Есть что добавить?
Присылай нам свои работы, получай litr`ы и обменивай их на майки, тетради и ручки от Litra.ru! |
|
 / Полные произведения / Свифт Д. / Приключения Гулливера
Приключения Гулливера [6/6]
набила ему рот.
Глюмдальклич поняла, в чем дело. Она взяла свою самую тоненькую иго-
лочку и осторожно, кончиком, выгребла у Гулливера изо рта все, что засу-
нула туда обезьяна.
Гулливеру сразу стало легче. Но он был так напуган, так сильно помят
обезьяньими лапами, что целых две недели пролежал в кровати.
Король и все придворные каждый день присылали узнать, поправляется ли
бедный Грильдриг, а королева сама приходила навещать его.
Она запретила всем придворным без исключения держать во дворце живот-
ных. А ту обезьяну, которая чуть не убила Гулливера, приказала убить.
Когда Гулливер встал наконец с постели, король велел позвать его к
себе и, смеясь, задал ему три вопроса.
Ему было очень любопытно узнать, как чувствовал себя Гулливер в лапах
у обезьяны, пришлось ли ему по вкусу ее угощение и что бы он стал де-
лать, если бы такое происшествие случилось у него на родине, где некому
было бы сунуть его в карман и доставить на землю.
Гулливер ответил королю только на последний вопрос.
Он сказал, что у него на родине обезьяны не водятся. Их привозят
иногда из жарких стран и держат в клетках. Если же какой-нибудь обезьяне
Удалось бы вырваться из неволи и она посмела бы наброситься на него, он
без труда справился бы с ней. Да и не с одной обезьяной, а с целой дюжи-
ной обезьян обыкновенного роста. Он уверен, что и эту огромную обезьяну
он сумел бы одолеть, если бы в минуту нападения в руках у него оказалась
шпага, а не перо. Достаточно было проколоть чудовищу лапу, чтобы навсег-
да отбить у него охоту нападать на людей.
Всю эту речь Гулливер произнес твердо и громко, высоко подняв голову
и положив руку на рукоятку шпаги.
Он очень не хотел, чтобы кто-нибудь из придворных заподозрил его в
трусости.
Но придворные ответили на его речь таким дружным и веселым хохотом,
что Гулливер невольно замолчал.
Он обвел глазами своих слушателей и с горечью подумал, как трудно че-
ловеку добиться уважения со стороны тех, кто смотрит на него свысока.
Эта мысль не раз приходила в голову Гулливеру и позже, в другие вре-
мена, когда ему случалось бывать среди высоких особ - королей, герцогов,
вельмож, - хоть часто эти высокие особы были ниже его на целую голову.
Жители Бробдингнега считают себя красивым народом. Может быть, это и
в самом деле так, но Гулливер смотрел на них как будто сквозь увеличи-
тельное стекло, и потому они ему не очень нравились.
Их кожа казалась ему слишком толстой и шершавой - он замечал каждый
волосок на ней, каждую веснушку. Да и мудрено было не заметить, когда
эта веснушка была величиной с блюдечко, а волоски торчали, как острые
шипы или как зубья гребенки. Это навело Гулливера на неожиданную и за-
бавную мысль.
Как-то раз утром он представлялся королю. Короля в это время брил
придворный цирюльник.
Беседуя с его величеством, Гулливер невольно посматривал на мыльную
пену, в которой чернели толстые, похожие на кусочки железной проволоки
волоски.
Когда брадобрей окончил свое дело, Гулливер попросил у него чашку с
мыльной пеной. Цирюльник очень удивился такой просьбе, но исполнил ее.
Гулливер тщательно выбрал из белых хлопьев сорок самых толстых волос-
ков и положил на окошко сушить. Потом он раздобыл гладкую щепочку и
выстругал из нее спинку для гребешка.
С помощью самой тонкой иголки из игольника Глюмдальклич он осторожно
просверлил в деревянной спинке на равных расстояниях друг от друга сорок
узких отверстий и в эти отверстия вставил волоски. Затем подрезал их,
чтобы они были совершенно ровные и заострил ножиком их концы. Получился
прекрасный прочный гребень.
Гулливер был очень рад этому: чуть ли не все зубцы на его прежнем
гребешке поломались и он положительно не знал, где ему достать новый. В
Бробдингнеге не было ни одного мастера, который сумел бы изготовить та-
кую крошечную вещицу. Все любовались новым гребнем Гулливера, и ему за-
хотелось сделать еще какую-нибудь безделушку.
Он попросил служанку королевы сберечь для него волосы, выпавшие из
косы ее величества.
Когда их собралось порядочно, он поручил тому самому столяру, который
сделал для него комод и кресла, выточить два легких деревянных стула.
Предупредив столяра, что спинку и сиденье он изготовит сам из другого
материала, Гулливер велел мастеру просверлить в стульях вокруг сиденья и
спинки маленькие частые отверстия.
Столяр исполнил все, что ему было приказано, и Гулливер приступил к
работе. Он выбрал из своего запаса самые крепкие волосы и, обдумав зара-
нее узор, вплел их в те отверстия, которые были для этого проделаны.
Получились прекрасные плетеные стулья в английском вкусе, и Гулливер
торжественно поднес их королеве. Королева была в восторге от подарка.
Она поставила стулья на своем любимом столике в гостиной и показывала их
всем, кто к ней приходил.
Она хотела, чтобы Гулливер во время приемов сидел именно на таком
стуле, но Гулливер решительно отказался сидеть на волосах своей повели-
тельницы.
После окончания этой работы у Гулливера осталось еще много волос ко-
ролевы, и, с разрешения ее величества, он сплел из них для Глюмдальклич
изящный кошелек. Кошелек был только немногим больше тех мешков, в кото-
рых у нас возят на мельницу рожь, и не годился для крупных, тяжелых
бробдингнежских монет. Но зато он был очень красив - весь узорный, с зо-
лотым вензелем королевы на одной стороне и серебряным вензелем Глюмдаль-
клич - на другой.
Король и королева очень любили музыку, и во дворце у них часто устра-
ивались концерты.
Гулливера тоже приглашали иногда на музыкальные вечера. В таких слу-
чаях Глюмдальклич приносила его вместе с ящиком и ставила на какойнибудь
из столиков подальше от музыкантов.
Гулливер плотно затворял все двери и окна у себя в ящике, задергивал
портьеры и гардины, зажимал пальцами уши и садился в кресло слушать му-
зыку.
Без этих предосторожностей музыка великанов" казалась ему нестерпи-
мым, оглушительным шумом.
Гораздо приятнее были ему звуки небольшого инструмента, похожего на
клавикорды. Этот инструмент стоял в комнате у Глюмдальклич, и она учи-
лась играть на нем.
Гулливер и сам недурно играл на клавикордах, и вот ему захотелось
познакомить короля и королеву с английскими песнями. Это оказалось не-
легким делом.
Длина инструмента равнялась шестидесяти шагам, а каждая клавиша была
шириной чуть ли не в целый шаг. Стоя на одном месте, Гулливер не мог бы
играть больше чем на четырех клавишах - до других ему было не дотя-
нуться. Поэтому он должен был бегать справа налево и слева направо - от
басов к дискантам и обратно. А так как инструмент был не только длинный,
но и высокий, то бегать ему приходилось не 110 полу, а по скамейке, ко-
торую специально для него приготовили столяры и которая была точно такой
же длины, как инструмент.
Бегать вдоль клавикордов взад и вперед было очень утомительно, по еще
труднее было нажимать тугие клавиши, рассчитанные на пальцы великанов.
Сначала Гулливер пробовал ударять по клавишам кулаком, но это было
так больно, что он попросил изготовить для него две дубинки. С одного
конца эти дубинки были толще, чем с другого, а для того чтобы при ударе
они не слишком стучали по клавишам, Гулливер обтянул их толстые концы
мышиной кожей.
Когда все эти приготовления были закончены, король и королева пришли
послушать Гулливера.
Обливаясь потом, бедный музыкант бегал от одного конца клавикордов до
другого, ударяя изо всех сил по клавишам, которые были ему нужны. В кон-
це концов ему удалось довольно бегло сыграть веселую английскую песенку,
которую он помнил с детства.
Король и королева ушли очень довольные, а Гулливер долго не мог прий-
ти в себя - после такого музыкального упражнения у него болели и руки и
ноги.
Гулливер читал книгу, взятую из королевской библиотеки. Он не сидел
за столом и не стоял перед конторкой, как это делают другие люди во вре-
мя чтения, а спускался и поднимался по особой приставной лестнице, кото-
рая вела от верхней строчки к нижней.
Без этой лестницы, специально изготовленной для него, Гулливер не мог
бы читать огромные бробдингнежские книги.
Лестница была не очень высокая - всего двадцать пять ступенек, а каж-
дая ступенька по длине равнялась строчке книги.
Переходя от строчки к строчке, Гулливер спускался все ниже и ниже, а
последние слова на странице он дочитывал, уже стоя на полу. Переворачи-
вать страницы ему было нетрудно, так как бробдингнежская бумага славится
своей тонкостью. Она и в самом деле не толще обыкновенного картона.
Гулливер читал рассуждения одного местного писателя о том, как из-
мельчали за последнее время его соотечественники.
Писатель рассказывал о могучих великанах, некогда населявших его
страну, и горько жаловался на болезни и опасности, которые на каждом ша-
гу подстерегают слабых, низкорослых и хрупких бробдингнежцев.
Читая эти рассуждения, Гулливер вспомнил, что и у себя на родине он
читал немало книжек в таком же роде, и, улыбаясь, подумал:
"И большие и маленькие люди не прочь пожаловаться на свою слабость и
хрупкость. А говоря по правде, и те и другие не так уж беспомощны, как
им кажется". И, перевернув последнюю страницу, он спустился с лестницы.
В это время в комнату вошла Глюмдальклич.
- Нам надо собираться, Грильдриг, - сказала она. - Король и королева
едут на морское побережье и берут пас с собой.
На морское побережье! Сердце у Гулливера радостно забилось. Больше
двух лет он не видел моря, не слышал глухого рокота волн и веселого
свиста морского ветра. Но по ночам ему часто снился этот мерный знакомый
шум, и утром он просыпался печальный и встревоженный.
Он знал, что уехать из страны великанов можно только морем.
Гулливеру хорошо жилось при дворе бробдингнежского короля. Король и
королева любили его, Глюмдальклич ухаживала за ним, как самая заботливая
нянюшка, придворные улыбались ему и не прочь были с ним поболтать.
Но Гулливер так устал опасаться всего на свете - защищаться от мухи,
убегать от кошки, захлебываться в чашке воды! Он только и мечтал о том,
чтобы опять жить среди людей, самых обыкновенных людей, такого же роста,
как он.
Нелегко постоянно находиться в обществе, где все на тебя смотрят
сверху вниз.
Какое-то неясное предчувствие заставило Гулливера на этот раз особен-
но тщательно уложить свои вещи. Он захватил с собой в дорогу не только
платье, белье и свой путевой дневник, но даже коллекцию редкостей, соб-
ранных им в Бробдингнеге.
На следующее утро королевская семья со свитой и слугами отправилась в
путь.
Гулливер прекрасно чувствовал себя в своем дорожном ящике. Гамак, за-
менявший ему постель, был подвешен на шелковых веревках к четырем углам
потолка. Он плавно покачивался даже тогда, когда верховой, к поясу кото-
рого был пристегнут ящик Гулливера, ехал самой крупной и тряской рысью.
В крышке ящика, над самым гамаком, Гулливер попросил проделать ма-
ленькое окошечко, в ладонь шириной, которое он мог сам открывать и зак-
рывать, когда ему вздумается.
В жаркие часы он открывал и верхнее и боковые окошки и безмятежно
дремал в своем гамаке, овеваемый легким ветерком.
Но, должно быть, этот сон на сквозняке был не так уж полезен.
Когда король с королевой и со своей свитой прибыли в свой летний дво-
рец, который находился всего в восемнадцати милях от берега, подле горо-
да Фленфласника, Гулливер чувствовал себя совсем нехорошо. Он сильно
простудился и был очень утомлен.
А бедная Глюмдальклич, та совсем заболела дорогой. Ей пришлось лечь в
постель и принимать горькие лекарства.
Между тем Гулливеру хотелось как можно скорее побывать у моря. Он
просто не мог дождаться минуты, когда опять ступит на прибрежный песок.
Чтобы приблизить эту минуту, Гулливер стал просить свою милую нянюшку
отпустить его на берег одного.
- Соленый морской воздух вылечит меня лучше всякого лекарства, - пов-
торял он.
Но нянюшке почему-то не хотелось отпускать Гулливера. Она всячески
отговаривала его от этой прогулки и отпустила только после долгих просьб
и споров, скрепя сердце, со слезами на глазах.
Одному из королевских пажей она поручила снести Грильдрига на берег и
смотреть за ним в оба.
Мальчик нес ящик с Гулливером добрых полчаса. Все это время Гулливер
не отходил от окошка. Он чувствовал, что берег уже близко.
И вот наконец он увидел темные от прилива камни и полосу влажных пес-
ков со следами морской пены.
Он попросил мальчика поставить ящик на какойнибудь камень и, опустив-
шись на стул перед окошком, стал печально вглядываться в пустынную даль
океана.
Как хотелось ему увидеть там, на горизонте, треугольник паруса! Хоть
издали, хоть на мгновение...
Мальчик, насвистывая какую-то песенку, бросал в воду камешки величи-
ной с небольшую рыбачью хижину, и этот шум и плеск мешали Гулливеру ду-
мать. Он сказал пажу, что устал и хочет вздремнуть. Паж очень обрадовал-
ся. Прикрыв поплотнев окошко в крышке ящика, он пожелал Гулливеру добро-
го сна и бегом побежал к скалам - разыскивать в расселинах птичьи гнез-
да.
А Гулливер и в самом деле лег в свой гамак и закрыл глаза. Усталость
от долгой дороги и свежий морской воздух сделали свое дело. Он крепко
уснул.
И вдруг сильный толчок разбудил его. Он почувствовал, что кто-то дер-
нул за кольцо, ввинченное в крышку ящика. Ящик качнулся и стал стреми-
тельно подниматься вверх. Гулливер едва не вылетел из своего гамака, но
тут движение стало ровное, и он без труда соскочил на пол и подбежал к
окошку. Голова у него закружилась. Со всех трех сторон он видел только
облака и небо.
Что же случилось? Гулливер прислушался - и все понял. В шуме ветра он
ясно различил взмахи широких могучих крыльев.
Должно быть, какая-нибудь огромная птица высмотрела домик Гулливера
и, ухватив его за кольцо, несет неизвестно куда.
И зачем ей понадобился деревянный ящик?
Наверно, она хочет бросить его на скалы, как орлы бросают черепах,
чтобы расколоть их панцирь и достать из-под него нежное черепашье мясо.
Гулливер закрыл лицо руками. Кажется, еще никогда смерть не подходила
к нему так близко.
В эту минуту ящик его опять сильно качнулся. Еще, еще раз... Он услы-
шал орлиный клекот и такой шум, словно все морские ветры сшиблись у него
над головой. Нет сомнения, это другой орел напал на того, который похи-
тил Гулливера. Пират хочет отнять добычу у пирата.
Толчок следовал за толчком, удар - за ударом. Ящик раскачивался нап-
раво и налево, как вывеска под сильным ветром. А Гулливер перекатывался
с места на место и, закрыв глаза, ждал смерти.
И вдруг ящик как-то странно дрогнул и полетел вниз, вниз, вниз...
"Конец!" - подумал Гулливер.
Страшный всплеск оглушил Гулливера, и домик на минуту погрузился в
полную тьму.
Потом, чуть покачиваясь, он поднялся наверх, и дневной свет понемногу
пробился в комнату.
По стенам, змеясь, побежали светлые тени. Такие тени дрожат на стен-
ках каюты, когда иллюминаторы заливает водой.
Гулливер встал на ноги и осмотрелся. Да, он был в море. Домик, обитый
снизу железными пластинками, не потерял в воздухе равновесия и упал не
перевернувшись. Но он был такой тяжелый, что глубоко осел в воде. Волны
доходили по меньшей мере до половины окон. Что будет, если их могучие
удары разобьют стекла? Ведь они защищены всего только легкими железными
решетками.
Но нет, пока еще они выдерживают напор воды.
Гулливер внимательно осмотрел свое плавучее жилище.
К счастью, двери в домике были выдвижные, а не створчатые, на петлях.
Они не пропускали воды. Но все же вода мало-помалу просачивалась в ящик
сквозь какие-то еле заметные щелки в стенах.
Гулливер порылся у себя в комоде, разорвал на полосы простыню и, как
мог, законопатил щели. Потом вскочил на стул и открыл окошечко в потол-
ке.
Это было сделано вовремя: в ящике стало так душно, что Гулливер едва
не задохся.
Свежий воздух проник в домик, и Гулливер вздохнул с облегчением. Мыс-
ли его прояснились. Он сtл и задумался.
Ну вот, он наконец на свободе! Никогда уже ему не вернуться в Броб-
дингнег. Ах, бедная, милая Глюмдальклич! Что-то с нею будет? Королева
разгневается на нее, отошлет обратно в деревню... Нелегко ей придется. А
что будет с ним, слабым, маленьким человечком, одиноко плавающим по оке-
ану без мачт и без руля в неуклюжем деревянном ящике? Скорее всего, пер-
вая же большая волна перевернет и зальет игрушечный домик или разобьет
его о скалы.
А может быть, ветер будет гонять его по океану до тех пор, пока Гул-
ливер не умрет с голоду. Ох, только бы не это! Если уж умирать, так уми-
рать поскорее!
А минуты тянулись медленно-медленно. С тех пор как Гулливер попал в
море, прошло четыре часа. Но эти часы показались ему длиннее суток. Ни-
чего, кроме мерного плеска волн, ударявшихся о стены домика, Гулливер не
слышал.
И вдруг ему почудился какой-то странный звук: что-то словно царапнуло
по глухой стороне ящика, там, где были приделаны железные пряжки. После
этого ящик поплыл как будто скорее и в одном направлении.
Иногда его резко дергало или поворачивало, и тогда домик нырял глуб-
же, а волны взлетали выше, совсем захлестывая домик. Вода ливнем обруши-
валась на крышу, и тяжелые брызги попадали через окошечко в комнату Гул-
ливера.
"Неужели кто-то взял меня на буксир?" - подумал Гулливер.
Он влез на стол, который был привинчен посередине комнаты, под самым
окошком в потолке, и стал громко звать па помощь. Он кричал на всех язы-
ках, какие знал: по-английски, по-испански, по-голландски, по-итальянс-
ки, по-турецки, по-лилипутски, побробдингнежски, - но никто не отзывал-
ся.
Тогда он взял палку, привязал к ней большой платок и, просунув палку
в окошко, стал размахивать платком. Но и этот сигнал остался без ответа.
Однако же Гулливер ясно чувствовал, что его домик быстро подвигается
вперед.
И вдруг стенка с пряжками ударилась обо что-то твердое. Домик резко
качнуло раз, другой, и он остановился. Кольцо на крыше звякнуло. Потом
заскрипел канат, как будто его продевали в кольцо.
Гулливеру показалось, что домик стал понемногу подниматься из воды.
Да, так оно и есть! В комнате сделалось гораздо светлее.
Гулливер снова выставил палку и замахал платком.
Над головой у него застучало, и кто-то громко закричал по-английски:
- Эй вы там, в ящике! Отзовитесь! Вас слушают!
Гулливер, задыхаясь от волнения, отвечал, что он злополучный путе-
шественник, испытавший во время своих странствований жесточайшие невзго-
ды и опасности. Он счастлив, что встретил наконец своих соотечественни-
ков, и умоляет их спасти его.
- Будьте совершенно спокойны! - ответили ему сверху. - Ваш ящик при-
вязан к борту английского корабля, и сейчас наш плотник пропилит в его
крышке отверстие. Мы спустим вам трап, и вы сможете выбраться из вашей
плавучей тюрьмы.
- Не стоит даром тратить время, - ответил Гулливер. - Гораздо проще
просунуть в кольцо палец и поднять ящик на борт корабля.
Люди наверху засмеялись, шумно заговорили, но никто ничего не ответил
Гулливеру. Потом он услышал тонкий свист пилы, и через несколько минут в
потолке его комнаты засветилась большая четырехугольная дыра.
Гулливеру спустили трап. Он поднялся сначала на крышу своего домика,
а потом - на корабль.
Матросы окружили Гулливера и наперебой стали спрашивать его, кто он,
откуда, давно ли плавает по морю в своем плавучем доме и за что его туда
посадили. Но Гулливер только растерянно смотрел на них.
"Что за крошечные человечки! - думал он. - Неужели я опять попал к
лилипутам?"
Капитан судна, мистер Томас Вилькокс, заметил, что Гулливер едва сто-
ит на ногах от усталости, потрясения и растерянности. Он отвел его в
свою каюту, уложил в постель и посоветовал как следует отдохнуть.
Гулливер и сам чувствовал, что это ему необходимо. Но, прежде чем ус-
нуть, он успел сказать капитану, что у него в ящике осталось много прек-
расных вещей - шелковый гамак, стол, стулья, комод, ковры, занавески и
много замечательных безделушек.
- Если вы прикажете принести мой домик в эту каюту, я с удовольствием
покажу вам свою коллекцию редкостей, - сказал он.
Капитан с удивлением и жалостью посмотрел на него и молча вышел из
каюты. Он подумал, что гость его сошел с ума от пережитых бедствий, а
Гулливер просто не успел еще привыкнуть к мысли, что вокруг него такие
же люди, как он, и что никто уже не может поднять его домик одним
пальцем.
Однако же, когда он проснулся, все его вещи уже были на борту кораб-
ля. Капитан послал матросов вытащить их из ящика, и матросы самым добро-
совестным образом исполнили это приказание.
К сожалению, Гулливер позабыл сказать капитану, что стол, стулья и
комод в его комнате привинчены к полу. Матросы этого, конечно, не знали
и сильно попортили мебель, отрывая ее от пола.
Мало того: во время работы они повредили и самый домик. В стенах и в
полу образовались отверстия, и вода ручьями стала просачиваться в комна-
ту.
Матросы едва успели содрать с ящика несколько досок, которые могли
пригодиться на корабле, - и он пошел ко дну. Гулливер был рад, что не
видел этого. Грустно видеть, как идет ко дну дом, в котором ты прожил
много дней и ночей, хотя бы и невеселых.
Эти несколько часов в каюте капитана Гулливер проспал крепко, но бес-
покойно: ему снились то огромные осы из страны великанов, то плачущая
Глюмдальклич, то орлы, которые дерутся у него над головой. Но все-таки
сон освежил его, и он охотно согласился поужинать вместе с капитаном.
Капитан был гостеприимным хозяином. Он радушно угощал Гулливера, и
Гулливер ел с удовольствием, но при этом его очень смешили крошечные та-
релочки, блюда, графины и стаканы, стоявшие на столе. Он часто брал их в
руки и рассматривал, покачивая головой и улыбаясь.
Капитан заметил это. Участливо поглядев на Гулливера, он спросил его,
вполне ли он здоров и не поврежден ли его рассудок усталостью и нес-
частьями.
- Нет, - сказал Гулливер, - я вполне здоров. Но я давно уже не видел
таких маленьких людей и таких маленьких вещей.
И он подробно рассказал капитану о том, как он жил в стране велика-
нов. Сначала капитан слушал этот рассказ с недоверием, но чем дальше
рассказывал Гулливер, тем внимательнее становился капитан. С каждой ми-
нутой он все больше убеждался в том, что Гулливер серьезный, правдивый и
скромный человек, вовсе не склонный выдумывать и преувеличивать.
В заключение Гулливер достал из кармана ключ и открыл свой комод. Он
показал капитану два гребня: у одного была деревянная спинка, у другого
роговая. Роговую спинку Гулливер сделал из обрезка ногтя его бробдинг-
нежского величества.
- А из чего сделаны зубья? - спросил капитан.
- Из волос королевской бороды!
Капитан только развел руками.
Затем Гулливер достал несколько иголок и булавок - в пол-аршина, в
аршин и больше. Он размотал перед удивленным капитаном четыре волоса ко-
ролевы и подал ему обеими руками золотое кольцо, полученное от нее в по-
дарок. Это кольцо королева носила на мизинце, а Гулливер - на шее, как
ожерелье.
Но более всего поразил капитана зуб. Этот зуб по ошибке был вырван у
одного из королевских пажей. Зуб оказался совершенно здоровым, и Гулли-
вер вычистил его и спрятал к себе в комод. Заметив, что капитан не может
отвести глаз от великанского зуба, Гулливер попросил его принять эту
безделушку в подарок.
Растроганный капитан освободил в своем шкафу одну полку и бережно по-
ложил на нее странный предмет, по виду похожий на зуб, а по величине -
на увесистый булыжник.
Он взял с Гулливера слово, что, возвратившись на родину, тот непре-
менно напишет книгу о своих путешествиях...
Гулливер был честным человеком и сдержал слово.
Так появилась на свет книга о стране лилипутов и о стране великанов.
3 июня 1706 года корабль, который принял на свой борт Гулливера, по-
дошел к берегам Англии.
Несколько месяцев он был в пути и три-четыре раза заходил в порты,
чтобы запастись провизией и свежей водой, но Гулливер, утомленный прик-
лючениями, ни разу не покинул своей каюты.
И вот путешествие его окончилось. Он дружески распростился с капита-
ном, который снабдил его на дорогу деньгами, и, наняв лошадь, отправился
домой.
Все, что он видел на знакомых с детства дорогах, удивляло его. Де-
ревья казались ему мелким кустарником, дома и башни - карточными домика-
ми, а люди - лилипутами.
Он боялся раздавить прохожих и громко кричал им, чтобы они посторони-
лись.
На это ему отвечали бранью и насмешками. А какой-то сердитый фермер
чуть не поколотил его палкой.
Наконец дороги и улицы остались позади.
Гулливер подъехал к воротам своего дома. Старый слуга открыл ему две-
ри, и Гулливер, нагнувшись, переступил через порог: он боялся стукнуться
головой о притолоку, которая показалась ему на этот раз очень низкой.
Жена и дочь выбежали ему навстречу, но он не сразу увидел их, потому
что, по привычке, смотрел вверх.
Все родные, друзья и соседи казались ему маленькими, беспомощными и
хрупкими, как мотыльки.
- Должно быть, вам очень плохо жилось без меня, - говорил он с жа-
лостью. - Вы так похудели и уменьшились в росте, что вас и не разгля-
дишь!
А друзья, родные и соседи, в свою очередь, жалели Гулливера и счита-
ли, что бедняга сошел с ума...
Так прошла педеля, другая, третья...
Гулливер понемногу стал снова привыкать к своему дому, к родному го-
роду и знакомым вещам. С каждым днем он все меньше удивлялся, видя вок-
руг себя простых, обыкновенных людей обыкновенного роста.
В конце концов он опять научился смотреть на них, как на равных, а не
снизу вверх и не сверху вниз.
Смотреть на людей таким образом гораздо удобнее и приятнее, потому
что при этом не приходится задирать голову и не надо сгибаться в три по-
гибели.
[ 1 ]
[ 2 ]
[ 3 ]
[ 4 ]
[ 5 ]
[ 6 ]
/ Полные произведения / Свифт Д. / Приключения Гулливера
|
Смотрите также по
произведению "Приключения Гулливера":
|
Регистрация
Дизайн сайта — aminis
