• Сочинения
  
• Краткие содержания
  
• Полные произведения
  
• Характеристики
  
• Биографии
  
• Критика
  
• ГДЗ
  

/ Полные произведения / Твардовский А.Т. / Стихотворения

Стихотворения [4/4]

Скачать полное произведение

    Отбегали недавно.
    Еще в прогалинах кустов,
    Где мы в ночном бывали,
    Огнища наши от костров
    Позаросли едва ли.
    Еще на речке мы найдем
    То место возле моста,
    Где мы ловили решетом
    Плотичек светлохвостых.
    Пойдем-ка, друг, пойдем туда,
    К плотине обветшалой,
    Где, как по лесенке, вода
    По колесу бежала.

    Пойдем, посмотрим старый сад,
    Где сторож был Данила.
    Неделя без году назад
    Все это вправду было.

    И мы у дедовской земли
    С тобой расти спешили.
    Мы точно поле перешли -
    И стали вдруг большие.

    Наш день рабочий начался,
    И мы с тобой мужчины.
    Нам сеять хлеб, рубить леса
    И в ход пускать машины.

    И резать плугом целину,
    И в океанах плавать,
    И охранять свою страну
    На всех ее заставах.

    Народ мы взрослый, занятой.
    Как знать, когда случится
    Вот так стоять, вдвоем с тобой,
    Над этою криницей?

    И пусть в последний раз сюда
    Зашли мы мимоходом,
    Мы не забудем никогда,
    Что мы отсюда родом.

    И в грозных будущих боях
    Мы вспомним, что за нами -
    И эти милые края,
    И этот куст, и камень...

    Давай же, друг, пройдем кружком
    По всем дорожкам славным,
    Где мы с тобою босиком
    Отбегали недавно...

    
    СО СЛОВ СТАРУШКИ

    
    Не давали покоя они петуху,
    Ловят по двору, бегают, слышу,
    И загнали куда-то его под стреху.
    И стреляли в беднягу сквозь крышу.

    Но, как видно, и он не дурак был, петух,
    Помирать-то живому не сладко.
    Под стрехой, где сидел, затаил себе дух
    И подслушивал - что тут - украдкой.

    И как только учуял, что наша взяла,
    Встрепенулся, под стать человеку,
    И на крышу вскочил, как ударит в крыла:
    - Кука-реку! Ура! Кукареку!

    
    СТАНЦИЯ ПОЧИНОК

    
    За недолгий жизни срок,
    Человек бывалый,
    По стране своей дорог
    Сделал я немало.

    Под ее шатром большим,
    Под широким небом
    Ни один мне край чужим
    И немилым не был.

    Но случилося весной
    Мне проехать мимо
    Маленькой моей, глухой
    Станции родимой.

    И успел услышать я
    В тишине минутной
    Ровный посвист соловья
    За оградкой смутной.

    Он пропел мне свой привет
    Ради встречи редкой,
    Будто здесь шестнадцать лет
    Ждал меня на ветке.

    Счастлив я.
    Отрадно мне
    С мыслью жить любимой,
    Что в родной моей стране
    Есть мой край родимый.

    И еще доволен я -
    Пусть смешна причина,-
    Что на свете есть моя
    Станция Починок.

    И глубоко сознаю,
    Радуюсь открыто,
    Что ничье в родном краю
    Имя не забыто.

    И хочу трудиться так,
    Жизнью жить такою,
    Чтоб далекий мой земляк
    Мог гордиться мною.

    И встречала бы меня,
    Как родного сына,
    Отдаленная моя
    Станция Починок.

    
    У ДНЕПРА

    
    Я свежо доныне помню
    Встречу первую с Днепром,
    Детской жизни день огромный
    Переправу и паром.

    За неведомой, студеной
    Полосой днепровских вод
    Стороною отдаленной
    Нам казался берег тот.

    И казалось, что прощалась
    Навек с матерью родной,
    Если замуж выходила
    Девка на берег иной...

    И не чудо ль был тот случай:
    Старый Днепр средь бела дня
    Оказался вдруг под кручей
    Впереди на полконя.

    И, блеснув на солнце боком,
    Развернулся он внизу.
    Страсть, как жутко и высоко
    Стало хлопцу на возу.

    Вот отец неторопливо
    Заложил в колеса кол
    И, обняв коня, с обрыва
    Вниз, к воде тихонько свел.

    Вот песок с водою вровень
    Зашумел под колесом,
    И под говор мокрых бревен
    Воз взобрался на паром.

    И паром, подавшись косо,
    Отпихнулся от земли,
    И недвижные колеса,
    Воз и я — пошли, пошли.

    И едва ли сердце знало,
    Что оно уже тогда
    Лучший срок из жизни малой
    Оставляло навсегда.

    
    У СЛАВНОЙ МОГИЛЫ

    

    Нам памятна каждая пядь
    И каждая наша примета
    Земли, где пришлось отступать
    В пыли сорок первого лета.

    Но эта опушка борка
    Особою памятью свята:
    Мы здесь командира полка
    В бою хоронили когда-то.

    Мы здесь для героя отца,
    Меняясь по-двое, спешили
    Готовый окопчик бойца
    Устроить поглубже, пошире.

    В бою — как в бою. Под огнем
    Копали, лопатой саперной
    В песке рассекая с трудом
    Сосновые желтые корни.

    И в желтой могиле на дне
    Мы хвои зеленой постлали,
    Чтоб спал он, как спят на войне
    В лесу на коротком привале.

    Прости, оставайся, родной!..
    И целых и долгих два года
    Под этой смоленской сосной
    Своих ожидал ты с восхода.

    И ты не посетуй на нас,
    Что мы твоей славной могиле
    И в этот, и в радостный час
    Не много минут посвятили.

    Торжествен, но краток и строг
    Салют наш и воинский рапорт.
    Тогда мы ушли на восток,
    Теперь мы уходим на запад.

    Над этой могилой скорбя,
    Склоняем мы с гордостью знамя:
    Тогда оставляли тебя,
    А нынче, родимый, ты с нами.

    ЧКАЛОВ

    
    Изо всех больших имен геройских,
    Что известны нам наперечет,
    Как-то по-особому, по-свойски,
    Это имя называл народ.

    Попросту - мы так его любили,
    И для всех он был таким своим,
    Будто все мы в личной дружбе были,
    Пили, ели и летали с ним...

    Богатырским мужеством и нравом
    Был он славен - Сталинский пилот.
    И казалось так, что эта слава -
    Не года, уже века живет.

    Что она из повестей старинных
    Поднялась сквозь вековую тьму,
    Что она от витязей былинных
    По наследству перешла к нему.

    Пусть же по наследству и по праву
    В память о делах твоих, пилот,
    Чкаловское мужество и слава
    Чкаловским питомцам перейдет!

    
    Я УБИТ ПОДО РЖЕВОМ

    
    Я убит подо Ржевом,
    В безымянном болоте,
    В пятой роте,
    На левом,
    При жестоком налете.

    Я не слышал разрыва
    И не видел той вспышки, -
    Точно в пропасть с обрыва -
    И ни дна, ни покрышки.

    И во всем этом мире
    До конца его дней -
    Ни петлички,
    Ни лычки
    С гимнастерки моей.

    Я - где корни слепые
    Ищут корма во тьме;
    Я - где с облаком пыли
    Ходит рожь на холме.

    Я - где крик петушиный
    На заре по росе;
    Я - где ваши машины
    Воздух рвут на шоссе.

    Где - травинку к травинке -
    Речка травы прядет,
    Там, куда на поминки
    Даже мать не придет.

    Летом горького года
    Я убит. Для меня -
    Ни известий, ни сводок
    После этого дня.

    Подсчитайте, живые,
    Сколько сроку назад
    Был на фронте впервые
    Назван вдруг Сталинград.

    Фронт горел, не стихая,
    Как на теле рубец.
    Я убит и не знаю -
    Наш ли Ржев наконец?

    Удержались ли наши
    Там, на Среднем Дону?
    Этот месяц был страшен.
    Было все на кону.

    Неужели до осени
    Был за н и м уже Дон
    И хотя бы колесами
    К Волге вырвался о н?

    Нет, неправда! Задачи
    Той не выиграл враг.
    Нет же, нет! А иначе,
    Даже мертвому, - как?

    И у мертвых, безгласных,
    Есть отрада одна:
    Мы за родину пали,
    Но она -
    Спасена.

    Наши очи померкли,
    Пламень сердца погас.
    На земле на проверке
    Выкликают не нас.

    Мы - что кочка, что камень,
    Даже глуше, темней.
    Наша вечная память -
    Кто завидует ей?

    Нашим прахом по праву
    Овладел чернозем.
    Наша вечная слава -
    Невеселый резон.

    Нам свои боевые
    Не носить ордена.
    Вам все это, живые.
    Нам - отрада одна,

    Что недаром боролись
    Мы за родину-мать.
    Пусть не слышен наш голос,
    Вы должны его знать.

    Вы должны были, братья,
    Устоять как стена,
    Ибо мертвых проклятье -
    Эта кара страшна.

    Это горькое право
    Нам навеки дано,
    И за нами оно -
    Это горькое право.

    Летом, в сорок втором,
    Я зарыт без могилы.
    Всем, что было потом,
    Смерть меня обделила.

    Всем, что, может, давно
    Всем привычно и ясно.
    Но да будет оно
    С нашей верой согласно.

    Братья, может быть, вы
    И не Дон потеряли
    И в тылу у Москвы
    За нее умирали.

    И в заволжской дали
    Спешно рыли окопы,
    И с боями дошли
    До предела Европы.

    Нам достаточно знать,
    Что была несомненно
    Там последняя пядь
    На дороге военной, -

    Та последняя пядь,
    Что уж если оставить,
    То шагнувшую вспять
    Ногу некуда ставить...

    И врага обратили
    Вы на запад, назад.
    Может быть, побратимы.
    И Смоленск уже взят?

    И врага вы громите
    На ином рубеже,
    Может быть, вы к границе
    Подступили уже?

    Может быть... Да исполнится
    Слово клятвы святой:
    Ведь Берлин, если помните,
    Назван был под Москвой.

    Братья, ныне поправшие
    Крепость вражьей земли,
    Если б мертвые, павшие
    Хоть бы плакать могли!

    Если б залпы победные
    Нас, немых и глухих,
    Нас, что вечности преданы,
    Воскрешали на миг.

    О, товарищи верные,
    Лишь тогда б на войне
    Ваше счастье безмерное
    Вы постигли вполне!

    В нем, том счастье, бесспорная
    Наша кровная часть,
    Наша, смертью оборванная,
    Вера, ненависть, страсть.

    Наше все! Не слукавили
    Мы в суровой борьбе,
    Все отдав, не оставили
    Ничего при себе.

    Все на вас перечислено
    Навсегда, не на срок.
    И живым не в упрек
    Этот голос наш мыслимый.

    Ибо в этой войне
    Мы различья не знали:
    Те, что живы, что пали, -
    Были мы наравне.

    И никто перед нами
    Из живых не в долгу,
    Кто из рук наших знамя
    Подхватил на бегу,

    Чтоб за дело святое,
    За советскую власть
    Так же, может быть, точно
    Шагом дальше упасть.

    Я убит подо Ржевом,
    Тот - еще под Москвой...
    Где-то, воины, где вы,
    Кто остался живой?!

    В городах миллионных,
    В селах, дома - в семье?
    В боевых гарнизонах
    На не нашей земле?

    Ах, своя ли, чужая,
    Вся в цветах иль в снегу...

    Я вам жить завещаю -
    Что я больше могу?

    Завещаю в той жизни
    Вам счастливыми быть
    И родимой отчизне
    С честью дальше служить.

    Горевать - горделиво,
    Не клонясь головой.
    Ликовать - не хвастливо
    В час победы самой.

    И беречь ее свято,
    Братья, - счастье свое, -
    В память воина-брата,
    Что погиб за нее.

    «КТО СТРЕЛЯЛ?»

    Отдымился бой вчерашний,
    Высох пот, металл простыл.
    От окопов пахнет пашней,
    Летом мирным и простым.

    В полверсте, в кустах — противник,
    Тут шагам и пядям счет.
    Фронт. Война. А вечер дивный
    По полям пустым идет.

    По следам страды вчерашней,
    По немыслимой тропе;
    По ничьей, помятой, зряшной
    Луговой, густой траве;

    По земле, рябой от рытвин,
    Рваных ям, воронок, рвов,
    Смертным зноем жаркой битвы
    Опаленных у краев...

    И откуда по пустому
    Долетел, донесся звук,
    Добрый, давний и знакомый
    Звук вечерний. Майский жук!

    И ненужной горькой лаской
    Растревожил он ребят,
    Что в росой покрытых касках
    По окопчикам сидят.

    И такой тоской родною
    Сердце сразу обволок!
    Фронт, война. А тут иное:
    Выводи коней в ночное,
    Торопись на «пятачок».

    Отпляшись, а там сторонкой
    Удаляйся в березняк,
    Провожай домой девчонку
    Да целуй — не будь дурак,
    Налегке иди обратно,
    Мать заждалася...

    И вдруг —
    Вдалеке возник невнятный,
    Новый, ноющий, двукратный,
    Через миг уже понятный
    И томящий душу звук.

    Звук тот самый, при котором
    В прифронтовой полосе
    Поначалу все шоферы
    Разбегались от шоссе.

    На одной постылой ноте
    Ноет, воет, как в трубе.
    И бежать при всей охоте
    Не положено тебе.

    Ты, как гвоздь, на этом взгорке
    Вбился в землю. Не тоскуй.
    Ведь — согласно поговорке —
    Это малый сабантуй...

    Ждут, молчат, глядят ребята,
    Зубы сжав, чтоб дрожь унять.
    И, как водится, оратор
    Тут находится под стать.

    С удивительной заботой
    Подсказать тебе горазд:
    — Вот сейчас он с разворота
    И начнет. И жизни даст.
    Жизни даст!

    Со страшным ревом
    Самолет ныряет вниз,
    И сильнее нету слова
    Той команды, что готова
    На устах у всех:
    — Ложись!..

    Смерть есть смерть. Ее прихода
    Все мы ждем по старине.
    А в какое время года
    Легче гибнуть на войне?

    Летом солнце греет жарко,
    И вступает в полный цвет
    Все кругом. И жизни жалко
    До зарезу. Летом — нет.

    В осень смерть под стать картине,
    В сон идет природа вся.
    Но в грязи, в окопной глине
    Вдруг загнуться? Нет, друзья...

    А зимой — земля, как камень,
    На два метра глубиной,
    Привалит тебя комками —
    Нет уж, ну ее — зимой.

    А весной, весной... Да где там,
    Лучше скажем наперед:
    Если горько гибнуть летом,
    Если осенью — не мед,
    Если в зиму дрожь берет,
    То весной, друзья, от этой
    Подлой штуки — душу рвет.

    И какой ты вдруг покорный
    На груди лежишь земной,
    Заслонясь от смерти черной
    Только собственной спиной.

    Ты лежишь ничком, парнишка
    Двадцати неполных лет.
    Вот сейчас тебе и крышка,
    Вот тебя уже и нет.

    Ты прижал к вискам ладони,
    Ты забыл, забыл, забыл,
    Как траву щипали кони,
    Что в ночное ты водил.

    Смерть грохочет в перепонках,
    И далек, далек, далек
    Вечер тот и та девчонка,
    Что любил ты и берег.

    И друзей и близких лица,
    Дом родной, сучок в стене...
    Нет, боец, ничком молиться
    Не годится на войне.

    Нет, товарищ, зло и гордо,
    Как закон велит бойцу,
    Смерть встречай лицом к лицу,
    И хотя бы плюнь ей в морду,
    Если все пришло к концу...

    Ну-ка, что за перемена?
    То не шутки — бой идет.
    Встал один и бьет с колена
    Из винтовки в самолет.

    Трехлинейная винтовка
    На брезентовом ремне,
    Да патроны с той головкой,
    Что страшна стальной броне.

    Бой неравный, бой короткий.
    Самолет чужой, с крестом,
    Покачнулся, точно лодка,
    Зачерпнувшая бортом.

    Накренясь, пошел по кругу,
    Кувыркается над лугом,—
    Не задерживай — давай,
    В землю штопором въезжай!

    Сам стрелок глядит с испугом:
    Что наделал невзначай.

    Скоростной, военный, черный,
    Современный, двухмоторный
    Самолет — стальная снасть —
    Ухнул в землю, завывая,
    Шар земной пробить желая
    И в Америку попасть.

    — Не пробил, старался слабо.
    — Видно, место прогадал.

    — Кто стрелял?— звонят из штаба.
    Кто стрелял, куда попал?

    Адъютанты землю роют,
    Дышит в трубку генерал.
    — Разыскать тотчас героя.
    Кто стрелял?
    А кто стрелял?

    Кто не спрятался в окопчик,
    Поминая всех родных,
    Кто он — свой среди своих —
    Не зенитчик и не летчик,
    А герой — не хуже их?

    Вот он сам стоит с винтовкой,
    Вот поздравили его.
    И как будто всем неловко —
    Неизвестно отчего.

    Виноваты, что ль, отчасти?
    И сказал сержант спроста:
    — Вот что значит парню счастье,
    Глядь — и орден, как с куста!

    Не промедливши с ответом,
    Парень сдачу подает:
    — Не горюй, у немца этот —
    Не последний самолет...

    С этой шуткой-поговоркой,
    Облетевшей батальон,
    Перешел в герои Теркин,—
    Это был, понятно, он.

/ Полные произведения / Твардовский А.Т. / Стихотворения

Смотрите также по произведению "Стихотворения":

• Сочинения