• Сочинения
  
• Краткие содержания
  
• Полные произведения
  
• Характеристики
  
• Биографии
  
• Критика
  

/ Полные произведения / Кузмин М.А. / Стихотворения

Стихотворения [37/47]

Скачать полное произведение

    И дружба, и искусства,
     И белый низкий зал,
     Обещанные чувства
     И верные друзья.
     Пускай они в Париже,
     Берлине или где, -
     Любимее и ближе
     Быть на земле нельзя.
     А как та вещь зовется,
     Я вам не назову, -
     Вещунья разобьется
     Сейчас же пополам.
     8. ВЫНОСКА ТРЕТЬЯ
     По веселому морю летит пароход,
     Облака расступились, что мартовский лед,
     И зеленая влага поката.
     Кирпичом поначищены ручки кают,
     И матросы все в белом сидят и поют,
     И будить мне не хочется брата.
     Ничего не осталось от прожитых дней...
     Вижу: к морю купаться ведут лошадей,
     Но не знаю заливу названья.
     У конюших бока золотые, как рай,
     И, играя, кричат пароходу: "Прощай!"
     Да и я не скажу "до свиданья",
     Не у чайки ли спросишь: "Летишь ты зачем?"
     Скоро люди двухлетками станут совсем,
     Заводною заскачет лошадка.
     Ветер, ветер, летящий, пловучий простор,
     Раздувает у брата упрямый вихор, -
     И в душе моей пусто и сладко.
     1926
     III
     524-530. СЕВЕРНЫЙ ВЕЕР
     Юр. Юркуну
     1
     Слоновой кости страус поет:
     - Оледенелая Фелица! -
     И лак, и лес, Виндзорский лед,
     Китайский лебедь Бердсли снится.
     Дощечек семь. Сомкни, не вей!
     Не иней - букв совокупленье!
     На пчельниках льняных полей
     Голубоватое рожденье.
     2
     Персидская сирень! "Двенадцатая ночь".
     Желтеет кожею водораздел желаний.
     Сидит за прялкою придурковато дочь,
     И не идет она поить псаломских ланей.
     Без звонка, через кухню, минуя швейцара,
     Не один, не прямо, прямо и просто
     И один,
     Как заказное письмо
     С точным адресом под расписку,
     Вы пришли.
     Я видел глазами (чем же?)
     Очень белое лицо,
     Светлые глаза,
     Светлые волосы,
     Высокий для лет рост.
     Все было не так.
     Я видел не глазами,
     Не ушами я слышал:
     От желтых обоев пело
     Шекспировски плотное тело:
     - "За дело, лентяйка, за дело".
     3
     О, завтрак, чок! о, завтрак, чок!
     Позолотись зимой, скачок!
     Румяных крыльев какая рань!
     Луком улыбки уныло рань.
     Холодный потик рюмку скрыл,
     Иголкой в плечи - росточек крыл.
     Апрель январский, Альбер, Альбер,
     "Танец стрекоз", арена мер!
     4
     Невидимого шум мотора,
     За поворотом сердце бьется.
     Распирает муза капризную грудь.
     В сферу удивленного взора
     Алмазный Нью-Йорк берется
     И океанский, горный, полевой путь.
     Раскидав могильные обломки,
     Готова заплакать от весны незнакомка,
     Царица, не верящая своему царству,
     Но храбро готовая покорить переулок
     И поймать золотую пчелу.
     Ломаны брови, ломаны руки,
     Глаза ломаны.
     Пупок то подымается, то опускается...
     Жива! Жива! Здравствуй!
     Недоверие, смелость,
     Желание, робость,
     Прелесть перворожденной Евы
     Среди австралийских тростников,
     Свист уличного мальчишки,
     И ласточки, ласточки, ласточки.
     5
     Баржи затопили в Кронштадте,
     Расстрелян каждый десятый, -
     Юрочка, Юрочка мой,
     Дай Бог, чтоб Вы были восьмой.
     Казармы на затонном взморье,
     Прежний, я крикнул бы: "Люди!"
     Теперь молюсь в подполье,
     Думая о белом чуде.
     6
     На улице моторный фонарь
     Днем. Свет без лучей
     Казался нездешним рассветом.
     Будто и теперь, как встарь,
     Заблудился Орфей
     Между зимой и летом.
     Надеждинская стала лужайкой
     С загробными анемонами в руке,
     А Вы, маленький, идете с Файкой,
     Заплетая ногами, вдалеке, вдалеке.
     Собака в сумеречном зале
     Лает, чтобы Вас не ждали.
     7
     Двенадцать - вещее число,
     А тридцать - Рубикон:
     Оно носителю несло
     Подземных звезд закон.
     Раскройся, веер, плавно вей,
     Пусти все планки в ход.
     Животные земли, огней,
     И воздуха, и вод.
     Стихий четыре: север, юг,
     И запад, и восток.
     Корою твердой кроет друг
     Живительный росток.
     Быть может, в щедрые моря
     Из лейки нежность лью, -
     Возьми ее - она твоя.
     Возьми и жизнь мою.
     1925
     IV
     531-537. ПАЛЬЦЫ ДНЕЙ
     О. Черемшановой
     1. ПОНЕДЕЛЬНИК / Луна
     Прикосновенье лунных пальцев...
     Вставай, лунатик, в путь-дорогу.
     Дорога - чище серебра,
     Белеет Ева из ребра,
     Произрастают звери, птицы,
     Цветы сосут земную грудь.
     Все, что свечой в субботу снится,
     Ты можешь в небо окунуть.
     Закладка. Радуга. Молебен.
     Ковчег строгает старый Ной,
     И день простой уже не беден -
     Играет радостью иной.
     В окошко зорю мирозданья
     Пронзает школьникам петух.
     О, первых почек клейкий дух,
     О, раннее в росе свиданье!
     2. ВТОРНИК / Марс
     Приземисто краснея, глаз
     Траншеи тускло озаряет.
     Какой неслыханный рассказ
     Глухая пушка повторяет?
     Висит туман янтарево,
     Столбом тускнеет зарево,
     Клокочет в колбе варево,
     Из-за моря нам марево.
     Свары, ссоры,
     Схватки, своры,
     Шпоры, шоры
     И барабан, барабан, барабан...
     А люди тонки и стройны,
     Неколебимы и высоки,
     Как будто стеклами войны
     Стекли бушующие соки.
     Гляди в продольные глаза:
     Не в сером вечере гроза, -
     Блестит каюта на востоке.
     Когда вы сидели на кресле, я думал, я думал,
     я думал:
     Зачем этот стан, эти ноги и ребра не могут
     прижаться,
     Зачем не могу я погладить затылок, и плечи, и щеки,
     Зачем не измерить, целуя, длину протянувшего тела,
     Не вычерпать воду озер, где испуганно "да"
     рассмеялось?
     И в город - начало конца - лазутчики тихо
     вползали.
     3. СРЕДА / Меркурий
     Меркурий, Меркурий,
     Черных курей зарежем.
     Рудокоп с ногами крылатыми,
     Рулевой задумчиво-юный,
     Ходок по морям и по небу,
     Безбородый Никола,
     Офеня небесный,
     Без брони, без пики архангел,
     Шапка есть у тебя невидимка,
     Посошок волшебный,
     Учишь купцов торговать,
     Корабельщиков плавать,
     Поэтам нагоняешь сон,
     Развязываешь воображенье,
     Связываешь несвязуемое,
     Изобретать ты учишь,
     Выходить из положения,
     Отталкиваться от земли
     И снова к ней прикасаться.
     Покой тебе ненавистен,
     Умершим ты даешь мудрость.
     В любви ты учишь уловкам,
     Ревности, нежности,
     Ссорам и примиренью,
     Переходам к последней победе.
     Ты переменчив, как радуга,
     Твой день - посереди недели, -
     Катись в любую сторону.
     Серо ивы клонятся,
     Сиро девы клонятся,
     Прошуршала конница
     Шумом бесшумным.
     Ветер узаконится,
     Крылья узаконятся, -
     Веди, бледноколонница,
     К думам бездумным.
     Пастух и хранитель серебряных полей,
     На горячую маковку молоко пролей!
     4. ЧЕТВЕРГ / Юпитер
     Довольно. Я любим. Стоит в зените
     Юпитер неподвижный. В кабинет
     Ко мне вошел советник тайный Гете,
     Пожал мне руку и сказал: "Вас ждет
     Эрцгерцог на бостон. Кольцо и якорь".
     Закрыв окно, я потушил свечу.
     5. ПЯТНИЦА / Венера
     Кто скрижали понимает,
     Кто благую весть узнает,
     Тот не удивляется.
     По полям пятнистым идя
     И цветущий крест увидя,
     Сердцем умиляется.
     Разомкнулись вес и мера,
     У креста стоит Венера,
     Очи томно кружатся.
     По морю дымятся флоты,
     Пташек мартовских полеты
     Раздробила лужица.
     Нисхожденье - состраданье,
     Восхожденье - обладанье
     Огибают струями.
     О, святейший день недели,
     Чтоб не пили и не ели -
     Жили поцелуями.
     6. СУББОТА
     Беременная Рая,
     Субботу приготовь:
     Все вымети,
     Все вычисти,
     Чтоб оживились вновь
     Мы запахами рая.
     О, елка, о, ребята.
     О, щука, о, чеснок.
     Не выразить,
     Не высказать,
     Как жребий наш высок,
     Как наша жизнь богата.
     Ну, опустите полог.
     Считай: рабочих шесть,
     А день седьмой,
     А день святой
     На то у Бога есть,
     Чтобы покой был долог.
     Теперь гут нахт, тушите свечи
     До деловой, житейской встречи.
     7. ВОСКРЕСЕНЬЕ
     Только колоколам работа.
     Равны рабы Божий.
     Паруса опустились.
     Штиль, безмолвие.
     Если я встречу вас -
     Не узнаю.
     На всех крахмальные воротнички
     И шляпы, как на корове седло.
     Бездействие давит воочию.
     Все блаженно растекаются
     В подобии небытия.
     Сердце боится остановок
     И думает, что это сон,
     Выдуманный Сера и Лафоргом.
     Подходило бы, чтобы у соседей
     Непрерывно играли гаммы
     И гуляли приюты,
     Изнывая от пустоты.
     Точка, из которой ростками
     Расходятся будущие лучи.
     1925
     V
     538-547. ДЛЯ АВГУСТА
     С. В. Демьянову
     1. ТЫ
     Так долго шляпой ты махал,
     Что всем ужасно надоел.
     Взяла брюнетка на прицел,
     Подруга вставила "нахал".
     И долго крякал капитан,
     Который здорово был пьян.
     Махал, махал, и, наконец,
     Когда остался ты один,
     Какой-то плотный господин
     Тебя уводит как отец.
     В одной из светленьких кают
     Уж скоро рюмки запоют.
     Ты треугольник видишь бри
     И рядом страсбургский пирог...
     Тут удержаться уж не мог,
     Подумал: "Ах, черт побери!
     Я никогда их не едал,
     У Блока кое-что читал".
     Отец нежданный стороной
     Заводит речь о том, о сем:
     Да сколько лет, да как живем,
     Да есть ли свой у вас портной...
     То Генрих Манн, то Томас Манн,
     А сам рукой тебе в карман...
     Папаша, папа, эй-эй-эй!
     Не по-отцовски вы смелы...
     Но тот, к кому вы так милы, -
     Видавший виды воробей.
     Спустилась шторка на окне,
     Корабль несется по волне.
     2. ЛУНА
     А ну, луна, печально!
     Печатать про луну
     Считается банально,
     Не знаю почему.
     А ты внушаешь знанье
     И сердцу, и уму:
     Понятней расстоянье
     При взгляде на луну,
     И время, и разлука,
     И тетушка искусств -
     Оккультная наука,
     И много разных чувств.
     Покойницкие лица
     Ты милым придаешь,
     А иногда приснится
     Приятненькая ложь.
     Без всякого уменья
     Ты крыши зеленишь
     И вызовешь на пенье
     Несмысленную мышь.
     Ты путаешь, вещаешь,
     Кувыркаешь свой серп
     И точно отмечаешь
     Лишь прибыль да ущерб.
     Тебя зовут Геката,
     Тебя зовут Пастух,
     Коты тебе оплата
     Да вороной петух.
     Не думай, ради Бога,
     Что ты - хозяйка мне, -
     Лежит моя дорога
     В обратной стороне.
     Но, чистая невеста
     И ведьма, нету злей,
     Тебе найдется место
     И в повести моей.
     3. А Я...
     Стоит в конце проспекта сад,
     Для многих он - приют услад,
     А для других - ну, сад как сад.
     У тех, кто ходят и сидят,
     Особенный какой-то взгляд,
     А с виду - ходят и сидят,
     Куда бы ни пришлось идти -
     Все этот сад мне по пути,
     Никак его не обойти.
     Уж в августе темнее ночи,
     А под деревьями еще темнее.
     Я в сад не заходил нарочно,
     Попутчика нашел себе случайно...
     Он был высокий, в серой кепке,
     В потертом несколько, но модном платье.
     Я голоса его не слышал -
     Мы познакомились без разговоров, -
     А мне казалось, что, должно быть, - хриплы!
     - На Вознесенском близко дом...
     Мы скоро до него дойдем...
     Простите, очень грязный дом. -
     Улыбка бедная скользит...
     Какой у Вас знакомый вид!..
     Надежды, память - все скользит...
     Ведь не был я нисколько пьян,
     Но рот, фигура и туман
     Твердили: - Ты смертельно пьян!..
     Разделся просто, детски лег...
     Метафизический намек
     Двусмысленно на сердце лег.
     4. ТОТ
     Поверим ли словам цыганки, -
     До самой смерти продрожим.
     А тот сидит в стеклянной банке,
     И моложав, и невредим.
     Сидит у столика и пишет, -
     Тут каждый Бердсли и Шекспир, -
     Апрельский ветер тюль колышет,
     Сиреневый трепещет мир,
     Звенят, звенят невыносимо
     Иголки, искры и вино,
     И ласточки просвищут мимо
     Американкою в окно.
     Измены здесь для примиренья,
     А примиренья для измен.
     Политональнейшее пенье
     От лаковых несется стен.
     Все кружится, и все на месте...
     Все близко так, и все поет,
     Отчетливо, как при Норд-Эсте,
     Прозрачно, словно жидкий мед...
     Куда пропал ты, беспечальный
     И чистый воздух медных скал?
     На Вознесенском дом скандальный
     Да пароходный тот нахал!
     5. ТЫ / 2-ое
     - Остановка здесь от часа до шести,
     А хотелось бы неделю провести.
     Словно зайчики зеркал,
     Городок из моря встал,
     Все каналы да плотины,
     Со стадами луговины, -
     Нет ни пропастей, ни скал.
     Кабачок стоит на самом берегу,
     Пароход я из окна устерегу.
     Только море, только высь.
     По земле бы мне пройтись:
     Что ни город - все чудесно,
     Неизвестно и прелестно,
     Только знай себе дивись!
     Если любишь, разве можно устоять?
     Это утро повторится ли опять?
     И галантна, и крепка
     Стариковская рука.
     Скрипнул блок. Пахнуло элем.
     Чепуху сейчас замелем,
     Не услышать нам свистка.
     6. А Я / 2-ое
     Постучали еле слышно...
     Спичка чирк... шаги... глаза...
     Шепот... "Вася, осторожней:
     По домам идет обход".
     - Шпалер, шпалер... Брось за печку...
     - Гость?.. смывайтесь... разве пьян?..
     - Черный ход еще не заперт, -
     Мина Карловна сидит.
     - Извиняюсь... не нарочно...
     Я и сам тому не рад...
     Я засыпаюсь, наверно,
     На Конюшенной налет.
     Ну, пока! - поцеловались...
     - Стой! и я с тобой. - Куда? -
     - Все равно! - А попадетесь?
     Укрывателю тюрьма.
     Отчего же хриплый голос
     Стал прозрачным и любимым,
     Будто флейта заиграла
     Из-за толстого стекла.
     Отчего же эта нежность
     Щеки серые покрыла,
     Словно в сердце заключенной
     Оставаться не могла?
     Разве ты сидишь и пишешь,
     Легче бабочки из шелка,
     И причесан, и напудрен,
     У апрельского стола?
     - Что же стали? - Кот-басила...
     Опрокинулось ведро.
     - Тише, черти! - Сердце бьется,
     Заливается свисток.
     - Значит, ты?.. - До самой смерти! -
     Улыбнулся в темноте.
     - Может, ждать совсем не долго,
     Но спасибо и на том.
     Тут калитка возле ямы...
     Проходной я знаю двор.
     Деньги есть? Аида на Остров.
     Там знакомый пароход.
     Паспортов у нас не спросят,
     А посадят прямо в трюм.
     Дней пяток поголодаем
     Вместе, милый человек!
     7. ТОТ / 2-ое
     Февральский радио поет
     Приволье молодости дальней,
     Натопленность кисейной спальной
     И межпланетный перелет.
     Перечит нежности начальной
     Воспоминаний праздный счет.
     Сереет снег, тончает лед,
     Не уберечь зимы венчальной!
     Хрусталь на прежнее стекло
     Воображенье налагает,
     Изменчивое так светло!
     Плывут вуали, воздух тает...
     И сонный вой гавайских труб
     Напоминает трепет губ.
     8. ЛУНА / 2-ое
     Луна! Где встретились!.. сквозь люки
     Ты беспрепятственно глядишь,
     Как будто фокусника трюки,
     Что из цилиндра тянет мышь.
     Тебе милей была бы урна,
     Руины, жалостный пейзаж!
     А мы устроились недурно,
     Забравшись за чужой багаж!
     Все спит; попахивает дегтем,
     Мочалой прелой от рогож...
     И вдруг, как у Рэнбо, под ногтем
     Торжественная щелкнет вошь.
     И нам тепло, и не темно нам,
     Уютно. Качки нет следа.
     По фантастическим законам
     Не вспоминается еда-
     Сосед храпит. Луна свободно
     Его ласкает как угодно,
     И сладострастна, и чиста,
     Во всевозможные места.
     Я не ревнив к такому горю:
     Ведь стоит руку протянуть -
     И я с луной легко поспорю
     На деле, а не как-нибудь!
     Вдруг... Как?.. смотрю, смотрю... черты
     Чужие вовсе... Разве ты
     Таким и был? И нос, и рот...
     Он у того совсем не тот.
     Зачем же голод, трюм и море,
     Зубов нечищенных оскал?
     Ужели злых фантасмагорий,
     Луна, игрушкою я стал?
     Но так доверчиво дыханье
     И грудь худая так тепла,
     Что в темном, горестном лобзаньи
     Я забываю все дотла.
     9. ТЫ / 3-е
     - Вы мне не нравитесь при лунном свете:
     Откуда-то взялись брюшко и плешь,
     И вообще, пора бы шутки эти
     Оставить вам, - Голландия скучна!
     - Но, детка, вы же сами захотели
     Остановиться в этом городке.
     Не думал я, что в столь прелестном теле
     Такой упрямец маленький сидит.
     - Вы лишены духовных интересов.
     Что надо вам, легко б могли найти
     В любом из практикующих балбесов!
     А я... а я... - Брюссельская капуста
     Приправлена слезами. За окном
     На горизонте растушеван густо
     Далекий дождь...
     В глазах плывет размытая фиалка, -
     Так самого себя бывает жалко!
     - Вы сами можете помочь невзгодам,
     Ведь дело не в Голландии, а в вас!
     - Нет, завтра, завтра, первым пароходом!
     А вас освобождаю хоть сейчас! -
     Забарабанил дружно дождь по крышам,
     Все стало простодушней и ясней.
     Свисток теперь, конечно, мы услышим,
     А там посмотрим. "Утро вечера мудреней".
     10. ВСЕ ЧЕТВЕРО / Апофеоз
     Тра-та-та-т_а_-та, тра-та-та-т_а_-та,
     Тра-та-та-т_а_-та, тра-т_а_-та-т_а_!
     Нептун трезубцем тритонов гонит.
     Апофеоз. Апофеоз!
     Тра-та-та-т_а_-та. Дельфин играет!
     Тра-та-та-т_а_-та. Ярка лазурь!
     Брады завеса ключом взлетает.
     Апофеоз. Апофеоз!
     Парная роскошь - была м_о_кредь.
     Повеял ужас, дымит восторг...
     И ты - не тот ведь, и тот - не тот ведь!
     Апофеоз. Апофеоз!
     Потягиваясь сладко, вышли.
     Голландия! Конец пути.
     Идти легко, как паре в дышле.
     И заново глядят глаза:
     Земля и воздух - все другое.
     Кругом народ, все видим мы,
     И все-таки нас только двое,
     И мы другие, как и все.
     Какой чудесный день сегодня.
     Как пьяно вывески твердят,
     Что велика любовь Господня!
     Поют опущенные сходни,
     Танцуют краны, паруса.
     Ты не сидишь уже, окован,
     В стеклянном пресном далеке,
     Кисейный столик расколдован
     И бьется в сердце, как живой.
     Вдруг... Боже мой. Навстречу пара,
     И машет та же шляпа мне.
     Ах, в ожидании удара
     Прижаться в нежной простоте.
     Другой кричит издалека:
     - Fichue rencontre! c'est toi! c'est moi! {*}
     {* Ничего себе встреча! вот и ты! вот и я! (фр.) - Ред.}
     Толчком проворным старик за бортом.
     Такая жертва, такой отказ
     Считаться мог бы первейшим сортом.
     Апофеоз. Апофеоз!
     - Ведь я все тот же! минута бреда...
     Опять с тобою - и нет измен. -
     - Круги бросайте! Тащите деда! -
     Апофеоз. Апофеоз!
     Тра-та-т_а_-та. Но я не тот же
     Тра-та-та-т_а_-та. Я не один!
     - Какая черствость! и с кем? о Боже!

/ Полные произведения / Кузмин М.А. / Стихотворения