• Сочинения
  
• Краткие содержания
  
• Полные произведения
  
• Характеристики
  
• Биографии
  
• Критика
  
• ГДЗ
  

/ Полные произведения / Воннегут К. / Галапагосы

Галапагосы [6/14]

Скачать полное произведение

    Люди же представляли собой молекулы, способные исполнять множество и множество самых различных танцев либо вообще отказываться танцевать - как им было угодно. Моя мать умела танцевать вальс, танго, румбу, чарльстон, линдихоп, джиттербаг, ватузи и твист. Отец же не желал танцевать и имел на то полное право.
    Глава 21
     После того как миссис Онассис изъявила желание отправиться в "Естествоиспытательский круиз века", от желающих не стало отбоя, и Рок и Мэри Хепберн с их жалкой каюткой, расположенной под ватерлинией, были напрочь забыты. К концу марта Кинг уже получил возможность опубликовать список пассажиров, возглавляемый миссис Онассис, за которой следовали имена почти столь же блестящие: доктор Генри Киссинджер, Мик Джеггер, Палома Пикассо, Уильям Ф.Бакли-младший, само собою - Эндрю Макинтош, Рудольф Нуриев, Уолтер Кронкайт и так далее, и так далее. Зенджи Хирогуши, путешествовавший под именем Зенджи Кендзабуро, был назван в этом списке всемирно известным специалистом по болезням животных - дабы поставить его более или менее вровень с другими.
     Два имени не были вообще включены в список по деликатным соображениям - чтобы не порождать затруднительного вопроса, кто они такие, ибо на самом деле они были именно совершенные никто. Я имею в виду Роя и Мэри Хепберн с их жалкой каюткой ниже ватерлинии.
     А затем этот слегка урезанный список стал официальным. Так что когда авиакомпания "Экваториана эйрлайнз" в мае отправила всем участникам телеграммы с извещением об организации специального рейса для тех из них, кто окажется в Нью-Йорке, за сутки до отплытия "Bahia de Darwin" - Мэри Хепберн такого послания не получила. За извещенными высылались роскошные лимузины, готовые доставить их в аэропорт из любой точки города. Все кресла в самолете способны были трансформироваться в кровати, а салон туркласса был переоборудован под кабаре со столиками и подиумом, на котором труппа Эквадорского фольклорного балета должна была исполнять традиционные танцы разных индейских племен, включая неуловимых канка-боно. Пассажирам предполагалось подавать изысканные блюда и вина, достойные лучших ресторанов Франции. И все это бесплатно. Однако Рой и Мэри Хепберн так об этом и не узнали.
     Как, впрочем, не получили они и письма, адресованного всем остальным еще в июне, от доктора Хосе Сепульведа де ла Мадрид, президента Эквадора, с приглашением на официальный завтрак, дававшийся в честь участников круиза в отеле "Эльдорадо", и на последующий торжественный парад, во время которого их должны были в запряженных лошадьми и украшенных цветами экипажах провезти от отеля до пристани, где их ожидал корабль.
     Равно как не получала Мэри и ноябрьской телеграммы Кинга, направленной всем, включенным в список. В ней говорилось, что, несмотря на сгущающиеся на экономическом горизонте тучи, экономика Эквадора по-прежнему достаточно крепка, поэтому опасаться, что "Bahia de Darwin" может не отправиться в плавание в запланированные сроки, не приходится. О чем в этом послании не сообщалось - так это о том, что список пассажиров к тому моменту уже сократился наполовину - о чем Кингу было известно - ввиду отказов, пришедших от всех участников круиза, за исключением японцев и американцев. Так что почти все, кто еще намеревался принять участие в путешествии, должны были прилететь тем самым специальным рейсом из Нью-Йорка.
     И вот теперь секретарша Кинга только что вошла к нему в кабинет, чтобы передать услышанное по радио сообщение, что Государственный департамент США не рекомендует американским гражданам отправляться в ближайшее время в Эквадор.
     Стало быть, на проекте, который Кинг по праву считал своим самым блестящим успехом, можно было поставить крест. Ничего не смысля в кораблестроении, он сумел добавить судну привлекательности, убедив его владельцев назвать их детище не "Антонио Хосе де Сукре", как они намеревались вначале, а "Bahia de Darwin". Ему удалось превратить заурядное двухнедельное плавание на архипелаг и обратно в естествоиспытательский круиз века. Как он сотворил это чудо? Да благодаря тому, что ни разу не назвал это путешествие иначе чем "Естествоиспытательским круизом века".
     Если даже, в чем Кинг был уже почти уверен, "Bahia de Darwin" не отправится на следующий день в круиз, некоторые побочные эффекты организованной им рекламной кампании все равно будут продолжать действовать.
     С помощью своих рассказов о чудесах, которые предстоит увидеть во время этого путешествия миссис Онассис, доктору Киссинджеру, Мику Джеггеру и другим, он способствовал массовой популяризации естественной истории. А также создал двух новых знаменитостей: Робера Пепена, который, после того, как его наняли командовать камбузом на первое плавание, был объявлен Кингом "величайшим шеф-поваром Франции"; и Адольфа фон Кляйста, капитана "Bahia de Darwin", который - с его внушительным носом и таким видом, точно он скрывает от мира некую невыразимую личную трагедию, - проявил во время съемок телешоу с его участием дар первоклассного комика.
     У Кинга в досье хранилась расшифровка выступления капитана в шоу "Сегодня вечером", которое вел Джонни Карсон. В этой передаче, как и во всех остальных, капитан щеголял в ослепительном, белом с золотом мундире, носить который ему давало право его звание адмирала запаса Эквадорского военно-морского флота. Текст расшифровки читался так:
    ***
     КАРСОН: Мне кажется, фамилия "фон Кляйст" звучит как-то не слишком по-южноамерикански...
     КАПИТАН: Она инкская - самая распространенная среди инков, вроде фамилии "Смит" или "Джонс" в англоговорящих странах. Если вы почитаете свидетельства испанских первопроходцев, которые разрушили империю инков за ее антихристианскую сущность, то...
     КАРСОН: Да?..
     КАПИТАН: Надеюсь, вы их читали?
     КАРСОН: Это моя настольная книга - наряду с автобиографией Хеди Ламарр "Экстаз и я".
     КАПИТАН: Тогда вам известно, что каждого третьего индейца, сожженного за ересь, звали фон Кляйст.
     КАРСОН: Большой ли военно-морской флот у Эквадора?
     КАПИТАН: Четыре подводные лодки. Они постоянно находятся под водой и никогда не всплывают.
     КАРСОН: Не всплывают?
     КАПИТАН: Никогда. Уже многие годы.
     КАРСОН: Но с ними поддерживают радиосвязь?
     КАПИТАН: Нет. Они хранят радиомолчание. Это их собственная инициатива.
     Мы бы и рады были поддерживать с ними связь, но они предпочитают молчать.
     КАРСОН: А почему они так долго остаются под водой?
     КАПИТАН: Об этом вам лучше спросить их самих. Видите ли, Эквадор - демократическая страна. Даже те из нас, кто служит на флоте, действуют в очень широких рамках дозволенного.
     КАРСОН: Существует мнение, что Гитлер, возможно, еще жив и находится в Южной Америке. Как по-вашему - есть ли такая вероятность?
     КАПИТАН: Я знаю, что в Эквадоре есть люди, которые не прочь были бы заполучить его себе на обед.
     КАРСОН: Симпатизирующие нацизму...
     КАПИТАН: Этого я не знаю. Думаю, такое не исключено.
     КАРСОН: Ну, если они были бы не прочь заполучить его себе на обед...
     КАПИТАН: То, должно быть, они каннибалы. Я имел в виду канка-боно. Те не прочь заполучить себе на обед кого угодно. Они - как это по-английски?..
     У меня вертится на языке...
     КАРСОН: Пожалуй, мы можем перейти к следующему вопросу.
     КАПИТАН: Нет, они... они... канка-боно...
     КАРСОН: Подумайте. Не спешите.
     КАПИТАН: Ага! Они "аполитичны". Вот это слово. Аполитичны - именно таковы эти канка-боно.
     КАРСОН: Но они граждане Эквадора?
     КАПИТАН: Да, конечно. Я же сказал, что у нас демократия. Каждому каннибалу дано право голоса.
     КАРСОН: У меня есть еще один вопрос, который просили задать вам несколько дам. Быть может, он слишком личного свойства...
     КАПИТАН: Почему столь красивый и обворожительный мужчина, как я, ни разу не испытал радости брака?
     КАРСОН: У меня самого есть кое-какой опыт в этих вопросах, как вы знаете - или, возможно, не знаете...
     КАПИТАН: Пойти на это было бы с моей стороны бесчестно по отношению к женщине.
     КАРСОН: Хм, разговор наш принимает слишком интимный характер. Давайте лучше поговорим о синелапых олушах. Может быть, самое время показать фильм, который вы нам привезли?
     КАПИТАН: Нет-нет! Я полон желания обсудить свой отказ вручать кому-либо руку и сердце. С моей стороны было бы бесчестно жениться, поскольку в любой момент мне могут поручить командование подлодкой.
     КАРСОН: И тогда вам придется уйти под воду и никогда больше не всплывать?
     КАПИТАН: Такова традиция.
    ***
     Кинг глубоко вздохнул. Список пассажиров лежал перед ним на столе, и половина имен была вычеркнута - имена мексиканцев, аргентинцев, итальянцев, филиппинцев и прочих, которые были настолько глупы, что хранили свои состояния в национальной валюте. Оставшиеся, за исключением шестерых, уже добравшихся до Гуаякиля, все находились в пределах Нью-Йорка, и с ними легко можно было связаться по телефону.
     - Думаю, нам нужно сделать несколько звонков, - известил Кинг секретаршу.
     Та предложила всех обзвонить, но он ответил "нет". Эту обязанность он чувствовал себя не вправе препоручать кому-то другому. Он убедил всех этих знаменитостей принять участие в круизе, обольстив в том числе, подобно любовнику, самых могущественных формирователей общественного мнения. И теперь, как приличествует ответственному любовнику, должен был лично сообщить им неприятную весть. По крайней мере ему не трудно будет разыскать большинство из них. Всего их насчитывалось сорок два человека, включая супруг и спутниц - то есть совершенных "никто". При этом они разбились на несколько компаний (о чем подробно сообщалось в тот день в рубриках светских сплетен), чтобы весело провести время, остававшееся до того часа, когда роскошные лимузины должны были с баюкающим, обволакивающим комфортом отвезти их в Международный аэропорт имени Кеннеди для посадки на самолет "Экваториана эйрлайнз", вылетающий десятичасовым специальным рейсом в Гуаякиль.
     Хорошо еще, что ему не нужно было договариваться о возвращении их денег. Ибо поездка не стоила всем им ни цента, и к этому времени они уже получили бесплатно комплект дорожных сумок, туалетные принадлежности и панамы.
     В виде невеселого развлечения для себя самого и секретарши Кинг проделал обычный свой трюк с чучелом морской игуаны. Взяв ее и прижав к уху, точно телефонную трубку, он произнес:
     - Миссис Онассис? Боюсь, я вынужден сообщить вам огорчительное известие. Вам, видимо, так и не удастся воочию увидеть брачные танцы синелапых олуш.
    ***
     Телефонные извинения Кинга, собственно, были просто галантной формальностью. Ни один из его собеседников уже не надеялся оказаться в десять часов вечера в самолете. Кстати сказать, Эндрю Макинтошу, Зенджи Хирогуши и брату капитана, Зигфриду, суждено было к этому часу уже расстаться с жизнью и совершить короткое путешествие по голубому туннелю, ведущему в загробный мир.
     Все значившиеся в списке пассажиров, с кем переговорил Кинг, успели составить для себя новые планы на предстоящие две недели. Многие, взамен круиза, собирались покататься на лыжах под надежной защитой границ США.
     Участники одной из компаний, веселившиеся вшестером, решили отправиться в некую смесь животноводческого хозяйства и теннисного клуба, находившуюся в Фениксе, штат Аризона.
     Последний звонок, который Кинг сделал перед уходом из своего офиса, был данью человеку, успевшему за последние десять месяцев стать его близким другом: доктору Теодоро Доносо, поэту и врачу из Кито, являвшемуся представителем Эквадора в Организации Объединенных Наций. Свою медицинскую научную степень тот получил в Гарварде. Несколько других эквадорцев, с которыми Кингу довелось иметь дело, также обучались в Соединенных Штатах.
     Капитан "Bahia de Darwin", Адольф фон Клянет, закончил Военно-морскую академию США в Аннаполисс. Брат капитана, Зигфрид, был выпускником Корнелловской гостиничной школы в Итакс, штат Нью-Йорк.
     На другом конце, в посольстве раздавался многоголосый шум, словно там шло буйное веселье. Доктор Доносо приглушил его, закрыв дверь.
     - Что у вас празднуют? - спросил Кинг.
     - Это фольклорный балет, - пояснил посол, - репетирует огненный танец канка-боно.
     - Они еще не знают, что путешествие отменено? - поинтересовался Кинг.
     Оказалось, знают. И намерены остаться в Соединенных Штатах, чтобы зарабатывать доллары для своих домашних, оставленных в Эквадоре, исполняя в ночных клубах и театрах свой коронный номер, прославленный рекламной кампанией Бобби Кинга: огненный танец канка-боно.
     - Среди них есть хоть один настоящий канка-боно? - вновь спросил Кинг.
     - Насколько я могу догадываться, во всем свете не осталось ни одного настоящего канка-боно, - ответил посол, написавший в свое время стихотворение в двадцать шесть строк под названием "Последний канка-боно". Стихотворение было посвящено исчезновению этого маленького племени, обитавшего во влажных лесах Эквадора. В начале произведения в живых еще насчитывалось одиннадцать канка-боно, в финале же оставался лишь один, да и тот чувствовал себя неважно. Однако то было всего лишь упражнение творческой фантазии, ибо автор, как и большинство эквадорцев, сроду не видел живого канка-боно. Он слышал, что численность племени упала до четырнадцати человек, так что окончательное вымирание его под натиском цивилизации представлялось неизбежным.
     Откуда ему было знать, что не пройдет и века, как в жилах всех человеческих существ на Земле будет течь преимущественно кровь канка-боно - с небольшими добавками фон Кляйста и Хирогуши.
     И этот поразительный поворот событий произойдет в значительной степени по вине одного из двух совершенных "никто" в списке участников "Естествоиспытательского круиза века". А именно - Мэри Хепберн. Вторым "никто" был ее муж, также сыгравший решающую роль в судьбе человечества - благодаря тому, что накануне собственного вымирания он забронировал одну-единственную дешевую каюту под ватерлинией.
    Глава 22
     Двадцатишестистрочный плач посла Доносо по "Последнему канка-боно" был преждевременным, чтобы не сказать больше. Ему скорее следовало бы излить на бумаге скорбь по "Последнему жителю Южноамериканского континента", "Последнему жителю Североамериканского континента", "Последнему жителю Европы", "Последнему жителю Африки" и "Последнему жителю Азии".
     Но, во всяком случае, он правильно угадал, что произойдет в ближайший час или около того с состоянием духа эквадорцев, сказав Бобби Кингу по телефону: "Там все начнут разваливаться на глазах, стоит им узнать, что миссис Онассис все-таки не приедет".
     - Как все может измениться всего за тридцать дней, - промолвил Кинг. - "Естествоиспытательский круиз века" был лишь одним из множества событий, которых так ожидали эквадорцы. И вдруг стал единственным.
     - Это как если бы мы приготовили огромный хрустальный графин игристого пунша, а он за одну ночь обратился в ржавое ведро с нитроглицерином, - поддержал Доносо. И добавил, что по крайней мере "Естествоиспытательский круиз века" отсрочил на одну-две недели для Эквадора необходимость взглянуть в лицо неразрешимым экономическим проблемам. В соседних странах - Колумбии на севере и Перу на юге и востоке - были свергнуты правительства и установлены военные диктатуры. И новые правители Перу, кстати сказать, чтобы отвлечь большие мозги своих сограждан от всех передряг, как раз собирались объявить войну Эквадору.
    ***
     - Если бы миссис Онассис отправилась туда сейчас, - продолжал Доносо, - народ принял бы ее как спасительницу, чудотворицу. Все ожидали бы, что она вызовет в Гуаякиль суда, груженные пищей, и бомбардировщики США по се ведению станут сбрасывать на парашютах зерно, молоко и свежие фрукты для эквадорских детей!
     Надо сказать, ныне никто по достижении девятимесячного возраста не ожидает для себя ниоткуда никакой помощи. Ровно столько длится сегодня детство человека.
    ***
     Самого меня оберегали от собственных моих безрассудства и беспечности до десяти лет - когда мать бросила нас с отцом. С тех пор я был предоставлен самому себе. Мэри Хепберн получила независимость от родителей только после присуждения ей степени магистра, в возрасте двадцати двух лет. Адольфа фон Кляйста, капитана "Bahia de Darwin", родители постоянно выручали, платя за него карточные долги и штрафы - за вождение автомобиля в нетрезвом состоянии, хулиганские нападения, сопротивление при арестах, акты вандализма и так далее. Так продолжалось до достижения им двадцати шести лет, когда отец его, под влиянием прогрессирующей хореи Хантингтона, убил свою жену.
     Лишь после этого капитан начал отвечать за собственные ошибки.
     Не удивительно, что в те времена, когда детство людей настолько затягивалось, многие из них приобретали на всю жизнь привычку верить - даже после кончины их родителей - в то, что кто-то присматривает за ними: Бог, или какой-нибудь святой, или ангел-хранитель, или звезды, или что бы там ни было.
     Сегодня ни один человек подобных иллюзий не питает. Каждый рано узнает, в каком мире он живет, и редкому взрослому не доводилось воочию увидеть, как его братец, сестренка, мать или отец проглочены были китом-убийцей или акулой.
    ***
     Миллион лет назад велись страстные споры о том, допустимо или нет с помощью механических средств мешать оплодотворению яйцеклеток спермой или вычищать оплодотворенные яйцеклетки из матки - с тем, чтобы численность человечества не превысила продовольственные ресурсы.
     Сегодня проблема эта полностью решена без всякой необходимости прибегать к противоестественным способам. Киты-людоеды и акулы удерживают род людской в удобных и легких для управления рамках. И никто не голодает.
    ***
     Мэри Хепберн преподавала в Илиумской средней школе не только общую биологию, но и курс физиологии человека. Что ставило ее перед необходимостью описывать различные приспособления для ограничения рождаемости, которыми самой ей сроду не приходилось пользоваться, ибо муж был ее единственным любовником за всю жизнь, и они с Роем с самого начала мечтали завести ребенка.
     Она, не сумевшая забеременеть ни разу за все годы усиленных половых сношений с Роем, вынуждена была предупреждать школьниц, как легко может самка человека зачать в результате даже самого, казалось бы, мимолетного, непродолжительного и неглубокого контакта с самцом. И после нескольких лет преподавания большинство своих предупреждающих рассказов она могла иллюстрировать жизненными примерами - произошедшими с ученицами той же школы, которых она знала лично.
     Не было почти ни одного учебного года, который не был бы отмечен беременностью очередной несовершеннолетней, а в памятный весенний семестр 1981 года их было целых шесть. И около половины девочек, ожидавших ребенка, достаточно искренне заявляли о своей любви к тем, с кем они спарились. В то время как другая сторона, юноша, перед лицом противоречивых свидетельств, которые нельзя назвать иначе как неопровержимыми, клялся, что, как бы он ни бился, не может вспомнить, чтобы когда-либо совершал в отношении первой стороны действия, способные привести к рождению ребенка.
     И Мэри в конце весеннего полугодия 1981 года обронила в беседе с коллегой-преподавательницей: "Для некоторых забеременеть все равно что простудиться". И в этом, безусловно, была аналогия: простуды, как и дети, порождаются микроорганизмами, которые ничто так не любят, как слизистую оболочку.
    ***
     По истечении десяти лет, проведенных на острове Санта Росалия, Мэри Хепберн воочию убедится, как легко девушка-подросток может забеременеть от семени мужчины, стремящегося лишь получить сексуальное облегчение и не питающего к ней ни малейших чувств.
    Глава 23
     Итак, нимало не подозревая, что тому суждено стать праотцом человечества, я вторгся в мысли капитана Адольфа фон Кляйста, когда он ехал на такси из международного аэропорта Гуаякиля к месту швартовки "Bahia de Darwin". Мне и в голову не могло прийти, что роду человеческому предстоит, волей счастливого случая, сократиться до считанных единиц и затем, опять же волей счастливого случая, умножиться снова. Я был уверен, что этот хаос с участием миллиардов большемозглых людей, мечущихся во всех направлениях и плодящихся не переставая, будет длиться бесконечно. Казалось маловероятным, чтобы какая бы то ни было отдельная личность приобрела значимость в этом беспорядочном буйстве.
     В этом смысле то, что я избрал средством передвижения голову капитана, было равноценно удаче игрока, который, опустив монету в автомат в неком гигантском казино, сразу сорвал банк.
     Больше всего меня привлекла в нем его форма. На нем был белый с золотом китель адмирала запаса. Сам я был рядовым, и мне было любопытно узнать, как выглядит мир глазами человека, носящего высокий армейский чин и стоящего высоко на общественной лестнице.
     Я был заинтригован, обнаружив, что его большой мозг занят размышлениями о метеоритах. В те времена со мною частенько так случалось: я забирался в чьи-нибудь мысли в ситуации, представлявшейся мне чрезвычайно интересной, но выяснялось, что увесистый мозг этого человека занимали вещи, не имевшие ни малейшего отношения к стоящей перед ним проблеме.
    ***
     То же самое - с капитаном и метеоритами. Он вполуха слушал своих инструкторов в Военно-морской академии США и окончил ее в хвосте своего класса. И даже наверняка был бы отчислен за шпаргалки на экзамене по небесной навигации - не вмешайся его родители по дипломатическим каналам.
     Однако одна лекция произвела на него впечатление: на тему о метеоритах.
     Инструктор рассказывал, что дожди крупных камней из космоса были на протяжении многих эпох обычным делом, и воздействие их оказывалось настолько ужасающим по силе, что привело, как полагают, к исчезновению многих форм жизни, включая динозавров. По его словам, у людей есть все основания ожидать в любой момент новых разрушительных камнепадов, и потому следует разработать способ отличения вражеских ракет от метеоритов.
     В противном случае никем не организованная бомбардировка из космоса может послужить толчком для Третьей мировой войны.
     И это апокалипсическое предупреждение так идеально уложилось в микросхему его мозга - еще до того, как отца его поразила хорея Хантингтона, - что с тех пор он до конца жизни и впрямь верил, что наиболее вероятной причиной истребления человечества являются метеориты.
     В его глазах для человечества это был бы гораздо более почетный, поэтичный и прекрасный способ умереть, чем Третья мировая война.
    ***
     Познакомившись с его большим мозгом поближе, я понял, что в его размышлениях о метеоритах при виде голодных толп и военного положения на улицах Гуаякиля была своя логика. Даже пусть и без апофеоза в виде метеоритного дождя жизнь в Гуаякиле, похоже, подходила к концу.
    ***
     В некотором смысле, впрочем, человек этот уже испытал удар метеорита: после убийства матери отцом. И его ощущение жизни как бессмысленного кошмара, в котором никому невдомек и нет дела, что творится вокруг, мне было до боли знакомо.
    ***
     Именно это я чувствовал во Вьетнаме, застрелив старуху - беззубую и согбенную, какой суждено было стать Мэри Хепберн к концу жизни. А застрелил я ее за то, что та уложила моих лучшего друга и злейшего врага во всем взводе - одной ручной гранатой.
     Этот эпизод заставил меня пожалеть, что я живу, и позавидовать бездушным камням. В тот момент я предпочел бы быть камнем, подвластным лишь законам Природы.
    ***
     Прямо из аэропорта капитан отправился на свой корабль, не заезжая в отель повидаться с братом. На протяжении всего долгого перелета из Нью-Йорка он пил шампанское, и поэтому теперь у него раскалывалась голова.
     Когда же мы оказались на борту "Bahia de Darwin", мне стало очевидно, что его капитанские функции, как и полномочия адмирала запаса, носили чисто церемониальный характер. Заниматься навигацией, инженерной частью и дисциплиной команды обязан был кто-то другой - покуда капитан общается с видными фигурами из числа пассажиров. Как обращаться с кораблем, он знал слабо и полагал, что и не должен слишком хорошо в этом разбираться. Знакомство его с Галапагосскими островами было также весьма фрагментарным.
     Будучи адмиралом, он посетил с церемониальными визитами военно-морскую базу на острове Бальтра и Дарвиновскую исследовательскую станцию на Санта Крусе - опять же в основном как пассажир на борту судна, командиром которого он формально являлся. Остальные же острова архипелага были для него терра инкогнита. С гораздо большим успехом он мог бы быть инструктором на облюбованных горнолыжниками снежных склонах Швейцарии, за игровыми столами казино в Монте-Карло или в конюшнях поло-клубов в Палм Бич.
     Но опять же - какое это имело значение? Обслуживать участников "Естествоиспытательского круиза века" должны были гиды и лекторы, прошедшие подготовку на Дарвиновской исследовательской станции и имеющие степени по естественным наукам. Капитан намеревался внимательно слушать их и таким образом познакомиться с архипелагом - одновременно с остальными пассажирами.
    ***
     Забираясь в череп капитана, я надеялся узнать, каково быть верховным командующим. Вместо этого я узнал, каково играть в обществе роль бабочки.
     Поднимаясь по трапу, мы с капитаном удостоились всевозможных знаков армейского почтения. Но когда мы уже очутились на борту судна, ни один офицер или член команды не обратился к нам за инструкциями, заканчивая последние приготовления к встрече миссис Онассис и прочих.
     Насколько капитану было известно, судно таки должно было отплыть на следующий день. По крайней мере обратного ему никто не говорил. Так как он лишь час назад вернулся в Эквадор и живот его был набит добротной нью-йоркской пищей, а голова раскалывалась после шампанского, до него еще не дошло, в какой ужасный переплет попали он и его корабль.
    ***
     Существует один свойственный людям дефект, который закону естественного отбора еще предстоит исправить: и по сей день человек с полным желудком ведет себя в точности так же, как и его предки миллион лет тому назад, - с трудом осознает страшно неприятное положение, в котором он, возможно, находится. Тогда-то он и забывает, что нужно быть начеку, остерегаясь акул и китов.
     Но особенно трагические последствия имел этот недостаток миллион лет назад, поскольку люди, наиболее информированные о состоянии планеты, подобные, скажем, Эндрю Макинтошу, и достаточно богатые и могущественные, чтобы остановить ход разорения и распада, были по определению чересчур сытыми.
     Так что, по их убеждению, все обстояло совершенно прекрасно.
     Несмотря на все компьютеры, измерительные приборы, информаторов, аналитиков, банки данных, библиотеки и разнообразных экспертов, имевшихся у них в распоряжении, их глухие и слепые животы оставались последней инстанцией в определении того, терпит или нет решение той или иной проблемы - такой, как, скажем, истребление лесов в Северной Америке и Европе кислотными дождями.
     И чтобы продемонстрировать, какого рода советы давал и дает сытый желудок, - вот что посоветовал он капитану, когда первый помощник, Эрнандо Крус, сообщил ему, что ни один из гидов не явился и не дал о себе знать и что треть команды успела дезертировать, предпочтя заняться судьбой своих семей: "Терпение. Улыбайся. Выгляди уверенным. Все как-нибудь да устроится к лучшему".
    Глава 24
     Мэри Хепберн смотрела и оценила по достоинству комическое представление, разыгранное капитаном в шоу "Сегодня вечером", а также следующее его выступление, в передаче "С добрым утром, Америка". В этом смысле ей казалось, что она уже знала его - еще до того, как ее большой мозг убедил ее приехать в Гуаякиль.
     Беседу с капитаном в шоу "Сегодня вечерам" показали через две недели после смерти Роя, и тому первому после печального события удалось заставить ее громко смеяться. Она сидела в своем домишке - последнем обитаемом среди окружающих его пустых и предназначенных на продажу - и слышала собственный хохот, вызванный рассказом о нелепом эквадорском флоте субмарин, где следуют традиции уходить под воду и больше не всплывать.
     Она решила, что фон Кляйст должен во многом напоминать Роя своей любовью к природе и технике. Иначе почему бы его избрали на должность капитана "Bahia de Darwin"?
     При этой мысли она, под влиянием своего крупного мозга и к вящему своему душевному замешательству - хотя поблизости и не было никого, кто мог бы услышать, - произнесла, обращаясь к изображению капитана в электроннолучевой трубке:
     - Ты случайно не хотел бы на мне жениться?
    ***
     Впоследствии обнаружилось, что в технике она разбиралась пусть не намного, но лучше, чем капитан, - просто вследствие совместной жизни с Роем.
     После смерти мужа, к примеру, если газонокосилка не желала заводиться, она могла сама заменить запальную свечу и запустить машину - чего сроду не умел капитан.
     И об архипелаге она знала гораздо больше. Именно Мэри правильно опознала остров, на котором им суждено было загорать. Капитан, пытаясь сохранить остатки авторитета и уверенности, после того как его могучий мозг вконец все запутал, объявил, что это остров Рабида - каковым тот, разумеется, не был и которого сам он никогда в глаза не видел.
     А распознать Санта Росалию Мэри смогла по преобладающей там породе певчих птиц. Эта пернатая мелюзга, не вызывавшая ни малейшего интереса у большинства туристов и учеников Мэри, привела Чарльза Дарвина в такой же восторг, как и гигантские сухопутные черепахи, олуши, морские игуаны или какие-либо другие из обитающих там тварей. Суть заключалась в следующем: эти птички, на вид почти неразличимые между собою, в действительности делились на тринадцать разных видов, каждый из которых отличался специфически м составом пищи и способом ее добычи.
     Ни у одного из этих видов не было родственников ни на южноамериканском континенте, ни где бы то ни было еще. Их предки тоже, возможно, приплыли туда на Ноевом ковчеге или некоем естественном плоту - поскольку обыкновенным певчим птицам совершенно не свойственно летать, покрывая расстояние до тысячи километров, над открытым океаном.
     На островах не водилось дятлов, но имелась певчая птаха, питавшаяся тем, чем обычно кормится дятел. Она не обладала способностью долбить дерево и потому взамен брала в свой тупой маленький клювик щепку или иглу кактуса и выковыривала с их помощью насекомых из их укрытия.

/ Полные произведения / Воннегут К. / Галапагосы