• Сочинения
  
• Краткие содержания
  
• Полные произведения
  
• Характеристики
  
• Биографии
  
• Критика
  
• ГДЗ
  

/ Полные произведения / Верн Ж. / Дети капитана Гранта

Дети капитана Гранта [37/39]

Скачать полное произведение

    Джон Манглс, видя, что они окружены, не знал, куда направить пирогу. Обе несчастные женщины, стоя на коленях, в отчаянии молились. Дикари открыли беглый огонь, пули градом сыпались вокруг пироги. Вдруг раздался оглушительный выстрел, над головами беглецов пролетело пушечное ядро: это был выстрел из пушки, находившейся на "Дункане". Очутившись под перекрестным огнем, беглецы замерли на месте между "Дунканом" и пирогами.
     Джон Манглс, обезумев от отчаяния, схватил топор, собираясь прорубить днище пироги и потопить ее, как вдруг голос Роберта остановил его.
     - Том Остин! Том Остин! - кричал мальчуган. - Он на борту! Я вижу его! Он узнал нас, он машет шляпой!
     Топор Джона повис в воздухе. Над головой беглецов со свистом пронеслось второе ядро, расколовшее ближайшую пирогу. На "Дункане" грянуло громкое "ура". Дикари в ужасе повернули пироги и стремительно поплыли обратно к берегу.
     - К нам! К нам. Том! - громовым голосом крикнул Джон Манглс.
     Через несколько минут десять беглецов, не соображая каким образом, ничего не понимая, были уже в безопасности на борту "Дункана". 17. ПОЧЕМУ "ДУНКАН" КРЕЙСИРОВАЛ ВДОЛЬ ВОСТОЧНОГО БЕРЕГА НОВОЙ ЗЕЛАНДИИ
     Невозможно описать чувства Гленарвана и его друзей, когда их слуха коснулись старинные напевы Шотландии. В тот момент, когда они поднимались по трапу, на палубе "Дункана" волынщик заиграл народную, песню древнего клана Малькольм и восторженное "ура" приветствовало возвращение лорда.
     Гленарван, Джон Манглс, Паганель, Роберт, даже майор - все плакали и обнимались. То был порыв радости, восторга. Географ совсем потерял голову: он приплясывал, как сумасшедший, и угрожал своей неразлучной трубой уже подплывавшим к берегу уцелевшим пирогам.
     Но, видя, какими лохмотьями покрыты Гленарван и его спутники, как они исхудали, заметив, как бледны их лица, хранившие следы пережитых страшных мук, команда яхты тотчас прервала бурные излияния радости. На борт "Дункана" вернулись тени тех отважных, блестящих путешественников, которые три месяца тому назад, полные надежд, устремились на розыски капитана Гранта. Случай, только случай, привел их на судно, которое они никогда уже больше не надеялись увидеть. Но в каком ужасном виде возвратились они, как истощены, как слабы они были!
     Но раньше чем подумать об отдыхе, о пище, о питье, Гленарван спросил Тома Остина: каким образом "Дункан" очутился у восточного берега Новой Зеландия? Каким образом не попал в руки Бена Джойса? Какой сказочно счастливый случай привел яхту навстречу беглецам?
     "Почему? Как? Зачем?" - посыпались со всех сторон вопросы.
     Старый моряк не знал, кого слушать. Наконец он решил слушать только Гленарвана и отвечать только ему.
     - А где же каторжники? - спросил Гленарван. - Что сделали вы с каторжниками?
     - С каторжниками? - переспросил озадаченный Том Остин.
     - Ну да! С теми негодяями, которые хотели захватить яхту.
     - Какую яхту? - спросил Том Остин. - Вашу яхту?
     - Ну да, Том, яхту "Дункан". Ведь явился же к вам Бен Джойс?
     - Никакого Бена Джойса не знаю. Никогда не видывал такого, - ответил Остин.
     - Как "никогда"?! - воскликнул Гленарван, пораженный ответом старого моряка. - Так почему же. Том, почему "Дункан" крейсирует сейчас вдоль берега Новой Зеландии?
     Если Гленарван, Элен, Мери Грант, Паганель, майор, Роберт, Джон Манглс, Мюльреди, Вильсон не понимали, чему так удивлялся старый моряк, то каково же было их изумление, когда Том спокойно ответил:
     - Он крейсирует здесь по вашему приказанию, сэр.
     - Как по моему приказанию?! - воскликнул Гленарван.
     - Так точно, сэр, я только выполнял распоряжение, содержавшееся в вашем письме от четырнадцатого января.
     - В моем письме? В моем письме? - восклицал Гленарван.
     Тут десять путешественников окружили Тома Остина и пожирали его глазами: значит, письмо, написанное у реки Сноуи, все-таки дошло до "Дункана"?
     - Давайте объяснимся, - сказал Гленарван, - а то мне кажется, что я грежу. Вы получили письмо. Том?
     - Да.
     - В Мельбурне?
     - В Мельбурне, в тот момент, когда я закончил ремонт.
     - И это письмо?..
     - Оно было написано не вашей рукой, но подпись была ваша, сэр.
     - Правильно. Мое письмо вам доставил каторжник по имени Бен Джойс?
     - Нет, сэр, моряк по имени Айртон, боцман с "Британии".
     - Ну да! Айртон и Бен Джойс - это одно и то же лицо! А что было написано в этом письме?
     - В нем вы приказывали мне покинуть Мельбурн и идти крейсировать у восточного побережья...
     - Австралии! - крикнул Гленарван с горячностью, смутившей старого моряка.
     - Австралии? - удивленно переспросил Том, широко открывая глаза. - Нет! Новой Зеландии!
     - Австралии, Том, Австралии! - хором подтвердили спутники Гленарвана.
     Тут на Остина нашло помрачение. Гленарван говорил с такой уверенностью, что старому моряку показалось, будто он действительно ошибся, читая письмо. Неужели он, преданный, исполнительный моряк, мог так ошибиться? Он смутился и покраснел.
     - Успокойтесь, Том, - ласково проговорила Элен, - видно, так было суждено.
     - Да нет же, миссис, простите меня, - пробормотал старый моряк. - Это невозможно! Я не ошибся! Айртон тоже прочел это письмо, и он уговаривал меня, чтобы я вопреки вашему приказанию повел яхту к австралийским берегам!
     - Айртон? - воскликнул Гленарван.
     - Он самый. Айртон убеждал меня, что в письме ошибка и что вы назначили местом встречи - залив Туфолда.
     - У вас сохранилось письмо, Том? - спросил крайне заинтересованный майор.
     - Да, мистер Мак-Наббс, - ответил Остин. - Я сейчас его принесу.
     И Остин побежал к себе в каюту. Во время его отсутствия все молчали и переглядывались. Только майор, вперив взор в Паганеля и скрестив на груди руки, проговорил:
     - Ну, знаете, Паганель, это уж слишком!
     - А? Что вы сказали? - пробормотал географ.
     Согнув спину, с очками на лбу, он удивительно похож был на гигантский вопросительный знак.
     Остин возвратился. Он держал в руке письмо, написанное Паганелем и подписанное Гленарваном.
     - Прочтите, пожалуйста, - сказал старый моряк.
     Гленарван взял письмо и стал читать:
     - "Приказываю Тому Остину немедленно выйти в море и отвести "Дункан", придерживаясь тридцать седьмой параллели, к восточному побережью Новой Зеландии..."
     - Новой Зеландии! - воскликнул, сорвавшись с места, Паганель.
     Он вырвал письмо из рук Гленарвана, протер себе глаза, поправил очки на носу и в свою очередь прочел письмо.
     - Новой Зеландии! - повторил он непередаваемым тоном, роняя письмо.
     В этот момент он почувствовал, что на его плечо легла чья-то рука. Он оглянулся. Перед ним стоял майор.
     - Что ж, почтеннейший Паганель, - невозмутимо сказал Мак-Наббс, - хорошо еще, что вы не послали "Дункан" в Индо-Китай.
     Эта шутка доконала бедного географа. Грянул дружный, гомерический хохот. Паганель, как сумасшедший, бегал взад и вперед по палубе, сжимая голову руками и рвал на себе волосы. Он не понимал, что делает и что он намерен делать. Спустившись по трапу с юта, он бесцельно принялся ходить, спотыкаясь, по палубе, наконец поднялся на бак. Там он споткнулся о свернутый канат, пошатнулся и ухватился за какую-то подвернувшуюся ему под руку веревку.
     Раздался оглушительный грохот. Пушка выстрелила. Град картечи взбороздил спокойные воды океана. Злополучный Паганель, оказывается, уцепился за спусковую веревку заряженной пушки, и грянул выстрел. Географа отбросило на трап бака, и он провалился в кубрик.
     За возгласом удивления последовал крик ужаса. Все решили, что произошло несчастье. Матросы гурьбой бросились вниз и вынесли Паганеля на палубу. Его длинное тело скрючилось вдвое, он был, по-видимому, не в силах говорить. Его перенесли на ют. Майор, заменявший при несчастных случаях врача, хотел раздеть бедного Паганеля, чтобы перевязать его раны, но не успел он прикоснуться к умирающему, как тот подскочил, словно от электрического тока.
     - Ни за что! Ни за что! - вскричал он поспешно, запахнувшись в свою дырявую одежду, и быстро застегнул ее на все пуговицы.
     - Но послушайте, Паганель... - сказал майор.
     - Нет, говорю я!
     - Надо же осмотреть...
     - Я не позволю осматривать себя.
     - А вдруг у вас сломаны... - уговаривал Мак-Наббс.
     - Да, сломаны, - подтвердил Паганель, твердо становясь на длинные ноги, - но то, что я сломал, починит плотник.
     - А что вы сломали?
     - Столб, подпирающий палубу, когда летел вниз.
     Эти слова вызвали новый, еще более громкий взрыв хохота. Такой ответ совершенно успокоил всех друзей почтенного Паганеля, который вышел цел и невредим из своего приключения с пушкой.
     "Как странно, - подумал майор, - до чего стыдлив этот географ!"
     Когда Паганель пришел в себя, ему предстояло ответить еще на один неизбежный вопрос.
     - Теперь, Паганель, отвечайте чистосердечно, - сказал Гленарван. - Я признаю, что ваша рассеянность была для нас благодеянием. Если бы не вы, то "Дункан", несомненно, попал бы в руки каторжников. Если бы не вы, то нас снова захватили бы маорийцы. Но, ради бога, ответьте мне, в силу какой странной ассоциации идей вы вместо "Австралия" написали в письме "Новая Зеландия"?
     - Да потому, черт возьми, написал, - воскликнул Паганель, - что...
     Но тут он посмотрел на Роберта и на его сестру и осекся. Потом ответил:
     - Что поделаешь, дорогой Гленарван! Я безумец, я сумасшедший, я неисправимое существо. И, видно, таким я умру.
     - Если только с вас раньше не сдерут кожу, - заметил майор.
     - Сдерут? - гневно воскликнул географ. - Это что, намек?
     - Какой намек, Паганель? - спросил спокойно Мак-Наббс.
     На этом разговор оборвался. Таинственное появление "Дункана" разъяснилось. Чудом спасшиеся путешественники мечтали лишь об одном - поскорее попасть в свои удобные, уютные каюты, а затем позавтракать.
     Когда леди Элен, Мери Грант, майор, Паганель и Роберт ушли, Гленарван и Джон Манглс задержались на палубе, желая кое о чем расспросить Тома.
     - А теперь, мой старый Том, - обратился Гленарван к Тому Остину, - скажите мне: вас не удивил мой приказ крейсировать у берегов Новой Зеландии?
     - Да, сэр, признаться, я был очень удивлен, - ответил старый моряк. - Но я не имею обыкновения критиковать получаемые приказания, а просто повинуюсь им. Мог ли я поступить иначе? Не выполни я в точности вашего приказа и произойди от этого какая-нибудь катастрофа, то виноват был бы я. А вы, капитан, разве поступили бы иначе? - спросил он Джона Манглса.
     - Нет, Том, я поступил бы точно так же, как вы.
     - Но что же вы подумали? - спросил Гленарван.
     - Я подумал, сэр, что в интересах Гарри Гранта надо плыть туда, куда вы приказываете. Я решил, что в силу каких-то новых соображений вы отправитесь в Новую Зеландию на каком-нибудь другом судне, а мне следует ждать вас у восточного побережья этого острова. Кстати, отплывая из Мельбурна, я никому не сообщил, куда именно мы направляемся, и команда узнала об этом лишь тогда, когда мы были в открытом море. Но тут на борту случилось происшествие, которое очень смутило меня!
     - Что именно. Том? - спросил Гленарван.
     - Да то, что когда на следующий день после нашего отплытия из Мельбурна боцман Айртон узнал, куда идет "Дункан"...
     - Айртон! - воскликнул Гленарван. - Разве он на яхте?
     - Да, сэр.
     - Айртон здесь! - повторил Гленарван, глядя на Джона Манглса.
     - Судьба, - отозвался молодой капитан.
     Мгновенно, с быстротой молнии, перед глазами этих двух людей промелькнули все злодеяния Айртона: задуманное им предательство, рана Гленарвана, покушение на убийство Мюльреди, муки, испытанные отрядом, заведенным в болото у берегов Сноуи. И вот теперь, в силу удивительного стечения обстоятельств, каторжник находится в их власти.
     - А где же он? - живо спросил Гленарван.
     - В каюте бака под стражей, - ответил Том Остин.
     - А почему вы арестовали его?
     - Потому, что когда Айртон увидел, что яхта плывет в Новую Зеландию, то пришел в ярость и хотел заставить меня изменить направление судна, потому, что он угрожал мне, потому, наконец, что он начал подстрекать мою команду к бунту. Я понял, что это опасный малый, и принял необходимые меры предосторожности.
     - А что было дальше?
     - С тех пор он сидит в каюте и не пытается из нее выйти.
     - Вы хорошо поступили. Том!
     Тут Гленарвана и Джона Манглса пригласили в кают-компанию: завтрак, о котором они так мечтали, был подан. Все сели за стол, и ни слова не было сказано об Айртоне. Но после завтрака, когда путешественники подкрепились и собрались на палубе, Гленарван сообщил им, что бывший боцман находится на "Дункане" и что он хочет при них допросить Айртона.
     - А можно мне не присутствовать на этом допросе? - спросила леди Элен. - Признаюсь, дорогой Эдуард, что мне будет тяжело видеть этого несчастного.
     - Это будет очная ставка, Элен, - ответил Гленарван. - Очень прошу вас остаться. Нужно, чтобы Бен Джойс встретился лицом к лицу со всеми своими жертвами.
     Это соображение заставило Элен сдаться. Она и Мери Грант сели подле Гленарвана. Вокруг разместились майор, Паганель, Джон Манглс, Роберт, Вильсон, Мюльреди, Олбинет - все те, кто так жестоко пострадал от предательства каторжника. Команда яхты, не понимая всей важности происходящего, хранила глубокое молчание.
     - Приведите Айртона, - сказал Гленарван.
    18. АЙРТОН ИЛИ БЕН ДЖОЙС?
     Ввели Айртона. Он уверенным шагом прошел по палубе и поднялся по трапу в рубку. Его взор был мрачен, зубы стиснуты, кулаки судорожно сжаты. В нем не было видно ни вызывающей дерзости, ни смирения.
     Оказавшись перед Гленарваном, он молча скрестил руки на груди и ждал допроса.
     - Итак, Айртон, - начал Гленарван, - вот мы с вами теперь на том самом "Дункане", который вы хотели передать шайке Бена Джойса.
     При этих словах губы боцмана слегка задрожали. Легкая краска покрыла его бесстрастное лицо. Но то была не краска раскаяния, а краска стыда за постигшую его неудачу. Он - узник на той яхте, которой он собирался командовать, и его участь должна была решиться через несколько минут. Он молчал. Гленарван терпеливо ждал, тот продолжал молчать.
     - Говорите, Айртон, - промолвил наконец Гленарван. - Что вы можете ответить мне?
     Айртон, видимо, колебался. Морщины на лбу его стали глубже. Наконец он сказал спокойно:
     - Мне нечего говорить, сэр. Я имел глупость попасться вам в руки. Поступайте, как вам будет угодно.
     Сказав это, боцман устремил взгляд на берег, расстилавшийся на западе, и сделал вид, что ему глубоко безразлично все происходящее вокруг. Глядя на него, можно было подумать, что он не имеет ко всему происходящему никакого отношения. Но Гленарван решил держать себя в руках. Ему хотелось во что бы то ни стало выяснить некоторые подробности таинственного прошлого Айртона, особенно той части его прошлого, которая относилась к Гарри Гранту и "Британии". Он возобновил допрос. Он говорил мягко, стараясь подавить кипевшее в нем негодование.
     - Я полагаю, Айртон, - снова заговорил он, - что вы не откажетесь ответить на некоторые вопросы, которые я хочу задать вам. Прежде всего скажите, как вас звать: Айртон или Бен Джойс? Были вы или не были боцманом на "Британии"?
     Айртон все так же безучастно продолжал смотреть на берег, словно не слышал вопросов.
     В глазах Гленарвана вспыхнул гнев, но он сдержал себя и продолжал допрашивать боцмана:
     - Ответьте мне: при каких обстоятельствах вы покинули "Британию" и почему оказались в Австралии?
     То же молчание, тот же безразличный вид.
     - Послушайте, Айртон, - еще раз обратился к нему Гленарван, - в ваших интересах отвечать: только откровенность может облегчить вашу участь. В последний раз спрашиваю вас: желаете вы отвечать или нет?
     Айртон повернулся к Гленарвану и посмотрел ему прямо в глаза.
     - Сэр, я не буду отвечать, - произнес он, - пусть правосудие само изобличит меня.
     - Это будет очень легко сделать, - заметил Гленарваи.
     - Легко, сэр? - насмешливо спросил Айртон. - Мне кажется, вы ошибаетесь, сэр. Я утверждаю, что лучший судья стал бы в тупик, разбирая мое дело. Кто объяснит, почему я появился в Австралии, раз капитана Гранта здесь нет? Кто докажет, что я и Бен Джойс одно и то же лицо, поскольку мои приметы дает полиция, а я никогда не бывал в ее руках, сообщники же мои все на свободе? Кто, кроме вас, может обвинить меня не только в каком-либо преступлении, но даже в проступке, достойном порицания? Кто может подтвердить, что я хотел захватить это судно и передать его каторжникам? Никто! Слышите? Никто! Вы подозреваете меня? Хорошо. Но нужны доказательства, чтобы осудить человека, а у вас их нет. До тех пор, пока у вас их не будет, я - Айртон, боцман "Британии".
     Говоря это, Айртон оживился, но потом снова впал в прежнее безразличие. Он, очевидно, предполагал, что его заявление положит конец допросу, но ошибся.
     Гленарван заговорил снова:
     - Айртон, я не судебный следователь, которому поручено расследовать ваше прошлое. Это не мое дело. Нам важно выяснить наши взаимоотношения. Я не выпытываю у вас того, что могло бы вас скомпрометировать. Это дело правосудия. Но вам известно, какие поиски я предпринял, и вы одним намеком можете навести меня на утерянный след. Согласны вы отвечать?
     Айртон отрицательно покачал головой, как человек, решивший молчать.
     - Скажете вы мне, где находится капитан Грант? - спросил Гленарван.
     - Нет, сэр, - ответил Айртон.
     - Скажете вы мне, где потерпела крушение "Британия"?
     - Нет!
     - Айртон, - сказал почти умоляющим тоном Гленарван, - если вам известно, где находится Гарри Грант, то скажите об этом не мне, но его бедным детям, ведь они ждут от вас хотя бы одно слово!
     Айртон заколебался. На его лице отразилась внутренняя борьба. Но он все же тихо ответил:
     - Не могу, сэр.
     И тут же резко, словно раскаиваясь в минутной слабости, добавил:
     - Нет! Нет! Вы ничего от меня не узнаете! Можете меня повесить, если хотите.
     - Повесить! - вскричал, выйдя из себя, Гленарван.
     Но, овладев собой, он сказал серьезно:
     - Айртон, здесь нет ни судей, ни палачей. На первой же стоянке вы будете переданы английским властям.
     - Только этого я и прошу, - заявил боцман.
     Сказав это, он спокойным шагом направился в каюту, служившую ему тюрьмой. У ее дверей поставили двух матросов, которым было приказано следить за каждым движением заключенного.
     Свидетели этой сцены разошлись, одновременно возмущенные и в отчаянии.
     Поскольку Гленарвану не удалось ничего выпытать у Айртона, то что ему оставалось делать? Очевидно, только одно - привести в исполнение план, задуманный в Идене: возвращаться в Европу, с тем чтобы когда-нибудь впоследствии возобновить поиски, а сейчас приходилось отказаться от этой мысли, ибо следы "Британии" безвозвратно утеряны, документ не допускал никакого иного толкования, так как на протяжении тридцать седьмой параллели уже не было ни единой не исследованной ими страны. Таким образом, "Дункану" оставалось только идти обратно на родину. Гленарван, посоветовавшись с друзьями, обсудил с Джоном Манглсом более подробно вопрос о возвращении.
     Джон осмотрел угольные ямы и убедился, что угля хватит не больше чем на пятнадцать дней. Значит, на первой же стоянке необходимо пополнить запас топлива. Джон предложил Гленарвану плыть в бухту Талькауано, где "Дункан" однажды уже пополнил запасы перед тем, как пуститься в кругосветное плавание. Это был прямой путь, как раз по тридцать седьмой параллели. Снабженная с избытком всем необходимым, яхта поплывет на юг и, обогнув мыс Горн, направится по Атлантическому океану в Шотландию.
     Когда этот план был одобрен, механик получил приказ разводить пары. Полчаса спустя "Дункан" взял курс на бухту Талькауано, яхта понеслась по зеркальной глади океана, и в шесть часов вечера последние горы Новой Зеландии скрылись в горячих клубах тумана, опоясывающего горизонт.
     Итак, началось возвращение на родину. Грустное плавание для этих отважных людей, разыскивавших Гарри Гранта и возвращавшихся теперь без него! Команда "Дункана", некогда столь веселая, исполненная надежд на успех в момент отплытия из Шотландии, теперь пала духом и в самом печальном настроении возвращалась в Европу. Ни один из этих храбрых матросов не радовался перспективе скорого возвращения на родину, все согласны были еще долго подвергаться опасностям океанского плавания, лишь бы найти капитана Гранта.
     Восторженные крики "ура", которыми только что приветствовали Гленарвана, сменились унынием, прекратилось непрестанное общение между пассажирами, умолкли беседы, развлекавшие их в пути. Все держались порознь, каждый прятался в своей каюте, и редко-редко кто-нибудь показывался на палубе "Дункана".
     Паганель, у которого все переживания, и радостные и горестные, выражались особенно бурно, Паганель, у которого всегда находились слова утешения, хранил теперь мрачное молчание. Его почти не было видно. Природная словоохотливость и чисто французская живость сменились добровольной молчаливостью и упадком духа. Он, казалось, пал духом даже больше, чем его товарищи. Если Гленарван заговаривал о том, что со временем можно возобновить поиски капитана Гранта, то Паганель отрицательно качал головой, как человек, потерявший всякую надежду и убежденный в том, что все потерпевшие крушение на "Британии" безвозвратно погибли.
     А между тем на борту "Дункана" находился человек - Айртон, который мог рассказать об этой катастрофе, но он упорно молчал. Несомненно, что если этот негодяй не знал, где находится в данное время капитан Грант, то ему во всяком случае было известно место крушения. Но, видимо, Грант был для боцмана нежелательным свидетелем, и потому он молчал. Это вызывало всеобщий гнев. Особенно возмущались матросы. Они хотели даже расправиться с ним.
     Неоднократно Гленарван пытался добиться чего-нибудь от боцмана, но ни обещания, ни угрозы не действовали. Упорство Айртона было столь необъяснимо, что майора даже взяло сомнение, знает ли тот вообще что-либо. Того же мнения придерживался и географ: оно подтверждало его личное мнение о судьбе Гарри Гранта.
     Но если Айртон ничего не знал, то почему же он не признавался в этом? Его неведение не могло ему повредить, а его молчание затрудняло составление нового плана. На основании того, что боцман находился в Австралии, разве можно было заключить, что на этом же континенте находится и Гарри Грант? Необходимо было обязательно заставить Айртона высказаться.
     Видя, что Гленарван ничего не может добиться от боцмана, леди Элен попросила мужа разрешить ей в свою очередь попытаться сломить упорство Айртона. Быть может, думала она, там, где потерпел неудачу мужчина, женщина, более кроткая, одержит победу. Разве не похоже это на старую басню об урагане, который не смог сорвать плащ с путника, тогда как первые лучи солнца заставили этого путника добровольно сбросить с себя плащ?
     Гленарван, зная, как умна его молодая жена, предоставил ей свободу действий.
     В этот день, 5 марта, Айртона привели в каюту леди Элен. Здесь же сидела Мери Грант. Присутствие молодой девушки могло оказать большое влияние на боцмана, а леди Элен не хотела упустить ни одного шанса на успех.
     Целый час женщины провели с боцманом "Британии", но о чем они говорили, какие доводы приводили, желая вырвать у каторжника тайну, никто об этом ничего не узнал. Впрочем, после этого свидания с Айртоном Элен и Мери Грант казались сильно разочарованными. Видимо, они потерпели неудачу. Когда боцмана вели обратно в каюту, то матросы встречали его угрозами. Айртон молча пожимал плечами, что еще больше увеличило ярость команды, и лишь вмешательство Джона Манглса и Гленарвана спасло Айртона от расправы.
     Но леди Элен не сдалась. Она надеялась найти доступ к сердцу этого безжалостного человека и на следующий день пошла в каюту Айртона, желая предотвратить бурные сцены, происходившие при появлении боцмана на палубе яхты.
     В течение долгих двух часов добрая, кроткая женщина оставалась с глазу на глаз с атаманом беглых каторжников. Гленарван в волнении бродил около каюты, то желая испробовать все средства к раскрытию тайны Айртона, то порываясь избавить жену от этой тягостной беседы.
     Но на этот раз, когда леди Элен вышла из каюты, ее лицо выражало удовлетворение. Неужели ей удалось пробудить жалость, уже давно уснувшую в сердце этого негодяя?
     Мак-Наббс, который первый увидел ее, не мог сдержать недоверчивого жеста.
     Однако среди команды тотчас же разнесся слух, будто боцман сдался наконец на уговоры Элен Гленарван, и матросы собрались на палубе быстрее, чем по свистку Тома Остина, созывающего их на работу.
     Гленарван бросился навстречу жене.
     - Айртон все рассказал вам? - спросил он.
     - Нет, - ответила Элен, - но, уступая моей просьбе, он пожелал переговорить с вами.
     - Ах, дорогая Элен, неужели вы добились своего!
     - Надеюсь, Эдуард!
     - Не пообещали ли вы ему что-нибудь от моего имени?
     - Я обещала ему лишь одно, а именно: что вы приложите все усилия, чтобы смягчить его участь.
     - Хорошо, дорогая. Пусть сейчас же приведут ко мне Айртона.
     Леди Элен в сопровождении Мери Грант ушла в свою каюту, а боцмана привели в кают-компанию, где его ожидал Гленарван. 19. СОГЛАШЕНИЕ
     Лишь только боцмана ввели в кают-компанию, как стража тотчас же удалилась.
     - Вы хотели переговорить со мной, Айртон? - спросил Гленарван.
     - Да, сэр, - ответил боцман.
     - Наедине?
     - Да. Но мне кажется, что если бы при нашем разговоре присутствовали майор Мак-Наббс и господин Паганель, то это было бы лучше.
     - Лучше для кого?
     - Для меня.
     Айртон говорил очень спокойно. Гленарван пристально посмотрел на него и послал за Мак-Наббсом и Паганелем, которые тотчас же явились. Как только оба его друга уселись, Гленарван сказал боцману:
     - Мы слушаем вас.
     Айртон несколько минут собирался с мыслями и наконец сказал:
     - Сэр, когда два человека заключают между собой контракт или соглашение, то обычно присутствуют свидетели, вот почему я просил, чтобы мистер Паганель и майор Мак-Наббс присутствовали при нашем разговоре, так как, говоря откровенно, я хочу предложить вам сделку.
     Гленарван, привыкший к повадкам Айртона, даже не поморщился, хотя вступать в какое-либо соглашение с этим человеком показалось ему несколько странным.
     - В чем же заключается эта сделка?
     - Вот в чем, - ответил Айртон. - Вы хотите получить от меня некоторые полезные для вас сведения, а я хочу получить от вас кое-какие преимущества, очень для меня ценные. Словом, сэр, подходит вам это или нет?
     - А что это за сведения? - живо спросил Паганель.
     - Нет, - остановил его Гленарван, - какие это преимущества?
     Айртон кивнул головой в знак того, что он понял мысль Гленарвана.
     - Вот, - сказал он, - те условия, которые я выставляю. Скажите, сэр, вы не отказались от намерения передать меня английским властям?
     - Нет, Айртон, не отказался, и это будет только справедливо.
     - Не оспариваю, - спокойно отозвался боцман. - Следовательно, вы не согласитесь вернуть мне свободу?
     Гленарван с минуту колебался, ибо трудно было сразу ответить на этот столь отчетливо поставленный вопрос. Ведь от ответа зависела, быть может, судьба Гарри Гранта. Однако чувство долга взяло верх, и он ответил:
     - Нет, Айртон, я не могу вернуть вам свободу.
     - Я не прошу ее! - гордо ответил боцман.
     - Так что же вам нужно?
     - Нечто промежуточное между ожидающей меня виселицей и свободой, которую вы, сэр, дать мне не можете.
     - И это?..
     - Я прошу высадить меня на одном из пустынных островов Тихого океана и снабдить меня предметами первой необходимости. Я сам постараюсь выпутаться, как сумею, из этого положения, а если найдется свободное время, то - как знать! - быть может, я и раскаюсь.
     Гленарван, не подготовленный к такому предложению, поглядел на друзей. Те молчали. Подумав несколько минут, Гленарван ответил:
     - А если я пообещаю вам сделать то, о чем вы просите, Айртон, то вы сообщите мне обо всем, что меня интересует?
     - Да, сэр, все, что я знаю о капитане Гранте и о судьбе "Британии".
     - Всю правду?
     - Всю.
     - Но кто же поручится мне...
     - О! Я понимаю, что вас беспокоит, сэр, но вам придется поверить мне на слово - поверить слову злодея! Что поделаешь! Таково положение вещей. Придется либо соглашаться, либо нет.
     - Я доверяю вам, Айртон, - просто сказал Гленарван.
     - И вы правы, сэр. Впрочем, если я даже обману вас, вы всегда сможете отомстить мне.
     - Каким образом?
     - Вернуться на остров и снова арестовать меня: ведь убежать с этого острова я не смогу.
     У Айртона находился ответ на все. Он предупреждал любые затруднения, сам приводил против себя неопровержимые доводы. Ясно было, что он относится к предлагаемой им сделке с подчеркнутой добросовестностью. Невозможно было проявить большего доверия к своему собеседнику. Однако он пошел еще дальше.
     - Мистер Гленарван и вы, господа, - добавил он, - мне хочется убедить вас в том, что я играю в открытую. Я не стремлюсь ввести вас в заблуждение и сейчас представлю вам новое доказательство своей искренности. Я откровенен потому, что верю в вашу честность.
     - Говорите, Айртон, - ответил Гленарван.
     - У меня ведь еще нет вашего согласия на мое предложение, и тем не менее я не скрою от вас, что знаю очень немногое о Гарри Гранте.

/ Полные произведения / Верн Ж. / Дети капитана Гранта

Смотрите также по произведению "Дети капитана Гранта":

• Сочинения
• Краткое содержание