Есть что добавить?
Присылай нам свои работы, получай litr`ы и обменивай их на майки, тетради и ручки от Litra.ru! |
|
 / Полные произведения / Аверченко А.Т. / Шутка мецената
Шутка мецената [7/7]
- Это легко устроить даже сейчас. Тут рядом свободный кабинет. Перейдем туда. А вы, миледи, попросите еще вина и фруктов - позабавьтесь минутку без меня. Наболевший вопрос о предателе - приказчике дровяного склада - еще не обсужден вами с исчерпывающей ясностью.
По искусственной веселости Мецената было заметно, что он немного внутренне сжался перед "серьезным разговором", потому что в его грешной голове сразу же мелькнула мысль: уж не открылась ли вся "Кукольная комедия" и не предстоит ли щекотливое объяснение по поводу жестокой шутки "в космических размерах".
Но о том, что случилось на самом деле, бедный Меценат и не догадывался и не мог бы догадаться, если бы ему дали на догадки три года сроку.
В пустом кабинете электричество не горело, и весь источник света заключался в небольшом запыленном окне, помещавшемся высоко, а на улицу выходившем низко - в уровень с тротуаром. Солнце золотило пылинки на окне, но они не танцевали, как давеча в комнатке Куколки, а притихли, прижавшись к стеклу и чего-то выжидая. Скатерть со стола была снята, и на голой столовой доске ясно обозначилась цифра "8", получившаяся из двух следов от стоявших рядом мокрых стаканов с вином. На стене висела преглупая картина "Отдыхающая одалиска" - полногрудая женщина, играющая с ручным леопардом на пестром ковре.
Все вышеописанные подробности Меценат заметил не сразу, а втиснулись они в его мозг лишь тогда, когда случилось "это", и осели в мозгу на всю будущую жизнь. Даже запах - причудливая смесь из зеленого лука, лимона, тертого сухого барбариса и острого овечьего сыра, - даже этот специфический аромат, въевшийся в стены комнаты, долго потом преследовал Мецената.
Когда они вошли в кабинет. Куколка повернулся лицом к свету и, положив свою изящную тонкую руку на могучее плечо Мецената, сказал с некоторым волнением:
- Верите ли вы мне, Меценат, что я люблю вас больше, чем всех остальных?
- Верю, - немного колеблясь, ответил Меценат.
- Очень хорошо. Тогда мне легче говорить. Верите ли вы, что я сейчас обращаюсь именно к вам, потому что вы самый умный, самый добрый и вообще... Вы мне напоминаете доброго Бога Отца, к которому всякий человек имеет право обратиться со всякой просьбой, за всяким - самым даже диким - советом. Верите?
Такое лестное сравнение немного испугало Мецената, и он с трудом преодолел себя, чтобы скрыть смущение:
- Куколка! Да что же случилось?
- У меня нет никого, кроме вас, старше меня и умнее, к кому бы я мог обратиться за советом по самому неприятному для меня поводу. Дело чрезвычайно деликатное. Со мной это впервые случилось.
- Вам нужен совет? - облегченно вздохнул Меценат. - Говорите смело. Что будет в моих силах...
- Меценат! Вы... не считаете меня фатом?..
- Боже сохрани!
- За это спасибо. Иначе бы я не мог и рта раскрыть. Слушайте же! Одна женщина призналась мне в любви и... как бы это сказать?., немного даже преследует меня. А я, видите ли, ее не люблю. Признаюсь уже во всем: мне нравится другая. А эта первая... она хоть и красавица, да не по душе мне.
И доверчиво закончил:
- Это бывает, Меценат?
- Бывает, - усмехнулся мудрый конфидент. - Скажите, Куколка, а вы давали первой женщине... какой-нибудь повод?
- Ни малейшего. Я только был вежлив, как со всеми прочими... А случилось другое. Согласитесь сами, разыгрывать Прекрасного Иосифа - роль чрезвычайно глупая, но что ж делать, когда у меня совсем другие мысли и... стремления. Вы умный и опытный, посоветуйте, как это ликвидировать?
- Гм!.. Если вы мне так доверились, так доверяйтесь до конца! Чтобы дать вам толковый совет, я должен знать: кто эта первая? Это жена Пентефрия? А?
- Я думал, вы сами догадаетесь! Впрочем, уж буду говорить все прямо, как на исповеди: Ее Высочество. Меценат в недоумении поглядел на него.
- Какое... Высочество?
- Ах, Боже мой, да та красавица, которая была с нами в прошлом месяце в этом ресторане. Еще Новакович рассказывал, что она на воздушном шаре от отца бежала... Ну... Принцесса, одним словом!
Потолок был и без того низкий, а в этот момент он спустился еще ниже, с треском ударил Мецената по темени, пригнул его и расплющил... Меценат молча покачнулся, уцепился за спинку стула и осел, будто из него кто-то волшебной силой сразу вынул костяк.
- Что с вами, Меценат! Вы как будто чем-то поражены? Может, мне не следовало этого говорить?
- Нет, ничего, ничего, - замахал трепещущей рукой Меценат. - Это я просто, кажется, выпил вина больше, чем полагается... Подождите!
Он отошел к окну, поднял локти, оперся о подоконник и долго и внимательно разглядывал пылинки, осевшие на стекле.
Мысли у него были разорванные, растрепанные, как облака после бури...
"Вот эта дождевая засохшая клякса чрезвычайно напоминает очертание Африки, - подумал Меценат. - Да... Африка! Туда мы не доехали... Поленилась Принцесса. А будь мы в Египте - ничего бы этого и не случилось... Восемь лет!.. И как легко их составить, эти восемь: след от двух пустых осушенных винных стаканов рядышком - вот тебе и восьмерка. Гм... Ленивая одалиска... Пожалуй, что и не ленивая. И одалиска не ленивая, и леопард - не леопард".
- Я с ним и в цирк, и в кинематограф, как порядочная, а потом его товарищ, знаешь, брюнетик такой, Вася, говорит: "Да какой он студент Лесного института?! На дровяном складе служит. Доски записывает вовсе". - "Что вы ко мне со своими досками лезете", - говорю я, а сама плачу, плачу, как дура, верное слово, плачу, - доносилась из-за стены монотонная, печальная повесть Лели.
Меценат вдруг оторвался от окна и обратил совершенно спокойное лицо к Куколке.
- Ф-фу! Прошло. Ну, теперь рассказывайте, севильский обольститель, как же это все случилось?
- Да вот - в самых кратких словах, потому что вас там дамы ждут, неловко оставлять их скучать! На другой день после знакомства заехал я к ней просто из вежливости, думал, не застану дома, оставлю карточку. Вдруг говорят: "Вас просят". Ну, выпили мы чаю, посидели... то есть сидел я, она лежала... Поговорили. Ухожу я, она говорит: "Приезжайте еще на днях, привозите стихи, почитайте". Я думал, она стихами заинтересовалась! Приехал вторично, стал ей читать, а она, представьте, заснула, кажется! Очень странная дама. Потом, когда я кончил, очнулась и говорит: "Что вы там сидите, сядьте около меня!" Присел я на кушетку, а эта самая... Принцесса стала мне волосы гладить. Я думал все-таки, что кое-что из моих стихов ей понравилось и она... одобряет, а она обняла меня за шею и говорит вдруг: "Поцелуйте меня!" Я немножко испугался и ушел. Потом она два раза вызывала меня к телефону... Сама заезжала в экипаже... Кататься на Острова приглашала... Я один раз по слабости характера поехал, потом стал отказываться... Неприятно, знаете, когда человек все время говорит: "Вы меня разбудили, вы меня разбудили".
- Да... неужели... она заезжала за вами?!
- Ей-Богу.
- Но ведь эта... Принцесса... ленива, как сотня сытых кошек!
- Не знаю, что с ней сталось - совсем не такая, как первый вечер... Глаза сверкают, румянец во всю щеку и губы облизывает, как вампир, ищущий крови. Я ее даже, знаете ли, немного боюсь. Вчера вечером четвертую записку от нее получил. Звонит, пишет, заезжает...
- Что ж вы от меня хотите? - странным голосом спросил Меценат.
- Вы с ней... ближе знакомы, чем я. Посоветуйте, как всю эту историю ликвидировать? Чтобы было не обидно для нее и чтоб мне не терять мужского достоинства. Такая неприятность, знаете! В первый раз у меня это. Впрочем, простите, Меценат... но, может быть, мне было бы лучше посоветоваться по этому поводу не с вами, а... с Новаковичем, например? А то вы... какой-то странный!
- Нет, нет. Вы как раз обратились по настоящему адресу. Умнее ничего нельзя было придумать! А сделайте вы, чтобы выйти с честью, вот что... Возьмите портрет той особы, которую вы любите, напишите на обороте: "Моя невеста" - да и пошлите ей без всякого письма. Она поймет, и все кончится красиво.
- Вы думаете? А это... удобно?
- Чрезвычайно. Я вам советую, как лицо... незаинтересованное.
За портьерой вдруг послышался мужской смех, возня и крики:
- Да куда это они уединились?! Телохранитель! У Куколки с Меценатом секреты - не подкапывается ли Куколка под нас? Не хочет ли понизить наш курс в глазах Мецената?!
Кузя и Мотылек под предводительством Новаковича бесцеремонно ворвались в кабинет с одалиской и леопардом на стене и остановились, удивленные: на них в упор смотрели черные неподвижные глаза Мецената, и... никогда еще клевреты не видели такого странного взгляда.
- Простите, Меценат... Если вы еще не кончили, мы подождем.
- О нет! Мы уже свободны. Куколка читал мне по секрету свою новую поэму, и... это... оказалось... дьявольски сильная вещь!!
- Закончили поэму? - осведомился профессиональным тоном Мотылек.
- Да! Закончу, - твердо отвечал Куколка. - Сегодня же.
Глава XVI. САМАЯ КОРОТКАЯ ГЛАВА ЭТОЙ КНИГИ
В нарядном будуаре Веры Антоновны сидел Новакович, почти расплющив своим мощным телом хрупкий воздушный пуф, и говорил:
- Недоумеваю, за каким чертом Меценат не сам к вам явился, а послал меня. Такая простая вещь... Говоря кратко - он просит у вас отпуск.
- Какой отпуск? Боже, как это все... утомительно.
- Для нас? Нисколько не утомительно. Он собирается ехать на Волгу - от Рыбинска до Астрахани и обратно - и берет с собой Мотылька, Кузю и меня.
Вера Антоновна полузакрыла засверкавшие глаза и сонно спросила:
- Конечно, и Куколку берет?
- О нет! На что нам этот юродивый... Он забавен только в столице как объект Мотыльковых затей. Так как же... даете Меценату отпуск?
- О, Боже мой... когда же я его удерживала! Пусть едет. Желаю вам веселиться. Ох, как я устала!
Исполнив поручение, Новакович сидел и томительно молчал. Хотя был он человек разговорчивый, но знал - с мраморной статуей не разговоришься.
- Да... такие-то дела, - пробормотал он, собираясь встать. - Так-то, значит. Вот оно каково.
И вдруг странный вопрос Принцессы пригвоздил его к месту:
- Скажите, Телохранитель... Эта ваша знаменитая Яблонька - очень красивая?
- О, описать ее красоту так же трудно, как...
Вдруг его взгляд упал на одно место огромного ковра, покрывавшего пол, и фраза осталась незаконченной.
- Ну, чего ж вы замолчали? Говорите!
- Так же трудно описать Яблоньку, как...
- Ну?!
- Так же трудно... как...
- Боже, какой вы нудный!!
Но Новакович не слушал: он наклонил корпус и впился ястребиным взглядом в часть пушистого ковра около кушетки...
- Так же труд... Боже мой, да вот ее кусок!.. Что это?
Быстрее молнии он упал на колени и поднял запутавшийся между бахромой края ковра кусок фотографической карточки.
- С ума я схожу?! Ведь это часть лица моей... нашей любимой, неповторимой Яблоньки! Глаз ее! Кусочек ее капризной нижней губки... Принцесса! Что случилось?
Принцесса вдруг уткнулась лицом в подушку так быстро, что ее бурные, как черный вихрь, волосы разметались во все стороны. Поглядывая одним сверкающим глазом из этого водопада темных струй, она вдруг спросила сурово, почти грозно:
- Вы ее любите, Новакович?
- Правду вам сказать? Больше света Божьего!
- Так и ступайте вон! Дурак вы! И вообще все вы дураки!
Плечи ее затряслись, она конвульсивно изогнулась, как раненая королевская тигрица; она извивалась, заглушая подушкой еле слышные стоны.
"Истерика или нет? - спросил сам себя Новакович, вертя в руках обрывок карточки. - Пожалуй, что нет. С жиру бесится наша Принцесса! Нет, на истерику не похоже. Обыкновенный дождик без грома и молний. Что бы это значило?"
- Уходите! Скорей!! Сейчас же... отсюда! Он пожал плечами и на цыпочках вышел из комнаты. Глава XVII. КРЫЛЬЯ КУКОЛКИ
Меценат в одиночестве шагал по своей огромной гостиной, как дикий зверь в клетке, отталкивая ногой стулья и делая такие резкие повороты, будто он оборачивался на чей-то невидимый удар сзади.
Но когда в дверь постучали, он отпрыгнул в сторону, повалился на диван и сказал равнодушным сонным голосом:
- Ну, кто там? Войдите. А! Ты, Кузя!
- Вы, кажется, спали? Я вас разбудил?
- Наоборот.
Кузя с треском опустился в свое обычное кресло и, не обращая внимания на загадочный ответ Мецената, погрузился в мрачное молчание.
- Что с тобой, Кузя? Кузя промолчал.
- Что-нибудь случилось?
Кузя помолчал и вдруг прорвался, точно вода из проткнутой гвоздем пожарной кишки:
- Меценат! Да ведь он форменный мошенник! Правда, я с вами проделал почти такую же штуку при первом знакомстве, но... я ведь профессионал! Мне простительно! А тут... этакое грязное животное!
- В чем же дело, Кузя? Ты сегодня разговариваешь так много, что из твоих слов я могу извлечь чрезвычайно мало.
- Проиграл!!
- В шахматы?
- А то во что же? Все свои личные деньги, да еще ваших малую толику прихватил, что вы давеча дали на покупку чемоданов! Уехали мы, чтоб его нечистый взял!!
- Проиграл?! Кому?
- Кому же, как не этому дьявольскому Куколке! Видали вы такого мерзавца?! Ясные детские глазки, серебристый, как у девчонки, голосок, а сам форменный бандит с большой дороги.
"Я, видите ли, дилетант (совсем непохоже передразнил Кузя), мне с вами, с маэстро, куда ж тягаться!.. Я давно не играл..." Не играл ты давно? Чтоб на том свете черти твоим черепом так давно не играли!! Показал он мне старушку в кадушке! Я ему свои гамбитики да дебюты пешки, а он... черт его знает, как парирует... Гляжу - ан королеве моей деваться и некуда! А на четвертой партии такой гамбит показал, что уж не знаю, как его и назвать... Гамбит Чертовой Куклы, что ли?! Меценат! Дадите свеженьких денег на чемоданы? Если нет, так выгоняйте уж сразу! Чтоб не мучиться.
По странному совпадению клевреты стали слетаться "на огонек" - один за другим.
Вторым влетел Мотылек.
- А я к вам на огонек... Куколки не было?
- Нет, этой Чертовой Куклы не было, - мрачно пробурчал Кузя.
- Почему Чертовой? - живо обернулся Мотылек. - Ты тоже, значит, все узнал?!
- Кое-что узнал... Мотылек завизжал:
- Ну, как вам это понравится!! Когда я нынче прочел, что издательство "Альбатрос" купило его книгу - лучшее издательство! - я чуть не упал на улице под копыта лошадей!! Болваны! Они моим заметкам поверили! Старушки в кадушках на подушках заскачут теперь по всей России! Подумайте! Я собрал том стихов - ожерелье чистейшего жемчуга, - и это "ожерелье" валяется у меня в столе, мертвое, неподвижное, будто оно из свинцовых пуль, а этот болотный пузырь со своими "Зовами утра" выскочил и - пожалуйте!! Ну, пусть же книжонка его выйдет - хохот, треск и скандалище пойдет на всю Россию!! О, дурачье! О, трижды идиоты!!
- Кто трижды идиоты? - спросил Новакович, входя без стука и поймав на лету последнюю энергичную фразу.
- Пожалуй, что и мы. А ты из нас первый. Черт тебя наддал притащить тогда эту чертову Куколку! Сколько я из-за него крови испортил!! Сидит он теперь на моем секретарском месте и небось смеется, подлец, в кулак. Ведь не будь его, меня бы снова, может быть, позвали в "Вершины" секретарствовать!
- Не будь его - я бы сегодня не проиграл кроме своих денег еще и Меценатовых чемоданов, - меланхолически добавил Кузя.
Новакович поглядел на Кузю с любопытством:
- Неужели Куколке проиграл? В шахматы? Однако! Да, вот что, Меценат... Я сейчас от Великолепной! Отпуск вам милостиво разрешен. Да-с, да-с, да-с... вы не можете, Меценат, объяснить мне одной дьявольщины: каким образом в будуар Принцессы попала Яблонька?! Вот кусочек ее спас. В клочья разорвана.
- Так это... Яблонька?! - ахнул Меценат, и тут же в душе вздохнул Меценат, и, забыв о собственных переживаниях, уныло пробормотал Меценат: - Бедный Телохранитель!
- Что вы там бормочете?
- Это я стараюсь догадаться, в чем дело! Действительно, за каким чертом попала карточка Яблоньки к моей жене? Да еще разорванная. Уж не приревновала ли меня Принцесса к Яблоньке?..
- Иначе я и не могу объяснить, - угрюмо пожал плечами Новакович. - Хотя вы ведь никакого повода не давали. А? Меценат?
- Ни малейшего.
- На обороте ничего не написано? - спросил Мотылек.
- Ах, я даже не посмотрел! Вот тут... Гм!.. Странно: "Моя не..." Дальше оторвано. Удивительная загадка!
- Почему ж ты не спросил у Принцессы?!
- Поди-ка спроси! Истерика у нее, у вашей Принцессы! Дураком меня назвала и выгнала, - с досадой сказал Новакович.
Мотылек сморщил лицо.
- Мы с Принцессой почти сошлись во взглядах: она назвала тебя дураком, когда ты выходил от нее, я - когда ты входил к нам.
- Да почему же именно я дурак? Я от Куколки не потерпел урона, как ты с Кузей! Мы с Меценатом остались неуязвимы! Правда, Меценат?
Меценат, не отвечая, отошел в угол, уткнулся в него и, кажется, засмеялся... По крайней мере, плечи у него дрожали, как у смеющегося.
- Да, - искоса поглядывая на странно смеющегося Мецената, покровительственно говорил Новакович. - Ты сам, Мотылек, виноват в отношении Куколки. Заварил эту кашу с газетной рекламой, да и не знаешь, как ее теперь расхлебать. Как неопытный спирит: вызвать призрак - вызвал, а как теперь его спровадить обратно - и не знаешь. Теперь уж машина завертелась без тебя! Не читали интервью с Куколкой в "Вечерней звезде"? Это уж помимо вас кто-то постарался. И где родился, и как родился, и почему родился, и все такое...
- Да ведь лопнет же все это! - завопил Мотылек. - Не может не лопнуть! Ведь если выйдет книжка - старушку в избушке никуда не спрятать. Черным по белому! А стоит только этой дурацкой старушке выглянуть из избушки, как все полетит к черту!
- Стучала я, стучала, - сказала, входя, Яблонька, - а вы так тут кричите, хоть из пушек пали. "Здравствуйте, разбойнички", - как говорит няня. А Куколки еще нет?..
- И вы насчет Куколки? - горько усмехнулся Новакович.
- Да... Он мне сказал, что сейчас придет. Чего это вы все носики повесили?
Яблонька была по-прежнему ласкова и тепла, как солнечный луч, но наблюдательный Меценат заметил, что в ее ясных глазах мелькало какое-то легкое и милое смущение.
- Куколка, Куколку, Куколкой, о Куколке, - продекламировал Кузя. В дверь постучали.
- А! Вот и Куколка. Комплект полный!
- Друзья! - с порога закричал Куколка. - Я так счастлив, так счастлив и за себя и за вас. Мотылек!! Вы снова можете занять ваше секретарское место!!
- Что такое? - с тайной радостью спросил Мотылек. - И вас так же "ушли" из редакции, как меня?
- Наоборот! Все складывается наилучшим образом. Помните, я вам говорил, что редактор переходит в ежедневную газету? И знаете, кого издатель пригласил на освободившееся место редактора? Меня! Премилейший человек. И подумать только, что всем этим я обязан вам!
- А правда ли, - спросил Кузя вместо Мотылька, который при последних словах Куколки странно хрюкнул, завалился за спинку дивана и затих, - правда ли, что "Альбатрос" издает вашу книгу?..
- Да, - сияя прекрасными светлыми глазами, радостно подтвердил Куколка. - Можете поздравить. Да у меня с собой, впрочем, и корректурные листы.
- Где?! - взвился из-за дивана, как пружина, Мотылек. - Покажите!!
- Да вот они. Я уже и корректуру продержал.
Мотылек лихорадочно, дрожащими руками рылся в длинных полосах бумаги и, странно дрожа, допрашивал:
- А старушка где? Старушка есть? А? Есть? Старушка в избушке? Где она? Куда вы ее тут засунули?..
- Я совершенно не понимаю, - искренне удивился Куколка, - почему вам так исключительно нравятся эти стихи? Я их сюда и не включал.
Мотылек подскочил к Куколке и принялся трясти его за плечи:
- Как не включили? Почему нет?! Ведь вы же написали эти стихи или не вы?!
- Я-то я... Но, спросите, когда? Это старый грех. Мне тогда было лет шестнадцать. Когда Новакович попросил меня прочесть в кафе тогда при первом знакомстве все мои стихи, я и стал читать их в хронологическом порядке. А он вдруг на этой самой несовершенной "старушке" неожиданно пришел в восторг, схватил меня за руку и потащил к Меценату. Да... дом Мецената принес мне счастье, друзья! Но, впрочем, дело и не в литературных успехах. Гм! Теперь вы будете, господа, приятно поражены...
Куколка обвел всех восторженным взором...
- В доме Мецената я нашел самое большое счастье на земле. Позвольте, друзья, представить вам мою невесту!! Чего вы так краснеете, Яблонька? Через месяц наша свадьба, и мы едем во Флоренцию - буду там с вашего благословения новую вещь для "Альбатроса" писать. Роман в трех частях. Уже заказан.
Все окаменели. А Кузя подобрался бочком к комку странных морщин, под которыми с большим трудом можно было разглядеть черты Мотылька, и дружески шепнул ему:
- Подойди же, поздравь, дружище. А то неловко. У тебя лицо, как старый кисет, из которого вытрясли весь табак!
Потом подобрался к закрывшему лицо рукой, будто ослепленному Новаковичу и доброжелательно толкнул его в бок.
- Не горюй, чего там. Мало ли хороших женщин? Я, брат, недавно познакомился с одной - ну точь-в-точь как моя незабвенная вдова, которую вы так неделикатно назвали "затрапезной", - хочешь, познакомлю?.. Так и быть, забирай ее себе. А я другую для себя пошарю.
Яблонька скорбно и виновато поглядела на Новаковича и вдруг заторопилась:
- Ох, ведь нам уже ехать нужно! Мы на минутку забежали. Вале еще нужно корректуру в типографию отвезти. Валя, поедем! До свидания, разбойнички.
Меценат и клевреты снова остались одни в большой мрачной комнате, окутанной тишиной.
Неслышными шагами вошла Анна Матвеевна и остановилась у притолоки, пригорюнившись:
- Ага! Вся гоп-компания в сборе... Чего это у вас темно так? Сидите, сычи какие словно, нахохлились. Небось коньячище опять хлестать будете, разбойники?! Сюда подать - на ковре али по-христиански - в столовую?
Кузя подмигнул Меценату на Мотылька и Новаковича, совсем затушеванных сумерками, и, неслышно подойдя к нему, шепнул:
- Это, пожалуй, лучший выход из положения. А? Меценат? Коньяк!
Меценат вдруг подпрыгнул на диване и выпрямился - старый, дряхлеющий, но все еще мощный лев.
- Ну, ребята, нечего нюнить!! Гляди весело!! Ходи козырем! Выпьем нынче, чтоб звон пошел, а завтра айда к берегам старой матушки Волги - целой разбойничьей ватагой... Айда! На широкие речные просторы, на светлые струи, куда Стенька Разин швырял женщин, как котят! Туда им, впрочем, и дорога!
- Аминь! - восторженно закричал Кузя. - Долой Петербург, да здравствуют Жигули! Кальвия! Почествуйте волжскую вольницу!! "Что ж вы, черти, приуныли... Эй ты, Филька, шут! пляши!! Грянем, братцы, удалую - за помин ее души!" ЗАКЛЮЧЕНИЕ
О, могущественное Время! Будь ты трижды благословенно. Ты - лучший врач и лучшее лекарство, потому что никакие препараты медицинской кухни не затягивают, не закрывают так благотворно глубоких открытых ран, как ты, вечно текущее, седое, мудрое!
Читатель! Если ты через год заглянул бы в уже так хорошо тебе знакомую темную гостиную Мецената - ты тихо улыбнулся бы, увидев, что все на своем месте: Меценат в одном углу, одетый в белый полотняный балахон, лепит новый бюст Мотылька, важно восседающего на высоком стуле, в другом углу возится со штангой, выбрасывая кверху свои могучие, будто веревками-мускулами опутанные руки, Новакович; в глубоком кресле мирно покоится, поедая апельсин, Кузя...
А у дверей стоит Кальвия Криспинилла и в тысячу первый раз кротко бормочет:
- Опять ты, разбойник, шкурки на ковер бросаешь?! Управы на тебя нет, на мытаря!..
Zoopot, 1923г.
[ 1 ]
[ 2 ]
[ 3 ]
[ 4 ]
[ 5 ]
[ 6 ]
[ 7 ]
/ Полные произведения / Аверченко А.Т. / Шутка мецената
|
|
Регистрация
Дизайн сайта — aminis
