Есть что добавить?
Присылай нам свои работы, получай litr`ы и обменивай их на майки, тетради и ручки от Litra.ru! |
|
 / Полные произведения / Твардовский А.Т. / Василий Теркин
Василий Теркин [2/9]
В ноябре - к зиме седой.
Два бойца сидят в дозоре
Над холодною водой.
То ли снится, то ли мнится,
Показалось что невесть,
То ли иней на ресницах,
То ли вправду что-то есть?
Видят - маленькая точка
Показалась вдалеке:
То ли чурка, то ли бочка
Проплывает по реке?
- Нет, не чурка и не бочка -
Просто глазу маята.
- Не пловец ли одиночка?
- Шутишь, брат. Вода не та!
- Да, вода... Помыслить страшно.
Даже рыбам холодна.
- Не из наших ли вчерашних
Поднялся какой со дна?..
Оба разом присмирели.
И сказал один боец:
- Нет, он выплыл бы в шинели,
С полной выкладкой, мертвец.
Оба здорово продрогли,
Как бы ни было, - впервой.
Подошел сержант с биноклем.
Присмотрелся: нет, живой.
- Нет, живой. Без гимнастерки.
- А не фриц? Не к нам ли в тыл?
- Нет. А может, это Теркин? -
Кто-то робко пошутил.
- Стой, ребята, не соваться,
Толку нет спускать понтон.
- Разрешите попытаться?
- Что пытаться!
- Братцы, - он!
И, у заберегов корку
Ледяную обломав,
Он как он, Василий Теркин,
Встал живой, - добрался вплавь.
Гладкий, голый, как из бани,
Встал, шатаясь тяжело.
Ни зубами, ни губами
Не работает - свело.
Подхватили, обвязали,
Дали валенки с ноги.
Пригрозили, приказали -
Можешь, нет ли, а беги.
Под горой, в штабной избушке,
Парня тотчас на кровать
Положили для просушки,
Стали спиртом растирать.
Растирали, растирали...
Вдруг он молвит, как во сне:
- Доктор, доктор, а нельзя ли
Изнутри погреться мне,
Чтоб не все на кожу тратить?
Дали стопку - начал жить,
Приподнялся на кровати:
- Разрешите доложить...
Взвод на правом берегу
Жив-здоров назло врагу!
Лейтенант всего лишь просит
Огоньку туда подбросить.
А уж следом за огнем
Встанем, ноги разомнем.
Что там есть, перекалечим,
Переправу обеспечим...
Доложил по форме, словно
Тотчас плыть ему назад.
- Молодец! - сказал полковник.
Молодец! Спасибо, брат.
И с улыбкою неробкой
Говорит тогда боец:
- А еще нельзя ли стопку,
Потому как молодец?
Посмотрел полковник строго,
Покосился на бойца.
- Молодец, а будет много -
Сразу две.
- Так два ж конца...
Переправа, переправа!
Пушки бьют в кромешной мгле.
Бой идет святой и правый.
Смертный бой не ради славы,
Ради жизни на земле.
О ВОЙНЕ
- Разрешите доложить
Коротко и просто:
Я большой охотник жить
Лет до девяноста.
А война - про все забудь
И пенять не вправе.
Собирался в дальний путь,
Дан приказ: "Отставить!"
Грянул год, пришел черед,
Нынче мы в ответе
За Россию, за народ
И за все на свете.
От Ивана до Фомы,
Мертвые ль, живые,
Все мы вместе - это мы,
Тот народ, Россия.
И поскольку это мы,
То скажу вам, братцы,
Нам из этой кутерьмы
Некуда податься.
Тут не скажешь: я - не я,
Ничего не знаю,
Не докажешь, что твоя
Нынче хата с краю.
Не велик тебе расчет
Думать в одиночку.
Бомба - дура. Попадет
Сдуру прямо в точку.
На войне себя забудь,
Помни честь, однако,
Рвись до дела - грудь на грудь,
Драка - значит, драка.
И признать не премину,
Дам свою оценку,
Тут не то, что в старину, -
Стенкою на стенку.
Тут не то, что на кулак:
Поглядим, чей дюже, -
Я сказал бы даже так:
Тут гораздо хуже...
Ну, да что о том судить, -
Ясно все до точки.
Надо, братцы, немца бить,
Не давать отсрочки.
Раз война - про все забудь
И пенять не вправе,
Собирался в долгий путь,
Дан приказ: "Отставить!"
Сколько жил - на том конец,
От хлопот свободен.
И тогда ты - тот боец,
Что для боя годен.
И пойдешь в огонь любой,
Выполнишь задачу.
И глядишь - еще живой
Будешь сам в придачу.
А застигнет смертный час,
Значит, номер вышел.
В рифму что-нибудь про нас
После нас напишут.
Пусть приврут хоть во сто крат,
Мы к тому готовы,
Лишь бы дети, говорят,
Были бы здоровы...
ТЕРКИН РАНЕН
На могилы, рвы, канавы,
На клубки колючки ржавой,
На поля, холмы - дырявой,
Изувеченной земли,
На болотный лес корявый,
На кусты - снега легли.
И густой поземкой белой
Ветер поле заволок.
Вьюга в трубах обгорелых
Загудела у дорог.
И в снегах непроходимых
Эти мирные края
В эту памятную зиму
Орудийным пахли дымом,
Не людским дымком жилья.
И в лесах, на мерзлой груде,
По землянкам без огней,
Возле танков и орудий
И простуженных коней
На войне встречали люди
Долгий счет ночей и дней.
И лихой, нещадной стужи
Не бранили, как ни зла:
Лишь бы немцу было хуже,
О себе ли речь там шла!
И желал наш добрый парень:
Пусть померзнет немец-барин,
Немец-барин не привык,
Русский стерпит - он мужик.
Шумным хлопом рукавичным,
Топотней по целине
Спозаранку день обычный
Начинался на войне.
Чуть вился дымок несмелый,
Оживал костер с трудом,
В закоптелый бак гремела
Из ведра вода со льдом.
Утомленные ночлегом,
Шли бойцы из всех берлог
Греться бегом, мыться снегом,
Снегом жестким, как песок.
А потом - гуськом по стежке,
Соблюдая свой черед,
Котелки забрав и ложки,
К кухням шел за взводом взвод.
Суп досыта, чай до пота, -
Жизнь как жизнь.
И опять война - работа:
- Становись!
x x x
Вслед за ротой на опушку
Теркин движется с катушкой,
Разворачивает снасть, -
Приказали делать связь.
Рота головы пригнула.
Снег чернеет от огня.
Теркин крутит; - Тула, Тула!
Тула, слышишь ты меня?
Подмигнув бойцам украдкой:
Мол, у нас да не пойдет, -
Дунул в трубку для порядку,
Командиру подает.
Командиру все в привычку, -
Голос в горсточку, как спичку
Трубку книзу, лег бочком,
Чтоб поземкой не задуло.
Все в порядке.
- Тула, Тула,
Помогите огоньком...
Не расскажешь, не опишешь,
Что за жизнь, когда в бою
За чужим огнем расслышишь
Артиллерию свою.
Воздух круто завивая,
С недалекой огневой
Ахнет, ахнет полковая,
Запоет над головой.
А с позиций отдаленных,
Сразу будто бы не в лад,
Ухнет вдруг дивизионной
Доброй матушки снаряд.
И пойдет, пойдет на славу,
Как из горна, жаром дуть,
С воем, с визгом шепелявым
Расчищать пехоте путь,
Бить, ломать и жечь в окружку.
Деревушка? - Деревушку.
Дом - так дом. Блиндаж - блиндаж.
Врешь, не высидишь - отдашь!
А еще остался кто там,
Запорошенный песком?
Погоди, встает пехота,
Дай достать тебя штыком.
Вслед за ротою стрелковой
Теркин дальше тянет провод.
Взвод - за валом огневым,
Теркин с ходу - вслед за взводом,
Топит провод, точно в воду,
Жив-здоров и невредим.
Вдруг из кустиков корявых,
Взрытых, вспаханных кругом, -
Чох! - снаряд за вспышкой ржавой.
Теркин тотчас в снег - ничком.
Вдался вглубь, лежит - не дышит,
Сам не знает: жив, убит?
Всей спиной, всей кожей слышит,
Как снаряд в снегу шипит...
Хвост овечий - сердце бьется.
Расстается с телом дух.
"Что ж он, черт, лежит - не рвется,
Ждать мне больше недосуг".
Приподнялся - глянул косо.
Он почти у самых ног -
Гладкий, круглый, тупоносый,
И над ним - сырой дымок.
Сколько б душ рванул на выброс
Вот такой дурак слепой
Неизвестного калибра -
С поросенка на убой.
Оглянулся воровато,
Подивился - смех и грех:
Все кругом лежат ребята,
Закопавшись носом в снег.
Теркин встал, такой ли ухарь,
Отряхнулся, принял вид:
- Хватит, хлопцы, землю нюхать,
Не годится, - говорит.
Сам стоит с воронкой рядом
И у хлопцев на виду,
Обратясь к тому снаряду,
Справил малую нужду...
Видит Теркин погребушку -
Не оттуда ль пушка бьет?
Передал бойцам катушку:
- Вы - вперед. А я - в обход.
С ходу двинул в дверь гранатой.
Спрыгнул вниз, пропал в дыму.
- Офицеры и солдаты,
Выходи по одному!..
Тишина. Полоска света.
Что там дальше - поглядим.
Никого, похоже, нету.
Никого. И я один.
Гул разрывов, словно в бочке,
Отдается в глубине.
Дело дрянь: другие точки
Бьют по занятой. По мне.
Бьют неплохо, спору нету,
Добрым словом помяни
Хоть за то, что погреб этот
Прочно сделали они.
Прочно сделали, надежно -
Тут не то что воевать,
Тут, ребята, чай пить можно,
Стенгазету выпускать.
Осмотрелся, точно в хате:
Печка теплая в углу,
Вдоль стены идут полати,
Банки, склянки на полу.
Непривычный, непохожий
Дух обжитого жилья:
Табаку, одежи, кожи
И солдатского белья.
Снова сунутся? Ну что же,
В обороне нынче - я-.
На прицеле вход и выход,
Две гранаты под рукой.
Смолк огонь. И стало тихо.
И идут - один, другой...
Теркин, стой. Дыши ровнее.
Теркин, ближе подпусти.
Теркин, целься. Бей вернее,
Теркин. Сердце, не части.
Рассказать бы вам, ребята,
Хоть не верь глазам своим,
Как немецкого солдата
В двух шагах видал живым.
Подходил он в чем-то белом,
Наклонившись от огня,
И как будто дело делал:
Шел ко мне - убить меня.
В этот ровик, точно с печки,
Стал спускаться на заду...
Теркин, друг, не дай осечки.
Пропадешь, - имей в виду.
За секунду до разрыва,
Знать, хотел подать пример;
Прямо в ровик спрыгнул живо
В полушубке офицер.
И поднялся незадетый,
Цельный. Ждем за косяком.,
Офицер - из пистолета,
Теркин - в мягкое - штыком.
Сам присел, присел тихонько.
Повело его легонько.
Тронул правое плечо.
Ранен. Мокро. Горячо.
И рукой коснулся пола;
Кровь, - чужая иль своя?,
Тут как даст вблизи тяжелый,
Аж подвинулась земля!
Вслед за ним другой ударил,
И темнее стало вдруг.
"Это - наши, - понял парень, -
Наши бьют, - теперь каюк".
Оглушенный тяжким гулом,
Теркин никнет головой.
Тула, Тула, что ж ты, Тула,
Тут же свой боец живой.
Он сидит за стенкой дзота,
Кровь течет, рукав набряк.
Тула, Тула, неохота
Помирать ему вот так.
На полу в холодной яме
Неохота нипочем
Гибнуть с мокрыми ногами,
Со своим больным плечом.
Жалко жизни той, приманки,
Малость хочется пожить,
Хоть погреться на лежанке,
Хоть портянки просушить...
Теркин сник. Тоска согнула.
Тула, Тула... Что ж ты, Тула?
Тула, Тула. Это ж я...
Тула... Родина моя!..
x x x
А тем часом издалека,
Глухо, как из-под земли,
Ровный, дружный, тяжкий рокот
Надвигался, рос. С востока
Танки шли.
Низкогрудый, плоскодонный,
Отягченный сам собой,
С пушкой, в душу наведенной,
Стращен танк, идущий в бой.
А за грохотом и громом,
За броней стальной сидят,
По местам сидят, как дома,
Трое-четверо знакомых
Наших стриженых ребят.
И пускай в бою впервые,
Но ребята - свет пройди,
Ловят в щели смотровые
Кромку поля впереди.
Видят - вздыбился разбитый,
Развороченный накат.
Крепко бито. Цель накрыта.
Ну, а вдруг как там сидят!
Может быть, притих до срока
У орудия расчет?
Развернись машина боком -
Бронебойным припечет.
Или немец с автоматом,
Лезть наружу не дурак,
Там следит за нашим братом,
Выжидает. Как не так.
Двое вслед за командиром
Вниз - с гранатой - вдоль стены.
Тишина.- Углы темны...
- Хлопцы, занята квартира, -
Слышат вдруг из глубины.
Не обман, не вражьи шутки,
Голос вправдашный, родной:
- Пособите. Вот уж сутки
Точка данная за мной...
В темноте, в углу каморки,
На полу боец в крови.
Кто такой? Но смолкнул Теркин,
Как там хочешь, так зови.
Он лежит с лицом землистым,
Не моргнет, хоть глаз коли.
В самый срок его танкисты
Подобрали, повезли.
Шла машина в снежной дымке,
Ехал Теркин без дорог.
И держал его в обнимку
Хлопец - башенный стрелок.
Укрывал своей одежей,
Грел дыханьем. Не беда,
Что в глаза его, быть может,
Не увидит никогда...
Свет пройди, - нигде не сыщешь,
Не случалось видеть мне
Дружбы той святей и чище,
Что бывает на войне.
О НАГРАДЕ
- Нет, ребята, я не гордый.
Не загадывая вдаль,
Так скажу: зачем мне орден?
Я согласен на медаль.
На медаль. И то не к спеху.
Вот закончили б войну,
Вот бы в отпуск я приехал
На родную сторону.
Буду ль жив еще? - Едва ли.
Тут воюй, а не гадай.
Но скажу насчет медали:
Мне ее тогда подай.
Обеспечь, раз я достоин.
И понять вы все должны:
Дело самое простое -
Человек пришел с войны.
Вот пришел я с полустанка
В свой родимый сельсовет.
Я пришел, а тут гулянка.
Нет гулянки? Ладно, нет.
Я в другой колхоз и в третий -
Вся округа на виду.
Где-нибудь я в сельсовете
На гулянку попаду.
И, явившись на вечерку,
Хоть не гордый человек,
Я б не стал курить махорку,
А достал бы я "Казбек".
И сидел бы я, ребята,
Там как раз, друзья мои,
Где мальцом под лавку прятал
Ноги босые свои.
И дымил бы папиросой,
Угощал бы всех вокруг.
И на всякие вопросы
Отвечал бы я не вдруг.
- Как, мол, что? - Бывало всяко.
- Трудно все же? - Как когда.
- Много раз ходил в атаку?
- Да, случалось иногда.
И девчонки на вечерке
Позабыли б всех ребят,
Только слушали б девчонки,
Как ремни на мне скрипят.
И шутил бы я со всеми,
И была б меж них одна...
И медаль на это время
Мне, друзья, вот так нужна!
Ждет девчонка, хоть не мучай,
Слова, взгляда твоего...
- Но, позволь, на этот случай
Орден тоже ничего?
Вот сидишь ты на вечерке,
И девчонка - самый цвет.
- Нет, -сказал Василий Теркин
И вздохнул. И снова: - Нет.
Нет, ребята. Что там орден.
Не загадывая вдаль,
Я ж сказал, что я не гордый,
Я согласен на медаль.
x x x
Теркин, Теркин, добрый малый,
Что тут смех, а что печаль.
Загадал ты, друг, немало,
Загадал далеко вдаль.
Были листья, стали почки,
Почки стали вновь листвой.
А не носит писем почта
В край родной смоленский твой.
Где девчонки, где вечерки?
Где родимый сельсовет?
Знаешь сам, Василий Теркин,
Что туда дороги нет.
Нет дороги, нету права
Побывать в родном селе.
Страшный бой идет, кровавый,
Смертный бой не ради славы,
Ради жизни на земле.
ГАРМОНЬ
По дороге прифронтовой,
Запоясан, как в строю,
Шел боец в шинели новой,
Догонял свой полк стрелковый,
Роту первую свою.
Шел легко и даже браво
По причине по такой,
Что махал своею правой,
Как и левою рукой.
Отлежался. Да к тому же
Щелкал по лесу мороз,
Защемлял в пути все туже,
Подгонял, под мышки нес.
Вдруг - сигнал за поворотом,
Дверцу выбросил шофер,
Тормозит:
- Садись, пехота,
Щеки снегом бы натер.
Далеко ль?
- На фронт обратно.
Руку вылечил.
- Понятно.
Не герой?
- Покамест нет.
- Доставай тогда кисет.
Курят, едут. Гроб - дорога.
Меж сугробами - туннель.
Чуть ли что, свернешь немного,
Как свернул - снимай шинель.
- Хорошо - как есть лопата.
- Хорошо, а то беда.
- Хорошо - свои ребята.
- Хорошо, да как когда.
Грузовик гремит трехтонный,
Вдруг колонна впереди.
Будь ты пеший или конный,
А с машиной - стой и жди.
С толком пользуйся стоянкой.
Разговор - не разговор.
Наклонился над баранкой, -
Смолк шофер,
Заснул шофер.
Сколько суток полусонных,
Сколько верст в пурге слепой
На дорогах занесенных
Он оставил за гобой...
От глухой лесной опушки
До невидимой реки -
Встали танки, кухни, пушки,
Тягачи, грузовики,
Легковые - криво, косо,
В ряд, не вряд, вперед-назад,
Гусеницы и колеса
На снегу еще визжат.
На просторе ветер резок,
Зол мороз вблизи железа,
Дует в душу, входит в грудь -
Не дотронься как-нибудь.
- Вот беда: во всей колонне
Завалящей нет гармони,
А мороз - ни стать, ни сесть...
Снял перчатки, трет ладони,
Слышит вдруг:
- Гармонь-то есть.
Уминая снег зернистый,
Впеременку - пляс не пляс -
Возле танка два танкиста
Греют ноги про запас.
- У кого гармонь, ребята?
- Да она-то здесь, браток...-
Оглянулся виновато
На водителя стрелок.
- Так сыграть бы на дорожку?
- Да сыграть - оно не вред.
- В чем же дело? Чья гармошка?
- Чья была, того, брат, нет...
И сказал уже водитель
Вместо друга своего:
- Командир наш был любитель...
Схоронили мы его.
- Так...- С неловкою улыбкой
Поглядел боец вокруг,
Словно он кого ошибкой,
Нехотя обидел вдруг.
Поясняет осторожно,
Чтоб на том покончить речь:
- Я считал, сыграть-то можно,
Думал, что ж ее беречь.
А стрелок:
- Вот в этой башне
Он сидел в бою вчерашнем...
Трое - были мы друзья.
- Да нельзя так уж нельзя.
Я ведь сам понять умею,
Я вторую, брат, войну...
И ранение имею,
И контузию одну.
И опять же - посудите -
Может, завтра - с места в бой...
- Знаешь что, - сказал водитель, -
Ну, сыграй ты, шут с тобой.
Только взял боец трехрядку,
Сразу видно - гармонист.
Для началу, для порядку
Кинул пальцы сверху вниз.
Позабытый деревенский
Вдруг завел, глаза закрыв,
Стороны родной смоленской
Грустный памятный мотив,
И от той гармошки старой,
Что осталась сиротой,
Как-то вдруг теплее стало
На дороге фронтовой.
От машин заиндевелых
Шел народ, как на огонь.
И кому какое дело,
Кто играет, чья гармонь.
Только двое тех танкистов,
Тот водитель и стрелок,
Все глядят на гармониста -
Словно что-то невдомек.
Что-то чудится ребятам,
В снежной крутится пыли.
Будто виделись когда-то,
Словно где-то подвезли...
И, сменивши пальцы быстро,
Он, как будто на заказ,
Здесь повел о трех танкистах,
Трех товарищах рассказ.
Не про них ли слово в слово,
Не о том ли песня вся.
И потупились сурово
В шлемах кожаных друзья.
А боец зовет куда-то,
Далеко, легко ведет.
- Ах, какой вы все, ребята,
[ 1 ]
[ 2 ]
[ 3 ]
[ 4 ]
[ 5 ]
[ 6 ]
[ 7 ]
[ 8 ]
[ 9 ]
/ Полные произведения / Твардовский А.Т. / Василий Теркин
|
Смотрите также по
произведению "Василий Теркин":
|
Регистрация
Дизайн сайта — aminis
