Есть что добавить?
Присылай нам свои работы, получай litr`ы и обменивай их на майки, тетради и ручки от Litra.ru! |
|
 / Полные произведения / Кристи А. / Десять негритят
Десять негритят [5/10]
-- И по-вашему, этому поверили? -- усомнился Блор.
-- Во всяком случае, это куда достовернее, чем то, что здесь происходит, -- сказал Ломбард. -- Как, по- вашему, если бы жителям Стиклхевна сказали, что остров будет изолирован от суши, пока этот анонимный мистер Оним не поубивает всех своих гостей, они бы поверили?
-- Бывают минуты, когда я и сам в это не верю.
И все же... -- выдавил Армстронг.
-- И все же... -- оскалился Ломбард, -- как вы сами признали, доктор, это именно так!
-- Никто не мог спрятаться внизу? -- сказал Блор, оглядывая берег.
-- Вряд ли, -- покачал головой Армстронг, -- утес совершенно отвесный. Где тут спрячешься?
-- В утесе может быть расщелина. Будь у нас лодка, мы могли бы объехать вокруг острова, -- сказал Блор.
-- Будь у нас лодка, -- сказал Ломбард, -- мы бы теперь были на полпути к суше.
-- Ваша правда.
Тут Ломбарда осенило.
-- Давайте убедимся, -- предложил он, -- есть только одно место, где может быть расщелина, -- вон там, направо, почти у самой воды. Если вы достанете канат, я спущусь туда и сам проверю.
-- Отличная мысль, -- согласился Блор, -- попробую достать какую-нибудь веревку. -- И он решительно зашагал к дому.
Ломбард задрал голову. Небо затягивалось тучами. Ветер крепчал. Он покосился на Армстронга.
-- Что-то вы притихли, доктор. О чем вы думаете?
-- Меня интересует, -- не сразу ответил Армстронг, -- генерал Макартур -- он совсем спятил или нет?
Все утро Вера не находила себе места. Она избегала Эмили Брент -- старая дева внушала ей омерзение. Мисс Брент перенесла свое кресло за угол дома, уселась там в затишке с вязаньем. Стоило Вере подумать о ней, как перед ее глазами вставало бледное лицо утопленницы, водоросли, запутавшиеся в ее волосах... Лицо хорошенькой девушки, может быть, даже чуть нахальное, для которой ни страх, ни жалость уже ничего не значат. А Эмили Брент безмятежно вязала нескончаемое вязанье в сознании своей праведности.
На площадке в плетеном кресле сидел судья Уоргрейв. Его голова совсем ушла в плечи. Вера глядела на судью и видела юношу на скамье подсудимых -- светловолосого, с голубыми глазами, на чьем лице ужас постепенно вытесняло удивление. Эдвард Ситон. Ей виделось, как судья своими сморщенными руками накидывает ему черный мешок на голову и оглашает приговор...
Чуть погодя Вера спустилась к морю и пошла вдоль берега. Путь ее лежал к той оконечности острова, где сидел старый генерал. Услышав шаги, Макартур зашевелился и повернул голову -- глаза его глядели тревожно и одновременно вопросительно. Вера перепугалась. Минуты две генерал, не отрываясь, смотрел на нее. Она подумала: "Как странно. Он смотрит так, будто все знает..."
-- А, это вы, -- сказал, наконец, генерал, -- вы пришли...
Вера опустилась на землю рядом с ним.
-- Вам нравится сидеть здесь и смотреть на море?
-- Нравится. Здесь хорошо ждать.
-- Ждать? -- переспросила Вера. -- Чего же вы ждете?
-- Конца, -- тихо сказал генерал. -- Но ведь вы это знаете не хуже меня. Верно? Мы все ждем конца.
-- Что вы хотите этим сказать? -- дрожащим голосом спросила Вера.
-- Никто из нас не покинет остров. Так задумано. И вы это сами знаете. Вы не можете понять только одного: какое это облегчение.
-- Облегчение? -- удивилась Вера.
-- Вот именно, -- сказал генерал, -- вы еще очень молоды... вам этого не понять. Но потом вы осознаете, какое это облегчение, когда все уже позади, когда нет нужды нести дальше груз своей вины. Когда-нибудь и вы это почувствуете...
-- Я вас не понимаю, -- севшим голосом сказала Вера, ломая пальцы. Тихий старик вдруг стал внушать ей страх.
-- Понимаете, я любил Лесли, -- сказал генерал задумчиво. -- Очень любил...
-- Лесли -- это ваша жена? -- спросила Вера.
-- Да... Я любил ее и очень ею гордился. Она была такая красивая, такая веселая! -- минуту-две он помолчал, потом сказал: -- Да, я любил Лесли. Вот почему я это сделал.
-- Вы хотите сказать... -- начала было Вера и замялась.
Генерал кивнул.
-- Что толку отпираться, раз мы все скоро умрем?
Я послал Ричмонда на смерть. Пожалуй, это было убийство. И вот ведь что удивительно -- я всегда чтил закон.
Но тогда я смотрел на это иначе. У меня не было угрызений совести. "Поделом ему!" -- так я тогда думал. Но потом...
-- Что -- потом? -- зло спросила Вера.
Генерал с отсутствующим видом покачал головой.
-- Не знаю, -- сказал он. -- Ничего не знаю, только потом все переменилось. Я не знаю, догадалась Лесли или нет... Думаю, что нет. Понимаете, с тех пор она от меня отдалилась. Стала совсем чужим человеком. А потом она умерла -- и я остался один...
-- Один... один, -- повторила Вера, эхо подхватило ее слова.
-- Вы тоже обрадуетесь, когда придет конец, -- закончил Макартур.
Вера рывком поднялась на ноги.
-- Я не понимаю, о чем вы говорите, -- рассердилась она.
-- А я понимаю, дитя мое, я понимаю...
-- Нет, не понимаете. Вы ничего не понимаете.
Генерал уставился на горизонт. Он словно перестал ее замечать.
-- Лесли... -- позвал он тихо и ласково.
Когда запыхавшийся Блор вернулся с мотком каната, Армстронг стоял на том же месте и вглядывался в морскую глубь.
-- Где мистер Ломбард? -- спросил Блор.
-- Пошел проверить какую-то свою догадку, -- сказал Армстронг. -- Сейчас он вернется. Слушайте, Блор, я беспокоюсь.
-- Все мы беспокоимся.
Доктор нетерпеливо махнул рукой:
-- Знаю, знаю. Не об этом речь. Я говорю о старике Макартуре.
-- Ну и что, сэр?
-- Мы ищем сумасшедшего, -- мрачно сказал Армстронг. -- Так вот, что вы скажете о генерале?
-- Думаете, он маньяк? -- вытаращил глаза Блор.
-- Я бы этого не сказал. Вовсе нет, -- ответил Армстронг неуверенно, -- хотя я, конечно, не психиатр. Кроме того, я с ним не разговаривал и не имел возможности присмотреться к нему.
-- Он, конечно, в маразме, -- недоверчиво сказал Блор. -- Но я бы никогда не подумал...
-- Пожалуй, вы правы, -- прервал его Армстронг, -- убийца скорее всего прячется на острове. А вот и Ломбард.
Они тщательно привязали канат.
-- Думаю, что помощь не понадобится, -- сказал Ломбард. -- Но на всякий случай будьте начеку. Если я резко дерну, тащите.
Минуту-другую они следили за Ломбардом.
-- Карабкается, как кошка, -- неприязненно сказал Блор.
-- Наверное, немало полазил по горам в свое время, -- отозвался Армстронг.
-- Возможно.
На какое-то время воцарилось молчание, потом отставной инспектор сказал:
-- Любопытный тип. А знаете, что я думаю?
-- Что?
-- Не внушает он мне доверия.
-- Это почему же?
Блор хмыкнул.
-- Затрудняюсь сказать. Только я бы ему палец в рот не положил.
-- У него, должно быть, бурное прошлое, -- сказал Армстронг.
-- Не столько бурное, сколько темное, -- возразил Блор, с минуту подумал, потом продолжал: -- Вот вы, например, доктор, вы случаем не прихватили с собой револьвер?
Армстронг вытаращил глаза:
-- Я? Господи Боже, ну, конечно, нет. С какой стати?
-- А с какой такой стати мистер Ломбард прихватил его?
-- В силу привычки, наверное, -- неуверенно предположил Армстронг.
Блор только презрительно хмыкнул.
Тут канат дернули. Несколько минут они изо всех сил вытягивали Ломбарда.
Когда тянуть стало легче, Блор сказал:
-- Привычка привычке рознь! Конечно, когда мистер Ломбард отправляется в дикие страны, он берет с собой и револьвер, и примус, и спальный мешок, и запас дуста! Но никакая сила привычки не заставила бы его привезти это снаряжение сюда. Только в приключенческих романах люди никогда не расстаются с револьверами.
Армстронг озадаченно покачал головой. Наклонившись над краем скалы, они следили за Ломбардом. Искал он тщательно, но и невооруженным глазом было видно, что эти поиски ни к чему не приведут. Вскоре он перевалился через край скалы, утер пот со лба и сказал:
-- Ну что ж, теперь все ясно. Искать надо в доме -- больше негде.
Обыскать дом не составляло труда. Для начала прочесали пристройки, потом перешли в само здание. В кухонном шкафу нашли сантиметр миссис Роджерс и перемерили все простенки. Тайников обнаружить не удалось. Да и где их поместишь в современном здании с его прямыми четкими линиями. Сперва прочесали первый этаж. Поднимаясь наверх, они увидели через окно Роджерса -- он выносил подносе коктейлями на лестничную площадку.
-- Поразительное существо -- хороший слуга. Что бы ни случилось, он сохраняет поистине олимпийское спокойствие, -- заметил Ломбард.
-- Роджерс -- первоклассный дворецкий, -- согласился Армстронг, -- этого у него не отнимешь.
-- Да и его жена, -- вставил Блор, -- была отличной кухаркой. Судя по вчерашнему обеду...
Они вошли в первую спальню. Спустя пять минут троица уже стояла на лестничной площадке и смотрела друг на друга. В спальнях никого не обнаружили -- там просто негде выло спрятаться.
-- А куда ведет эта лестничка? -- спросил Блор.
-- В комнату прислуги, -- ответил Армстронг.
-- Но должно же быть какое-то помещение под крышей, -- предположил Блор. -- Ну хотя бы для баков с водой, цистерн и всякой такой штуки. Это наша последняя и единственная надежда.
Вдруг сверху донесся звук шагов -- тихих, крадущихся.
Его услышали все. Армстронг схватил Блора за руку.
Ломбард предостерегающе поднял палец:
-- Тсс! Слушайте!
И тут они снова услышали: наверху кто-то крался, стараясь ступать как можно тише.
-- Он в спальне, -- прошептал Армстронг, -- в той, где лежит тело миссис Роджерс.
-- И как мы не догадались! -- так же шепотом ответил ему Блор. -- Ведь чтобы спрятаться, лучше места не сыскать. А теперь ступайте потише.
Они поднялись вверх по лестнице, на маленькой площадке перед дверью остановились и прислушались. В комнате, несомненно, кто-то был. Оттуда доносился слабый скрип половиц.
-- Вперед! -- прошептал Блор. Распахнул дверь и влетел в комнату, Ломбард и Армстронг ворвались следом за ним, и все трое остановились, как вкопанные. Перед ними стоял Роджерс с охапкой одежды в руках.
Первым нашелся Блор:
-- Простите, Роджерс. Мы услышали шаги и подумали, ну, словом, вы понимаете, -- он замялся.
-- Прошу прощения, джентльмены, -- сказал Роджерс. -- Я хотел перенести вещи. Думаю, никто не будет против, если я займу одну из пустующих комнат для гостей этажом ниже. Самую маленькую. -- Он обращался к Армстронгу.
-- Разумеется, занимайте, -- ответил тот, отводя глаза от прикрытого простыней тела.
-- Спасибо, сэр, -- сказал Роджерс и, прижимая к груди охапку вещей, спустился по лестнице вниз. Армстронг подошел к постели, приподнял простыню и посмотрел на умиротворенное лицо покойницы. Страх оставил ее. Его сменило равнодушие.
-- Жаль, у меня нет с собой аптечки, -- сказал он. -- Хотелось бы узнать, чем она отравилась. И давайте кончим розыски, -- сказал он. -- Инстинкт подсказывает мне, что нам ничего не найти.
Блор сражался с задвижкой двери, ведущей на чердак.
-- Этот тип ходит совершенно бесшумно, -- сказал он. -- Минуту или две назад мы видели его на площадке. А ведь никто из нас не слышал, как он поднимался.
-- Потому-то мы и решили, что здесь ходит кто-то чужой, -- заметил Ломбард.
Блор скрылся в темном провале чердака. Ломбард вынул из кармана фонарь и полез за ним. Пять минут спустя трое мужчин стояли на площадке и мрачно смотрели друг на друга. Они перепачкались с ног до головы, паутина свисала с них клочьями. На острове не было никого, кроме них, восьмерых.
Глава девятая
-- Итак, мы ошиблись, ошиблись буквально во всем, -- сказал Ломбард. -- Выдумали какойто кошмар - - плод суеверий и расходившегося воображения, и все из-за двух случайных смертей.
-- И все же, -- Армстронг был настроен серьезно, -- вопрос остается открытым. Ведь я как-никак врач и коечто понимаю в самоубийствах. Антони Марстон был не похож на самоубийцу.
-- Ну, а это все-таки не мог быть несчастный случай? -- неуверенно спросил Ломбард.
-- Что-то не верится в такой несчастный случай, -- хмыкнул скептически настроенный Блор.
Все помолчали, потом Блор сказал:
-- А вот с женщиной... -- и запнулся.
-- С миссис Роджерс?
-- Да, ведь тут мог быть несчастный случай?
-- Несчастный случай? -- переспросил Филипп Ломбард. -- Как вы это себе представляете?
Вид у Блора стал озадаченный. Его кирпичное лицо потемнело еще сильнее.
-- Послушайте, доктор, вы ведь давали ей какой-то наркотик? -- выпалил он.
Армстронг вытаращил на него глаза.
-- Наркотик? Что вы имеете в виду?
-- Вы сами сказали, что вчера вечером дали ей какоето снотворное.
-- Ах, это! Простое успокоительное, совершенно безвредное.
-- Но что же все-таки это было?
-- Я дал ей слабую дозу трионала. Абсолютно безвредный препарат.
Лицо Блора побагровело.
-- Послушайте, будем говорить напрямик: вы дали ей не слишком большую дозу? -- спросил он.
-- Понятия не имею, о чем вы говорите, -- взвился Армстронг.
-- Разве вы не могли ошибиться? -- сказал Блор, -- Такие вещи случаются время от времени.
-- Абсолютная чушь, -- оборвал его Армстронг, -- само это предположение смехотворно. А может быть, -- холодным, враждебным тоном спросил он, -- вы считаете, что я сделал это нарочно?
-- Послушайте, -- вмешался Ломбард, -- сохраняйте хладнокровие. Не надо бросаться обвинениями.
-- Я только предположил, что доктор мог ошибиться, -- угрюмо оправдывался Блор.
Армстронг через силу улыбнулся.
-- Доктора не могут позволить себе подобных сшибок, мой Друг, -- сказал он, но улыбка вышла какой- то вымученной.
-- Это была бы не первая ваша ошибка, -- не без яда сказал Блор, -- если верить пластинке.
Армстронг побелел.
-- Что толку оскорблять Друг друга? -- накинулся на Блора Ломбард. -- Все мы в одной лодке. Хотя бы поэтому нам надо держаться заодно, И кстати, что вы можете сказать нам о лжесвидетельстве, в котором обвиняют вас?
Блор сжал кулаки, шагнул вперед.
-- Оставьте меня в покое, -- голос его внезапно сел. -- Это гнусная клевета. Вы, наверное, не прочь заткнуть мне рот, мистер Ломбард, но есть вещи, о которых мне хотелось бы узнать, и одна из них касается вас.
Ломбард поднял брови.
-- Меня?
-- Да, вас. Я хотел бы узнать, почему вы, отправляясь в гости, захватили с собой револьвер?
-- А знаете, Блор, -- неожиданно сказал Ломбард, -- вы вовсе не такой дурак, каким кажетесь.
-- Может, оно и так. И все же, как вы объясните револьвер?
Ломбард улыбнулся.
-- Я взял револьвер, так как знал, что попаду в переделку.
-- Вчера вечером вы скрыли это от нас, -- сказал Блор подозрительно.
Ломбард помотал головой.
-- Выходит, вы нас обманули? -- не отступался Блор.
-- В известном смысле, да, -- согласился Ломбард.
-- А ну, выкладывайте поскорей, в чем дело.
-- Вы предположили, что я приглашен сюда, как и все остальные, в качестве гостя, и я не стал вас разубеждать. Но это не совсем так. На самом деле ко мне обратился странный тип по фамилии Моррис. Он предложил мне сто гиней, за эту сумму я обязался приехать сюда и держать ухо востро. Он сказал, что ему известна моя репутация человека, полезного в опасной переделке.
-- А дальше что? -- не мог сдержать нетерпения Блор.
-- А ничего, -- ухмыльнулся Ломбард.
-- Но он, конечно же, сообщил вам и кое-что еще? -- сказал Армстронг.
-- Нет. Ничего больше мне из него вытянуть не удалось. "Хотите-соглашайтесь, хотите -- нет", -- сказал он. Я был на мели. И я согласился.
Блора его рассказ ничуть не убедил.
-- А почему вы не рассказали нам об этом вчера вечером? -- спросил он.
-- Видите ли, приятель, -- Ломбард пожал плечами, -- откуда мне было знать, что вчера вечером не произошло именно то, ради чего я и был сюда приглашен. Так что я затаился и рассказал вам ни к чему не обязывающую историю.
-- А теперь вы изменили свое мнение? -- догадался Армстронг.
-- Да, теперь я думаю, что мы все в одной лодке, -- сказал Ломбард. -- А сто гиней -- это тот кусочек сыра, с помощью которого мистер Оним заманил меня в ловушку, так же, как и всех остальных. Потому что все мы, -- продолжал он, -- в ловушке, в этом я твердо уверен.
Снизу донесся торжественный гул гонга -- их звали на ленч.
Роджерс стоял в дверях столовой.
Когда мужчины спустились с лестницы, он сделал два шага вперед.
-- Надеюсь, вы будете довольны ленчем, -- сказал он -- в голосе его сквозила тревога. -- Я подал ветчину, холодный язык и отварил картошку. Есть еще сыр, печенье и консервированные фрукты.
-- Чем плохо? -- сказал Ломбард. -- Значит, припасы не иссякли?
-- Еды очень много, сэр, но все консервы. Кладовка битком набита. На острове, позволю себе заметить, сэр, это очень важно: ведь остров бывает надолго отрезан от суши.
Ломбард кивнул. Мужчины направились в столовую, Роджерс -- он следовал за ними по пятам -- бормотал:
-- Меня очень беспокоит, что Фред Нарракотт не приехал сегодня. Ужасно не повезло.
-- Вот именно -- не повезло, -- сказал Ломбард. -- Это вы очень точно заметили.
В комнату вошла мисс Брент. Она, видно, уронила клубок шерсти и сейчас старательно сматывала его. Уселась на свое место и заметила:
-- Погода меняется. Поднялся сильный ветер, на море появились белые барашки.
Медленно, размеренно ступая, вошел судья. Его глаза, еле видные из-под мохнатых бровей, быстро обежали присутствующих.
-- А вы неплохо потрудились сегодня утром, -- сказал он, в голосе его сквозило ехидство.
Запыхавшись, вбежала в столовую Вера Клейторн.
-- Надеюсь, вы меня не ждали? -- спросила она. -- Я не опоздала?
-- Вы не последняя, -- ответила Эмили Брент, -- генерал еще не пришел.
Наконец, все уселись.
-- Прикажете начинать или еще немного подождем? -- обратился к мисс Брент Роджерс.
-- Генерал Макартур сидит у самого моря, -- сказала Вера. -- Думаю, он не слышал гонг, и потом, он сегодня не в себе.
-- Я схожу, сообщу ему, что ленч на столе, -- предложил Роджерс.
-- Я схожу за ним, -- сказал Армстронг, -- а вы приступайте к завтраку.
Выходя из комнаты, он слышал, как Роджерс говорит Эмили Брент:
Что прикажете положить -- язык или ветчину?
Как ни старались оставшиеся за столом пятеро, им никак не удавалось поддержать разговор. Резкий ветер бился в окно. Вера вздрогнула.
-- Надвигается шторм, -- сказала она.
-- Вчера из Плимута со мной в одном поезде ехал старик, -- поддержал разговор Блор. -- Он все время твердил, что надвигается шторм. Потрясающе, как они угадывают погоду, эти старые моряки.
Роджерс обошел гостей, собирая грязные тарелки. Вдруг остановился на полпути со стопкой тарелок в руках.
-- Сюда кто-то бежит, -- испуганно сказал он не своим голосом.
Они услышали топот. И тут же, хотя им никто ничего не говорил, все поняли... Будто по чьему-то знаку, они встали, уставились на дверь.
В комнату ворвался запыхавшийся доктор Армстронг.
-- Генерал Макартур... -- сказал он.
-- Мертв! -- вырвалось у Веры.
-- Да, он мертв, -- сказал Армстронг.
Воцарилось молчание -- долгое молчание.
Семь человек смотрели Друг на друга, не в силах произнести ни слова.
Тело генерала вносили в дверь, когда разразился шторм. Гости сгрудились в холле. И тут раздался вой и свист ветра -- на крышу дома обрушились потеки воды.
Блор и Армстронг направлялись со своей ношей к лестнице, как вдруг Вера Клейторн резко повернулась и кинулась в опустевшую столовую. Там все оставалось на своих местах -- нетронутый десерт стоял на буфете. Вера подошла к столу. Постояла минуту-две, и тут в комнату неслышными шагами вошел Роджерс.
Увидев ее, он вздрогнул. Посмотрел на нее вопросительно и сказал:
-- Я... я... пришел только посмотреть, мисс.
-- Вы не ошиблись, Роджерс. Глядите: их всего семь, -- сказала Вера неожиданно охрипшим голосом.
Тело Макартура положили на постель. Осмотрев труп, Армстронг вышел из спальни генерала и спустился вниз. Все сошлись в гостиной -- ждали его. Мисс Брент вязала. Вера Клейторн стояла у окна и глядела на потоки ливня, с шумом обрушивавшиеся на остров. Блор сидел в кресле, не касаясь спинки, тяжело опустив руки на колени. Ломбард беспокойно шагал взадвперед по комнате. В дальнем конце комнаты утонул в огромном кресле судья Уоргрейв. Глаза его были полуприкрыты. Когда доктор вошел в комнату, судья поднял на него глаза и спросил:
-- Что скажете, доктор?
Армстронг был бледен.
-- О разрыве сердца не может быть и речи, -- сказал он. -- Макартура ударили по затылку дубинкой или чем-то вроде этого. Все зашептались, раздался голос судьи: -- Вы нашли орудие убийства? -- Нет.
-- И тем не менее вы уверены, что генерал умер от удара тяжелым предметом по затылку?
-- Уверен.
-- Ну что ж, теперь мы знаем, что делать, -- невозмутимо сказал судья.
И сразу стало ясно, кто возьмет бразды правления в свои руки.
Все утро Уоргрейв сидел в кресле, сонный, безучастный. Но сейчас он с легкостью захватил руководство -- сказывалась долгая привычка к власти. Он вел себя так, будто председательствовал в суде. Откашлявшись, он продолжил:
-- Сегодня утром, джентльмены, я сидел на площадке и имел возможность наблюдать за вашей деятельностью. Ваша цель была мне ясна. Вы обыскивали остров, желая найти нашего неизвестного убийцу -- мистера А. Н. Онима.
-- Так точно, сэр, -- сказал Филипп Ломбард.
-- И, несомненно, наши выводы совпали, -- продолжал судья, -- мы решили, что Марстон и миссис Роджерс не покончили с собой. И что умерли они не случайно. Вы также догадались, зачем мистер Оним заманил нас на этот остров?
-- Он сумасшедший! Псих! -- прохрипел Блор.
-- Вы, наверное, правы, -- сказал судья. -- Но это вряд ли меняет дело. Наша главная задача сейчас -- спасти свою жизнь.
-- Но на острове никого нет! -- дрожащим голосом сказал Армстронг. -- Уверяю вас, никого!
Судья почесал подбородок.
-- В известном смысле вы правы, -- сказал он мягко. -- Я пришел к такому же выводу сегодня утром. Я мог бы заранее сказать вам, что ваши поиски ни к чему не приведут. И тем не менее я придерживаюсь того мнения, что мистер Оним (будем называть его так, как он сам себя именует) -- на острове. Никаких сомнений тут быть не может. Если считать, что он задался целью покарать людей, совершивших преступления, за которые нельзя привлечь к ответственности по закону, у него был только один способ осуществить свой план. Мистер Оним должен был найти способ попасть на остров. И способ этот мне совершенно ясен. Мистеру Ониму было необходимо затесаться среди приглашенных. Он -- один из нас...
-- Нет, нет, не может быть, -- едва сдержала стон Вера.
Судья подозрительно посмотрел на нее и сказал:
-- Милая барышня, мы должны смотреть фактам в лицо; ведь все мы подвергаемся серьезной опасности. Один из нас -- А. Н. Оним. Кто он -- мы не знаем. Из десяти человек, приехавших на остров, трое теперь вне подозрения: Антони Марстон, миссис Роджерс и генерал Макартур. Остается семь человек. Из этих семерых один, так сказать, "липовый" негритенок, -- он обвел взглядом собравшихся. -- Вы согласны со мной?
-- Верится с трудом, но, судя по всему, вы правы, -- сказал Армстронг.
-- Ни минуты не сомневаюсь, -- подтвердил Блор. -- И если хотите знать мое мнение...
Судья Уоргрейв манием руки остановил его.
-- Мы вернемся к этому в свое время. А теперь мне важно знать, все ли согласны со мной?
-- Ваши доводы кажутся мне вполне логичными, -- не переставая вязать, проронила Эмили Брент. -- Я тоже считаю, что в одного из нас вселился дьявол.
-- Я не могу в это поверить... -- пробормотала Вера, -- не могу...
-- Ломбард?
-- Совершенно с вами согласен, сэр.
Судья с удовлетворением кивнул головой.
-- А теперь, -- сказал он, -- посмотрим, какими данными мы располагаем. Для начала надо выяснить, есть ли у нас основания подозревать какое-то определенное лицо. Мистер Блор, мне кажется, вы хотели что-то сказать?
Блор засопел.
-- У Ломбарда есть револьвер, -- сказал он. -- И потом он вчера вечером нам соврал. Он сам признался.
Филипп Ломбард презрительно улыбнулся.
-- Ну что ж, значит, придется дать объяснения во второй раз. -- И он кратко и сжато повторил свой рассказ.
-- А чем вы докажете, что не врете? -- не отступался Блор. -- Чем вы можете подтвердить свой рассказ?
Судья кашлянул.
-- К сожалению, все мы в таком же положении, -- сказал он. -- И всем нам тоже приходится верить на слово. Никто из вас, -- продолжал он, -- по-видимому, пока еще не осознал всей необычности происходящего. По-моему, возможен только один путь. Выяснить, есть ли среди нас хоть один человек, которого мы можем очистить от подозрений на основании данных, имеющихся в нашем распоряжении.
-- Я известный специалист, -- сказал Армстронг. -- Сама мысль о том, что я могу...
И снова судья манием руки остановил доктора, не дав ему закончить фразы.
-- Я и сам человек довольно известный, -- сказал он тихо, но внушительно. -- Однако это, мой дорогой, еще ничего не доказывает. Доктора сходили с ума. Судьи сходили с ума. Да и полицейские тоже, -- добавил он, глядя на Блора.
Ломбард сказал:
-- Я надеюсь, ваши подозрения не распространяются на женщин?
Судья поднял брови и сказал тем ехидным тоном, которого так боялась защита:
-- Значит, если я вас правильно понял, вы считаете, что среди женщин маньяков не бывает?
-- Вовсе нет, -- раздраженно ответил Ломбард, -- и все же, я не могу поверить... -- он запнулся.
Судья все тем же проницательным злым голосом сказал:
-- Я полагаю, доктор Армстронг, что женщине было бы вполне по силам прикончить беднягу Макартура.
-- Вполне, будь у нее подходящее орудие -- резиновая дубинка, например, или палка, -- ответил доктор.
-- Значит, она бы справилась с этим легко?
-- Вот именно.
Судья повертел черепашьей шеей.
-- Две другие смерти произошли в результате отравления, -- сказал он. -- Я думаю, никто не станет отрицать, что отравителем может быть и слабый человек.
-- Вы с ума сошли! -- взвилась Вера.
Судья медленно перевел взгляд на нее. Это был бесстрастный взгляд человека, привыкшего вершить судьбами людей.
"Он смотрит на меня, -- подумала Вера, -- как на любопытный экземпляр, -- и вдруг с удивлением поняла: А ведь я ему не очень-то нравлюсь".
-- Моя милая барышня, я бы попросил вас быть сдержанней. Я совсем не обвиняю вас. И надеюсь, мисс Брент, -- он поклонился старой деве, -- что мое настойчивое требование не считать свободным от подозрений ни одного из нас никого не обидело?
Мисс Брент не отрывалась от вязанья.
-- Сама мысль, что я могу убить человека, и не одного, а троих, -- холодно сказала она, не поднимая глаз, -- покажется нелепой всякому, кто меня знает. Но мы не знаем друг друга, и я понимаю, что при подобных обстоятельствах никто не может быть освобожден от подозрений, пока не будет доказана его невиновность. Я считаю, что в одного из нас вселился дьявол.
-- На том и порешим, -- заключил судья. -- Никто не освобождается от подозрений, ни безупречная репутация, ни положение в обществе в расчет не принимаются.
-- А как же с Роджерсом? -- спросил Ломбард. -- По-моему, его можно с чистой совестью вычеркнуть из списка.
-- Это на каком же основании? -- осведомился судья.
-- Во-первых, у него на такую затею не хватило бы мозгов, а во-вторых, одной из жертв была его жена.
-- За мою бытность судьей, молодой человек, -- поднял мохнатую бровь судья, -- мне пришлось разбирать несколько дел о женоубийстве -- и суд, знаете ли, признал мужей виновными.
-- Что ж, не стану спорить. Женоубийство вещь вполне вероятная, чтобы не сказать естественная. Но не такое. Предположим, Роджерс убил жену из боязни, что она сорвется и выдаст его, или потому, что она ему опостылела, или, наконец, потому, что спутался с какой-нибудь крошкой помоложе, -- это я могу себе представить. Но представить его мистером Онимом, этаким безумным вершителем правосудия, укокошившим жену за преступление, которое они совершили совместно, я не могу.
-- Вы принимаете па веру ничем не подтвержденные данные, -- сказал судья Уоргрейв. -- Ведь нам неизвестно, действительно ли Роджерс и его жена убили свою хозяйку. Не исключено, что Роджерса обвинили в этом убийстве лишь для того, чтобы он оказался в одном с нами положении. Не исключено, что вчера вечером миссис Роджерс перепугалась, поняв, что ее муж сошел с ума.
-- Будь по-вашему, -- сказал Ломбард. -- А. Н. Оним один из нас. Подозреваются все без исключения.
А судья Уоргрейв продолжал:
-- Мысль моя такова: ни хорошая репутация, ни положение в обществе, ничто другое не освобождают от подозрений. Сейчас нам необходимо в первую голову выяснить, кого из нас можно освободить от подозрений на основании фактов. Говоря проще, есть ли среди нас один (а вероятно, и не один) человек, который никак не мог подсыпать яду Марстону, дать снотворное миссис Роджерс и прикончить генерала Макартура?
Грубоватое лицо Блора осветила улыбка.
-- Теперь вы говорите дело, сэр, -- сказал он. -- Мы подошли к самой сути. Давайте разберемся. Что касается Марстона, то тут уже ничего не выяснишь. Высказывались подозрения, будто кто-то подбросил яд в его стакан через окно перед тем, как он в последний раз налил себе виски. Замечу, что подбросить яд из комнаты было бы куда проще. Не могу припомнить, находился в это время в комнате Роджерс, но все остальные запросто могли это сделать. -- Перевел дух и продолжал: -- Теперь перейдем к миссис Роджерс. Здесь подозрения прежде всего падаю г на ее мужа и доктора. Любому из них ничего не стоило это сделать.
Армстронг вскочил. Его трясло от злости.
-- Я протестую... Это неслыханно! Клянусь, я дал ей совершенно обычную...
-- Доктор Армстронг! -- злой голосок судьи звучал повелительно. -- Ваше негодование вполне естественно. И тем не менее надо изучить все факты. Проще всего было дать снотворное миссис Роджерс вам или Роджерсу. Теперь разберемся с остальными. Какие возможности подсыпать яд были у меня, инспектора Блора, мисс Брент, мисс Клейторн или мистера Ломбарда? Можно ли коголибо из нас полностью освободить от подозрений? -- Помолчал и сказал: -- По-моему, нет.
-- Да я и близко к ней не подходила, -- вскинулась Вера.
-- Если память мне не изменяет, -- снова взял слово судья, -- дело обстояло так. Прошу поправить меня, если я в чем-нибудь ошибусь: Антони Марстон и мистер Ломбард подняли миссис Роджерс, перенесли ее на диван, и тут к ней подошел доктор Армстронг. Он послал Роджерса за коньяком. Поднялся спор, откуда шел голос. Все удалились в соседнюю комнату за исключением мисс Брент, она осталась наедине с миссис Роджерс, которая, напоминаю, была без сознания.
[ 1 ]
[ 2 ]
[ 3 ]
[ 4 ]
[ 5 ]
[ 6 ]
[ 7 ]
[ 8 ]
[ 9 ]
[ 10 ]
/ Полные произведения / Кристи А. / Десять негритят
|
|
Регистрация
Дизайн сайта — aminis
