Есть что добавить?
Присылай нам свои работы, получай litr`ы и обменивай их на майки, тетради и ручки от Litra.ru! |
|
 / Полные произведения / Жуковский В.А. / Стихотворения
Стихотворения [1/11]
ЭЛЕГИИ
Сельское кладбище ("Уже бледнет день, скрываясь за горою...")
Вечер ("Ручей, виющийся по светлому песку...")
На смерть фельдмаршала Графа Каменского ("Ещё великий прах... Неизбежимый Рок!..")
Славянка ("Славянка тихая, сколь ток приятен твой...")
На кончину ее величества, королевы Виртембергской ("Ты улетел, небесный посетитель...")
Сельское кладбище (второй перевод из Грея) ("Колокол поздний кончину отшедшего дня возвещает...")
Певец во стане русских войнов ("На поле бранном тишина...")
РОМАНСЫ И ПЕСНИ
Песня ("Когда я был любим, в восторгах, в наслажденье...")
Тоска по милом. Песня ("Дубрава шумит...")
Песня ("Мой друг, хранитель ангел мой...")
Мальвина. Песня ("С тех пор, как ты пленён другою...")
Песня ("Роза, весенний цвет...")
К Нине ("О Нина, о мой друг! ужель без сожаленья...")
Песня ("Счастлив тот, кому забавы...")
Путешественник ("Дней моих еще весною...")
Песнь араба над могилою коня ("Сей друг, кого и ветр в полях не обгонял...")
Песня ("О милый друг! теперь с тобою радость!..")
Желание ("Озарися, дол туманный...")
Цветок ("Минутная краса полей...")
Жалоба ("Над прохладными водами...")
Певец ("В тени деревьев, над чистыми водами...")
Пловец ("Вихрем бедствия гонимый...")
Мечты ("Зачем так рано изменила?..")
Элизиум ("Роща, где, податель мира...")
Узник к мотыльку, влетевшему в его темницу ("Откуда ты, эфира житель?..")
Песня матери над колыбелью сына ("Засни, дитя, спи, ангел мой!..")
Голос с того света ("Не узнавай, куда я путь склонила...")
Песня ("Розы расцветают...")
Песня ("К востоку, всё к востоку...")
Песня ("Где фиалка, мой цветок...")
Песня ("Птичкой певицею...")
Воспоминание ("Прошли, прошли вы, дни очарованья!..")
Весеннее чувство ("Легкий, легкий ветерок...")
Песня ("Кольцо души-девицы...")
Сон ("Заснув на холме луговом...")
Песня бедняка ("Куда мне голову склонить?..")
Счастие во сне ("Дорогой шла девица...")
Утешенье в слезах ("Скажи, что так задумчив ты?..")
К месяцу ("Снова лес и дол покрыл...")
Мина ("Я знаю край! там негой дышит лес...")
Новая любовь - новая жизнь ("Что с тобой вдруг, сердце, стало?..")
Верность до гроба ("Младый Рогер свой острый меч берёт...")
Горная дорога ("Над страшной бездной дорога бежит...")
"Ясный месяц! не сияй..."
Ожидание любезного ("Где ты, в какой земле, в каких странах безвестных...")
Дуэт (На голос известной малороссийской песни)
Мечта ("Ах! если б мой милый был роза-цветок...")
Песня ("Минувших дней очарованье...")
Утешение ("Светит месяц; на кладбище...")
К Эмме ("Ты в дали, ты скрыто мглою...")
К мимопролетевшему знакомому гению ("Скажи, кто ты, пленитель безымянный?..")
Жизнь ("Отуманенным потоком...")
Песня ("Отымает наши радости...")
Лалла Рук ("Милый сон, души пленитель...")
Явление поэзии в виде Лалла Рук ("К востоку я стремлюсь душою!..")
Победитель ("Сто красавиц златооких...")
Ночь ("Уже утомившийся день...")
Таинственный посетитель ("Кто ты, призрак, гость прекрасный?..")
Мотылек и цветы ("Поляны мирной украшенье...")
Замок на берегу моря ("Ты видел ли замок на бреге морском?..")
Ночной смотр ("В двенадцать часов по ночам...")
ПОСЛАНИЯ
К Филарету
К Нине
К Блудову
К Батюшкову
Тургеневу, в ответ на его письмо
К Воейкову
К кн. Вяземскому и В. Л. Пушкину
К князю Вяземскому
Государыне в. к. Александре Фёдоровне
Подробный отчет о луне
К Ив. Ив. Дмитриеву
СМЕСЬ
К К. М. Соковниной
Дружба
Сафина ода
Идиллия
Эпитафия лирическому поэту
Эпиграммы
Расстройка семейственного согласия
Моя богиня
К Делию
Моя тайна
К ней
К Филону
К самому себе
Единение
К Тургеневу
Теон и Эсхин
Смерть
Бесполезная скромность
"Кто слез на хлеб свой не ронял..."
На первое отречение от престола Бонапорте
Овсяный кисель
(Жалоба пастуха)
(Листок)
(Ответ кн. Вяземскому на его стихи: Воспоминание)
(Надгробие И. П. и А. И. Тургеневым)
(Цвет завета)
К портрету Гете
Невыразимое
Три путника
Лирическая партия из "Оpлеанской девы"
Воспоминание
Море
Смертный и боги
Две загадки
Русская песнь
"Плачь о себе: твое мы счастье схоронили..."
Стихотворения, посвященные...
1. Птичка
2. Котик и козлик
3. Жаворонок
4. Мальчик с пальчик
Царскосельский лебедь
Неопубликованное при жизни
На смерть Андрея Тургенева
К * * * ("Увы! протёк свинцовый год...")
(Романс из "Дон Кихота")
(Эпиграммы)
(Брутова смерть)
Эпиграмма на прославителя русских героев...
(Светлане)
(Письмо К...) ("Я сам, мой друг, не понимаю...")
(Эпитафии)
(Хромому)
(Грамотею)
(Что такое закон?)
Любовная карусель...
(Плач о Пиндаре)
К Воейкову
La grande rens'ee
Максим
"Пред судилище Миноса..."
"Там небеса и воды ясны..."
(Отрывок речи в засадании "Арзамаса")
В альбом Е. Н. Карамзиной
Ответы на вопросы в игре, называемой "Секретарь"
"Взошла заря. Дыханием приятным..."
"О дивной розе без шипов..."
Гр. С. А. Самойловой.
19 марта 1823
(Гр. А. Е. Комаровской)
К Гете
Приношение
Стремление
Homer
(А. О. Россет-Смирновой)
(Пушкин)
Ермолову
Елисавете Рейтерн
Варианты и другие редакции
Элегия, писанная на сельском кладбище (Из Грая). Редакция 1801 г.
Сельское кладбище
Эпитафия
Вечер
На смерть фельдмаршала графа Каменского
Певец во стане русских воинов
К Нине
Отрывок
Весеннее чувство
К месяцу
Лалла Рук
Мотылек и цветы
Ночной смотр
Василий Андреевич Жуковский
Собрание стихотворений
ЭЛЕГИИ
СЕЛЬСКОЕ КЛАДБИЩЕ
Элегия
Уже бледнет день, скрываясь за горою;
Шумящие стада толпятся над рекой;
Усталый селянин медлительной стопою
Идет, задумавшись, в шалаш спокойный свой.
В туманном сумраке окрестность исчезает...
Повсюду тишина; повсюду мертвый сон;
Лишь изредка, жужжа, вечерний жук мелькает,
Лишь слышится вдали рогов унылый звон.
Лишь дикая сова, таясь под древним сводом
Той башни, сетует, внимаема луной,
На возмутившего полуночным приходом
Ее безмолвного владычества покой.
Под кровом черных сосн и вязов наклоненных,
Которые окрест, развесившись, стоят,
Здесь праотцы села, в гробах уединенных
Навеки затворясь, сном непробудным спят.
Денницы тихий глас, дня юного дыханье,
Ни крики петуха, ни звучный гул рогов,
Ни ранней ласточки на кровле щебетанье -
Ничто не вызовет почивших из гробов.
На дымном очаге трескущей огонь сверкая
Их в зимни вечера не будет веселить,
И дети резвые, встречать их выбегая,
Не будут с жадностью лобзаний их ловить.
Как часто их серпы златую ниву жали,
И плуг их побеждал упорные поля!
Как часто их секир дубравы трепетали,
И потом их лица кропилася земля!
Пускай рабы сует их жребий унижают,
Смеяся в слепоте полезным их трудам,
Пускай с холодностью презрения внимают
Таящимся во тьме убогого делам;
На всех ярится смерть - царя, любимца, славы,
Всех ищет грозная... и некогда найдет;
Всемощныя судьбы незыблемы уставы;
И путь величия ко гробу нас ведет!
А вы, наперстники фортуны ослепленны,
Напрасно спящих здесь спешите презирать
За то, что гробы их непышны незабвенны,
Что лесть им алтарей не мыслит воздвигать.
Вотще над мертвыми, истлевшими костями
Трофеи зиждутся надгробия блестят,
Вотще глас почестей гремит перед гробами -
Угасший пепел наш они невоспалят.
Ужель смягчиться смерть сплетаемой хвалою
И невозвратную добычу возвратит?
Не слаще мертвых сон под мраморной доскою;
Надменный мавзолей лишь персть их бременит.
Ах! может быть под сей могилою таится
Прах сердца нежного, умешего любить,
И гробожитель - червь в сухой главе гнездится,
Рожденной быть в венце иль мыслями парить!
Но просвещенья храм, воздвигнутый веками,
Угрюмою судьбой для них был затворен,
Их рок обременил убожества цепями,
Их гений строгою нуждою умерщвлен.
Как часто редкий перл, волнами сокровенной,
В бездонной пропасти сияет красотой;
Как часто лилия цветет уединенно,
В пустынном воздухе теряя запах свой.
Быть может, пылью сей покрыт Гампден надменный,
Защитник сограждан, тиранства смелый враг;
Иль кровию сограждан Кромвель необагренный,
Или Мильтон немой, без славы скрытый прах.
Отечество хранить державною рукою,
Сражаться с бурей бед, фортуну презирать,
Дары обилия на смертных лить рекою,
В слезах признательных дела свои читать -
Того им не дал рок; но вместе преступленьям
Он с доблестями их круг тесный положил;
Бежать стезей убийств ко славе, наслажденьям,
И быть жестокими к страдальцам запретил;
Таить в душе своей глас совести и чести,
Румянец робкия стыдливости терять
И, раболепствуя, на жертвенниках лести
Дары небесных Муз гордыне посвящать.
Скрываясь от мирских погибельных смятений,
Без страха и надежд, в долине жизни сей,
Не зная горести, не зная наслаждений,
Они беспечно шли тропинкою своей.
И здесь спокойно спят под сенью гробовою -
И скромный памятник, в приюте сосн густых,
С непышной надписью и резьбою простою,
Прохожего зовет вздохнуть над прахом их.
Любовь на камне сем их память сохранила,
Их лета, имена потщившись начертать;
Окрест библейскую мораль изобразила,
По коей мы должны учить умирать.
И кто с сей жизнию без горя раставался?
Кто прах свой по себе забвенью предавал?
Кто в час последний свой сим миром не пленялся
И взора томного назад не обращал?
Ах! нежная душа, природу покидая,
Надеется друзьям оставить пламень свой;
И взоры тусклые, навеки угасая,
Еще стремятся к ним с последнею слезой;
Их сердце милый глас в могиле нашей слышит;
Наш камень гробовой для них одушевлён;
Для них наш мёртвый прах в холодной урне дышит,
Ещё огнём любви для них воспламенён.
А ты, почивший друг, певец уединенный,
И твой ударит час, последний, роковой;
И к гробу твоему, мечтой сопровожденный,
Чувствительный придёт услышать жребий твой.
Быть может, селянин с почтенной сединою
Так будет о тебе пришельцу говорить:
"Он часто по утрам встречался здесь со мною,
Когда спешил на холм зарю предупредить.
Там в полдень он сидел под дремлющею ивой,
Поднявшей из земли косматый корень свой;
Там часто, в горести беспечной, молчаливой,
Лежал, задумавшись, над светлою рекой;
Нередко к вечеру, скитаясь меж кустами -
Когда мы с поля шли, и в роще соловей
Свистал вечерню песнь - он томными очами
Уныло следовал за тихою зарёй.
Прискорбный, сумрачный, с главою наклонённой,
Он часто уходил в дубраву слёзы лить,
Как странник, родины, друзей, всего лишённой,
Которому ничем души не усладить.
Взошла заря - но он с зарёю не являлся,
Ни к иве, ни на холм, ни в лес не приходил;
Опять заря взошла - нигде он не встречался;
Мой взор его искал - искал - не находил.
На утро пение мы слышим гробовое...
Несчастного несут в могилу положить.
Приблизься, прочитай надгробие простое,
Чтоб память доброго слезой благословить" .
"Здесь пепел юноши безвременно сокрыли;
Что слава, счастие не знал он в мире сём;
Но Музы от него лица не отвратили,
И меланхолии печать была на нём.
Он кроток сердцем был, чувствителен душою -
Чувствительным творец награду положил.
Дарил несчастных он - чем только мог - слезою;
В награду от творца он друга получил.
Прохожий, помолись над этою могилой;
Он в ней нашёл приют от всех земных тревог;
Здесь всё оставил он, что в нём греховно было,
С надеждою, что жив его спаситель-бог."
ВЕЧЕР
Элегия
Ручей, виющийся по светлому песку,
Как тихая твоя гармония приятна!
С каким сверканием катишься ты в реку!
Приди, о Муза благодатна,
В венке из юных роз, с цевницею златой;
Склонись задумчиво на пенистые воды,
И, звуки оживив, туманный вечер пой
На лоне дремлющей Природы.
Как солнца за горой пленителен закат -
Когда поля в тени, а рощи отдалённы
И в зеркале воды колеблющийся град
Багряным блеском озарённы;
Когда с холмов златых стада бегут к реке,
И рёва гул гремит звучнее над водами;
И, сети склав, рыбак на лёгком челноке
Плывёт у брега меж кустами;
Когда пловцы шумят, скликаясь по стругам,
И вёслами струи согласно рассекают;
И, плуги обратив, по глыбистым браздам
С полей оратаи съезжают...
Уж вечер... облаков померкнули края,
Последний луч зари на башнях умирает;
Последняя в реке блестящая струя
С потухшим небом угасает.
Всё тихо: рощи спят; в окрестности покой;
Простершись на траве под ивой наклонённой,
Внимаю, как журчит, сливаяся с рекой,
Поток, кустами осенённой.
Как слит с прохладою растений фимиам!
Как сладко в тишине у брега струй плесканье!
Как тихо веянье зефира по водам,
И гибкой ивы трепетанье!
Чуть слышно над рекой колышется тростник;
Глас петела вдали уснувши будит сёлы;
В траве коростеля я слышу дикий крик,
В лесу стенанье Филомелы...
Но что?.. Какой вдали мелькнул волшебный луч?
Восточных облаков хребты воспламенились;
Осыпан искрами во тьме журчащий ключ;
В реке дубравы отразились.
Луны ущербный блик встаёт из-за холмов...
О тихое небес задумчивых светило,
Как зыблется твой блеск на сумраке лесов!
Как бледно брег ты озлатило!
Сижу задумавшись; в душе моей мечты;
К протекшим временам лечу воспоминаньем...
О дней моих весна, как быстро скрылась ты,
С твоим блаженством и страданьем!
Где вы, мои друзья, вы, спутники мои?
Ужели никогда не зреть соединенья?
Ужель иссякнули всех радостей струи?
О вы, погибши наслажденья!
О братья! о друзья! где наш священный круг?
Где песни пламенны и Музам и свободе?
Где Вакховы пиры при шуме зимних вьюг?
Где клятвы, данные Природе,
Хранить с огнём нетленность братских уз?
И где же вы, друзья?.. Иль всяк своей тропою,
Лишённый спутников, влача сомнений груз,
Разочарованный душою,
Тащиться осуждён до бездны гробовой?..
Один - минутный цвет - почил, и непробудно,
И гроб безвременный любовь кропит слезой.
Другой... о небо правосудно!..
А мы... ужель дерзнём друг другу чужды быть?
Ужель красавиц взор, иль почестей исканье,
Иль суетная честь приятным в свете слыть
Загладят в сердче воспоминанье
О радостях души, о счастье юных дней,
И дружбе, и любви, и Музам посвященных?
Нет, нет! пусть всяк идёт вослед судьбе своей,
Но в сердце любит незабвенных...
Мне Рок судил: брести неведомой стезей,
Быть другом мирных сёл, любить красы Природы,
Дышать под сумраком дубравной тишиной,
И, взор склонив на пенны воды,
Творца, друзей, любовь и счастье воспевать.
О песни, чистый плод невинности сердечной!
Блажен, кому дано цевницей оживлять
Часы сей жизни скоротечной!
Кто, в тихий утра час, когда туманный дым
Ложится по полям и холмы облачает,
И солнце, восходя, по рощам голубым
Спокойно блеск свой разливает,
Спешит, восторженный, оставя сельский кров,
В дубраве упредить пернатых пробужденье,
И, лиру соглася с свирелью пастухов,
Поёт светила возрожденье!
Так, петь есть мой удел... но долго ль?.. Как узнать?. .
Ах! скоро, может быть, с Минваною унылой
Придёт сюда Альпин в час вечера мечтать
Над тихой юноши могилой!
НА СМЕРТЬ ФЕЛЬДМАРШАЛА ГРАФА КАМЕНСКОГО
Ещё великий прах... Неизбежимый Рок!
Твоя, твоя рука себя нам здесь явила;
О сколь разительный смирения урок
Сия Каменского могила!
Не ты ль, грядущее пред ним окинув мглой,
Открыл его очам стезю побед и чести?
Не ты ль его хранил неведомой рукой,
Разящего перуном мести?
Пред ним, за ним, окрест зияла смерть и брань;
Сомкнутые мечи на грудь его стремились -
Вотще! твоя над ним горе носилась длань...
Мечи хранимого страшились.
И мнили мы, что он последний встретит час,
Простёртый на щите, в виду победных строев,
И, угасающий, с улыбкой вонмет глас
О нём рыдающих героев.
Слепцы!.. сей славы блеск лишь бездну украшал.
Сей битвы страшный вид и ратей низложенья
Лишь гибели мечту очам его являл
И славной смерти приведенье...
Куда ж твой тайный путь Каменского привёл?
Куда, могучий вождь,тобой руководимый,
Он быстро посреди победных кликов шёл?
Увы!.. предел неотразимый!
В сей таинственный лес, где страж твой обитал,
Где рыскал в тишине убийца сокровенный,
Где избранный тобой, добычи грозно ждал
Топор разбойника презренный...
СЛАВЯНКА
Элегия
Славянка тихая, сколь ток приятен твой.
Когда, в осенний день, в твои глядятся воды
Холмы, одетые последнею красой
Полуотцветшия природы.
Спешу к твоим брегам... свод неба тих и чист;
При свете солнечном прохлада повевает;
Последний запах свой осыпавшийся лист
С осенней свежестью сливает.
Иду под рощею излучистой тропой;
Что шаг, то новая в глазах моих картина,
То вдруг, сквозь чащу древ, мелькает предо мной,
Как в дыме, светлая долина;
То вдруг исчезло всё... окрест сгустился лес;
Всё дико вкруг меня, и сумрак и молчанье;
Лишь изредка, струёй сквозь тёмный свод древес
Прокравшись, дневное сиянье
Верхи поблёклые и корни золотит;
Лишь, сорван ветерка минутным дуновеньем,
На сумраке листок трепещущий блестит,
Смущая тишину паденьем...
И вдруг пустынный храм в дичи передо мной;
Заглохшая тропа; кругом кусты седые;
Между багряных лип чернеет дуб густой
И дремлют ели гробовые.
Воспоминанье здесь унылое живёт;
Здесь, к урне преклонясь задумчивой главою,
Оно беседует о том, чего уж нет,
С неизменяющей Мечтою.
Всё к размышленью здесь влечёт невольно нас;
Всё в душу тёмное уныние вселяет;
Как будто здесь оно из гроба важный глас
Давно-минувшего внимает.
Сей храм, сей тёмный свод, сей тихий мавзолей,
Сей факел гаснущий и долу обращённый,
Всё здесь свидетель нам, сколь блага наших дней,
Сколь все величия мгновенны.
И нечувствительно с превратности мечтой
Дружится здесь мечта бессмертия и славы:
Сей витязь, на руку склонившийся главой;
Сей громоносец двоеглавый,
Под шуйцей твёрдою седящий на щите;
Сия печальная семья кругом царицы;
Сии небесные друзья на высоте,
Младые спутники денницы...
О! сколь они, в виду сей урны гробовой,
Для унывающей души красноречивы:
Тоскуя ль полетит она за край земной -
Там все утраченные живы;
К земле ль наклонит взор - великий ряд чудес:
Борьба за честь; народ, покрытый блеском славным;
И мир, воскреснувший по манию небес,
Спокойный под щитом державным.
Но вкруг меня опять светлеет частый лес;
Опять река вдали мелькает средь долины,
То в свете, то в тени, то в ней лазурь небес,
То обращённых древ вершины.
И вдруг открытая равнина предо мной:
Там мыза, блеском дня под рощей озаренна;
Спокойное село над ясною рекой,
Гумно и нива обнаженна.
Всё здесь оживлено: с овинов дым седой,
Клубяся, по браздам ложится и редеет,
И нива под его прозрачной пеленой
То померкает, то светлеет.
Тот слышен по току согласный звук цепов;
Там песня пастуха и шум от стад бегущих;
Там медленно, скрыпя, тащится ряд волов,
Тяжелый груз снопов везущих.
Но солнце катится беззнойное с небес;
Окрест него закат свободно пламенеет;
Завесой огненной подернут старый лес;
Восток безоблачный синеет.
Спускаюсь в дол к реке: брег темен надо мной
И наводы легли дерев кудряв тени;
Противный брег горит, осыпанный зарей;
В волнах блестят прибрежны сени;
То отраженный в них сияет мавзолей
То холм муравчатый, усыпаный древами;
То ива дряхлая, до свившихся корней
Склонившись гибкими ветвями,
Сенистую главу купает в их струях;
Здесь храм между берез и яворов мелькает;
Там лебедь, притаясь меж берега в кустах,
Недвижим в сумраке сияет.
Вдруг гладким озерком является река;
Сколь здесь ее брегов пленительна картина;
В лазоревый кристал, слиясь вкруг челнока,
Ясенет вод ее равнина.
Но гаснет день... в тени склонился лес к водам;
Древа облечены вечерней темнотою;
Лишь простирается по тихим их верхам
Заря багряной полосою:
Лишь ярко заревом восточный брег облит,
И пышный дом царей на скате озлащенном,
Как исполин, глядясь в зерцало вод, блестит
В величии уединенном.
Но вечер на него покров накинул свой;
И рощи и брега, смешавшись побледнели,
Последни облака, блиставшие зрей,
С небес потухнув, улетели:
И воцарилася повсюду тишина;
Все спит... лишь изредка в далекой тьме промчится
Невнятный глас... или колышется волна...
Иль сонный лист зашевелится
Я на брегу один... окрестность вся молчит...
Как привидение в тумане предо мною
Семья младых берез недвижимо стоит
Над усыпленною водою.
Вхожу с волнением под их священый кров;
Мой слух в сей тишине приветный голос слышит:
Как бы эфирное там веет меж листов,
Как бы невидимое дышит;
Как бы сокрытая под юных древ корой,
С сей очарованной мешаясь тишиною.
Душа незримая подъемлет голос свой
С моею беседовать душою.
И некто урне сей безмолвной приседит;
И, мнится, на меня вперил он темны очи;
Без образа лицо, и зрак туманный слит
С туманным мраком полуночи.
Смотрю... и, мнится, все, что было жертвой лет,
Опять в видении прекрасном воскресает;
И все, что жизнь сулит, и все, чего в ней нет,
С надеждой к сердцу прилетает .
Но где он?... скрылось все... лишь только в тишине
Как бы знакомое мне слышится призванье,
Как будто Гений мой указывает мне
На неизвестное свиданье.
О! кто ж ты тайный вождь? душа тебе вослед!
Скажи: бессмертынй ли пределов сих хранитель
Иль гость минутный их? Скажи, земной ли свет
Иль небеса твоя обитель?..
И ангел от земли в сиянье предо мной
Взлетает; на лице величие смиренья;
Взор к небу устремлен: над юною главой
Горит звезда преображенья.
Не медли улетать, прекрасный сын небес;
Младая жизнь в слезах простерта пред тобою...
Но где я?.. Все вокруг молчит... призрак исчез,
И небеса покрыты мглою
Одна лишь смутная мечта в душе моей
Как будто мир земной в ничто преобратился;
Как будто та страна знакома стала ей
Куда сей чистый ангел скрылся.
НА КОНЧИНУ ЕЕ ВЕЛИЧЕСТВА, КОРОЛЕВЫ ВИРТЕМБЕРГСКОЙ
Элегия
Ты улетел, небесный посетитель;
Ты погостил недолго на земли;
Мечталось нам, что здесь твоя обитель;
Навек своим тебя мы нарекли...
Пришла Судьба, смиренный истребитель,
И вдруг следов твоих уж не нашли:
Прекрасное погибло в пышном цвете...
Таков удел прекрасного на свете!
Губителем, неслышным и незримым,
На всех путях Беда нас сторожит;
Приюта нет главам, равно грозимым;
Где не была, там будет и сразит.
Вотще дерзать в борьбу с необходимым:
Житейского никто не победит;
Гнетомы все единой грозной силой;
Нам всем сказать о здешнем счастье: было!
Но в свой черед с деревьев обветшалых
Осенний лист, отвякнувши падет;
Слагая жизнь, старик с рамен усталых,
Ее, как долг, могиле отдает;
К страдальцу Смерть на прах надежд увялых,
Как званный друг, желанная, идет...
Природа здесь верна стезе привычной
Без ужаса берем удел обычной.
Но если вдруг, нежданная витает
Беда в семью играющих Надежд:
Но, если жизнь изменою слетает
С веселых, ей одних знакомых вежд
И счастие младое умирает,
Еще не сняв и праздничных одежд...
Тогда наш дух обьемлет трепетанье,
И силой в грудь врывается роптанье.
О наша жизнь, где верны лишь утраты,
Где милому мгновенье лишь дано,
Где скорбь без крыл, а радости крылаты,
И где навек минувшее одно...
Почто ж мы здесь мечтами так богаты,
Когда мечтам не сбыться суждено?
Внимая глас Надежды, нам поющей,
Не слышим мы шагов Беды грядущей.
Кого спешишь ты, Прелесть молодая,
В твоих дверях так радостно встречать?
Куда бежишь, ужасного не чая,
Привыкшая с сей жизнью лишь играть?
Не радость - Весть стучится гробовая...
О! подожди сей праг переступать;
Пока ты здесь - ничто не умирало;
Переступи - и милое пропало.
Ты, знавшая житейское страданье,
Постигшая все таинства утрат,
И ты спешишь с надеждой на свиданье...
Ах! удались от входа сих палат;
Отложено навек торжествованье;
Счастливцы там себя не угостят;
Ты посетишь обитель уж пустую...
Смерть унесла хозяйку молодую.
Из дома в дом по улицам столицы
Страшилищем скитается Молва;
Уж прорвалась к убежищу царицы;
Уж шепчет там ужасные слова;
Трепещет всё печалью бледны лицы...
Но мертвая для матери жива;
В ее душе спокойствие незнанья;
Пред ней мечта недавнего свиданья.
О Счастие, почто же на отлете
Ты нам в лицо умильно так глядишь?
Почто в своем предательском привете,
Спеша от нас: я вечно! говоришь;
И к милому, уж бывшему на свете,
Нас прелестью нежнейшею манишь?..
Увы! в тот час, как матерь ты пленяло,
Ты только дочь на жертву украшало.
И, нас губя с холодностью ужасной,
Еще Судьба смеяться любит нам;
Ее уж нет, сей жизни столь прекрасной...
А Мать, склонясь к обманчивым листам,
В них видит дочь надеждою напрасной,
Дарует жизнь безжизненным чертам,
В них голосу умолкшему внимает,
В них воскресить умершую мечтает.
Скажи, скажи, супруг осиротелый,
Чего над ней ты так упорно ждешь?
С ее лица приветное слетело;
В ее глазах узнанья не найдешь;
И в руку ей рукой оцепенелой
Ответного движенья не вожмешь.
На голос чад зовущих недвижима...
О! верь, отец, она невозвратима.
Запри навек ту мирную обитель,
Где спутник твой тебе минуту жил;
Твоей души свидетель и хранитель,
С кем жизни долг не столько бременил
Советник дум, прекрасного делитель,
Слабеющих очарователь сил -
С полупути ушел он от земного,
От бытия прелестно-молодого.
И вот- сия минутная царица,
Какою смерть ее нам отдала;
Отторгнута от скипетра десница;
Развенчано величие чела;
На страшный гроб упала багряница,
И жадная судьбина пожрала
В минуту всё, что было так прекрасно,
Что всех влекло и так влекло напрасно.
Супруг, зовут! иди на расставанье!
Сорвав с чела супружеский венец,
В последнее земное провожанье
Веди сирот за матерью, вдовец;
Последнее отдайте ей лобзанье;
И там, где всем свиданиям конец,
Невнемлющей прости свое скажите
И в землю с ней все блага положите.
Прости ж, наш цвет, столь пышно восходивший -
Едва зарю успел ты перецвесть.
Ты, Жизнь, прости, красавец не доживший;
Как радости обманчивая весть,
Пропала ты, лишь сердце приманивши,
Не дав и дня надежде перечесть.
Простите вы благие начинанья,
Вы, славных дел напрасны упованья...
Но мы... смотря, как наше счастье тленно,
Мы жизнь свою дерзнем ли презирать?
О нет, главу подставивши смиренно,
Чтоб ношу бед от промысла принять,
Себя отдав руке неоткровенной,
Не мни творца, страдалец, вопрошать;
Слепцом иди к концу стези ужасной...
В последний час слепцу всё будет ясно.
Земная жизнь небесного наследник;
Несчастье нам учитель, а не враг;
Спасительно-суровый собеседник,
Безжалостный разитель бренных благ,
Великого понятный проповедник,
Нам об руку на тайной жизни праг
Оно идет, всё руша перед нами
И скорбию дружа нас с небесами.
Здесь радости - не наше обладанье;
Пролетные пленители земли,
Лишь по пути заносят к нам преданье
О благах, нам обещенных вдали;
Земли жилец безвыходный - Страданье;
Ему на часть Судьбы нас обрекли;
Блаженство нам по слуху лишь знакомец:
Земная жизнь - страдания питомец.
И сколь душа велика сим страданьем!
Сколь радости при нем помрачены!
Когда, простясь свободно с упованьем,
В величии покорной тишины,
Она молчит пред грозным испытаньем,
Тогда... тогда с сей светлой вышины
Вся промысла ей видима дорога;
[ 1 ]
[ 2 ]
[ 3 ]
[ 4 ]
[ 5 ]
[ 6 ]
[ 7 ]
[ 8 ]
[ 9 ]
[ 10 ]
[ 11 ]
/ Полные произведения / Жуковский В.А. / Стихотворения
|
Смотрите также по
произведению "Стихотворения":
|
Регистрация
Дизайн сайта — aminis
