Есть что добавить?
Присылай нам свои работы, получай litr`ы и обменивай их на майки, тетради и ручки от Litra.ru! |
|
 / Полные произведения / Аксенов В.П. / Коллеги
Коллеги [7/10]
Он с изумлением взглянул на нее. Вот это переходики! Но тут же он забыл все свои рассуждения, заметив странный, слепящий блеск в глазах Веры.
«Не может быть. Но почему не может? Что я, урод, кретин? Да нет, ведь мы шесть лет были друзья, и она не знает, что я ее люблю. Но почему она так странно смотрит?»
— Пошли, — сказал он, вынул сигарету и закурил. Только когда они подошли к автобусной остановке,
он решил взглянуть Вере в лицо. Оно было печальным и изучающим. Алексею стало не по себе. Неожиданно она тряхнула головой, будто снова освобождаясь от чего-то тягостного, и улыбнулась своей спокойной, ласковой улыбкой.
— Послушай, Лешка, почему ты к нам никогда не зайдешь? Папа о тебе несколько раз спрашивал. Что из того, что я вышла замуж? Я знаю, Владька обижен, он ведь ухаживал за мной. Но мы же с тобой просто друзья. Не так ли?
— Совершенно верно, — холодно заметил Максимов. — Вот твой автобус. Я зайду как друг дома. Привет папе и… Доцент не рассердится?
Верино СЃРїРѕРєРѕР№РЅРѕРµ лукавство выбило Алексея РёР· колеи. РћРЅ РїРѕРЅСЏР», что сегодня между РЅРёРјРё произошло что-то такое, что помогло ей прочно захватить инициативу. Р? действительно, РѕРЅР° рассмеялась, похлопала его РЅР° прощание РїРѕ щеке Рё вспрыгнула РЅР° подножку.
Максимов остался стоять, провожая взглядом тяжелый горб автобуса, увозящего на Петроградскую сторону его любимую девушку. Потом он прицелился, метко бросил окурок в урну и отправился ужинать в кафе-автомат.
Рто РёС… РґРѕРј
Порт не казался им теперь хаотическим, странным миром. Пройдя через главные ворота, они как бы отрешались от городской суетливой жизни, где все так сложно, и попадали в другой, стопроцентно мужской мир, где властвуют точные понятия: топливо, груз, спирт. В ночной тишине иногда отрывисто, как во сне, вскрикивали маневровые паровозы, долетали обрывки музыкальных фраз из репродукторов жилого поселка, гулко стучали по асфальту шаги. Максимов и Карпов шли в ногу очень энергично. Молчали и думали. Каждый о своем.
Алексей Максимов: «Я трепач, что ли? Перед Верой РїРѕР·РёСЂСѓСЋ нигилистом, Р° ведь люблю ее. Где логика? Завтра же РїРѕР№РґСѓ Рє Вере Рё скажу ей РѕР±Рѕ всем, пусть знает, Рђ РІРґСЂСѓРі РѕРЅР° начнет смеяться? Что Р¶, тогда РІСЃРµ будет кончено. Рассказать Владьке? Нет, нельзя лишаться РґСЂСѓРіР°. Вдвоем идти легче РІ такую темень, Как солдаты, как РІ песенке Монтана. Позвякивает фляжка РЅР° Р±РѕРєСѓ, Рё весело шагается полку. Рђ что сделал Р±С‹ Сашка? Да, Сашка! Как РѕРЅ там, РІ своем Круглогорье? Чертов идеалист, придумал тоже… чувство своего окопчика… ответственность перед поколениями… Р?зящные словеса. Посмотрим, как РѕРЅ взвоет через РіРѕРґ. Как Р±С‹ РЅРµ запил. РќСѓ, хорошо, предположим, окопчик. Почему РјРѕР№ окопчик должен быть там, РіРґРµ скучно, РЅСѓРґРЅРѕ, паскудно? РќР° фронте тоже — РѕРґРЅРё копались РІ земле, Р° РґСЂСѓРіРёРµ взмывали РІ небо. Р’РѕС‚ Рё Р±СѓРґСѓ взмывать Рё лезть туда, РєСѓРґР° СЏ сам захочу. Р’ конце концов, РјС‹ всего лишь несчастные, маленькие людишки. Как это сказано РІ каких-то стихах; „…гости земли, РјС‹ пришли РЅР° РѕРґРёРЅ только вечер…“ Так стоит ли вообще драться? Нет, драться стоит. Р—Р° любовь, например, стоит, Р·Р° честь своей СЂРѕРґРёРЅС‹ стоит драться, Р·Р° социализм. Значит, СЏ гражданин? Следовательно, СЏ должен иметь чувство своего… Скорей Р±С‹ РІ РјРѕСЂРµ. Там будет проще — только волны Рё небо. Разберусь. Обязательно попрошусь РЅР° „Новатор“. Рђ РїРѕРєР° надо бросить нытье Рё время использовать СЃ толком: почитать РІСЃСЏРєРёРµ умные книжки, концерты послушать, РЅР° выставки походить».
Владислав Карпов: «Стеклянные стены операционной, треск электрокоагуляторов, отрывистые слова… Возятся белые шапочки, мелькают проворные пальцы. Р’СЃРµ это совсем недалеко РѕС‚ ее РґРѕРјР°, каких-РЅРёР±СѓРґСЊ триста метров РїРѕ набережной. Р’РѕРґР° отражает берега СЃ исключительной точностью, удваиваег этажи, деревья растут РІРЅРёР·, люди стоят вверх Рё РІРЅРёР· головой, как карты. РЇ бубновый король, РѕРЅР° бубновая дама. Так было. Сейчас РѕРЅР° уже дама червей. Рђ СЏ РІСЃРµ тот же, РЅРѕ живу РІ РґСЂСѓРіРѕРј краю. Фактически РІ РѕРґРЅРѕРј РіРѕСЂРѕРґРµ, Р° кажется — Р·Р° тридевять земель. Р’СЃРµ, что было, прошло, прыгнуло сразу РІ далекое прошлое. РћРЅР° меня РЅРёРєРѕРіРґР° РЅРµ любила, РЅРµ верила РІ меня. Может быть, РјС‹ столкнемся случайно лет через пять — десять. Располневшая ученая дама Рё РјРѕСЂСЃРєРѕР№ Р±СЂРѕРґСЏРіР°. Скорей Р±С‹ РІ РјРѕСЂРµ. Представляю, какой поднимется шум среди знакомых, РєРѕРіРґР° СЏ вернусь РёР· первого рейса. Наверное, Рё РґРѕ Веры дойдет. РЇ привезу кустик кораллов и… подарю его какой-РЅРёР±СѓРґСЊ крошке Маргарет. Потеха! Рђ РІРѕС‚ РІРѕР·СЊРјСѓ Рё женюсь РЅР° первой попавшейся девушке! Может быть, посоветоваться СЃ Лешкой РїРѕ этому РїРѕРІРѕРґСѓ? Привет, Макс, дружище! Что-то РѕРЅ сегодня какой-то странный, то веселый, то мрачный, возбужденный какой-то. Р?шь вышагивает, как солдат! Раз-РґРІР°, раз-РґРІР°! Бьет барабан, красотки смотрят вслед, РІ душе весна, солдатам двадцать лет…»
Он запел вслух. Максимов вздрогнул и с изумлением взглянул на него. То, что он мычал про себя, Владька запел вслух. Такие случаи бывали у них раньше с Сашкой Зелениным, когда мелодию, вертящуюся в голове у одного, начинал напевать другой.
— Видно, наши мозги на одну волну настроены.
— Ты мистик, Леха,
— А как ты это объяснишь?
— Мир полон загадочных явлений, — вздохнул Карпов.
Блуждающие РѕРіРЅРё третьего района порта остались сзади. Впереди очень темно. Р? тихо, как РґРѕРјР°. Р’РѕС‚ начали проступать РёР· мрака очертания «карантинки». Единственное освещенное РѕРєРЅРѕ висело РІ ночи, как батисфера РІ больших глубинах. Рто РёС… РґРѕРј. Огромный, пустой, скрипучий, страшноватый, нетопленный, РЅРѕ это РёС… РґРѕРј. «Мой РґРѕРј — РјРѕСЏ крепость», — РіРѕРІРѕСЂСЏС‚ англичане. Максимов стал вспоминать РІСЃРµ СЃРІРѕРё временные жилища. РћРЅ каждое РёР· РЅРёС… любил, Рё РёР· каждого ему хотелось поскорей убраться. РљСѓРґР°?
Через все небо гигантским циркулем прошел луч прожектора. Упал и вырвал из мрака профиль порта. А там, далеко-далеко, сверкнула линия горизонта. Как хорошо жить на земле, когда всегда перед глазами линия горизонта! Как хорошо, что земля — шар!
ГЛАВА V
Даша
— Ну что вы, мам, какие несуразности говорите!
— Я тебе, Дарья, все точно передаю, сама видела: бегает твой доктор в исподнем вдоль озера и с мальчишками, со школьниками, мяч гоняет.
— Какое же это исподнее? Рто тренировочный костюм. Александр Дмитриевич решил волейбольную команду организовать. Р? очень хорошо: спортивная работа Сѓ нас РЅРµ РЅР° высоте.
Мать сердито брякнула на стол перед Дашей сковороду с яичницей.
— Не на высоте-е? Умная ты больно стала, Дашка. Смотри, поднимет он тебя на высоту.
— Что вы имеете в виду?
— То, что вижу.
Она повернулась и ушла в сени. Вернувшись через минуту с миской малосольных огурчиков, присела возле Даши, погладила ее по голове.
— Боязно мне, дочка. Бабы болтают: обхаживает он тебя. А ведь в Москве у него вроде невеста. Чуть ли не каждый день по телефону с ней калякает. Зойка с почты говорила: надысь полсотни рублей отдал за пустяковый переговор.
Даша зарумянилась.
— Перестаньте, мама, это уж слишком! У нас с Александром Дмитриевичем чисто служебные отношения.
Она схватила пальто, портфельчик и выбежала на крыльцо.
«Вот, значит, как, — подумала РѕРЅР°, глубоко вдыхая холодный РІРѕР·РґСѓС…, — РІРѕС‚, значит, как: СЏ стала соперницей, Р? РєРѕРіРѕ — москвички!В»
Ей захотелось пуститься бегом, но, помня о своем медицинском звании, Даша, высоко подняв голову, степенно пошла по мосткам, быстро, не в такт размахивая портфельчиком.
«Я красивая. Да-да, не просто симпатичная, а красивая. А она, интересно, какая? Худенькая, должно быть, москвички, они все худенькие, бегают по эскалаторам».
Мать, сама не ведая того, направила Дашины мысли в определенное русло. Ее недовольство мамиными разговорами было притворным. Наоборот, она испытывала безотчетную радость и непоседливое ожидание, как в кино перед новой картиной. Мать расставила все по своим местам. Доктор ее обхаживает, а в Москве имеется соперница. Ой, да ведь Даша совсем уже взрослая!
«Да что это я, — вдруг смутилась она, — ведь не влюбилась же я в него? Просто он работает с душой и, как видно, хороший общественник. Поэтому он мне и приятен. Ведь он же совершенно некрасивый, не то что Федор. А Федор красивый, но неприятен. Значит, я не люблю ни того, ни другого. Уж если я полюблю, то как Ванина Ванини. Кто же это будет? Но уж конечно не Александр Дмитриевич. Он мне просто приятен по служебной линии».
Погруженная в такие мысли, она дошла до больницы и, войдя в ворота, увидела, что через двор, на ходу что-то дожевывая, бежит Зеленин в одной рубашке.
«Сумасшедший! — мысленно вскрикнула она. — Простудишься. Какой же ты смешной! Разве в такого можно влюбиться?»
Стеклянный мыс
Зеленин выбежал РёР· РґРѕРјСѓ, РЅРµ накинув даже пиджака, потому что его позвали Рє телефону. «Неужели Р?РЅРЅР° Р· такую рань?В» — подумал РѕРЅ. РћРЅРё звонили РґСЂСѓРі РґСЂСѓРіСѓ теперь РїРѕ очереди, чтобы расходы пришлись пополам.
В дежурке возле телефона сидел бухгалтер. Каждое утро он приносил Зеленину кипу бумаг, «присланных с центра» или сочиненных им самим. Зеленин вскрывал объемистые пакеты, читал длинные инструктивные указания, методические письма, запросы и с грустной покорностью засовывал их в ящик стола. С еще большей грустью он просматривал умопомрачительные вычисления бухгалтера.
— Подпишите, Александр Дмитриевич, расчеты по кредиторской задолженности, — говорил бухгалтер.
— Засадишь ты меня, Григорий Савельевич.
РўРѕС‚ посмеивался, довольный своей таинственной силой. Сейчас, РєРѕРіРґР° РЅР° столе лежала телефонная трубка, РІ которой, возможно, был заключен голос Р?РЅРЅС‹, Зеленину стало неприятно присутствие этого претенциозного сухаря СЃ его нудными, как головная боль, бумажками.
— Кто звонит? — спросил он, ожидая увидеть в ответ многозначительную улыбочку.
— Вас спрашивает председатель поселкового Совета. Зеленин взял трубку.
— Я слушаю.
— Привет, товарищ Зеленин. Неприятные новости. На Стеклянном грипп людей косит, пятьдесят процентов бульдозерного парка из-за этого простаивает.
— Да-да, я знаю. Как раз сегодня туда собирался.
— Я тоже сегодня туда еду по вопросу жилищного строительства. Могу вас подбросить.
— Очень хорошо.
— Подходите сейчас к чайной.
Прогуливаясь по берегу возле чайной, Зеленин поднял воротник и потуже закрутил шарф. Он все еще ходил без шапки, вызывая удивление местных жителей. Здесь, на берегу, было видно, как близка зима. Тяжелый ход снеговых туч с севера, из Карелии, волнующаяся масса темной воды, голый, как проволочные заграждения, кустарник — одна эта картина вызывала неприятное познабливание. Зеленин обернулся к улице. Она была пустынна, только вдалеке по мосткам двигалась фигура какого-то инвалида с костылем. Над трубами домиков трепались сбиваемые к земле сивые клочья
дыма. Р?нвалид РІ синем плаще энергично приближался, Увидев его красное широкое лицо, Александр РІР·РґСЂРѕРіРЅСѓР». Два образа этого человека мгновенно соединились РІ памяти. Дворцовая набережная. Круглое лицо инвалида, затуманенные глазки… «Куда клонится индекс, точнее, индифферент ваших посягательств?В»
«Вот мои коронные», — дружелюбно посмеивается человек в зеленом френче, сидящий за письменным столом.
«Поэтому он не привстал со стула, пожимая руку. Как это я сразу не догадался? Занятно. А может быть, это все-таки не тот? Как он нам тогда представился? Сергей Егоров, правильно. Ну попробую».
— Привет, товарищ Егоров!
— Здравствуйте, доктор, еще раз. Машина на заправке, сейчас подойдет. Подышим пока свежим воздухом. — Он глубоко, будто выполняя процедуру, несколько раз вздохнул, посмотрел в сторону озера и сказал: — Полюбил я этот край, будто и родился здесь.
— Я думал, вы здешний, — отозвался Зеленин.
— Нет, я воронежский. После войны с женой приехал к себе на пепелище, даже могил родительских не отыскал. Ну, жена сюда меня сманила, на свою родину. Приехали, а здесь тоже одни трубы торчат. Сильные бои тут были, финны из минометов жарили. У них неподалеку подземный форт находился.
Подкатила машина, новенький «ГАЗ-69» с брезентовым верхом. Они поместились рядом на задних сиденьях. Егоров объяснил, что прямой дороги на Стеклянный мыс пока нет, ехать придется кружным путем, километров за двадцать.
Машина легко шла РїРѕ размытой грунтовой РґРѕСЂРѕРіРµ. Прозрачный осенний лес мелькал РїРѕ сторонам. Проехали РѕРґРЅСѓ Р·Р° РґСЂСѓРіРѕР№ три деревеньки. Ветхие избенки кособочились вдоль кювета. Р’ окошках, как бельма, торчали фанерные заплаты. Р?ные РѕРєРЅР° крест-накрест были заколочены досками. Раза РґРІР° РёР·-РїРѕРґ колес порскнули поджарые, как щенки, поросята. Зеленин был поражен.
— Какое убожество! — прошептал он. — В чем дело?
Егоров сопнул натужливо, по-стариковски.
— Оскудели тут у нас колхозы. Что вы, не знаете?
Откуда ему было знать? В простоте душевной он считал сельской местностью дачный поселок Комарово. Два или три выезда «на картошку» не открыли ему лица деревни. Очень уж было «на картошке» весело и многолюдно, как на студии «Ленфильм» среди фанерных декораций. Мелькавшие в газетах статьи о тревожном положении в сельском хозяйстве он просматривал равнодушно: в ленинградских магазинах последние годы было изобилие продуктов. Сейчас Александр чувствовал неловкость, словно совершил бестактность. Ему казалось, что своим вопросом он затронул в соседе что-то наболевшее. Но Егоров уже смотрел по-прежнему весело и чуть насмешливо.
— Слышали, анекдот такой ходил? Собрались колхозники на совещание решать вопрос, как лучше помочь студентам в уборке урожая. Ха-ха-ха! А ведь почти так оно и было: не шефы помогали нам, а мы шефам, от худосочия своего. Народ весь по городам разбегался. Ну, а сейчас возвращаться начинают, кое-кто строится даже.
Действительно, за первым рядом чахлых избушек кое-где желтели горбыли новостроек.
— Р?шь ты, РЅР° дачный манер братья Ферапонтовы виллу себе грохают, — помолодевшим голосом сказал Егоров. — Погодите РіРѕРґ-РґСЂСѓРіРѕР№ — пойдет Сѓ нас жизнь!
«Газик» напористо лез в гору. Вдруг открылась панорама строительства. Стеклянный мыс зеленым хвойным треугольником врезался в озеро. У самой воды под защитой лесистого горба притулились несколько бараков и десяток финских домиков. Тянулись встречные цепочки самосвалов. В котловане ворочались и будто раскланивались друг с другом два экскаватора.
Шофер развил на спуске бешеную скорость. Чуть не свалившись в кювет, он вильнул в сторону от буксующего на подъеме звероподобного «МАЗа».
— Петька, очумел! — крикнул Егоров.
— Не трухай, Сергей Самсонович! — весело гаркнул шофер. — Финиш как-никак.
Возле РѕРґРЅРѕРіРѕ РёР· бараков машина остановилась. Егоров Рё Зеленин вошли РІ контору главного инженера, Здесь вдоль стен сидели люди РІ ватниках Рё брезентовых плащах. Р?Р·-Р·Р° стола взглянул РЅР° вошедших человек СЃ огромным желтым лбом. РЈР·РєРёР№ клинышек редких волос еще спасал его РѕС‚ причисления Рє лысым.
— Привет советской власти! — сказал он. — Здорово, Егоров!
— Здравствуйте, товарищи! — как маршал на параде, гаркнул Егоров, проковылял к столу и пожал руку главному инженеру. — Молитесь богу: доктора вам привез.
Народ вдоль стен загудел. Зеленина покоробило. Благодетель, доктора им привез. Как будто доктор сам не пришел бы. Демонстративно, словно желая досадить ему, он стал пожимать руки подряд всем присутствующим. Должно быть, это понравилось.
— Ученый, видать, мальчонка, — услышал он за спиной.
Главный инженер провел ребром ладони по горлу:
— Вот так горим, доктор. Процентов сорок народу свалил этот нежелательный иностранец — господин Грипп. Но, между прочим, подозреваю, что часть людей просто симулирует под этим флагом. Понимаете, фельдшер у нас очень уж робкий.
— Чего там, Юрий Петрович!… — обиженно прогудели из-за угла.
— Точно я говорю: робеешь. Парнюги у нас, доктор, тут есть задорные, из числа бывших заключенных несколько позатесалось. Обстановка сложная, что и говорить.
Главный инженер понравился Зеленину. Рто был знакомый РїРѕ литературе Рё РєРёРЅРѕ тип капитана стройки, человека очень усталого, решительного Рё иронического, словно РІСЃРµ людские слабости перед РЅРёРј как РЅР° ладошке. Александр СЃРЅСЏР» пальто, достал РёР· чемоданчика халат.
— Если не возражаете, я пойду по баракам, посмотрю больных.
— Прошу вас, доктор, обратить особое внимание на третий барак. Там у нас теплые ребята подобрались. Кузьмич, проводишь доктора?
— Странный вопрос, Юрий Петрович, — прогудел обиженный голос, и из угла вышел скучный, вислоносый гражданин в пушистой ленинградской кепке и черном лальто.
— Тимоша, — позвал главный инженер, и возле стола вырос огромный детина, — ты тоже сопроводи.
Зеленин понял, что третий барак — дело нешуточное.
Они вышли из конторы и направились к жилым баракам. Тимоша шагал впереди, несколько округлив руки и согнув бычью шею. Видно было, что парень недавно демобилизовался с флота.
— Простите, вы не в Кронштадте служили? — спросил Зеленин.
— Так точно! — изумленно рявкнул Тимоша. — Бывали там?
— Приходилось. Мы там были на практике. Как будто я вас видел.
Тимоша улыбнулся:
— Р? СЏ посмотрю, личность РјРЅРµ ваша РІСЂРѕРґРµ знакомая.
Они посмотрели друг на друга и оба решили: хорошо, пусть будет так, будем считать, что мы действительно встречались в Кронштадте.
[ 1 ]
[ 2 ]
[ 3 ]
[ 4 ]
[ 5 ]
[ 6 ]
[ 7 ]
[ 8 ]
[ 9 ]
[ 10 ]
/ Полные произведения / Аксенов В.П. / Коллеги
|
Смотрите также по
произведению "Коллеги":
|
Регистрация
Дизайн сайта — aminis
