Есть что добавить?
Присылай нам свои работы, получай litr`ы и обменивай их на майки, тетради и ручки от Litra.ru! |
|
 / Полные произведения / Жуковский В.А. / Стихотворения
Стихотворения [9/11]
Тревожною думой наполнено ты.
Безмолвное море, лазурное море,
Открой мне глубокуютайну твою:
Что движет твое необьятное лоно?
Чем дышит твоя напряженная грудь?
Иль тянет тебя из земныя неволи
Далекое, светлое небо к себе?..
Таинственной, сладостной полное жизни,
Ты чисто в присутствии чистом его.
Ты льешься его светозарной лазурью,
Вечерним и утренним светом горишь,
Ласкаешь его облака золотые
И радостно блещешь звездами его.
Когда же сбираются темные тучи,
Чтоб ясное небо отнять у тебя -
Ты бьешься, ты воешь, ты волны подъемлешь,
Ты рвешь и терзаешь враждебную мглу...
И мгла исчезает, и тучи уходят;
Но, полное прошлой тревоги своей,
Ты долго вздымаешь испуганны волны,
И сладостный блеск возвращенных небес
Не вовсе тебе тишину возвращает;
Обманчив твоей неподвижности вид:
Ты в бездне покойной скрываешь смятенье,
Ты, небом любуясь, дрожишь за него.
Я Музу юную, бывало,
Встречал в подлунной стороне,
И Вдохновение летало
С небес, незванное, ко мне;
На всё земное наводило
Животворящий луч оно -
И для меня в то время было
Жизнь и Поэзия одно.
Но дарователь песнопений
Меня давно не посещал;
Бывалых нет В душе видений,
И голос арфы замолчал.
Его желанного возврата
Дождатся ль мне когда опять?
Или навек моя утрата,
И вечно арфе не звучать?
Но всё, что от времен прекрасных,
Когда он мне доступен был,
Всё, что от милых темных, ясных
Минувших дней я сохранил -
Цветы мечты уединенной
И жизни лучшие цветы -
Кладу на твой алтарь священной,
О Гений чистой красоты!
Не знаю, светлых вдохновений
Когда воротится чреда -
Но ты знаком мне, чистый Гений!
И светит мне твоя звезда!
Пока еще ее сиянье
Душа умеет различать:
Не умерло очарованье!
Былое сбудется опять.
СМЕРТНЫЙ И БОГИ
Клеанту ум вскружил Платон.
Мечтал ежеминутно он
О той гармонии светил,
О коей мудрый говорил.
И стал Зевеса он молить:
Хотя минуту усладить
Его сим таинством небес!..
"Несчастный, - отвечал Зевес, -
О чем ты молишь? Смертным, вам
Внимать недолжно небесам,
Пока вы жители земли!"
Но он упорствовал. "Внемли!
Отец, тебя твой молит сын!"
И неба мощный властелин
Безумной просьбе уступил
И слух безумцу отворил:
И стал внимать он небесам,
Но что ж послышалося там?..
Земных громов стозвучныйстук,
Всех молний свист, из мощных рук
Зевеса льющихся на нас,
Всех яростных орканов глас
Слабей жужжанья мошки был
Пред всей гармонией светил!
Он побледнел, он в прах упал.
"О что ты мне услышать дал?
То ль небеса твои, отец?.. "
И рек Зевес: "Смирись, слепец!
И знай: доступное богам
Вовеки недоступно вам!
Ты слышишь бурю грозных сил...
А я - гармонию светил".
ДВЕ ЗАГАДКИ
I
Не человечьими руками
Жемчужный разноцветный мост
Из вод построен над водами,
Чудесный вид! огромный рост!
Раскинув паруса шумящи,
Не раз корабль под ним проплыл;
Но на хребет его блестящий
Еще никто не восходил!
Идешь к нему - он прочь стремится,
С своим потоком он родится,
И вместе исчезает с ним.
II
На пажити необозрмой,
Не убавляясь никогда,
Скитаются неисчислимо
Сереброрунные стада.
В рожок серебрянный играет
Пастух, приставленный к стадам:
Он их в златую дверь впускает
И счет ведет им по ночам.
И недочета им не зная,
Пасет он их давно, давно;
Стада поит вода живая
И умирать им не дано.
Ои одной дорогой бродят,
Под стражей пастырской руки,
И юноши их там находят,
Где находили старики;
У них есть вождь - Овен прекрасный
Их сторожит огромный Пес,
Есть Лев меж ними неопасный
И Дева - чудо из чудес.
РУССКАЯ ПЕСНЬ
на взятие Варшавы
(на голос "Гром победы раздавайся!")
Раздавайся гром победы!
Пойте песню старины:
Бились храбро наши деды;
Бьются храбро их сыны.
Пробуждай, вражда, измену!
Подымай знамена, бунт!
Не прорвать вам нашу стену,
Наш железный русский фрунт!
Мы под теми же орлами;
Те же с нами знамена;
Лях, бунтующий пред нами,
Помнит русских имена.
Где вы? где вы? Строем станьте!
Просит боя русский крик.
В стену слейтесь, тучей гряньте,
Грудь на грудь и штык на штык.
Нет врага... но здесь Варшава!
Развернися, русский стан!
Братья, слышите ли? Слава!
Бьет на приступ барабан.
С богом! Час ударил рока,
Час ожиданный давно.
Сбор гремит - а издалека
Русь кричит: Бородино!
Чу! как пламенные тромбы,
Поднялися и летят
Наши мстительные бомбы
На кипящий бунтом град.
Что нам ваши палисады!
Здеся не нужно лестниц нам!
Мы штыки вонзим в ограды
И взберемся по штыкам!
Спи во гробе, Забалканский!
Честь тебе!
Стамбул дрожал!
Путь твой кончил Эриванский
И на грудь Варшавы стал.
"Эриванский! князь Варшавы!"
Клик один во всех устах.
О, как много русской славы
В сих волшебных именах!
За Араксом наши грани;
Арарата чудный плен,
И орлы средь Эривани,
И разгром варшавских стен
Спор решен! дана управа!
Пала бунта голова!
И святая наша слава,
Слава русская жива!
Соберитесь под знамена,
Братья, долг свой сотворя!
Возгласите славу трона
И поздравьте с ней царя.
На него надежна вера:
В мирный час - он в душу льет
Пламень чистого примера;
В час беды - он сам вперед!
Славу, взятую отцами,
Сбережет он царски нам,
и с своими сыновьями
Нашим даст ее сынам.
* * *
Плачь о себе: твое мы счастье схоронили;
Ее ж на родину из чужи проводили.
Не для земли она назначена была.
Прямая жизнь ее теперь лишь началася -
Она уйти от нас спешила и рвалася,
И здесь в свой краткий век два века прожила.
Высокая душа так много вдруг узнала,
Так много тайного небес вдруг поняла,
Что для нее земля темницей душной стала,
И смерть ей выкупом из тяжких уз была.
Но в миг святой, как дочь навек смежила вежды,
В отца проникнул вдруг день веры и надежды...
СТИХОТВОРЕНИЯ, ПОСВЯЩЕННЫЕ...
СТИХОТВОРЕНИЯ, ПОСВЯЩЕННЫЕ
ПАВЛУ ВАСИЛЬЕВИЧУ
И АЛЕКСАНДРЕ ВАСИЛЬЕВНЕ ЖУКОВСКИМ
1. ПТИЧКА
Птичка летает,
Птичка играет,
Птичка поет;
Птичка летала,
Птичка играла,
Птички уж нет!
Где же ты, птичка?
Где ты, певичка?
В дальнем краю
Гнездышко вьешь ты;
Там и поешь ты
Песню свою.
2. КОТИК И КОЗЛИК
Там котик усатый
По садику бродит,
А козлик рогатый
За котиком ходит;
И лапочкой котик
Помадит свой ротик;
А козлик седою
Трясет бородою.
3. ЖАВОРОНОК
На солнце темный лес зардел,
В долине пар белеет тонкий,
И песню раннюю запел
В лазури жаворонок звокий.
Он голосисто с вышины
Поет, на солнышке сверкая;
Весна пришла к нам молодая,
Я здесь пою приход весны;
Здесь так легко мне, так радушно,
Так беспредельно, так воздушно;
Весь божий мир здесь вижу я,
И славит бога песнь моя!
4. МАЛЬЧИК С ПАЛЬЧИК
Сказка
Жил маленький мальчик:
Был ростом он с пальчик,
Лицом был красавчик,
Как искры глазенки,
Как пух волосенки;
Он жил меж цветочков;
В тени их листочков
В жары отдыхал он,
И ночью там спал он;
С зарей просыпался,
Живой умывался
Росой, наряжался
В листочек атласной
Лилеи прекрасной;
Проворную пчелку
В свою одноколку
Из легкой скорлупки
Потом запрягал он,
И с пчелкой летал он,
И жадные губки
С ней вместе впивал он
В цветы луговые.
К нему золотые
Цикады слетались,
И с ним забавлялись,
Кружась с мотыльками,
Жужжа и порхая,
И ярко сверкая
На солнце крылами;
Ночною ж порою,
Когда темнотою
Земля покрывалась,
И в небе с луною
Одна за другою
Звезда зажигалась,
На луг благовонный
С лампадой зажженной
Лазурно-блестящий
К малютке являлся
Светляк; и сбирался
К нему в круговую
На пляску ночную
Рой альфов летучий;
Они-как бегучий
Источник волнами -
Шумели крылами,
Свивались, сплетались,
Проворно качались
На тонких былинках,
В перловых купались
На травке росинках,
Как искры сверкали
И шумно плясали
Пред ним до полночи.
Когда же на очи
Ему усыпленье,
Под пляску, под пенье,
Сходило - смолкали
И вмиг исчезали
Плясуньи ночные;
Тогда, под живые
Цветы угнездившись,
И в сон погрузившись,
Он спал под защитой
Их кровли, омытой
Росой до восхода
Зари лучезарной
Небесного свода.
Так милый красавчик
Жил мальчик наш с пальчик...
Царскосельский лебедь
Лебедь белогрудый, лебедь белокрылый,
Как же нелюдимо ты, отшельник хилый,
Здесь сидишь на лоне вод уединенных!
Спутников давнишних, прежней современных
Жизни, переживши, сетуя глубоко,
Их ты понимаешь думой одинокой!
Сумрачный пустынник, из уединенья
Ты на молодое смотришь поколенье
Грустными очами; прежнего единый
Брошенный обломок, в новый лебединый
Свет на пир веселый гость неприглашенный,
Ты вступить дичишься в круг неблагосклонный
Резвой молодежи. На водах широких,
Пред Чесменской гордо блещущей колонной,
Лебеди младые голубое лоно
Озера тревожат плаваньем, плесканьем,
Боем крыл могучих, белых шей купаньем;
День они встречают, звонко окликаясь;
В зеркале прозрачной влаги отражаясь,
Длинной вереницей, белым флотом стройно
Плавают в сияньи солнца по спокойной
Озера лазури; ночью ж меж звездами
В небе, повторенном тихими водами,
Облаком перловым, вод не зыбля реют,
Иль двойною тенью; дремля, в них белеют;
А, когда гуляет месяц меж звездами,
Влагу расшибая сильными крылами,
В блеске волн, зажженных месячным сияньем,
Окруженны брызгов огненных сверканьем,
Кажутся волшебных призраков явленьем -
Племя молодое, полное кипеньем
Жизни своевольной. Ты ж старик печальный,
Молодость их образ твой монументальный
Резвую пугает; он на них наводит
Скуку, и в приют твой ни один не входит
Гость из молодёжи, ветренно летящей
Вслед за быстрым мигом жизни настоящей.
Но не сетуй, старец, пращур лебединый:
Ты родился в славный век Екатерины,
Был её ласкаем царскою рукою, -
Памятников гордых битве под Чесмою,
Битве при Кагуле воздвиженье зрел ты;
С веком Александра тихо устарел ты;
И почти столетний, в векеНиколая
Видишь, угасая, как вся Русь святая
Вкруг царёвой силы, - вековой зелёный
Плющь вкруг силы дуба, - вьётся, под короной
Царской, от окрестных бурь ища защиты.
Дни текли за днями. Лебедь позабытый
Таял одиноко; а младое племя
В шуме резвой жизни забывало время...
Раз среди их шума раздался чудесно
Голос, всю пронзивши бездну поднебесной;
Лебеди, услышав голос, присмирели,
И стремимы тайной силой, полетели
Н"а голос: пред ними, вновь помолоделый,
Радостно вздымая перья груди белой,
Голову на щее гордо распрямлённой
К небесам подъёмля - весь воспламенённый
Лебедь благородный дней Екатерины
Пел, прощаясь с жизнью, гимн свой лебединый!
А когда допел он - на небо взглянувши-
И крылами сильно дряхлыми взмахнувши -
К небу, как во время оное бывало,
Он с земли рванулся... и его не стало
В высоте... и навзничь с высоты упал он;
И прекрасен мёртвый на хребте хребте лежал он,
Широко раскинув крылья, как летящий,
В небеса вперяя взор уж негорящий.
НЕОПУБЛИКОВАННОЕ ПРИ ЖИЗНИ
НА СМЕРТЬ А(НДРЕЯ ТУРГЕНЕВА)
О друг мой! неужли твой гроб передо мною!
Того ль, несчастный я от рока ожидал?
Забывшись, я тебя бессмертным почитал!
Святая благодать предвечного с тобою!
Покойся, милый прах, твой сон завиден мне!
В сем мире, без тебя, с душою, благ лишённой!
Я буду странствовать, как в чуждой стороне,
Но долго ль слёзы лить на пепел твой священный!
Ах! нет! пройдёт и жизнь, ты будешь мой опять!
Во гробе нам судьбой назначено свиданье!
Надежда сладкая, приятно ожиданье!
С каким веселием я буду умирать!
К * * *
Увы! протёк свинцовый год,
Год тяжкий горя, испытанья;
Но безрассудный, злобный рок
Не обличил твои страданья.
Напрасно жалобной слезой
Смягчить старался провиденье!
Оно не тронулось мольбой
И не смягчило чувств томленье.
Как хладной осени рука
С опустошительной грозою
Лишает прелести цветка
Своей безжалостной косою, -
Так ты безжалостной судьбой
Лишён веселья в жизни бренной.
Цветок заблещет вновь весной,
Твоё ж страданье неизменно!
РОМАНС ИЗ "ДОН КИХОТА"
Скупой сокровища скрывает;
Надменный гордые мечты,
Мудрец, питомец простоты,
Безвестно век свой провождает.
Любовь лишm тайны не хранит,
Амур ребенок, он шумит! -
Не смея ввериться надежде,
Хочу Темиры убегать!
Бегу, но - как растолковать! -
Еще я ближе к ней , чем прежде!
Амур всегда мне изменит!
Амур ребенок - он шумит! -
Случайно ль скажут предо мною
Любезной имя - я вскричу,
И вдруг смешаюсь, замолчу,
И все молчанием открою!
Амур всегда мне изменит,
Амур ребенок - он шумит!
Решусь ли обратившись - с нею
При людях я поговорить -
Язык откажется служить,
Глаза потуплю, покраснею!
Амур всегда мне изменит,
Амур ребенок - он шумит!
Что ж делать мне? - увы! не знаю! -
Свободен иль смущен мой вид,
Молчу иль нет - все говорит,
Что я Темиру обожаю!
Амур всегда мне изменит!
Амур ребенок - он шумит!
ЭПИГРАММЫ
1
Сей камень над моей возлюбленной женой!
Ей там, мне здесь покой! -
2
"Скажи, чтоб там потише были! -
Кричал повытчику судья, -
Уже с десяток дел решили,
А ни единого из них не слышал я".
БРУТОВА СМЕРТЬ
Бомбастрофил, творец трагических уродов,
Из смерти Брутовой трагедию создал.
"Неправда ли , мой друг, - Тиманту он сказал, -
Что этот Брут дойдет и до других народов?" -
"Избави бог! Твой Брут - примерный патриот -
В отечестве умрет!"
ЭПИГРАММА НА ПРОСЛАВИТЕЛЯ РУССКИХ ГЕРОЕВ...
ЭПИГРАММА НА ПРОСЛАВИТЕЛЯ РУССКИХ ГЕРОЕВ,
В СОЧИНЕНИЯХ КОТОРОГО НЕТ НИ НАЧАЛА,
НИ КОНЦА, НИ СВЯЗИ
Мирон схватился за перо, надулся, пишет, пишет,
И под собой земли не слышит!
"Пожарский! Филарет! отечества отец!"
Пoставил точку - и конец!
СВЕТЛАНЕ
Хочешь видеть жребий свой
В зеркале, Светлана?
Ты спросись с своей душой!
Скажет без обмана.
Что тебе здесь суждено!
Там душа - зерцало!
Всё в ней, всё заключено,
Что нам обещало
Провиденье в жизни сей!
Милый друг, что в душе твоей
непорочной, ясной,
С восхищеньем вижу я,
Что (сходна) судьба твоя
С сей душой прекрасной!
Непорочность - спутник твой
Весёлость - гений
Всюду будут пред тобой
С чашей наслаждений.
Лишь тому, в ком чувства нет,
Путь земной ужасен!
Счастье в нас, и божий свет
Нами лишь прекрасен.
Милый друг, спокойна будь,
Безопасен твой здесь путь:
Сердце твой хранитель!
Всё судьбою в нам дано:
Будет здесь тебе оно
К счасью предводитель!
Письмо К...
Я сам, мой друг, не понимаю,
Как можно редко так писать
К друзьям, которых обожаю,
Которым всё бы рад отдать!..
Подруга детских лет, с тобою
Бываю сердцем завсегда
И говорить люблю мечтою...
Но говорить пером - беда!
День почтовой есть день мученья!
Для моего воображенья
Враги - чернильница с пером!
Сидеть согнувшись за столом
И, чтоб открыть души движенья,
Перо в чернилы помакать,
Написанное ж засыпать
Скорей песком для сбереженья -
Всё это, признаюсь, мне ад!
Что ясно выражает взгляд
Иль голоса простые звуки,
То на бумаге, невпопад,
Для услаждения разлуки,
Должны в определенный день
Мы выражать пером!... А лень,
А мрачное расположенье,
А сердца сладкое стесненье
Всегда ль дают всободу нам
То мертвым поверять строкам,
Что в глубине души таится?
Неволи мысль моя страшится:
Я автор - но писать ленив!
Зато всегда, всегда болтлив,
Когда твои воображаю
Столь драгоценные черты,
И ( сам себе) изображаю,
Сколь нежно мной любима ты!
Всегда, всегда разгорячаешь
Ты пламенной своей душой
И сердце и рассудок мой!
О сколь ты даром обладаешь
Быть милой для твоих друзей!
Когда письмо твое читаю,
Себя я лучшим ощущаю,
Довольней участью своей,
И будущих картина дней
Передо мной животворится,
И хоть на миг единый мнится,
Что в жизни (всё) имею я:
Любовь друзей - судьба моя.
Храни, о друг мой неизменный,
Сей для меня залог священный!
Пиши - когда же долго нет
Письма от твоего поэта,
Всё верь, что друг тебе поэт, -
И жди с терпением ответа!
1814, Января 4
Эпитафии
(Моту)
Здесь лакомкин лежит - он вечно жил по моде!
Зато и вечно должен был!
А заплатил
Один лишь долг - природе!. .
(Хромому)
Дамон покинул свет:
На гроб ему два слова:
(Был хром и ковылял сто лет!)
Довольно для хромого!
(Грамотею)
Здесь Буквин-грамотей. Но что ж об нём сказать?
Был сердцем добр; имел смиренные желанья...
И чести правила старался соблюдать,
Как правила правописанья!
(Что такое закон?)
Закон - на улице натянутый канат,
Чтоб останавливать прохожих средь дороги
Иль их сворачивать назад,
Или им путать ноги!
Но что ж? Напрасный труд! Никто назад нейдет!
Никто и подождать не хочет!
Кто ростом мал - тот вниз проскочит,
А кто велик - перешагнет.
Любовная карусель...
Любовная карусель или пятилетние
меланхолические стручья сердечного любления
(Тульская баллада)
В трактире тульском тишина,
И на столе уж свечки,
Като на канопе одна,
А Азбукин у печки!
Авдотья, Павлов Николай
Тут с ними - нет лишь Анны.
"О, друг души моей, давай
Играть с тобой в Татьяны!"
Като сказала так дружку -
И милый приступает
И просит скромно табачку,
И жгут крутой свивает.
Катошка милого комшит,
А он комшит Катошку;
Сердца их тают - стол накрыт
И подают окрошку.
Садятся рядом и едят
Весьма, весьма прилежно.
За каждой ложкой поглядят
В глаза друг другу нежно.
Едва возлюбленный чихнет -
Катошка тотчас: (здравствуй),
А он ей головой кивнет
И нежно: (благодарствуй)!
Близ них Плизирка-пес кружит
Моська ростом с лось!
(Плизирка)! милый говорит;
Катошка кличет: (мось)!
И милому дает кольцо...
Но вдруг стучит карета -
И на трактирное крыльцо
Идет сестра Анета!
Заметьте: Павлов Николай
Давно уж провалился -
Анета входит невзначай -
И милый подавился!
"О милый! милый! что с тобой?" -
Катошка закричала.
"Так ничего, дружочек мой,
Мне в горло кость попала!"
Но то лишь выдумка - злодей!
Он струсил от Анеты!
Кольцо в глаза мелькнуло ей
И прочие конжеты!
И говорит:"Что за модель?
Извольте признаваться!"
Като в ответ:"Ложись в постель" -
И стала раздеваться...
Надела спальный свой чепец
И ватошник свой алой,
И скомкалася наконец
Совсем под одеяло!
Оттуда выставя носок,
Сказала: "Я пылаю!"
Анета ей в ответ: "Дружок,
Я вас благославляю!
Что счастье вам, то счастье мне!"
Като не улежала,
И бросилась на шею к ней, -
Авдотья заплясала.
А пламенный штабс-капитан
Лежал уже раздетый!
Авдотья в дверь, как в барабан,
Стучит и кличет: "Где ты?"
А он в ответ ей: "Виноват!" -
"Скорей!" - кричит Анета.
И он надел, как на парад,
Мундир, два эполета,
Кресты и шпагу нацепил -
Забыл лишь пантолоны...
И важно двери растворил
И стал творить поклоны...
Какой же кончу я чертой?
Безделкой: многи лета!
Тебе, Василий! вам, Като,
Авдотья и Анета!
Веселье сттало веселей;
Печальное забыто;
И дружба сделалась дружней;
И сердцу все открыто!
Кто наш - для счастия тот живи,
И в землю провиденью!
Ура! надежде и любви
И киселя терпенью!
Плач о Пиндаре
Быль
Однажды наш поэт Пестов,
Неутомимый ткач стихов
И Апполонов жрец упрямый,
С какою- то ученой дамой
Сидел, о рифмах рассуждал,
Свои творенья величал, -
Лишь древних сравнивал с собою
И вздор свой клюквенной водою,
Кобенясь в креслах, запивал.
Коснулось до Пиндара слово!
Друзья! хотя совсем не ново,
Что славный был Пиндар поэт
И что он умер в тридцать лет,
Но им Пиндара жалко стало!
Пиндар великий! Грек! Певец!
Пиндар, высокий од творец!
Пиндар, каких и не бывало,
Который мог бы мало-мало
Еще не том, не три, не пять,
А десять томов написать, -
Зачем так рано он скончался?
Зачем еще он не остался
Пожить, попеть и побренчать?
С печали дама зарыдала,
С печали зарыдал поэт -
За что, за что судьба сослала
Пиндара к Стиксу в тридцать лет!
Лакей с метлою тут случился,
В слезах их видя, прослезился;
И в детской нянько стала выть;
Заплакал с нянькою ребенок;
Заплакал повар, поваренок;
Буфетчик, бросив чашки мыть,
Заголосил при самоваре;
В конюшне конюх зарыдал -
И словом, целый дом стенал
О песнопевце, о Пиндаре.
Едва и сам не плачу я.
Что ж вышло? Все так громко выли,
Что все соседство взгомозили!
Бежит сосед к ним второпях
И вопит: "Что случилось?
О чем вы все в таких слезах?"
Пред ним все горе объяснилось
В немногих жалобных словах.
"Да что за человек чудесный?
Откуда родом ваш Пиндар?
Каких он лет был? молод? стар?
И что еще о нем известно?
Какого чину? где служил?
Женат был? вдов? хотел жениться?
Чем умер? кто его лечил?
Имел ли время причаститься?
Иль вдруг схватил его удар?
И словом - кто таков Пиндар?"
Когда ж узнал он из ответа,
Что все несчастье от поэта,
Который между греков жил,
Который в славны древни годы
Певал на скачки греков оды,
Язычник, не католик был;
Что одами его пленялся,
Не понимая их весь свет,
Что более трех тысяч лет,
Как он во младости скончался -
Поджав бока свои, сосед
Смеяться начал, да смеяться
Так, что от смеха надорваться!
И смотрим, за соседом вслед
Все - кучер, повар, поваренок,
Буфетчик, нянька и ребенок,
К ВОЕЙКОВУ
О Воейков! Видно нам
Помышлять об исправленье!
Если должно верить снам,
Cкоро Пинда преставленье,
Скоро должно наступить!
Скоро, за летящим громом,
Аполлон придет судить
По стихам, а не по томам.
Нам известно с древних лет,
Сны, чудовищней явленья,
Грозно-пламенных комет,
Предвещали измененья
В муравейнике земном!
И всегда бывали правы
Сны в пророчестве своем.
В мире Феба те ж уставы!
Тьма страшилищ меж стихов,
Тьма чудес... дрожу от страху!
Зрел обвёрткой пирогов
Я недавно Андромаху.
Зрел, как некий Асмодей
Мазал, вид приняв лакея,
Грозной кистию своей
На заклейку окон Грея.
Зрел недавно, как Пиндар,
В воду огнь свой обративши,
Затушил в Москве пожар,
Всю дожечь ее грозивший.
Зрел, как Сафу бил голик,
Как Расин кряхтел под тестом,
Зрел окутанный парик
И Электром и Орестом.
Зрел в ночи, как в высоте
Кто-то, грозный и унылый,
Избоченясь на коте
Ехал рысью; в шуйце вилы,
А в деснице грозный (Ик);
По-славянски кот мяукал,
А внимающий старик
В такт с усмешкой иком тукал.
Сей скакун по небесам
Прокатился метеором;
Вдруг отверстый вижу храм,
И к нему идут собором
Феб и Музы... Что-ж? О страх!
Феб в ужасных рукавицах,
В русской шапке и котах;
Кички на его сестрицах!
Старика ввели во храм,
При печальных Смехов ликах
В стихарях Амуры там
И Хариты в черевиках!
На престоле золотом
Старина сидит богиня;
Одесную Вкус с бельмом
Простофиля и розиня.
И как будто близ жены,
Поручив кота Эроту,
Сел старик близ старины,
Силясь скрыть свою перхоту.
И в гудок для пришлеца
Феб ударил с важным тоном,
И пустились (голубца)
Мельпомена с Купидоном.
Важно бил каданс старик
И подмигивал старушке;
И его державный (Ик)
Перед ним лежал в кадушке.
Тут к престолу подошли
Стихотворцы для присяги;
Те подмышками несли
Расписные с квасом фляги;
Тот тащил кису морщин,
Тот прабабушкину мушку,
Тот старинных слов кувшин,
Тот (кавык) и (юсов) кружку,
Тот перину из бород,
Древле бритых в Петрограде;
Тот славянский перевод
Басен Дмитрева в окладе.
Все, воззрев на старину,
Персты вверх и ставши рядом:
"Брань и смерть Карамзину! -
Грянули, сверкая взглядом. -
Зубы грешнику порвем,
Осрамим хребет строптивый!
Зад во утро избием,
Нам обиды сотворивый!"
Вздрогнул я. Призрак изчез...
Что ж все это предвещает?
Ах, мой друг, то глас небес!
Полно медлить... наступает
Аполлонов страшный суд,
Дни последние Парнаса!
Нас богини мщенья ждут...
Полно мучить нам Пегаса!
Не покаяться ли нам
В прегрешеньях потаенных?
Если верить старикам,
Муки Фебом осужденных
Неописанные, друг!
Поспешим же покаяньем,
Чтоб и нам за рифмы - крюк
Не был в аде воздаяньем.
Мук там бездна!.. Вот Хлыстов
Меж огромными ушами,
Как Тантал среди плодов,
С непрочтенными стихами.
Хочет их читать ушам,
Но лишь губы шевельнутся,
Чтобы дать простор стихам -
Уши разом все свернутся!
Вот на плечи стих взгрузив,
На гору его волочит
Пустопузов, как Сизиф;
Бьется, силится, хлопочет,
На верху горы вдовец -
Здравый смысл торчит маяком;
Вот уж близко! вот конец!
Вот дополз - и книзу раком!..
Вот Груздочкин траголюб
Убирает лоб в морщины,
И (хитоном) свой тулуп
В угожденье Прозерпины
Величает невпопад;
Но хвастливость не у места;
Всех смешит его наряд,
Даже Фурий и Ореста!
Полон треску и огня,
И на смысл весьма убогий,
Вот на чахлого коня
Лезет Фирс коротконогий.
Лишь уселся, конь распух,
Ножки вверх - нет сил держаться;
Конь галопом; рыцарь - бух!
Снова лезет, чтоб сорваться!. .
Ах! покаемся, мой друг!
Исповедь пол-исправленья!
Мы достойны этих мук!
Я за ведьм, за привиденья,
За чертей, за мертвецов;
Ты ж за то, что в переводе
Очутился из Садов
Под капустой в огороде!. .
LA GRANDE RENS"EE
Лягушке вздумалось: сём сделаюсь с быка,
Хотя и лопну я - да мысль-то велика!
МАКСИМ
Скажу вам сказку в добрый час!
Друзья, извольте все собраться!
Я рассмешу, наверно, вас -
Как скоро станете смеяться.
Жил-был Максим, он был не глуп;
Прекрасен так, что заглядеться!
Всегда он надевал тулуп -
Когда в тулуп хотел одеться.
[ 1 ]
[ 2 ]
[ 3 ]
[ 4 ]
[ 5 ]
[ 6 ]
[ 7 ]
[ 8 ]
[ 9 ]
[ 10 ]
[ 11 ]
/ Полные произведения / Жуковский В.А. / Стихотворения
|
Смотрите также по
произведению "Стихотворения":
|
Регистрация
Дизайн сайта — aminis
