объяснить бабе,
почему это
о грязи
на Мясницкой
вопрос
никто не решает в общемясницком масштабе?!
[1921]
ПРИКАЗ No 2 АРМИИ ИСКУССТВ
Это вам -
упитанные баритоны -
от Адама
до наших лет,
потрясающие театрами именуемые притоны
ариями Ромеов и Джульетт.
Это вам -
пентры,
раздобревшие как кони,
жрущая и ржущая России краса,
прячущаяся мастерскими,
по-старому драконя
цветочки и телеса.
Это вам -
прикрывшиеся листиками мистики,
лбы морщинками изрыв -
футуристики,
имажинистики,
акмеистики,
запутавшиеся в паутине рифм.
Это вам -
на растрепанные сменившим
гладкие прически,
на лапти - лак,
пролеткультцы,
кладущие заплатки
на вылинявший пушкинский фрак.
Это вам -
пляшущие, в дуду дующие,
и открыто предающиеся,
и грешащие тайком,
рисующие себе грядущее
огромным академическим пайком.
Вам говорю
я -
гениален я или не гениален,
бросивший безделушки
и работающий в Росте,
говорю вам -
пока вас прикладами не прогнали:
Бросьте!
Бросьте!
Забудьте,
плюньте
и на рифмы,
и на арии,
и на розовый куст,
и на прочие мелехлюндии
из арсеналов искусств,
Кому это интересно,
что - "Ах, вот бедненький!
Как он любил
и каким он был несчастным..."?
Мастера,
а не длинноволосые проповедники
нужны сейчас нам.
Слушайте!
Паровозы стонут,
дует в щели и в пол:
"Дайте уголь с Дону!
Слесарей,
механиков в депо!"
У каждой реки на истоке,
лежа с дырой в боку,
пароходу провыли доки:
"Дайте нефть из Баку!"
Пока канителим, спорим,
смысл сокровенный ища:
"Дайте нам новые формы!" -
несется вопль по вещам.
Нет дураков,
ждя, что выйдет из уст его,
стоять перед "маэстрами" толпой разинь.
Товарищи,
дайте новое искусство -
такое,
чтобы выволочь республику из грязи.
[1921]
ВАРИАНТЫ и РАЗНОЧТЕНИЯ
Наш марш
Беловой автограф. Начало марта 1918 г.
16 лёт быстролетным коням {*}
21 I Бодрость пей и пой
II Радость пей, пой
"Газета футуристов", М. 1918, 15 марта, сб. "Ржаное слово", Революционная хрестоматия футуристов, П. 1918:
16 лёт быстролетный коням
21 Радости пей и пой
{* Текст стихотворения записан по старой орфографии, с буквой ?. В
слове "лет" буква "е" переправлена из Ъ, т. е. "лёт" вместо "л?т" (при
одновременном написании "л?т" в строке 6: "медленна л?т арба"). Как
свидетельствует в то же время О. В. Гзовская, выступавшая в 1918 г. с
чтением стихотворения "Наш марш", Маяковский дал ей следующее пояснение к
тексту строки 16: "Много лет лететь быстролетным коням, даже попасть ввысь,
в небо". (Письмо в редакцию настоящего издания от 24 февраля 1955 г.)}
Хорошее отношение к лошадям
Газ. "Новая жизнь" (московское издание), 1918, No 8, 9 июня.
Заглавие - Отношение к лошадям
14 штаны сошедшиеся Кузнецким клёшить
19-20 Выл Кузнецкий
И лишь один я
22-23 Гляжу и вижу
27-30 Гляжу и вижу
Катится по морде
выблестелась в шерсти...
34 расплылась в шелесте.
37 чего вы думаете, что вы сих плоше
44 и мысль ей моя казалась пошла
Ода революции
Журн. "Пламя", П. 1918, No 27, 7 ноября:
29 взрывают тысячелетие Кремля.
30 "Слава!"
32 Визг сирен задушенно тонок.
41 Прикладом гонишь седых адмиралов
Радоваться рано
Газ. "Искусство коммуны", П. 1918, No 2, 15 декабря, "Все сочиненное",
"13 лет работы", т. I:
12 по стенкам музеев тенькать
Той стороне
Газ. "Искусство ксммуны", П. 1918, No 4, 29 декабря,"Все сочиненное",
"13 лет работы", т. I:
74 прорвемся сквозь все заставы
Левый марш
"Маяковский для голоса", "Избранное из избранного", "Школьный Маяковский":
9 Клячу истории загоним
Потрясающие факты
Газ. "Искусство коммуны", П. 1919, No 7,19 января, "Все сочиненное", "13
лет работы", т. I, "Стихи о революции", 1-е изд., "Избранный Маяковский":
23 "Власть Совета"
61 Изловчались в спорах
"Стихи о революции", 2-е изд.:
61 Изловчались в спорах.
Мы идем
Черновой автограф в записной книжке 1919 г., No 2:
Заглавие отсутствует.
1-5 Мы идем!
Кто вы?
Мы глашатаи новой веры
красоте задаем железный тон.
9-10 сквозь скулеж стариков злючий,
а всем
20 вывернулась
27-28 I Это революция на Страстном монастыре
II Революция и на Страстном монастыре
29-30 написала Не [работающий] трудящийся не ест
35 оплакивал на тысячу родов
39 I возносители завтрашних городов
II иллюминаторы завтрашних городов
41-42 нерушимо и бодро
53 не на смерть, а на живот
Газ. "Искусство", М. 1919, No 5, 1 апреля:
Заглавие: Мы идем!
4 красоте задающие железный тон.
Владимир Ильич!
Черновой автограф в записной книжке 1920 г., No 4.
Строки: 10-15, 23-30 (первоначальные варианты) и полный текст
стихотворения.
10-15 I Ноги месили просторы
II Ноги без мозга вздорны
Без мозга рукам не дело
Металось во все стороны
России безголовое тело
23-30 И земли сели на оси
Каждый вопрос прост
И встали два в хаосе
Мира во весь рост
3 революций разливают лаву
5 девическая чушь
9 не воспеть Ильичу
11-12 Без мозга рукам не дело
26 и выявились
36 и встал
41 И ноги знают
45 нет места смятеньям и воям
"Красная газета" (утренний выпуск), П. 1922, М 252, 5 ноября, "13 лет
работы", т. I, "Стихи о революции", 1-е изд.:
11-12 Без мозга
рукам не дело.
61 обмахивать высокий уют
"Красная газета":
26 и выявились
Необычайное приключение, бывшее с Владимиром Маяковским летом на даче
Черновой автограф в записной книжке 1920 г., No 5:
Заглавие отсутствует.
2 I катилось <строка не окончена>
II весна катилась в лето
8-9 I А под той горой <поселок> был
II А низ горы деревней был
11-15 I А за селом была дыра
Дыра была наверно
И в эту дырку каждый раз
Спускалось солнце мерно
II А за деревнею дыра
И в ту дыру наверно
Спускалось солнце каждый раз
Медленно и верно
16-18 А утром снова все залить
26 что в шуме все поблекло
33-34 а я не знай ни зим ни лет
ходи рисуй плакаты
42-47 I Слова с ума сошел погиб
Сверльнули мысль до боли
Ко мне раскинув луч шаги
II Что я наделал Я погиб
ко мне по доброй воле
само расставив луч шаги
52 Уже пролезло садом
53 В окошко
62 I Ты звал? ну что ж чаи гони
II Ты звал меня
72 Кричать ему
76-77 I Но страшная из солнца ясь
струилась
II Но странную светило ясь
струило
93 Но все ж идешь
96 I Гремели так до темноты
II Болтали так до темноты
101-102 И вскоре дружбу не тая
104 [А] И солнце басом
106 I Теперь [таких] нас двое
II теперь всего нас двое
110 I [что] у мира в мут<ном> хламе
II у мира в сером хламе
114-118 I Сметя долгов и чувств тюрьму
Среди Вселенной бала
Взметаем солнца кутерьму
Смеясь во что попало
II Громите тень и ночь тюрьму
Земля довольна (строка не окончена)
III [Стена теней]
Стена теней ночей тюрьма
Под солнц двустволкой пала
Лучей и света кутерьма
Палим во что попало!
119-125 I Иду горю что силы есть
Чтоб не отстать от друга
Какое счастье в душу влезть
Просолнить сердце лугом
II окончательная редакция строк
119-125. Строки 123-124:
I Как я во всю светаю мочь
II Вдруг я во всю светаю мочь
126-132 отсутствуют. К ним заготовка:
светить и никаких гвоздей
везде
Беловой автограф. Осень 1920 г.:
Заглавие - Необычайное приключение, случившееся с Владимиром Маяковским
на даче Пушкино. (Акулова гора. Дача Румянцева.)
16 А утром
29 довольно шляться пеклом
34 ходи рисуй плакаты
47 расставив луч-шаги
52 Уже пролезло
55 в щель валясь
62 Ты ждал меня?
65 Слеза в глазах у самого
67 а я ему
71 Черт дернул дерзости моей
75 боясь - не вышло б хуже
93 А все ж идешь
106 ведь нас, товарищ, двое!
117 Лучей и света кутерьма
Фонографическая запись авторского чтения. 1920 г. (декабрь):
Заглавие - Необычайное приключение, бывшее с Маяковским на даче Пушкино
по Ярославской железной дороге, Акулова гора, дача Румянцева.
16 А утром
18 все залить
26 что в гневе все поблекло
29 я крикнул солнцу в пекло
34 ходи, рисуй плакаты
47 расставив луч-шаги
52 уже пролезло садом
93 А все ж идешь
102 дружбу не тая
104 И солнце тоже
106 ведь нас, товарищ, двое
117 Лучей и света кутерьма
Машинопись-копия с неизвестнсго оригинала:
Заглавие - Необычайное, невероятное происшествие, бывшее с Владимиром
Владимировичем Маяковским летом 1920 г. в Пушкине, 28 верст от Москвы по
Ярославской железной дороге, дача Румянцева, Акулова гора.
106 Теперь нас, братец,
двое.
Разночтения других строк совпадают с разночтениями текста журн.
"Красная Нива" (см. ниже). Журн. "Красная нива", М. 1923, No 1, 7 января:
Заглавие - Солнце
Подзаголовок - (Из "Лирня")
16 А утром
18 все залить
26 Что в гневе все поблекло
47 расставив луч-шаги
52 Уже пролезло садом
53 В окошко
93 А все ж идешь
102 дружбу не тая
104 И солнце тоже
106 Ведь нас, товарищ, двое
117 Лучей и света кутерьма
"Маяковский для голоса":
Заглавие в оглавлении "Солнце".
Заглавие и подзаголовок в тексте:
Необычайнейшее приключение, бывшее со мной, с Владимиром Маяковским, на
даче Румянцева, Пушкино, Акулова гора, Ярославской ж. д.
В строках 16, 26, 47, 52, 102, 104, 106, 117 повторяются разночтения
текста журн. "Красная нива".
35 Я рявкнул солнцу
"Солнцем. Поэма. М. 1923:
Заглавие в тексте:
Необычайнейшее... приключение, бывшее со мной, с Владимиром
Владимировичем Маяковским, на даче - станция Пушкино, Акулова гора, дом
Румянцевой, 27 верст от Москвы, по Ярославской ж. д.
В строках: 16, 26, 47, 52, 102, 106, 117 повторяются разночтения
текста журн. "Красная нива".
35 Реву я солнцу
"Солнце в гостях у Маяковского", Нью-Йорк, 1925:
Заглавие в тексте:
Необычайное приключение, бывшее со мной, с Владимиром Маяковским, на
даче в Пушкино 27 верст от Москвы по Ярославской железной дороге Акулова
гора дача Румянцева.
В строках 16, 26, 47, 52, 102, 106, 117 повторяются разночтения
текста журн. "Красная нива". "Избранное из избранного":
Заглавие - Необычайнейшее приключение, бывшее со мной, с Владимиром
Маяковским, на даче Румянцева, Акулова гора, Пушкино, Ярославской жел. дор.
В строках: 16, 26, 47, 52, 102, 104, 106, 117 повторяются разночтения
текста журн. "Красная нива".
35 Я рявкнул солнцу
"Школьный Маяковский":
Заглавие повторяет текст сб. "Избранное из избранного" с
перестановкой слов: Пушкино, Акулова гора.
В строках 16, 26, 47, 52, 102, 104, 106, 117 повторяются разночтения
текста журн. "Красная нива".
Отношение к барышне
Черновой автограф в записной книжке 1920 г., No 5:
Заглавие отсутствует.
1-8 I Тоннелем любви мутнели
глаза темнотою шли
Удерж<неразб.> еле еле
Не удержишься и еле еле
Наклонился я и лишь
II Этот вечер решал
не любовниками выйти ль нам
Никто - не видит нас -
И я наклонился действительно
И действительно я наклонясь
9-10 I Я сказал ей как добрый родитель
II Говорю ей как добрый родитель
11 I Души моей крут обрыв
II Любви моей крут обрыв
III Страсти моей крут обрыв
Гейнеобразное
Черновой автограф в записной книжке 1920 г., No 5:
Заглавие отсутствует.
1-13 Молнию метнула глазами
Я видала с вами другая
Вы подлый и низкий самый
пошла и пошла, ругая
Остановитесь милая
Гремения прекратите ваши
Если молнией меня не убило
То гром <м>не наверно не страшен
Записана отдельно строка 9:
я малый ученый милая
Не использованные строки-заготовки:
немая
Не надо ни слова, я все понимаю
Горе
Черновой автограф (неполный) в записной книжке 1920 г., No 5:
Заглавие отсутствует.
1-2 отсутствуют.
4 Стынут пригорками кровель
5-6 отсутствуют. К ним заготовка:
ночи
одиночить
"Портсигар в траву ушел на треть..."
Черновой автограф в записной книжке 1920 г., No 5:
Заглавие отсутствует.
Перед текстом стихотворения:
[Поляне
Сел
закурил]
6 I дивились обалделые
II обалдело дивились
8 I дивились блестевшему
II дивились сиявшему
11 I И было все что с морями и с горами
II не стоившие со своими морями и горами
III Интернационал
Черновой автограф в записной книжке 1920 г., No 5. Строки: 4, 1-17,
12-19, 39-49, 50-52, 53-60.
Заглавие отсутствует.
1-2 Мы идем
рабочих революций лавой
3 Над штыками
4 I стяг сияет ал
II флаг пожаров ал.
Отдельно записан вариант строки 4:
флаг нашей кровью обрызганный ал
8-11 отсутствуют
12-14 I Волге наших армий не видать истоков
II Волге наших армий нет истоков
I От истока армий не увидишь устья
II От истока не увидишь устья
16-17 Животом востока
19 Через полюс пустим
20-23 отсутствуют
После 19 Подымайся капиталом покоренный.
Раб Европы долго ль будешь нем
Щелкайте орехами короны
I Революциями плавьте цепь в огне
II Революциями цепи плавь в огне
24-32 Мы идем. Смиряется океан послушен
Земли двух Америк
в пламени восстаний
Из Москвы в Нью-Йорк
пройдемте как по суше
красный флаг
на крыши стоэтажных зданий
33-38 отсутствуют.
39-40 [Встаньте черные рабы колоний!]
44-46 кому владеть у мира в лоне
цвесть коммуне или звереть Антанте
47-49 Силы мерьте
мы и они
53-60 Мы придем к дверям земного рая
созданного по указу пролетариата}
Будет флаг <неразб.> мире
Серп огнем играет
I перекрещен с молотом радугой дуги
II с молотом скрещен радугой дуги
61-64 отсутствуют.
Вечерняя стенная газета "Роста", М. 1920, No 288, 26 июля:
Подзаголовок - Марш-гимн
1-2 Мы идем рабочих революций лавой
14 Волгам наших армий нету устья
22 Ширится третий
36-37 встанет третий
47-49 Силы мерьте!
Мы и она!
53-60 Мы идем миры разделать раем
В этот рай земной свободы и труда
Дверь Россия приоткрыла краем.
Пролетарии всех стран - туда!
63-64 Да здравствует Третий
Интернационал!
"13 лет работы", т. 1:
32 на крышах ньюйоркских зданий
"Маяковский для голоса":
14 Волнам красных армий нету устья
30 океанами пройдем, что сушей
32 на крышах нью-йоркских зданий
33-38 В новом свете
и старом ал
встанет третий
Интернационал.
53-64 Мы идем
миры разделать раем.
Свалят нас -
за нами
миллион других.
Будет герб вселенной -
серп,
огнем играя,
перекрещен с молотом радугой дуги.
Выше лейте
песни вал,
Да здравствует,
третий
Интернационал.
Стихи о революции, 1-е изд.:
32 на крышах ньюйоркских зданий
Всем Титам и Власам РСФСР
Черновой автограф:
2 I поется песня басом
II Пусть льется песня басом
34 Мы Тит здесь мрем не жравши
35 I Вернем гвоздем мы <неоконченная строка>
II А долг вернем гвоздями мы
40 I Я без гвоздей доеду
II И без гвоздей доеду!
45 Пустяк ее б приколотить
47 И встал в лесу в ночевку Тит
59 Коль хлеб не получу у вас
69 I Сей песни ясен (неоконченная строка)
II Ясней сей песни нет, ей-ей,
Сказка о дезертире, устроившемся недурненько, и о том, какая
участь постигла его самого и семью шкурника
Беловой автограф первой редакции (изд. 1921 г.):
Заглавие: Рассказ о дезертире, устроившемся недурненько, и о том, какая
участь постигла его самого и семью шкурника.
63 Да как в стаде
70 в одном полку
84-85 против барско-буржуйного ига.
86-87 У рябого же слово одно
97-99 Подымет за пулей пуля вой,
102-103 Дома печь и щи
111 чуть не тысячу верст
115-127 отсутствуют.
131-139 пообедал
залег за печкой
задремал,
заснул,
захрапел, как Ной -
никакой не достанешь Ве-Че-Кой.
148-149 золотозадый рой
152-164 отсутствуют.
166 с радости
168-169 Где и сколько не занято мест ими
175-187 отсутствуют.
197-198 уважать заставляет угодника
202 смотрят
212-216 снится дурню сон,
что в раю живет,
что галушки лопает тыщами.
227-228 мать твою растак и разэтак.
239 по глупой роже.
240-241 Отдавай и себя
263-269 Вы видали, показаны дурни как?
Чтобы это же не стряслось и у вас,
да не будет меж вами шкурника!
На обороте последней страницы автографа дополнительные строки ко второй
редакции (изд. 1923 г.): 1-10, 47-57, 282-292.
56-57 и запомни этот случай
282-284 чтоб помещики вновь не скрутили вас
Первое издание 1921 г. повторяет за исключением строки III все
разночтения белового автографа.
"Красный журнал для всех", П. 1923, NoNo 7-8 (июнь-июль). Строки 1-47 и
270-292, напечатанные в виде отдельного стихотворения под названием "Наказ":
11-15 Чтоб не смел
никогда
никакой Керзон
брать на пушку,
горланя ноты -
282-286 чтоб буржуи
вновь
не взнуздали нас,
крестьянин,
рабочий,
всякий
Рассказ про то, как кума о Врангеле толковала без всякого ума
Черновой автограф 1920 г.:
Строки: 118-124, 111-117, 130-135, 74-78, 83-96, 125-129, 39-50, 57-73,
35-38, 101-110.
36 I говорит он бабе
II на, - сказал он бабе
38 К Врангелю пошла бы
39-41 В Тверь махнула шага в три
кумушка на это
43-44 [власть] во Твери советы
45 мчалась баба суток пять
46 I треплет юбки в ветре
II рвала юбки в ветре
47-48 чтоб баронов увидать
57-58 В ресторане семгу жрет
60 Раззевает баба рот
63 в желанье то
64-65 [мчит] зрит и на подносе
66-67 ей приятный метрдотель
69 блюд десятки в грош цене
70 I помрачился разум
II съехал сдуру разум
71-72 Просит баба дайте мне
74 Аж клубят лакеи пыль
83 Вся столпилась публика
84 I загремели счеты
II стали щелкать счеты
85 I Счет в две тыщи рубликов
II сто четыре рублика
86 писано на счете
92-94 Завопил хозяин - нет
это баба что же?
101 заорал хозяин ярый
105 есть захочет тоже
107 заорали в злости
108 стал [и] хозяин бабу бить
114 баба взвыла
120 так полезла
125 много всяких благ в Крыму
129 [вспять] в часть препровожу я
133 I перед самой дверью
II да пред самой дверью
135 в Эрэсэфэсерию
Во всех изданиях за исключением "Стихи о революции", 2-е изд.,
Сочинения, т. IV,- строка 135: в Эрэсэфэсерию.
Сказка для шахтера-друга про шахтерки, чуни и каменный уголь
Газ. "Горняк", М. 1921, No 3, 10 апреля:
7 Крался тихим вором
14 Ваша жизнь- не жизнь, а гроб...
17-18 Шептуна
в охапку сгреб,
45 Чем и хлеб и соль привезть
67 взвил крепильщик клетки
О дряни
Журн. "Бов", М. 1921, No 1 (апрель):
Заглавие отсутствует.
1 Слава героям
9 Подернулась тиной домашняя мешанина.
15 Я не против мещанского сословия
20 С самого дня Коммуны рождения
22-25 Наскоро физиономии переменив,
Засели во все советские учреждения,
И натерев от трехлетних заседаний зады
Крепкие, как мраморные умывальники,
28 Свив уютные кабинетики и спаленки
После 28 Что, мол, Коммуна?!
Когда еще, мол...
А пока
Один за другим завел
Академический,
Пролеткультский,
2 красноармейских
и 4 тыловых пайка.
39-41 Эх, и заведу себе я тихоокеанские галифища,
46 И мне б с эмблемами платье
51 на вечере в Реввоенсовете?
55-56 А из-под потолка верещала
58 Маркс со стенки смотрел и смотрел,
61-62 И как
Заорет:
Опутали революцию мещанства нити
"Маяковский издевается", 1-е и 2-е изд., ".13 лет работы", т. I, "Стихи
о революции", 1-е и 2-е изд., Маяковский улыбается, Маяковский смеется,
Маяковский издевается", "Школьный Маяковский":
46 И мне б с эмблемами платья
55 А из-под потолка
"Избранный Маяковский":
[ 1 ]
[ 2 ]
[ 3 ]
[ 4 ]
[ 5 ]
[ 6 ]
[ 7 ]
[ 8 ]
[ 9 ]
[ 10 ]
[ 11 ]
[ 12 ]
[ 13 ]
[ 14 ]
[ 15 ]
[ 16 ]
[ 17 ]
[ 18 ]
[ 19 ]
[ 20 ]
[ 21 ]
[ 22 ]
[ 23 ]
[ 24 ]
[ 25 ]
[ 26 ]
[ 27 ]
[ 28 ]
[ 29 ]
[ 30 ]
[ 31 ]
[ 32 ]
[ 33 ]
[ 34 ]
[ 35 ]
[ 36 ]
[ 37 ]
[ 38 ]
[ 39 ]
[ 40 ]
[ 41 ]
[ 42 ]
[ 43 ]
[ 44 ]
[ 45 ]
[ 46 ]
[ 47 ]
[ 48 ]
[ 49 ]
[ 50 ]
[ 51 ]
[ 52 ]
[ 53 ]
[ 54 ]
[ 55 ]
[ 56 ]
/ Полные произведения / Маяковский В.В. / Стихотворения
|
Смотрите также по
произведению "Стихотворения":
|
Регистрация
Дизайн сайта — aminis
