/ Полные произведения / Булычев К. / Поселок (фантастический роман)

Поселок (фантастический роман) [14/21]

Скачать полное произведение

    Зажигалка, к счастью, не погасла, и на конце трубки вспыхнул лиловый огонек. Казик сразу прибавил огня, и пламя на секунду исчезло, потом занялось ярко и уверенно.
     Казик заглянул в отверстие шара - теплый воздух пошел туда, в полутьму.
     И в этот момент они вывалились вниз из облаков.
     - Мы все равно падаем, - сказала Марьяна тихо.
     Ветер был несильным, но порывистым, шар толчками двигался вниз.
     - Поздно, - сказал Дик. - Теперь держись.
     Он успокоился. Лес ему был знаком, а поверить в силу удара о деревья, представить то, чего никогда не испытывал, он не мог. Ему казалось, что лес примет их и не убьет.
     - Мешки! - закричала Марьяна, прерывая наступившую зачарованную паузу ожидания.
     Она сама кинулась к мешку, лежавшему у ее ног, и с трудом перевалила его через борт корзины, чуть не вывалившись за мешком.
     В тот момент шар как раз достиг вершин деревьев - это было мгновение, когда можно было разглядеть каждый листок на деревьях, и Казик, который вспомнил о балласте только после крика Марьяны, смотрел как зачарованный на приближение земли, не боясь за себя, но очень жалея такой красивый шар, которому суждено сейчас разорваться.
     Вершины деревьев, такие близкие, вдруг толчком ушли вниз, и земля как бы с сожалением отсрочила встречу с шаром.
     И в следующее мгновение все ожили. Дик тоже подхватил мешок. Третий мешок тащил Казик, но не кинул его, как Марьяна, а, быстро придя в себя, высыпал песок из мешка и был очень доволен тем, что подумал об этом даже в такой момент, и сказал:
     - Мешки беречь надо.
     Но его никто не слышал. Марьяна и Дик смотрели вниз, на вершины деревьев, уплывающие в туман. Они продолжали смотреть, даже когда Казик спокойно занялся делами. Ведь никому не было нужно, чтобы шар снова умчался в облака, тем более что больше балласта не осталось. Он подкрутил горелку и смотрел, чтобы шар больше не поднимался. Это было трудно сделать, потому что уже разыгралась гроза и ветер никак не мог успокоиться. Шар продолжал болтаться мыльным пузырьком, совершая эволюции в туманном пространстве между облаками и лесом.
     - Ну вот, - сказал Дик, - а вы боялись.
     В корзине было трудно стоять. Тем более что она стала легче без балласта и ее кидало из стороны в сторону. Туча выплюнула из себя короткий шквал, шар понесся, наклонив корзину, словно хотел выбросить из нее людей, и они сжались на полу корзины, вцепившись в прутья и веревки и пережидая, пока шквал не прекратится и не хлынет, как знак окончания безумств, сильный и ровный ливень.
     - Не повезло, - сказал Дик, поднимаясь с пола и вглядываясь вниз. - Теперь уж совсем неизвестно, куда нас унесло.
     - Сначала мы летели правильно, - сказал Казик. - До того как поднялись наверх. Мы летели правильно почти час, а потом нас мотало минут десять.
     В поселке не было часов, но понятия часа, минуты и даже секунды остались. У Казика было чутье на время. И ему верили.
     - Значит, мы в нужной стороне? - спросила Марьяна.
     - Только неточно, - сказал Казик.
     Они промокли и замерзли. Даже куртки и сапоги из рыбьей кожи не спасали. Но они только теперь поняли, как замерзли - до этого они думали, как бы не разбиться.
     - Будем смотреть вниз, - сказала Марьяна. - Вы охотники.
     - Мы должны увидеть реку, - сказал Казик. - И болота перед ней.
     - Если мы не перелетели ее, когда были наверху, - сказал Дик.
     - Нет, такой скорости ветра нет. До реки пять дней пути, если идти по земле.
     Шар теперь плыл медленно.
     - Дождь кончится, - сказал Казик, - и мы поднимемся наверх.
     - Зачем? - спросил Дик.
     - Посмотрим на солнце, - сказал Казик, - и узнаем направление. Сейчас теней нет, ничего нет.
     - Лучше спуститься и поискать на земле, - сказал Дик неуверенно.
     Он понимал, что это не лучшее решение, потому что если они окажутся в незнакомом месте, то с земли найти направление еще трудней. Но подниматься наверх не хотелось.
     - Вы голодные? - спросила Марьяна.
     - Нет, - сказал Казик.
     Но Марьяна достала из мешка сухарей, намазала их грибным паштетом, и мужчины принялись хрустеть, поглядывая вниз, в надежде увидеть что-нибудь знакомое.
     Один раз Дику показалось, что он узнает холм, выдававшийся из леса, но Казик сказал, что это другой холм. Время шло. Дождь все не прекращался, хотя гром гремел издалека и нестрашно. Прошло еще часа полтора. Марьяна, чтобы согреться, приседала в корзине, пока не устала. Но не согрелась, а только запыхалась. Дик уселся на дне и принялся протирать арбалет. Казик грел руки у горелки, потом он сказал Марьяне, чтобы она тоже погрелась. Все очень устали от неизвестности. Казалось, что они улетели так далеко от поселка, что никогда уже не вернутся обратно.
     Дождь прекратился. Сразу стало тише, потому что капли перестали стучать по оболочке. От теплого шара поднимался пар.
     Казик долго смотрел вперед, потом вдруг крикнул:
     - Смотрите!
     В начинающихся ранних сумерках впереди, у горизонта, была видна светлая полоса.
     Дик всмотрелся туда и сказал, что это, наверное, река.
     - А может, кончается лес, - сказала Марьяна.
     Она стояла с другой стороны корзины и тоже увидела светлую полосу на горизонте. Это было непонятно. Получалось, что они видят две реки.
     Еще через полчаса неспешного полета они убедились, что впереди в самом деле река - возник и другой темный берег. Светлая полоса справа была очень широкой и терялась за горизонтом, а река с ней соединялась.
     Дик сказал, что это другая, очень большая река.
     А Казик предположил:
     - Хорошо бы это было море.
     - Море? - Марьяна знала это слово, но не представляла себе, что на этой планете тоже может быть море и притом так близко.
     - Или очень большое озеро, - сказал Казик. - Но все-таки лучше море. Тогда мы построим корабль и уйдем в плавание.
     - Только бы шар не унесло в это море, - сказал Дик.
     Он все вглядывался вперед, стараясь угадать, та ли это река, что им нужна. Когда-то, кажется в прошлом году, он доходил до реки, но не смог из-за болот, кишащих всякими гадами, выйти на берег. У него кончилась еда, а охота была плохая. Пришлось вернуться. Он помнил холмы у реки, но здесь таких холмов не было видно.
     Они решили подняться повыше, к облакам, в поисках попутного ветра. Шар устал лететь и поднялся еле-еле, лениво и нехотя.
     Здесь ветер в самом деле был сильнее, но тоже дул не туда, куда хотелось. К тому же снова пошел дождь. Это всем надоело - ленивый шар, холод, влага, и тем более обидно, когда ты уже у цели, еще немного - и перелетим через реку, а там уже можно спускаться, переночевать и искать людей.
     Несколько больших птиц, которые живут высоко в небе и потому их можно увидеть только издали, снизились к шару и с криками, хлопая перепончатыми крыльями, принялись виться вокруг, недовольные тем, что он нарушил границы их владений.
     Одна из них даже умудрилась вцепиться когтями в веревки и несколько раз ударила усеянным зубами клювом по оболочке.
     - Вот этого я тебе не советую, - сказал Дик, быстро поднимая арбалет.
     Стрела пронзила птице грудь, и та медленно убрала когти, отвалилась от шара и пролетела совсем рядом с корзиной, кругами планируя вниз. Дик даже протянул руку, надеясь схватить ее, и Марьяна повисла на нем, потому что Дик вывалился бы из корзины.
     - Жалко, - сказал Дик, - у нее вкусное мясо.
     Он выстрелил в другую птицу, но промахнулся.
     Птицы еще некоторое время преследовали шар, но потом скрылись в завесе дождя.
     Реку уже можно было разглядеть. Она была широкой, темно-серой, в цвет облаков, и текла прямо, почти не извиваясь, не то что ручьи, к которым они привыкли.
     - Если не перелетим, - сказал Дик, - то трудно будет перебраться.
     - Может, опустимся на ночь? - сказала Марьяна. - А утром подождем ветра и полетим дальше.
     - Хорошо бы, - неуверенно ответил Казик. - И балласта еще наберем. Только садиться негде.
     Он был прав: внизу не было ни поляны, ни большого открытого места, чтобы посадить шар.
     Они замолчали, слушая тишину, царившую над миром. Стук капелек по шару лишь усиливал эту тишину.
     И тут впереди возникла серая стена.
     Марьяна ахнула, когда первой увидела, что громадная неровная стена поднимается перед шаром. Порыв ветра подхватил шар и понес его быстрее, словно шар нарочно хотел отомстить людям за то, что они заставили его так долго лететь.
     - Казик! - закричала Марьяна.
     Казик тоже увидел стену, выплывающую из дождя.
     Он до отказа открыл горелку и крикнул:
     - Все кидайте! Все кидайте вниз!
     Балласта уже почти не оставалось, только маленький мешочек. Дик швырнул его за борт. Марьяна подняла мешок с едой, но колебалась.
     - Скорее! - крикнул Казик, и Дик вырвал у Марьяны мешок и кинул его вниз, потом он подхватывал со дна корзины разные вещи, не думая, что это такое, и швырял за борт.
     Шар, поколебавшись несколько секунд, пошел вверх.
     В изумлении, замерев, аэронавты смотрели, как уходила вниз серая стена.
     Это было дерево, немыслимое, гигантское дерево. Они увидели, как от главного ствола отходит сук толщиной метров в двадцать и тянется почти горизонтально. Шар пролетел рядом с суком, чуть не дотронувшись до него. Выше ветви расходились все чаще, и только чудом шар не наталкивался на них.
     Никто не знал, сколько минут продолжался этот подъем, но вдруг стало темно и ствол исчез из глаз - шар вошел в облака.
     Дерево было рядом, оно еще не кончилось, оно тянуло к шару свои серые лапы.
     Порыв ветра подхватил шар и кинул его в сторону дерева.
     - Держись! - крикнул Дик, падая на пол корзины и увлекая за собой Марьяну. Казик упал сверху.
     И вовремя.
     Раздался очень громкий треск, корзину бросило вперед, потом она налетела на препятствие, заметалась, как птенец, попавший в ловушку, что-то ухнуло с треском над головами, шар сделал несколько судорожных предсмертных движений.
     И наступила тишина. Ничего не видно вокруг.
     Корзина, круто наклонившись, медленно покачивалась.
     - Вот и все, - сказал Казик печально. - Нет больше шара.
     - Главное, мы живы, - возразил Дик. - И не разбились. Это главное.
    
     Они сидели на дне корзины, стараясь не раскачивать ее, чтобы не сорваться вниз. Языки облака ползли через корзину, порой скрывая темное пятно отверстия в шаре, порой рассеиваясь, и тогда можно было заглянуть в загадочную глубь пузыря. Но понять, что с ним случилось, никак не удавалось. Светало так медленно, что казалось, день не наступит никогда. Клочья облаков были светлее воздуха, но постепенно воздух сравнялся с ними цветом, и все стало одинаково серым.
     Дрема оставила аэронавтов, тягучая дрема, на грани сна, которая связывает язык и сковывает члены, но не заменяет сна, потому что все время чувствуешь, как холодно и ненадежно.
     - Я никогда не думал, что бывают такие деревья, - сказал Казик.
     - Наверное, даже на Земле их нет, - ответила Марьяна.
     - На Земле деревья еще больше, - сказал уверенно Казик. - Например, секвойя. Она растет в Скалистых горах.
     - Может, это не дерево, - сказал Дик. - Может, такая скала?
     - С сучьями? - спросила Марьяна.
     - Разве разглядишь?
     - Но мы висим.
     - Может быть, висим на выступе, - сказал Дик. - Если это дерево, то еще хуже.
     Марьяна осторожно шарила вокруг в надежде, что выбросили не всю пищу, что-нибудь осталось. Но корзина была совсем пуста.
     - Зря выбросили топливо, - сказал Казик.
     - Мы больше не полетим, - уверенно сказал Дик. - Хватит. Лучше ходить пешком.
     - Надо скорее спуститься вниз, - сказала Марьяна. - И отыскать мешки. А то кто-нибудь их найдет раньше и все съест.
     - Ну, топливо вряд ли кто съест.
     Дик подполз к краю корзины и стал вглядываться в туман.
     Марьяна вскрикнула. Она выпрямила ногу, а нога так онемела, что по всему телу прошла иголками боль. Дик вздрогнул, корзина зашаталась.
     - Я думаю, - сказал Дик, - что шар зацепился за верх и разорвался. Если мы будем шатать корзину, она может совсем оторваться, а до земли далеко.
     Ветерок погнал клочья облака, и в просветах между ними можно было разглядеть сучья дерева, серую, с темными проплешинами и провалами стену. Вершина шара все еще скрывалась в тумане.
     - Надо выбираться, - сказал Дик неуверенно.
     Он вытащил из колчана стрелу с тяжелым наконечником и кинул вниз.
     Было тихо. Казик считал про себя. Он досчитал до двадцати.
     Ничего они не услышали.
     - Может, на дерево упала, - сказал Казик. - Или в мох. Я полезу.
     - Куда? - спросила Марьяна.
     - По веревкам наверх. Чего ждать? А потом вам крикну.
     - Давай, - сказал Дик. - Ты самый легкий.
     Казик проверил, хорошо ли держится нож. Потом, держась за канат, осторожно вылез на край корзины.
     - Совсем не страшно, - сообщил он. - Ничего не видно и поэтому не страшно.
     Он ухватился обеими руками за канат и подтянулся так, чтобы ухватить его ногами. Марьяна и Дик замерли с другой стороны корзины. Корзина раскачивалась. Казик сказал:
     - Я вам буду рассказывать, чтобы вы знали.
     Он лез быстро - он привык лазить по лианам. Через полминуты его уже не было видно, только корзина раскачивалась в такт его движениям.
     - Ну и как? - спросил Дик.
     - Лезу, - сказал Казик. - Шар совсем без воздуха, как тряпка.
     Через некоторое время корзина перестала покачиваться.
     - Что? Добрался? - спросил Дик.
     - Нет, это я отдыхаю, - сказал Казик. - Уже скоро доберусь.
     "Ждать всегда плохо, особенно когда не знаешь, чем кончится ожидание, - думала Марьяна, - но почему-то мы всегда чего-то ждем. Даже жить некогда. Вообще-то все ждут, когда мы улетим на Землю, а я жду, когда вернусь к Олегу. Дик ждет, чтобы скорей оказаться в лесу. Теперь мы ждем - оборвется шар или нет. Очень глупо ждать, самое обыкновенное и самое неправильное занятие. Жить надо так, чтобы совсем не ждать..."
     Корзина снова начала покачиваться. Послышался треск. Марьяна поняла, что это трещит оболочка шара. Корзина дернулась и опустилась рывком на полметра.
     - Осторожнее, - сказал Дик.
     - Сейчас, - ответил Казик. Голос был глухим, как будто его обгрыз туман.
     Корзина качнулась сильнее.
     - Выбрался! - сообщил Казик. - Вы но бойтесь, шар хорошо зацепился канатами. Здесь большой сук, с меня толщиной. И еще ветки. Так что не бойтесь. Лезьте. Я вас жду.
     - Ну, иди, - сказал Дик Марьяне. Он поднялся и приторочил к спине арбалет, чтобы не мешал при подъеме. Он верил Казику и больше не боялся, что шар оборвется. - Если устанешь, отдыхай. И вниз не смотри.
     - Все равно ничего не увидишь, - сказала Марьяна. - Не бойся за меня.
     - Ты отдыхай, не спеши, - повторил Дик. - Я бы полез сразу за тобой, но канат может двоих не выдержать.
     Марьяна встала на борт корзины, крепко держась за канат. Канат был влажным и скользким. Но страшно в самом деле не было. Она тоже умела лазить по деревьям.
     Через несколько минут она уже стояла рядом с Казиком на широкой, нависающей над землей дороге - такой ей показался сук дерева. Шар зацепился за острые сучья, торчащие из главного сука, запутался в ветвях и листьях, похожих на ножи, порвался, но канаты держались крепко.
    
     Уже совсем рассвело, и теперь, когда самое страшное было позади, всем жутко захотелось есть. Но чтобы поесть, надо как можно скорее спуститься на землю и отыскать мешок с едой.
     - Пошли, - сказал Дик, беря арбалет на руку, чтобы быть готовым к неожиданностям. - Ты, Марьяш, иди в серединке.
     - Нет, - сказал Казик.
     - Что еще?
     - Ты забыл. Нам же вниз спускаться.
     - Ну и что?
     - Я веревку возьму.
     Дик остановился. Он понял, что Казик прав.
     Но тут же возникла проблема: как достать веревку. Они попытались потянуть за одну из веревок, но все веревки были так крепко переплетены, что ни одна отдельно не поддавалась. Вытащить наверх весь шар тоже не удалось - корзина была слишком тяжелой и ноги скользили по покатой спине громадного сука.
     - Ждите, - сказал тогда Казик, и, прежде чем Дик успел возразить, он скользнул вниз по веревке, скрылся в тумане и возвратился вновь минут через пять, запыхавшийся, но довольный. Он потянул за канат, по которому спускался, и канат медленно полез наверх.
     Канат был крепким и длинным. Казик смотал его в кольцо и повесил через плечо. Ему было тяжело, но он и не подал вида.
     За то время, пока Казик спускался, чтобы отрезать канат от корзины, Дик прошел вперед, до того места, где большой сук вливался в главный ствол дерева. Ничего опасного он не встретил. Марьяна тоже не теряла времени даром, она присела на корточки и отрезала кусочек от сука. Это было дерево, настоящее дерево, с твердой толстой корой, скользкой и плотной сверху, но куда более рыхлой, поддающейся ножу в глубине. От этого, если идешь по суку, он чуть пружинит под ногами.
     Они пошли к главному стволу. Марьяна посмотрела, как Казик сгибается под тяжестью каната, и поняла, что он никогда не согласится его уступить. Поэтому она сказала:
     - Казик, зачем нести канат без пользы? Я думаю, нам лучше связаться этой веревкой, и если кто-то нечаянно упадет, остальные его удержат.
     - Здорово! - обрадовался Казик. - Как альпинисты, которые штурмуют Эверест.
     Ни Дик, ни Марьяна не помнили, что такое Эверест, и не знали, чем занимаются альпинисты, но спрашивать не стали.
     Они связались канатом, он был таким длинным, что не мешал идти.
     Так они прошли до конца сука, до того места, где он присоединялся к стволу. Тогда стало понятно, что этот сук на самом деле одна из гигантских лиан, из которых было сплетено дерево. Только она отклонилась почти под прямым углом. Сук не вливался в ствол, как у обыкновенного дерева, а продолжался дальше, внутрь его, раздвинув соседние лианы. Это было как в девичьей косичке, у которой одна прядь выбилась наружу. В том месте над суком образовалась сужающаяся кверху щель, уходившая в туман, как туннель, темный и мрачный, стены которого поросли длинным шевелящимся мхом и лишайниками.
     Они остановились перед входом в туннель, не зная, что делать дальше. То ли забираться в темноту, то ли поискать другой путь вниз.
     Марьяна осторожно потрогала мох. Он был ей знаком. Зеленая масса вздрагивала при прикосновении, прижималась к коре. Такой пугливый мох, только поменьше ростом, часто встречается на деревьях в глубине леса, есть его нельзя, он горький. Но порой в нем живут орешки - это вроде болезни мха, - крепкие, хрустящие, почти безвкусные. Их обычно едят только ребятишки, потому что сытости от них мало. Но теперь бы и орешки не помешали.
     Пока Марьяна безуспешно искала во мху орешки, Дик осторожно, на длину веревки, вошел внутрь щели. С каждым шагом гигантская лиана шла все более наклонно, водопадом скатываясь внутрь ствола. Дик поскользнулся и упал на живот, чтобы не скатиться вниз, в черную бездну, и не потянуть за собой остальных. Потом он выполз обратно.
     - Будем снаружи спускаться, - сказал Дик. - Ничего но нашла?
     - Нет, - сказала Марьяна.
     - Пить хочется, - сказал Дик.
     Они развязали веревку и замотали ее конец за ветки, которые, как кусты, вылезали у самого основания сука. Казик, укрепив другой конец у пояса, начал спускаться вниз по стволу, цепляясь пальцами за неровности коры и растения, которые гнездились в коре.
     Дик все время был настороже. Он не надеялся на то, что ветви надежны, и все время ждал рывка - если ветви оборвутся, ему придется принять на себя вес Казика. И он боялся этого, потому что удержаться на скользкой покатой поверхности сука нелегко.
     А Казик спускался очень медленно, он тоже был осторожен. Он поглядывал вниз, стараясь увидеть в тумане, нет ли там площадки или другого сука. Чтобы развлечься, он представлял себя земным альпинистом.
     Неожиданно он увидел острый сучок, торчавший из ствола чуть в стороне от его пути, и протянул руку, чтобы за него схватиться. Но в то мгновение, когда он дотронулся до сука, тот разделился на два зазубренных ножа, и лишь мгновенная реакция Казика спасла его руку. Он успел отдернуть пальцы, но все же ножи полоснули по ним. Веревка дернулась. Дик подхватил ее сильнее и крикнул сверху:
     - Ты чего?
     Казик ответил не сразу. Кровь полилась из подушечки ладони, разрезанной ножами, которые оказались челюстями крупного насекомого - оно скрывалось в норе, вырезанной в коре дерева, и подстерегало добычу, сделав вид, что его жвалы - лишь обломанный сучок.
     Перевязать руку было нечем. Казик крикнул наверх:
     - Ничего, оцарапался. Здесь паршивец сидит, кусается.
     - Осторожнее, - ответил Дик. - Не сильно поцарапался?
     - Не сильно. Дальше спускаюсь.
     Но, видно, запах крови возбудил в паршивце желание позавтракать, и он начал выползать из норки. За челюстями, которые нервно раскрывались и закрывались, будто насекомое норовило примериться к добыче, показалось членистое тело, оно лезло и лезло из норы, и казалось, конца ему не будет.
     - Ого, - сказал Казик.
     - Что? - спросил Дик.
     - Длинный.
     Казик, держась здоровой рукой за канат, другой вытащил нож, и, когда паршивец - теперь уже похожий на головастую радужную змею на множестве маленьких цепких ножек - подбежал к нему, Казик полоснул ножом, отрезав голову. Тело змеи продолжало шустро, но бесцельно бегать по стволу, а голова упала вниз, и метрах в трех внизу из ствола мгновенно высунулись другие щипцы, подхватили голову собрата и утянули внутрь.
     Руке было больно, наверное от яда.
     Казик сказал:
     - Тут осторожно надо спускаться. Эти паршивцы нор накопали и ждут.
     - Может, поднять тебя? - спросил Дик.
     - Нет, наоборот, - ответил Казик. - Я буду побыстрее спускаться и ствола трогать не буду. Там внизу что-то есть.
     Не обращая внимания на боль, он взялся за веревку обеими руками и скользнул вниз.
     Крышки нор, в которых жили паршивцы, с треском распахивались, и оттуда, как вытолкнутые, выскакивали ножики челюстей, тянулись к Казику, но, к счастью, не успевали.
     Внезапно белая вата облака ушла в сторону, и Казик увидел, что конец веревки лежит в воде. Его даже посетила надежда, что дерево оказалось куда ниже, чем они ожидали, и потому он уже видит землю. Но это было лишь озерко, которое уместилось между двух сросшихся лиан. Озерко было длинным и узким, вокруг него росли кусты и даже две небольшие сосенки.
     Казик стал спускаться еще быстрее, но когда до поверхности воды оставалось метра три, он не выдержал боли и отпустил руки. И ухнул с плеском в озеро, сразу уйдя в него с головой.
     Казик выбрался из воды, сел на берегу, поросшем травой, и сразу вернулась боль в руке. Но он не хотел говорить о ней Дику и потому стал спокойно объяснять, что нашел озеро и что, когда Марьяна и Дик будут спускаться, лучше не дотрагиваться до ствола.
     - Я их выжгу, - сказал Дик, - у меня бластер.
     - Не надо, - сказал Казик. - Бластер нам еще нужен, а этих паршивцев здесь много. Только они не успевают тяпнуть, если быстро спускаться.
    
     Вода в озерце была темной, гниловатой, в ней жило множество мелких тварей. Когда Марьяна, спустившись, намазала мазью и перевязала распухшую руку Казика, она дала своим спутникам по таблетке из тех, что Олег принес с корабля, потому что от незнакомой плохой воды можно заболеть дизентерией или даже отравиться.
     Они напились, но от этого голод стал еще сильнее.
     Марьяна поспешила к соснам. Сосны, что росли здесь, были махонькими. Наверное, когда-то их споры занесло сюда ветром, и они укоренились в мягкой коре. Под соснами всегда бывают грибы, только Марьяна не была уверена, что грибы здесь есть, потому что нет земли, чтобы закапываться. Но ей повезло - в трухе у сосенок она поймала несколько грибков, тоже небольших, но самых настоящих. Грибы были незнакомого цвета и могли быть ядовитыми, иногда ядовитые грибы притворяются настоящими. Она надкусила один - он был настоящим, сладковатым; конечно, их лучше бы сварить, а то потом будет щипать рот, но сейчас не до костра, все такие голодные. И Марьяна поймала все грибы, что росли там (их набралось два десятка), принесла мужчинам, их разделили и съели.
     А руку Казику разнесло так, что она стала толще ноги. И онемела. Это было неплохо, потому что она меньше болела. И его не знобило, не тошнило, и это тоже было хорошо - значит, яд у челюстей был несильный. Плохо только, что рукой Казик не мог пользоваться и ему было трудно спускаться по веревке, а ведь все равно придется спускаться - до земли еще далеко.
     Стало теплее, здесь был нижний край облаков, а облака днем поднимаются выше, поэтому, когда они поели, оказалось, что внизу чисто и можно даже разглядеть землю.
     Земля была очень далеко внизу. Как с воздушного шара. Увидеть ее можно было с трудом, потому что ствол в некоторых местах раздувался, когда лианы расходились, образуя лабиринт туннелей. В одном месте, метрах в ста ниже, получилась широкая площадка, с лоском и проплешинами болотца.
     Путешественников охватило уныние.
     - Лучше бы и не видеть, - сказала Марьяна. - Когда не видишь, кажется, что уже немного осталось.
     - Теперь наш мешок наверняка кто-то съест, - сказал Казик. Он был страшно голоден.
     - Здесь какая-нибудь добыча будет, - сказал Дик. Он держался за стволик сосны, упругий и мягкий, и глядел вниз, рассматривая лесок на развилке. - Только бы туда спуститься.
     - Жалко, что Олег не сделал парашют, - сказал Казик. - Я ему советовал сделать парашют и прыгать с воздушного шара, но он сказал, что сделает его потом.
     - Олег бы что-нибудь придумал, - сказала Марьяна, и Дику в этих словах послышался укор.
     - Ему хорошо думать там, в поселке, - сказал он. - А здесь надо действовать.
     - Олег хотел полететь с нами, - сказала Марьяна. - Его не пустили.
     - Тогда и нечего жалеть, - сказал Дик.
     На самом деле он не сердился на Олега. Это сейчас не играло роли. Главное было - спуститься вниз.
     Казик прошел по суку дальше, за озеро, чтобы посмотреть вдаль.
     И, увидев эту даль, не выдержал и закричал:
     - Скорее сюда! Вы только посмотрите!
     Они подбежали к нему.
     Казик отодвинул свисавший сверху лист размером больше него самого, и в этом окне была видна широкая река, отсюда совсем близкая. Можно было даже увидеть, как по ней бежит рябь от ветра. Река делилась дальше на несколько рукавов и вливалась в озеро. Было понятно, что это озеро, а не море, потому что за его громадным зеркалом была полоска голубых холмов, отороченных темной каймой леса. В дельте реки, по песчаной косе, брело стадо мустангов. Что-то спугнуло их, и они, надув пузыри, поспешили к воде.
     За рекой лес был другой, темнее по цвету, в синь; он поднимался на невысокие сопки и уходил в мягкие долины, казалось, что там застыло пологими волнами голубое море. И это было красиво.
     Лагерь экспедиции им не был виден - до него оставалось километров двадцать и он скрывался за волнами сопок. Им очень хотелось его увидеть, и они долго обшаривали взглядами лес за рекой.
     - Блестит! - закричал вдруг Казик и показал туда, в лес.
     Над лесом поднялась блестящая точка, как огонек на фоне серых облаков, и исчезла.
     Остальные не увидели этого огонька, потому что он исчез в облаках слишком быстро. Но поверили Казику, потому что очень хотелось поверить. Место, откуда поднялся огонек, было недалеко от берега озера, и поэтому Дик сказал:
     - Мы переберемся через реку поближе к озеру, там неширокие рукава, легче переплыть. И пойдем по берегу.
     - Правильно, - сказал Казик. - У озера и лес не такой густой.
     Они еще долго стояли и глядели в то место, надеясь что-нибудь увидеть. Но в то утро Клавдия запустила только один геоскаут. Она хотела запустить и второй, но потом решила, что ей достаточно работы и без этого. У нее было плохое настроение, и она не хотела признаться себе, что причиной было то, что она вчера вечером увидела в лаборатории. Вернее, она ничего не увидела, но почувствовала по неловкости Павлыша и Салли, по тому, как близко они стояли друг от друга, что их связывает тайна, которой они не намерены с ней делиться. Это было обидным предательством со стороны Салли.
     Павлыш об этом не подозревал. Он задумал полет к горам. Ему надоело препарировать здешних злобных тварей и каталогизировать бесконечные виды бактерий. Ему хотелось оказаться там, где синее небо и чистый снег, где ничто не ползет, не крадется, не подстерегает, где не поднимается вонючая сырость из предательских топей, где можно снять шлем и погулять, не думая о болезнях, - там только чистый снег, мороз и синее небо.
     В тот момент, когда ребята с великого дерева вглядывались в лес, окружавший станцию, Павлыш разговаривал с Салли, взявшейся расконсервировать планетарный катер. Он сказал, что хотел бы улететь на целый день в горы. И Салли попросила, чтобы он ее взял, потому что ее также угнетал сырой лес, и она очень обрадовалась, что Павлыш чувствует то же, что и она.
    
     Следующую ночь путешественники провели в воздушном лесу на большой развилке дерева. Это был настоящий лес, в котором росли не только сосны, но и злобные кустометы. Правда, если ты их увидел вовремя, то они не опасны. Кустометы чувствуют тепло, и если к ним приблизится неосторожный зверь, они мечут в него свои острые длинные иглы. Иглы летят так сильно, что могут пронзить козу или медведя. Бороться с ними научились быстро. Надо было только, не доходя до куста шагов десять, кинуть в него чем-нибудь теплым. Можно даже снять куртку и кинуть, кусты сразу метнут все иглы, а потом уж можно смело подходить. Их иглы идут в хозяйство, а молодые побеги очень сочные.

/ Полные произведения / Булычев К. / Поселок (фантастический роман)