/ Полные произведения / Васильев Б.Л. / Летят мои кони...
Летят мои кони... [8/8]
 |
Скачать полное произведение |
 |
РќРѕ тогда РѕРЅРѕ еще РЅРµ было сделано, СЏ РЅРµ знал, РєРѕРіРґР° РѕРЅРѕ будет сделано, РЅРѕ уже знал, что сделано будет. Рто РЅРµ самоуверенность, Р° диалектический скачок, переход количества РІ качество: СЏ дозрел. Р? зрелость выразилась РЅРµ РІ том, что СЏ стал лучС?Рµ писать, Р° РІ том, что СЏ РїРѕРЅСЏР», Рѕ чем СЏ должен писать.
Странное дело, это понимание РЅРµ поддается логическому объяснению. До момента прозрения было проще: СЏ знал, что собираюсь писать, Рё РјРѕРі рассказать сюжет или заведомо туманно изложить нечто РІ заявке. Теперь эта легкость испарилась, СЏ РІРґСЂСѓРі разучился рассказы-вать. Да Рё что рассказывать-то? Сюжет? РќРѕ разве РІ сюжете дело? Разве «Зори» исчерпываются историей, как пять девуС?ек Рё старС?РёРЅР° РЅРµ пропустили фаС?истских диверсантов? Разве «В списках РЅРµ значился» — это Рѕ том, как молоденький лейтенант сражался РІ Брестской крепости? Р? «Не стреляйте белых лебедей» — роман Рѕ защите окружающей среды? Рђ «Были Рё небыли» — Рѕ СЂСѓСЃСЃРєРѕ-турецкой РІРѕР№РЅРµ? Конечно же нет — РѕРЅРё больС?Рµ сюжета, С?РёСЂРµ только рассказанных событий, Рё это как раз Рё есть РјРѕРµ постижение литературы. РњРѕРµ, личное: Сѓ РґСЂСѓРіРёС…, естественно, РІСЃРµ складывалось РїРѕ-РёРЅРѕРјСѓ.
РќР°С?Рё предки, встречаясь, желали РґСЂСѓРі РґСЂСѓРіСѓ Р·РґРѕСЂРѕРІСЊСЏ Рё расставались, РїСЂРѕСЃСЏ прощения. Первоначальный смысл слов затерялся РІ пережитом, истерся РѕС‚ частого употребления: изменивС?РёР№СЃСЏ быт исключил РёР· РѕР±РёС…РѕРґР° множество традиций, Рё РјС‹ уже РЅРµ РіРѕРІРѕСЂРёРј «Здравствуй!В» новорожденному Рё «Прости!В» умирающему. Р? РІСЃРµ же РІ нас что-то осталось, что-то РЅРµ поддающееся логическому осмыслению, может быть, память предков. Р?наче СЏ РЅРµ РјРѕРіСѓ объяснить, откуда Сѓ меня чувство РІРёРЅС‹ перед теми, РєРѕРіРѕ уже нет.
Никто РёР· РЅР°С?ей семьи РЅРµ простился СЃ отцом. Накануне Сѓ него была сестра: РѕРЅ РЅРё РЅР° что РЅРµ жаловался (РѕРЅ РЅРёРєРѕРіРґР° РЅРёРєРѕРјСѓ РЅРµ жаловался), был ласков Рё улыбчив Рё знал, что РЅРµ доживет РґРѕ утра. Сестру тогда удивило, что РѕРЅ ничего РЅРµ РїРѕРїСЂРѕСЃРёР», РЅРѕ РѕРЅР° посчитала это извечным отцовским стремлением ничем РЅРµ досаждать людям. Даже самым близким Рё самым любимым. Р? Галя распрощалась СЃ РЅРёРј, как всегда, РЅРѕ РІ дверях оглянулась: отец лежал РІ своей излюбленной РїРѕР·Рµ — РЅР° СЃРїРёРЅРµ, бережно положив РїРѕРґ голову СЃРІРѕРё РІСЃРµ умеющие делать СЂСѓРєРё. РћРЅ кротко (СЏ сознательно употребляю это архаическое наречие РІ РЅР°С? совсем РЅРµ кроткий век) улыбнулся ей РІ последний раз.
— А глаза у него были такие синие, будто не на меня он смотрел, а в небо, — каждый год рассказывает мне сестра.
Да, РѕРЅ уже смотрел РІ вечность, Рё потому Сѓ него были необычной синевы глаза. РћРЅ прекрасно прожил СЃРІРѕСЋ жизнь Рё, несмотря РЅР° незаслуженно мучительную смерть, лежал РІ РіСЂРѕР±Сѓ СЃРїРѕРєРѕР№РЅРѕ Рё просто. Будто СѓСЃРЅСѓР». Мучениям подверглось его тело, РЅРѕ РЅРµ РґСѓС?Р°. ДуС?Р° осталась незамутненной Рё после жизни.
Вероятно, Сѓ него были враги — нельзя честно прожить жизнь, РЅРµ нажив врагов. Отец РЅРёРєРѕРіРґР° РЅРµ РіРѕРІРѕСЂРёР» Рѕ РЅРёС…: РѕРЅ РіРѕРІРѕСЂРёР» только Рѕ РґСЂСѓР·СЊСЏС…, Рё зло РЅРµ имело Сѓ него права голоса. РћРЅ жил СЃ ощущением, что РєСЂСѓРіРѕРј только очень С…РѕСЂРѕС?РёРµ люди, Рё всегда вел себя так, чтобы занимать как можно меньС?Рµ места. РћРЅ РЅРёРєРѕРіРґР° РЅРµ РІС…РѕРґРёР» первым, РЅРёРєРѕРіРґР° РЅРёРєРѕРіРѕ РЅРµ отталкивал Рё РЅРёРєРѕРіРґР° РЅРµ садился РІ РіРѕСЂРѕРґСЃРєРѕРј транспорте. Р? нянечка РІ госпитале рассказывала, что отец последние часы РЅРµ спал, Р° С…РѕРґРёР» РїРѕ РєРѕСЂРёРґРѕСЂСѓ: РѕРЅ терпел рвущие живое тело боли, РЅРѕ РјРѕРі застонать РІРѕ СЃРЅРµ Рё, чтобы этого РЅРµ случилось, чтобы РЅРµ обеспокоить соседей РїРѕ палате, бегал РїРѕ госпитальным коридорам ночи напролет.
Отец РІС‹С?ел РІ отставку сразу после РІРѕР№РЅС‹, получил участок РІ поселке РЅР° Зеленоградской, построил РґРѕРјРёРє Рё уже РЅРµ стремился РІ РњРѕСЃРєРІСѓ. «Домик», правда, сказано смело: это была скорее сторожка СЃ засыпными стенами общей площадью РІ восемнадцать квадратных метров, которую РѕРЅ построил сам РѕС‚ фундамента РґРѕ РєРѕРЅСЊРєР° РєСЂС‹С?Рё. РћРЅ вообще РІСЃРµ делал сам, знал десятки ремесел Рё РїРѕ-молодому тянулся Рє РЅРѕРІРѕРјСѓ, сам себе, например, СЃРѕРѕСЂСѓРґРёРІ телевизор РёР· бросовых деталей.
Осенью поселок пустел, РЅРѕ отец любил тиС?РёРЅСѓ Рё одиночество: мама уезжала Рє сестре РґРѕ весны. Отец топил печь, читал, чистил дорожки, СЃ невероятным увлечением паял Рё перепаивал что-то, соверС?енствуя СЃРІРѕР№ самодельный телевизор, Рё ему вечно РЅРµ хватало времени. БроС?енные собаки собирались Рє нему СЃРѕ всего опустевС?его поселка, безоС?ибочным собачьим РЅСЋС…РѕРј определяя, что РѕРЅ — человек. РћРЅ РєРѕСЂРјРёР» эту ораву, Рё РѕРЅР° преданно сопровождала его РІ поссовет РЅР° партийные собрания.
…Когда-то мне часто снился один и тот же сон: старый запущенный сад, в голых ветвях которого путаются обрывки низких осенних туч. За садом тучи вплотную примыкают к земле, но в саду светло, тепло и тихо. Мы бродим с отцом, по колено утопая в мягкой листве. Ее так много, что кусты крыжовника и смородины скрыты под нею, как под одеялом, и я знаю, где они, эти кусты. Я разгребаю листву и собираю ягоды с голых ветвей. Огромные, перезрелые, очень вкусные ягоды.
Р? еще листва скрывает яблоки. РћРЅРё лежат РІ слоях опавС?РёС… листьев, РЅРµ касаясь земли. Крепкие, холодные яблоки.
РњРЅРµ С…РѕСЂРѕС?Рѕ Рё немного грустно. Р’СЃРµ — РЅРёР·РєРёРµ тучи Рё тепло земли, холод яблок Рё сладость плодов, РјРѕСЏ грусть Рё сам старый сад — РІСЃРµ, РІСЃРµ, весь СЃРѕРЅ! — переполнено чувствами. РЇ РЅРµ понимаю РёС… Рё РЅРµ пытаюсь понять; СЏ просто счастлив, что ощущаю РёС…, СЏ готов обнять РІСЃСЋ землю Рё слуС?ать весь РјРёСЂ.
Рђ солнца нет. Есть отец: молчаливый, небольС?РѕРіРѕ роста мужчина, идущий СЂСЏРґРѕРј. Р? РјРЅРµ кажется, что тепло Рё свет — РѕС‚ него. РћРЅ излучает РёС… для меня, оставаясь РіРґРµ-то РІ тени, РЅРµ выражая РЅРё одобрения, РЅРё порицания Рё лиС?СЊ молча протягивая РјРЅРµ крепкие холодные яблоки…
РџСЂРёСЃРЅРёСЃСЊ же, старый, как добрая сказка, СЃРѕРЅ! РўС‹ РІСЃРµ реже Рё реже посещаеС?СЊ меня, Рё вместо твоей гармонии РїСЂРёС…РѕРґСЏС‚ РєРѕС?мары.
Приснись мне, отец! Протяни яблоко. Согрей.
Р? успокой…
РЇ написал РѕР± отце РїРѕ той же причине, что Рё Рѕ бабуС?РєРµ: РѕРЅ тоже был вполне определенным СЂСѓСЃСЃРєРёРј социальным типом. Ныне настолько редким, что РІРїРѕСЂСѓ вспомнить Рѕ Красной РєРЅРёРіРµ. Р? еще потому, что должен, обязан успеть доложить:
— Отец — сделано!
Кажется, РІ РёСЋРЅРµ 1968 РіРѕРґР° СЏ начал писать повесть Рѕ РІРѕР№РЅРµ. РЇ писал неторопливо, РёРЅРѕРіРґР° несколько строчек РІ день, часто отвлекаясь. РўРѕРіРґР° РЅР° киностудии «Ленфильм» режиссер Михаил ЕрС?РѕРІ снимал фильм РїРѕ РЅР°С?ему СЃ Кириллом Рапопортом сценарию «На пути РІ Берлин». РЇ часто ездил РЅР° съемки, даже снялся РІ СЌРїРёР·РѕРґРµ, бывал РЅР° натуре Рё РІ павильонах, Р° писать РЅРµ СЃРїРµС?РёР». РЈ меня РЅРµ было РЅРё РґРѕРіРѕРІРѕСЂРѕРІ, РЅРё обязательств, Р° было тревожное чувство обязанности. До сей РїРѕСЂС‹ СЏ РЅРµ испытывал РїРѕРґРѕР±РЅРѕРіРѕ чувства, хотя четверть века зарабатывал РЅР° жизнь пером. РќРѕ РѕРґРЅРѕ — «зарабатывать РЅР° жизнь», Р° РґСЂСѓРіРѕРµ — «быть обязанным». РЇ закончил эту повесть РІ апреле 1969 РіРѕРґР°, назвал ее чудовищно («Весною, которой РЅРµ было», это же придумать надо, это же опять В«Р?. Р—СЋР№Рґ-Вестов» выскочил!), положил РІ конверт Рё отправил РІ журнал «Юность». Дней через десять телефонный Р·РІРѕРЅРѕРє разбудил меня РІ С?есть часов утра:
— Вы — автор повести? Никому не давайте, мы берем и ждем вас сегодня в редакции.
Р—РІРѕРЅРёР» Р?Р·РёРґРѕСЂ Григорьевич Р’РёРЅРѕРєСѓСЂРѕРІ — РѕРЅ тогда был заведующим отделом рукописей РІ «Юности». Р? впервые СЏ РїСЂРёС?ел Рє нему, Р° СѓР¶ РѕРЅ знакомил меня СЃ работниками редакции, Рё РІ том числе — СЃ Марией Лазаревной Озеровой: РёС…, то есть Озерову Рё Р’РёРЅРѕРєСѓСЂРѕРІР°, Борис Николаевич Полевой называл РјРѕРёРјРё крестными. Р? РѕРЅРё РІ самом деле РјРѕРё крестные, благословивС?РёРµ меня РІ серьезную литературу.
РЇ узнал Бориса Николаевича Полевого задолго РґРѕ того, как был представлен ему Марией Лазаревной. Р’ 1954 РіРѕРґСѓ театр РіРѕСЂРѕРґР° Дзержинска, что РЅР° РћРєРµ, первым РІ стране поставил спектакль РїРѕ РєРЅРёРіРµ «Повесть Рѕ настоящем человеке». Р? случилось так, что СЏ попал РЅР° премьеру этого спектакля.
РЈР·РєРёР№ Рё длинный зал был переполнен, СЏ сидел РЅР° стуле РІ РїСЂРѕС…РѕРґРµ, упираясь ногами, чтобы РЅРµ сползти вперед. РќРѕ РІРґСЂСѓРі запела труба, Рё СЏ РѕР±Рѕ всем забыл. РЇ РЅРµ знаю, С…РѕСЂРѕС?Рѕ ли играли актеры, РЅРµ знаю, какова была режиссура, РЅРµ знаю, удачной ли оказалась инсценировка, — СЏ ничего РЅРµ знаю, потому что РїРѕРґРѕР±РЅРѕРіРѕ спектакля СЏ более РЅРµ видел. РЇ видел лучС?Рµ — Рё РјРЅРѕРіРѕ лучС?Рµ! — РЅРѕ такого РјРЅРµ видеть более РЅРµ привелось. Переполненный зал РЅРµ пустел РІ антрактах: РѕРЅ подпевал трубе, играющей Р·Р° кулисами, отбивал ритм Рё РґС‹С?ал таким единением СЃРѕ сценой, какого — повторяю — РјРЅРµ ощутить более РЅРµ посчастливилось. Рђ РєРѕРіРґР° окончился спектакль, РЅР° сцену РІС‹С?ел Полевой, Рё зал поднялся, взорвавС?РёСЃСЊ овацией. РќРµ спектаклю, РЅРµ актерам, нет — Настоящему Человеку, который, смущенно улыбаясь, стоял РЅР° сцене РІ РјРµС?коватом костюме без галстука…
— Откуда РІС‹ появились, тезка? Расскажите, как РґРѕС?ли РґРѕ жизни такой…
РњРЅРѕРіРёРµ любят расспраС?ивать — то ли утоляя собственное любопытство, то ли отдавая дань вежливости, — РЅРѕ СЏ мало встречал людей, которые расспраС?ивали Р±С‹ СЃ такой искренней заинтересованностью. Р? СЏ рассказывал Борису Николаевичу РјРЅРѕРіРѕРµ РёР· того, что намеревался написать: РѕРЅ оказался первым слуС?ателем туманных, очень сумбурных, еще непонятных Рё самому автору рассуждений Рѕ будущих романах «В списках РЅРµ значился» Рё «Были Рё небыли». Нет, Борис Николаевич РЅРёРєРѕРіРґР° ничего РЅРµ оценивал РІ подобных беседах, ничего РЅРµ советовал Рё РЅРё РѕС‚ чего РЅРµ предостерегал, РЅРѕ слуС?ал СЃ таким искренним интересом, что РјРЅРµ хотелось писать.
— СлуС?айте, старина, это поразительно, что РІС‹ рассказали. Кстати, венгры подарили РјРЅРµ бутылочку превосходного РІРёРЅР°, Рё СЏ думаю, что нам следует выпить РїРѕ глотку. Закройте дверь, СЏ достану СЂСЋРјРєРё.
Живая заинтересованность Рё благожелательность были РѕСЃРЅРѕРІРѕР№ характера Бориса Николае-вича. Рђ ведь заинтересованность РІ СЃСѓРґСЊР±Рµ ближнего Рё благожелательность Рє окружающим — это как раз то, чего так РЅРµ хватает РІ РЅР°С?ем РјРёСЂРµ. РўРѕ действенное РґРѕР±СЂРѕ, без которого трудно жить Рё трудно работать.
Конечно же редактор Борис Полевой РЅРµ только хвалил — РЅР° полях рукописей, прочитанных РёРј, пестрели вопросительные Рё восклицательные знаки, галочки Рё знаменитое В«22!В», которое СЏ получал, кажется, чаще остальных авторов «Юности». Борис Николаевич первым обнаружил РІРѕ РјРЅРµ В«Р?. Р—СЋР№Рґ-Вестова» Рё боролся СЃ РЅРёРј неустанно Рё СЃСѓСЂРѕРІРѕ. Р? СЏ стал строже писать, потому что РЅР° полях были эти В«22!В».
Повесть РїСЂРѕС?ла обсуждения без замечаний, если РЅРµ считать настойчивой РїСЂРѕСЃСЊР±С‹ РѕРґРЅРѕРіРѕ члена редколлегии оставить РІ живых хотя Р±С‹ РѕРґРЅСѓ зенитчицу. Замечания самого Р‘. Рќ. Полевого сводились Рє трем пунктам:
заменить В«С?майссеры» РЅР° автоматы, что понятнее обычному читателю;
заменить «еловое корневище» на «еловый выворотень»;
ради бога, другое название (22!).
Последнее оказалось делом нелегким: РјС‹ заседали часа четыре РІ кабинете Марии Лазаревны РЅР° Р’РѕСЂРѕРІСЃРєРѕРіРѕ. РњС‹ — это Озерова, Р’РёРЅРѕРєСѓСЂРѕРІ, Р?СЂРёРЅР° Сергеевна Боброва Рё Андрей Мускатблит. Андрей исписал РґРІР° листа названиями, РЅРѕ толку РЅРµ было, как РІРґСЂСѓРі Р?Р·РёРґРѕСЂ Григорьевич сказал:
— Зори тихие. Зори здесь тихие. Нет, «А зори здесь тихие…».
РќР° этом можно было Р±С‹ поставить точку. РќРµ потому, конечно, что повесть «А Р·РѕСЂРё здесь тихие…» есть некая верС?РёРЅР° — это С…РѕСЂРѕС?ая работа, РЅРµ более того, — Р° потому, что эта повесть РІ моей СЃСѓРґСЊР±Рµ оказалась перевалом: СЏ стал писателем. РЇ прекратил «занятия литературным трудом», Р° начал писать, начал работать, осознав РЅРµ только СЃРІРѕРё возможности, РЅРѕ Рё меру своей ответственности, РїРѕРЅСЏРІ, что путь Рє верС?инам писательского мастерства вымощен страницами ненаписанных романов, РёР±Рѕ способность подвергать сомнению собственную работу РЅР° любом этапе Рё есть РѕСЃРЅРѕРІРЅРѕР№ признак художника. Конечно же, СЏ РЅРµ считаю, что постиг РІСЃРµ тайны мастерства Рё что отныне РјРЅРµ подвластен любой материал Рё любая тема: СЏ учусь. Р’ этом РѕРґРЅР° РёР· причин отсутствия моего, лично РјРЅРµ принадлежащего стиля: «Зори» написаны совсем иначе, чем, скажем, «Лебеди», Р° «В списках РЅРµ значился» РЅРµ так, как «Были Рё небыли». РЇ всегда стремлюсь подыскать для РЅРѕРІРѕРіРѕ материала РѕСЃРѕР±СѓСЋ, только ему присущую форму. РќРµ РјРЅРµ судить, насколько это удается, РЅРѕ — повторяю — СЏ Рє этому стремлюсь, РёР±Рѕ РЅРµ стоит вливать РЅРѕРІРѕРµ РІРёРЅРѕ РІ старые мехи.
Рљ этому времени относится РјРѕСЏ вторая, РєСѓРґР° более плодотворная встреча СЃ театром. Первым поставил спектакль РїРѕ повести «А Р·РѕСЂРё здесь тихие…» режиссер Ленинградского театра СЋРЅРѕРіРѕ зрителя Семен Ефимович Димант: премьера была сыграна уже 9 мая 1970 РіРѕРґР°. РќРѕ успех ожидал эту повесть РЅР° РґСЂСѓРіРѕР№ сцене — РІ Театре драмы, что РЅР° Таганке. Однако это совсем иная тема, Рё коли касаться ее, то надо рассказать Рё Рѕ Ленинградском театре драмы Рё комедии РЅР° Литейном, Рё Рѕ Борисе Р?вановиче Равенских, Рё Рѕ Михаиле Александровиче Ульянове, Рё Рѕ Белорусском Академическом театре драмы имени РЇРЅРєРё Купалы, Рё Рѕ Марке Анатольевиче Захарове, Рё Рѕ будапеС?тском театре «Микроскоп», Рё Рѕ венгерском режиссере Р?С?тване Р?глоди, Рё Рѕ Р СѓСЃСЃРєРѕРј драматическом театре РІ Р РёРіРµ, Рё Рѕ театре «Современник», Рё РѕР± Олеге Павловиче Табакове, Рё Рѕ Вячеславе Спесивцеве, Рё еще Рѕ РјРЅРѕРіРёС…, РјРЅРѕРіРёС… РґСЂСѓРіРёС…: театр требует РѕСЃРѕР±РѕР№ работы. Впрочем, как Рё РєРёРЅРѕ. Рђ СЏ еду СЃ ярмарки.
Еще смеются рассветы, Рё уже чуть грустят вечера. Еще хочется танцевать, РЅРѕ уже просыпаеС?СЊСЃСЏ СЃ легкой горчинкой, вспоминая, как прыгал Рё махал руками. Еще, как РІ детстве, хочется РєСѓРґР°-то бежать, РєРѕРіРѕ-то спасать, РЅРѕ РІСЃРµ чаще Рё чаще РїСЂРёС…РѕРґСЏС‚ мгновения, РєРѕРіРґР° уже РЅРµ хватает РІРѕР·РґСѓС…Р° СЃРѕ всего земного С?ара Рё начинаеС?СЊ судорожно заглатывать его, Р° РѕРЅ РЅРµ желает лезть РІ твою РіСЂСѓРґРЅСѓСЋ клетку.
Рђ ведь там бьется сердце. РћРЅРѕ РІСЃСЋ жизнь бьется РІ клетке, Рё мало, РѕС… как мало счастливцев, которые выпускали это сердце РЅР° волю! Р? если СЏ завидую РєРѕРјСѓ-либо, то только этим безгранично свободным людям.
Прожитая жизнь — одеяло, которым тебя РєРѕРіРґР°-РЅРёР±СѓРґСЊ закроют СЃ головой. РћРЅРѕ может оказаться теплым, коротким или подмоченным, Р° Сѓ меня — лоскутное. Ничто РЅРµ вечно, РЅРѕ если хоть РѕРґРёРЅ лоскутик РјРѕР№ понадобится людям через четверть века, СЏ Р±СѓРґСѓ иметь РІСЃРµ основания считать себя счастливцем. Нет, РјРЅРµ РЅРµ приснилась РјРѕСЏ жизнь — СЏ СЃС?РёР» ее себе сам. Как умел, как РјРѕРі, РЅРѕ — сам. Р? РЅР° основании этого СЂРёСЃРєРЅСѓ утверждать, что признаю лиС?СЊ РѕРґРёРЅ талант — неистребимую жажду работы. Через соблазны, через усталость, через «не хочу» Рё через «не РјРѕРіСѓВ». Р? талант этот — РЅРµ РѕС‚ Р±РѕРіР° Рё РЅРµ РѕС‚ РїСЂРёСЂРѕРґС‹, Р° только РѕС‚ родителей. Р? СЏ встаю РЅР° колени Рё РЅРёР·РєРѕ кланяюсь РёРј, как мама РєРѕРіРґР°-то кланялась праху доктора Янсена.
РЇ жил страстью, Р° РЅРµ расчетом, РЅРµ оглядываясь РїРѕ сторонам Рё РЅРµ прикидывая, что ждет впереди. РЇ плыл РЅРµ против течения, РЅРµ РїРѕ течению, Р° туда, РєСѓРґР° указывал вложенный РІ меня компас, стрелка которого СЃ раннего детства была ориентирована РЅР° РґРѕР±СЂРѕ. Р? СЏ РЅРёРєРѕРіРґР° РЅРµ задумывался, РґРѕР±СЂРѕ ли СЏ соверС?аю или зло, веря, что зло РѕС‚ чистого сердца РІРѕ сто крат лучС?Рµ РґРѕР±СЂР° РїРѕ расчету. Да, СЏ РјРЅРѕРіРёС… обидел Рё РјРЅРѕРіРёРј причинил боль, СЏ РіСЂРµС?ен, как РіСЂРµС?ен любой РёР· нас, РЅРѕ РїРѕС‚ смывает РІСЃРµ грехи, если пролит РѕРЅ для людей Рё Р·Р° людей. Р? это единственное средство остаться чистым РІ РЅР°С? век загрязненной окружающей среды.
РђС…, как СЃРїРµС?ат РјРѕРё РєРѕРЅРё! РЇ РЅРµ РіРѕРЅСЋ РёС…, РЅРѕ Рё РЅРµ удерживаю, будучи твердо убежденным, что нужно прибавлять жизнь Рє годам, Р° РЅРµ РіРѕРґС‹ Рє жизни. Рђ РґРЅРё мелькают, как верстовые столбы, Рё РјРЅРµ неведом РёС… конечный счет. Р? это прекрасно, Рё надо каждый день начинать так, будто РѕРЅ — последний, Р° ложась спать, СЃ ликованием ощущать, что впереди — целая жизнь. Да притом еще Рё непочатая.
Писателя отличает РѕРґРЅРѕ странное свойство: способность отчетливо помнить то, что СЃ РЅРёРј РЅРёРєРѕРіРґР° РЅРµ случалось. Рто РЅРµ память разума, Р° память всех чувств, свойственных человеку, Рё РєРѕРіРґР° развороС?РёС?СЊ ее — РІРёРґРёС?СЊ, слыС?РёС?СЊ, РѕР±РѕРЅСЏРµС?СЊ Рё осязаеС?СЊ, как наяву. Р? коли случается такое — разговариваеС?СЊ СЃ героями как СЃ реальными людьми, болееС?СЊ РёС… болями Рё смееС?СЊСЃСЏ РёС… С?уткам. Р? если ты искренне болееС?СЊ Рё РѕС‚ РґСѓС?Рё смееС?СЊСЃСЏ — читатель тоже будет болеть Рё смеяться. РћРЅ заплачет там, РіРґРµ плакал ты, вознегодует твоим гневом Рё засияет твоей радостью. Если ты был искренен. Только так. Р?скренность писателя есть его единственный РїСЂРѕРїСѓСЃРє РІ читательскую РґСѓС?Сѓ. Разовый, разумеется. Р? РІСЃСЏРєРёР№ раз его приходится выписывать заново каждой РЅРѕРІРѕР№ строчкой.
Рђ еще РјРЅРµ представляется, что писатель — Творец. РћРЅ создает РјРёСЂ, который РЅРµ существовал ранее, Рё населяет его людьми, рожденными РЅРµ женщиной, Р° РёРј самим. РћРЅ управляет событиями РІ этом созданном РёРј РјРёСЂРµ, РѕРЅ вяжет РёР· событий истории, РѕРЅ заставляет солнце светить, РєРѕРіРґР° РѕРЅ этого хочет, Рё присылает дожди Рё ненастья РїРѕ собственной воле. РЈ него огромная, божественная власть РІ мирах, сотканных РёРј РёР· собственной бессонницы, Рё значит, РѕРЅ должен быть справедлив, как высС?РёР№ СЃСѓРґРёСЏ. Рђ справедливость — это победа РґРѕР±СЂР°.
Р? СЏ мечтаю РѕР± этой победе. РЇ мечтаю Рѕ ней постоянно, неистово Рё нетерпеливо Рё сражаюсь Р·Р° нее РЅР° всех доступных РјРЅРµ фронтах. Добро должно восторжествовать РІ этом РјРёСЂРµ, иначе РІСЃРµ бессмысленно. Р? СЏ верю, РѕРЅРѕ восторжествует, потому что РјРѕРё мечты всегда сбывались.
Правда, одна мечта так и осталась несбыточной. Я всю жизнь мечтал передохнуть. Долго-долго — с мая по октябрь — бродить по селам и рекам, встречаться с людьми, собирать грибы, ловить рыбу, с уютной думою глядеть в ночной костер и просыпаться от капель росы. А вместо этого я все бегу и бегу неизвестно куда, бегу, задыхаясь и падая, и все никак не могу добежать.
Ах, как быстро летят мои кони!..
Добавил: Maria000
[ 1 ] [ 2 ] [ 3 ] [ 4 ] [ 5 ] [ 6 ] [ 7 ] [ 8 ]