• Сочинения
  
• Краткие содержания
  
• Полные произведения
  
• Характеристики
  
• Биографии
  
• Критика
  
• ГДЗ
  

/ Полные произведения / Мордовцев Д. Л. / Гроза двенадцатого года

Гроза двенадцатого года [39/42]

Скачать полное произведение

    ГОД, ЗАПЕЧАТЛЕННЫЙ КРОВЬЮ...
    
     Александр I - Наполеону
    
     Вильно, 13/25 июня 1812 г.
    
     Государь, брат мой, вчера я узнал, что, несмотря на добросовестность, с которой я выполнял мои обязательства по отношению к в. в-ву, Ваши войска перешли границы России, а только что я получил из Петербурга ноту, в которой граф Лористон, говоря о причине этого нападения, заявляет, что в. в-во считали себя в состоянии войны со мной с того самого момента, как князь Куракин затребовал свои паспорта. Мотивы, которые герцог Бассано привел в обоснование своего отказа выдать ему эти паспорта, отнюдь не могли дать мне основания предположить, что этот демарш когда-либо послужит предлогом для нападения. Действительно, посол князь Куракин, как он сам заявил, никогда не получал повеления действовать подобным образом, и как только мне стало известно о его демарше, я повелел сообщить ему, что совершенно не одобряю его действий, и приказал ему оставаться на своем посту. Если в намерения в. в-ва не входит проливать кровь наших народов из-за недоразумения подобного рода и если Вы согласны вывести свои войска с русской территории, я буду считать, что все происшедшее не имело места, и достижение договоренности между нами будет еще возможно. В противном случае в. в-во вынудите меня видеть в Вас лишь врага, чьи действия ничем не вызваны с моей стороны. От в. в-ва зависит избавить человечество от бедствий новой войны,
    
     Карл Юхан - Александру I
    
     Эребру, 21 июня/6 июля 1812 г.
    
     Государь. Генерал Сухтелен <Сухтелен Петр Корнилович (1751-1836) - граф, вы-ходец из Голландии. С 1783 г. находился на российской службе. В 1809-1811 и с марта 1812 по апрель 1813 г. находился с особой миссией в Стокгольме при ставке Карла Юхана.
     Предусмотренный русско-шведским союзным договором от 24 марта (5 апреля) 1812 г. и дополнительной конвенцией к нему план совместных действий русских и шведских войск не был осуществлен, так как Россия и Швеция, вступив в союз, преследовали различные цели. Швеция стремилась обеспечить себе скорейшее присоединение Норвегии, принадлежавшей датской короне, а свое участие в войне против Наполеона ставила в зависимость от получения английских субсидий, тогда как русское правительство стремилось использовать силы Швеции в войне с самим Наполеоном. В период наступления французских войск в России Бернадот под различными предлогами уклонялся от участия в военных действиях.> передал мне Ваше письмо от 13/25 июня. Император Наполеон повел себя сейчас по отношению к России так же, как он поступил в 1805 году против Австрии, а в 1808 году - против Пруссии. Не имея повода для издания манифеста, он напал на их территорию без предварительного объявления войны. Государи Австрии и Пруссии были тогда союзниками в. в-ва; нерешительная политика сделала их союзниками императора Наполеона, который будет мстить в. в-ву, одновременно карая их за измену делу Европы.
     Переход, только что предпринятый императором Наполеоном на Ковно, представляется мне весьма рискованным, поскольку если бы у в. в-ва было под рукой 200 тыс. человек и Вы атаковали неприятеля, а 10-тысячный корпус казаков из Белостока ударил бы ему в тыл, чтобы перехватить обозы, уничтожить резервную артиллерию и зарубить отставших, то я не сомневаюсь, что Вы одержали бы самую блестящую победу. Если же, напротив, войска в. в-ва были рассредоточены и порядок, в котором они были расположены, не позволил им выполнить этот маневр, то мое письмо, должно быть, застанет группировку Ваших армий за Двиной. Это было бы, безусловно, досадно, так как прекрасные провинции, в первую очередь Литва, оказались бы завоеваны, а император Наполеон смог бы легко осуществить свой проект восстановления королевства Польского.
     Мы сожалеем, государь, что не смогли опередить его в столь важном деле; я давно уже говорил об этом с г-ном генералом Сухтелеиом. Но, хотя избрание короля Польши сегодня, по-влди-мому, России и удастся, считаю необходимым настаивать на этом проекте и предложить корону князю Понятовскому <Князь Понятовский Юзеф Антон (1763-1813) - военный министр герцогства Варшавского. В 1812-1813 гг. командовал корпусом в армии Наполеона. По сведениям, полученным от шведского премьер-министра, Наполеон намеревался объявить себя королем Польши, а Понятовского - вице-королем.>. Могу заверить в. в-во, что, согласно полученным мною сведениям, этот князь отнюдь не отказался от мечты занять трон своего дяди, и я бы жестоко ошибался, если бы но думал, что он рассчитывает на поддержку в. в-ва. Именпо Вам с присущей в. в-ву мудростью надлежит судить, можно ли отколоть польскую армию и, приведя в действие пружины людского тщеславия и национальной гордости, вырвать плодородные польские области из-под влияния императора Наполеона. Достаточно даже временного нашего успеха, чтобы повлиять на поляков, тогда как самые крупные победы Наполеона не будут иметь для них никакой привлекательности, так как все его ненавидят и служат его целям постольку, поскольку фортуна ему благоприятствует.
     В случае, если император Наполеон направится к переправам на Двине, а в. в-во решите защищаться, неожиданно атаковав передовые колонны, лишь только они окажутся на правом берегу, император Наполеон может раскаяться в своей дерзости, особенно если легкоконные иррегулярные части в. в-ва сумеют остаться между Двиной и Неманом, чтобы подбодрить жителей или даже призвать их к оружию по примеру испанцев. В любом случае, государь, если левый фланг Вашей армии при поддержке казаков сможет угрожать правому флангу армии императора Наполеона или даже атаковать его, это помешает последнему перейти Двину.
     С большим нетерпением ожидаю дальнейших известий и прошу в. и. в-во верить, что любая Ваша удача будет горячо приветствоваться королем и мною. Однако и в том случае, государь, если удаленность армий друг от друга приведет к неудачам, в. в-во одним лишь усилием воли с успехом восполните потери. Вы находитесь в глубине своей империи, среди верноподданных, любящих Вас и желающих лишь обеспечить Ваше счастье и славу, тогда как император Наполеон оказался вдали от своих владений, будучи ненавидим всеми народами, которые он подчинил своему игу и которые видят в нем символ разрушения.
     Г-н генерал Сухтелен уведомил меня о приказе <Г-н генерал Сухтелен уведомил меня о приказе... - Сухтелен получил из Петербурга приказ возглавить русский корпус, предназначенный для совместных действий со шведскими войсками под командованием Бернадота.>, полученном им от в. и. в-ва. Мир с Англией - это единственное обстоятельство, сдерживающее меня. Как только он будет подписан, начнутся наши боевые операции, и я жду лишь этого мгновения, чтобы привести в исполнение планы, согласованные между в. в-вом и королем.
     Мне не терпится, государь, доказать Вам на деле мое рвение и помочь в. в-ву во всем, что касается Вас лично, Вашей империи и дела Севера.
     С этими чувствами пребываю...
     Карл ЮХАН
    
     Александр I - английскому принц-регенту Георгу
    
     Дрисса, 2/14 июля 1812 г. Государь, брат мой!
    
     <...> Я исчерпал все возможные средства для того, чтобы избавить Россию от ужасов войны; будучи полностью согласен с принципами, изложенными в Вашем письмо и в сообщениях, сделанных по поручению Вашего королевского высочества, я считаю, что спровоцировать войну - значит взять на себя ответственность за бедствия, которые она может повлечь за собой и которые, несомненно, еще больше ухудшат и без того тяжелое положение Европейского континента. Но все мои усилия и скрупулезная верность моим обязательствам по отношению к императору Наполеону оказались безрезультатными; я подвергся нападению с его стороны, а граница России была нарушена без какого бы то ни было предлога. Теперь у меня нет выбора, и мне остается принять единственное решение: обеспечить активную и продолжительную оборону. Невзгоды не пугают больше меня, поскольку ответственность за них не лежит на мне и поскольку все мои усилия были направлены лишь на то, чтобы избавить мое отечество и Европу, Россию и Англию.
     Это последняя и решительная борьба независимости против порабощения, либеральных идей против системы тирании. Наконец, это дело всех еще не покоренных держав. Только величайшие совместные усилия и непоколебимая твердость в их осуществлении обеспечат торжество этого дела. Все требует самого тесного союза между Россией, Англией, Швецией, Испанией, Португалией, Сицилией и Турцией. Все, что будет сделано для этой цели, будет прекрасно, все, что может помешать или задержать ее достижение, станет подлинным злом для общего дела. Позволю себе высказать мое мнение с полной откровенностью. Мне кажется, что нужно поменьше соглашений и формальностей и побольше горячих, благородных чувств, которые позволили бы рассматривать народы, объединившиеся ради защиты своей свободы, как братьев, готовых оказать друг другу взаимную поддержку, в которой они нуждаются, и имеющих перед собой лишь единственную цель - спасение от общего врага. Такова моя точка зрения.
     Эгоизм как отдельных лиц, гак и государств привел к существующему положению. <...>
     АЛЕКСАНДР
    
     События войны в освещении литовских газет
    
     Вильно, 28 июня 1812 г.
    
     День 28-го июня составит эпоху в летописях нашего города. В этот день мы удостоились счастья видеть в стенах нашей столицы императора французов и короля Итальянского, великого Наполеона во главе его непобедимой армии, в рядах которой мы узнали наших единоплеменников, жителей Варшавского герцогства. Едва только русские отступили за Антоколь и Зеленый мост и обыватели заняли караулы на гауптвахте, как немедленно вошли в город первые польские и французские разъезды. Магистрат, знатнейшие жители и большая часть народа с городскими ключами вышли навстречу непобедимой армии. <...>
     Как только появился Наполеон и Король, чувства братской любви соединились с чувствами восторга и воздух огласился радостными криками. Всюду слышались возгласы: "Да здравствует Император и Король!" Народ толпился всюду, куда бы ни направлялся Наполеон. <...>
     Император и Король, не отдыхая, отправился на берег Виляй, где уже началась постройка двух мостов. В продолжение двух часов, сидя на простой скамейке, Император благоволил разговаривать со всеми, имевшими счастье приблизиться к нему; он говорил о местных учреждениях и об администрации края, вникая во все подробности. Его ласковое обхождение несказанно восхищало всех. Вечером дома всех жителей по их собственному почину и единодушному желанию были блестяще освещены, так что весь город оказался пышно иллюминирован.
     ("Курьер Литевски", 1812, № 49)
    
     Вильно, 15 июля 1812 г.
    
     По причине накопления множества материала и разных занятий мы до сего времени упомянули лишь вкратце об отступлении наших притеснителей, о прибытии их победителей, о Генеральной Конфедерации, учрежденной для восстановления Польского королевства; теперь же, пользуясь свободным временем, приведем некоторые подробности этих великих событий.
     Почти два года наблюдали мы за приготовлениями России к войне.
     В этом году мы видели, с какой поспешностью стягивались полки из отдаленной Азии и собирались на границе Варшавского герцогства.
     Еще в апреле месяце пришли орды калмыков и башкир, вооруженные луками.
     В марте было собрано множество народа для постройки мостов на Немане, для проведения военных дорог и заготовления разных военных припасов.
     Пришла гвардия, прибыл весь двор, беспрерывно носились слухи о нашествии соседних держав, и помещичьи дворы и деревни беспрерывно разорялись требованиями подвод, сена и хлеба.
     Между тем для устрашения поляков был обнародован новый военный устав.
     И когда здесь, в Вильне, Английская партия 23 июня давала бал Александру, в ту же ночь непобедимая армия Наполеона переправлялась через Неман.
     24-го числа русские получили известие о приближении их победителей.
     Произошло всеобщее замешательство при Дворе и во всех отраслях администрации. Двор немедленно выехал из Вильны, а за ним бежали чиновники, на протяжении 20 лет угнетавшие нас.
     Все лошади и подводы были забраны для отправки нескольких тысяч больных и чиновников. Ночью 27-го числа начали отступать русские войска, расположенные по Ковепской дороге, угоняя лошадей и скот наших крестьян. Поутру 28-го числа казаки зажгли мост на реке Вилии и огромные магазины, которые неприятельское правительство наполняло добром, отнятым у наших крестьян. Казачьи отряды и 36 пушек, поставленные в Сни-пишках, лишили жителей всякой возможности погасить пожар. Через час после этого в город ворвались поляки и поспешили к Антоколю, преследуя бегущих казаков. Храбрый майор Сухоржев-ский, с несколькими десятками улан 6-го полка, состоящего под командою Понговского, взял в плен несколько десятков офицеров, казаков и пехотных солдат. В двенадцать часов дня в город вступила победоносная армия.
     С какой радостью, восторгом и счастием встретили обыватели своих избавителей, легко может представить себе всякий патриот, Как достоверный факт рассказывают, что один помещик, увидя соотечественников своих и избавителей, умер от радости. В этот момент проявились все чувства самосознания, чести, славы и любви к отечеству. Ни один поляк не в силах был удержать радостных волнений души. Одно присутствие достойных и благородных поляков, которые, оставив свои имения, служили для блага Польши под чужим небом и на чужой земле, послужило воодушевляющим примером самопожертвования и преданности отечеству. <...>
     Освободив столицу Гедемина, отряды непобедимой армии Наполеона двинулись к Двине и Днепру, а достойные силы отечества начали съезжаться в Вильну из провинций и дальних городов. Вскоре обнародован был акт Конфедерации Польши, провозглашенный в Варшаве.
     Жители Литвы немедленно же и с восторгом присоединились к ней и торжественно отпраздновали это присоединение. Несметные толпы народа теснились в храмах, где все собравшиеся власти и духовенство приносили Всевышнему благодарственные молитвы за освобождение от неприятеля и молились об успехах в будущем.
     ("Курьер Литевски", 1812, № 53)
    
     Вильно, 23 сентября 1812 г.
    
     В последнее воскресенье, т. е. 21-го числа сего месяца, было получено здесь важное официальное известие о достопамятном в настоящей войне событии, а именно о занятии победоносной армией, 14-го числа сего месяца, в три часа пополудни, московской столицы. Сердца всех жителей нашего города наполнились радостью: все поздравляли друг друга. В 11 часов гражданские и военные чиновники, французские и местные, отправились к Министру иностранных дел, герцогу Бассано принести поздравления по случаю столь радостного события, а оттуда в Кафедральный костел для принесения благодарственных молений Всевышнему за успехи оружия великого Наполеона. У входа в церковь Министр иностранных дел был встречен приветственными восклицаниями Народной гвардии, выстроенной перед костелом, и криками многочисленного народа, изъявляющего свою радость и благодарность.
     Во время обедни и молебствия раздавались пушечные выстрелы.
     ("Курьер Литевски", 1812, № 78)
    
     Варшава, 3 октября 1812 г.
    
     Согласно донесению, полученному из корпуса князя Шварцен-берга, русские поспешно уходят за Буг. Для наблюдения за их дальнейшими передвижениями посланы отряды легкой кавалерии союзных войск.
     Получено официальное сообщение из Риги, что со времени последней битвы русское войско не переменило своих позиций и русские не осмеливаются больше делать вылазок.
     Из Москвы сообщают, что введенная там временная администрация отечески и толково старается о заготовке всевозможных припасов, которые может доставить город Москва.
     Таким образом, в настоящее время все нужды жителей удовлетворены, а солдаты пользуются всеми удобствами, необходимыми после понесенных ими трудов; запасы провианта всякого рода будут в необходимом количестве. Солдаты получат на зиму полушубки; все, что может сделать ях жизнь приятной, составляет цель предусмотренных распоряжений. В то время, как это занимает внимание победителя, испуганный неприятель отступил по направлению к Туле и Калуге и там усиленно занят собиранием своих разогнанных отрядов. Кажется, он ожидает, какой путь будет угодно выбрать победителю, дабы быть послушным всем передвижениям, помешать коим сам он не в силах.
     Генерал-губернатором Москвы назначен маршал Мортье, герцог Тревизский, а Интендантом знаменитый Лессепс, спутник Лаперуза во время его путешествия вокруг света. Высадившись на сушу в Камчатке, он затем написал и напечатал описание своего путешествия через Россию, начиная от Восточного океана.
     ("Курьер Литевски", 1812, № 91)
    
     Москва, 27 сентября 1812 г.
    
     Бывший Генеральный консул Лессепс назначен Интендантом Московской провинции. Он учредил муниципалитет и различные комиссии, в состав которых вошли самые знатные фамилии Москвы.
     Пожар уже повсюду погашен. Ежедневно находят склады сахлру, мехов, сукна.
     Неприятельское войско отступило по направлению к Туле и Калуге. В Туле находится самый большой во всей России оружейный завод.
     Наши передовые отряды стоят на берегу Пахры. Его и. в-во живет в Кремлевском императорском дворце. В Кремле найдено много драгоценных предметов, употреблявшихся при обряде Миропомазания царей, а также все знамена, отнятые русскими у турок за последние сто лет.
     Погода стоит такая же, как в Париже в коаце октября, иногда перепадают дожди и уже несколько раз были заморозки. По рассказам местных жителей, река Москва так же, как и другие здешние реки, не замерзает ранее середины ноября. Большая часть армии расположена за городом и наслаждается отдыхом от своих трудов.
     ("Курьер Литевски", 1812, М 92)
    
     Вильно, 4 декабря 1812 г.
    
     Две соединенные русские армии, молдавская генерала Чичагова и армия генерала Витгенштейна, были разбиты французской армией под Борисовым на Березине 28-го ноября. Великой армии досталось в этом бою 12 пушек, 8 знамен и штандартов, а также от 9 до 10 тысяч пленных.
     Как раз в это время спешно проехал через наш город адъютант герцога Невшательского, барон Монтескье. Он направляется в Париж. Его и. в-во Наполеон находится в вожделенном здравии <Его и. в-во Наполеон находится в вожделенном здравии. - Эти строки взяты из бюллетеня Наполеона, составленного 3 декабря 1812 г. Названный документ являл собой последнее обращение императора к своей армии и должен был подготовить Общественное мнение Европы к восприятию постигшей его катастрофы. Свое поражение Наполеон объяснял суровостью русской зимы. И заканчивал фразой, которая поразила даже его окружение: "Здоровье его величества никогда не было лучшим".>.
     ("Курьер Литевски", 1812, № 98)
    
     Из воспоминаний французов
    
     Первые военные действия
    
     Первые же четыре дня нашего похода по России привели артиллерию в ужаснейший вид. Холодные и дождливые ночи на бивуаках погубили более трети лошадей. Генерал Сорбье, бывший свидетелем этого, высказывал вслух, что надо быть сумасшедшим, чтобы пускаться в такие предприятия. Чего же можно было ожидать осенью, если уже в конце июня холодные дожди убивали лошадей и делали дороги непроходимыми?
     Мы вступили 1 июля в Вильну. Все дома предместья были разграблены и покинуты. В этот день мы прошли всего 8 верст: трупы лошадей загораживали путь; я насчитал их более 1000 на самой дороге, а по сторонам ея - их было бесчисленное количество.
     Все десять дней, которые мы шли к Вильне, я уверял себя, что император, пораженный началом войны, не пойдет дальше, а займется восстановлением Польши.
     Где было найти лошадей? Я не знаю, каким образом снабдили ими армию, но для того, чтобы дать лошадей гвардии, их взяли из четырех запасных конных артиллерийских батарей, причем всех конвоиров спешили.
     Где было взять провиант? Уже больше не производили раздачи порций. К счастью, у меня был небольшой запас муки, благодаря чему мы не умерли с голоду в Вильне.
     Где найти фураж? Трава была скошена более чем на пять верст в окружности.
    
     По дороге к Москве
    
     ...9 сентября мы продолжали продвигаться к Москве; мы прошли маленький губернский городок Можайск. Он стоит на холме и окружен двумя большими равнинами, одной более возвышенной, другой низменной. Я увидел прекрасную, еще строящуюся церковь. Город был полон русскими ранеными, которых армия не могла увести с собой. Еще большее количество их мы видели по дороге; многие умирали здесь, и тогда русский арьергард складывал их трупы в канавы, засыпал немного землей и воздвигал над ними крест.
     Нашему арьергарду пришлось сражаться весь день.
     Ночевали мы в селе в 12 верстах от Можайска. Мы мерзли ночью от холода, который еще увеличился от жестокого ветра.
     Мы поместили наших лошадей в доме, где нашли на соломе четырех раненых солдат и сержанта; еще двое, лежащие рядом с нами, были мертвы, но раненые даже не постарались вытащить их из комнаты; они так же мало обращали на них внимания, как будто это были не трупы, а живые уснувшие только товарищи. Мы зарыли их в саду, поступая, однако, так же, как и русские, то есть обратив их головы на восток и воздвигнув над их могилами крест.
     Армия все также не получала ни хлеба, ни говядины, воду тоже редко можно было найти, и я платил по шесть франков за бутылку чистой воды. Многие лошади погибли от жажды, некоторые из них шли по три дня, не получая ни капли воды.
     10 сентября у русских празднуется день Александра Невского, именем которого назван русский император. Мы выступили в 8 часов утра. Авангард сражался весь день. Мы переходили с места на место под редкими пушечными выстрелами и подвигались так медленно, что к ночи прошли всего 16 верст. Мы прошли через Щелковку и ночевали около села Краимского на равнине, покрытой песком и пылью. Впереди наших сложенных в козлы ружей мы нашли овраг, в котором и провели ночь, защищаясь от сильного и холодного северного ветра. Голод продолжал делать опустошения в нашей армии; мясо лошади и то стало редким, его ели наполовину тухлое и продавали по дорогой цене; цены на хлеб уже не существовало - его у нас больше не было...
    
     Наполеон о московском пожаре
    
     ...Я ошибся на несколько дней, я высчитал погоду за пятьдесят лет, и никогда сильные морозы не начинались раньше 20 декабря - на двадцать дней позднее, чем они начались в этот раз. Во время моего пребывания в Москве было три градуса холода, и французы переносили его с удовольствием; но во время пути температура спустилась до восемнадцати градусов, и почти все лошади погибли. Несколько тысяч лошадей потерял я в одну ночь. Мы принуждены были покинуть почти всю артиллерию, в которой тогда насчитывалось пятьсот орудий. Ни боевые запасы, ни провиант нельзя было дальше везти. За недостатком лошадей мы не могли ни делать разведки, ни выслать кавалерийский авангард, чтобы узнать дорогу. Солдаты падали духом, терялись и приходили в замешательство. Всякое незначительное обстоятельство тревожило их. Пяти, шести человек было достаточно, чтобы испугать целый батальон. Вместо того чтобы держаться вместе, они бродили врозь в поисках за огнем. Те, которых назначали разведчиками, покидали свои посты и отправлялись в дома погреться. Они рассыпались во все стороны, удалялись от своих корпусов и легко попадали в руки врагов. Другие ложились на землю, засыпали, немного крови шло у них носом, и сонные они умирали. Тысячи солдат погибли так. Полякам удалось спасти несколько лошадей и немного пушек, но французов и солдат других нации совсем нельзя было узнать. Особенно пострадала кавалерия. Сомневаюсь, уцелело ли в ней три тысячи человек из сорока. Не будь московского пожара, мне бы все удалось. Я провел бы там зиму.
     В этом городе было до сорока тысяч людей в рабской зависимости. Ведь вы, должно быть, знаете, что русское дворянство держит своих крепостных почти в рабской зависимости. Я провозгласил бы свободу всех крепостных в России и уничтожил бы крепостнические права и привилегии дворянства. Это создало бы мне массу приверженцев. Я заключил бы мир в Москве или на следующий год пошел бы на Петербург. Александр прекрасно знал это, иоэтому-то он и послал в Англию свои бриллианты, свои драгоценности и свои корабли. Мой успех был бы полный без этого пожара. Восемью днями раньше я одержал над ними победу в большом деле при Москве-реке; с девяносто тысячами напал я на русскую армию, достигавшую двухсот пятидесяти тысяч, с ног до головы вооруженных, и я разбил ее наголову. Пятьдесят тысяч русских остались на поле битвы. Русские имели неосторожность утверждать, что выиграли сражение, и тем не менее через восемь дней я входил в Москву. Я очутился среди прекрасного города, снабженного провиантом на целый год; ибо в России всегда запасы на несколько месяцев делались до наступления морозов. Всевозможные магазины были переполнены. Дома жителей были хорошо снабжены, и большинство их оставили своих слуг, чтобы служить нам. Многие хозяева оставили записочки, прося в них французских офицеров, которые займут их дома, позаботиться о мебели и других вещах; они говорили, что оставили все, что могло нам понадобиться и что они надеются вернуться через несколько дней, как только император Александр уладит все дела, что тогда они с восторгом увидятся с нами. Многие барыни остались. Они знали, что ни в Берлине, ни в Вене, где я был с моими армиями, жителей никогда не обижали: к тому же они ждали скорого мира. Мы думали, что нас ожидает полное благосостояние на зимних квартирах, и все обещало нам блестящий успех весной. Через два дня после нашего прибытия начался пожар. Сначала он не казался опасным, и мы думали, что он возник от солдатских огней, разведенных слишком близко к домам, почти сплошь деревянным. Это обстоятельство меня взволновало, и я отдал командирам полков строжайшие приказы по этому поводу, На следующий день огонь увеличился, но еще не вызвал серьезной тревоги. Однако, боясь его приближения к нам, я выехал верхом и сам распоряжался его тушением. На следующее утро поднялся сильный ветер, и пожар распространился с огромной быстротой. Сотни бродяг, нанятые для этой цели, рассеялись по разным частям города и спрятанными под полами головешками поджигали дома, стоявшие на ветру: это было легко ввиду воспламеняемости построек. Это обстоятельство да еще сила ветра делали напрасными все старания потушить огонь. Трудио было даже выбраться из него живым. Чтобы увлечь других, я подвергался опасности, волосы и брови мои были обожжены, одежда горела на мне. Но все усилия были напрасны, так как оказалось, что большинство пожарных труб испорчено. Их было около тысячи, а мы нашли среди них, кажется, только одну пригодную. Кроме того, бродяги, нанятые Ростопчиным, бегали повсюду, распространяя огонь головешками, а сильный ветер еще помогал им. Этот ужасный пожар все разорил. Я был готов ко всему, кроме этого. Ладно, это не было предусмотрено: кто бы подумал, что народ может сжечь свою столицу? Впрочем, жители делали все возможное, чтобы его потушить. Некоторые из них даже погибли при этом. Они приводили к нам многих поджигателей с головешками, потому что нам никогда бы пе узнать их среди этой черни. Я велел расстрелять около двухсот поджигателей. Если бы не этот роковой пожар, у меня было бы все необходимое для армии, прекрасные зимние квартиры, разнообразные припасы в изобилии, на следующий год решилось бы остальное. Александр заключил бы мир, - или я был бы в Петербурге. <...> Я на пять дней опоздал покинуть Москву. Нескольких генералов... огонь поднял с постелей. Я сам оставался в Кремле, пока пламя не окружило меня. Огонь распространялся и скоро дошел до китайских и индийских магазинов, потом до складов масла и спирта, которые загорелись и захватили все. Тогда я уехал в загородный дворец императора Александра в расстоянии приблизительно 4 верст от Москвы, и вы, может быть, представите себе силу огня, если я скажу вам, что трудно было прикладывать руку к стенам или окнам со стороны Москвы, так эта часть была нагрета пожаром. Это было огненное море, иебо и тучи казались пылающими, горы красного крутящегося пламени, как огромные морские волны, вдруг вскидывались, подымались к пылающему небу и падали затем в огненный океан. О! это было величественнейшее и самое устрашающее зрелище, когда-либо виданное человечеством!
    
     Погибшие культурные ценности в Москве во время пожара 1812 года
    
     Немецкая слобода <Немецкая слобода - ныне Лефортово жилой район, расположенный вдоль левого берега Яузы. Первоначально (с XVI в.) здесь селились иностранцы, так как им запрещалось строить дома в центре города. Слобода значительно расширилась при Петре I н его преемниках, когда в ней развернулось строительство дворцов для лиц императорской фамилии н придворной знахи.> вся выжжена, тут и Слободский дворец <Слободской дворец - ныне здание Университета имени Н. Э. Баумана. Первые постройки относятся к 1749 г. Неоднократно перестраивался. Попеременно им владели канцлер А. Бестужев-Рюмин, граф А. Орлов-Чесменский, канцлер А. Безбородко. Император Павел I купил у канцлера этот дворец для размещения двора во время коронации. В 1812 г. Александр I держал здесь речь перед дворянством и купечеством, призывая их к борьбе с Наполеоном. Пострадавшее во время пожара здание было вповь перестроено Д. Жилярди.>, который французы зажгли за несколько дней перед выходом своим. У Богоявления уцелел дом графа Головкина, а у Вознесения Демидова у графа А. К. Разумовского.
     В Старой Басманной <Старая Басманная - ныне ул. К. Маркса. Название улицы произошло от слободы, где жили дворцовые пекари - "басман-ники", выпекавшие хлеб - "басман".> уцелели только четыре, дома: Хлебниковой, кн. Куракиной с Гошпиталем, Запасной Дворец, а у Красных ворот в правой руке каменный небеленый дом генерала Толля. Дол же Аршиневского сгорел; также дома гр. Гудовича, Высотского, Ласунского, кн. Михаила Петровича Голицына, Мещанинова и все другие.

/ Полные произведения / Мордовцев Д. Л. / Гроза двенадцатого года