Есть что добавить?
Присылай нам свои работы, получай litr`ы и обменивай их на майки, тетради и ручки от Litra.ru! |
|
 / Полные произведения / Аксенов В.П. / Коллеги
Коллеги [6/10]
— Александр Дмитриевич, — глухо пробормотал старик, — ты, брат, того… дал бы мне книженцию эту почитать, пособие это самое…,
ГЛАВА IV
Все флаги в гости
Максимов стоял РЅР° причале возле нефтебаков. Р СЏРґРѕРј попрыгивал шофер Петров СЃРѕ своей странной улыбкой, обнажающей десны. Рта улыбка делала его лицо зловещим, РЅРѕ РЅР° деле Петров был безобидным суетливым мужичком, самым Р±РѕР№РєРёРј шофером санитарного отдела.
— Видать, Леша, по штормтрапу тебе лезть придется, — сказал он.
Они смотрели на приближающийся черный, облупленный борт теплохода «Новатор», пришедшего с острова Кубы с грузом сахара. На причал полетели швартовы, и чей-то голос прогудел в мегафон:
— Доктор, по штормтрапу влезете?
Максимов махнул рукой: давай, давай! Он подошел к краю причала и заглянул вниз. Там, между бортом судна и сваями, тяжело качалась маслянистая вода. А наверху ухмылялись краснорожие матросы.
«Уверены, что СЏ РЅРµ полезу, РїРѕРєР° теплоход РЅРµ встанет вплотную Рє стенке. Наверно, думают: сухопутный хлюпик, карантинщик. РС…, РіРґРµ наша РЅРµ пропадала!В»
Он с силой оттолкнулся от причала и, пролетев метра три в воздухе, вцепился в веревочную лестницу. Позади слабо ахнул Петров. Максимов на миг опустил глаза, увидел внизу черную щель и содрогнулся, представив, как он барахтался бы в холодной грязной воде, как его сплющило бы в лепешку.
В«Р?РґРёРѕС‚ СЏ, самый последний РёРґРёРѕС‚. Чего ради?В»
Он перелет через борт и прочитал на лицах моряков насмешку.
— Где чиф? — спросил он сурово.
— Я здесь, доктор. — С палубы спардека спускался высокий молодой человек в синей тужурке. Он приветливо улыбнулся и протянул руку: — Перов.
— С благополучным прибытием! Есть на судне больные? — произнес Максимов две первые стандартные фразы и удивился, услышав ответ:
— Двух больных привезли.
— Да ну? Что с ними?
— Понимаете, доктор, стрела сорвалась и шарахнула одного парня по ноге. Кажется, перелом. А что со вторым, не знаю — температура высокая. Хотите, пройдем в лазарет?
Они полезли вверх. Сзади кто-то тихо сказал:
— Тарзан.
Максимов резко обернулся. Моряки молча улыбались. Старпом взял Алексея под руку и повел по декам, переходам и коридорчикам, по дороге оживленно рассказывая. Видимо, был рад свежему человеку.
— Рейс был не из приятных. В океане штивало по-дикому, да и на Балтике у нас осенью, сами знаете. Вы, кажется, плавали на «Ползунове»?
— Я еще только собираюсь плавать.
— Вот как? Тогда милости просим к нам. Наш старик скоро на пенсию уходит. Серьезно, доктор, проситесь на наш дубок. Народ у нас классный.
— На этой железной скорлупке дубовые люди живут? — съехидничал Максимов и тут же испугался, что старпом обидится. Но тот отпарировал:
— Зрелище было необычное — такой резвый доктор…
РћРЅ открыл какую-то дверь Рё пропустил Максимова вперед. Рто был лазарет. Вдоль переборки, РІ РґРІР° СЏСЂСѓСЃР° стояли четыре РєРѕР№РєРё. Напротив, Сѓ наклонной стенки, была еще РѕРґРЅР°, РЅР° которой лежал человек СЃ подтянутой РЅР° вытяжение РЅРѕРіРѕР№. Стоявший СЃРїРёРЅРѕР№ Рє дверям человек РІ белом халате обернулся. Р’ руках Сѓ него был шприц. «Пенициллин, должно быть, колет», — подумал Максимов. РћРЅ удивленно отметил, что СЃ. удовольствием вдыхает привычный больничный запах Рё что ему приятно видеть застекленный шкафчик СЃ медикаментами, Р±РёРєСЃС‹, кипящий стерилизатор. РЎСѓРґРѕРІРѕР№ врач, жилистый, загорелый старик, смотрел РЅР° него РЅСѓРґРЅРѕ Рё боязливо.
— Вот вытяжение соорудил, — сказал он виновато, показывая на больного с поднятой ногой. — Не знаю, правильно или нет. На курсах давно не был, забывается все, знаете ли. А вы, коллега, кажется, в Бассейновой клинике работали?
«Один меня принимает за моряка, другой за клинициста, а я всего лишь жалкий пошляк. А может быть, они издеваются?»
Алексей подошел к койке, для отвода глаз потрогал ногу и сказал баском:
— Правильное вытяжение.
Старик явно повеселел.
— Может быть, и второго заодно посмотрите? Я диагностировал пневмонию справа, но, знаете, в наших условиях, без рентгена…
«Удивительно, до чего он не уверен в себе! Старый врач, стаж, должно быть, лет сорок, и заискивает передо мной, молокососом. Про клинику, должно быть, ввернул только для подхалимажа».
Со вторым больным было проще: в трубочке явственно трещали хрипы.
— Нужно немедленно обоих отправить в больницу, — сказал Максимов.
После лазарета он в сопровождении старпома и судового врача обошел все судно, осмотрел каюты, машинное отделение, кладовые, камбуз. Здесь он долго и придирчиво изучал колоду для рубки мяса. У каждого карантинного врача был свой конек. Старый доктор Дампфер, наставник Максимова и Карпова, особенно был пристрастен к колодам для рубки мяса. Обычно он сам тщательным образом выискивал на них трещины, дико орал на кока, если колода не была засыпана солью, а те суда, которые не обзавелись этим полезным инвентарем, просто не выпускал в рейс. Считая себя представителем школы Дампфера, Максимов тоже наорал на повара, приказал заменить колоду. Потом он прошел в каюту старпома для составления и заполнения многочисленных бумаг. Старпом поскучнел. Он подписывал листочки, протягиваемые ему Максимовым, и вздыхал:
— Придешь в порт, прямо рука отваливается.
— Когда последний раз хлорировали питьевые танки? — нудно бубнил Алексей. — Где в последний раз забирали воду? Сколько у вас пассажиров и пилигримов?
— Что? — встревожился старпом. — Ну, вы шутник, доктор. Ха-ха-ха! Пассажир у нас один — щенок Билли. Забежал на палубу в Гулле. Может быть, он и пилигрим, в Москву на Собачью площадку пробирается, кто знает. Показать вам его?
— Потом. Не заметили ли вы во время плавания пляски крыс?
Старпом беспомощно посмотрел на судового врача, потом заглянул в глаза Максимову и угрожающе прошептал:
— Я все-таки попрошу относиться ко мне серьезно.
— Да РІС‹ что? — удивился Максимов. — Рто же обычные РІРѕРїСЂРѕСЃС‹ РѕРїСЂРѕСЃРЅРѕРіРѕ листа. Понимаете, чумные крысы прыгают так, РІСЂРѕРґРµ пляшут.
Старпом расхохотался. Он хохотал при каждом удобном случае.
— Р?звините, доктор, первый рейс делаю старпомом, РЅРµ знал этих РІРѕРїСЂРѕСЃРѕРІ. Значит, пляшут? РЈРјРѕСЂР°. Что же, СЂРѕРє-РЅ-ролл РѕРЅРё, что ли, пляшут?
— Что за рок-н-ролл?
— Не знаете? Рто новый танец. Р’ Англии РІСЃРµ СЃ СѓРјР° посходили.
— Нечто вроде буги-вуги?
— Устарело. Вы бы видели рок-н-ролл — психиатричка настоящая. Со смеху можно подохнуть.
Старпом открыл ящичек стола и достал пузатую бутылку, оклеенную яркими ярлычками.
— Скоч-виски! — торжественно сказал он.
— Рнет, пить я не буду.
— Не нарушайте традицию, доктор. Просто для порядка одну рюмку…
…
— Ну, пока, Сергей. Очень было приятно познакомиться.
— Пока, Леша. Значит, так и скажешь в кадрах: сажайте, мол, на «Новатора», и все.
— Будь спок.
У Максимова позванивало в голове. Он размашисто прошел по палубе, помахал рукой краснолицым матросам и скрылся за бортом.
Отсюда РѕРЅ РЅР° машине поехал РЅР° Карантинную станцию, рассчитывал выпить там чаю Рё отдохнуть РґРѕ вечера, РґРѕ РїСЂРёС…РѕРґР° большого каравана СЃСѓРґРѕРІ. Однако, РєРѕРіРґР° РѕРЅ открыл дверь, телефонистка сразу же передала ему телефонограмму: РІ РњРѕСЂСЃРєРѕР№ канал вошел английский пароход «Дюк РѕС„ Норманди». Нужно идти РЅР° катере встречать. Р? СЃРЅРѕРІР° перед РЅРёРј вырос Р±РѕСЂС‚, РЅР° этот раз шаровой окраски, РЅР° этот раз движущийся — лезть РїРѕ штормтрапу нужно было РЅР° С…РѕРґСѓ. Мотнулось тело, СЃРЅРѕРІР° появилось ощущение пустоты Рё чужеродной среды РїРѕРґ ногами, Рё Максимов подумал: «Приличные люди СЃРёРґСЏС‚ РІ чистых, теплых амбулаториях, выслушивают больных Рё умственно С…РјСѓСЂСЏС‚ лобики, Р° ты тут болтаешься, как СЃРѕСЃРёСЃРєР°, между небом Рё РІРѕРґРѕР№В». Рто были мысли РёР· писем «бедной морщинистой мамы», над которыми посмеивались, РЅРѕ которые веским РіСЂСѓР·РѕРј РІСЃРµ же оседали РІ душе.
На палубе «Герцога Нормандского» так же, как и на «Новаторе», болтались свободные от вахты матросы. Стройный негр, от щиколоток до горла покрытый «молниями», сверкнул снежной улыбкой и приложил два пальца к непокрытой голове. Максимов объяснил ему, что он хочет видеть капитана. Негр щелкнул пальцами, предложил следовать за ним. Вместе с негром пошли еще два каких-то парня, Они показывали друг другу на Максимова, легонько похлопывали его по плечу и приговаривали:
— О, стьюдент, стьюдент — хорошо!
Максимов строго сказал, что РѕРЅ РЅРµ студент, Р° доктор, что РѕРЅ уже давно окончил медицинский институт. Ребята, кажется, ничего РЅРµ поняли, бешено захохотали, хлопнули его посильнее:. «О, стьюдент! Бери велл!В» Сухопарый кэптэн поднялся ему навстречу, протянул СЂСѓРєСѓ, довольно долго что-то РіРѕРІРѕСЂРёР». Максимов различил только «садитесь, пожалуйста» Рё несколько раз повторенное слово «сэр». Рто РѕРЅ-то, Леха Максимов, СЃСЌСЂ? Набравшись РґСѓС…Р°, РѕРЅ прополоскал СЂРѕС‚ РґРІСѓРјСЏ десятками английских слов. Капитан, сморщив лицо, слушал, Р° потом СЃРїСЂРѕСЃРёР»:
— Ду ю спик инглиш? Френч? Джермен?
Вот когда Алексей начинал жалеть о тех временах, когда манкировал занятиями по иностранному и нагло переписывал у девочек словари «внеаудиторки».
Наступил вечер. В свете прожекторов катер мотался по акватории. Максимов ползал по штормтрапам, вдыхал чадный воздух камбузов, строчил акты, воздавал дань морским традициям. То тут, то там в мигающей пестрой мгле возникали массивы подходящих судов. Редкие мгновения, когда попадались на глаза неподвижные звезды и контуры портовых строений, напоминали Алексею, что он не всегда жил такой жизнью, и вселяли курьезную мысль, что все это происходит с кем-то другим.
Утром следующего дня Максимов передал дежурство доктору Козлову, спустился вниз и заснул как убитый. После суточного дежурства карантинным врачам полагалось трое суток отдыха. Первые сутки — он уже смирился с этим — проходили во сне почти полностью. На сей раз он проспал часов десять. Открыл глаза в мягком сизом сумраке, секунду размышлял: «Где это я?», потом бессознательным движением достал с подоконника сигарету. Кровать напротив была пуста. Они уже несколько дней не виделись с Карповым. Владьку окончательно засосала цивилизация. Он запутался в своей телефонной книжке, в таинственных инициалах, забытых именах, начертанных неверной рукой при свете уличного фонаря. Максимову приходилось одному убивать свободное время. Первые вечера после дежурства он пристрастился проводить в Публичной библиотеке, до одури копаясь в периодике.
Снова осень
По коридору прогуливались очкастые эффектные парни, худенькие девицы. Как всегда, несколько парочек стояло у окон, будто вглядываясь в цепочки огней, протянутые сквозь осеннюю темень. Немало студенческих романов началось здесь, в здании Публичной библиотеки.
Максимов вышел в коридор, держа под мышкой кипу ярких журналов. Он иронически взглянул на парочки у окон и вспомнил, как несколько лет назад по-мальчишески мечтал встретить здесь тоненькую девочку с большими глазами и с томиком стихов Блока в руке. Позднее он пришел к выводу, что гораздо легче и приятней знакомиться с девушками на танцевальных вечерах, где не надо придумывать предлогов и умных фраз.
«Воображаю, что сейчас бубнит этот гривастый субъект своей блондинке. Наверное, что-нибудь насчет Пикассо заворачивает, а сам Думает, как бы встретиться с ней в интимной обстановке». Блондинка повернулась, и Максимов узнал Веру. Сворачивать было поздно — он пошел вперед на ватных ногах.
— Привет! — мимоходом бросил он, но Вера улыбнулась и протянула руку. Пришлось подойти, и пожать руку, и смотреть в эти глаза и на смеющийся, что-то быстро говорящий рот.
— …Думала, что ты уже где-нибудь в Атлантическом океане. Познакомься, это Фома Бах.
— Приятно, — глухо буркнул гривастый, всем своим видом показывая, что ему на все наплевать.
— Что это Р·Р° тип? — СЃРїСЂРѕСЃРёР» Максимов, РєРѕРіРґР° РѕРЅРё остались вдвоем. — Р?нтересная как будто личность.
— Очень интересная. Он студент художественного училища. Мы болтали о постимпрессионистах.
Максимов хихикнул. Вера удивленно подняла брови:
— Ты что?
— Да так. Не думал я тебя здесь встретить.
— Почему?
— Трудно здесь наукой заниматься.
— А я не наукой, я сюда хожу для…
— Понятно, для общей культуры. Как на абонементные концерты в филармонию, да? Доцент не боится, что ты одна? Тут ведь много всяких постимпрессионистов шатается.
Вера посмотрела на него исподлобья и тихо, с какой-то беспросветной горечью спросила:
— Почему ты всегда ехидничаешь, Лешка? Почему ты надо мной издеваешься?
«А почему ты не пошлешь меня к черту? Почему не ударишь по щеке? Почему ты стала такой противно беззащитной, как раскаявшаяся блудница?» — думал Алексей. Вдруг, увидев ее горькие глаза, он наконец почувствовал, что Вера уже не та девчонка, с которой он ехал на возу сена как-то во время работы в подшефном колхозе, с которой на первом курсе ходил на каток, с которой играл в капустниках. Он понял, что та Вера закончила свое существование и на него сейчас смотрит незнакомая женщина с неизвестными ему запросами.
Вера подняла голову, поправила волосы и улыбнулась, словно освобождаясь от тягостных мыслей сама и освобождая его.
— Который час?
— Восемь.
— Я ухожу. Может быть… проводишь меня?
— Момент, — неожиданно для самого себя заторопился Максимов, — только сдам журналы.
…Мокрый асфальт был усеян широкими кленовыми листьями. В зыбком свете фонарей казалось, что по тротуару недавно прошло бестолковое стадо гусей. Максимов и Вера медленно шли по гусиным следам осени. Алексей опустил голову и будто с большой высоты наблюдал взмахи своих тяжелых ботинок и частое мелькание Вериных замшевых туфелек. На Вере было новое пальто: суженный книзу мешок. Непокрытые волосы ее шевелил мокрый ветер. Дождя не было, но воздух был густо пропитан влагой. Казалось, его можно было пить, цедить сквозь зубы. Вопреки здравому смыслу, Алексей любил такую погоду и знал, что Вера тоже ее любит…
— …наверное, РЅРµ раньше весны. Скучно? Рто тебе только так кажется. Да, сплошная санитария Рё гигиена, РЅРѕ зато РјРѕСЂСЃРєРёРµ традиции… Что это такое? Ртого нельзя объяснить словами. Да, РІСЃРµ наши там же. Столбов-мудрец РІ пищевом секторе пристроился, обеспечил себе булку СЃ маслом, Р° Владька, так же как СЏ, РЅР° дежурствах. Чувствует себя прекрасно, развлекается. Черт его знает, РіРґРµ РѕРЅ сейчас. Да, РґСЂСѓР·СЊСЏ, РЅСѓ Рё что? Очень СѓР¶ РѕРЅ общительный. Сашка? Верно, СЃ РЅРёРј-то РјС‹ были как сиамские близнецы. РћРЅ сейчас РІ Круглогорье. Где-то РЅР° Онежском озере. РћРґРЅРѕ РїРёСЃСЊРјРѕ получил большое. Вкалывает РїРѕ-страшному, скучать некогда. Да, нам хорошо рассуждать здесь, Р° Сѓ него девушка РІ РњРѕСЃРєРІРµ. Р?менно Сѓ Зеленина. Что же РІ этом смешного? Девушка как девушка, РЅР° тебя немного похожа, только…
— Что только? — заглянув ему в глаза, спросила Вера.
— Ну, помоложе года на три.
— Нет, ты не то хотел сказать.
— Правильно.
Они молчаливо согласились не развивать эту тему. До Садовой, где охи должны расстаться, было совсем близко. Они остановились, разглядывая консервные горки за витриной Елисеевского магазина. Вера вздохнула.
— Ты что? — спросил Максимов. Почему-то в этот момент она показалась ему какой-то удивительно близкой. Захотелось положить ей руку на плечо, вместе войти в магазин и взять чего-нибудь на ужин.
— Ничего, просто так, — ответила Вера и, помолчав, полуутвердительно сказала: — В общем, ты доволен своей теперешней жизнью?
— Доволен ли? Не знаю, еще не разобрался. Вчера мне показалось, что я скучаю по лечебной работе. Но зато передо мной перспектива — море!
— Насколько я понимаю, лечебной работы в плавании тоже будет маловато.
— Зато будет РґСЂСѓРіРѕРµ. РўС‹ представляешь себе: увидеть весь РјРёСЂ? РЇ РІ детстве марки собирал, грезил дальними странами. Остров Тасмания! Марки, разноцветные кусочки карты, цифры, слова… Р?РЅРѕРіРґР° появлялась шальная мысль: РІРґСЂСѓРі РІСЃРµ это кем-то придумано просто так, для интереса! РќСѓ, Р° теперь РјРЅРµ представляется возможность самому увидеть, понюхать Рё попробовать РЅР° РІРєСѓСЃ.
— А дальше что? Не будешь же ты весь свой век путешествовать?
— Не знаю. А почему бы и нет?
— Наскучит, потянет к настоящей работе.
— А это разве не работа?
— Какая же это работа! — сказала она убежденно. Он махнул рукой:
— Все равно. У меня нет пятилетних планов. Я человек, а не государство, а человек в наше время должен жить сегодняшним днем.
— Чушь! — резко сказала Вера. Максимов усмехнулся.
— Ты, как и все другие, тешишься самообманом. Ах, ах, планы на будущее, творческий труд… Ты произносишь слово «работа» с каким-то священным трепетом. Для чего люди работают? Работа для работы? Ерунда! Одни для того, чтобы есть, пить, защищать тело от холода, развлекаться, у других более высокие мотивы: ученая степень, известность, слава. Найдется только сотня-другая людей, какие-нибудь поэты-бессребреники, которые работают ради сокровенных минут созидания. Конечно, хорошо, когда работа интересная, но не она главное в жизни человека.
— Я не согласна с тобой, Лешка, — сердито сказала Вера. — Что же главное — еда?
— К сожалению, для многих.
— А для тебя?
— Для меня? А! — Он махнул рукой. — Не хочу, чтобы ты считала меня позером.
— Мое мнение для тебя что-то значит? — быстро спросила она.
[ 1 ]
[ 2 ]
[ 3 ]
[ 4 ]
[ 5 ]
[ 6 ]
[ 7 ]
[ 8 ]
[ 9 ]
[ 10 ]
/ Полные произведения / Аксенов В.П. / Коллеги
|
Смотрите также по
произведению "Коллеги":
|
Регистрация
Дизайн сайта — aminis
