• Сочинения
  
• Краткие содержания
  
• Полные произведения
  
• Характеристики
  
• Биографии
  
• Критика
  
• ГДЗ
  

/ Полные произведения / Кинг С. / КОЛДУН И КРИСТАЛЛ

КОЛДУН И КРИСТАЛЛ [26/47]

Скачать полное произведение

    ее не только во второй половине дня, но и утром! Ты идиот! Ошалевший от
    любви идиот! Спас его Эл.., возможно, спас их всех.
     - Не говори ерунды, - резко бросил он, и Роланд в удивлении
    повернулся к нему. От Алена он такого не ожидал. - Ты у нас главный,
    Роланд. Это признают и Торин, и Эвери, и горожане. Да и мы тоже.
     - Никто меня не уполномочивал...
     - Никто и не должен! - вмешался Катберт. - Ты заслужил револьверы!
    Местные едва ли в это поверят.., я сам до сих пор верю с трудом.., но ты
    стрелок! Ты должен идти! Это же ясно как божий день! Не важно, кто будет
    сопровождать тебя, но ты должен ехать! - Он мог бы сказать больше, много
    больше, но если бы сказал, к чему бы это привело? Или он хотел поставить
    жирную точку на их дружбе? Поэтому он крепко сцепил зубы, на этот раз
    даже без пинка Алена.., и вновь стал ждать взрыва. Которого вновь не
    последовало.
     - Хорошо. - И говорил Роланд иначе, не так, как раньше, когда
    Катберту хотелось укусить его, чтобы разбудить. - Завтра утром. Ты,
    Берт, и я. Восемь часов тебя устроит?
     - Вполне. - Теперь, по завершении дискуссии, сердце его бешено
    билось, а ноги стали ватными. То же самое испытывал он и после стычки с
    Большими охотниками за гробами.
     - Мы предстанем в лучшем виде, - продолжил Роланд. - Милые мальчики
    из Внутренних феодов, с наилучшими намерениями, но без избытка мозгов.
    Отлично. - И он прошел в бункер: ухмылка (к удовольствию Алена и
    Катберта) уступила место легкой улыбке.
     Катберт и Ален переглянулись и шумно выдохнули. Катберт кивнул в
    сторону двора и спустился по ступенькам. Ален последовал за ним, и они
    вышли на середину прямоугольного расчищенного участка земли, встали
    спиной к бункеру. На востоке из-за облаков выплывала луна.
     - Она его зачаровала, - прошептал Катберт. - Хочет она этого или нет,
    но в итоге она всех нас погубит. Скорее да, чем нет.
     - Не следует такого говорить, даже в шутку.
     - Ладно, возложит на нас корону Эльда, и мы будем жить вечно.
     - Тебе надо перестать злиться на него, Берт. Надо.
     Катберт повернулся к Алену:
     - Не могу.
    4
     До сезона дождей оставался еще месяц, но следующее утро выдалось
    пасмурным. В воздухе висела морось. Роланд и Катберт закутались в пончо
    и поскакали в город, оставив Алена прибираться по дому. За пояс Роланд
    заткнул список ферм и ранчо, которые им хотелось осмотреть, начав с трех
    маленьких, принадлежащих феоду. Список они составили накануне вечером.
    Спешка не предусматривалась: график растянулся до Нового года и в
    точности соответствовал темпу, которого они придерживались при работе в
    порту.
     По пути в город оба молчали, занятые своими мыслями. Когда они
    проезжали мимо домика Дельгадо, Роланд вскинул голову и увидел Сюзан,
    сидящую у окна, яркое пятно в сером утреннем свете. Сердце его
    подпрыгнуло, и хотя тогда он этого не знал, видение это осталось с ним
    навсегда: очаровательная Сюзан, девушка у окна. Так мы проскакиваем мимо
    призраков, которые потом всю жизнь преследуют нас. Они сидят у дороги,
    словно смиренные нищие, и мы видим их только уголком глаза, если вообще
    замечаем. Мысль о том, что они могут поджидать нас, даже не приходит в
    голову. Однако они ждут, а когда мы проносимся мимо, собирают свои
    пожитки и бросаются за нами, идя по нашему следу и мало-помалу настигая
    нас.
     Роланд вскинул руку, приветствуя ее. Рука двинулась ко рту, чтобы
    послать воздушный поцелуй, но в последнее мгновение он опомнился. И рука
    проследовала мимо губ ко лбу, отдавая Сюзан честь.
     Сюзан улыбнулась и помахала рукой в ответ. Никто из них не видел
    Корделию, которая вышла в дождь, чтобы собрать последние кабачки и
    морковь. Тетка Сюзан стояла в нахлобученном на голову сомбреро,
    наполовину скрытая пугалом, охраняющим грядку с тыквами. Она наблюдала,
    как мимо проехали Роланд и Катберт (Катберт ее нисколько не интересовал
    в отличие от его спутника), потом перевела взгляд на Сюзан, сидящую у
    окна, прекрасную, как райская птица в золоченой клетке.
     И тут Корделию прямо в сердце кольнула игла подозрения. Очень уж
    резко изменилось поведение Сюзан: чередующиеся приступы печали и ярости
    уступили место смирению с неизбежным. А может, за смирение она принимала
    что-то иное?
     - Ты сошла с ума, - прошептала Корделия себе под нос, но пальцы ее
    по-прежнему крепко сжимали мачете. Она опустилась на колени на мокрую
    землю и продолжила прерванное занятие: отрубала морковную ботву. - Между
    ними ничего нет, я бы знала. Подростки в таком возрасте ничего не могут
    скрыть.., как.., как пьяницы в "Приюте".
     Но как они улыбались. Как они улыбались друг другу.
     - Совершенно нормально, - ответила на свой же вопрос Корделия,
    продолжая рубить и отбрасывать ботву, рубить и отбрасывать. Шептать она
    начала недавно, поскольку с приближением праздника Жатвы общение с
    дочерью брата давалось ей все труднее. - Люди часто улыбаются друг
    другу, обычное дело.
     То же самое относилось и к вскинутой в приветствии руке, и ответной
    реакции Сюзан. Симпатичный кавалер салютует красивой девушке. Девушка,
    довольная тем, что ее красота не осталась незамеченной, машет ему рукой.
    Все естественно. Однако... Его взгляд.., и ее взгляд. Ерунда, конечно.
    Но... Но она заметила кое-что еще. Да, возможно. На мгновение ей
    показалось, что Роланд хотел послать Сюзан воздушный поцелуй.., потом
    сообразил, чем это чревато, и в последний момент вскинул руку выше,
    отдав честь.
     Даже если ей это не привиделось, не следует делать далеко идущих
    выводов. Юные кавалеры горазды на фривольности, особенно вырвавшись
    из-под надзора отцов. А за этой троицей тянется шлейф прегрешений.
     Однако все доводы не выдернули из сердца леденящую иглу подозрения.
    5
     На стук Роланда дверь открыл Джонас. На его груди красовалась звезда
    помощника шерифа, он окинул их бесстрастным взглядом:
     - Добрый день. Заходите, на улице очень уж сыро.
     Он отступил в сторону, давая им пройти. Его хромота в этот день
    особенно бросалась в глаза: Роланд решил, что причиной тому - погода.
    Роланд и Катберт переступили порог. В углу горел газовый обогреватель,
    несомненно, наполненный от "свечки" в СИТГО, и большая комната, такая
    прохладная в жаркий день, встретила их приятным теплом. В трех камерах
    сидели пятеро забулдыг: четверо мужчин, по двое, и одна женщина в камере
    посередине. Женщина привалилась к стене, широко развалив ноги и
    демонстрируя красные панталоны. Роланд подумал, что если она чуть дальше
    засунет палец в нос, то уже не сможет его вытащить. Клей Рейнолдс
    подпирал плечом доску объявлений, ковыряя в зубах соломинкой. За столом
    сидел помощник шерифа Дейв, поглаживая подбородок и хмуро глядя сквозь
    монокль на доску. Роланда нисколько не удивило, что их появление
    прервало игру в "Замки".
     - Посмотри, кто к нам пришел, Элдред! - подал голос Рейнолдс. -Это же
    мальчики из Привходящего мира! Ваши мамочки знают, что вы в такую погоду
    вышли из дома?
     - Знают, - весело ответил Катберт. - А вы хорошо выглядите, сэй
    Рейнолдс. От дождя у вас разглаживаются оспины на лице, не так ли?
     Не взглянув на Берта и продолжая улыбаться, Роланд ткнул его локтем в
    бок.
     - Извините моего друга, сэй. Его чувство юмора частенько
    перехлестывает границы хорошего тона. Он ничего не может с этим
    поделать. Нам нет нужды цапаться друг с другом.., мы же решили не
    поминать прошлое, не так ли?
     - Да, конечно, тот случай - не более чем недоразумение. - Джонас
    захромал к столу и игральной доске. Когда он садился, улыбка сменилась
    болезненной гримасой. - Я хуже старого пса. Пора отправить меня на
    покой. Земля холодна, зато ничего не болит, так, парни?
     Он посмотрел на доску и двинул пешку в обход Укрепления. Он начинал
    атаку, опасный маневр.., хотя в данном конкретном случае и не очень,
    подумал Роланд. Помощник шерифа Дейв на сильного соперника не тянул.
     - Я вижу, вы теперь работаете на благо феода. - Роланд указал на
    звезду на рубашке Джонаса.
     - Приходится, - вздохнул Джонас. - Один из помощников Эвери сломал
    ногу. Я его замещаю, ничего больше.
     - А сэй Рейнолдс? Сэй Дипейп? Они тоже?
     - Пожалуй, что да.. Как ваша работа с рыбаками? Я слышал, движется
    медленно?
     - Уже закончена. Дело не в медлительности. Нас отправили сюда в
    наказание, вот мы и хотим уехать с гордо поднятыми головами. Поэтому и
    старались. Не зря говорят: тише едешь - дальше будешь.
     - Говорят, - согласился Джонас. - Правда, не знаю, кто.
     Из глубины здания донесся звук спускаемой воды. Однако шериф Хэмбри
    привык у удобствам, подумал Роланд. За шумом воды послышались тяжелые
    шаги, спускающиеся по лестнице, и несколько минут спустя появился Херк
    Эвери. Одной рукой он застегивал пояс, другой вытирал пот с широкого
    потного лба.
     - Уф! - воскликнул шериф. - Эта фасоль, которую я съел вчера вечером,
    нашла короткий путь, доложу я вам. - Он посмотрел на Роланда, на
    Катберта, вновь на Роланда: - Что, мальчики? В дождь считать сети
    неохота, так?
     - Сэй Диаборн как раз сказал, что все сети они пересчитали. -Джонас
    пробежался пальцами по длинным седым волосам. За его спиной Клей
    Рейнолдс вновь привалился плечом к доске объявлений, глядя на Роланда и
    Катберта с откровенной неприязнью.
     - Да? Вот и отлично, вот и отлично. Что теперь, молодежь? Можем мы
    вам чем-нибудь помочь? Мы сделаем все, что в наших силах, всегда
    протянем руку помощи. Только скажите.
     - Помочь нам вы можете. - Роланд достал из-за пояса список. - Мы
    должны перебраться на Спуск, но не хотим никому мешать.
     Широко улыбаясь, помощник шерифа Дейв вывел рыцаря из-за своего
    Укрепления. Джонас тут же атаковал, вскрыв весь левый фланг Дейва.
    Улыбка сползла с лица Дейва, уступив место безмерному изумлению.
     - Как это тебе удалось?
     - Легко, - улыбнулся Джонас и отодвинулся от доски, чтобы разделить с
    остальными свой успех. - Ты должен помнить, Дейв, что я играю только на
    выигрыш. Ничего не могу с собой поделать, это у меня в крови. - Он
    повернулся к Роланду. Улыбка стала шире. - Как сказал скорпион умирающей
    девушке: "Ты знала, что я ядовитый, когда брала меня в руки".
    6
     Покормив скотину и вернувшись в дом, Сюзан направилась прямиком в
    кладовую за соком. Она не заметила тетку, которая стояла у трубы и
    наблюдала за ней. Поэтому вздрогнула, когда Корделия к ней обратилась.
    Поразил ее не столько внезапно раздавшийся голос, сколько ледяной тон: -
    Ты его знаешь?
     Кувшин с соком выскользнул из пальцев Сюзан, и она едва успела
    подхватить его снизу второй рукой. Апельсиновый сок стоил немало,
    особенно в это время года. Она повернулась и увидела Корделию, стоящую у
    ящика с дровами. Сомбреро та повесила на крюк у двери, но еще не сняла
    пончо и замызганные сапоги. Мачете с прилипшей к лезвию морковной ботвой
    лежало на ящике с дровами. Голос ее источал лед, зато глаза горели огнем
    подозрительности.
     Но паники Сюзан не почувствовала. Наоборот, ей открылась единственно
    верная линия поведения.
     Скажи нет, и ты обречена, подумала она. Спроси кто, и результат будет
    тем же. Остается только...
     - Я знаю их обоих, - буднично ответила она. - Я познакомилась с ними
    на приеме у мэра. Так же, как и ты. Ты испугала меня, тетя.
     - Почему он отсалютовал тебе?
     - Откуда мне знать? Наверное, захотелось.
     Тетка рванулась к ней, поскользнулась, но удержалась на ногах и
    схватила Сюзан за руки.
     - Не наглей со мной, девочка! Умерь свой пыл, мисс Юная Красавица,
    или...
     Сюзан с такой силой вырвала руки, что Корделию качнуло и она вновь
    могла бы упасть, если б не ухватилась за оказавшийся под рукой стол. От
    двери за ней по чистому полу кухни тянулась цепочка грязных следов.
     - Еще раз назови меня так, и я.., я ударю тебя! - выкрикнула Сюзан. -
    Вот увидишь, ударю!
     Губы Корделии растянулись, обнажив в яростной ухмылке зубы.
     - Ты ударишь единственную родственницу отца? Неужели ты дойдешь до
    такого?
     - Почему нет? Разве ты не била меня, тетя?
     Глаза Корделии чуть притухли, ухмылка исчезла.
     - Сюзан! Что ты говоришь? Не больше пяти-шести раз с тех пор, как ты
    научилась ходить. И лишь когда ты тянулась к кастрюле с кипящей водой
    или...
     - В эти дни ты чаще бьешь меня своим ртом, - согласилась Сюзан. -Я
    это терпела, такая уж я дура, но с меня хватит. Больше этого не будет.
    Если я достаточно взрослая, чтобы меня за деньги укладывали в постель к
    мужчине, значит, я уже в том возрасте, когда ты должна придерживать
    язык, разговаривая со мной.
     Корделия открыла было рот, чтобы вступиться за себя.., атака Сюзан
    застала ее врасплох, как и обвинения.., но тут же поняла, как ловко
    уводят ее от первоначальной темы: парней. Или парня.
     - Ты знакома с ним только по вечеринке, Сюзан? Я про Диаборна, -а я
    думаю, что с тех пор ты узнала его куда лучше.
     - Я видела его и в городе. - Сюзан смотрела тетке прямо в глаза, хотя
    это стоило ей немалых усилий: ложь обычно следует за полуправдой, как
    ночь - за сумерками. - В городе я видела всех троих. Ты довольна? Нет,
    Сюзан это видела, тетку такое объяснение не устроило.
     - Ты поклянешься мне, Сюзан.., поклянешься мне именем своего отца..,
    что ты не встречаешься с этим Диаборном?
     Все прогулки верхом под вечер, думала Сюзан. Все отговорки. Все
    попытки сохранить наши отношения в тайне. А теперь наши усилия идут
    прахом из-за одного беспечного взмаха рукой в дождливое утро. Вот как
    велик риск. А разве мы думали, что будет иначе? Неужели мы были такими
    глупцами?
     Да.., и нет. Они были не глупцами - безумцами. Такими и оставались.
     Сюзан вспомнились глаза отца в тех редких случаях, когда он ловил ее
    на лжи. В них читалось разочарование. Ее ложь, пусть и невинная,
    причиняла ему боль, как царапина от шипа.
     - Ни в чем я тебе клясться не собираюсь, - отрезала Сюзан. - Ты не
    имеешь права просить меня об этом.
     - Клянись! - взвизгнула Корделия и опять ухватилась за стол, словно
    ища опору. - Клянись! Клянись! Это тебе не игрушки! Ты уже не ребенок!
    Клянись! Клянись, что ты все еще девственница!
     - Не буду. - И Сюзан повернулась, чтобы уйти. - Сердце ее колотилось
    в бешеном ритме. В кухонном окне, выходящем на Спуск, она увидела
    отражение тети Корд, направляющейся к ней с поднятой рукой, с сжавшимися
    в кулак пальцами. Не поворачиваясь, Сюзан предупреждающе вскинула руку:
    - Не смей поднимать на меня руку. Не смей, сука.
     Она увидела, как у отражения женщины широко раскрылись глаза.
    Увидела, как отражение-кулак разжался, отражение-рука упала вниз.
     - Сюзан. - В голосе Корделии слышались боль и обида. - Как ты можешь
    так обзывать меня? Что случилось с твоим языком и твоим отношением ко
    мне?
     Сюзан молча покинула кухню и прошла в конюшню. Здесь ее встретили
    знакомые с детства запахи: лошадей, сена, упряжи. И она попыталась
    вернуться туда, забыв о сегодняшнем дне. Пилон повернулся, чтобы
    посмотреть на нее, тихонько заржал. Сюзан положила голову ему на шею и
    заплакала.
    7
     - Ну вот! - воскликнул шериф Эвери, когда сэй Диаборн и сэй Хит ушли.
    - Как ты и говорил, они такие медлительные только потому, что хотят все
    сделать как надо. - Он еще раз просмотрел список и довольно хохотнул: -
    Ты только взгляни! Какая прелесть! Ура! Мы успеем заранее убрать все то,
    что видеть им ни к чему.
     - Они дураки, - добавил Рейнолдс.., но он все равно хотел еще раз
    встретиться с ними на узкой дорожке. Если Диаборн думал, что прошлое
    позабыто и в той истории в "Приюте путников" поставлена точка, то он не
    просто дурак, а полный идиот.
     Помощник шерифа Дейв не сказал ничего. Сквозь монокль он взирал на
    игровую доску, на которой Джонас в шесть ходов сокрушил всю его белую
    армию. Силы Джонаса обрушились на нее, как потоп, не оставив Дейву ни
    малейшего шанса на благополучный исход.
     - Мне просто не терпится одеться потеплее и отвезти эту бумагу в
    Дом-на-Набережной. - Эвери все смотрел на список ферм и ранчо с
    предлагаемыми датами инспекции. До Нового года и позже. О боги!
     - Действительно, почему бы тебе не съездить туда. - Джонас поднялся.
    Боль молнией прострелила сломанную ногу.
     - Еще партию, сэй Джонас? - предложил Дейв, начав расставлять на
    доске фигуры.
     - Жаль терять на тебя время, - ответил Джонас и усмехнулся, увидев,
    как Дейв залился краской. Прохромал к двери, открыл ее и вышел на
    крыльцо. Морось перешла в дождь. На пустынной Холмовой улице блестела
    мокрая брусчатка. Рейнолдс последовал за боссом.
     - Элдред...
     - Уйди, - не поворачиваясь, бросил Джонас. Клей помялся, потом
    вернулся в комнату, закрыл дверь.
     Что с тобой такое? - спросил себя Джонас. Вроде бы ему следовало
    радоваться, что эти два щенка принесли свой список.., как обрадовался
    Эвери, как обрадуется Раймер, когда услышит об этом утреннем визите. В
    конце концов, не он ли сказал Раймеру три дня назад, что эти мальчишки
    скоро перейдут на Спуск? Да, сказал. Тогда почему ему так тревожно?
    Почему он не находит себе места? Только потому, что нет никаких известий
    от посланца Фарсона, Латиго? Потому что Рейнолдс вернулся с пустыми
    руками от Скалы Висельников, а потом никого не нашел там и Дипейп?
    Конечно же, нет. Латиго придет вместе со своим отрядом, но так скоро они
    подойти не могли, и Джонас это знал. До праздника Жатвы еще почти месяц.
     Значит, все дело в плохой погоде, которая действует на твою ногу,
    бередя старую рану, отчего у тебя портится настроение?
     Нет. Нога, конечно, болела, но бывало, когда она болела куда как
    сильнее. А тревога шла от головы. Джонас привалился к стойке,
    поддерживающей навес над крыльцом, прислушиваясь к шуму дождя,
    барабанящего по черепице, думая о том, как в игре в "Замки" умелый
    игрок, выглянув из-за Укрытия, тут же ретируется. Вот и тут он, похоже,
    столкнулся с той же ситуацией: слишком уж все выходило гладко. Безумная
    идея, но не такая уж безумная, если присмотреться повнимательнее.
     - Уж не пытаешься ли ты играть со мной в "Замки", пацан? -пробормотал
    Джонас. - Если так, ты скоро будешь сожалеть о том, что не остался у
    своей мамочки. Еще как будешь сожалеть.
    8
     Роланд и Катберт возвращались на "Полосу К" вдоль Спуска -сегодня они
    ничего считать не собирались. Поначалу, несмотря на дождь и низкие серые
    облака, к Катберту вернулась свойственная ему веселость.
     - Ты видел их лица? - засмеялся он. - Видел, Роланд.., извини, Уилл?
    Они заглотнули наживку, не так ли? Заглотнули не поперхнувшись. - Да.
     - Что нам теперь делать? Каков наш следующий ход?
     Роланд тупо взглянул на него, словно вопрос Катберта вырвал его из
    дремы:
     - Следующий ход их. Мы считаем. И ждем. Хорошее настроение Катберта
    лопнуло как мыльный пузырь, и вновь ему пришлось сдерживать закипающее
    раздражение. А закипало оно по двум причинам: во-первых, по его
    разумению, Роланд манкировал своими обязанностями, чтобы предаваться
    любовным утехам в объятиях известной молодой дамы, во-вторых, и эту
    причину он полагал гораздо более важной, Роланд потерял хватку именно в
    тот момент, когда Срединный мир более всего в ней нуждался.
     Только какими обязанностями Роланд манкировал? И откуда у него такая
    уверенность в профессиональной непригодности Роланда? Она основана на
    логике? Интуиции? Или обычной ревности (читай - зависти)? Катберт
    вспомнил о том, с какой легкостью Джонас разгромил армию Дейва, когда
    помощник шерифа слишком рано высунулся из-за Укрепления. Но жизнь не
    игра в "Замки".., или игра? Однозначный ответ Катберт дать не мог. Но
    одно он знал точно, в этом его союзницей была интуиция: Роланд гребет не
    туда. А они плывут вместе с ним.
     Проснись, мысленно взмолился Катберт. Пожалуйста, Роланд, проснись,
    пока не поздно.
    ГЛАВА ТРЕТЬЯ
    ИГРА В ЗАМКИ
    1
     На следующей неделе погода словно советовала людям укладываться в
    кровать после ленча и не вылезать из нее до обеда, а из дома выходить
    лишь по крайней на то надобности. Конечно, дождь не лил как из ведра, но
    превратил сбор яблок в опасное занятие (несколько человек сломали ноги,
    а в Семимильном саду молодая женщина, упав с верхней перекладины
    лесенки, серьезно повредила позвоночник), а уборку картофеля - в пытку:
    большая часть времени уходила на то, чтобы вытягивать из грязи телеги. В
    "Зеленом сердце" праздничные гирлянды, развешанные к ярмарке Жатвы,
    намокли, и их пришлось убрать. Добровольцы-оформители со всевозрастающим
    нетерпением ждали, когда же погода улучшится и они смогут вновь
    приняться за работу.
     Неудачной выдалась погода и для молодых людей, задача которых
    состояла в том, чтобы сосчитать все и вся, но по крайней мере они могли
    начать заглядывать в коровники, свинарники и конюшни и считать поголовье
    коров, свиней, лошадей. А вот молодой мужчина и молодая женщина, только
    что открывшие для себя радости плотской любви, на погоду не жаловались,
    однако за время дождей Роланд и Сюзан встретились лишь дважды. Опасность
    того, что тайное станет явным, буквально висела в воздухе.
     Первый раз - в покинутом сарае на Прибрежной дороге. Второй - в
    полуразрушенном здании в восточной части СИТГО. Там они яростно любили
    друг друга на одеяле, расстеленном на полу бывшего кафетерия. Кончая,
    Сюзан раз за разом выкрикивала имя Роланда, пугая голубей,
    обосновавшихся в полутемных комнатах.
    2
     И уже когда казалось, что моросящий дождь никогда не прекратится, а
    ноющий вой червоточины сведет всех жителей Хэмбри с ума, сильный ветер,
    чуть ли не ураган, подул с океана и унес облака прочь. И утром город
    проснулся под ярко-синим небом и солнцем, окрасившим бухту золотом, а в
    полдень залившим ее белым огнем. Сонливость горожан как рукой сняло. По
    картофельным полям покатились телеги. В "Зеленом сердце" армия женщин
    принялась украшать сцену, на которой Джейми Макканну и Сюзан Дельгадо
    предстояло стать Юношей и Девушкой Жатвы.
     На той части Спуска, что прилегала к дворцу мэра, Роланд, Катберт и
    Ален принялись пересчитывать лошадей с тавром феода на боку. Чистое небо
    и свежий ветер вдохнули в них энергию, и три или четыре дня они с
    гиканьем, смехом, веселыми криками носились по Спуску, такие же дружные,
    как и в день приезда в Меджис.
     В один из этих солнечных дней Элдред Джонас вышел из кабинета шерифа
    и по Холмовой улице направился к "Зеленому сердцу". Дипейп и Рейнолдс
    рано утром поскакали к Скале Висельников в надежде встретить там
    посланца Латиго. Джонас же собирался посидеть в павильоне с кружкой пива
    в руке, наблюдая за приготовлением к празднику. А готовились к нему
    основательно: рыли канавы, над которыми собирались жарить мясо,
    укладывали вязанки хвороста для праздничного костра, жарко спорили о
    том, где поставить мортиры для фейерверка. Но самое приятное зрелище
    представляли собой женщины, занятые украшением сцены. Может, думал
    Джонас, он даже пригласит какую-нибудь симпатичную цветочницу провести с
    ним часок-другой. Проституток салуна он оставлял Рою и Клею, его они не
    привлекали, но вот свеженькая семнадцатилетняя цветочница - совсем
    другое дело.
     Боль в ноге ушла вместе со слякотью. Теперь он лишь чуть прихрамывал,
    не испытывая никаких неудобств. Возможно, он ограничится одним или двумя
    стаканами пива, но мысль о семнадцатилетней молодке не выходила из
    головы. Юной, с чистой кожей, высокой грудью. Сладким, свежим дыханием.
    Сочными, сладкими губами...
     - Мистер Джонас? Элдред?
     Он повернулся, улыбаясь, к обладательнице голоса. Не свеженькой, с
    капельками росы цветочнице с большущими глазами и влажными, чуть
    приоткрытыми губками, но худосочной женщине в последнем приступе
    молодости, с плоской грудью, плоским задом, тонкими бледными губами,
    волосами, стянутыми на затылке в тугой узел. Образу его мечты
    соответствовали только широко открытые глаза. Видать, я прострелил даме
    сердце, с сарказмом подумал Джонас.
     - О, Корделия! - Он взял ее руку в свои. - Какая ты сегодня
    очаровательная!
     Щечки Корделии покраснели, она захихикала, как девочка. В это
    мгновение она выглядела на сорок пять, а не на шестьдесят. Но ей же не
    шестьдесят, отметил про себя Джонас. Эти морщины у рта и тени под
    глазами.., появились недавно.
     - Ты очень добр ко мне, но я знаю, что это не так. Я не сплю, а когда
    женщина моего возраста не спит, она стареет на глазах.
     - Прискорбно слышать, что ты плохо спишь, - посочувствовал Джонас. -
    Но теперь погода переменилась и...
     - Дело не в погоде. Могу я поговорить с тобой, Элдред? Я все думала и
    думала, но ты единственный, к кому я могу обратиться за советом.
     Улыбка Джонаса стала шире. Он подхватил Корделию под локоток, тут уж
    она зарделась как маков цвет. Джонас решил, что с таким приливом крови к
    голове она сможет говорить часами. И каждое ее слово обещало быть
    интересным.
    3
     Наиболее эффективным средством для развязывания языка женщинам
    определенного возраста и темперамента является чай. Поэтому Джонас, не
    колеблясь ни секунды, отставил свои планы выпить кружку пива (и,
    возможно, поближе познакомиться с очаровательной цветочницей). Вместо
    этого он усадил сэй Дельгадо в освещенной солнцем части павильона (не
    так далеко от красного камня, хорошо знакомого Роланду и Сюзан) и
    заказал большой чайник и пирожные. Ожидая выполнения заказа, они
    наблюдали за приготовлениями к ярмарке Жатвы. В парке стучали топоры,
    визжали пилы, то и дело раздавались взрывы хохота.
     - Все ярмарки приятны, но именно ярмарка Жатвы вновь превращает нас в
    детей, не так ли? - спросила Корделия.
     - Да, конечно, - ответил Джонас, который и в детстве не ощущал себя
    ребенком.
     - А больше всего мне до сих пор нравится костер. - Она смотрела на
    огромную поленницу, которую укладывали в дальнем конце парка. Похожую на
    большой деревянный вигвам. - Мне нравится смотреть, как горожане
    приносят соломенные пугала и бросают их в огонь. Варварское зрелище, но
    от него у меня по коже бежит такая приятная дрожь.
     - Да, - кивнул Джонас, гадая, а побежит ли у нее по телу та самая
    дрожь, если она узнает, что на этот раз от трех чучел, брошенных в
    костер в ночь Жатвы, будет идти запах паленого мяса, а орать они будут,
    как гарпии. А если удача останется с ним, один из них будет орать дольше
    других, тот, что со светло-синими глазами.
     Принесли чай и пирожные, но Джонас лишь мельком взглянул на высокую
    грудь прислуживающей им девушки. Сегодня его глаза видели только
    очаровательную сэй Дельгадо, нервно потирающую ручонки, с написанным на
    лице отчаянием.
     Когда девушка отошла, Джонас разлил чай, вернул чайник на треногу и
    накрыл руку Корделии своей.
     - Я вижу, тебя что-то гнетет, Корделия, - проворковал он. -Облегчи
    душу. Откройся своему другу Элдреду.
     Губы ее сжались с такой силой, что практически исчезли, но даже таким
    усилием ей не удалось унять их дрожь. Глаза налились слезами,
    водохранилища переполнились, слезы потекли по щекам.
     Джонас взял салфетку и, перегнувшись через стол, вытер их.
     - Расскажи мне. - Голос его переполняла нежность.
     - Расскажу. Я должна кому-нибудь рассказать или сойду с ума. Но ты
    должен дать мне одно обещание, Элдред.
     - Разумеется, милая. - Он увидел, как вновь вспыхнуло ее лицо, и сжал
    ей руку. - Все, что угодно.
     - Ты не должен говорить Харту. И этому пауку - канцлеру, но главное -
    мэр ничего не должен знать. Если я права в моих подозрениях и он об этом
    узнает, он может отправить ее на запад! - Она уже не говорила, а
    стонала, словно речь шла не о подозрениях, а о свершившемся. - Он может
    сослать на запад нас обеих!
     Джонас, улыбаясь, сочувственно покивал.
     - Ни слова мэру Торину, ни слова Кимбе Раймеру. Обещаю.
     Какие-то мгновения он думал, что она не заговорит.., не сможет. Но
    потом ей удалось вымолвить, нет - выплюнуть единственное слово:
     - Диаборн.
     Он почувствовал, как его сердце чуть не выпрыгнуло из груди.
    Улыбаться он продолжал, но не смог удержаться от того, чтобы не сжать ее
    руку, заставив Корделию сморщиться от боли.
     - Извини. Просто ты меня удивила. Диаборн.., о нем отзываются хорошо,
    но я не уверен, можно ли ему доверять.
     - Я боюсь, что он был с моей Сюзан. - Теперь пришла ее очередь
    сжимать руку, но Джонас этого пожатия и не почувствовал. Он все
    улыбался, надеясь, что внешне его изумление никак не проявилось. - Я
    боюсь, он был с ней.., как мужчина с женщиной. О, как это все ужасно! И
    она вновь заплакала, бросая по сторонам короткие взгляды, чтобы
    убедиться, что за ними не наблюдают. Джонасу случалось видеть, как точно
    так же оглядывались койоты и дикие собаки, урвав что-нибудь из еды. Он
    дал ей выплакаться - ему хотелось, чтобы она успокоилась, иначе связного
    рассказа у нее бы не получилось. Когда Джонас увидел, что поток слез
    начал иссякать, он протянул Корделии чашку чаю:
     - Выпей.
     - Да. Благодарю.
     Еще горячий чай она выпила чуть ли не залпом. Да у нее луженая
    глотка, подумал Джонас. Корделия поставила чашку и, пока он вновь
    наполнял ее, воспользовалась кружевным panuelo <платок (исп.).>, чтобы
    вытереть со щек слезы.
     - Мне он не нравится, - продолжила Корделия. - Мне он не нравится, я
    ему не доверяю, как и всем троим, приехавшим из Привходящего мира, с их
    поклонами и наглыми глазами, но особенно этому. Однако если между ними
    что-то произошло (а я опасаюсь, что так оно и есть), аукнется это ей, не
    так ли? Именно женщина в конце концов должна противостоять плотским
    желаниям.
     Он наклонился вперед, глаза его излучали сочувствие:
     - Расскажи мне все, Корделия.
     Она рассказала.
    4
     В, хрустальном шаре Риа нравилось все, но особый восторг вызывало у

/ Полные произведения / Кинг С. / КОЛДУН И КРИСТАЛЛ