Войти... Регистрация
Поиск Расширенный поиск



Есть что добавить?

Присылай нам свои работы, получай litr`ы и обменивай их на майки, тетради и ручки от Litra.ru!

/ Полные произведения / Ильф И., Петров Е. / Двенадцать стульев

Двенадцать стульев [11/20]

  Скачать полное произведение

    -- А почему же двести тридцать, а не двести? -- услышал Ипполит Матвеевич. Это говорил Остап, вертя в руках квитанцию.
     -- Включается пятнадцать процентов комиссионного сбора,-- ответила барышня.
     -- Ну, что же делать! Берите!
     Остап вытащил бумажник, отсчитал двести рублей и повернулся к главному директору предприятия:
     -- Гоните тридцать рублей, дражайший, да поживее: не видите -- дамочка ждет. Ну?
     Ипполит Матвеевич не сделал ни малейшей попытки достать деньги.
     -- Ну? Что же вы на меня смотрите, как солдат на вошь? Обалдели от счастья?
     -- У меня нет денег,-- пробормотал, наконец, Ипполит Матвеевич.
     -- У кого нет? -- спросил Остап очень тихо.
     -- У меня.
     -- А двести рублей?!
     -- Я...м-м-м...п-потерял.
     Остап посмотрел на Воробьянинова, быстро оценил помятость его лица, зелень щек и раздувшиеся мешки под глазами.
     -- Дайте деньги! -- прошептал он с ненавистью.Старая сволочь!
     -- Так вы будете платить?-спросила барышня.
     -- Одну минуточку!-сказал Остап, чарующе улыбаясь,-- маленькая заминка.
     Была еще маленькая надежда. Можно было уговорить подождать с деньгами.
     Тут очнувшийся Ипполит Матвеевич, разбрызгивая слюну, ворвался в разговор.
     -- Позвольте! -- завопил он.-- Почему комиссионный сбор? Мы ничего не знаем о таком сборе! Надо предупреждать. Я отказываюсь платить эти тридцать рублей.
     -- Хорошо,-- сказала барышня кротко,-- я сейчас все устрою.
     Взяв квитанцию, она унеслась к аукционисту и сказала ему несколько слов. Аукционист сейчас же поднялся. Борода его сверкала под светом сильных электрических ламп.
     -- По правилам аукционного торга,-звонко заявил он,-- лицо, отказывающееся уплатить полную сумму за купленный им предмет, должно покинуть зал. Торг на стулья отменяется. Изумленные друзья сидели недвижимо.
     -- Папрашу вас! -- сказал аукционист. Эффект был велик. В публике злобно смеялись. Остап все-таки не вставал. Таких ударов он не испытывал давно.
     -- Па-апра-ашу вас!
     Аукционист пел голосом, не допускающим возражений. Смех в зале усилился.
     И они ушли. Мало кто уходил из аукционного зала с таким горьким чувством. Первым шел Воробьянинов. Согнув прямые костистые плечи, в укоротившемся пиджачке и глупых баронских сапогах, он шел, как журавль, чувствуя за собой теплый, дружественный взгляд великого комбинатора.
     Концессионеры остановились в комнате, соседней с аукционным залом. Теперь они могли смотреть на торжище только через стеклянную дверь. Путь туда был уже прегражден. Остап дружественно молчал.
     -- Возмутительные порядки,-трусливо забормотал Ипполит Матвеевич,-- форменное безобразие! В милицию на них нужно жаловаться. Остап молчал.
     -- Нет, действительно это ч-черт знает что такое! - продолжал горячиться Воробьянинов.-- Дерут с трудящихся втридорога. Ей-богу!.. За какие-то подержанные десять стульев двести тридцать рублей. С ума сойти...
     -- Да,-деревянно сказал Остап.
     -- Правда?-переспросил Воробьянинов.-С ума сойти можно!
     -- Можно.
     Остап подошел к Воробьянинову вплотную и, оглянувшись по сторонам, дал предводителю короткий, сильный и незаметный для постороннего глаза удар в бок.
     -- Вот тебе милиция! Вот тебе дороговизна стульев для трудящихся всех стран! Вот тебе ночные прогулки по девочкам! Вот тебе седина в бороду! Вот тебе бес в ребро!
     Ипполит Матвеевич за все время экзекуции не издал ни звука.
     Со стороны могло показаться, что почтительный сын разговаривает с отцом, только отец слишком оживленно трясет головой.
     -- Ну, теперь пошел вон!
     Остап повернулся спиной к директору предприятия и стал смотреть в аукционный зал. Через минуту он оглянулся.
     Ипполит Матвеевич все еще стоял позади, сложив руки по швам.
     -- Ах, вы еще здесь, душа общества? Пошел! Ну?
     -- Това-арищ Бендер,-- взмолился Воробьянинов.Товарищ Бендер!
     -- Иди! Иди! И к Иванопуло не приходи! Выгоню!
     -- Това-арищ Бендер!
     Остап больше не оборачивался. В зале произошло нечто, так сильно заинтересовавшее Бендера, что он приоткрыл дверь и стал прислушиваться.
     -- Все пропало! -- пробормотал он.
     -- Что пропало? -- угодливо спросил Воробьянинов.
     -- Стулья отдельно продают, вот что. Может быть, желаете приобрести? Пожалуйста. Я вас не держу. Только сомневаюсь, чтобы вас пустили. Да и денег у вас, кажется, не густо.
     В это время в аукционном зале происходило следующее: аукционист, почувствовавший, что выколотить из публики двести рублей сразу не удастся (слишком крупная сумма для мелюзги, оставшейся в зале), решил получить эти двести рублей по кускам. Стулья снова поступили в торг, но уже по частям.
     -- Четыре стула из дворца. Ореховые. Мягкие. Работы Гамбса. Тридцать рублей. Кто больше?
     К Остапу быстро вернулись вся его решительность и хладнокровие.
     -- Ну, вы, дамский любимец, стойте здесь и никуда не выходите. Я через пять минут приду. А вы тут смотрите, кто и что. Чтоб ни один стул не ушел.
     В голове Бендера сразу созрел план, единственно возможный при таких тяжелых условиях, в которых они очутились.
     Он выбежал на Петровку, направился к ближайшему асфальтовому чану и вступил в деловой разговор с беспризорными.
     Он, как и обещал, вернулся к Ипполиту Матвеевичу через пять минут. Беспризорные стояли наготове у входа в аукцион.
     -- Продают, продают,-- зашептал Ипполит Матвеевич,-- четыре и два уже продали.
     -- Это вы удружили,-сказал Остап,-радуйтесь. В руках все было, понимаете-в руках. Можете вы это понять?
     В зале раздавался скрипучий голос, дарованный природой одним только аукционистам, крупье и стекольщикам:
     -- С полтиной, налево. Три. Еще один стул из дворца. Ореховый. В полной исправности. С полтиной, прямо. Раз -- с полтиной, прямо.
     Три стула были проданы поодиночке. Аукционист объявил к продаже последний стул. Злость душила Остапа. Он снова набросился на Воробьянинова. Оскорбительные замечания его были полны горечи. Кто знает, до чего дошел бы Остап в своих сатирических упражнениях, если бы его не прервал быстро подошедший мужчина в костюме лодзинских коричневых цветов. Он размахивал пухлыми руками, прыгал и отскакивал, словно играл в теннис.
     -- А скажите,-поспешно спросил он Остапа,здесь, в самом деле, аукцион? Да? Аукцион? И здесь, в самом деле, продаются вещи? Замечательно!
     Незнакомец отпрыгнул, и лицо его озарилось множеством улыбок.
     -- Вот здесь действительно продают вещи? И, в самом деле, можно дешево купить? Высокий класс? Очень, очень! Ах!..
     Незнакомец, виляя толстенькими бедрами, пронесся в зал мимо ошеломленных концессионеров и так быстро купил последний стул, что Воробьянинов только крякнул. Незнакомец с квитанцией,в руках подбежал к прилавку выдачи.
     -- А скажите, стул можно сейчас взять? Замечательно!.. Ах!.. Ах!..
     Беспрерывно блея и все время находясь в движении, незнакомец погрузил стул на извозчика и укатил. По его следам бежал беспризорный,
     Мало-помалу разошлись и разъехались все новые собственники стульев. За ними мчались несовершеннолетние агенты Остапа. Ушел и он сам. Ипполит Матвеевич боязливо следовал позади. Сегодняшний день казался ему сном. Все произошло быстро и совсем не так, как ожидалось.
     На Сивцевом Бражке рояли, мандолины и гармоники праздновали весну. Окна были распахнуты. Цветники в глиняных горшочках заполняли подоконники. Толстый человек, с раскрытой волосатой грудью, в подтяжках, стоял у окна и страстно пел. Вдоль стены медленно пробирался кот. В продуктовых палатках пылали керосиновые лампочки.
     У розового домика прогуливался Коля. Увидев Остапа, шедшего впереди, он вежливо с ним раскланялся и подошел к Воробьянинову. Ипполит Матвеевич сердечно его приветствовал. Коля, однако, не стал терять времени.
     -- Добрый вечер,-- решительно сказал он и, не в силах сдержаться, ударил Ипполита Матвеевича в ухо.
     Одновременно с этим Коля произнес довольно пошлую, по мнению наблюдавшего за этой сценой Остапа, фразу:
     -- Так будет со всеми,-- сказал Коля детским голосом,-- кто покусится...
     На что именно покусится, Коля не договорил. Он поднялся на носках и, закрыв глаза, хлопнул Воробьянинова по щеке.
     Ипполит Матвеевич приподнял локоть, но не посмел даже пикнуть.
     -- Правильно,-приговаривал Остап,-а теперь по шее. Два раза. Так. Ничего не поделаешь. Иногда яйцам приходится учить зарвавшуюся курицу... Еще разок... Так. Не стесняйтесь. По голове больше не бейте. Это самое слабое его место. Если бы старгородские заговорщики видели гиганта мысли и отца русской демократии в эту критическую для него минуту, то, надо думать, тайный союз "Меча и орала" прекратил бы свое существование.
     -- Ну, кажется, хватит,-- сказал Коля, пряча руку в карман.
     -- Еще один разик,-умолял Остап.
     -- Ну его к черту! Будет знать другой раз! Коля ушел. Остап поднялся к Иванопуло и посмотрел вниз. Ипполит Матвеевич стоял наискось от дома, прислонясь к чугунной посольской ограде.
     -- Гражданин Михельсон! -- крикнул Остап.-- Конрад Карлович! Войдите в помещение! Я разрешаю!
     В комнату Ипполит Матвеевич вошел уже слегка оживший.
     -- Неслыханная наглость!-сказал он гневно.Я еле сдержал себя.
     -- Ай-яй-яй,-- посочувствовал Остап,-- какая теперь молодежь пошла! Ужасная молодежь! Преследует чужих жен! Растрачивают чужие деньги... Полная упадочность. А скажите, когда бьют по голове, в самом деле больно?
     -- Я его вызову на дуэль!
     -- Чудно! Могу вам отрекомендовать моего хорошего знакомого. Знает дуэльный кодекс наизусть и обладает двумя вениками, вполне пригодными для борьбы не на жизнь, а на смерть. В секунданты можно взять Иванопуло и соседа справа. Он-бывший почетный гражданин города Кологрива и до сих пор кичится этим титулом. А можно устроить дуэль на мясорубках - это элегантнее. Каждое ранение безусловно смертельно. Пораженный противник механически превращается в котлету. Вас это устраивает, предводитель?
     В это время с улицы донесся свист, и Остап отправился получать агентурные сведения от беспризорных.
     Беспризорные отлично справились с возложенным на них поручением. Четыре стула попали в театр Колумба. Беспризорный подробно рассказал, как эти стулья везли на тачке, как их выгрузили и втащили в здание через артистический ход. Местоположение театра Остапу было хорошо известно.
     Два стула увезла на извозчике, как сказал другой юный следопыт, "шикарная чмара". Мальчишка, как видно, большими способностями не отличался. Переулок, в который привезли стулья,-- Варсонофьевский,-- он знал, помнил даже, что номер квартиры семнадцатый, но номер дома никак не мог вспомнить.
     -- Очень шибко бежал,-- сказал беспризорный,из головы выскочило.
     -- Не получишь денег,-- заявил наниматель.
     -- Дя-адя!.. Да я тебе покажу.
     -- Хорошо! Оставайся. Пойдем вместе. Блеющий гражданин жил, оказывается, на Садовой-Спасской. Точный адрес его Остап записал в блокнот.
     Восьмой стул поехал в Дом народов. Мальчишка. преследовавший этот стул, оказался пронырой. Преодолевая заграждения в виде комендатуры и многочисленных курьеров, он проник в дом и убедился, что стул был куплен завхозом редакции "Станка".
     Двух мальчишек еще не было. Они прибежали почти одновременно, запыхавшиеся и утомленные.
     -- Казарменный переулок, у Чистых Прудов.
     -- Номер?
     -- Девять. И квартира девять. Там татары рядом живут. Во дворе. Я ему и стул донес. Пешком шли.
     Последний гонец принес печальные вести. Сперва все было хорошо, но потом все стало плохо. Покупатель вошел со стулом в товарный двор Октябрьского вокзала, и пролезть за ним было никак нельзя -- у ворот стояли стрелки ОВО НКПС.
     -- Наверно, уехал,-- закончил беспризорный свой доклад.
     Это очень встревожило Остапа. Наградив беспризорных по-царски,-- рубль на гонца, не считая вестника с Варсонофьевского переулка, забывшего номер дома (ему было ведено явиться на другой день пораньше),-технический директор вернулся домой и, не отвечая на расспросы осрамившегося председателя правления, принялся комбинировать.
     -- Ничего еще не потеряно. Адреса есть, а для того, чтобы добыть стулья, существует много старых, испытанных приемов: 1) простое знакомство, 2) любовная интрига, 3) знакомство со взломом, 4) обмен и 5) деньги. Последнее -- самое верное. Но денег мало. Остап иронически посмотрел на Ипполита Матвеевича. К великому комбинатору вернулись обычная свежесть мысли и душевное равновесие. Деньги, конечно, можно будет достать. В запасе имелись: картина "Большевики пишут письмо Чемберлену", чайное ситечко и полная возможность продолжать карьеру многоженца.
     Беспокоил только десятый стул. След, конечно, был, но какой след!-расплывчатый и туманный.
     -- Ну, что ж,-сказал Остап громко.-На такие шансы ловить можно. Играю девять против одного. Заседание продолжается! Слышите? Вы! Присяжный заседатель! ГЛАВА XXII. ЛЮДОЕДКА ЭЛЛОЧКА
     Словарь Вильяма Шекспира по подсчету исследователей составляет 12 000 слов. Словарь негра из людоедского племени "Мумбо-Юмбо" составляет 300 слов.
     Эллочка Щукина легко и свободно обходилась тридцатью.
     Вот слова, фразы и междометия, придирчиво выбранные ею из всего великого, многословного и могучего русского языка:
     1. Хамите.
     2. Xo-xol (Выражает, в зависимости от обстоятельств: иронию, удивление, восторг, ненависть, радость, презрение и удовлетворенность.)
     3. Знаменито.
     4. Мрачный. (По отношению ко всему. Например: "мрачный Петя пришел", "мрачная погода", "мрачный случай", "мрачный кот" и т. д.)
     5. Мрак.
     6. Жуть. (Жуткий. Например, при встрече с доброй знакомой: "жуткая встреча".)
     7. Парниша. (По отношению ко всем знакомым мужчинам, независимо от возраста и общественного положения.)
     8. Не учите меня жить.
     9. Как ребенка. ("Я бью его, как ребенка",-- при игре в карты. "Я его срезала, как ребенка",-- как видно, в разговоре с ответственным съемщиком.)
     10. Кр-р-расота!
     11. Толстый и красивый. (Употребляется как характеристика неодушевленных и одушевленных предметов.)
     12. Поедем на извозчике. (Говорится мужу.)
     13. Поедем в таксо. (Знакомым мужского пола.)
     14. У вас вся спина белая. (Шутка.)
     15. Подумаешь.
     16. Уля. (Ласкательное окончание имен. Например: Мишуля, Зинуля.)
     17. Ого! (Ирония, удивление, восторг, ненависть. радость, презрение и удовлетворенность.)
     Оставшиеся в крайне незначительном количестве слова служили передаточным звеном между Эллочкой и приказчиками универсальных магазинов.
     Если рассмотреть фотографии Эллочки Щукиной, висящие над постелью ее мужа, инженера Эрнеста Павловича Щукина (одна-анфас, другая-в-профиль), то не трудно заметить лоб приятной высоты и выпуклости, большие влажные глаза, милейший в Московской губернии носики подбородок с маленьким, нарисованным тушью пятнышком.
     Рост Эллочки льстил мужчинам. Она была маленькая, и даже самые плюгавые мужчины рядом с нею выглядели большими и могучими мужами.
     Что же касается особых примет, то их не было. Эллочка и не нуждалась в них. Она была красива.
     Двести рублей, которые ежемесячно получал ее муж на заводе "Электролюстра", для Эллочки были оскорблением. Они никак не могли помочь той грандиозной борьбе, которую Эллочка вела уже четыре года, с тех пор, как заняла общественное положение домашней хозяйки, жены Щукина. Борьба велась с полным напряжением сил. Она поглощала все ресурсы. Эрнест Павлович брал на дом вечернюю работу, отказался от прислуги, разводил примус, выносил мусор и даже жарил котлеты.
     Но все было бесплодно. Опасный враг уже разрушал хозяйство с каждым годом все больше. Эллочка четыре года тому назад заметила, что у нее есть соперница за океаном. Несчастье посетило Эллочку в тот радостный вечер, когда она примеряла очень миленькую крепдешиновую кофточку. В этом наряде она казалась почти богиней.
     -- Xo-xo!-воскликнула она, сведя к этому людоедскому крику поразительно сложные чувства, захватившие ее.
     Упрощенно чувства эти можно было бы выразить в следующей фразе: "Увидев меня такой, мужчины взволнуются. Они задрожат. Они пойдут за мной на край света, заикаясь от любви. Но я буду холодна. Разве они стоят меня? Я-самая красивая. Такой элегантной кофточки нет ни у кого на земном шаре".
     Но слов было всего тридцать, и Эллочка выбрала из них наиболее выразительное-- "хо-хо".
     В такой великий час к ней пришла Фимка Собак. Она принесла с собой морозное дыхание января и французский журнал мод. На первой странице Эллочка остановилась. Сверкающая фотография изображала дочь американского миллиардера Вандербильда и вечернем платье. Там были меха и перья, шелк и жемчуг, необыкновенная легкость покроя и умопомрачительная прическа. Это решило все.
     -- Ого! -- сказала Эллочка сама себе. Это значило: "или я, или она". Утро другого дня застало Эллочку в парикмахерской. Здесь она потеряла прекрасную черную косу и перекрасила волосы в рыжий цвет. Затем удалось подняться еще на одну ступеньку той лестницы, которая приближала Эллочку к сияющему раю, где прогуливаются дочки миллиардеров, не годящиеся домашней хозяйке Щукиной даже в подметки. По рабкредиту была куплена собачья шкура, изображавшая выхухоль. Она была употреблена на отделку вечернего туалета.
     Мистер Щукин, давно лелеявший мечту о покупке новой чертежной доски, несколько приуныл.
     Платье, отороченное собакой, нанесло заносчивой Вандербильдихе первый меткий удар. Потом гордой американке были нанесены три удара подряд. Эллочка приобрела у домашнего скорняка Фимочки Собак шиншилловый палантин (русский заяц, умерщвленный в Тульской губернии), завела себе голубиную шляпу из аргентинского фетра и перешила новый пиджак мужа в модный дамский жакет. Миллиардерша покачнулась, но ее, как видно, спас любвеобильный папа Вандербильд.
     Очередной номер журнала мод заключал в себе портреты проклятой соперницы в четырех видах: 1) в черно-бурых лисах, 2) с брильянтовой звездой во лбу, 3) в авиационном костюме (высокие сапожки, тончайшая зеленая куртка и перчатки, раструбы которых были инкрустированы изумрудами средней величины) и 4) в бальном туалете (каскады драгоценностей и немножко шелку).
     Эллочка произвела мобилизацию. Папа-Щукин взял ссуду в кассе взаимопомощи. Больше тридцати рублей ему не дали. Новое мощное усилие в корне подрезало хозяйство. Приходилось бороться во всех областях жизни. Недавно были получены фотографии мисс в ее новом замке во Флориде. Пришлось и Эллочке обзавестись новой мебелью. Она купила на аукционе два мягких стула. (Удачная покупка! Никак нельзя было пропустить!) Не спросясь мужа, Эллочка взяла деньги из обеденных сумм. До пятнадцатого осталось десять дней и четыре рубля.
     Эллочка с шиком провезла стулья по Варсонофьевскому переулку. Мужа дома не было. Впрочем, он скоро явился, таща с собой портфель-сундук.
     -- Мрачный муж пришел,-- отчетливо сказала Эллочка.
     Все слова произносились ею отчетливо и выскакивали бойко, как горошины.
     -- Здравствуй, Еленочка, а это что такое? Откуда стулья.
     -- Хо-хо!
     -- Нет, в самом деле?
     -- Кр-расота!
     -- Да. Стулья хорошие.
     -- Зна-ме-ни-тые!
     -- Подарил кто-нибудь?
     -- Ого!
     -- Как?! Неужели ты купила? На какие же средства? Неужели на хозяйственные? Ведь я тебе тысячу раз говорил...
     -- Эрнестуля! Хамишь!
     -- Ну, как же так можно делать?! Ведь нам же есть нечего будет!
     -- Подумаешь!
     -- Но ведь это возмутительно! Ты живешь не по средствам!
     -- Шутите!
     -- Да, да. Вы живете не по средствам...
     -- Не учите меня жить!
     -- Нет, давай поговорим серьезно. Я получаю двести рублей...
     -- Мрак!
     -- Взяток не беру, денег не краду и подделывать
     их не умею...
     -- Жуть!
     Эрнест Павлович замолчал.
     -- Вот что,-сказал он, наконец,-так жить
     нельзя.
     -- Хо-хо,-- сказала Эллочка, садясь на новый стул.
     -- Нам надо разойтись.
     -- Подумаешь!
     -- Мы не сходимся характерами. Я...
     -- Ты толстый и красивый парниша.
     -- Сколько раз я просил не называть меня парнишеи!
     -- Шутите!
     -- И откуда у тебя этот идиотский жаргон!
     -- Не учите меня жить!
     -- О, черт! -- крикнул инженер.
     -- Хамите, Эрнестуля.
     -- Давай разойдемся мирно.
     -- Ого!
     -- Ты мне ничего не докажешь! Этот спор...
     -- Я побью тебя, как ребенка.
     -- Нет, это совершенно невыносимо. Твои доводы
     не могут меня удержать от того шага, который я вынужден сделать. Я сейчас же иду за ломовиком.
     -- Шутите!
     -- Мебель мы делим поровну.
     -- Жуть!
     -- Ты будешь получать сто рублей в месяц. Даже
     сто двадцать. Комната останется у тебя. Живи, как
     тебе хочется, а я так не могу...
     -- Знаменито,-- сказала Эллочка презрительно.
     -- А я перееду к Ивану Алексеевичу.
     -- Ого!
     -- Он уехал на дачу и оставил мне на лето всю
     свою квартиру. Ключ у меня... Только мебели нет.
     -- Кр-расота!
     Эрнест Павлович через пять минут вернулся с дворником.
     -- Ну, гардероб я не возьму, он тебе нужнее, а вот письменный стол, уж будь так добра... И один этот стул возьмите, дворник. Я возьму один из этих двух стульев. Я думаю, что имею на это право?!
     Эрнест Павлович связал свои вещи в большой узел, завернул сапоги в газету и повернулся к дверям.
     -- У тебя вся спина белая,-- сказала Эллочка граммофонным голосом.
     -- До свидания, Елена.
     Он ждал, что жена хоть в этом случае воздержится от обычных металлических словечек. Эллочка также почувствовала всю важность минуты. Она напряглась и стала искать подходящие для разлуки слова. Они быстро нашлись:
     -- Поедешь в таксе? Кр-расота! Инженер лавиной скатился по лестнице. Вечер Эллочка провела с Фимкой Собак. Они обсуждали необычайно важное событие, грозившее опрокинуть мировую экономику.
     -- Кажется, будут носить длинное и широкое,-- говорила Фима, по-куриному окуная голову в плечи.
     -- Мрак.
     И Эллочка с уважением посмотрела на Фиму Собак. Мадмуазель Собак слыла культурной девушкой: в ее словаре было около ста восьмидесяти слов. При этом ей было известно одно такое слово, которое Эллочке даже не могло присниться. Это было богатое слово: гомосексуализм. Фима Собак, несомненно, была культурной девушкой.
     Оживленная беседа затянулась далеко за полночь. В десять часов утра великий комбинатор вошел в Варсонофьевский переулок. Впереди бежал давешний беспризорный мальчик. Он указал дом.
     -- Не врешь?
     -- Что вы, дядя... Вот сюда, в парадное. Бендер выдал мальчику честно заработанный рубль.
     -- Прибавить надо,-- сказал мальчик по-извозчичьи.
     -- От мертвого осла уши. Получишь у Пушкина. До свидания, дефективный.
     Остап постучал в дверь, совершенно не думая о том, под каким предлогом он войдет. Для разговоров с дамочками он предпочитал вдохновение.
     -- Ого?--спросили из-за двери.
     -- По делу,-ответил Остап.
     Дверь открылась. Остап прошел в комнату, которая могла быть обставлена только существом с воображением дятла. На стенах висели кинооткрыточки, куколки и тамбовские гобелены. На этом пестром фоне, от которого рябило в глазах, трудно было заметить маленькую хозяйку комнаты. На ней был халатик, переделанный из толстовки Эрнеста Павловича и отороченный загадочным мехом.
     Остап сразу понял, как вести себя в светском обществе. Он закрыл глаза и сделал шаг назад.
     -- Прекрасный мех!-воскликнул он.
     -- Шутите! -- сказала Эллочка нежно.-- Это мексиканский тушкан.
     -- Быть этого не может. Вас обманули. Вам дали гораздо лучший мех. Это шанхайские барсы. Ну да! Барсы! Я узнаю их по оттенку. Видите, как мех играет на солнце!.. Изумруд! Изумруд!
     Эллочка сама красила мексиканского тушкана зеленой акварелью, и потому похвала утреннего посетителя была ей особенно приятна.
     Не давая хозяйке опомниться, великий комбинатор вывалил все, что слышал когда-либо о мехах. После этого заговорили о шелке, и Остап обещал подарить очаровательной хозяйке несколько сот шелковых коконов, якобы привезенных ему председателем ЦИК Узбекистана.
     -- Вы -- парниша что надо,-- заметила Эллочка в результате первых минут знакомства.
     -- Вас, конечно, удивил ранний визит неизвестного мужчины?
     -- Хо-хо!
     -- Но я к вам по одному деликатному делу.
     -- Шутите!
     -- Вы вчера были на аукционе и произвели на меня чрезвычайное впечатление.
     -- Хамите!
     -- Помилуйте! Хамить такой очаровательной женщине бесчеловечно.
     -- Жуть!
     Беседа продолжалась дальше в таком же направлении, дающем, однако, в некоторых случаях чудесные плоды. Но комплименты Остапа раз от разу становились все водянистее и короче. Он заметил, что второго стула в комнате не было. Пришлось нащупывать след. Перемежая свои расспросы цветистой восточной лестью, Остап узнал о событиях, происшедших вчера в Эллочкиной жизни.
     "Новое дело,-- подумал он,-- стулья расползаются, как тараканы".
     -- Милая девушка,-- неожиданно сказал Остап,продайте мне этот стул. Он мне очень нравится. Только вы с вашим женским чутьем могли выбрать такую художественную вещь. Продайте, девочка, а я вам дам семь рублей.
     -- Хамите, парниша,-лукаво сказала Эллочка.
     -- Хо-хо,-- втолковывал Остап. "С ней нужно действовать иначе,-- решил он,предложим обмен".
     -- Вы знаете, сейчас в Европе и в лучших домах Филадельфии возобновили старинную моду -- разливать чай через ситечко. Необычайно эффектно и очень элегантно. Эллочка насторожилась.
     -- Ко мне как раз знакомый дипломат приехал из Вены и привез в подарок. Забавная вещь.
     -- Должно быть, знаменито,-- заинтересовалась Эллочка.
     -- Ого! Хо-хо! Давайте обменяемся. Вы мне - стул, а я вам -- ситечко. Хотите?
     И Остап вынул из кармана маленькое позолоченное ситечко.
     Солнце каталось в ситечке, как яйцо. По потолку сигали зайчики. Неожиданно осветился темный угол комнаты. На Эллочку вещь произвела такое же неотразимое впечатление, какое производит старая банка из-под консервов на людоеда Мумбо-Юмбо. В таких случаях людоед кричит полным голосом, Эллочка же тихо застонала:
     -- Хо-хо!
     Не дав ей опомниться, Остап положил ситечко на стол, взял стул и, узнав у очаровательной женщины адрес мужа, галантно раскланялся. ГЛАВА XXIII. АВЕССАЛОМ ВЛАДИМИРОВИЧ ИЗНУРЕНКОВ
     Для концессионеров началась страдная пора. Остап утверждал, что стулья нужно ковать, пока они горячи. Ипполит Матвеевич был амнистирован, хотя время от времени Остап допрашивал его:
     -- И какого черта я с вами связался? Зачем вы мне, собственно говоря? Поехали бы себе домой, в загс. Там вас покойники ждут, новорожденные. Не мучьте младенцев. Поезжайте!
     Но в душе великий комбинатор привязался к одичавшему предводителю. "Без него не так смешно жить",-думал Остап. И он весело поглядывал на Воробьянинова, у которого на голове уже пророс серебряный газончик.
     В плане работ инициативе Ипполита Матвеевича было отведено порядочное место. Как только тихий Иванопуло уходил, Бендер вдалбливал в голову компаньона кратчайшие пути к отысканию сокровищ:
     -- Действовать смело. Никого не расспрашивать. Побольше цинизма. Людям это нравится. Через третьих лиц ничего не предпринимать. Дураков больше нет. Никто для вас не станет таскать брильянты из чужого кармана. Но и без уголовщины. Кодекс мы должны чтить.
     И тем не менее розыски шли без особенного блеска. Мешали Уголовный кодекс и огромное количество буржуазных предрассудков, сохранившихся у обитателей столицы. Они, например, терпеть не могли ночных визитов через форточку. Приходилось работать только легально.
     В комнате студента Иванопуло в день посещения Остапом Эллочки Щукиной появилась мебель. Это был стул, обмененный на чайное ситечко,-третий по счету трофей экспедиции. Давно уже прошло то время, когда охота за брильянтами вызывала в компаньонах мощные эмоции, когда они рвали стулья когтями и грызли их пружины.
     -- Даже если в стульях ничего нет,-говорил Остап,-- считайте, что мы заработали десять тысяч по крайней мере. Каждый вскрытый стул прибавляет нам шансы. Что из того, что в дамочкином стуле ничего нет? Из-за этого не надо его ломать. Пусть Иванопуло помеблируется. Нам самим приятнее.
     В тот же день концессионеры выпорхнули из розового домика и разошлись в разные стороны. Ипполиту Матвеевичу был поручен блеющий незнакомец с Садовой-Спасской, дано двадцать пять рублей на расходы, велено в пивные не заходить и без стула не возвращаться. На себя великий комбинатор взял Эллочкиного мужа.
     Ипполит Матвеевич пересек город на автобусе э 6. Трясясь на кожаной скамеечке и взлетая под самый лаковый потолок кареты, он думал о том, как узнать фамилию блеющего гражданина, под каким предлогом к нему войти, что сказать первой фразой и как приступить к самой сути.


1 ] [ 2 ] [ 3 ] [ 4 ] [ 5 ] [ 6 ] [ 7 ] [ 8 ] [ 9 ] [ 10 ] [ 11 ] [ 12 ] [ 13 ] [ 14 ] [ 15 ] [ 16 ] [ 17 ] [ 18 ] [ 19 ] [ 20 ]

/ Полные произведения / Ильф И., Петров Е. / Двенадцать стульев


Смотрите также по произведению "Двенадцать стульев":


2003-2024 Litra.ru = Сочинения + Краткие содержания + Биографии
Created by Litra.RU Team / Контакты

 Яндекс цитирования
Дизайн сайта — aminis