• Сочинения
  
• Краткие содержания
  
• Полные произведения
  
• Характеристики
  
• Биографии
  
• Критика
  
• ГДЗ
  

/ Полные произведения / Блок А.А. / Стихотворения

Стихотворения [9/23]

Скачать полное произведение

    10 ноября 1905
    
     * * *
    Лазурью бледной месяц плыл
    Изогнутым перстом.
    У всех, к кому я приходил,
    Был алый рот крестом.
    Оскал зубов являл печаль,
    И за венцом волос
    Качалась мерно комнат даль,
    Где властвовал хаос.
    У женщин взор был тускл и туп,
    И страшен был их взор:
    Я знал, что судороги губ
    Открыли их позор,
    Что пили ночь и забытье,
    Но день их опалил...
    Как страшно мирное жилье
    Для тех, кто изменил!
    Им смутно помнились шаги,
    Падений тайный страх,
    И плыли красные круги
    В измученных глазах.
    Меня сжимал, как змей, диван,
    Пытливый гость - я знал,
    Что комнат бархатный туман
    Мне душу отравлял.
    Но, душу нежную губя,
    В себя вонзая нож,
    Я в муках узнавал тебя,
    Блистательная ложь!
    О, запах пламенный духов!
    О, шелестящий миг!
    О, речи магов и волхвов!
    Пергамент желтых книг!
    Ты, безымянная! Волхва
    Неведомая дочь!
    Ты нашептала мне слова,
    Свивающие ночь.
    
     Январь 1906
    
     * * *
    Твое лицо бледней, чем было
    В тот день, когда я подал знак,
    Когда, замедлив, торопила
    Ты легкий, предвечерний шаг.
    Вот я стою, всему покорный,
    У немерцающей стены.
    Что' сердце? Свиток чудотворный,
    Где страсть и горе сочтены!
    Поверь, мы оба небо знали:
    Звездой кровавой ты текла,
    Я измерял твой путь в печали,
    Когда ты падать начала.
    Мы знали знаньем несказа'нным
    Одну и ту же высоту
    И вместе пали за туманом,
    Чертя уклонную черту.
    Но я нашел тебя и встретил
    В неосвещенных воротах,
    И этот взор - не меньше светел,
    Чем был в туманных высотах!
    Комета! Я прочел в светилах
    Всю повесть раннюю твою,
    И лживый блеск созвездий милых
    Под черным шелком узнаю!
    Ты путь свершаешь предо мною,
    Уходишь в тени, как тогда,
    И то же небо за тобою,
    И шлейф влачишь, как та звезда!
    Не медли, в темных те'нях кроясь,
    Не бойся вспомнить и взглянуть.
    Серебряный твой узкий пояс -
    Сужденный магу млечный путь.
     Март 1906
     НЕЗНАКОМКА
    По вечерам над ресторанами
    Горячий воздух дик и глух,
    И правит окриками пьяными
    Весенний и тлетворный дух.
    Вдали, над пылью переулочной,
    Над скукой загородных дач,
    Чуть золотится крендель булочной,
    И раздается детский плач.
    И каждый вечер, за шлагбаумами,
    Заламывая котелки,
    Среди канав гуляют с дамами
    Испытанные остряки.
    Над озером скрипят уключины,
    И раздается женский визг,
    А в небе, ко всему приученный,
    Бессмысленно кривится диск.
    И каждый вечер друг единственный
    В моем стакане отражен
    И влагой терпкой и таинственной,
    Как я, смирён и оглушен.
    А рядом у соседних столиков
    Лакеи сонные торчат,
    И пьяницы с глазами кроликов
     "In vino veritas!"* кричат. {* - "Истина в вине!" (лат.). - Ред. }
    
    И каждый вечер, в час назначенный
    (Иль это только снится мне?),
    Девичий стан, шелками схваченный,
    В туманном движется окне.
    И медленно, пройдя меж пьяными,
    Всегда без спутников, одна,
    Дыша духами и туманами,
    Она садится у окна.
    И веют древними поверьями
    Ее упругие шелка,
    И шляпа с траурными перьями,
    И в кольцах узкая рука.
    И странной близостью закованный,
    Смотрю за темную вуаль,
    И вижу берег очарованный
    И очарованную даль.
    Глухие тайны мне поручены,
    Мне чье-то солнце вручено,
    И все души моей излучины
    Пронзило терпкое вино.
    И перья страуса склоненные
    В моем качаются мозгу,
    И очи синие бездонные
    Цветут на дальнем берегу.
    В моей душе лежит сокровище,
    И ключ поручен только мне!
    Ты право, пьяное чудовище!
    Я знаю: истина в вине.
     24 апреля 1906. Озерки
     * * *
    Там дамы щеголяют модами,
    Там всякий лицеист остер -
    Над скукой дач, над огородами,
    Над пылью солнечных озер.
    Туда мани'т перстами алыми
    И дачников волнует зря
    Над запыленными вокзалами
    Недостижимая заря.
    Там, где скучаю так мучительно,
    Ко мне приходит иногда
    Она - бесстыдно упоительна
    И унизительно горда.
    За толстыми пивными кружками,
    За сном привычной суеты
    Сквозит вуаль, покрытый мушками,
    Глаза и мелкие черты.
    Чего же жду я, очарованный
    Моей счастливою звездой,
    И оглушенный и взволнованный
    Вином, зарею и тобой?
    Вздыхая древними поверьями,
    Шелками черными шумна,
    Под шлемом с траурными перьями
    И ты вином оглушена?
    Средь этой пошлости таинственной,
    Скажи, что' делать мне с тобой -
    Недостижимой и единственной,
    Как вечер дымно-голубой?
     Апрель 1906 - 28 апреля 1911
     * * *
    Передвечернею порою
    Сходил я в сумерки с горы,
    И вот передо мной - за мглою -
    Черты печальные сестры.
    Она идет неслышным шагом.
    За нею шевели'тся мгла,
    И по долинам, по оврагам
    Вздыхают груди без числа.
    "Сестра, откуда в дождь и холод
    Идешь с печальною толпой,
    Кого бичами выгнал голод
    В могилы жизни кочевой?"
    Вот подошла, остановилась
    И факел подняла во мгле,
    И тихим светом озарилось
    Всё, что незримо на земле.
    И там, в канавах придорожных,
    Я, содрогаясь, разглядел
    Черты мучений невозможных
    И корчи ослабевших тел.
    И вновь опущен факел душный,
    И, улыбаясь мне, прошла -
    Такой же дымной и воздушной,
    Как окружающая мгла.
    Но я запомнил эти лица
    И тишину пустых орбит,
    И обреченных вереница
    Передо мной всегда стоит.
    
     Сентябрь 1906
    
     ХОЛОДНЫЙ ДЕНЬ
    Мы встретились с тобою в храме
    И жили в радостном саду,
    Но вот зловонными дворами
    Пошли к проклятью и труду.
    Мы миновали все ворота
    И в каждом видели окне,
    Как тяжело лежит работа
    На каждой согнутой спине.
    И вот пошли туда, где будем
    Мы жить под низким потолком,
    Где прокляли друг друга люди,
    Убитые своим трудом.
    Стараясь не запачкать платья,
    Ты шла меж спящих на полу;
    Но самый сон их был проклятье,
    Вон там - в заплеванном углу...
    Ты обернулась, заглянула
    Доверчиво в мои глаза...
    И на щеке моей блеснула,
    Скатилась пьяная слеза.
    Нет! Счастье - праздная забота,
    Ведь молодость давно прошла.
    Нам скоротает век работа,
    Мне - молоток, тебе - игла.
    Сиди, да шей, смотри в окошко,
    Людей повсюду гонит труд,
    А те, кому трудней немножко,
    Те песни длинные поют.
    Я близ тебя работать стану,
    Авось, ты не припомнишь мне,
    Что я увидел дно стакана,
    Топя отчаянье в вине.
     Сентябрь 1906
     В ОКТЯБРЕ
    Открыл окно. Какая хмурая
     Столица в октябре!
    Забитая лошадка бурая
     Гуляет на дворе.
    Снежинка легкою пушинкою
     Порхает на ветру,
    И елка слабенькой вершинкою
     Мотает на юру.
    Жилось легко, жилось и молодо -
     Прошла моя пора.
    Вон - мальчик, посинев от холода,
     Дрожит среди двора.
    Всё, всё по старому, бывалому,
     И будет как всегда:
    Лошадке и мальчишке малому
     Не сладки холода.
    Да и меня без всяких поводов
     Загнали на чердак.
    Никто моих не слушал доводов,
     И вышел мой табак.
    А всё хочу свободной волею
     Свободного житья,
    Хоть нет звезды счастливой более
     С тех пор, как за'пил я!
    Давно звезда в стакан мой канула, -
     Ужели навсегда?..
    И вот душа опять воспрянула:
     Со мной моя звезда!
    Вот, вот - в глазах плывет манящая,
     Качается в окне...
    И жизнь начнется настоящая,
     И крылья будут мне!
    И даже всё мое имущество
     С собою захвачу!
    Познал, познал свое могущество!..
     Вот вскрикнул... и лечу!
    Лечу, лечу к мальчишке малому,
     Средь вихря и огня...
    Всё, всё по старому, бывалому,
     Да только - без меня!
    
     Октябрь 1906
    
     * * *
    К вечеру вышло тихое солнце,
    И ветер понес дымки' из труб.
    Хорошо прислониться к дверному косяку
    После ночной попойки моей.
    Многое миновалось
    И много будет еще,
    Но никогда не перестанет радоваться сердце
    Тихою радостью
    О том, что вы придете,
    Сядете на этом старом диване
    И скажете простые слова
    При тихом вечернем солнце,
    После моей ночной попойки.
    Я люблю ваше тонкое имя,
    Ваши руки и плечи
    И черный платок.
     Октябрь 1906
     * * *
    Ночь. Город угомонился.
    За большим окном
    Тихо и торжественно,
    Как будто человек умирает.
    Но там стоит просто грустный,
    Расстроенный неудачей,
    С открытым воротом,
    И смотрит на звезды.
    "Звезды, звезды,
    Расскажите причину грусти!"
    И на звезды смотрит.
    "Звезды, звезды,
    Откуда такая тоска?"
    И звезды рассказывают.
    Всё рассказывают звезды.
    
     Октябрь 1906
    
     * * *
    Я в четырех стенах - убитый
     Земной заботой и нуждой.
    А в небе - золотом расшитый
     Наряд бледнеет голубой.
    Как сладко, и светло, и больно,
     Мой голубой, далекий брат!
    Душа в слезах, - она довольна
     И благодарна за наряд.
    Она - такой же голубою
     Могла бы стать, как в небе - ты,
    Не удрученный тяготою
     Дух глубины и высоты.
    Но и в стенах - моя отрада
     Лазурию твоей гореть,
    И думать, что близка награда,
     Что суждено мне умереть...
    И в бледном небе - тихим дымом
     Голубоватый дух певца
    Смешается с тобой, родимым,
     На лоне Строгого Отца.
     Октябрь 1906
     ОКНА ВО ДВОР
    Одна мне осталась надежда:
    Смотреться в колодезь двора.
    Светает. Белеет одежда
    В рассеянном свете утра.
    Я слышу - старинные речи
    Проснулись глубоко на дне.
    Вон теплятся желтые свечи,
    Забытые в чьем-то окне.
    Голодная кошка прижалась
    У жолоба утренних крыш.
    Заплакать - одно мне осталось,
    И слушать, как мирно ты спишь.
    Ты спишь, а на улице тихо,
    И я умираю с тоски,
    И злое, голодное Лихо
    Упорно стучится в виски...
    Эй, малый, взгляни мне в оконце!..
    Да нет, не заглянешь - пройдешь...
    Совсем я на зимнее солнце,
    На глупое солнце похож.
     Октябрь 1906
     * * *
    Хожу, брожу понурый,
    Один в своей норе.
    Придет шарманщик хмурый,
    Заплачет на дворе...
    О той свободной доле,
    Что мне не суждена,
    О том, что ветер в поле,
    А на дворе - весна.
    А мне - какой дело?
    Брожу один, забыт.
    И свечка догорела,
    И маятник стучит.
    Одна, одна надежда
    Вон там, в ее окне.
    Светла ее одежда,
    Она придет ко мне.
    А я, нахмурив брови,
    Ей в сотый передам,
    Как много портил крови
    Знакомым и друзьям.
    Опять нам будет сладко,
    И тихо, и тепло...
    В углу горит лампадка,
    На сердце отлегло...
    Зачем она приходит
    Со мною говорить?
    Зачем в иглу проводит
    Веселенькую нить?
    Зачем она роняет
    Веселые слова?
    Зачем лицо склоняет
    И прячет в кружева?
    Как холодно и тесно,
    Когда ее здесь нет!
    Как долго неизвестно,
    Блеснет ли в окнах свет...
    Лицо мое белее,
    Чем белая стена...
    Опять, опять сробею,
    Когда придет она...
    Ведь нечего бояться
    И нечего терять...
    Но надо ли сказаться?
    Но можно ли сказать?
    И что' ей молвить - нежной?
    Что сердце расцвело?
    Что ветер веет снежный?
    Что в комнате светло?
     7 декабря 1906
     ПОЖАР
    Понеслись, блеснули в очи
     Огневые языки,
    Золотые брызги ночи,
     Городские мотыльки.
    Зданье дымом затянуло,
     То'лпы темные текут...
    Но вдали несутся гулы,
     Светы новые бегут...
    Крики брошены горстями
     Золотых монет.
    Над вспененными конями
     Факел стелет красный свет.
    И, крутя живые спицы,
     Мчатся вихрем колесницы,
    Впереди скакун с трубой
     Над испуганной толпой.
    Скок по камню тяжко звонок,
    Голос хриплой меди тонок,
    Расплеснулась, широка,
    Гулкой улицы река.
    На блистательные шлемы
    Каплет снежная роса...
    Дети ночи черной - где мы?..
    Чьи взывают голоса?..
    Нет, опять погаснут зданья,
    Нет, опять он обманул, -
    Отдаленного восстанья
    Надвигающийся гул...
     Декабрь 1906
     * * *
    На серые камни ложилась дремота,
    Но прялкой вилась городская забота.
    Где храмы подъяты и выступы круты, -
    Я видел вас, женщины в темных одеждах,
    С молитвой в глазах и с изменой в надеждах -
    О, женщины помнят такие минуты!
    Сходились, считая ступень за ступенью,
    И вновь расходились, томимые тенью,
    Сияя очами, сливаясь с тенями...
    О, город! О, ветер! О, снежные бури!
    О, бездна разорванной в клочья лазури!
    Я здесь! Я невинен! Я с вами! Я с вами!
    
     Декабрь 1906
    
     * * *
    Ты смотришь в очи ясным зорям,
    А город ставит огоньки,
    И в переулках пахнет морем,
    Поют фабричные гудки.
    И в суете непобедимой
    Душа туманам предана...
    Вот красный плащ, летящий мимо,
    Вот женский голос, как струна.
    И помыслы твои несмелы,
    Как складки современных риз...
    И женщины ресницы-стрелы
    Так часто опускают вниз.
    Кого ты в скользкой мгле заметил?
    Чьи окна светят сквозь туман?
    Здесь ресторан, как храмы, светел,
    И храм открыт, как ресторан...
    На безысходные обманы
    Душа напрасно понеслась:
    И взоры дев, и рестораны
    Погаснут все - в урочный час.
     Декабрь 1906
     НА ЧЕРДАКЕ
    Что' на свете выше
    Светлых чердаков?
    Вижу трубы, крыши
    Дальних кабаков.
    Путь туда заказан,
    И на что - теперь?
    Вот - я с ней лишь связан...
    Вот - закрыта дверь...
    А она не слышит -
    Слышит - не глядит,
    Тихая - не дышит,
    Белая - молчит...
    Уж не просит кушать...
    Ветер свищет в щель.
    Как мне любо слушать
    Вьюжную свирель!
    Ветер, снежный север,
    Давний друг ты мне!
    Подари ты веер
    Молодой жене!
    Подари ей платье
    Белое, как ты!
    Нанеси в кровать ей
    Снежные цветы!
    Ты дарил мне горе,
    Тучи, да снега...
    Подари ей зори,
    Бусы, жемчуга!
    Чтоб была нарядна
    И, как снег, бела!
    Чтоб глядел я жадно
    Из того угла!..
    Слаще пой ты, вьюга,
    В снежную трубу,
    Чтоб спала подруга
    В ледяном гробу!
    Чтоб она не встала,
    Не скрипи, доска...
    Чтоб не испугала
    Милого дружка!
     Декабрь 1906
     КЛЕОПАТРА
    Открыт паноптикум печальный
    Один, другой и третий год.
    Толпою пьяной и нахальной
    Спешим... В гробу царица ждет.
    Она лежит в гробу стеклянном,
    И не мертва и не жива,
    А люди шепчут неустанно
    О ней бесстыдные слова.
    Она раскинулась лениво -
    Навек забыть, навек уснуть...
    Змея легко, неторопливо
    Ей жалит восковую грудь...
    Я сам, позорный и продажный,
    С кругами синими у глаз,
    Пришел взглянуть на профиль важный,
    На воск, открытый напоказ...
    Тебя рассматривает каждый,
    Но, если б гроб твой не был пуст,
    Я услыхал бы не однажды
    Надменный вздох истлевших уст:
    "Кадите мне. Цветы рассыпьте.
    Я в незапамятных веках
    Была царицею в Египте.
    Теперь - я воск. Я тлен. Я прах". -
    "Царица! Я пленен тобою!
    Я был в Египте лишь рабом,
    А ныне суждено судьбою
    Мне быть поэтом и царем!
    Ты видишь ли теперь из гроба,
    Что Русь, как Рим, пьяна тобой?
    Что я и Цезарь - будем оба
    В веках равны перед судьбой?"
    Замолк. Смотрю. Она не слышит.
    Но грудь колышется едва
    И за прозрачной тканью дышит...
    И слышу тихие слова:
    "Тогда я исторгала грозы.
    Теперь исторгну жгучей всех
    У пьяного поэта - слезы,
    У пьяной проститутки - смех".
     16 декабря 1907
     НЕ ПРИШЕЛ НА СВИДАНЬЕ
    Поздним вечером ждала
    У кисейного окна
    Вплоть до раннего утра.
    Нету милого - ушла.
    Нету милого - одна.
    Даль мутна, светла, сыра.
    Занавесила окно,
    Засветила огонек,
    Наклонилась над столом...
    Загляни еще в окно!
    Загляни еще разок!
    Загляни одним глазком!
    Льется, льется холодок.
    Догорает огонек.
    "Как он в губы целовал...
    Как невестой называл..."
    Рано, холодно, светло.
    Ветер ломится в стекло.
    Посмотри одним глазком,
    Что там с миленьким дружком?..
    Белый саван - снежный плат.
    А под платом - голова...
    Тяжело проспать в гробу.
    Ноги вытянулись в ряд...
    Протянулись рукава...
    Ветер ломится в трубу...
    Выйди, выйди из ворот...
    Лейся, лейся ранний свет,
    Белый саван, распухай...
    Приподымешь белый край -
    И сомнений больше нет:
    Провалился мертвый рот.
    
     Февраль 1908. Ревель
    СНЕЖНАЯ МАСКА
     (1907)
     Посвящается Н.Н.В.
    
     CНЕГА
    
     СНЕЖНОЕ ВИНО
    И вновь, сверкнув из чаши винной,
    Ты поселила в сердце страх
    Своей улыбкою невинной
    В тяжелозмейных волосах.
    Я опрокинут в темных струях
    И вновь вдыхаю, не любя,
    Забытый сон о поцелуях,
    О снежных вьюгах вкруг тебя.
    И ты смеешься дивным смехом,
    Змеишься в чаше золотой,
    И над твоим собольим мехом
    Гуляет ветер голубой.
    И как, глядясь в живые струи,
    Не увидать себя в венце?
    Твои не вспомнить поцелуи
    На запрокинутом лице?
     29 декабря 1906
    
     СНЕЖНАЯ ВЯЗЬ
    Снежная мгла взвила'сь.
    Легли сугробы кругом.
    Да. Я с тобой незнаком.
    Ты - стихов моих пленная вязь.
    И, тайно сплетая вязь,
    Нити снежные тку и плету.
    Ты не первая мне предалась
    На темном мосту.
    Здесь - электрический свет.
    Там - пустота морей,
    И скована льдами злая вода.
    Я не открою тебе дверей.
     Нет.
     Никогда.
    И снежные брызги влача за собой,
    Мы летим в миллионы бездн...
    Ты смотришь всё той же пленной душой
    В купол всё тот же - звездный...
    И смотришь в печали,
    И снег синей...
    Темные дали,
    И блистательный бег саней...
    И когда со мной встречаются
    Неизбежные глаза, -
    Глуби снежные вскрываются,
    Приближаются уста...
    Вышина. Глубина. Снеговая тишь.
    И ты молчишь.
    И в душе твоей безнадежной
    Та же легкая, пленная грусть.
    О, стихи зимы среброснежной!
    Я читаю вас наизусть.
     3 января 1907
    
     ПОСЛЕДНИЙ ПУТЬ
    В снежной пене - предзакатная -
    Ты встаешь за мной вдали,
    Там, где в дали невозвратные
    Повернули корабли.
    Не видать ни мачт, ни паруса,
    Что манил от снежных мест,
    И на дальнем храме безрадостно
    Догорел последний крест.
    И на этот путь осне'женный
    Если встанешь - не сойдешь.
    И душою безнадежной
    Безотзывное поймешь.
    Ты услышишь с белой пристани
    Отдаленные рога.
    Ты поймешь растущий издали
    Зов закованной в снега.
     3 января 1907
     НА СТРАЖЕ
    Я - непокорный и свободный.
    Я правлю вольною судьбой.
    А Он - простерт над бездной водной
    С подъятой к небесам трубой.
    Он видит все мои измены,
    Он исчисляет все дела.
    И за грядой туманной пены
    Его труба всегда светла.
    И, опустивший меч на струи,
    Он не смежит упорный взор.
    Он стережет все поцелуи,
    Паденья, клятвы и позор.
    И Он потребует ответа,
    Подъемля засветлевший меч.
    И канет темная комета
    В пучины новых темных встреч.
     3 января 1907
    
     ВТОРОЕ КРЕЩЕНЬЕ
    Открыли дверь мою метели,
    Застыла горница моя,
    И в новой снеговой купели
    Крещен вторым крещеньем я.
    И, в новый мир вступая, знаю,
    Что люди есть, и есть дела,
    Что путь открыт наверно к раю
    Всем, кто идет путями зла.
    Я так устал от ласк подруги
    На застывающей земле.
    И драгоценный камень вьюги
    Сверкает льдиной на челе.
    И гордость нового крещенья
    Мне сердце обратила в лед.
    Ты мне сулишь еще мгновенья?
    Пророчишь, что весна придет?
    Но посмотри, как сердце радо!
    Заграждена снегами твердь.
    Весны не будет, и не надо:
    Крещеньем третьим будет - Смерть.
     3 января 1907
    
     НАСТИГНУТЫЙ МЕТЕЛЬЮ
    Вьюга пела.
    И кололи снежные иглы.
    И душа леденела.
    Ты меня настигла.
    Ты запрокинула голову в высь.
    Ты сказала: "Глядись, глядись,
    Пока не забудешь
    Того, что любишь".
    И указала на дальние города линии,
    На поля снеговые и синие,
    На бесцельный холод.
    И снежных вихрей подъятый молот
    Бросил нас в бездну, где искры неслись,
    Где снежинки пугливо вились...
    Какие-то искры,
    Каких-то снежинок неверный полет...
    Как быстро - так быстро
    Ты надо мной
    Опрокинула свод
    Голубой...
    Метель взвила'сь,
    Звезда сорвалась,
    За ней другая...
    И звезда за звездой
     Понеслась,
     Открывая
    Вихрям звездным
    Новые бездны.
    В небе вспыхнули темные очи
    Так ясно!
    И я позабыл приметы
    Страны прекрасной -
    В блеске твоем, комета!
    В блеске твоем, среброснежная ночь!
    И неслись опустошающие
    Непомерные года,
    Словно сердце застывающее
    Закатилось навсегда.
    Но бредет за дальним полюсом
    Солнце сердца моего,
    Льдяным скованное поясом
    Безначалья твоего.
    Так взойди ж в морозном инее,
    Непомерный свет - заря!
    Подними над далью синей
    Жезл померкшего царя!
     3 января 1907
    
     НА ЗОВ МЕТЕЛЕЙ
    Белоснежней не было зим
    И перистей тучек.
    Ты дала мне в руки
    Серебряный ключик,
    И владел я сердцем твоим.
    Тихо всходил над городом дым,
    Умирали звуки.
    Белые встали сугробы,
    И мраки открылись.
    Выплыл серебряный серп.
    И мы уносились,
    Обреченные оба
     На ущерб.
    Ветер взвихрил снега.
    Закатился серп луны.
    И пронзительным взором
    Ты измерила даль страны,
    Откуда звучали рога
    Снежным, метельным хором.
    И мгла заломила руки,
    Заломила руки в высь.
    Ты опустила очи,
    И мы понеслись.
    И навстречу вставали новые звуки:
    Летели снега,
    Звенели рога
    Налетающей ночи.
     3 января 1907
    
     ЕЕ ПЕСНИ
    Не в земной темнице душной
     Я гублю.
    Душу вверь ладье воздушной -
     Кораблю.
    Ты пойми душой послушной,
     Что люблю.
    Взор твой ясный к выси звездной
     Обрати.
    И в руке твой меч железный
     Опусти.
    Сердце с дрожью бесполезной
     Укроти.
    Вихри снежные над бездной
     Закрути.
    Рукавом моих метелей
     Задушу.
    Серебром моих веселий
     Оглушу.
    На воздушной карусели
     Закружу.
    Пряжей спутанной кудели
     Обовью.
    Легкой брагой снежных хмелей
     Напою.
    
     4 января 1907
    
     КРЫЛЬЯ
    Крылья легкие раскину,
    Стены воздуха раздвину,
    Страны дольние покину.
    Вейтесь, искристые нити,
    Льдинки звездные, плывите,
    Вьюги дольние, вздохните!
    В сердце - легкие тревоги,
    В небе - звездные дороги,
    Среброснежные чертоги.
    Сны метели светлозмейной,
    Песни вьюги легковейной,
    Очи девы чародейной.
    И какие-то печали
     Издали',
    И туманные скрижали
     От земли.
    И покинутые в дали
     Корабли.
    И какие-то за мысом
     Паруса.
    И какие-то над морем
     Голоса.
    И расплеснут меж мирами,
    Над забытыми пирами -
    Кубок долгой страстной ночи,
    Кубок темного вина.
     4 января 1907
    
     ВЛЮБЛЕННОСТЬ
    И опять твой сладкий сумрак, влюбленность.
    И опять: "Навеки. Опусти глаза твои".
    И дней туманность, и ночная бессонность,
    И вдали, в волнах, вдали - пролетевшие ладьи.
    И чему-то над равнинами снежными
    Улыбнувшаяся задумчиво заря.
    И ты, осенившая крылами белоснежными
    На вечный покой отходящего царя.
    Ангел, гневно брови изламывающий,
    Два луча - два меча скрестил в вышине.
    Но в гневах стали звенящей и падающей
    Твоя улыбка струится во мне.
     4 января 1907
    
     НЕ НАДО
    Не надо кораблей из дали,
    Над мысом почивает мрак.
    На снежносинем покрывале
    Читаю твой условный знак.
    Твой голос слышен сквозь метели,
    И звезды сыплют снежный прах.
    Ладьи ночные пролетели,
    Ныряя в ледяных струях.
    И нет моей завидней доли -
    В снегах забвенья догореть,
    И на прибрежном снежном поле
    Под звонкой вьюгой умереть.
    Не разгадать живого мрака,
    Которым стан твой окружен.
    И не понять земного знака,
    Чтоб не нарушить снежный сон.
     4 января 1907
    
     ТРЕВОГА
    Сердце, слышишь
    Легкий шаг
    За собой?
    Сердце, видишь:
    Кто-то подал знак,
    Тайный знак рукой?
    Ты ли? Ты ли?
    Вьюги плыли,
    Лунный серп застыл...
    Ты ль нисходишь?
    Ты ль уводишь, -
    Ты, кого я полюбил?
    Над бескрайными снегами
    Возлетим!
    За туманными морями
    Догорим!
    Птица вьюги
    Темнокрылой,
    Дай мне два крыла!
    Чтоб с тобою, сердцу милой,
    В серебристом лунном круге
    Вся душа изнемогла!
    Чтоб огонь зимы палящей
    Сжег грозящий
    Дальний крест!
    Чтоб лететь стрелой звенящей
    В пропасть черных звезд!
     4 января 1907
    
     ПРОЧЬ!
    И опять открыли солнца
    Эту дверь.
    И опять влекут от сердца
    Эту тень.
    И опять, остерегая,
    Знак дают,
    Чтобы медленный растаял
    В келье лед.
    "Кто ты? Кто ты?
    Скован дрёмой,
    Пробудись!
    От дремоты
    Незнакомой
    Исцелись!
    Мы - целители истомы,
    Нашей медленной заботе
    Покорись!
    В златоверхие хоромы,
    К созидающей работе
    Воротись!"
    - Кто вы? Кто вы?
    Рая дщери!
    Прочь! Летите прочь!
    Кто взломал мои засовы?
    Ты кому открыла двери,
    Задремав, служанка-ночь?
    Стерегут мне келью совы, -
    Вам забвенью и потере
    Не помочь!
    На груди - снегов оковы,
    В ледяной моей пещере -
    Вихрей северная дочь!
    Из очей ее крылатых
    Светит мгла.
    Трехвенечная тиара
    Вкруг чела.
    Золотистый уголь в сердце
    Мне вожгла!
    Трижды северное солнце
    Обошло подвластный мир!
    Трижды северные фьорды
    Знали тихий лёт ночей!
    Трижды красные герольды
    На кровавый звали пир!
    Мне - мое открыло сердце
    Снежный мрак ее очей!
    Прочь лети, святая стая,
    К старой двери
    Умирающего рая!
    Стерегите, злые звери,
    Чтобы ангелам самим
    Не поднять меня крылами,
    Не вскружить меня хвалами,
    Не пронзить меня Дарами
    И Причастием своим!
    У меня в померкшей келье -
     Два меча.
    У меня над ложем - знаки
     Черных дней.
    И струит мое веселье
     Два луча.
    То горят и дремлют маки
     Злых очей.
    
     8 января 1907
    
     И ОПЯТЬ СНЕГА
    И опять, опять снега
    Замели следы...
    Над пустыней снежных мест
    Дремлют две звезды.
    И поют, поют рога.
    Над парами злой воды
    Вьюга строит белый крест,
    Рассыпает снежный крест,
     Одинокий смерч.
    И вдали, вдали, вдали,
    Между небом и землей
     Веселится смерть.
    И за тучей снеговой
    Задремали корабли -
    Опрокинутые в твердь
     Станы снежных мачт.
    И в полях гуляет смерть -
     Снеговой трубач...
    И вздымает вьюга смерч,
    Строит белый, снежный крест,
     Заметает твердь...
    Разрушает снежный крест
    И бежит от снежных мест...
     И опять глядится смерть
     С беззакатных звезд...
    
     8 января 1907
    
     ГОЛОСА
     (Двое проносятся в сфере метелей)
    Он
    Нет исхода вьюгам певучим!
    Нет заката очам твоим звездным!
     Рукою, подъятой к тучам,
     Ты влечешь меня к безднам!
    Она
    О, настигай! О, догони!
     Померкли дни.
     Столетья ми'нут.
     Земля остынет.
     Луна опрокинет
    Свой лик к земле!
    Он
    Кто жребий мой вынет,
     Тот опрокинут
     В бездонной мгле!
    Она
    Оставь тревоги,
    Метель в дороге
    Тебя застигла.
    Ласкают вьюги,
    Ты - в лунном круге,
    Тебя пронзили снежные иглы!
    Он
    Сердце - громада
    Горной лавины -
    Катится в бездны...
    Ты гибели рада,
    Дева пучины
     Звездной!
    Она
    Я укачала
    Царей и героев...
    Слушай снега!
    Из снежного зала,
    Из надзвездных покоев
    Поют боевые рога!
    Он
    Меч мой железный
    Утонул в серебряной вьюге...
    Где меч мой? Где меч мой!
    Она
    Внимай! Внимай! Я - ветер встречный!
    Мы - в лунном круге!
    Мы - в бездне звездной!
    Он
    Прости, отчизна!
    Здравствуй, холод!
    Отвори мне застывшие руки!
    Она
    Слушай, слушай трубные звуки!
     Кто молод, -
    Расстанься с дольней жизнью!
    Он
    Прости! Прости!
    Остыло сердце!
    Где ты, солнце?
     (Вьюга вздымает белый крест)
     8 января 1907
    
     В СНЕГАХ
    И я затянут
    Лентой млечной!
    Тобой обманут,
     О, Вечность!
    Подо мной растянут
    В дали бесконечной
    Твой узор, Бесконечность,
     Темница мира!
    Узкая лира,
    Звезда богини,
    Снежно стонет
     Мне.
    И корабль закатный
    Тонет
    В нежно-синей
    Глубине.
     9 января 1907
    
    
     МАСКИ
     ПОД МАСКАМИ
    А под маской было звездно.
    Улыбалась чья-то повесть,
    Короталась тихо ночь.
    И задумчивая совесть,
    Тихо плавая над бездной,
    Уводила время прочь.
    И в руках, когда-то строгих,
    Был бокал стеклянных влаг.
    Ночь сходила на чертоги,
    Замедляя шаг.
    И позвякивали миги,
    И звенела влага в сердце,
    И дразнил зеленый зайчик
    В догоревшем хрустале.
    А в шкапу дремали книги.
    Там - к резной старинной дверце
    Прилепился голый мальчик
    На одном крыле.
     9 января 1907
    
     БЛЕДНЫЕ СКАЗАНЬЯ
    - Посмотри, подруга, эльф твой
     Улетел!
    - Посмотри, как быстролетны
     Времена!
    Так смеется маска маске,
    Злая маска, к маске скромной
     Обратясь:
    - Посмотри, как темный рыцарь
    Скажет сказки третьей маске...
    Темный рыцарь вкруг девицы
    Заплетает вязь.
    Тихо шепчет маска маске,
    Злая маска - маске скромной...
     Третья - смущена...
    И еще темней - на темной
     Завесе окна
    Темный рыцарь - только мнится...
     И стрельчатые ресницы
     Опускает маска вниз.
    Снится маске, снится рыцарь...
    - Темный рыцарь, улыбнись...
    Он рассказывает сказки,
     Опершись на меч.
    И она внимает в маске.
     И за ними - тихий танец
     Отдаленных встреч...
    Как горит ее румянец!
    Странен профиль темных плеч!
     А за ними - тихий танец
     Отдаленных встреч.
    И на завесе оконной
     Золотится
    Луч, протянутый от сердца -
     Тонкий цепкий шнур.
    И потерянный, влюбленный
     Не умеет прицепиться
    Улетевший с книжной дверцы
     Амур.
    
     9 января 1907
    
     СКВОЗЬ ВИННЫЙ ХРУСТАЛЬ
    В длинной сказке
     Тайно кроясь,
    Бьет условный час.
    В темной маске
     Прорезь
    Ярких глаз.
    Нет печальней покрывала,
     Тоньше стана нет...
    - Вы любезней, чем я знала,
     Господин поэт!
    - Вы не знаете по-русски,
     Госпожа моя...
    На плече за тканью тусклой,
    На конце ботинки узкой
     Дремлет тихая змея.
    
     9 января 1907
    
     В УГЛУ ДИВАНА
    Но в камине дозвенели
     Угольки.
    За окошком догорели
     Огоньки.
    И на вьюжном море тонут
     Корабли.
    И над южным морем стонут
     Журавли.
    Верь мне, в этом мире солнца
     Больше нет.
    Верь лишь мне, ночное сердце,
     Я - поэт!
    Я какие хочешь сказки
     Расскажу,
    И какие хочешь маски
     Приведу.
    И пройдут любые тени
     При огне,
    Странных очерки видений
     На стене.
    И любой колени склонит
     Пред тобой...
    И любой цветок уронит
     Голубой...
     9 января 1907
    
     ТЕНИ НА СТЕНЕ
    Вот прошел король с зубчатым
     Пляшущим венцом.
    Шут прошел в плаще крылатом
     С круглым бубенцом.
    Дамы с шлейфами, пажами,
     В розовых тенях.
    Рыцарь с темными цепями
     На стальных руках.
    Ах, к походке вашей, рыцарь,
     Шел бы длинный меч!
    Под забралом вашим, рыцарь,
     Нежный взор желанных встреч!
    Ах, петуший гребень, рыцарь,
     Ваш украсил шлем!
    Ах, скажите, милый рыцарь,
     Вы пришли зачем?
    К нашим сказкам, милый рыцарь,
     Приклоните слух...
    Эти розы, милый рыцарь,
     Подарил мне друг.
    
    Эти розаны - мне, рыцарь,
     Милый друг принес...
    Ах, вы сами в сказке, рыцарь!
     Вам не надо роз...
     9 января 1907
    
     НАСМЕШНИЦА
    Подвела мне брови красным,
     Поглядела и сказала:
     "Я не знала:
    Тоже можешь быть прекрасным,
     Темный рыцарь, ты!"
    И, смеясь, ушла с другими.
    А под сводами ночными
     Плыли тени пустоты,
     Догорали хрустали.
    Тени плыли, колдовали,
    Струйки винные дремали,
     И вдали
    Заливалось утро криком
     Петуха...
    И летели тройки с гиком...
    И она пришла опять
    И сказала: "Рыцарь, что' ты?
     Это - сны твоей дремоты...
     Что' ты хочешь услыхать?
     Ночь глуха.
    Ночь не может понимать
     Петуха".
    
     10 января 1907
    
     ОНИ ЧИТАЮТ СТИХИ
    Смотри: я спутал все страницы,
    Пока глаза твои цвели.
    Большие крылья снежной птицы
    Мой ум метелью замели.
    Как странны были речи маски!
    Понятны ли тебе? - Бог весть!
    Ты твердо знаешь: в книгах - сказки,
    А в жизни - только проза есть.
    Но для меня неразделимы
    С тобою - ночь, и мгла реки,
    И застывающие дымы,
    И рифм веселых огоньки.
    Не будь и ты со мною строгой
    И маской не дразни меня,
    И в темной памяти не трогай
    Иного - страшного - огня.
     10 января 1907
    
     НЕИЗБЕЖНОЕ
    Тихо вывела из комнат,
     Затворила дверь.
    Тихо. Сладко. Он не вспомнит,
     Не запомнит, что' теперь.
    Вьюга память похоронит,
     Навсегда затворит дверь.
    Сладко в очи поглядела
     Взором как стрела.
    Слушай, ветер звезды гонит,
    Слушай, пасмурные кони
    Топчут звездные пределы
     И кусают удила...
    И под маской - так спокойно
     Расцвели глаза.
    Неизбежно и спокойно
    Взор упал в ее глаза.
     13 января 1907
    
     ЗДЕСЬ И ТАМ
    Ветер звал и гнал погоню,
    Черных масок не догнал...
    Были верны наши кони,
    Кто-то белый помогал...
    Заметал снегами сани,
    Ко'ней иглами дразнил,
    Строил башни из тумана,
    И кружил, и пел в тумане,
    И из снежного бурана
    Оком темным сторожил.
    И метался ветер быстрый
     По бурьянам,
    И снопами мчались искры
     По туманам, -
    Ветер масок не догнал,
    И с высот сереброзвездных
     Тучу белую сорвал...
    И в открытых синих безднах
     Обозначились две тени,
     Улетающие в дали
     Незнакомой стороны...
    Странных очерки видений
    В черных масках танцовали -
     Были влюблены.
     13 января 1907
    
     СМЯТЕНИЕ
    Мы ли - пляшущие тени?
    Или мы бросаем тень?
    Снов, обманов и видений
    Догоревший полон день.
    Не пойму я, что нас манит,
    Не поймешь ты, что со мной,
    Чей под маской взор туманит
    Сумрак вьюги снеговой?
    И твои мне светят очи
    Наяву или во сне?
    Даже в полдне, даже в дне
    Разметались космы ночи...

/ Полные произведения / Блок А.А. / Стихотворения

Смотрите также по произведению "Стихотворения":

• Сочинения