Есть что добавить?
Присылай нам свои работы, получай litr`ы и обменивай их на майки, тетради и ручки от Litra.ru! |
|
 / Полные произведения / Некрасов А.С. / Приключения капитана Врунгеля
Приключения капитана Врунгеля [2/8]
Ну я решил так: дома разберемся. А у нас, у моряков, где дом? В море. Макаров, адмирал, помните, как говорил: "В море - значит дома". Вот и я так. Ладно, думаю, выйдем в море, а там подумаем. Запросим в крайнем случае инструкции в порту отправления. Да-с.
Вот и пошли. Идем. Встречаемся с рыбаками, с пароходами. Хорошо! А к вечеру ветерок закрепчал, начался настоящий шторм - баллов десять. Море бушует. Как поднимет нашу "Бу", как швырнет вниз!.. Снасти стонут, мачта скрипит. Белки в трю укачались с непривычки, а я радуюсь: "Беда" моя держится молодцом, на пять с плюсом сдает штормовой экзамен. И Лом - героем: надел зюйдвестку стоит, как влитой, у руля и твердой рукой дер- жит штурвал. Ну, я постоял еще, посмотрел, полюбовался на разбушевавшую- ся стихию и пошел к себе в каюту. Сел к столу, включил приемник, надел наушники и слушаю, что там в эфире творится.
Чудесная это штука - дио. Нажмешь кнопку, повернешь рукоятку - и на-ка, все к твоим услугам: музыка, погода на завтра, последние новости. Другие, знаете, болеют насчет футбола - так тоже, извольте: "Удар! Еще удар!.. И вратарь вынимает мяч из сетки..." Словом, не мне вам рассказы- вать: радио - великая вещь! Но я в тот раз как-то неудачно попал. Поймал Москву, настроился, слышу: "Иван... Роман... Константин... Ульяна... Татьяна... Семен. Кирилл..." - точно в гости пришел и знакомишься. Прямо хоть не слушай. А у меня еще зуб был с дуплом, разболелся что-то... должно быть, после купанья, - так разболелся, хоть плачь.
Ну, я решил прилечь, отдохнуть. Совсем было снял наушники, вдруг слы- шу: никак, SOS? Прислушался: "Т-Т-Т... Та, Та, Та, Т-Т-Т..." Так и есть: сигнал бедствия. Суд гибнет, и здесь где-то, близко. Я замер, ловлю каждый звук, хочу узнать поподробнее: где? что? В это время накатила волна, да так подда "Беду", что она, бедняжка, совсем легла на борт. Белки взвыли. Ното бы еще ничего. Тут гораздо хуже получилось: прием- ник прыг со стола, сорлся, знаете, хлоп о переборку и разлетелся в куски. И вижу: не соберешь. Передачу, конечно, как ножом отрезало. И та- кое тяжелое чувство: рядом кто-то терпит бедствие, а где, кто - неиз- вестно.
Надо идти выручатьа куда идти - кто его знает? И зуб еще хуже раз- болелся.
И вот представьте: он-то меня и выручил! Я недолго думая хватаю конец антенны - и прямо в зуб, в дупло. Боль адская, искры из глаз посыпались, но зато прм опять наладился. Музыки, правда, не слышно, да мне, приз- наться, тут музыка и ни к чему. Какая там музыка! А морзе зато - лучше не придумаешь: точка - кольнет незаметно, как булавочкой, а уж тире - точно кто шуруп туда закручивает. И никакого усилителя не нужно, и ника- кой настройки - больной зуб с дупм и без того обладает высокой чувствительностью. Терпеть трудно,онечно, но что поделаешь: в таком положении приходится жертвовать собой.
И, поверите ли, так всю передачу до конца на зуб и принял.
Записал, разобрал, перевел. Оказывается, почти рядом с нами норвежс- кий парусник потерпел аварию: сел на мель на Доггербанке, получил пробо- ину, вот-вот пойдет ко дну.
Тут думать некогда, надо идти выручать. Я забыл про зубную боль и сам стал распоряжаться спасением. Поднялся на палубу, стал к штурвалу. Идем. Ночь кругом, холодное море, волны хлещут, ветер свистит...
Ну, с полчаса прошли, отыскали норвежцев, осветили ракетами. Я вижу - дело дрянь. Вплотную, борт о борт, не станешь - разобьет. Шлюпки у них все снесло, а на концах перетаскивать людей в такую погоду тоже риско- ванно: перетопишь, чего доброго.
Зашел с одной стороны, зашел с другой - ничего не выходит. А шторм разыгрался пуще прежнего. Как накатит на это суднишко волна, так его и не видно совсем. Перекатывает через палубу, одни мачты торчат... Стоп, думаю, это нам на руку.
Я решил рискнуть. Зашел на ветер, повернул оверштаг и вместе с волной на всех парусах пошел фордевинд полным ходом.
Расчет тут был самый простой: у "Беды" осадка небольшая, а вол - как горы. Удержимся на гребне - как раз и проскочим над палубой.
Ну, знаете, норвежцы уже отчаялись, а я тут как тут. Стою в руле, правлю так, чтобы не зацепить за мачты, а Лом ловит потерпевших прямо за шиворот, сразу по двое. Восемь раз так прошли и вытащили всех - шестнад- цать человек во главе с капитаном.
Капитан немножко обиделся: ему последнему полагается покидать судно, а Лом в спешке да в темноте не разобрал, подцепил его первым. Некрасиво получилось, конечно, ну дничего, бывает... И только сняли последнюю пару, смотрю - катит девятыйал. Налетел, ухнул - только щепки полетели от несчастного суднишка.
Норвежцы сняли шапки, стоят дрожат на палубе. Ну, и мы посмотрели... Потом развернулись, легли на курс и пошли полным ходом назад, в Норве- гию.
На палубе теснота - не повернешься, но норвежцы ничего, довольны да- же. Да и понятно: конечно, и тесно и холодно, а все лучше, чемкупаться в такую погоду.
Да... Выручил, спас норвежцев. Вот тебе и "Беда"! Для кого беда, для кого чудесное, так сказать, избавление от гибели.
А все находчивость! В дальнем плавании, молодой человек, если хотите быть хорошим капитаном, никогда не теряйте ни одной возможности, ис- пользуйте все для пользы дела,аже личное недомогание, если к тому представится случай. Вот так-то!
Глава IV О нравах скандинавских народов, о неправильном произношении некоторых географических названий и применении белок в морском деле
Пришли назад в Норвегию, в город Ставангер. Эти моряки оказались бла- городными людьми и приняли нас великолепно.
Меня и Лома поместили в лучшей гостинице, яхту за свой счет покрасили самой дорогой краской. Да что там яхту, - белок и тех не забыли: выписа- ли на них документы, оформили как груз, а потом приходят и спрашивают:
- Чем прикажете кормить ваших милых животных?
А чем их кормить? Я в этом деле ничего не понимаю, никогда белок не разводил. Спросил у Лома, тот говорит:
- Точно не скажу, но, помнится, орехами и сосновыми шишками.
И вот, представляете, какая случайность: я свободно объясняюсь по-норвежски, а вот эти два слова забыл. Вертятся на языке, а вспомнить не могу. Как отшибло. Думал, думал, как быть? Ну и придумал: послал Лома вместе с норвежцами в бакалейную лавочку.
- Посмотрите, - говорю, - может быть и найдете что подходящее.
Пошел он. Потом вернулся, доложил, что все в порядке: нашел, мол, и орехи и шишки. Меня, признаться, несколько удивило, что в лавке торгуют шишками, но, знаете, в чужой стране чего не бывает!Может, думаю, для самоваров или, там, елки украшать, мало ли для чего?
А вечером прихожу на "Беду" - посмотреть, как идет окраска, заглянул в трюм к белкам - и чтобы вы думали! Лом ошибся, но до чего же удачно ошибся!
Гляжу - сидят мои белки, как на именинах, и за обе щеки уплетают оре- ховую халву. Халва в банках, и на каждой, на крышке, нарисован орех. А с шишками еще лучше: вместо шишек призли ананасы. Ну и действительно, кто не знает, легко может спутать. Ананасы, правда, размером побольше, в остальном похожи, и запах тот же.ом там, в лавочке, как увидел, ткнул пальцем туда-сюда, - вот оно таи получилось.
Ну, стали нас водить по театрам, по музеям, показыва различные дос- топримечательности. Показали, между прочим, живую лошадь. Это у них большая редкость. Ездят там на автомобилях, еще больше ходят пешком. Па- хали в то время своими силами, вручную, так что лошади были им ни к че- му. Каких помоложе - повывезли, постарше - так передохли, а которые ос- тались, так те стоят в зоопарках, жуют сено и мечтают.
И если выведут лошадь на прогулку, сейчас же собирается толпа, все смотрят, кричат, нарушают уличное движение. Все равно как у нас пошел бы жираф по улице, так тоже, я думаю, старшина не зналы, какой свет на светофоре зажигать.
Ну, а нам лошадь не в диковинку. Я даже решил удивить норвежцев: схватил ее за холку, вскочил, пришпорил каблуками.
рвежцы ахнули, а на другое утро все газеты поместили статью о моей храбрости и фотографию: мчится лошадь вскачь и я на ней. Без седла, ки- тель рстегнулся, трепещет на ветру, фуражка сбилась, ноги болтаются, а у лошади хвост трубой...
После я понял: неважная фотография, недостойная моряка, но тогда сго- ряча не обратил внимания и был тоже доволен.
И норвежцыстались довольны.
Вообще нужно сказать, приятная эта страна. И народ там хороший, та- кой, знаете, тихий народ, приветливый, добродушный.
Я там, в Норвегии, не раз, конечно, и прежде бывал, и смолоду, помню, такой у меня вышел случай.
Высадились мы в одном порту, а оттуда мой путь лежал по железной до- роге.
Ну-с, прихожу на станцию. Поезд не скоро. С чемоданами гулять, прямокажем, - затруднительно и неудобно.
Разыскал я начальника станции, спрашиваю:
- Где тут у вас камера хранения?
А начальник, славный такой старичок, развел руками.
- Извините, - говорит, - специального помещения для хранения ручной клади у нас не предусмотрено. Но это ничего, вы, - говорит, - не стес- няйтесь, оставьте, тут ваши чемоданчики, они никому не помешают, уверяю вас...
Вот так-то. А недавно дружок мой оттуда прибыл. У него, представьте, в поезде из купе увели чемодан. Да что там говорить: многое изменилось и в нравах и в обхождении. Ну как же, знаете: в войну немцы там побывали - новый порядок наводили. И сейчас посещают страну раые просветители, поднимают образ жизни на должную высоту. Ну и, конео, пообтерся народ, стал порасторопнее. Теперь уж и там понимают, что где плохо лежит. Культура!
Ну, а в то время жи там еще по старинке. Тихо жили. Но не все. Были и тогда в Норвегии люди, так сказать, передовые, вкусившие от древа поз- нания добра и зла. В, допустим, владельцы крупных магазинов, заведе- ний, фабрик. Эти и тогда понимали, где что плохо лежит.
И меня это тоже коснулось самым, так сказать, непосредственным обра- зом. Есть там фирма одна - производит телефоны, радиоприемники... Так вот, пронюхали эти фабриканты про мой зуб и забеспокоились. Да и понят- но: ведь если все станут на зуб принимать, никто и приемников покупать не будет. Урон-то какой! Тут забеспокоишься. Ну, и решили недолго думая завладеть моим изобретением, да и моим зубом заодно. Сначала, знаете, так это, по-хорошем прислали деловое письмо с предложением продать мой дефектный зуб. А я рассудил, думаю: "С какой же стати?" Зуб еще ничего, кусать можно, а что с дуплом, так это уж, извините, мое дело. У меня вот один знакомый есть, так он даже любит, когда зубы болят.
- Конечно, - говорит, - когда болят, действительно и больно и непри- ятно, но зато, когда пройдут, уж больно хорошо!
Да. Ну, я оетил, что не продаю зуб, и все тут...
Так, думаете, они успокоились? Как бы не так! Решили выкрасть мой зуб. Появились какие-то негодяи, ходят по пятам за мной, заглядывают в рот, шепчутся... Ну и стало мне не по себе: хорошо,ак один зуб, так уж и быть, ну а как для верности заберут совсем, с головой? Куда я без го- ловы пойду плавать?
Вот я и решил уйти от греха. Запросил в порту отправления инструкции по вопросу о белках, а сам, чтобы защититься от злоумышленников, принял особые меры: взял дубовую сдню, один конец засунул под ворота пакгау- за, другой под дверь кубра и приказал Лому грузить "Беду" балластом.
Яхта осела до фальшборта, сходня согнулась, как пружина, одним только краешком держится под дверью. Я перед сном осмотрел, проверил готовность этого сооружения и спокойно улегся спать. Даже вахту не выставил: неза- чем. И вот, знаете, под утро пришли. Я слышу осторожные шаги, скрип две- ри, потом вдруг - трах! - сходня выскочила из-под двери, разогнулась... Я выхожу - и вижу: подействовала моя катапульта, да еще как! Тут берегу была радиостанция, так этих негодяев забросило на самую верхушку, мачту. Они там зацепились штанами, висят и орут на весь город.
Как уж их снимали, не могу вам сказать - не видел.
Тут как раз пришел и вет из порта с предписанием сдать белок в Гам- бург. Был там знаменитый зоопарк Гаденбека, так он скупал различных зве- рей.
Я вам уже имел случай докладывать о некоторых преимуществах спортив- ного плавания. В спортивном плавании сам себе хозяин: ка хочешь, туда и идешь. А уж если связался с грузом, тогда все равно как извозчик: вож- жи в руках, а везешь - куда прикажут.
Вот, допустим, Гамбург. Да разве я пошел бы туда по своей охоте! Чего я там не видел? Шуцманов, о ли? Ну и опять же, знаете, усложняется плавание, появляется всяческая коммерческая переписка, соображения сох- ранности груза, таможенные формальности, тем более в Гамбурге... Народ там, не в пример норвежцам, тертый, невежлый - того и гляди, обдерут, как липку.
Кстати, знаете, никак не пойму, почему это у нас твердо так произно- сится: "Гамбург"? Неправильно это, тамошние жители называют свой город "Хамбург". Оно и звучит помягче, а главное, больше соответствует действительности.
Да, но р приказано, надо подчиняться. Привел в Гамбург "Беду", пос- тавил у снки, сам оделся почище и пошел разыскивать Гаденбека. Прихожу в зверинец. Там, знаете, и слоны, и тигры, и крокодил, и птица марабу, и белка эта самая висит тут же в клетке. Да какая еще белка, не моим чета! Мои бездельницы, сидят трюме, объедаются халвой, а у этой сделана вер- тушка, и она там все время, как заводная, как белка в колесе, так и пры- гает, так и вертится. Заглядишься!
Ну-с, разыскал я самого Гаденбека, представился и объяснил, что имею на борту полный груз белок, живьем, по сдной цене.
Гаденбек посмотрел в потолок, сложил руки на животе, покрутил пальца- ми.
- Белки, - говорит, - это такие с хвостиками и с ушками? Как же, знаю. Так у вас белки? Ну что же, я возьму. Только, знаете, у нас очень строго с контрабандой. Документы на них в порядке?
Тут я с благодарностью вспомнил норвежцев и выложил на стол докумен- ты. Гаденбек достал очки, взял платочек, не спеша стал протирать стекла. Вдруг, откуда ни возьмись, хамелеон. Прыг на стол, высул свой язычище, слизнул бумагу и был таков. Я за ним. Да где там!
А Гаденбек сложил свои очки, развел руками.
- Без документов, - говорит, - не могу. Рад бы, да не могу. У нас насчет эго очень строго.
Я расстроился, начал было спорить. Ну, вижу, делать нечего, ушел. Подхожу к пристани, смотрю - на "Беде" что-то неладн Толпа зевак кру- гом, на борту шуцманы, таможенники, портовые чиновники... Наседают на Лома, а тот стоит в серине и кое-как отругивается.
Я протолкался, успокоил их и разузнал, в чем дело. А дело приняло са- мый неожиданный и неприятный оборот. Гаденбек, оказывается, уже позвонил в таможню, а там подобрали статью, обвинили меня в незаконном ввозе ско- та и грозят отобрать судно вместе с грузом...
А мне и возразить нечего: действительно, документы утрачены, специ-льного разрешения на ввоз белок я не получал. Если правду сказать, кто же поверит? Доказательств нет никаких, а смолчать - еще хуже.
Словом, вижу: дело дрянь.
"Эх, - думаю, - куда ни шло! Вы так, и я так!"
дернул китель, выпрямился во весь рост и самому главному чиновнику являю:
- Требования ваши, господа чиновники, необоснованны, поскольку в меж- дународных морских законах прямо предусмотрен пункт, согласно которому непременные принадлежности судна, как-то: якоря, шлюпки, разгрузочные и спательные приспособления, средства связи, сигнальные устройства, топ- ливо и ходовые машины в количестве, необходимом для безопасного плава- ния, какими портовыми сборами не облагаются и специальному оформлению не подлежат.
- Совершенно с вами согласен, - отвечает тот, - но не откажитесь объяснить, капитан, к какой именно категории названных предметов относи- те вы своих животных?
Я было стал в тупик, н вижу, отступать уже поздно.
- К последней, господин чиновник: к категории ходовых машин, - отве- тил я и повернулся на каблуках.
Чиновники сначала опешили, потом пошептались между собой, и опять главный выступил вперед.
- Мы, - говорит, - охотно откажемся от наших законных претензий, если вы сумеете доказать, что имеющийсяа борту вашего судна скот действи- тельно служит вам ходовой машиной.
Вы сами понимаете: доказать такую вещь нелегко. Где там доказывать - время оттянуть бы!
- Видите ли, - говорю я, - ответственные части двигателя находятся на бегу, в ремонте, а завтра, извольте, представлю вам доказательства.
Ну, ушли они. Но тут же, рядом с "Бедой", смотрю, поставили полицейс- кий катер под парами, чтобы я не удрал под шумок.
А я, понимаете, забился в каюту, вспомнил ту белку, что у Гаденбека, взял бумагу,иркуль, линейку и стал чертить.
Через час мы вместе с Ломом пошли к кузнецу и заказали ему два коле- са, как у парохода, а третье вроде мельничного. Только у мельничного ступеньки снаружи, а мы сделали внутри и с двух сторон натянули сетку. Кузнецопался расторопный, понятливый. Сделал все к сроку.
На другой деньс утра, привезли все это хозяйство на "Беду". Паро- ходные колеса пристроили по бортам, мельничные посередине, соединили все три колеса общим валом и запустили белок.
Грызуны, знаете, ошалели от света, от свеже воздуха, понеслись как бешеные одна за одной по ступенькам внутри колеса. Вся наша машина зак- рутилась, и "Беда" без парусов пошла так, что полицейские на своем кате- ре насилу за нами угнались.
Со всех кораблей на нас смотрят в бинокли, на берегу толпы народа, а мы идем, только волны разбегаются в стороны.
Потом развернулись, встали назад, к причалу. Этот сый чиновник при- шел, расстроился совсем. Бранится, кричит, а сделать ничего не может.
А вечером на автомобиле прикатил сам Гаденбек. Вылез из машины, встал, посмотрел, сложил руки на животе, покрутил пальцами.
- Капитан Врунгель, - говорит, - это у вас белки? Как же, помню. Во сколько вы их оцениваете?
- Так, видите ли, - говорю я, - не в цене дело. Вы же знаете, доку- менты на них утрачены.
- Э, полно, - возражает он, - не тревожьтесь, капитан, вы не мальчик, должны понимать - у нас с этим делом просто. Вы цену скажите...
Ну, я назвал хорошую цену; он поморщился, но, не торгуясь, тут же расплатился, забрал белок вместе с колесами, а напоследок спрашивает:
- Чем вы их кормите?
- Халвой и ананасами, - ответил я и распрощался.
Не понравилсмне этот Гаденбек. Да и Гамбург вообще не понравился.
Глава V О селедках и о картах
В Голландию я совсем не хотел заходить. Страна эта незначительная и большого интереса для путешествника не представляет. Там только и есть три замечательные вещи: голландская сажа, голландский сыр и голландские селедки.
Меня как моряка, понятно, заинтересовало это последнее, и я решил за- вернуть в Роттердам, познакомиться с селедочным делом.
У них там оно поставлено на широкую ногу. Там селедок ловят, солят, маринуют, и свежую селедку морозят, и живую селедку можете купить и по- садить в аквариум.
И вот что в этом деле особенно поразительно: голландцывидимо, знают какой-то секрет. Иначе как же вы объясните такую неспредливость: вот шотландцы, например, пробовали ловить. Закинули сети, подняли - полно селедок. Ну, и обрадовались, понятно, но, коа разобрались хорошенько, разглядели, распробовали, обнаружилось, что селедки-то попались все, как есть, шотландские.
Норвежцы тоже пытались. Норвежцы - прославленные, первоклассные рыба- ки, но на этот раз и у них ничего не вышло. Тоже забросили сети, подня- ли, посмотрели - есть селедка, да только все сплошь норвежская.
А голландцы ловят и ловят уж который год, и им все попадается гол- ландская селедка различных сортов. Ну, и, конечно, они этим пользуются: продают свои селедки направо и налево - и в Южную Африку и в Северную Америку...
Я углубился в изучение этого вопроса, и тут мне совершенно неожинно удалось сделать одно важное открытие, которое коренным образом иенило первоначальный план моего похода. После ряда наблюдений я установил с исключительной точностью, что каждая селедка - рыба, но не каждая рыба - селедка.
А ведь это что значит?
Это значит, что незачем тратить огромные средства, незачем набивать ледок в бочки, грузить на корабли и выгружать снова, где это понадо- бится. Не проще ли согнать селедок в табун или в стадо - как хотите на- зовите - и гнать живьем до места назначения?
Раз каждая селедка - рыба, значит, утонуть она не может. Ведь рыбам свойственно плавать, не так ли? А с другой стороны, если прибьется какая посторонняя рыбина, так ведь не каждая рыба - селедка. Ее, значит, ниче- гне стоит обнаружить, отличить, отогнать, уничтожить, наконец.
И там, где при старом способе перевозки нужен был огромный грузовой пароход с большой командой, со сложными механизмами, при новой системе может справиться любое суденышко не больше моей "Беды".
Это теория, так сказать. Но теория заманчивая, и я решил на практике проверить свои соображения. А тут как раз и случай представился: в Се- верную Африку, в Александрию, отправляли партию селедок. Их уже поймали, собирались солить, но я приостановил дело. Селедок выпустили, согнали в табун, мы с Ломом подняли паруса и пошли. Лом встал в руль, а я уселся на самый нос, на бушприт, взял длинный хлыст, и, как только замечу каю постороннюю рыбину, я ее по губам, по губам!
И, знаете, прекрасно получилось: идут наши селедки, не тонут, резво идут. Мы за ними едва поспеваем. И посторонняя рыба не лезет. День так прошли - ничего. А к ночи чувствую - тяжело: следить устаешь, глаз не хватает, а главное, спать некогда. Один с селедками занят, другой в руле лько успевай поворачивайся. Ну хорошо бы день, два, уж как-нибудь постарались бы, а то путь далекий, впереди океан, тропические широты. Словом, чувствую, не справимся, все дело провалим.
Ну, я рассудил и решил взять на судно еще одного человека - матроса. И как раз, знаете, место удоое: в то время мы уже вошли в Английский канал, тут Франция под боком, порт Кале, а в Кале всегда полно безработ- ных моряков. Можно выбратього хотите: и плотника, и боцмана, и рулево- го первого класса. Я недолго думая подошел поближе к берегу, "Беду" по- ложил в дрейф, вызвал лоанский катер и откомандировал Лома на берег за матросом.
Тут, кочно, я допустил ошибку: набор команды - дело серьезное, от- ветственное. Лом, конечно, парень старательный, но молод, опыта нет. Нужно бы самому этим заняться, но, с другой стороны, и тут на борту, то- же, знаете, ушами хлопать некогда. Ведь как-никак перегонка селедок живьем - дело новое. И, как во вком новом деле, есть тут свои труднос- ти. Нужен глаз да глаз. Уйдешь, недоглядишь, а тут весь табун разбежит- ся. А тогда с убытками не рассчитаешься, опозоришься на весь мир, а главное, загубишь это прекрасное и полезное начинание.
Ведь, знаете, как это бывает: не выйдет с первого раза, а в другой и не доверит никто, и попробовать не дадут.
Да. Ну ладно. Отправил я Лома в Кале, выставил кресло на палубу, ле- жу. Одним глазом читаю, другим поглядываю на селедок. Пасутся рыбки, резвятся, сверкают на солнце чешуйками.
А к вечеру возвращается Лом и приводит с собой матроса.
Ямотрю - на вид парень ничего. Не очень молодой, но и не очень ста- ры ростом, правда, маловат, но по глазам видно - шустрый, и борода у него, как у морского разбойника. Только те, по слухам, все больше рыжие, а этот типичный брюнет. Грамотный, некурящий, одет чисто, знает четыре языка - английский, немецкий, французский и русский. Это Лома особенно прельстило: он к тому времени, грешным делом, стал уже забывать англи- кую речь. Фамилия у нового матроса несколько странная - Фукс, но, ае- те, фамилия - дело наживное, а мне еще Лом на ушко шепнул, что Фукс этот - клад, а не матрос: прексно разбирается в картах.
Тут уж я совсем успокоился: раз в картах разбирается - значит, моряк, значит, и в руле может постоять, значит, и вахту при случае может нести самостоятельно.
Словом, я согласился. Засал Фукса в судовую роль, объяснил обязан- ности, приказал Лому отвести ему место в трюме. Ну, потом подняли пару- са, развернулись и пошли льше.
И, знаете, как раз вовремя взяли человека. До тех пор нам везло: ве- тер все время дул в корму, чистый фордевинд. А тут задул прямо в нос - "вмордувинд", как говорится. В другое время я, может быть, поберег бы силы, остался бы в дрейфе или якорь бросил, но тут, сами понимаете: се- ледки. Им-то ветер нипочем, идут как ни в чем не бывало полным ходом, и нам, знач, нельзя отставать. Ну и пришлось идти в лавировку, зигзага- ми. Я ввистал всех наверх. Лома поставил пасти селедок, сам встал у штурвала, набрал ходу и скомандовал:
- К повороту приготовиться!
Смотрю - этот Фукс стоит, как свечка, руки в карманах, с иересом смотрит на паруса.
Ну, тут уж я прямо к нему обратился.
- Фукс, - кричу, - набивайте грот!
Он встрепенулся, посмотрел этак растерянно - и давай все дряд запи- хивать в кубрик: спасательные круги, запасной трос, фонари. Поворот, ко- нечно, не вышел, прозевали...
- Отставить! - кричу я.
Он тогда все пожитки назад вытащил и поставил у самого фальшборта.
у, я вижу, достался матрос! Ни в зуб ногой! Уж я на что человек спо- йный, но тут и меня зло взяло.
- Эй вы. Фукс, - говорю я, - какой же вы, к черту, матрос?
- А я, - ответил он, - не матрос, я сейчас просто так застрял на ме- ли, а друзья мне посоветовали климат переменить...
- Позвольте, - перебил я, - а как же мне Лом говори что вы в картах умеете разбираться?
- О, это сколько угодно, - отвечает он. - Карты - это моя специ- альность, карты - это мой хлеб, только не морские, а, простите, иг- ральные карты. Я, если хотите знать, я карточный шулер по профессии.
Я так и сел.
Ну, посуде сами, что мне с ним делать?
Списывать на берег - это еще сутки потерять. Ветер крепчает - того и гляди, поднимется шторм, тут селедки разбегутся. А с другой стороны, во- зить с собой этого шулера балластом - тоже неинтересно: он не только морской команды, он ни одной снасти не знает. Я было растерялся.
Но тут мне пришла блестящая мысль. Я, знаете, люблю иногда разложить пасьянс на досуге, и у меня нашлась на судне колода карт. Так я на каж- дую снть привязал поскорее по карте, привел яхту к ветру и повторил мане.
- К повороту приготовиться! Развязать тройку пик, подтянуть валета червей, смотать десятку треф...
И, знаете, поворот удался на славу, и этот Фукс действительно так в картах разбирался, что в темноте другой раз и то масти не путал.
от так и пошли дальше. Идем, лавируем. Ветер крепчает. Так бы оно ничего, но селедки меня беспокоят. Кто их знает, как они переносят пого- ? А мне не к спеху, груз не срочный, так зачем рисковать? Я решил отстояться в порту.
Глава VI, которая начинается недоразумением, а конется неожиданным купанием
Близ острова Уайт я свернул направо и пошел в Саутгемптон, в Англию. Бросил якорь на рейде. Лома оставил сторожить селедок, а мы с Фуксом се- ли на ялик и причалили к берегу. В прекрасном местечке высадились: трава подстрижена под гребеночку, дорожки посыпаны песком, и всюду такие кра- сивые загородочки и надписи: "Здесь не ходить, усадьба Арчибальда Ден- ди".
Только мы высадились, не успели гу шагнуть, нас окружили джентльме- ны во фраках, в котелках, в белых галстуках. Не то мистер Денди со своим семейством, не то министр иностранных дел со свитой, не то агенты тайной полиции - по костюму не разберешь. Ну, подошли поближе, поздоровись, разговорились, и знаете, что оказалось? Оказалось, что это у них нищие. В Англии так просто попрошайничать строжайше запрещено законом, а во фраке - пожалуйста. Если кто и подаст, считается, что нищих нет, а прос- то помог джентльмен джентльмену.
Ну, я роздал им кое-какую мелочь, иду дальше. Вдруг навстречу - еще один. Длинный, точно версту проглотил. Поравнялись. Он обнажает голову, раскланивася самым церемонным манером. Ну, я, понятно, пошарил в кар- мане, выудил две копейки и прямо ему в цилиндр. Я ждал благодарности, а он, представьте себе, вспыхнул, фыркнул, вставил в глаз монокль и очь внушительно произнес:
- Арчибальд Денди, эсквайр. С кем имею честь?
- Капитан дальнего плавания Христофор Врунгель, - пдставился я.
- Очень приятно, - говорит он. - Защищайтесь, капитан Я было стал извиняться, да где там! Вижу - поздно. Какие уж там изви- нения! Он поставил цилиндр на травку, сбросил фрак... Ну, и я, знаете решил постоять за себя: скинул китель, занял боевую позицию.
Фукс тоже не растерялся, взял на себя роль судьи, отошел чуть в сто- ронку и во все горло крикнул:
- Секунданты, аут! Гонг!
Мистеренди запрыгал, запыхтел, завертел кулаками. Похоже, как, зна- ете, мальчишки в паровоз играют. Ринулся на меня. Пришлось и мне порабо- тать кулаками.
Я не люблю давать волю рукам, но тут бокс, благородная схватка, - я размахнулся... и едва успел задержать удар.
Вижу - скверная штука: при разности пропорцинаших фигур я, куда бы ни метил, все равно попаду ниже пояса. А это,наете, не по правилам. Он же, напротив, лупит воздух у меня над фуражкой. И тоже все впустую. Пер- вый раунд так и окончился без результата.
Но решать бой все равно как-то нужно было, и тут нас выручил Фукс.
- Пожалуйста, капитан, - говорит он и подставляет плечи.
Я вскочил на него верхом и вижу - совсем другое дело. Я теперь на уровне противника, так сказатьи могу вступить в бой на законных осно- ваниях. Фукс подо мной прыгает, рвется в бой. Ну, я вижу, пора действо- вать.
- Давайте, Фукс! - ворю.
Ему, видимо, было нелегко, но он бодро прохрипел:
- Гонг! И мы начали снова...
Мистер Денди дрался блестяще. Я получил жестокий удар в переносицу, но тут вспомнил молодость, пришпорил Фукса, перешел в инфайтинг и нанес противнику срушительный оперкут.
Он замер на секунду, закрыл глаза, опустил руки по швам и вдруг рух- нул, как мачта. Фукс достал у него из жилетного кармана часы и стал громко отсчитывать секунды. Минут через сорок мистер Денди очнулся. По- тер скулу, удивленно посмотрел по сторонам, заметил нас с Фуксом, вско- чил и стал приводить в порядок одежду.
[ 1 ]
[ 2 ]
[ 3 ]
[ 4 ]
[ 5 ]
[ 6 ]
[ 7 ]
[ 8 ]
/ Полные произведения / Некрасов А.С. / Приключения капитана Врунгеля
|
|
Регистрация
Дизайн сайта — aminis
