Есть что добавить?
Присылай нам свои работы, получай litr`ы и обменивай их на майки, тетради и ручки от Litra.ru! |
|
 / Полные произведения / Салтыков-Щедрин М.Е. / История одного города
История одного города [2/14]
12) Б о р о д а в к и н, Васили Семенович. адоначальничество сие
было самое продолжительное и самое блестящее. Предводительствовал в кам-
пании против недоимщиков, причем спалил тридцать три деревни и, с по- мощью сих мер, взыскал недоимок два рубля с полтиною. Ввел в употребле- ние игру ламуш и прованское масло; замостил базарную площадь и засадил березками улицу, ведущую к присутственным местам; вновь ходатайствовал о заведении в Глупове академ, но, получив отказ, построил съезжий дом. Умер в 1798 году, на экзуции, напутствуемый капитан-исправником.
13) Н е г о д я е в, Онуфй Иванович, бывый гатчинский истопник.
Размостил вымощенные предместниками его улицы и из добытого камня нас
роил монументов. Сменен в 1802 году за несогласие с Новосильцевым, Чар- торыйским и Строговым (знаменитый в свое время триумвират) насчет конс- титуций, в чем еги оправдали последствия.
14) М и к а л а д з е, князь, Ксаверий Георгиевич, черкашенин, пото-
мок сладострастной княгини Тамары. Имел обольстельную наружность и был столь охоч до женского пола, что увеличил глуповское народонаселение почти вдвое. Оставил полезное по сему предмету руководство. Умер в 814 году от истощения сил.
15) Б е н е в о л е н с к и й, Феофилакт Иринархович, статский совет-
ник, товарищ Сперанско по семинарии. Был мудр и оказывал склонность к законодательству. Прсказал гласные суды и земство. Имел любовную связь с купчихою Распопою, у которой, по субботам, едал пироги с начинкой. В свободное от занятий время сочинял для городских попов проповеди и пере- водил с латинско сочинения Фомы Кемпийского. Вновь ввел в употребле- ние, яко полезные, горчицу, лавровый лист и прованское масло. Первый об- ложил данью откуп, от коего и получал три тысячи рублей в год В 1811 году, за потворство Бонапарту, был призван к ответу и сослан в заключе- ние.
16) П р ы щ, Иван Пантелеич. Оказался с фаршированной головой, в чем
и уличен мтным предводителем дворства.
17) И в а н о в, статский советник, Никодим Осипович. Был столь мало-
го роста, что не мог вмещать пространных законов. Умер в 1819 году от натуги, усиливаясьостичь некоторый сетский указ.
18) Д ю Ш а р и о, виконт, Ангел Дорофеевич, французский выходец. Лю-
бил рядиться в женское платье и лакомился лягушками. По рассмотрении, оказался девею. Выслан в 1821 году за границу.
20) Г у с т и л о в, Эраст Андреевич, статский советник. Друг Ка-
рамзина. Отличался нежностью и чувствительностью сердца, любил пить чай в городской роще и не мог без слез видеть, как токуют тетерева. Оставил после себя несколько сочинений идиллиского содержания и умер от мелан- холии в 1825 году. Дань с откупа возвысил до пяти тысяч рублей в год.
21) У г р ю м - Б у р ч е е в, бывый прохвост. Разрушил старый год
и построил другой на новом месте.
22) П е р е х в а т - З а л и в а т с к и й, Архистратиг Стратила-
тович, майор. О сем умолчу. Въел в Глупов на белом коне, сжег гимназию и упразднил науки. ОРГАНЧИК6
В августе 1762 года в городе упове происходило необычное движение
случаю прибытия нового градоначальника, Дементия Варламовича Брудас-
того. Жители ликовали; еще не видав в глаза вновь назначенного правите- ля, они уже рассказывали об нем анекдоты и называли его "красавчиком" "умницей". Поздравляли друг друга с радостью, целовались, проливали с- зы, заходили в кабаки, снова выходили из них и опять заходили. В порыве восторга вспомнились и старинные глуповские вольности. Лучшие граждане собрались перед соборной колокольней и, образовав всенародное вече, пот- рясали воздух восклицаниями: "Батюшка-то наш! красавчик-то наш! умни- ца-то наш!"
Явились даже опасные мечтатели. Руководимые не столько разом,
сколько движениями благородного сердца, они утверждали, что при новом
градоначальнике процветет торговля, и что, под наблюдением квартальных
надзирателей, возникнут науки искусства. Не удержались и от сравнений.
Вспомнили только что выехавшего из города старого градоначальника на-
ходили, что хотя он тоже был красавчик и умница, но что, за всем тем, новому правелю уже по тому одному должно быть отдано преимущество, что он новый. Одним словом, при этом случае, как и при других подобных, вполне вызились: и обычная глуповская восторженноь, и обычное глу- повское легкомыслие.
Между тем новый градоначальник оказался молчалив и угрюм. Он приска-
кал в Глупов, как говорится, во все лопатки (время былотакое, что нельзя было терять ни одной минуты), и едва вломился в пределы городско- го выгона, как тут же, на самой границе, пересек уйму ямщиков. Ндаже и это обстоятельство не охладило восторгов обывателей, потому что умы еще были полны воспоминаниями о недавних победах над турками, и все надея- лись, что новый градоначальник второй раз возьмет приступомкрепость Хотин.
Скоро, однако ж, обыватели убедились, что ликовании надежды их бы-
ли, по малой мере, преждевременны и преувеличенны. Произошел обычный прием, и тут в первый раз в жизни пришлось глуповцам на деле изведать, каким горьким испытаниям может быть подвергнуто самое упорное на- чальстволюбие. Все на этом приеме совершилось как-то загадочно. Градона- чальник безлвно обошел ряды чиновных архистратигов, сверкнул глазами, произнес:Не потерплю!" - и скрылся в кабинет. Чиновники остолбенели; за ними остолбенели и обыватели.
Несмотря на непреоборую твердость, глуповц- народ изнеженный и до
крайности набалованный. Они любят, чтоб у начальника на лице играла при-
ветливая улыбка, чтобы из уст его, по временам, исходили любезные приба- утки, и недоумевают, когда уста эти только фыркают или издают загадочные звуки. Начальник может совершать всякие мероприятия, он может даже ника- ких мероприятий не совершать, но ежели он не будет при этом калякать, о имя его никогда не сделается популярным. Быва градоначальники истинно мудрые, такие, которые не чужды были даже мли о заведении в Глупове академии (таков, например, штатский советник Двоекуров, значащийся по "описи" под N 9), но так как они не обзывали глуповцев ни "братцами", ни "робятами", то имена их остались в забвен. Напротив того, бывали дру- гие, хотя и не то чтобы очень глупые - таких не бывало, - а такиекото- рые делали дела средние, то есть секли и взыскивали недоимки, нтак как они при этом всегда приговаривали что-нибудь любезное, то имена их не только были занесены на скрижали, но даже послили предметом самых разнообразных устных легенд.
Так было и в настоящем случае. Как ни воламенились сердца обывате-
лей по случаю приезда нового начальника, но прием его значительно расхо- лодил их.
- Что ж это такое- фыркнул и затылок показал! нешто мы затылков
не видали! а ты по душе с нами поговори! ты лаской-то, лаской-то прони-
май! ты пригрозить-то пригроз да потом и помилуй! - Так говорили глу- повцы, и со слезами припоминали, какие бывали у них прежде начальники, все приветливые,а добрые, да красавчики - и все-то в мундирах! Вспом- нили даже бегло грека Ламврокакиса (по "описи" под N 5), вспомнили, как приехал 1756 году бригадир Баклан (по "описи" под N 6) и каким мо- лодцом первом же приеме выказал себя перед обывателями.
- Натиск, - сказал он, - и притом быстрота, снисходительность, и при-
том строгость. И притом благоразумная твдость. Вот, милостивые госуда- ри, та цель или, точнее сказать, те пять целей, которых я, с Божьей по- мощью, надеюсь достигнуть при посредстве некоторых административных ме- роприятий, составляющих сущность или,учше сказать, ядро обдуманного мною плана кампании!
И как он потомловко повернувшись на одном каблуке, обратился к го-
родскому голове присовокупил:
- А по праздникам будем есть у вас пироги!
- Такот, сударь, как настоящие-то начальники принимали! - вздыхали
глуповцы, а этот что! фыркнул какую-то нелепость, да и был таков!
Увы! посдующие события не только оправдали общественное мнение обы-
вателей, но даже превзошли самые смелые их опасения. Новый градона- чальник зерся в своем кабинете, не ел, не пил и все что-то скреб пе- ром. По временам он выбегал в зал, кидал письмоводителю кипу исписанных листковпроизносил: "Не потерплю!" - и вновь скрывался в кабинете. Нес- лыханя деятельность вдруг закипела во всех концах города; частные приава поскакали; квартальные поскакали; заседатели поскакали; будоч- ни позабыли, что значит путем поесть, и с тех пор приобрели пагубную привычку хватать куски на лету. Хватают и ловят, секут и порют, описыва- ют и продают... А градоначальник все сидии выскребает все новые и но- вые понуждения... Гул и треск проносятся из одного конца города в дру- гой, и над всем этим гвалтом, над всей этой сумятицей, словно крик хищ- ной птицы, царит зловещее: "Не потерплю
Глуповцы аснулись. Припомнили генеральное сечение ямщиков, и вдруг
всех озарила мысль: а ну, как он этаким манером целый род выпорет! По-
том стали соображать, какой смысл следует придавать слову "не потерплю!" - наконец, прибегли к истории Глупова, стали отыскивать в ней примеры спасительной градоначальнической строгости, нашли разнообразие изумительное, но ни до чего подходящего все-таки не доискались.
- И хоть бы он делом сказывал, по скольку с души ему надобно! - бесе-
довали между собой смущенные обыватели, - а то цыркает, да и на'-поди!
Глупов, беспечный, добродушно-веселый Глупов, приуныл. Нет олее
оживленных сходок за воротами домов, умолкло щелканье подсолнух, нет
игры в бабки! Улицы запустели, на площадях показались хищные звери. Люди
только по нужде оставляли дома свои и, на мгновение показавши испуганные
и изнуренн лица, тотчас же хоронились. Нечто подобное было, по словам
старожилов, во времена тушинского царика, да еще при Бироне, когда гуля-
щая девка, Танька Корявая, чуть-чуть не подвела всего города под экзе- цию. Но даже и тогда было лучше; по крайней мере, тогда хоть что-нибудь понимали, а теперь чувствовали только страх, зловещий и безотчетный страх.
В особенности тяжело было смотреть на город поздним вечером. В это
время Глов, и без того мало оживленный, окончательно замирал. На улице
царили голодные псы, но и те не лаяли, а в величайшем порядке предава-
лись изнеженности и распущенности нравов; густой мрак окутывал улицы и дома, и только в одной из комнат градоначальнической квартиры мерцал, далеко за полночь, зловещий ст. Проснувшийся обыватель мог видеть, как градоначальник сидит, согнувшись, за письменным столом, и все что-то скребет пером... И вдруг подойдет к окну, крикнет "не потерплю!" - и опять садится за стол, и опять скребет...
Нали ходить безобразные слухи. Говорили, что новый градоначальник
совсем даже не градоначальник, а оборотень, присланный в Гпов по лег-
комыслию; что он по ночам, в виде ненасытного упыря, пар над городом и сосет у сонных обывателей кровь. Разумеется, все это повествовалось и передавалось друг другу шепотом; хотя же и находились смельчаки, которые предлагали поголовно пасть на колена и просить прощения, но и тех взяло раздумье. А что, если это т именно и надо? что, ежели признано необхо- димым, чтобы в Глупове, гх его ради, был именно такой, а не иной гра- доначальник? Соображения эти показались до того резонными, что храбрецы не только отреклись от своих предложений, но т же начали попрекать друг друга в смутьянстви подстрекательстве.
И вдруг всем сделалось известным, что градональника секретно посе-
щает часовых и органных дел мастер Байбаков. Дтоверные свидетели ска- зывали, что однажды, в третьем часу ночи, видели, как Байбаков, весь бледный и испуганный, вышел из квартиры градоначальника и бережно нес что-то обернутое в салфетке. И что всего замечательнее, в эту достопа- мятную ночь никто из обывелей не только не был разбужен криком "не по- терплю!", но и сам градоначальник, по-видимому, прекратил на время кри- тический анализ недоимоых реестров7 и погрузился в сон.
Возник вопрос: какую надобность мог иметь градоначальник в Байбако,
который, кроме того что пил без проса, был еще и явный прелюбодей?
Начались подвохи и подсылы с целью выведать тайну, но Байбаков оста-
вался нем как рыба и на все увещания ограничивался тем, что трясся всем лом. Пробовали споить его, но он, не отказываясь от водки, только по- тел, а секрета не выдавал. Находившиеся у него в ученье мальчики моглсообщить одно: что действительно приходил однажды ночью полицейский сол- дат, взял хозяина, который черечас возвратился с узелком, заперсяв мастерской и с тех пор затосковал.
Более ничего узнать не могли.ежду тем таинственные свидания градо-
начальника с Байбаковым участились. С течением времени Байбаков не только перестал тосковать, но даже до того осмелился, чтсамому градс- кому голове посулил отдать его без зачета в солдаты, еи он каждый день не будет выдавать ему на шкалик. Он сшил себе новую пару платья и хвас- тался, что на днях откроет в Глупове такой магазин, что самому Винтер- гальтерув нос бросит.
Среди всех этих толков и пересудов вдруг как с неб упала повестка,
приглашавшая именитейших представителей глуповской интеллигенции, в та-
кой-то день и час, прибыть к градоначальнику для внушения. Именитые сму- тились, но стали готовися.
То был прексный весенний день. Природа ликовала; воробьи чирикали;
собаки радостно взвизгивали и виляли хвостами. Обыватели, держа под мыш-
ками кульки, теснились во дворе градоначальнической квартиры и с трепе- том ожидали страшного судбища. Наконец ожидаемая минута нтала.
Он вышел, и на лице его в первый раз увидели глуповцы ту приветливую
улыбку, о которой онтосковали. Казалось, благотворные лучи солнца по-
действовали и на него (по крайней мере, многие обыватели потом уверяли, что собственными гзами видели, как у него тряслись фалдочки). Он по очереди обошел всех обывателей и хотя молча, но благосклонно принял от них все, что следует. Окончивши с этим делом, он несколько отступил к крыльцу и раскрыл рот... И вдруг что-то внутри у него зашипело и зажуж- жало, и чем более длилось это таинственное шипение, тем сильнее и сильнее вертелись и сверкали его глаза. "П...п...плю!" - наконец вырва- лось у него из уст... С этим звуком он в последний раз сверкнул глазами и опрометью бросился в открытую дверь своей квартиры.
Читая в "Летописце" описание происшествия столь неслыханного, мы,
свидетели и участники иных времен и иных событий, конечно, имеем полную
возможность отнеись к нему хладнокровно. Но перенесемся мыслью за сто
лет тому назад, поставим себя на место достославных наших предков, и мы
легко поймем тот ужас, который долженствовал обуять их при виде этих
вращающихся глаз и этого раскрытого рта, из которого ничего нвыходило,
кроме шипения какого-то бессмысленного звука, непохожего даже на бой
часов. Но в том-то имео и заключалась доброкачественность наших пред-
ков, что, как ни потсло их описанное выше зрелище, они не увлеклись ни модными в то время революционными идми, ни соблазнами, представляемыми анархией, но остались верными начальстволюбию и только слегка позволили бе пособолезновать и попенять на своего более чем странного градона- чальника.
- И откуда к нам экой прохвост выискался! - говорили обыватели, изум-
лео вопрошая друг друга и не придавая слову "прохвост" никакого осо- бенго значения.
- Смотри, братцы! как бы нам тово... отвечать бы за но, за прохвос-
та, не пришлось! - присовокупляли другие.
И за всем тем спокойно разошлись по домаи предались обычным своим
занятиям.
И остался бы наш Брудастый на многие годы пастырем верграда сего, и
радовал бы сердца начальников своею распорядительностью, и не ощутили бы
обыватели в своем существованииичего необычайного, если бы обстоя-
тельство совеенно случайное (простая оплошность) не прекратило его де- ятельности в самом ее разгаре.
Немного спустя после описанного выше приема письмоводител градона-
чальника, вошедши утром с докладом в его кабинет, увидел такое зрелище: градоначальниково тело, облеченное в вицмундир, сидело з письменным столом, а перед ним, на кипе недоимочных реестров, лежала, в виде ще- гольского пресс-папье, совершенно пустая гдоначальникова голова... Письмоводитель выбежал в таком смятении, что зубы его стучали.
Побежали за помощником градоначальника и за старшим квартальным. Пер-
вый прежде всего напустился на последнего, обвинил его в нерадивости, в потворстве наглому насилию, но квартальный оправдался. Он не без осва- ния утверждал, что голова могла быть опорожнена не иначе как с сласия самого же градоначальника и что в деле этом принимал участие человек, несомненно принадлежащий к ремесленному цеху, так как на столе, в числе вещественных доказательств, оказались: долото, буравчик и алийская пилка. Призвали на совет главного городового врача и предложили ему три вопроса: 1) могла ли градоначальникова голова отделиться о градона- чальникова туловища без кровоизлияния? 2) возможно ли допустить предпо- ложение, что градоначальник снял с плеч и опорожнил сам свособственную голову? и 3) возможно ли предположить, чтобы градоначальническая голова, однажды упраздненная, могла впоследствии нарасти внь с помощью како- го-либо неизвестного процесса? Эскулап задумался,робормотал что-то о каком-то "градоначальническом веществе", якобы точающемся из градона- чальнического тела, но потом, видя сам, что зарапортовался, от прямого разрешения вопросов уклонился, отзываясь тем, ч тайна построения гра- доначальнического организма наукой достаточно еще не обследована9.
Выслушав такой уклончивый ответ, помощник градоначальника стал в ту-
пик. Ему предстояло одно из двух: или немедленно рапортовать о случив- шемся по начальству и между тем нача под рукой следствие, или же неко- торое время молчать и выжидать, что будет. Ввиду таких затруднений он избрал средний путь, то есть приступил к дознанию, и в то же время всем и каждому наказал хранить по этому предмету глубочайшую тайну, дабы не волновать народ и не поселить в несбыточных мечтаний.
Но как ни строго хранили будочники вверенную им тайну, неслыханная
весть об упразднении градоначальнивой головы в несколько минут облете-
ла весь город. Из обывателей мное плакали, потому что почувствовали себя сиротами, и сверх того боялись подпасть под ответственность за то, что повиновались такому градоначальнику, у которого на плечах, вместо головы, была пустая посудина. прот, другие хотя тоже плакали, но ут- верждали, что за повиновение их ожидает не кара, а похвала.
В клубе, вечером, все наличные члены были в сборе. Волновались, тол-
ковали, припоминали разные обстоятельства и находили факты свойства до- вольно подозрительного. Так, например, заседатель Толковников рассказал, что однажды он вошел врасплох в градоначальнический кабинет по весьма нужному делу и застал градоначальника играющим своею собственною голо- вою, которую он, впрочем, тотчас же поспел пристроить к надлежащему месту. Тогда он не обратил на этот факт надлежащего внимания, и даже счел его игрою воображения, но теперь яо, что градоначальник, в видах собственного облегчения, по временам снимал с себя голову и вместо нее надевал ермолку, точно так как соборн протоиерей, находясь в домашнем кругу, снимает с себя камилавку и надевает колк. Другой заседатель, Младенцев, вспомнил, что однажды, идя мимо мастерской часовщика Байбако- ва, он увидал в одном из ее окон градоначалькову голову, окруженную слесарным и столярным инструментом. Но Младенцеву не дали докончить, по- тому что, при первом упоминовении о Байбакове, всем прио на память его странное поведение и таинственные ночные поды его в квартиру градона- чальника...
Тем не менее из всех этих ссказов никакого ясного результата не вы-
ходило. Публика начала даже склоняться в пользу того мнения. что вся эта история есть не что иное, к выдумка праздных людей, но потом, припом- нив лондонских агитаторов10 и переходя от одного силлогизма к другому, заключила, что измена свила себе гнездо в самом Глупове. Тогда все члены заволновались, зашумели и, пригласив смотрителя народного училища, пред- ложили ему вопрос: бывали ли в истории примеры, чтобы люди распоряжа- лись, вели войны и заключали трактаты, имея на плечах порожний сосуд? Смотритель подумал с минуту и отвечал, что в истор многое покрыто мра- ком; но что был, однако же, некто Карл Простодуый, который имел на плечах хотя и не порожний, но все равно как бы порожний сосуд, а войны вел и трактатыаключал.
Покуда шли эти толки, помощник градоначальника не дремал. Он тоже
вспомнил о Байбакове и немедленно потянул е к ответу. Некоторое время
Байбаков запирался и ничего, кроме "знать не знаю, ведать не ведаю", не
отвечал, но когда ему предъявили найденные на столе веществеые доказа-
тельстви, сверх того, обещали полтинник на водку, то врамился и, бу- дучи грамотным, дал следующее показание:
"Василием зот меня, Ивановым сыном, по прозванию Байбаковым. Глу-
повский цехов; у исповеди и Святого Причастия не бываю, ибо принадлежу к секте фармазонов, и есмь оной секты лжеиерей. Судился за сожитие вне брака с слодской женкой Матренкой и признан по суду явным прелюбодеем, в каковом звании и поныне состою. В прошлом году, зимой, - не помню, ка- кого числа и месяца, - быв разбужен в ночи, отправился я, в сопровожде- нии полицского десятского, к градоначальнику нашему, Дементию Варламо- вичу, ипришед, застал его сидящим и головою то в ту, то в другую сто- рону мерно помава'ющим. Обеспамятев от страха и притом будучи отягощен спиртми напитками, стоял я безмолвен у порога, как вдруг господин гра- дональник поманили меня рукою к себе и подали мне бумажку. На бумажке ярочитал: "Не удивляйся, но попорченное исправь". После того господинрадоначальник сняли с себя собственную голову и подали ее мне. Рассмот- рев ближе лежащий предо мной ящик, я нашел, что он заключает в одном уг- лу небольшой органчик, могущий исполнять некоторые нетрудные музыкальн пьесы. Пьес этих было две: "Разорю!" и "Не потерплю!". Но так как в до- роге голова несколько отсырела, то на валике некоторые колки расшата- лись, а другие и совсем повыпали. От этого самого господин града- чальник не могли говорить внятно или же говорили с пропуском букв сло- гов. Заметив в себе желание исправить эту погрешность и получив на то согласие господина градоначальника, я с должным рачением завернул голову в салфетку и отправился домой. Но здесь я увидел, что напрасно понадеял- ся на свое усердие, ибо как ни старался я выпавшие колки утвердить, но столь мало успел в своем предприятии, что при малейшей неосторожности или простуде колки вновь вываливались, и в последнее время господин гра- доначальник могли произнести только: п-плю! В сей крайности, вознамери- лись они сгоряча меня на всю жизнь несчастным сделать, но я тот удар отклонил, предложивши господину градоначальнику обратиться за пощью в Санкт-Петербург, к часовых и органных дел мастеру Винтергальтеру, что и было ими выполнено в точности. С тех пор прошло уже довольно времени, в продолжение коего я ежедневно рассматривал градоначальникову голову и вычищал из нее сор, в каковом занятии пребывал и в то утро, кда ваше высокоблагородие, по оплошности моей, законфисковали принадлежащий мне инструмент. Но почему заказанная у господина Винтергальтера вая голова до сих пор не прибывает, о том неизвестен. Полагаю, впрочем, что за раз- литием рек, по весеннему нынешнему времени, голова сия и ныне находится где-либо в бездействии. На спрашивание же вашего высокоблагородия о том, во-первых, могу ли я, в случае присылки новой головы, оную утвердить и, во-вторых, будет ли та утвержденная голова исправно действовать? от- ветствовать сим честь имею: утвердить могу и действовать оная будет, но настоящих мыслей иметь не может. К сему показанию явный прелюбодей Васи- лий Иванов Байбаков руку приложил".
Выслушав показание Байбакова, помощник градоначальника сообразил, что
ежели однажды допущено, чтобы в Глупове был городничий, имеющий вместо
головы простую укладку, то, стало быть, это так и следует. Поэтому он
решился выжидать, но в то же время послал к Винтергальтеру нудительную
телеграмму11 и, заперев градоначальниково тело на ключ, устремил всю
свою деятельность на успокоение общественного мнения.
Но все ухищрения оказались уже тщетными. Прошло после того и еще два
дня; пришла, наконец, и давно ожидаемая петербургская почта; но никакой
голы не привезла.
Началась анархия, то есть безначал. Присутственныместа запустели;
недоимок накопилось такое множество, что местный казначей, заглянув в
казенный ящик, разинул рот, да так на всю жизнь с разинутым ртом ос-
тался; квартальные отбились от рук и нагло бездействовали; официальные дни исчезли. Мало того, начались убийства, и на самом городском выгоне поднято было туловище неизвестного человека, в котором по фалдочкам хотя и признали лейб-кампанца, но ни капитан-исправник, ни прочие члены вре- менного отделения, как ни бились, не могли отыскь отделенной от туло- вища голов
В восемь часов вечера помощник градоначальника получил по телеграфу
известие, что голова давным-давно послана. Помощник градоначальника о-
ропел окончательно.
Проходит и еще день, а градоначальниково тело все сидит в кабинете и
даже начинает портиться. Начальстволюбие, времно потрясенное странным
поведением Брудастого, робкими, но вердыми шагами выступает впередЛучшие люди едут процессией к помощнику градоначальника и настоятельно
требуют, чтобы он распорядился. Помощник градоначальника, видя, что не-
доимки накопляются, пьянство развивается, правда в судах упраздняется, а резолюции не утверждаются, обратился к содействию штаб-офицера. Сей пос- ледний, как человек озательный, телеграфировал о происшедш случае по начальству и по телеграфу же получил известие, что он, за нелепое доне- сение, уволен от службы12.
Услыхав об этом, помощник градоначальника пришел в управление зап-
лакал. Пришли заседатели - и тоже заплакали; явился стряпчий, н и тот от слез не мог говорить.
Между тем Винтергальтер говориправду, и голова действительно была
изготовлена и выслана своевременно. Но он поступил опрометчиво, поручив
доставку ее на почтовых мальчику, совершенно несведущему в органном де-
ле. Вместо того чтоб держь посылку бережно на весу, неопытный посланец кинул ее на дно телеги, а сам задремал. В этом положении он проскакал несколько станций, как вдруг почувствовал, что кто-то укусил его за ик- ру. Застигнутый болью врасплох, он с поспешностью раззал рогожный ку- лек, в котором завернута была загадочная кладь, и странное зрелище вдруг представилось глаз его. Голова разевала рот и повила глазами; мало того: она громко и совершенно отчетливо произнесла: "Разорю!"
Мальчишка просто обезумел от ужаса. Первым его движением было выбро-
сить говорящую кладь на дорогу; орым - незаметным обрам спуститься из телеги и скрыться в кусты.
Может быть, тем бы и кончилось это странное происшествие, что голова,
пролежав некоторое время на дороге, была бы со временем раздавлена эки-
пажами проезжающих и, наконец, вывезена на поле в виде удобрения, еслбы дело не усложнилось вмешательством элемента до такой степени фанта тического. что сами глуповцы - и те стали в тупик. Но не будем упрдать событий и посмотрим, что делается в Глупове.
Глупов закипал. Не видя несколько дней сряду градоначальника, гражда-
не волновались и, нало не стесняясь, обвиняли помощника градоначальни- ка и старшего квартального в растрате казенного имущества. По городу безнаказанно бродили юродивые и блаженные и предсказывали наро всякие бедствия. Какой-то Мка Возгрявый уверял, что он имел ночьюонное ви- дение, в котором явился к нему муж грозен и облаком пресветлым одеян.
Наконец глуповцы не вытерпели; предводительствуемые излюбленным граж-
данином Пузановым, они выстроились в каре' перед присутственными местами и требовали к народному суду помощника градоначальника, гзя в пров- ном случае разнести и его самого, и его дом.
Противообщественные элементы всплывали наверх с ужасающею быстротой.
Поговаривали о самозванцах, о каком-то Степке, который, предводи-
тельствуя волицей, не далее как вчера, в виду всех, свел двух купечес- ких жен.
- Куда ты девал нашего батюшку? - завопило разозленное неистовства
сонме, когда помощник градоначальника предстал перед н.
- Атаманы-молодцы! где же я вам его возьму, коли он на ключ запе! -
уговаривал толпу объятый трепетом чиновник, вызванный событиями из адми-
нистративного оцепия. В то же время он секретно мигнул Байбакову, который, увидев этот знак, немедленно скрылся.
Но волнение не унималось - Врешь, переметная сума! - отвечала толпа, - вы нароч с квар-
тальным стакнулись, чтоб батюшку нашего от себя избыть!
И Бог знает, чем разрешилось бы всеобщее смятение, если бы в эту ми-
нуту не послышался звон колокольчика и лед за тем не подъехала к бун- тующим телега, которой сидел капитан-исправник, а с ним рядом... ис- чезнувший градоначальник!
На нем был надет лейб-кампанский мундир; голова его былсильно пере-
пачкана грязью и в нескольких местах побита. Несмотря на это, он ловко выскочил с телеги и сверкнул толпу глазами.
- Разорю! - загремел он таким оглушительным голосом, что все мгновен-
но притихли.
Волнен было подавлено сразу; в этой, недавно столь грозно гудевшей,
толпе водворилась такая тишина, что можно было расслышать, как жужжал
комар, плетевший из соседнего болота подивиться на "сие нелепое и сме-
ха достойное глуповское смятение".
- Зачинщики, еред! - скомандовал градоначальник, все более возвышая
голос.
Начали выбирать зачинщиков из числа неплательщиков податей, и уже
набрали человек с десяток, как новое и совершенно диковинное обстоя-
тельство дало делу совсем другой оборот.
В торемя как глуповцы с тоскою перешептывались, припоминая, на ком
из них более накопились недоимки, к сборищу незаметно подъехали столь
известные обитателям градоначальнические дрожки. Не успели обыватели ог-
[ 1 ]
[ 2 ]
[ 3 ]
[ 4 ]
[ 5 ]
[ 6 ]
[ 7 ]
[ 8 ]
[ 9 ]
[ 10 ]
[ 11 ]
[ 12 ]
[ 13 ]
[ 14 ]
/ Полные произведения / Салтыков-Щедрин М.Е. / История одного города
|
Смотрите также по
произведению "История одного города":
|
Регистрация
Дизайн сайта — aminis
