Есть что добавить?
Присылай нам свои работы, получай litr`ы и обменивай их на майки, тетради и ручки от Litra.ru! |
|
 / Полные произведения / Кассиль Л.А. / Будьте готовы, Ваше высочество!
Будьте готовы, Ваше высочество! [3/7]
- А ну, Гелька, кончай, кончай живо! Вдруг откуда-то появилась Тонида:
- Эй ты, Граф Нулин, не больно-то дразнись! Там твои родители приехали на собственной персональной. Так и сказали вахтеру дяде Косте у ворот: "Позовите нашего сыночка, скажите ему, что мы приехали вольным порядком и обосновались тут на денек дикарями". Так что ты-то и есть самый настоящий этот дикарь, природный дикарь.
- А ты, подумаешь, хи!.. Принцесса, - не сдавался Пафнулин.
Тонида двинулась угрожающе на него:
- Уж не знаю, кто я, только вот не виновата, что твои папочка с мамочкой сами себя дикарями объявляют. Гелька решил бить по самому больному:
- Вот именно, что ты - не знаю кто. Слышали? Ловко! Сама сказала. За мной дикарями не дикарями, а приехали, а за тобой никто не пригонит. Потому что ты безродная, - подкидыш!.. Именно - "не знаю кто". Ты же ничья...
И вдруг Тонида, всегда готовая отбрить любого обидчика, вспыхнула вся, беспомощно посмотрела на ребят... Одной рукой она схватилась за плечо, словно ее больно ушибли и зажала в сгибе локтя закушенные губы.
Тараска посмотрел сперва на нее, потом на Гельку. - Ты чего говоришь?! Это ты всегда сам ничей - ни вашим ни нашим... поддавашка!
- Не хочу я с тобой связываться, рахитик, - надменно рек Гелька, с опаской поглядывая на окружавших их ребят и побежал к воротам парка, за которыми его ждали приехавшие родители.
Ребята, потоптавшись возле Тониды, которая продолжала стоять, уткнув лицо в сгиб руки, медленно побрели к морю. И только принц Дэлихьяр остался. Он тихонько подошел к Тониде, покашлял. Снова отошел. И опять приблился.
- У-это, - почти шепотом начал он, - ты не надо... У-это, я тоже, как ты, тоже нет папа-мама. Тоже ничей, как он сказал. Маму, у-это, плохие убили. Она была против очень мерихьянго, они ей давали пить, у-это, яд... отравляли. Я слышал потом, люди тихо сказали, у-это... тихо сказали, а я все слышал...
Тоня медленно отняла от лица словно затекшую руку, подняла голову. Она стояла, отвернувшись от Дэлихьяра, чуть скосив назад через плечо взгляд.
- А я его правда положил, сборол, - опять заговорил принц. - Честная правда, клянусь солнцем и луной! Я его сильно так - и поклал. Мне Юра покажет еще прием, я буду сильный самый... Хочешь, я его бац-бац, если он тебе плохо скажет?
Тонида медленно обернулась и долго смотрела на принца. Длинные брови ее перестали тесниться. И лицо как будто стало доверчиво приоткрываться. Она все смотрела на принца.
Вот он как родился, так уже был тем и знаменит. А она долго даже не знала, где родилась, у кого. А в общем-то, они оба оказались чем-то схожими. Как ни странно, а этот смуглый, грустноглазый мальчишка далекой заморской страны, родившийся во дворце, но тоже почти не знавший, что такое слово и ласка матери, был сейчас чем-то блок и странно родствен ей.
- Ты на меня не серчай, что я тебя вчера так, - сказала она глуховато. - Хочешь, можешь ударить меня. - Она подняла голову и подставила щеку. - Только, уж конечно, не потому, что ты принц... - Длинные ее брови, и без того сходившиеся на переносице, теперь сомкнулись совсем над плотно закрытыми глазами.
- Нет, нет, я, у-это, так не хочу! - пробормотал принц, тряся головой. - Так у нас слуга говорит, когда его по щеке... Я так не хоту.
- Ну и ладно. - Она вдруг глянула на него весело и по-свойски. - Пойдем тогда камешки собирать, может, сердолик найдем или Куриного бога. Пошли, а?
И они побежали к морю.
А между тем мамаша Гелика уже бушевала в кабинете начальника лагеря, нервно открывая и захлопывая пасть своей огромной цветастой сумки.
- Вы не находите, что это выглядит по меньшей мере странно? Мой мальчик, сын советского работника, занимающего видное место, живет в матерчатой палатке, где все продувается сквозняком и куда может заползти любая сороконожка вплоть до скорпиона, а какой-то принц, иностранец, разумеется капиталистического происхождения, размещен на даче со всеми удобствами! Действительно, как говорится, в царских условиях.
Начальник пытался урезонить ее:
- Должен вам сказать... Простите, не знаю вашего имени-отчества... Ольга Федоровна? Так вот, Ольга Федоровна, мы стараемся для всех ребят создать, как вы выражаетесь, царские условия. Но здоровые мальчишки предпочитают жить по-лагерному, по-походному, у моря, чтобы оно у них под самой подушкой шумело, чтобы волны в полог стучали. Ну, а в дачах мы размещаем менее закаленных, более слабых. Впрочем, как желаете... Можно и вашего сынка устроить. Вы не обижайтесь, но должен вам сказать, что сынок ваш в тысячу раз больше принц, чем этот самый Дэлихьяр Джунгахоры.
- Да, - невозмутимо отвечала мамаша Гелика, угрожающе щелкая сумкой, - мы не скрываем, что стремимся дать нашему сыну воспитание на высшем уровне...
Гелика Пафнулина, хотя он уже был и сам этому не рад, перевели береговой палатки, в которой обитали Слава Несметнов, Тараска Бобунов и другие ребята, на дачу, предназначенную, как выражались мальчишки, для "слабачков".
Узнав об этом, принц на другой же день стал требовать от Юры, а потом и от директора, чтобы его непременно перевели на освободившееся место, в палатку номер четыре, к Тараске и Несметнову.
Посоветовавшись с вожатым, начальник в конце концов согласился.
- Ладно, пусть живет с товарищами. Он парень, видно, подходящий. Они его там закалят как надо. Только ты, Юра, все-таки предварительно потолкуй с ними. И, конечно, с врачом вопрос согласуй.
Получив согласие врача, вожатый Юра явился в палатку номер четыре, перед тем как туда перевели принца:
- Вы все-таки с ним потактичней. Он приучен к определенным манерам. Придворные церемонии соблюдать, конечно, никто вас не заставляет, ну, а, так сказать, считаться кое с чем все-таки не мешает. Понятно?
- Все понятно! - хором отвечали ребята.
Никакой церемонии перехода в палатку не проводили. Только Тараска, посоветовавшись с Юрой-вожатым, попросил девочек вышить флаг Джунгахоры. Долго упрашивать не пришлось. Тоня охотно вышила флаг и герб страны Джунгахоры. И у входа в палатку номер четыре повесили пионерский вымпел, а рядом с ним джунгахорский флаг.
Так принц Дэлихьяр стал жить на берегу в палатке номер четыре. Не буду скрывать, что флаг-то флагом, а в первую же ночь принцу все-таки была устроена некоторая проверка. Ему подложили в постель дохлую лягушку. И когда принц стал разбирать кровать на ночь, все в палатке замерли, ожидая, что сейчас проойдет, как будет себя вести принц в этих каверзных условиях и что полагается сделать в таком случае по дворцовому этикету.
Дэлихьяр, напевая свою любимую песенку, которую он запомнил со слов бабушки, "Гайда тройка, снег пуджистый", сноровисто, желая показать ребятам свое умение, готовил себе койку. И вдруг замолк.
Все остановилось в палатке номер четыре.
- О! - воскликнул Дэли - Бедный, у-это, уже не живой... У нас в Джунгахоре мы их кушать, соус банан. Нет, у-это, не такой породы. - Он взял двумя пальцами за лапку лягушку, внимательно осмотрел ее, покачал головой, подошел к выходу палатки, откинул полог и выбросил лягушку вон.
Едва не опрокинув Дэлихьяра, палатки пулей вылетел Славка Несметнов. Его тошнило...
Через два-три дня вожатый Юра спросил Тараску:
- Как у вас там принц, освоился? Не очень вы его?
- О, полный порядок, - затараторил Тараска, - в обстановке полного взаимопонимания, мир и дружба, фройндшафт, бхай-бхай!
Не прошло еще и пяти дней, как принц стал одним самых заядлых охотников за морскими камешками. С пренебрежением откидывая зеленые полосатые камешки-лягушки, он отбирал сердолики и халцедончики. Он научился великолепно ноздрить камешки, натирая их до нужного блеска о крылья собственного носа.
И на груди у принца рядом с королевским амулетом с золотым ображением солнца, перламутровым слоном и жемчужной луной болтался вскоре на ниточке так называемый "Куриный бог", то есть камешек с дыркой, которую выточило в нем море.
Найденного им второго Куриного бога он преподнес Тониде, и она великодушно приняла подарок.
А потом все словно и забыли, что он принц и наследник королевского престола.
Только и слышалось:
- Дэлька, наноздри мне вот этот сердолик. У меня нос обсох, лупится.
- Дэлька, пошли на отмель крабов ловить, а? Сходили?
- Дэлька, ты когда брови упражнял, сперва пальцем их поддерживал?
И голос принца, высокий, мелодичный, какого-то особого оттенка, хорошо выделялся вечером, когда он вместе с приятелями по палатке номер четыре пел под балконом дачи "слабачков"!
У Пафнулина у папы, У Пафнулиной у мамы Жил сынок чин чинарем. Он любимчик был мамулин, Он любимчик был папулин, Ну, а вырос дикарем. Глава VIII. С ЧЕРНОГО ХОДА.
Ребята вообще умеют быстро сближаться. А в пионерском лагере дружба схватывается мигом, как гипс. Смотришь, вчера еще не знали, как зовут друг друга, а сегодня уже старые товарищи. Может быть, конечно, лагерная дружба не так прочна, как школьная, та, что крепнет год от года, класс от класса. Как вестно, гипс на то и гипс - быстро схватывается и легко раскалывается. Но, во всяком случае, медлить с летней дружбой не приходится. Сроки лагерных путевок короткие. Глядишь - пора уже и расставаться. И Тонида сама на себя дивилась. Как это она, всегда такая трудная и колючая, тяжелая и неходкая в знакомстве с людьми, так быстро и запросто подружилась с принцем. Конечно, это была дружба, самая настоящая дружба, ничего больше, как бы девчонки ни подкашливали хитро и ни строили гримаски за ее спиной, когда у девчачьей дачи появлялся Дэли
- Иди, принцесса, твой пришел, - хихикали девчонки и едва успевали увернуться от крепких тумаков Тониды.
- Подите-ка вы подале... Городите опять не знай чего. Впрочем, она стала уже не такой размашистой, какой была вначале. И вообще как-то менилась Тонида-Торпеда. Один раз она даже попросила подружек причесать ее по-модному, с начесом.
- Ну наконец-то, очухалась, - говорила Зюзя Махлакова, искусно взбивая расческой что-то вроде кокона на Тонидиной макушке, где до сих пор властвовала лишь суровая круглая гребенка.
А когда причесали девочки Тониду и надела она к вечеру Зюзину нейлоновую кофточку, приколов к ней Куриного бога, подаренного принцем, просто не узнать ее было.
- Ой, Тонька, - восхищалась Зюзя, - до чего же ты сегодня интересная, спасу нет! Девочки, вы только поглядите!.. Честное слово, как бы в Джунгахоре землетрясения не было.
- Подите-ка вы от меня подале, - гудела польщенная Тонида и рдела, и правда хорошела, поглядывая в зеркало, которое держала перед ней Зюзя, и пригашая длинными ресницами застенчивую лукавинку в просторных глазах своих.
И они вместе с принцем, которого все в лагере звали теперь уже просто Дэликом или Дэлькой, собирали на берегу камешки и тщательно ноздрили их, натирая для блеска о собственные носы. Принц, у которого на перстне горел большой бриллиант, а дома были золотые пояса и пряжки, усыпанные драгоценными камнями, восторженно кидался в набегавшую прозрачную, с прозеленью волну, завидев в ней маленький сердолик, не больше ноготка...
Медленно брели они вдвоем у самой воды, отпрыгивая со смехом в сторону, когда ветер сдирал с гряды прибоя клочья пены, развеивая их в брызги, и волна плюхалась под самые ноги. И чем шумнее разгуливалось море, тем откровеннее говорили они друг с другом, потому что море заглушало слова и можно было лишь догадаться о сказанном.
- Угадай, про что я тебе сказала? - кричала Тонида сквозь грохот прибоя.
- У-это, повтори еще...
- Хорошо! - лукаво обещала она, но, нарочно выждав, когда новая волна, вильнув пенным хребтом, с грохотом бухала о берег, повторяла что-то неслышное Дэлихьяру, дали глядя на него.
А он тряс головой и опять просил:
- Повтори, у-это, ты что говорила?
- Не буду я сто раз повторять, - доносилось до него сквозь грохотание прибоя.
Тонида научила принца чудесной песне, сложенной кем-то в дальних походах. И, стараясь перекричать море, они во все горло пели вдвоем на берегу:
Я не знаю, где встретиться Нам придется с тобой...
Глобус крутится, вертится, Словно шар голубой...
И мелькают города и страны, Параллели и меридианы.
Только той еще дороги нету, По которой нам бродить по свету
- Тебя когда-нибудь дразнили? - спросила как-то Тонида.
- А, у-это, как? - насторожился принц.
- Ну, как-нибудь прозывали?.. Вот меня Торпедой дразнят...
- О-о! У-это, сколько много раз, - обрадовался Дэли - Вот так... Сын солнца и луны. Жемчужина короны. Еще, у-это, юный слон мудрости.
- Ох, чудик ты, Дэлька, - засмеялась ласково Тоня. - Так это же разве дразнят? Это величают.
- А я, у-это, не люблю, когда увеличают.
Все давно уже привыкли к нему. Он научился нырять и даже получил разрешение от Юры-вожатого плавать по нескольку минут с ластами и аквалангом. Вместе со всеми мальчишками упрямо отшагивал в строю дальние дороги на экскурсиях, участвовал в Дне космоса и в Дне моря. Старательно салютовал на лагерной линейке. Пионеры придумали в его честь специальное приветствие и при встрече с принцем, салютуя ему, кричали:
- Луна и солнце!
На что он, растопырив пятерню, поднятую над головой, отвечал, сияя:
- Серп и молот!
И все были очень довольны собой и друг другом.
По вечерам, когда оставались считанные минуты до сна, а, прнаться, иногда и после положенного срока шли в палатке номер четыре интереснейшие разговоры. Тараска и Ярослав наперебой рассказывали Дэлику о Буденном, о полярниках и об атомоходе "Ленин", о Павлике Морозове, Володе Дубинине, молодогвардейцах и космонавтах. А принц говорил им о бойскаутах органации "Королевские тигры", почетным шефом которой он считался, и о Тарзане, про которого он читал в книжках больше, чем было в кино. И уже не просил он в полночь, как прежде, будя всех, закрывать полог палатки, чтобы не влетели шарахунги - злые полночные духи. "Я, у-это, теперь знаю. Коммунисты у вас убили всех духов. Я больше не стал бояться".
Ну и путаница же была в голове у этого славного принца! Дэлихьяр, например, верил, что если длинную лиану перетащить через три реки, то она превращается в змею. Он верил также, что во вредных людях зреет змеиный яд, и подозревал, что к таким надо отнести и Гелика Пафнулина, который теперь старался обходить палатку номер четыре подальше. А однажды, когда возвращались похода в горы и уже спускались к шоссе, которое проходило мимо лагеря, вдали послышались громкие сигналы. Из-за поворота вылетели три мотоциклиста в белых и гладких, как облупленное крутое яйцо, шлемах. Они мчались, оглушительно сигналя, отмахивая белыми перчатками влево и вправо. И все машины, и встречные и попутные, сразу же послушно отворачивали к обочинам, очищая путь посредине шоссе. А за мотоциклами неслась маленькая открытая машина, над которой билось во встречном ветре пурпурное знамя с развевающимися золотыми кистями. И чуть позади следовали один за другим голубые и алые автобусы с флагами на кузовах.
- Стоп! Пропустим, - скомандовал Юра.
Принц настороженно всматривался в торжественный кортеж, приближавшийся в окружении почетного эскорта мотоциклистов.
- У-это, кто едет? - ревниво поинтересовался он. - Откуда король тоже приехал, да?
- Король не король, а принцы и принцессы наши едут, - начали было потешаться ребята, но вожатый Юра остановил их.
- Кончай придуриваться, ребята, хватит. Это, Дэлик, - сказал он принцу, - новая смена к нашим соседям, в лагерь "Чайка", едет. У них заезд получился позднее. Лагерь новый, недавно сдали.
- А нас еще и не так везли, - похвастался Тараска. - Нас с духовой музыкой. Впереди на отдельном грузовике наяривали марш всю дорогу. Все движение встало на шоссе. Пионерам у нас всегда "зеленую улицу" дают. Дуй, гони!..
И проносились мимо пионеров, мимо оторопевшего принца нарядные автобусы. Из окон высовывались ребята, махали руками, что-то кричали, пели. Каждый автобус словно обдавал стоявших своей песней.
Фр-р-р-р-р!!! - проносились с облачком жаркого воздуха машины.
Фр-р-р-р-ррр!.. "Здравствуй, милая картошка, тошка, тошка... Нко бьем тебе челом..." Фр-рр-рррр!.. "Давай, космонавт, потихонечку трогай и песню в пути не забудь..." Фр-р-р-р!.. "Взвейтесь кострами, синие ночи! Мы пионеры - дети рабочих..." Фр-р-р-ррр!.. "Ай-яй-яй, тебя люблю я!.. Ай-яй-яй, ты все молчишь..." Фр-р-р-р!.. "С якоря сниматься, по местам стоять! Эй, на румбе, румбе, румбе, так держать!.." А оглушенный принц только головой вертел, встречая и провожая накатывавшие и проносившиеся мимо песни.
Долго еще потом ходили по лагерю рассказы о том, как принц принял проезжавших пионеров за королей... Но особую славу в лагере "Спартак" принц Дэлихьяр Сурамбук приобрел после двух встреч. x x x
Гуляли раз пионеры по одной дальних аллей лагерного парка. Шли и пели все хором песню про зеленого кузнечика о "коленками назад", а сами откалывали на ходу замысловатые коленца какой-то ими придуманной смешной пляски. И там, где кипарисовую аллею пересекает тропа, ведущая к розарию, повстречался им незнакомый человек. Он был в вышитой украинской сорочке и соломенной шляпе. Широкие, как чехлы на креслах, холщовые штаны почти закрывали сандалии.
- Добрый день! - обратился он к ребятам, старательно улыбаясь. - Что это вы исполняете? Западные танцы?
- Что вы, - сказал Тараска, - это не западные, это восточные. Пляска тигров.
- Ишь ты! - сказал человек в широких штанах. - Ну, как живем, пионеры? Гуляем, загораем? Питание как? Всем довольны?
Ребята загудели в ответ дружно, но неразборчиво, что всем довольны, все хорошо.
- Так... Будем знакомы. Я от комиссии областного центра. Интересуется руководство вашей жнью. Давайте присядем вот тут на скамеечку, потолкуем. Ну, вот ты, напр - Он ткнул пальцем по направлению к Тониде, которая тотчас же мрачно скрылась за спиной Несметнова. - Что прячешься? Не тушуйся, нам интересно именно ваше личное впечатление. Как говорится, устами малолетних... - Он вынул толстую тетрадку
портфеля, который зажимал так высоко под мышкой, что даже скособочился несколько. - Ну, не хоронись там, девочка, давай начнем с тебя. Родители чем занимаются?
Тонида молчала.
- Какая-то ты, я вижу, необщительная, в себя замкнулась, нехорошо так в коллективе. Ну, а ты? - Он ткнул пальцем в принца, и ребята затихли, предвкушая удовольствие. - Ну, присаживайся здесь, так вот, рядышком. Дыши себе свободно, а я кое-что запишу. Стало быть, приступим. с тобой заполним вопросы по порядку. Первый вопросик - имя, фамилия и всякое такое.
- Дэлихьяр Сурамбук.
- Нерусский будешь, значит? Это не суть. Повтори только для ясности...
Принц повторил, а ребята так и дулись от разбиравшего их смеха.
- Дэли.. Интересно! Родители-то кто? Ребята, разом посерьезнев, наперебой принялись подсказывать шепотом:
- У него отец с матерью умерли.
- Ясно, - сказал рев - Сирота, следовательно. Сочувствую. Прискорбно. Значит, этот пунктик заполнили. А на чьем иждивении?.. Ну, у кого живешь, кто содержит?
- Он у брата старшего живет, - объяснил за принца, лукаво озирая всех, Тараска.
- А вы не подсказывайте. Ты сам отвечай, по-русски ведь разбираешься? Вот. Он сам и без вас ответит. Кем, я говорю, брат-то работает? Где?
- У-это... Он работает во дворце, - отвечал Дэлик.
- Во Дворце культуры?
- Нет, у-это, в нашем. В Джайгаданг.
- Не совсем себе уясняю. - Ревор почесал переносицу карандашом. - Это что, местности название такое? Сперва давай уточним, кем брат работает.
- Он король.
- В каком, так сказать, отношении? И вообще давай серьезно отнесемся.
Ребята уже чуть не помирали со смеху.
А Тараска вдруг подскочил к принцу, поднял с земли большой лист вроде лопуха:
- Ваше высочество, разрешите обмахнуть?
Ревор поглядел на всех поверх очков, потом совсем снял их, снова надел на нос, приподнял соломенную шляпу над макушкой, помахал на себя, как веером:
- Да, действительно жарковато сегодня. Парит что-то. Так, я виняюсь... Может быть, все-таки уточним?
Тут уже, не выдержав, ребята расхохотались и наперебой стали объяснять ревору, что перед ним настоящий наследный принц, брат короля Джунгахоры и обитатель палатки номер четыре.
У ревора съехал с толстых колен портфель, он поднял его, запихал туда тетрадь и, смущенно хлопая глазами, обратился к принцу:
- Слушай, виняюсь, твое высочество... Ты меня, в общем, если что я нарушил... Не был поставлен в вестность. Тараска что-то все время показывал под ноги ревору.
- На чем стоите?! - прошипел он наконец, показывая глазами на принца. - Сойдите скорей!..
Ревор испуганно поглядел себе под ноги и даже приподнял одну сандалию.
- Нельзя на его тени стоять, - заверещал Тараска, - у них закон не позволяет. - И Тараска сделал страшные глаза.
Ревор, поспешно пятясь, отшагнул в сторону и наткнулся на подошедшего начальника лагеря.
- Что же вы меня, товарищ Кравчуков, не проинформировали, что у вас в контингенте, так сказать, представитель зарубежной державы?
- Вы же меня не информировали о своем предстоящем прибытии, - отрезал Михаил Борисович, - с черного хода решили, с задней калитки. Ну, а я, прнаться, полагал, что если прибудете, так с парадного крыльца. Извините.
- Да вот, товарищ Кравчуков, хотелось подемократичнее, так-сказать, с нов, тем более сигнальчик был о неблагополучии. Заезжали тут родители, сигналировали в область...
- Ладно, потом разберемся, когда пройдем ко мне, - оборвал его начальник.
В лагере запел голосисто и раскатисто горн, зовя на обед.
"Бери ложку, бери хлеб..." - подхватили привычно ребята.
- Вы бы вот больше эти сигналы слушали, - сказал Михаил Борисович и повернулся к притихшим ребятам: - Ну что же, вы тут уже побеседовали, успели?
- Бодяга это, лабуда, - сказал вдруг принц. Бедный начальник даже приостановился, хотя совсем уже было собрался уходить вместе с ревором.
- Это ты по-каковски? - спросил он.
- По-русски, как, у-это, все.
- Хороши! - Начальник оглядел потупившихся ребят, укорненно покачал головой. - Вы что же это русский язык позорите? Этому надо гостя учить? Да еще короля, возможно, в будущем. Доверяй вам, а вы... Глава IX. СЕРДЦЕ ПЯТОГО.
Вторая встреча была совсем иной, и запомнилась она спартаковцам надолго.
Дело шло к вечеру. Огромный огненно-оранжевый, чуть-чуть сплющенный шар солнца вот-вот должен был кануть за горонт. Пионеры поднялись, чтобы проводить солнце на высокую прибрежную скалу, где стоял позеленевший от времени и щербатый бюст доктора Павла Зиновьевича Савельева. Это он, старый большевик, один героев гражданской войны, когда-то основал здесь, на Черноморском берегу, лагерь "Спартак". Тяжело больной, доживал он в лагере свои последние дни. Его приводили к вечеру на эту скалу, он сидел тут, смотрел на море и на закат и слушал песни, которые пели для него пионеры. На скале его и похоронили. И стоял здесь старый памятник доктору. Ребята часто поднимались сюда, чтобы полюбоваться красой морского заката, долго потом стоявшей в глазах. А закат и правда выдался очень хорош в тот день. Небо и море были сине-фиолетовыми, а над самой кромкой, отделяющей морскую даль от распахнувшихся во все стороны небесных просторов, накалялась широкая алая полоса, и в центре ее плавилось тяжелое багрово-золотое солнце. - Ребят-ты, смотри! - зашептал, придыхая, принц.-
- У-это, совсем как у нас Джунгахоры флаг.
Услышав это, высокий и очень худой человек в темных очках, седой, смуглый, весь в белом, быстро обернулся. Он стоял поодаль с небольшой группой пожилых курортников, поднявшихся сюда, должно быть, санатория, что находился неподалеку от "Спартака". Это, верно, их автобус дожидался вну, у подножия скалы.
Высокий человек снял темные очки, худой красивой рукой плавно отвел их от смуглого лица, и Тониде показалось, что движением этим он разом впустил в глаза свои и всю широту далекого неба, и синь моря, и пламя горевшего заката - так много синевы и огня ринулось в упор на пионеров, когда незнакомец глянул на них.
- Джунгахори?.. Фари йо джор? - быстро спросил он у принца.
Тот, неожиданно услышав родную речь, доверчиво заулыбался сперва, но тут же сдержал себя и коротко с важностью назвался.
Высокий незнакомец медленно подошел вплотную к Дэлихьяру, чуть склонившись, поглядел ему прямо в глаза, - Принц Дэлихьяр? - Он коротко кивнул головой и добавил: - Ну, давай познакомимся. Я - Тон Тонгаор Байранг.
Принц попятился, насупившись. Во дворце Джайгаданге не полагалось даже проносить это имя... А пионеры сразу стихли и обступили говоривших. Ну конечно, ребятам, как и всем у нас, давно уже было вестно имя неустрашимого джунгахорского поэта-революционера коммуниста Тонгаора. Тараска так и вперился в него, стараясь бесшумно пробраться поближе. Вот он какой, Тонгаор Байранг! Без малого десять лет просидел поэт в одиночке в темени страшной гибельной ямы, куда его бросил тиран Шардайях, прежний король Джунгахоры. Всю жнь свою боролся Тонгаор против захватчиков - мерихьянго. Стихи и песни Тонгаора, заживо погребенные в смрадной яме, где должен был погибнуть поэт, пробивались сквозь толщу тюремной охраны, гремели по всему свету. "Слышите?! Мой тайный код!.. Я перестукиваюсь со всем миром, со всеми, кому дороги свобода и правда, стуком наших разгневанных сердец!" - говорилось в одной песен Тонгаора. И отзывной стук сердец миллионов людей стал в конце концов слышным по всей планете грозным грохотом и заставил правительство Шардайяха влечь отважного поэта-революционера тюремной ямы и выслать его за пределы страны. Но годы, проведенные в подземелье, отнимавшие у поэта свет и свободу, отняли у него и здоровье. Теперь он лечился в одном черноморских санаториев бл лагеря "Спартак".
- Мне, наверное, говорить с тобой не полагается, - сказал Тонгаор принцу. - Вернее, тебе, думаю, со мной говорить не велено. А? Я ведь коммунист. Всегда был и буду против вас, королей, скрывать не стану. Но тебе, мальчик, вернее, твоему имени я кое-чем обязан.
Тонгаор пригнулся, чтобы заглянуть принцу в лицо. Но тот отшатнулся и прошипел еле слышно:
- Шарахунга ро табанг!..
- Ух ты!.. Как проклинать меня ты выучился. - Тонгаор вдруг с ласковой хитринкой поглядел на принца и по-озорному закрутил седой головой. - А вот то, что все ребята у нас в Джунгахоре знают, тебе, должно быть, невестно. А, принц? Ну-ка! - И неожиданно звучным, легким голосом он пропел: - "Банго, банго, бангандай!.." Как дальше?
Принц встрепенулся было, но, спохватившись, хмуро глянул на Тонгаора сну и нехотя, вполголоса пробурчал:
- Ну, у-это... "Бунджи, рунджи, джай-ярдай!" Тонгаор одобрительно кивнул.
- Молодец! У тебя и слон ведь по этой песенке назван - Бунджи. А вот скажи, кто песенку эту придумал? Не знаешь?.. Эх ты, моя эта песенка, мальчик. Я ее для всех джунгахорских ребят сочинил. Вот видишь, она и к тебе во дворец пробралась безымянной, песенка моя. Песню, мальчик, в тюрьму не спрячешь, на замок не запрешь. Ну-ка, еще раз давай споем вместе ребятам. "Банго, банго, бангандай!" И принц, хотя и отвернувшись, послушно подхватил:
- "Бунджи, рунджи, джай-ярдай!" - Видишь, как у нас складно получается. Я же вижу, ты вовсе не плохой малый. И смотри, у каких хороших ребят мы с тобой встретились. Ну, давай свою августейшую десницу. Проще говоря, давай лапу. Не на дружбу, так на песню. Я хочу поблагодарить тебя, мальчик. Я уж сказал, твое имя мне однажды на помощь пришло...
Говорил он негромко, но голос звучал так глубоко и веско, что хотелось не только его слушать, но и слушаться. Выговор у него был чистый, только чем-то напоминавший уже знакомую ребятам, певучую, с легким придыханием в нос, манеру речи принца. Ведь недаром еще мальчишкой шестнадцати лет Тонгаор приезжал к нам в первые годы революции и слушал Ленина на съезде комсомола, а потом долго учился в Коммунистическом университете трудящихся Востока в Москве.
И вот рассказал теперь пионерам Тонгаор, что, когда король Шардайях вынужден был освободить и выслать его, все было сделано так, чтобы мятежный поэт, вытащенный со дна тюремной ямы, погиб бы на дне моря. С борта корабля его высадили в открытое море на маленькую утлую шлюпку. И корабль ушел, А погода была свежая, и волны все росли и росли, перебрасываясь друг с другом одинокой шлюпкой, как скорлупой пустого кокоса. И заглотил бы Тонгаора океан, если бы не заметили его с борта проходившего танкера "Принц Дэлихьяр". Танкер шел в Советский Союз за нефтью. Моряки увидели человека на полузатопленной шлюпке и подобрали его.
Боясь дохнуть, слушали Тонгаора пионеры. Тоня Пашухина глаз с него не спускала. И только свирепо косилась, если кто невзначай шевелился.
- Капитан стал мне за время пути верным другом, - продолжал Тон - Танкер приписан к порту Рамбай. А ты, мальчик, должно быть, слышал, каковы моряки Рамбая... Там много моих друзей. И капитан "Принца Дэлихьяра", когда приходит к этим берегам за нефтью, всегда привозит мне письма. Очень много писем. На "Принце Дэлихьяре" плавают хорошие, смелые люди. Имя твое, мальчик, в верных руках. Думаю, что и ты не обманешь... Погоди! - воскликнул вдруг Тон - Ровно через неделю твой корабль будет в порту. Капитан навестит меня. Хочешь встретиться? Нет, лучше я его привезу к вам в лагерь!..
[ 1 ]
[ 2 ]
[ 3 ]
[ 4 ]
[ 5 ]
[ 6 ]
[ 7 ]
/ Полные произведения / Кассиль Л.А. / Будьте готовы, Ваше высочество!
|
|
Регистрация
Дизайн сайта — aminis
