• Сочинения
  
• Краткие содержания
  
• Полные произведения
  
• Характеристики
  
• Биографии
  
• Критика
  
• ГДЗ
  

/ Полные произведения / Фольклор / Арабские сказки

Арабские сказки [7/18]

Скачать полное произведение

    Посмотри же, ифрит, как возбудивший зависть простил завистника и как тот сначала завидовал ему, потом причинил ему вред и отправился к нему и довел до того, что бросил его в колодец, и хотел его убить, но он не воздал ему за его это, а простил ему и отпустил".
    И я заплакал, о госпожа, перед ифритом горьким плачем, которого нет сильнее, и произнес:
    "Отпускай преступным: всегда мужи разумные
    Одаряли злого прощением за зло его.
    Я объял проступки все полностью и сверил их все,
    Обоими же ты все виды прощенья - будь милостив.
    И пусть тот, кто ждет себе милости от высшего,
    Отпускает низшим проступки их и прощает их".
    "Чтобы тебя убить или простить, - сказал ифрит, - Я непременно заколдую тебя!" И он оторвал меня от земли и взлетел со мною на воздух, так что я увидел под собой землю, как чашку посреди воды. Потом он поставил меня на гору и, взяв немного земли, побормотал над нею и поколдовал и, осыпав меня ею, воскликнул: "Перемени этот образ на образ обезьяны!"
    С того времени я сделался обезьяной столетнего возраста. И, увидев себя в этом гадком образа я заплакал ко самом себе, но был стоек против несправедливости судьбы, ибо знал, что время не благоволит никому. И я спустился с горы вниз и увидел широкую равнину и шел до конца месяца, и путь мой привел меня к берегу соленого моря. И я простоял некоторое время и вдруг вижу - корабль посреди моря, и ветер благоприятствует ему, и он идет к берегу. И я скрылся за камнем на краю берега и подождал, пока пришел корабль, и взошел на него, и один из едущих воскликнул: "Уведите от нас этого злосчастного!" - "Мы его убьем", - сказал капитан. А тот, другой, вскричал: "Я убью его вот этим мечом!" Но я схватил капитана за полу и заплакал, и мои слезы потекли, и капитан сжалился надо мною и сказал: "О купцы, эта обезьяна прибегла к моей защите, и я защищу ее. Она под моим покровительством, и пусть никто ее не беспокоит и не досаждает ей". И капитан стал обращаться со мной милостиво, и, что бы он ни говорил мне, я понимал и исполнял все его дела и служил ему на корабле, и он полюбил меня. Ветер благоприятствовал кораблю в течение пятидесяти дней, и мы пристали к большому городу, где было множество людей, сосчитать число которых может только Аллах.
    И в тот час, когда мы прибыли, наш корабль остановился, и вдруг к нам явились невольники от царя города и поднялись на наше судно и поздравили купцов с благополучием и сказали: "Наш царь поздравляет вас с благополучием и посылает вам этот свиток бумаги, - пусть каждый из вас напишет на нем одну строчку". Дело в том, что у царя был везирь-чистописец, и он умер, и султан поклялся и дал великие клятвы, что с дела с везирем лишь того, кто пишет так, как он. И они подали купцам бумажный свиток длиной в десять локтей и шириной в локоть, и каждый, кто умел писать, написал, до последнего. И тогда я поднялся, будучи в образе обезьяны, и вырвал свиток у них из рук, и они испугались, что я порву его, и стали меня гнать криками, но я сделал им знак: "Я умею писать!" И капитан знаками сказал им: "Пусть пишет; если он станет царапать, мы его прогоним от нас, а если напишет хорошо, я сделаю его своим сыном. Я не видел обезьяны понятливее, чем эта". И я взял калам [34] и, набрав из чернильницы чернил, написал почерком рика такое двустишие:
    Судьбою записаны милости знатных,
    Твоя ж не написана милость досель.
    Так пусть же Аллах не лишит нас тебя -
    Ведь милостей всех ты и мать и отец.
    И я написал почерком рейхани:
    Перо его милостью объемлет все области,
    И все охватил миры своею он щедростью.
    Нельзя Нил египетский сравнить с твоей милостью,
    Что тянется к странам всем рукой с пятью пальцами.
    И почерком сульс я написал:
    Всяк пишущий когда-нибудь погибнет,
    Но все, что пишут руки его, то вечно.
    Не вздумай же ты своею писать рукою
    Другого, чем то, что рад ты, воскреснув, видеть.
    И еще я написал почерком несхи:
    И когда пришла о разлуке весть, нам назначенной
    Переменой дней и судьбой, всегда превратной,
    Обратились мы ко устам чернильниц, чтоб сетовать
    На разлуки тяжесть концами острых перьев.
    И дальше я написал почерком тумар:
    Халифат не вечен для правящих, поистине,
    А коль споришь ты, скажи же мне, где первые?
    Благих поступков сажай посевы в делах своих;
    Коль низложен будешь, посевы эти останутся
    И почерком мухаккик я написал:
    Открывши чернильницы величья и милостей,
    Налей в них чернила ты щедрот и достойных дел.
    Пиши же всегда добром, когда точно можешь ты,
    Тогда вознесешься ты высоко пером своим.
    Потом я подал им свиток, и они написали каждый по строчке, а после этого невольники взяли свиток и отнесли его к парю.
    И когда царь посмотрел на свиток, ему ни понравился ничей почерк, кроме моего, и он сказал присутствующим: "Отправляйтесь к обладателю этого почерка, посадите его на мула и доставьте его с музыкой. Наденьте на него драгоценную одежду и приведите его ко мне". И, услышав слова царя, все улыбнулись, а царь разгневался и сказал: "О, проклятые, я отдаю вам приказание, а вы надо мной смеетесь!" - "О царь, - отвечали они, - нашему смеху есть причина". - "Какая же?" - спросил царь, и они сказали: "О царь, ты велел нам доставить к тебе того, кто написал этим почерком, но дело в том, что это написала обезьяна, а не человек, и она у капитана корабля". - "Правда ли то, что вы говорите?" - спросил царь, и они ответил: "Да, клянемся твой милостью!" И царь удивился их словам и затрясся от восторга и воскликнул: "Я хочу купить эту обезьяну у капитана!"
    Потом он послал на корабль гонца и с ним мула, одежду и музыку, и сказал: "Непременно наденьте на него эту одежду, посадите его на мула и доставьте его с корабля!" И они пришли на корабль и взяли меня у каштана и, надев на меня одежду, посадили меня на мула, и люди оторопели, и город перевернулся из-за меня вверх дном, и все стали на меня смотреть.
    И когда меня привели к царю и он меня встретил, я поцеловал трижды землю меж его рук, а потом он приказал мне сесть, и я присел на колени, и все присутствующие люди удивились моей вежливости, и больше всех изумился царь. Потом царь приказал народу уйти, и все удалились, и остался только я, его величество царь, евнухи и маленький невольник. И царь приказал, и подали скатерть кушаний, и на пей было все, что скачет, летает и спаривается в гнездах: куропатки, перепелки и прочие виды птиц. И царь сделал мне знак, чтобы я ел с ним, и я поднялся и поцеловал перед ним землю, а потом я сел и принялся есть, и затем скатерть убрали, и я семь раз вымыл руки и, взяв чернильницу и калам, написал такие стихи:
    Постой хоть недолго ты у табора мисок,
    И плачь об утрате ты жаркого и дичи.
    Поплачь, о ката, со мной, - о них вечно плачу я -
    О жареных курочках с размолотым мясом!
    О горесть души моей о двух рыбных кушаньях!
    Я ел на лепешке их из плотного теста.
    Аллаха достоин вид жаркого! Прекрасен он,
    Когда обмакнешь ты жир в разбавленный уксус.
    Коль голод трясет меня, всегда поглощаю я
    С почтеньем пирог мясной - изделье искусных
    Когда развлекаюсь я и ем, я смущен всегда
    Убранством и сменами столов и посуды.
    Терпенье, душа! Судьба приносит диковины,
    И если стеснит она, то даст облегченье.
    Потом я поднялся и сел поодаль, и царь посмотрел на то, что я написал, и, прочтя это, удивился и воскликнул; "О диво! Это обезьяна, и у нее такое красноречие и почерк! Клянусь Аллахом, это самое диковинное диво!" Затем царю подали особый напиток в стеклянном сосуде, и царь выпил и протянул мне, и я поцеловал землю и выпил и написал на сосуде:
    Был огнями сжигаем я на допросе,
    Но в несчастье нашли меня терпеливым.
    Потому-то всегда в руках меня носят
    И прекрасных уста меня лобызают.
    И еще:
    Похищает свет утра мрак, дай же выпить
    Мне напитка, что ум людей отнимает.
    Я не знаю - так ясен он и прозрачен, -
    Он ли в кубке, иль кубок в нем пребывает.
    И царь прочитал стихи и вздохнул и воскликнул: "Если б подобная образованность была у человека, он бы наверное превзошел людей своего века и времени!" Потом он пододвинул ко мне шахматную доску и спросил: "Не хочешь ли сыграть со мной?" И я сделал головой Знак: "Да", - и, подойдя, расставил шахматы и сыграл с царем два раза и победил его, и ум царя смутился. А потом я взял чернильницу и калам и написал на доске такое двустишие:
    Целый день два войска в бою жестоком сражаются,
    И сраженье их все сильней кипит и жарче.
    Но лишь только мрак пеленой своей их окутает,
    На одной постели заснут они все вместе.
    И когда царь прочитал это двустишие, он изумился и пришел в восторг; его охватила оторопь, и он сказал евнуху: "Пойди к твоей госпоже Ситт-аль-Хусн и скажи ей: "Поговори с царем!", чтобы она пришла и посмотрела на эту удивительную обезьяну". И евнух скрылся и вернулся вместе с царевной, и, посмотрев на меня, она закрыла лицо и сказала: "О батюшка, как могло быть приятно твоему сердцу прислать за мной, чтобы показывать меня мужчинам?"
    "О Ситт-аль-Хусн, - сказал царь, - со мною никого нет, кроме маленького невольника и евнуха, который воспитал тебя, а я - твой отец. От кого же ты закрываешь свое лицо?" И она отвечала: "Эта обезьяна - гоноша, сын царя, и отца его зовут Эфтимарус, владыка Эбечовых островов. Он заколдован, его заколдовал ифрит Джирджис из рода Иблиса, а он убил его жену, дочь царя Эфитамуса. И тот, про кого ты говоришь, что он обезьяна, на самом деле муж, ученый и разумный". И царь удивился словам своей дочери и посмотрел на меня и спросил: "Правда ли то, что она говорит про тебя?" - и я сказал головою: "Да", - и заплакал. "Откуда же ты узнала, что он заколдован?" - спросил царь свою дочь, и она сказала: "Со мной была, когда я была маленькая, одна старуха, хитрая колдунья, и она научила меня искусству колдовать, и я его хорошо запомнила и усвоила. И я заучила сто семьдесят способов из способов колдовства, и малейшим из этих способов я могу перенести камни твоего города на гору Каф и превратить его в полноводное море, а обитателей его обратить в рыб посреди него". - "О дочь моя, - воскликнул царь, - заклинаю тебя жизнью, освободи этого юношу, и я сделаю его своим везирем, ибо это юноша умный и проницательный". -"С любовью и охотой", - отвечала царевна и взяла в руку нож и провела круг..."
    И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
    Рассказ о носильщике и трех девушках
    Четырнадцатая ночь
    Предыдущая | содержание | Следующая
    Когда же настала четырнадцатая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что второй календер говорил женщине: "О царевна, о госпожа моя, взяла в руку нож, на котором были написаны еврейские имена, и начертила им круг посреди залы и в нем написала имена и заклинания и поколдовала и прочла слова понятные и слова непонятные, и через минуту мир покрылся над нами мраком, и ифрит вдруг спустился к нам и своем виде и обличье, и руки у него были как вилы, ноги как мачты, а глаза как две огненные искры. И мы испугались его, и царевна воскликнула: "Нет ни приюта тебе, ни уюта!" - а ифрит принял образ льва и закричал ей: "О обманщица, ты нарушила клятву и обет! Разве мы не поклялись друг другу, что не будем мешать один другому?"
    "О проклятый, и для подобного тебе у меня будет клятва?" - отвечала царевна. И ифрит вскричал: "Получи то, что пришло к тебе!"
    Тут лев разинул пасть и ринулся на девушку, но она поспешно взяла волосок из своих волос и потрясла его в руке и пошевелила над ним губами, и волос превратился в острый меч, и она ударила им льва, и он разделился на две части. И голова его превратилась в скорпиона, а женщина обратилась в большую змею и ринулась на этого проклятого, который имел вид скорпиона, и между ними завязался жестокий бой. И потом скорпион превратился в орла, а змея в ястреба, и она полетела за орлом и преследовала его некоторое время, и тогда орел сделался черным котом, а девушка превратилась в полосатого волка, и они долго бились во дворце.
    И кот увидел, что он побежден, и превратился в большой красный гранат, и гранат упал на середину водоема, бывшего во дворце, и волк подошел к нему, а гранат взвился на воздух и упал на плиты дворца и разбился, и все зернышки рассыпались по одному, и земля во дворце стала полна зернышек граната. И тогда волк встряхнулся и превратился в петуха и стал подбирать зернышки и не оставил ни одного зернышка, но по предопределенному велению одно зернышко притаилось у края водоема. И петух принялся кричать и хлопать крыльями и делал нам знаки клювом, но мы не понимали, что он говорит, и тогда он закричал на нас криком, от которого нам показалось, что дворец опрокинулся на нас, и стал кружить по всему полу дворца. Он увидел зерно, притаившееся у края водоема, и ринулся на него, чтобы его склевать, но зернышко вдруг метнулось в воду, бывшую в водоеме, и, обратившись в рыбу, скрылось в глубине воды.
    И тогда петух принял вид огромной рыбы и нырнул за рыбкою и скрылся на некоторое время, а потом мы услышали, что раздались крики, вопли, и перепугались.
    И после этого появился ифрит, подобный языку пламени, и он разевал рот, из которого выходил огонь, и из его глаз и носа шел огонь и дым. И девушка тоже вышла, подобная громадному огненному углю, и она сражалась с ним некоторое время, и огонь сомкнулся над ними, и дворец наполнился дымом. И мы скрылись в дыму и хотели погрузиться в воду, опасаясь сгореть и погибнуть, и царь воскликнул: "Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха, высокого, великого! Поистине, мы принадлежим Аллаху и к нему возвращаемся! О, если бы мы не возложили на нее подобного ради освобождения этой обезьяны! Мы отягчили ее великой тяготой с этим проклятым ифритом, которого не одолеть всем ифритам, существующим на земле! О, если бы мы не знали этой обезьяны, да не благословит Аллах ее и час ее появления! Мы хотели сделать добро ради великого Аллаха и освободить ее от чар, и нас постигло сердечное мучение!"
    А что до меня, госпожа моя, то язык был у меня связан, и я не мог ничего сказать царю, и не успели мы очнуться, как ифрит закричал из-под огня и оказался подле нас в зале. Он дунул нам в лицо огнем, но девушка настигла его и подула ему в лицо, и в нас попали искры от нее и от него, и ее искры не повредили нам, а из его искр одна попала мне в глаз и выжгла его, а я был в образе обезьяны. И царю в лицо тоже попала искра из его искр и сожгла ему половину лица и бороду и нижнюю челюсть и вырвала нижний ряд зубов, а другая искра попала в грудь евнуха и сожгла его, и он в тот же час и минуту умер, и мы убедились, что погибнем, и потеряли надежду на жизнь.
    И мы были в таком состоянии и вдруг слышим, кто-то восклицает: "Аллах велик! Аллах велик! Он помог и поддержал и покинул того, кто не принял веру Мухаммеда, месяца веры!" И вдруг, оказалось, царевна сожгла ифрита, и он стал кучей пепла. И девушка подошла к нам и сказала: "Принесите мне чашку воды!" И ей принесли чашку, и она проговорила что-то, чего мы не поняли, а потом брызнула на меня водой и сказала: "Освободись, заклинаю тебя истиною истинного и величайшим именем Аллаха, и прими свой первоначальный образ".
    И я встряхнулся, и вдруг вижу - я человек, каким был прежде, но только мой глаз пропал, а девушка воскликнула: "Огонь, огонь! О батюшка, я уже не буду жить! Я не привыкла биться с джиннами, а будь он из людей, я бы давно убила его. Я стала бессильна лишь тогда, когда гранат рассыпался, и я подобрала его зерна, но забыла то зернышко, где был дух джинна, а если бы я его подобрала, он бы наверное тотчас же умер. Но я не знала этого, по воле судьбы и рока, и вдруг он явился, и у меня с ним был жестокий бой под землею, в воде и в воздухе, и всякий раз, как я открывала над ним врата колдовства, он тоже открывал врата надо мною, пока не открыл надо много врат огня, а мало кто, когда открываются над ним врата огня, от него спасается. Но мне помогла против него судьба, и я сожгла его раньше себя, предложив ему прежде принять веру ислама. А что до меня, я умираю, и да будет Аллах для вас моим преемником".
    И она стала взывать к Аллаху о помощи и непрестанно призывала на помощь от огня, и вдруг темные искры поднялись к ее груди и распространились до лица, и когда они достигли лица девушки, она заплакала и воскликнула:
    "Свидетельствую, что нет бога, кроме Аллаха, и что Мухаммед-посланник Аллаха!" И потом мы взглянули на нее, и вдруг видим, - она стала кучею пепла рядом с кучею от ифрита. И мы опечалились о ней, и мне хотелось быть на ее месте и не видеть, как это прекрасное лицо, сделавшее мне такое благо, превратилось в пепел, но приговор Аллаха неотвратим.
    И когда царь увидел, что его дочь превратилась в кучу пепла, он выщипал остаток своей бороды, стал бить себя по лицу и разорвал на себе одежды, и я сделал так же, как он, и мы заплакали о девушке. И подошли придворные и вельможи царства и увидели султана в состоянии небытия и две кучи пепла. И они удивились и походили немного вокруг царя, а тот, когда очнулся, рассказал им, что случилось у его дочери с ифритом, и это было для них великим несчастьем, и женщины и девушки закричали, и царевну оплакивали семь дней.
    И царь приказал выстроить над прахом своей дочери большой купол, и под ним зажгли свечи и светильники, а пепел ифрита развеяли по воздуху, чтобы проклял его Аллах. И после этого царь заболел болезнью, от которой был близок к смерти, и его болезнь продолжалась месяц, а потом он поправился, и его борода выросла, и он призвал меня и сказал: "О юноша, мы проводили гремя в приятнейшей жизни, в безопасности от превратностей судьбы, пока ты к нам не явился. О, если бы мы не сидели тебя и не видели твоей гадкой наружности! Из-за тебя мы претерпели лишения: во-первых, я лишился моей дочери, которая стоила сотни мужчин, а во-вторых, со мной случилось от огня то, что случилось, и я лишился своих зубов, и умер мой евнух. А ни раньше, ни после этого мы ничего от тебя не видели. По все от Аллаха, и нам и тебе; слава же Аллаху за то, что моя дочь освободила тебя и сама себя погубила! Но уходи, дитя мое, из моего города, достаточно того, что из-за тебя случилось. Все это было предопределено и мне и тебе, уходи же с миром, а если я еще раз тебя увижу, я убью тебя".
    И он закричал на меня, и я вышел от него, о госпожа, не веря в спасение, и не знал, куда идти. И в моем сердце прошло все то, что со мной случилось: как разбойники оставили меня на дороге, как я от них спасся и шел месяц и вошел в город чужеземцем и встретился с портным и с женщиной под землею и спасся от ифрита, после того как он был намерен убить меня, и я вспомнил обо всем, что прошло в моем сердце, с начала до конца, и восхвалил Аллаха и воскликнул: "Ценою глаза, но не души!" И я сходил в баню, прежде чем выйти из города, и обрил себе бороду и надел черную власяницу и пошел наугад, о госпожа моя, и каждый день я плакал и размышлял о бедствиях, случившихся со мною, и о потере глаза. И думая о случившемся со мною, я всякий раз плакал и говорил такие стихи:
    "Всемилостивым клянусь, смущенья, сомненья нет,
    Печали, не знаю как, меня окружили вдруг.
    Я буду терпеть, пока терпенье само не сдаст;
    Стерплю я, пока Аллах судьбы не решат моей.
    Стерплю, побежденный, я без стонов и жалобы,
    Как терпит возжаждавший в долине в полдневный зной.
    И буду терпеть, пока узнает терпение,
    Что вытерпеть горшее, чем мирра, я в силах был.
    Ничто ведь не горько так, как мирра, но будет ведь
    Еще боле горько мне, коль стойкость предаст меня.
    И тайна души моей - толмач моих тайных дум,
    И тайное тайн моих - о вас мысли тайные.
    И скалы б рассыпались, коль бремя мое несли б,
    И ветер не стал бы дуть, и пламя потухло бы.
    И если кто скажет мне, что жизнь иногда сладка,
    Скажу я: "Наступит день, что горше, чем мирры вкус".
    И я скитался по странам и приходил в города и направился в Обитель Мира - Багдад, надеясь дойти до повелителя правоверных и рассказать ему, что со мной случилось. Я пришел в Багдад сегодня вечером и нашел моего первого брата, вот этого, стоящим в недоумении, и сказал ему: "Мир с тобою!" - и побеседовал с ним, и вдруг подошел к нам наш третий брат и сказал нам: "Мир с вами, я чужеземец", - и мы отвечали: "Мы тоже чужеземцы и пришли сюда в эту благословенную ночь". И мы пошли втроем, и никто из нас не знал истории другого, и судьба привела нас к этому месту и мы вошли к вам. Вот причина того, что я обрил бороду и усы и лишился глаза".
    "Поистине, твоя история удивительна, - сказала госпожа жилища. - Пригладь себе голову и уходи своей дорогой". - "Я не уйду, пока не услышу истории моих товарищей", - сказал второй календер.
    РАССКАЗ ТРЕТЬЕГО КАЛЕНДЕРА
    И тогда выступил вперед третий календер и сказал: "О благородная госпожа, моя история не такова, как истории этих двоих. Нет, моя история удивительнее и диковиннее, и я из-за нее обрил себе бороду и потерял глаз. Этих двоих поразила судьба и рок, а я своей рукой навлек на себя удар судьбы и заботу. А именно, я был царем, сыном паря, и мой отец скончался, и я взял власть после него и управлял и был справедлив и милостив к подданным.
    И была у меня любовь к путешествиям по морю на корабле, а наш город лежал на море, которое было обширно, и вокруг нас были острова, большие и многочисленные, посреди моря. И у меня было в море пятьдесят кораблей торговых и пятьдесят кораблей поменьше, для прогулок, и сто пятьдесят судов, снаряженных для боя и священной войны. И я захотел посмотреть на острова и вышел с десятью кораблями, взял запасов на целый месяц, и ехал двадцать дней, и когда наступила какая-то ночь, на нас подул противный ветер, и на море поднялись большие волны, которые бились одна о другую. И мы отчаялись в жизни, и нас покрыл густой мрак, и я воскликнул: "Не достоин похвалы подвергающийся опасности, даже если он и спасется!" И мы стали взывать к Аллаху великому и умолять его, а ветер все дул против нас, и волны бились, пока не показалась заря, и тогда ветер стих, и море успокоилось, а потом засияло солнце. И мы приблизились к острову и вышли на сушу и сварили себе кое-чего поесть и поели, а затем мы отдохнули два дня и еще двадцать дней проехали. И воды смешались перед нами и перед капитаном, и капитан перестал узнавать море, и мы сказали дозорному: "Поднимись на мачту и осмотра море". И он влез на мачту и посмотрел и сказал капитану: "О капитан, я видел справа от меня рыбу на поверхности воды, а посмотрев на середину моря, я заметил вдали что-то такое, что кажется по временам черным, по временам белым". И, услышав слова дозорного, капитан ударил своей чалмой о землю, стал рвать себе бороду и воскликнул: "Зияете, что мы все погибли и никто из нас не спасется!"
    И он принялся плакать, и мы все заплакали о себе, и я сказал: "О капитан, расскажи нам, что видел дозорный". - "Знай, о господин мой, - ответил капитан, - что мы сбились с дороги в тот день, когда против нас поднялись ветры и ветер успокоился лишь на следующий день утром. И мы простояли два дня и заблудились в море, и с той ночи прошел уже двадцать один день, и нет для нас ветра, который бы снова пригнал нас туда, куда мы направлясмся. А завтра к концу дня мы достигнем горы из черного камня, которую называют Магнитная гора (а вода насильно влечет нас к ее подножию), и наш корабль распадется на части, и все гвозди корабля полетят к этой горе и пристанут к ней, так как Аллах великий вложил в магнитный камень тайну, именно ту, что к нему стремится все железное". И в этой горе много железа, а сколько - знает только Аллах великий, и с древних времен об эту гору разбивалось много кораблей. И вблизи моря стоит купол из желтой меди, утвержденной на десяти столбах, а на куполе находится всадник и конь из меди, а у этого всадника в руке медное копье и на груди его повешена свинцовая доска, на которой вырезаны имена и заклинания. И губит людей, о царь, - говорит капитан, - именно всадник, сидящий на этом коне, и освобождение только тогда наступит, когда всадник упадет с коня".
    Потом, о госпожа моя, капитан заплакал горьким плачем, и мы убедились, что погибаем несомненно, и каждый из нас простился со своими друзьями и сделал завещание, на случай, если они спасутся. И мы не заснули в эту ночь, а когда настало утро, мы приблизились к этой горе, и воды влекли нас к ней силой. И когда корабль оказался у подножия горы, он распался, и все железо и гвозди, бывшие в нем, вылетели и устремились к магнитному камню и застряли в нем, и к концу дня мы все кружились вокруг горы, и некоторые из нас утонули, а другие спаслись, но большинство потонуло, и те, что спаслись, не знали друг о друге, так как волны и противный ветер унесли всех в разные стороны.
    А что до меня, о госпожа, то Аллах великий спас меня, так как ему угодны были мои несчастья, пытки и испытания, и я сел на доску из досок корабля, и ветер прибил ее к горе вплотную, и я нашел дорогу, ведущую на вершину горы и пробитую в ней наподобие лестницы. И тогда я произнес имя Аллаха великого..."
    И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
    
    Рассказ о носильщике и трех девушках
    Пятнадцатая ночь
    Когда же настала пятнадцатая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что третий календер говорил женщине (а все собравшиеся были связаны, и рабы стояли, держа мечи над их головой): "И тогда я произнес имя Аллаха и взывал к нему и умолял его и цеплялся за выбоины в горе, и когда я немного поднялся, Аллах соизволил, чтобы ветер утих в тот же час, и помог мне подняться, так что я уцелел и взобрался на гору. Но у меня был только один путь - к куполу, и я был крайне обрадован своему спасению.
    Войдя под купол, я совершил омовение и молитву в два раката [35] и благодаря Аллаха за то, что я спасся, и потом я заснул под куполом и услышал во сне, что кто-то говорит: "О ибн Хадыб, когда ты проснешься от сна, копай у себя под ногами: найдешь лук из меди и три свинцовые стрелы с написанными на них заклинаниями. Возьми лук и стрелы и стреляй во всадника, который на куполе, и избавь людей от этого великого бедствия. И когда ты метнешь стрелу во всадника, он упадет в морс, а лук его упадет около тебя, и тогда возьми лук и зарой его в том месте, где стоит конь. И когда ты это сделаешь, море выступит из берегов и поднимется и станет вровень с горой, и на нем появится челнок, в котором будет человек из меди (не тот, которого ты сбросил), и он подъедет к тебе с веслом в руке. Садись с ним и не произноси имени великого Аллаха, а он станет грести и проедет с тобою десять дней, пока не доставит тебя в Море Безопасности, а прибывши туда, ты найдешь кого-нибудь, кто тебя приведет в твою страну. И все это удастся тебе, если ты не назовешь имени Аллаха".
    И потом я пробудился от сна и с живостью встал и сделал так, как сказал мне голос. И выстрелил во всадник" и сбросил его в море, и его лук упал возле меня, и я взял лук и зарыл его. И тогда море взволновалось и поднялось и встало вровень с горой и сравнялось со мною, и не прошло более минуты, как я увидел челнок посреди моря, который шел ко мне, и я восхвалил великого Аллаха.
    И когда челнок доплыл до меня, я увидел человека из меди, на груди которого была свинцовая доска с вырезанными на ней именами и заклинаниями, и я вошел в челнок молча, не говоря ничего. И человек греб первый день и другой и третий, до конца десяти дней, и я посмотрел и увидел Острова Безопасности, и тогда я сильно обрадовался и от большой радости помянул Аллаха и воскликнул: "Во имя Аллаха! Нет бога, кроме Аллаха!
    Аллах велик!"
    И когда я это сделал, челнок выбросил меня в море, а потом возвратился и повернул в море. А я умел плавать и проплыл весь этот день до ночи, так что мои руки утомились и плечи устали, и я обессилел и все время был в опасности. И я произнес исповедание веры и убедился, что умру, но море заволновалось от ветра, и ко мне подошла волна, словно большая крепость, и подняла меня и выкипула, так что я оказался на суше, ибо так было угодно Аллаху. И я поднялся и выжал свою одежду и высушил ее и разостлал на земле и проспал ночь, а когда наступило утро, я встал и осмотрелся, куда мне пойти. Я увидел рощу и, войдя в нее, обошел ее кругом, и оказалось, что то место, где я нахожусь, - небольшой остров, и море окружает его. И я воскликнул: "Всякий раз, как спасусь от беды, попадаю в еще большую!"
    И когда я раздумывал о своем деле, желая смерти, я увидел издали корабль с людьми, направляющийся к острову, на котором я находился. И я поднялся и залез на дерево, и вдруг корабль пристал вплотную, и с пего сошли десять рабов, с которыми были заступы, и они пошли и, дойдя до средины острова, разрыли землю и откопали опускную дверь и, подняв ее, открыли вход в подземелье. После этого они вернулись на корабль, и перенесли оттуда хлеб, муку, масло, мед, скотину и утварь, необходимую для жилья, и рабы до тех пор ходили на корабль и обратно, перенося с корабля припасы и спускаясь вниз, пока по перенесли в яму все, что было на корабле. И после этого они сошли с корабля, неся с собою одежды что ни на есть лучшие, и посреди них был старик, который прожил сколько прожил, и судьба потрепала его, но пощадила. И он был точно мертвый и брошенный, в голубой тряпке, которую продували ветры с запада и востока, как сказал о нем поэт:
    Потряс меня рок и как потряс-то! -
    Ведь року присуща мощь и сила.
    Я раньше ходил, не утомляясь,
    Теперь не хожу и утомлен я.
    И рука старца была в руке прекрасного юноши, вылитого в форме красоты и блеска и совершенства, так что его прелесть вошла в поговорку. И он был подобен свежей ветке и чаровал все сердца своей красотой и все умы похищал своей нежностью, как сказал о нем поэт, говоря:
    Когда красу привели бы, чтоб с ним сравнить,
    В смущенье бы опустила краса главу.
    И если б ее спросили: "Видала ли ты
    Подобного?" - то сказала б: "Такого? Нет!"
    И они до тех пор шли, госпожа моя, пока не пришли к двери, и все спустились в подземелье и скрылись на час или больше, а потом поднялись наверх рабы и старик, но юноша не поднялся с ними, и они опустили дверь, как она была, и сошли на корабль и исчезли с моих глаз. И когда они уехали, я спустился с дерева и, подойдя к месту, которое они завалили, стал разрывать землю и переносить ее, и терпеливо трудился, пока не убрал всю землю и не обнаружил дверь, и оказалось, что она деревянная, шириной в камень мельничного жернова. И я поднял дверь, и под нею оказалась каменная сводчатая лестница, и я удивился этому и спустился по лестнице и, войдя до конца ее, увидел помещение, чистое и устланное всевозможными коврами и шелковыми подстилками. И тот юноша сидел на высоком седалище, опершись на круглую подушку, и в руках у него было опахало, и перед ним стояли благовония и цветы, и он был один.

/ Полные произведения / Фольклор / Арабские сказки