Есть что добавить?
Присылай нам свои работы, получай litr`ы и обменивай их на майки, тетради и ручки от Litra.ru! |
|
 / Полные произведения / Рыбаков А.Н. / Кортик
Кортик [6/9]
— Есть у нас такие пионеры. В клубе они у себя.
— Вы не скажете, где клуб?
Девочка хмыкнула.
— Вы клуба нашего не знаете? — спросил сторож.
— Мы из другого района. Из Хамовников.
— А-а… — протянул сторож. — На Садовой клуб ихний, тут недалеко.
— На какой Садовой? Садовых много.
— Вот смешные! — захихикала девочка. — Клуб не знают!
— Ты много знаешь! — прикрикнул сторож на девочку. — Проводи их. Может, и в самом деле нужно, — добавил он с сомнением.
Девочка сполоснула под бачком миску и ложку, завязала их в салфетку и вышла с мальчиками на улицу.
— Я пионеров хорошо знаю, — болтала девочка. — Наш Васька там самый главный — он на барабане играет.
Миша насмешливо посмотрел на нее, но промолчал. Что спорить с мелюзгой?
— У них и труба есть, — продолжала девочка. — У них знаете как строго! Ругаться нельзя, на буферах кататься тоже нельзя. Руки в карманах держать нельзя, девчонок бить тоже нельзя. А драться можно только со скаутами. Только если драться, так галстуки снимать. В галстуке тоже нельзя.
— Не вертись под ногами! — сказал Миша.
— И девочек туда принимают, — опять затараторила девочка, — только не всех, только достигших возраста.
— А вашему Васе много лет? — спросил Слава.
— Четырнадцать, а может быть, и пятнадцать. Он серьезный! Приходит прямо на квартиру и все забирает.
Мальчики с удивлением посмотрели на нее.
— Как это — забирает? — спросил Генка.
— Очень просто, — ответила девочка, — для беспризорных детдомов. Пионеры ходят и вещи собирают. У меня кофточку отобрали! — с гордостью объявила она.
— Это, положим, неправда, — сказал Генка, — никто не имеет права отбирать.
— Они не сами, им маманя дала.
— А тебе жалко стало? — засмеялся Слава.
— И не жалко вовсе. Я им еще хотела прошлогоднюю шапочку отдать, а Васька говорит: «Не надо, а то, говорит, тебе в следующий раз отдавать будет нечего. Ты, говорит, не беспокойся, мы скоро опять будем собирать». И правда: утром кофточку взяли, а вечером за шапочкой пришли. — Она вздохнула: — Беспризорников ведь много — когда всех обуешь, оденешь.
Они подошли к большому красивому особняку на Садовой.
— Вот здесь, на третьем этаже, — показала девочка и заторопилась: — Я пойду, а то Васька увидит.
37. Маленькое недоразумение
Девочка ушла. Мальчики стояли у подъезда. Их вдруг охватила робость. Из ворот выглянул какой-то мальчишка, посмотрел на них и исчез, потом высунулась еще одна белобрысая голова и тоже скрылась.
Мише вдруг захотелось уйти домой. Кто его знает, еще прогонят…
Но рядом были Генка и Слава. Не мог же он обнаружить перед ними такое малодушие! Миша решительно двинулся вверх по лестнице, Генка и. Славка — за ним.
Они поднялись на третий этаж, открыли резную дубовую дверь и увидели большую квадратную комнату. У задней стены на подставке стояло свернутое знамя с золотыми кистями и бронзовым овальным острием. Над знаменем, во всю длину стены, — красное полотнище: «Организация детей — лучший путь воспитания коммунаров. Ленин». Рядом со знаменем на тумбочке лежали барабан и горн. По углам стояли маленькие флажки с какими-то изображениями. На стенах висели рисунки и плакаты.
В комнате никого.
На лестнице тоже.
В верхнем этаже послышался топот, и опять все стихло.
Мальчики вошли.
На флажках были изображены: сова, лисица, медведь, пантера. Рядом на стене — рисунки, вырезки из газет, большой лист с правилами сигнализации флажками, азбука Морзе.
На веревочках — тетрадки, озаглавленные: «Звеньевой журнал».
Вдруг они услышали позади шорох. Они оглянулись, к ним подкрадывались мальчишки в красных галстуках.
Друзья мгновенно приняли положение «к обороне».
Пионеры, увидев, что их заметили, с криком бросились в атаку…
Заняв неприступную позицию в углу комнаты, тесно сомкнув строй с Мишей в центре, Генкой и Славой на флангах, друзья отчаянно отбивались.
Пионеры бросились во вторую атаку. Ими командовал белобрысый мальчишка с нашивкой на рукаве. Он метался из стороны в сторону и кричал:
— Спокойно… так… спокойно… Не давай им уходить!.. Спокойно… растаскивай их… Спокойно!..
Вторая атака оказалась успешной. Противникам удалось оттащить Славу. Миша бросился его выручать. Строй разорвался, и друзьям пришлось сражаться в одиночку.
— Спокойно! — кричал белобрысый, вцепившись в Славу. — Спокойно… Применяй бокс! Спокойно… Сережка, общую тревогу!
Яростно затрещал барабан.
Мише удалось наконец отбить Славу, и друзья снова заняли свою позицию в углу.
Обе стороны были основательно потрепаны. Все тяжело дышали. У пионеров галстуки съехали на сторону. У Славы был разорван воротник. Генка ощупывал свои рыжие волосы, чувствуя, что они уменьшились в количестве.
— Чего вы? — тяжело дыша, начал Миша.
— Пленные, молчать! — закричал белобрысый. — Сейчас мы вас… двойным морским.
Барабан продолжал издавать отчаянную дробь.
В комнату вбежало несколько пионеров, за ними — еще и еще…
— Спокойно! — кричал белобрысый, продолжая метаться из стороны в сторону. — Не подходить! Это пленные нашего звена, больше никого… Медведи, лисицы… не ввязываться. Это не ваши пленные, это наши, мы их поймали.
В комнату вошел широкоплечий парень в майке, длинных черных брюках, тоже с галстуком.
Белобрысый отдал ему салют и, волнуясь, заговорил:
— Наше звено поймало трех скаутских разведчиков. Они хотели похитить отрядное знамя. Мы их заметили еще на улице. Они совещались у подъезда и все осматривались…
— Выпустите их, — приказал вожатый.
Толпа пионеров раздвинулась. Мальчики вышли из своего угла.
— Продолжай, Вася, — сказал вожатый, оглядывая ребят…
— Они все осматривались, — опять заговорил белобрысый, — потом пошли по лестнице. Мы — с черного хода, наверх. Они заглянули сюда, увидели, что никого нет, обрадовались и вошли, а мы их цап — всех в плен взяли.
— Вы кто? — обратился вожатый к мальчикам.
— Мы никто, — угрюмо ответил Миша. — Зашли посмотреть, что за пионеры такие.
Все рассмеялись. Белобрысый закричал:
— Не сознаются! Это скауты. Я вот этого знаю. — Он ткнул в Славу. — Он у них патрульный.
Слава покраснел.
— Неправда! Я никогда скаутом не был!
— Не был!.. Рассказывай! Я тебя знаю. Мы тебя сколько раз видели… Правда, Сережка?
— Правда, — не моргнув глазом подтвердил мальчик, бивший на барабане тревогу.
— А еще отпирается! — закричал белобрысый. — Я их хорошо знаю. Они на Бронной живут.
— Вот и неправда, — сказал Миша — мы живем на Арбате.
— На Арбате? — удивился вожатый. — Как же вы сюда попали?
— Пришли… Ведь только здесь есть отряд.
— Нет, — сказал вожатый, — не только здесь. У вас в Хамовниках тоже есть отряд, на Гознаке. И Дом пионеров организован на Девичьем поле. Почему вы туда не пошли?
— Да? — смутился Миша. — Мы не знали. Нам сказали, что в Москве только один отряд — ваш.
— Кто сказал?
— Товарищ Журбин.
— Откуда вы его знаете?
— Он у нас в доме живет.
— А-а… — Вожатый дружески улыбнулся. — Я знаю товарища Журбина. Так это он вам сказал? Только наш отряд не единственный. Есть в Сокольниках в железнодорожных мастерских и у вас на Гознаке. А ваши родители где работают?
— На фабрике Свердлова, — вмешался Генка. — У нас в доме клуб и драмкружок.
— Теперь все понятно, — засмеялся вожатый. — Вышла маленькая ошибка. Наши ребята, по старой памяти, все со скаутами воюют, вот вам и попало. Ничего, сейчас мы это уладим.
Он засвистел в плоский физкультурный свисток. Отряд выстроился вдоль стен, образовав квадрат, в центре которого стоял вожатый и рядом с ним — Миша, Генка и Слава.
Мальчики завороженно смотрели на пионеров. Они стояли стройными рядами, по звеньям, с звеньевым флажком на правом фланге.
— Горнист, приветствие! — скомандовал вожатый.
Горн протрубил приветствие.
— Ребята! — сказал вожатый. — К нам пришли гости из Хамовнического района. Они тоже хотят стать пионерами. Попросим их передать ребятам Хамовников наш пламенный пионерский привет.
И пионеры Красной Пресни приветствовали будущих пионеров Хамовников троекратным «ура».
38. Впечатления
Только к концу дня покинули мальчики гостеприимный пионерский клуб. Восхищенные всем виденным, возвращались они по бульварам Садовой к себе домой.
— «Пионер здоров и вынослив» — вот самый правильный закон, — разглагольствовал Генка, размахивая руками, — самый правильный! Надо побольше заниматься физкультурой и развивать мускулы.
— Есть законы поважней, — заметил Слава.
— Какие?
— Например, «Пионер стремится к знанию. Знание и умение — сила в борьбе за рабочее дело».
— Это поважней? Ничего ты не понимаешь! Если будешь слабым, тебя буржуи в момент расколошматят, никакие знания не помогут. Верно, Мишка?
— Самых важных законов два, — наставительно произнес Миша. — Во-первых: «Пионер смел, настойчив и никогда не падает духом». Но самое главное — это то, что сказал Ленин. Слыхали, их вожатый читал: «Дети, подрастающие пролетарии, должны помогать революции». Вот это самое главное.
— А вы заметили, как о них сторож в типографии говорил? — сказал Слава. — С уважением.
— Еще бы, — сказал Миша, — их весь район знает, а уж в своей типографии и подавно.
— Только почему у них нет никакого оружия? — недоумевал Генка. — Хотя бы винтовочка какая-нибудь для порядка.
— Мы как отряд организуем, — сказал Миша, — так звенья будем по-другому называть. Зачем все эти звери? Лучше какое-нибудь революционное название. Например, имени Карла Либкнехта или Спартака. А слышали, вожатый сказал: «К Международному юношескому дню передадим пионеров в комсомол». Видали? Этот белобрысый будет комсомольцем, а мы еще даже не пионеры.
— Этому белобрысому нужно наложить как следует, — проворчал Генка.
— За что? — возразил Миша. — Они защищали свое знамя. Ведь они не знали, кто мы такие.
— Надо пойти на Гознак, — сказал Слава, — может быть, нас примут в пионеры.
— Зачем нам куда-то ходить, — возразил Миша, — ведь у нас есть своя фабрика. Их вожатый сказал: отряды будут созданы при всех фабриках и заводах.
Мальчики подошли к своему дому. В воротах они услышали шум и крики, доносившиеся с заднего двора.
Они побежали туда и увидели толпу ребят, окруживших беспризорника Коровина. Он стоял, прижавшись спиной к стене, и глядел, как затравленный волчонок.
— Воровать сюда пришел?! — наскакивал на него Борька Филин. — А? Воровать?! Бей его, ребята!
Миша растолкал ребят и стал рядом с беспризорником.
— Вы чего к нему пристали?
— Брось, Мишка, — крикнул Генка, — ведь это он у тебя деньги украл! Нечего его защищать. Знаю я этих беспризорников! Малолетние преступники!
Коровин засопел и пробормотал:
— Сам ты рыжий преступник.
Все рассмеялись.
— Айда в клуб, — сказал Миша. — Пойдем с нами. — Он потянул беспризорника за рукав, но тут же отпустил, вспомнив, что рукава у Коровина плохо держатся.
— Не пойду я, — угрюмо ответил Коровин, исподлобья поглядывая на Генку.
— Не ходи с ними, пацан, — ввязался вдруг Борька. — Давай лучше в расшибалочку постукаем.
— Пойдем, — Миша обнял Коровина за плечи, — не бузи, пойдем.
39. Художники
В клубе драмкружковцы рисовали декорации. На сцене лежали длинные полосы белой бумаги. Маленький Вовка Баранов, по прозвищу «Бяшка», тщетно пытался нарисовать богатую крестьянскую избу, жилище кулака Пахома.
— Эх ты, Бяшка несчастная! — ругался Шура-большой. — Не можешь простую избу нарисовать, а еще сын художника!
— При чем здесь «сын художника»? — оправдывался маленький Бяшка. — Наследственность передается только в третьем поколении.
Коровин поглядел и неожиданно для всех взял уголь и начал рисовать. На белых листах появились очертания печи, окошек, длинных лавок.
— Видал? — Миша подтолкнул Генку локтем.
— Что с того, что он умеет рисовать?.. — Генка презрительно тряхнул волосами. — Охота тебе с ним возиться!
— Если каждый из нас сагитирует хоть одного беспризорника, то и беспризорных не останется, — изрек Миша.
Коровин кончил эскиз и сказал:
— Кисть не годится.
Шура принес ему несколько кистей, но Коровин все забраковал.
— Другие нужно, — твердил он.
Миша вынул остатки лотерейных денег и протянул их Коровину:
— Сходи купи какие надо.
Коровин молча смотрел на Мишу.
— Иди, — сказал Миша. — Чего ты на меня глаза таращишь?
Коровин нерешительно взял деньги, молча оглядел ребят и вышел из клуба.
— Фью! — свистнул Генка. — Ухнули наши денежки!
— Если ты так будешь распоряжаться финансами, — объявил Шура, — то я с себя снимаю ответственность за спектакль…
— Нечего прежде времени волноваться, — ответил Миша, — подождем.
Наступило томительное ожидание. Уже собрались взрослые.
«Неужели обманет? — думал Миша. Он вспомнил, как Коровин поглядел на него, когда брал деньги. — Нет. Придет».
Но Коровина все не было.
— Нечего больше ждать, — сказал Шура. — Давай, Бяшка, рисуй.
Вовка начал разводить краски, как вдруг дверь распахнулась и появился Коровин.
Он был не один. Его крепко держала за плечо высокая смуглая девушка с черными, коротко остриженными волосами, одетая в синюю юбку и защитного цвета гимнастерку, перехваченную в талии широким командирским ремнем. И самое интересное: на ней был красный галстук. Одной рукой девушка крепко держала Коровина, в другой у нее была пачка кистей. Вид у девушки был решительный. Она строго спросила:
— Кто посылал его за кистями?
— Я, — ответил Миша.
— Зачем вам кисти?
— Декорации рисуем.
Девушка отпустила Коровина, подошла к сцене, и, разглядывая декорации, спросила:
— Какую пьесу вы ставите?
Вперед выступил Шурка-большой:
— «Кулак и батрак». Разрешите представиться: Александр Огуреев. Художественный руководитель и режиссер.
Девушка пожала Шурке руку и сказала:
— Валя Иванова. Из районного Дома пионеров. — Она показала на Коровина: — Мы этих ребят отучаем воровать, а вы их приучаете. Он стащил у нас кисти.
— Я не стащил, — пробормотал Коровин, — я взял с возвратом.
Миша с удивлением смотрел на девушку. Ей было на вид лет семнадцать, не больше, а она уже вожатая и работает в Доме юных пионеров.
— Где же ваш дом? — недоверчиво спросил он.
— На Девичьем поле… А что у вас за дикий кружок? Кто вами руководит? При какой организации вы состоите?
— Мы при домкоме! — крикнул Генка.
— А знаете вы, кто такие юные пионеры? — спросила девушка.
Миша, Генка и Слава закричали: «Знаем!» — но их голоса потонули в крике остальных ребят: «Нет, не знаем!»
— Тише! — Девушка подняла руку.
Когда все замолчали, она сказала:
— Пионеры — это смена комсомолу.
— Мы тоже скоро будем пионерами! — крикнул Генка.
— Конечно, будете, — сказала девушка. — А пока приходите в Дом пионеров. Приходите. Тогда и кисти принесете.
— Ладно, — сказал Миша, — а вы придите в воскресенье на наш спектакль.
Девушка ушла. Коровин вернул Мише деньги и снова принялся рисовать.
— Почему в магазине не купил? — спросил Миша.
— А чего зря платить! Я ведь не для себя.
— Ему платить непривычно, — ехидно заметил Генка и примирительно добавил: — Ладно, рисуй… Эх ты, Корова…
40. Опытные сыщики
— Идет! — прошептал Генка.
Из ворот вышел Филин, свернул в Никольский переулок и направился к Пречистенке.
Генка и Слава двинулись за ним.
— Вразвалку идет, — шептал Генка. — Определенно бывший матрос. Видишь, ноги расставляет, как на палубе.
— Обыкновенная походка, — возразил Слава, — ничего особенного. Потом, он в сапогах, а заправские матросы носят брюки клеш.
— При чем здесь клеш! Вот как он оглянется, ты на лицо посмотри. Увидишь — красное, как морковка. Ясно — обветренное на корабле.
— Лицо у него действительно красное, — согласился Слава, — но не забывай, что Филин алкоголик. Потом, смотри, — руки держит в карманах. Разве настоящий матрос держит руки в карманах? Никогда. Он ими размахивает, потому что привык балансировать во время качки.
— Брось, пожалуйста! «Руки в карманах»… Если хочешь знать, у моряков самый шик во время бури держать руки в карманах и трубку изо рта не выпускать.
Переговариваясь таким образом, мальчики шли за Филиным.
Он пересек Пречистенку, дошел до Остоженки и вошел в магазин филателиста.
— Все, — сказал Слава, — пошли обратно.
Генка минуту колебался, потом сказал:
— Зайдем в магазин.
— Как тебе не стыдно! Ведь Миша сказал: в магазин не заходить… Его старик уже раз прогнал и нас прогонит…
— Не прогонит!
Генка решительно открыл дверь в магазин. Славе пришлось войти вслед за ним.
Старик стоял за прилавком и разговаривал с Филиным.
Когда мальчики вошли, они замолчали.
— Вам что? — спросил старик.
— Марки посмотреть, — сказал Генка.
— Нечего смотреть! — раздраженно крикнул старик. — Каждый день смотрите — ничего не покупаете! Какие марки вам надо?
— Гватемалы, — прошептал растерявшийся Генка.
Старик бросил на прилавок конверт.
— Выбирайте!
Генка начал неуверенно выбирать марки. Все молча смотрели на него. Генка совсем смутился к ткнул в одну марку.
— Вот эту.
— Двадцать копеек, — сказал старик.
У Генки не было денег. У Славы тоже не было ни копейки.
Старик и Филин выжидательно смотрели на мальчиков.
— Двадцать копеек! — повторил старик.
Вместо ответа Генка опрометью бросился из магазина. Слава выскочил за ним.
— Говорил тебе, не надо заходить… — начал Славка.
— А что такого? — беззаботно ответил Генка.
— Как — что? Поняли, что мы за ними следим.
— Так уж я поняли! Мало к нему ребят без» денег ходит.
— Попадет тебе от Мишки, — начал Слава.
— А что мне Мишка за начальник!
— Ты своими глупыми шутками все портишь.
— Я сам знаю, что надо делать! — отрезал Генка. — У меня своя голова на плечах.
Они подошли к дому и увидели Мишу.
— Мишка! — как ни в чем не бывало крикнул Генка. — Новости!
— Ну что?
— Все в порядке, — зашептал Генка. — Выследили Филина. Он ходил к старику. Походку проверили. Моряк, определенно моряк, установлено.
— Прекрасно! — сказал Миша. — Теперь надо выяснить, служил ли Филин на линкоре. А потом возьмемся за филателиста. Только придется вам: меня он уже в магазин не пускает.
— Нам тоже не придется, — вмешался Слава. — Нас в магазин тоже больше не пустят.
— В чем дело? — Миша переводил недоуменный взгляд с Генки на Славу и со Славы на Генку. — Почему не пустят?
— Пусть он скажет, — Слава кивнул на Генку.
Генка торопливо заговорил:
— Понимаешь, Миша, мы идем за Филиным. Он в переулок — мы за ним. А в магазине у нас не оказалось денег, чтобы купить марки. Мы спокойно повернулись и ушли. Вот и все.
— Понятно… — протянул Миша. — Попались… Ведь говорил: не ходите в магазин. Ты уже второй раз все срываешь! То Борьке разболтал о ящиках, теперь в магазине все провалил. Хватит. Придется без тебя дело делать. Довольно.
Генка не стал спорить.
Он знал, что Миша посердится и успокоится, а уж без него «дело делать» не будут.
41. Спектакль
Уже несколько дней на дверях клуба висела афиша о предстоящем в воскресенье спектакле для детей.
Будет представлена пьеса в трех действиях «Кулак и батрак». Руководитель студии — Александр Огуреев. Режиссер — Александр Огуреев. В главной роли — Александр Огуреев.
И в самом низу маленькими буквами: «Художник Михаил Коровин, под руководством Александра Огуреева».
Коровин очень гордился тем, что его имя упомянуто в афише, посмотреть на которую приходили толпы беспризорных.
Билеты были распроданы задолго до спектакля. Весь сбор отнесли в редакцию газеты «Известия» и сдали в фонд помощи голодающим Поволжья.
В воскресенье клуб с утра заполнился ребятами.
Пришли дети из соседних домов и большая толпа беспризорных из Рукавишниковского приемника; явились акробаты Буш — Игорь и Лена.
Валя Иванова привела с собой комсомольца в кепке и кожаной куртке, из кармана которой торчала пачка газет. Под расстегнутой курткой виднелась синяя косоворотка с комсомольским значком на груди.
Комсомолец протянул Мише руку:
— Будем знакомы. Севостьянов Коля.
Рукопожатие его было крепким. Он пристально разглядывал Мишу, чуть наклонясь вперед, высокий, немного сутуловатый. Из-под кепки на бледный лоб свисала косая прядь мягких белокурых волос. Глаза серые, усталые и, как показалось Мише, очень умные.
— Товарищ. Севостьянов посмотрит спектакль, — сказала Валя, — а потом кое-что вам расскажет.
Перед поднятием занавеса выступил заведующий клубом Митя Сахаров.
Откинув волосы назад, он сказал:
— Товарищи! Сейчас вам будет показан спектакль, поставленный силами детского драмкружка нашего клуба. Администрация клуба, товарищи, не жалела средств для постановки спектакля, потому что работа с детьми — дело важное, для клуба особенно. Администрация надеется, что ее расходы будут полностью возмещены. А теперь, товарищи, попросим… — И он захлопал в ладоши.
Спектакль прошел с большим успехом.
Зина Круглова по ходу действия так хватила Шуру кочергой, что у него спина затрещала.
Зрители в восторге кричали: «Бей его, Зина, лупи!»
Но Шура, как настоящий артист, даже виду не подал, что ему больно.
В эпилоге все действующие лица пели и плясали. В заключение выступили акробаты Лена и Игорь Буш.
Потом на сцену поднялся Коля Севостьянов и спросил:
— Понравилось?
— Понравилось! — хором ответили зрители.
— Вот видите, — сказал Коля. — Ребята этого дома помогли нашим маленьким товарищам в Поволжье. Как, по-вашему: хорошо они сделали?
— Хорошо! — опять хором ответили ребята.
— Так, — продолжал Коля. — Теперь знаете вы, кто такие юные пионеры?
Все зашумели. «Знаем!» — кричали одни. «Не знаем!» — кричали другие.
Коля поднял руку и, когда все утихли, сказал:
— Пионеры должны довести до конца дело, которое начали их отцы и старшие братья, — дело коммунизма. В нашем районе уже есть три отряда: на «Каучуке», «Ливерсе» и Гознаке…
— А почему у нас нет? — спросил Миша.
— Об этом я и хотел вам сказать. Этот клуб переходит в ведение нашей фабрики. И при фабрике организуется пионерский отряд. Кто из вас хочет стать юным пионером, может сейчас у меня записаться.
— Сейчас я ему задам один вопросик, — тихо проговорил Генка.
— Что за вопросик? — насторожился Миша.
— Имеют ли право пионеры лупить скаутов?
— Глупый вопрос! — рассердился Миша. — И вообще, что это у тебя за привычка: лупить да лупить… Лупить тоже надо с толком.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
«ОТРЯД № 17»
42. Уголок звена
— Пионер свое дело делает быстро и аккуратно, — размахивая молотком, разглагольствовал Генка. Он стоял на верхней ступеньке деревянной лестницы, под самым потолком клуба, и прибивал к стене плакат.
— Вот-вот, быстро и аккуратно, а ты уже целый час копаешься, — заметил Слава, державший лестницу.
С потолка свисали гирлянды еловых ветвей с рассыпанными по ним разноцветными лампочками. Пионеры кончали устройство звеньевых уголков. Пахло свежей елью, столярным клеем, краской.
Пионеры были в новенькой форме защитного цвета. Костюмы им выдала дирекция фабрики.
— Вот, ребята, — сказал директор фабрики, подписывая наряд на материал, — страна наша разута, раздета, только из разрухи вылезает, а для вас ничего не жалеет. Помните это.
Генка слез с лестницы и стал рядом с Мишей и Славой. Мальчики с удовольствием осматривали свою работу.
В центре звеньевого уголка красовался фанерный щит: «Звено № 1 имени Красного Флота». Буквы были вырезаны в фанере и заклеены с обратной стороны красной бумагой. Сзади щита помещалась электрическая лампочка, и буквы горели ярко-красным пламенем.
— А? Здорово? — хвастался Генка. — Никто так не придумал!
С банкой краски в руках мимо них пробежал маленький Вовка Баранов. Он чуть не задел Генку. Генка отскочил в сторону и с испугом посмотрел на рукав своей новенькой гимнастерки.
— Бяшка несчастная! Носится как угорелый! Чуть гимнастерку не запачкал! — Генка с удовольствием пощупал гимнастерку. — Материальчик первый сорт! — Он причмокнул губами. — Вот тебе и текстильная промышленность!
К ним подошел вожатый отряда Коля Севостьянов.
— Коля, — сказал ему Генка, — смотри, как мы здорово придумали. Лучше, чем у всех.
— Неплохо, — согласился Коля, — а хвастать нечего. Ваше звено старшее, у вас и должно быть лучше… Поляков! Быстро! Со звеном на площадку. Там Коровин со своими пришел.
— Есть! — ответил Миша.
— Первая встреча самая ответственная. Сумеете подружиться — будут ребята ходить. Не сумеете — больше не придут. Для первого раза постарайтесь вовлечь их в игру.
— Звено Красного Флота, — крикнул Миша, — становись!
43. Площадка
Пионеры выскочили из клуба и побежали на площадку — так назывался теперь задний двор. Ничто там, впрочем, не изменилось, только висела сетка для волейбола. Возле дома на асфальте сидели беспризорники, в лохмотьях, грязные, с нестрижеными волосами. Только один паренек в новенькой серой кепке, вероятно, только сегодня раздобытой. Они изредка перебрасывались словами, не обращая внимания на окруживших их ребятишек, с любопытством разглядывавших странных пришельцев.
Пионеры разбились на две группы и заняли места на волейбольной площадке.
— Еще шесть человек! — крикнул Миша, приглашая этим беспризорников вступить в игру.
Никто из них не пошевелился. И все время, пока пионеры играли, они сидели в прежних позах, равнодушные и к игре, и ко всему окружающему.
— Не поддаются! — прошептал Генка.
Вместо ответа Миша направил мяч прямо в беспризорных. И это не произвело никакого впечатления. Только Коровин лениво отпихнул мяч ногой.
Пионеры играли с азартом. Поминутно слышалось: «пасок», «бей», «удар», «режь», «свечка», «туши», «мазила», но и это не подзадоривало беспризорников. Некоторые из них, прислонившись к стене, дремали.
«Они присматриваются, сразу их не вовлечешь, — думал Миша, — но как бы они не ушли».
Последний свисток судьи, игра закончилась. На площадку вступили девочки, мальчики подсели к беспризорникам.
— Здорово, Коровин! — сказал Миша. — Как дела?
— Помаленьку, — нехотя ответил Коровин.
— Что это у вас за палка? — спросил беспризорник с таким обилием веснушек на лице, что их не мог скрыть даже толстый слой грязи, и показал на водопроводную трубу, укрепленную между двумя деревьями.
— Турник, — объяснил Миша.
— Зачем?
— А вот зачем. — Миша подошел к турнику, подтянулся, сделал преднос и соскочил. — Сумеешь так?
— Не знаю, не пробовал.
— А ты попробуй, — предложил Миша.
Беспризорник лениво встал, вразвалку подошел к турнику, посмотрел на него снизу, подпрыгнул, ухватился и выжал стойку. Пальто опустилось ему на голову, в воздухе торчали босые грязные ноги.
Потом он соскочил, так же вразвалку отошел и сел на свое место. Беспризорники ухмылялись и насмешливо поглядывали на пионеров.
— Здорово! — сказал Миша. — А ну, Генка, давай ты.
— Где уж мне! — Генка махнул рукой.
— Давай, давай!
Генка стал под турником, поднял голову, вытянулся, присел, подпрыгнул и ухватился за турник. Потом, не сгибая колен, выбросил ноги вперед и начал раскачиваться. Он раскачивался все быстрей, быстрей, быстрей… Раз! — сделал стойку. Два! — вторую. Три! — третью. Он описывал быстрые круги, и красный галстук летел вслед за ним. Потом опять раскачивание, все медленней и медленней, и Генка спрыгнул на землю.
— Подходяще, — сказал Коровин.
— Это называется «вертеть солнце», — объяснил Миша.
— Нам ни к чему, — сказал беспризорник в кепке.
— Ничего не бывает «ни к чему», — вмешался Шурка-большой. — Все надо уметь, и все надо знать.
— А, «кулак»? — хихикнул маленький беспризорник. — Здорово тебя кочергой огрели.
— Настоящий артист должен все испытать, — сказал Шурка. — Искусство требует жертв.
— Верно, — подтвердил беспризорник в кепке. — Лаэаренко, того и гляди, шею сломает, а все прыгает.
— В цирке и вовсе под крышей кувыркаются и то не дрейфят, — подхватил беспризорник с веснушками.
Беседа завязалась. Разговором овладел Шурка-большой. Он уже собирался рассказать содержание новой кинокартины — «Комбриг Иванов». Неожиданное обстоятельство нарушило так удачно начатую беседу.
44. Юркин велосипед
Во двор на велосипеде въехали Юрка-скаут и Борька.
Велосипед дамский, но настоящий, двухколесный, новый, с яркой шелковой сеткой на заднем колесе.
Юра стоя вертел педалями, а Борька сидел в седле и торжествующе улыбался во весь свой щербатый рот.
Они объехали задний двор. Потом Борька слез с велосипеда. Юра начал кататься один, выделывая разные фигуры.
Он ехал «без рук», становился коленями на седло, делал «ласточку», ехал на одной педали, соскакивал назад.
Борька, стараясь привлечь к этому зрелищу всеобщее внимание, орал во все горло: «Вот это да!», «Вот это дает!», «А ну еще. Юрка!» — и в восхищении хлопал себя по штанам.
Все смотрели на Юру. Разговор пионеров с беспризорниками оборвался.
«Это они нарочно, чтобы работу сорвать», — думал Миша.
— Давай их наладим отсюда, — шепотом предложил Генка.
Но Миша отмахнулся: не затевать же драку. Только дело испортишь. Что же делать?
И вдруг увидел в воротах Юриного отца, доктора «Ухо, горло, нос».
Юра не замечал отца, поправляя цепь на велосипеде.
— Юрка-а-а, — крикнул Миша, — иди сюда! — и подмигнул Генке, скосив глаза в сторону Юриного отца.
— Иди! — крикнул снова Миша. — Чего боишься?
Юра, придерживая рукой велосипед, нерешительно подошел.
— Это какая марка? — Миша кивнул на велосипед.
— «Эйнфильд».
— Ах, «Эйнфильд»! — Миша потрогал велосипед. — Ничего машина.
Коровин и беспризорник в кепке тоже начали ощупывать велосипед.
Вдруг Генка заложил пальцы в рот и отчаянно засвистел. Стоявший в воротах доктор обернулся и, увидев Юру, подошел.
Красивый мужчина с холеным лицом и полными белыми руками. От него пахло не то одеколоном, не то аптекой.
Юра стоял у велосипеда и растерянно смотрел на отца.
— Юрий, — строго произнес доктор, — домой!
— Я вовсе… — начал Юра.
— Домой! — ледяным голосом повторил доктор, оглядел беспризорников, брезгливо поморщился, повернулся и пошел со двора.
Придерживая рукой велосипед, Юра побрел за ним.
— Здорово разыграл! — сказал Коровин.
— Не задавайся, — поучительно добавил беспризорник с веснушками.
45. Ленточка
Уходя, беспризорники обещали прийти завтра.
Довольные первым успехом, пионеры обсуждали поведение беспризорных. Невдалеке, на асфальтовой дорожке, Борька сам с собой играл в расшибалочку.
— Эй, Жила! — крикнул Генка. — Что же ты на велосипеде не катаешься?
Борька промолчал.
— Имей в виду… — продолжал Генка, — сам имей в виду и скауту своему несчастному передай: будете срывать нам работу — таких кренделей навешаем, что вы их в год не соберете.
Борька опять промолчал.
— Чего ты, Генка, к нему привязываешься? — примирительно сказал Миша. — Борька — парень ничего, только зря со скаутом водится.
Борька насторожился, опасаясь подвоха.
— Юра его и за человека не считает. Видали, как его папаша на нас посмотрел? — продолжал Миша.
— Ты чего меня агитируешь? — ответил Борька. — В пионеры хочешь записать? Не нужны мне ваши пионеры. Зря стараешься.
— Тебя никто и не примет, — вставил Генка.
— Я тебя не агитирую, — сказал Миша, — я просто так говорю. А с тобой я хотел одно дело сделать. Серьезное дело. Вот только вчера об этом со Славкой говорили. Верно, Славка?
[ 1 ]
[ 2 ]
[ 3 ]
[ 4 ]
[ 5 ]
[ 6 ]
[ 7 ]
[ 8 ]
[ 9 ]
/ Полные произведения / Рыбаков А.Н. / Кортик
|
Смотрите также по
произведению "Кортик":
|
Регистрация
Дизайн сайта — aminis
