Есть что добавить?
Присылай нам свои работы, получай litr`ы и обменивай их на майки, тетради и ручки от Litra.ru! |
|
 / Полные произведения / Стивенсон Р. / Чёрная стрела
Чёрная стрела [13/14]
Ричард Глостер вспыхнул.
-- Запомните хорошенько, -- сурово сказал он, -- что я не люблю ни милосердия, ни торговли милосердием. Сегодня вы положили основание блестящей карьере. Если вы будете настаивать на исполнении данного вам слова, я уступлю. Но, клянусь небом, на этом и кончатся мои милости!
-- Я вынужден смириться с потерей ваших милостей, -- сказал Дик.
-- Дайте ему его моряка, -- сказал герцог и, тронув своего коня, повернулся спиной к молодому Шелтону.
Дик не был ни опечален, ни обрадован. Он уже достаточно изучил юного герцога и не полагался на его благосклонность; слишком быстро и легко она возникла и потому не внушала большого доверия. Он боялся только одного: как бы мстительный вождь не отказался дать солдат. Но он неверно судил о чести Глостера (какова бы она ни была) и, главное, о его твердости. Если он уже однажды решил, что Дик должен преследовать сэра Дэниэла, он не менял своего решения; он громко приказал Кэтсби поторопиться, напоминая ему, что рыцарь ждет.
Между тем Дик повернулся к старому моряку, который, казалось, был равнодушен и к грозившей ему казни и к внезапному освобождению.
-- Арблестер, -- сказал Дик, -- я причинил тебе много зла. Но теперь, клянусь распятием, мы в расчете.
Однако старый моряк только тупо взглянул на него и промолчал.
-- Жизнь все же есть жизнь, старый ворчун, -- продолжал Дик, -- и стоит она больше, чем корабли и вина. Ну, скажи, что прощаешь меня. Если твоя жизнь тебе ничего не стоит, то мне она стоила всей моей будущности. Я дорого заплатил за нее. Ну, не будь же таким неблагодарным.
-- Если бы у меня был мой корабль, -- сказал Арблестер, -- я находился бы в открытом море в безопасности вместе с моим матросом Томом. Но ты отнял у меня корабль, кум, и я нищий; а моего матроса Тома застрелил какой-то негодяй. "Чтоб тебе издохнуть!" -- промолвил Том, умирая, и больше никогда не скажет ни слова. "Чтоб тебе издохнуть!" -- были его последние слова, и бедная душа его отлетела. Я никогда уже больше не буду плавать с моим бедным Томом.
Раскаяние и жалость охватили Дика; он пытался взять шкипера за руку, но Арблестер отдернул руку.
-- Нет, -- сказал он, -- оставь. Ты сыграл со мной дьявольскую шутку и будь доволен этим.
Слова застряли у Ричарда в горле. Сквозь слезы видел он, как бедный старик, вне себя от горя, опустив голову, шатаясь, побрел по снегу, не замечая собаки, скулившей у его ног. И в первый раз Дик понял, какую безнадежную игру мы ведем в жизни и что сделанное однажды нельзя ни изменить, ни исправить никаким раскаянием.
Но у него не было времени предаваться напрасным сожалениям. Кэтсби собрал всадников, подъехал к Дику, соскочил на землю и предложил ему своего коня.
-- Сегодня утром, -- сказал он, -- я немного завидовал вашему успеху. Но успех ваш оказался непрочным, и сейчас, сэр Ричард, я от души предлагаю вам эту лошадь, чтобы вы на ней ускакали прочь.
-- Объясните мне, -- сказал Дик, -- чем был вызван мой успех?
-- Вашим именем, -- ответил Кэтсби. -- Имя -- главный предрассудок милорда. Если бы меня звали Ричардом, я завтра же был бы графом.
-- Благодарю вас, сэр, -- ответил Дик. -- И так как маловероятно, что я добьюсь новых милостей, позвольте мне попрощаться с вами. Не стану утверждать, будто я равнодушен к успеху; однако я не очень огорчен, распростившись с ним. Власть и богатство, конечно, славные вещи, но, между нами, ваш герцог -- страшный человек.
Кэтсби рассмеялся.
-- Да, -- сказал он, -- но тот, кто едет за Горбатым Диком, может уехать далеко. Ну, да хранит вас бог от всякого зла! Желаю вам удачи!
Дик встал во главе своего отряда и, приказав ему следовать за собой, двинулся в путь. Он проехал через город, полагая, что следует по стопам сэра Дэниэла, и все время оглядывался кругом в надежде найти доказательства, которые бы подтверждали справедливость его предположения. Улицы были усеяны мертвыми и ранеными; положение раненых в такой морозный день было весьма печальным. Шайки победителей ходили из дома в дом, грабя, убивая, распевая песни.
Со всех сторон до Дика доносились крики ограбленных и обиженных; он слышал то удары молота в чьюнибудь забаррикадированную дверь, то горестные вопли женщин.
Сердце Дика только что пробудилось. Он впервые увидел жестокие последствия своих собственных поступков; мысль обо всех несчастьях, обрушившихся на город Шорби, наполняла его душу отчаянием.
Наконец он достиг предместий города и нашел широкий, утоптанный след на снегу, замеченный им с колокольни. Он поскакал быстрее, внимательно вглядываясь в трупы людей и лошадей, лежавших по обе стороны тропы. Многие из убитых были одеты в цвета сэра Дэниэла, и Дик даже узнавал лица тех, которые лежали на спине.
Между городом и лесом на отряд сэра Дэниэла, очевидно, напали стрелки; здесь всюду валялись трупы, пронзенные стрелами. Среди лежавших Дик заметил юношу, лицо которого показалось ему странно знакомым.
Он остановился, слез с лошади и приподнял голову юноши. От этого движения капюшон откинулся, и длинные, густые темные волосы рассыпались по плечам. Юноша открыл глаза.
-- А! Укротитель львов! -- произнес слабый голос. -- Она впереди. Скачите скорей!
И бедняжка снова лишилась сознания.
У одного из воинов Дика была с собой фляжка с каким-то крепким вином, и при помощи этого напитка Дику удалось привести ее в чувство. Он усадил подругу Джоанны к себе на седло и поскакал к лесу.
-- Зачем вы подняли меня? -- сказала девушка. -- Я вас только задерживаю.
-- Нет, госпожа Райзингэм, -- ответил Дик. -- Шорби полон крови, пьянства и разгула. А со мной вы в безопасности. Будьте довольны этим.
-- Я не хочу быть обязанной никому из вашей партии! -- вскричала она. -- Пустите меня!
-- Сударыня, вы не знаете, что говорите, -- ответил Дик. -- Вы ранены...
-- Нет, -- сказала она, -- у меня убита лошадь, а я цела.
-- Я не могу вас оставить одну в снежном поле, среди врагов, -- ответил Ричард. -- Хотите вы или не хотите, а я возьму вас с собой. Я счастлив, что мне представился такой случай, ибо он дает мне возможность заплатить вам хоть часть моего долга.
Она промолчала. Потом внезапно спросила:
-- А мой дядя?
-- Милорд Райзингэм? -- переспросил Дик. -- Хотел бы я принести вам добрые вести, но у меня их нет. Я видел его раз во время битвы, только один раз... Будем надеяться на лучшее.
ГЛАВА ПЯТАЯ. НОЧЬ В ЛЕСУ. АЛИСИЯ РАЙЗИНГЭМ
Сэр Дэниэл, по всей видимости, держал путь в замок Мот, но из-за глубокого снега, позднего времени, необходимости избегать больших дорог и пробираться только лесом он не мог надеяться попасть в замок до утра.
Дик стоял перед выбором: либо по-прежнему идти по следам рыцаря и, если удастся, напасть на него ночью, когда он расположится в лесу лагерем, либо выбрать себе другую дорогу и пойти сэру Дэниэлу наперерез.
Оба плана вызывали серьезные возражения, и Дик, боявшийся, как бы Джоанна в бою не подверглась опасности, доехал до опушки леса, так и не решив, на котором из них остановиться.
Здесь сэр Дэниэл свернул налево и затем углубился в величественную лесную чащу. Он растянул свой отряд узкой лентой, чтобы легче было двигаться между деревьями, и след на снегу здесь был гораздо глубже. Этот след шел все прямо и прямо под оголенными дубами; деревья подымали над ним узловатые сучья и дремучие хитросплетения ветвей. Не слышно было ни человека, ни зверя; не слышно было даже пения реполова; лучи зимнего солнца золотили снег, исчерченный сложным узором теней.
-- Как, по-твоему, -- спросил Дик у одного из воинов, -- скакать ли нам за ними, или двигаться наперерез?
-- Сэр Ричард, -- ответил воин, -- я бы скакал вслед за ними до тех пор, пока они не разъедутся в разные стороны.
-- Ты, конечно, прав, -- сказал Дик, -- но мы собрались в дорогу слишком поспешно и не успели как следует подготовиться к походу. Здесь нет домов, некому нас приютить и накормить, и вплоть до завтрашнего утра мы будем и голодать и мерзнуть... Что вы скажете, молодцы? Согласны ли вы потерпеть немного, чтобы добиться удачи? Если вы не согласны, мы можем повернуть в Холивуд и поужинать там за счет святой церкви. Я не уверен в успехе нашего похода и потому никого не принуждаю. Но если вы хотите послушать моего совета, выбирайте первое.
Все в один голос ответили, что последуют за сэром Ричардом, куда он пожелает.
И Дик, пришпорив коня, снова двинулся вперед.
Снег на следу был плотно утоптан, и догонявшим было легче скакать, чем удиравшим. Отряд Дика мчался крупной рысью; двести копыт стучали по твердому снегу; лязг оружия и фырканье лошадей создавали воинственный шум под сводами безмолвного леса.
Наконец широкий след вывел их к большой дороге, которая вела на Холивуд, и здесь потерялся. И когда немного дальше след этот снова появился на снегу. Дик с удивлением заметил, что он стал гораздо уже и снег на нем не так хорошо утоптан. Очевидно, воспользовавшись хорошей дорогой, сэр Дэниэл разделил свой отряд на две части.
Так как шансы казались одинаковыми, Дик поехал прямо, по главному следу. Через час он был уже в самой чаще леса. И вдруг общий след разделился на десятки разрозненных следов, которые разбегались во все стороны.
Дик в отчаянии остановил коня. Короткий зимний день подходил к концу; матовый красно-оранжевый шар солнца медленно опускался за голыми сучьями деревьев; тени, бежавшие по снегу, растянулись на целую милю; мороз жестоко кусал кончики пальцев; пар вздымался над конями, смешивался с застывающим дыханием людей и облаком летел вверх.
-- Нас перехитрили, -- признался Дик. -- Придется в конце концов ехать в Холивуд. Судя по солнцу, до Холивуда ближе, чем до Тэнстолла.
Они повернули налево, подставив красному щиту солнца свои спины, и направились к аббатству. Но теперь перед ними не было дороги, утоптанной неприятелем. Им приходилось медленно пробираться по глубокому снегу, поминутно утопая в сугробах и беспрестанно останавливаясь, чтобы обсудить, куда ехать дальше. И вот солнце зашло совсем; свет на западе погас; они блуждали по лесу в полной тьме, под морозными звездами.
Скоро взойдет луна и озарит вершины холмов; тогда легко будет двигаться вперед. Но до тех пор один необдуманный шаг -- и они собьются с дороги. Им ничего не оставалось, как расположиться лагерем и ждать.
Расставив часовых, они очистили от снега небольшую площадку и после нескольких неудачных попыток разожгли костер. Воины уселись вокруг огня, делясь скудными запасами еды, и пустили фляжку вкруговую. Дик выбрал лучшие куски из грубой и скудной пищи и снес их племяннице лорда Райзингэма, сидевшей под деревом, в стороне от солдат.
Ей подстелили конскую попону и дали накинуть на плечи другую; она сидела, устремив взор на огонь. Когда Дик предложил ей поесть, она вздрогнула, словно ее разбудили, и молча отказалась.
-- Сударыня, -- сказал Дик, -- умоляю вас, не наказывайте меня так жестоко. Не знаю, чем я оскорбил вас. Правда, я увез вас силой, но из дружеских побуждений; я заставляю вас ночевать в лесу, но моя поспешность происходит оттого, что надо спасти другую девушку, такую же слабую и беззащитную, как вы. И, наконец, сударыня, не наказывайте себя и поешьте хоть немножко. Даже если вы не голодны, вы должны поесть, чтобы поддержать свои силы.
-- Я не приму пищу из рук человека, убившего моего дядю, -- ответила она.
-- Сударыня! -- вскричал Дик. -- Клянусь вам распятием, я не дотронулся до него!
-- Поклянитесь мне, что он еще жив, -- сказала она.
-- Я не хочу лукавить, -- ответил Дик. -- Сострадание приказывает мне огорчить вас. В глубине души я убежден, что его нет в живых.
-- И вы осмеливаетесь предлагать мне еду! -- воскликнула она. -- А! Вас теперь величают сэром Ричардом! Мой добрый дядюшка убит, и за это вас посвятили в рыцари. Если бы я не оказалась такой дурочкой, а заодно и изменницей, если бы я не спасла вас в доме вашего врага, погибли бы вы, а он -- он, который стоит дюжины таких, как вы, -- он был бы жив!
-- Подобно вашему дяде, я делал все, что мог, для своей партии, -- ответил Дик. -- Если бы он был жив, -- клянусь небом, я желал бы этого! -- он одобрил бы, а не порицал меня.
-- Сэр Дэниэл говорил мне, -- ответила она, -- что видел вас на баррикаде. Если бы не вы, говорил он, ваша партия была бы разбита; это вы выиграли сражение. Значит, это вы убили моего доброго лорда Райзингэма. И, даже не умыв рук после убийства, вы предлагаете мне есть вместе с вами? Сэр Дэниэл поклялся погубить вас. Он отомстит за меня!
Несчастный Дик погрузился в мрачное раздумье. Он вспомнил старого Арблестера и громко застонал.
-- И вы считаете, что на мне лежит такой грех? -- сказал он. -- Вы, защищавшая меня? Вы, подруга Джоанны?
-- Зачем вы вмешались в битву? -- возразила она. -- Вы вне партий, вы всего только мальчик, руки, ноги и туловище, не управляемые разумом! Из-за чего вы сражались? Единственно из любви к насилию!
-- Я и сам не знаю, из-за чего я сражался! -- вскричал Дик -- Но так уж водится в английском королевстве, что если бедный джентльмен не сражается на одной стороне, он непременно должен сражаться на другой. Он не может не сражаться, это противоестественно.
-- Тот, у кого нет своих убеждений, не должен вытаскивать меча из ножен, -- ответила молодая девушка. -- Вы, случайно принимающий участие в битве, -- чем вы лучше мясника? Войну облагораживает только цель, а вы, сражавшийся без цели, опозорили ее.
-- Сударыня, -- ответил несчастный Дик, -- я вижу свою ошибку. Я слишком поторопился... я действовал преждевременно. Я украл корабль, думая, что поступаю хорошо, и этим погубил много невинных и причинил горе бедному старику, встреча с которым, словно кинжал, пронзила меня сегодня. Я добивался победы и славы только для того, чтобы жениться, и вот чего я достиг! Из-за меня погиб ваш дядя, который был так добр ко мне! Увы, я посадил Йорка на трон, а это, быть может, принесет Англии только горе! О сударыня, я вижу свой грех! Я не гожусь для этой жизни. Как только все кончится, я уйду в монастырь, чтобы молиться и каяться до конца дней своих. Я откажусь от Джоанны, откажусь от военного ремесла. Я буду монахом и до самой смерти буду молиться за душу вашего бедного дяди...
Униженному, полному раскаяния Дику вдруг почудилось, что юная леди рассмеялась.
Подняв голову, он увидел при свете костра, что она смотрит на него как-то странно, но совсем не сердито.
-- Сударыня! -- воскликнул он, полагая, что смех только послышался ему, хотя ее изменившееся лицо внушало ему надежду, что он тронул ее сердце. -- Сударыня, вам мало этого? Я отказываюсь от всех радостей жизни, чтобы загладить зло, которое я причинил. Я своими молитвами обеспечу рай лорду Райзингэму. Я отказываюсь от всего в тот самый день, когда был посвящен в рыцари и считал себя счастливейшим молодым джентльменом на земле!
-- О, мальчик, -- сказала она, -- славный мальчик!
И, к величайшему изумлению Дика, она сначала очень нежно отерла слезы с его щек, а потом, точно подчиняясь внезапному побуждению, обвила его шею руками, привлекла к себе и поцеловала. И простодушный Дик совсем смутился.
-- Вы здесь начальник, -- очень весело сказала она, -- и вы должны есть. Почему вы не ужинаете?
-- Дорогая госпожа Райзингэм, -- ответил Дик, -- я хочу, чтобы пленница моя поела первой. Сказать по правде, раскаяние мешает мне глядеть на пищу, Я должен поститься и молиться, дорогая леди.
-- Зовите меня Алисией, -- сказала она. -- Ведь мы с вами старые друзья, не так ли? А теперь давайте я буду есть вместе с вами: я -- кусок, и вы -- кусок, я -- глоток, и вы -- глоток. Если вы ничего не будете есть, и я не буду; а если вы съедите много, и я наемся, как пахарь.
С этими словами она принялась за еду, и Дик, у которого был прекрасный аппетит, последовал ее примеру, сначала с неохотой, но постепенно со все большим воодушевлением и усердием. В конце концов он даже позабыл следить за той, которая служила ему примером, и хорошенько вознаградил себя за труды и волнения ДНЯ.
-- Укротитель львов, -- сказала она наконец, -- разве вам не нравятся девушки в мужской одежде?
Луна уже взошла, и теперь они только ждали, когда отдохнут усталые кони. При лунном свете все еще раскаивающийся, но уже сытый Ричард заметил, что она смотрит на него почти кокетливо.
-- Сударыня... -- начал было он и запнулся, удивленный такой переменой.
-- Ну, -- перебила она, -- отпираться бесполезно.
Джоанна рассказала мне все. Но, сэр -- укротитель львов, взгляните-ка на меня, разве я так уж некрасива? А?
И она сверкнула глазами.
-- Вы несколько малы ростом... -- начал Дик.
Она звонко захохотала, окончательно смутив его и сбив с толку.
-- Мала ростом! -- вскричала она. -- Нет, будьте столь же честны, сколь вы отважны; я карлица, ну, может быть, чуть-чуть повыше карлицы. Но, признайтесь, несмотря на свой рост, я все же довольно хороша. Разве не так?
-- О сударыня, вы очень хороши, -- сказал многострадальный рыцарь, делая жалкую попытку казаться развязным.
-- И всякий мужчина был бы очень рад жениться на мне? -- продолжала она свой допрос.
-- О сударыня, разумеется! -- согласился Дик.
-- Зовите меня Алисией, -- сказала она.
-- Алисия! -- сказал сэр Ричард.
-- Ну, хорошо, укротитель львов, -- продолжала она. -- Так как вы убили моего дядю и оставили меня без поддержки, вы, по чести, должны возместить мне это. Не так ли?
-- Конечно, сударыня, -- сказал Дик. -- Хотя, положа руку на сердце, я считаю себя только отчасти виновным в смерти этого храброго рыцаря.
-- А, так вы хотите увернуться! -- вскричала она.
-- Нет, сударыня. Я уже говорил вам, что, если вы желаете, я даже готов стать монахом, -- сказал Ричард.
-- Значит, по чести, вы принадлежите мне? -- заключила она.
-- По чести, сударыня, я полагаю... -- начал молодой человек.
-- Перестаньте! -- перебила она. -- У вас и так слишком много уловок. По чести, разве вы не принадлежите мне до тех пор, покуда не загладите содеянное вами зло?
-- По чести, да, -- сказал Дик.
-- Ну, так слушайте, -- продолжала она. -- Мне кажется, из вас вышел бы плохой монах. И так как я могу располагать вами, как мне заблагорассудится, я возьму вас себе в мужья... Ни слова! -- воскликнула она. -- Слова вам не помогут. Справедливость требует, чтобы вы, лишивший меня одного дома, заменили бы мне этот дом другим. А что касается Джоанны, то, поверьте, она первая одобрит такую замену. В конце концов, раз мы с ней такие близкие подруги, не все ли равно, на которой из нас вы женитесь? Никакой разницы!
-- Сударыня, -- сказал Дик, -- только прикажите, и я пойду в монастырь. Но ни по принуждению, ни из желания угодить даме я не женюсь ни на ком, кроме Джоанны Сэдли. Простите меня за откровенность, но, когда девушка смела, несчастному мужчине приходится быть еще смелее.
-- Дик, -- сказала она, -- милый мальчик, вы должны подойти и поцеловать меня за эти слова... Нет, не бойтесь, вы поцелуете меня за Джоанну, а когда мы встретимся, я возвращу ей поцелуй и скажу, что украла его у нее. А что касается вашего долга мне, дорогой простачок, я думаю, не вы один участвовали в этом большом сражении. И даже если Йорк будет на троне, то не вы посадили его на трон. Но у вас хорошее, доброе и честное сердце. Дик. Если бы я была способна позавидовать хоть чему-нибудь из того, что есть у Джоанны, я позавидовала бы только вашей любви к ней.
ГЛАВА ШЕСТАЯ. НОЧЬ В ЛЕСУ (окончание). ДИК И ДЖОАННА
Тем временем лошади прикончили скудный запас корма и вполне отдохнули. По приказанию Дика костер засыпали снегом. Пока его люди снова устало садились в седло, он сам, несколько поздно вспомнив о предосторожностях, необходимых в лесу, выбрал высокий дуб и быстро взобрался на самую верхнюю ветку. Отсюда ему видна была лесная даль, занесенная снегом и озаренная луной. На юго-западе темнел тот заросший вереском холм, где его и Джоанну когда-то так напугал "прокаженный". На склоне этого холма он заметил ярко-красное пятнышко величиной с булавочную головку.
Он выругал себя за то, что так поздно влез на дерево. Что, если это яркое пятнышко -- костер в лагере сэра Дэниэла? Ведь он уже давно мог заметить его и подойти к нему. И уж, во всяком случае, не следовало разрешать своим воинам разводить костер, который, вероятно, выдал их сэру Дэниэлу. Нельзя было больше терять ни минуты. Напрямик до холма было около двух миль; но на пути нужно было пересечь глубокий, обрывистый овраг, по которому нельзя было проехать верхом, и Дик решил, что, спешившись, они скорее доберутся до места. Оставив десять человек сторожить лошадей и договорившись об условном сигнале, Дик повел свой отряд вперед. Рядом с ним отважно шагала Алисия Райзингэм.
Чтобы облегчить себя, солдаты сняли тяжелые латы и оставили копья. Они бодро шли по замерзшему снегу, озаренному веселым лунным сиянием. Молча, в полном порядке перешли они через овраг, на дне которого ручей со стоном рвался сквозь снег и лед. За оврагом, в полумиле от замеченного Диком костра, отряд остановился, чтобы передохнуть перед нападением.
В безмолвии громадного леса малейший звук был слышен издалека. Алисия, у которой был тонкий слух, предостерегающе подняла палец и остановилась, прислушиваясь. Все последовали ее примеру, но, кроме глухого шума ручья да отдаленного лисьего лая, Дик, как он ни напрягал свой слух, не услышал ничего.
-- Я слышала сейчас лязг оружия, -- прошептала Алисия.
-- Сударыня, -- ответил Дик, боявшийся этой девушки больше, чем десятка храбрых неприятельских воинов, -- я не осмелюсь сказать, что вы ошиблись... однако, быть может, этот звук донесся из нашего лагеря.
-- Нет, он донесся с запада, -- заявила она.
-- Что будет, то будет, -- ответил Дик. -- Да исполнится воля небес. Нечего раздумывать, пойдем поскорее и узнаем, в чем дело. Вперед, друзья, довольно отдыхать!
По мере того как они продвигались вперед, на снегу все чаще попадались следы лошадиных копыт. Было ясно, что они приближаются к большому лагерю. Наконец они увидели за деревьями красноватый дым, озаренный снизу, и летящие во все стороны яркие искры.
По приказу Дика воины развернули свои ряды и бесшумно поползли через чащу, чтобы со всех сторон окружить неприятельский лагерь. Сам Дик, оставив Алисию под прикрытием громадного дуба, крадучись направился прямо к костру.
Наконец в просвете между деревьями он увидел весь лагерь. На холмике, покрытом вереском, с трех сторон окруженном чащей, горел костер; языки пламени взвивались с ревом и треском.
Вокруг костра сидело человек двенадцать, закутанных в плащи; но, хотя снег был утоптан так, словно здесь стоял целый полк, Дик тщетно искал взором лошадей. Он с ужасом подумал, что его, быть может, перехитрили. И в ту же минуту он понял, что высокий человек в стальном шлеме, который протягивал руки к огню, был его старый друг и добрый враг Беннет Хэтч; а в двух других, сидящих за Беннетом, он узнал Джоанну Сэдли и жену сэра Дэниэла, одетых в мужское платье.
"Ну что же, -- подумал он. -- Пусть я и потеряю своих лошадей, -- только бы мне добыть мою Джоанну, и я не буду жаловаться!"
И вот раздался тихий свист, означавший, что воины Дика окружили лагерь со всех сторон.
Услышав свист, Беннет вскочил на ноги, но, прежде чем он успел схватиться за оружие, Дик окликнул его.
-- Беннет! -- сказал он. -- Беннет, старый друг, сдавайся. Ты только напрасно прольешь человеческую кровь, если будешь сопротивляться.
-- Клянусь святой Барбарой, это мастер Шелтон! -- вскричал Хэтч. -- Сдаваться? Вы требуете слишком многого. Какие у вас силы?
-- Слушайте, Беннет, нас больше, чем вас, и вы окружены, -- сказал Дик. -- Сам Цезарь и сам Карл Великий просили бы на твоем месте пощады. На мой свист откликаются сорок человек, и одним залпом я могу перестрелять вас всех.
-- Мастер Дик, -- сказал Беннет, -- я бы охотно вам сдался, но совесть не позволяет -- я должен исполнить свой долг. Да помогут нам святые!
С этими словами он поднес ко рту рожок и затрубил. Наступило некоторое замешательство. Пока Дик, опасаясь за дам, мешкал начинать бой, маленький отряд Хэтча бросился к оружию и выстроился для круговой обороны -- спина к спине, готовясь к отчаянному сопротивлению. Во время этой суматохи Джоанна вскочила и, как стрела, помчалась к своему возлюбленному.
-- Я здесь, Дик! -- вскричала она, схватив его за руку.
Дик все еще колебался. Он был молод и не привык к неизбежным ужасам войны, и при мысли о старой леди Брэкли слова команды застревали у него в горле. Воины его начали проявлять нетерпение. Некоторые из них окликали его по имени, другие принялись стрелять, не дожидаясь приказания. И первая же стрела сразила бедного Беннета. Тут Дик очнулся.
-- Вперед! -- крикнул он. -- Стреляйте, ребята, и не высовывайтесь из кустов! Англия и Йорк!
Но в это мгновение в ночной тишине внезапно раздался глухой стук множества копыт о снежную дорогу, приближавшийся с невероятной быстротой и становившийся все громче, и рога затрубили в ответ на призыв Хэтча.
-- Все сюда! -- вскричал Дик. -- Скорей ко мне, если вы дорожите жизнью!
Но его пешие воины, рассчитывавшие на легкую победу, были застигнуты врасплох; одни еще мешкали, другие бросились бежать и исчезли в лесу. И когда первые всадники кинулись в атаку, им удалось заколоть лишь нескольких отставших; большая же часть отряда Дика растаяла при первых звуках, возвестивших о приближении неприятеля.
Дик стоял, с горечью глядя на последствия своей опрометчивой и неблагоразумной отваги. Сэр Дэниэл заметил его костер. Он двинулся к нему со своими главными силами, чтобы атаковать преследователей или обрушиться на них с тыла, если они отважатся напасть на лагерь. Он действовал, как опытный предводитель. Дик же вел себя, как пылкий мальчик. И вот у молодого рыцаря не осталось никого, кроме возлюбленной, крепко державшей его за руку, А все его воины и кони затерялись в темном лесу, точно булавки в сене. "Да поможет мне бог! -- подумал он. -- Хорошо, что меня посвятили в рыцари за утреннее сражение, ибо эта битва делает мне мало чести".
И, увлекая за собой Джоанну, он бросился бежать.
Теперь ночную тишину нарушали крики тэнстоллских воинов, мчавшихся во все стороны, разыскивая беглецов. Дик продирался через кусты и бежал вперед, словно олень. Все открытые места были залиты серебристым лунным светом, и от этого в лесной чаще казалось еще темнее. Побежденные разбежались по всему лесу и увели за собой преследователей. Дик и Джоанна спрятались в густой чаще и остановились, прислушиваясь к голосам, понемногу затихавшим в отдалении.
-- Если бы я оставил резерв, -- горько воскликнул Дик, -- я бы еще мог поправить дело! Да, жизнь учит нас! В следующий раз я буду умнее, клянусь распятием!
-- Не все ли равно. Дик, -- сказала Джоанна, -- раз мы снова вместе?
Он взглянул на нее. Опять, как в былое время, она была Джоном Мэтчемом, одетым по-мужски. Но теперь он знал, что это девушка. Она улыбалась ему и даже в этом неуклюжем одеянии вся искрилась любовью, наполняя его сердце восторгом.
-- Любимая, -- сказал он, -- если ты прощаешь все мои промахи, стоит ли мне о них горевать? Пойдем прямо в Холивуд; там находится твой опекун и мой добрый друг лорд Фоксгэм. Там мы и обвенчаемся. И не все ли равно, беден я или богат, прославлен или безвестен? Любовь моя, сегодня меня посвятили в рыцари. Я удостоился похвалы прославленных вельмож за свою отвагу. Я уже считал себя самым лучшим воином во всей Англии. И вот я сначала лишился благосклонности вельмож, а затем был разбит в бою и потерял всех своих солдат. Какой удар по моему тщеславию! Но, дорогая, я не горюю. Если ты любишь меня, если ты согласна обвенчаться со мной, я готов сложить с себя рыцарское звание и нисколько не буду жалеть об этом.
-- Мой Дик! -- вскричала она. -- Неужели тебя посвятили в рыцари?
-- Да, моя дорогая. И отныне ты миледи! -- нежно ответил он. -- Вернее, завтра утром ты станешь ею -- ведь ты согласна?
-- Согласна, Дик, согласна всей душой! -- ответила она.
-- Вот как, сэр! А я-то думала, что вы собираетесь податься в монахи!
-- Алисия! -- вскричала Джоанна.
-- Она самая, -- ответила, приближаясь, юная леди. -- Та самая Алисия, которую вы считали мертвой и которую нашел ваш укротитель львов, вернул к жизни и за которой он даже ухаживал, если хочешь знать!
-- Я не верю этому! -- вскричала Джоанна. -- Дик!
-- "Дик"! -- передразнила Алисия. -- Вот вам и Дик!.. Да, сэр, и вам не стыдно покидать несчастных девиц в беде? -- продолжала она, повернувшись к молодому рыцарю. -- Вы оставляете их под сенью дуба, а сами уходите. Видно, правду говорят, что пора рыцарства миновала.
-- Сударыня, -- в отчаянии вскричал Дик, -- клянусь своей душой, я совершенно позабыл о вас! Сударыня, постарайтесь простить меня! Вы видите, я только что нашел Джоанну!
-- Я и не думала, что вы бросили меня намеренно, -- возразила она. -- Но все равно я жестоко отомщу. Я выдам леди Шелтон одну тайну... вернее -- будущей леди Шелтон, -- прибавила она, делая реверанс. -- Джоанна, -- продолжала она, -- клянусь душой, я верю, что твой возлюбленный отважен в сражении, но... позволь мне сказать все: он самый мягкосердечный простак в Англии. Бери его себе на здоровье! А сейчас, глупые дети, сперва поцелуйте меня каждый по очереди -- это принесет вам счастье, а потом целуйте друг друга ровно одну минуту по часам и ни одной секунды больше. А затем мы все втроем отправимся в Холивуд и пойдем как можно быстрее, потому что в этих лесах и холодно и небезопасно.
-- Но неужели мой Дик ухаживал за тобой? -- спросила Джоанна, прижимаясь к своему возлюбленному.
-- Нет, глупая девочка, -- ответила Алисия, -- это я ухаживала за ним. Я предложила ему жениться на мне, но он посоветовал мне выйти замуж за кого-нибудь другого. Так он и сказал. Словом, он не столь любезен, сколь прямодушен... А теперь, дети, будем благоразумны и пойдем вперед. Ну как, мы опять полезем через овраг или двинемся прямо в Холивуд?
[ 1 ]
[ 2 ]
[ 3 ]
[ 4 ]
[ 5 ]
[ 6 ]
[ 7 ]
[ 8 ]
[ 9 ]
[ 10 ]
[ 11 ]
[ 12 ]
[ 13 ]
[ 14 ]
/ Полные произведения / Стивенсон Р. / Чёрная стрела
|
Смотрите также по
произведению "Чёрная стрела":
|
Регистрация
Дизайн сайта — aminis
