• Сочинения
  
• Краткие содержания
  
• Полные произведения
  
• Характеристики
  
• Биографии
  
• Критика
  
• ГДЗ
  

/ Полные произведения / Носов Н. / Фантазеры

Фантазеры [2/9]

Скачать полное произведение

    - Не надо. Я и так вижу, что ты знаешь.
     Мишка сел и принялся толкать меня под партой ногой:
     - Это она! Та тетенька, которая с нами в поезде ехала. Еще с нею была девчонка Леночка и дяденька, который сердился. Дядя Федя, помнишь?
     - Помню, - говорю. - Я ее тоже узнал, как только ты стихи стал читать.
     - Ну, что теперь будет? - беспокоился Мишка. - Зачем она меня в учительскую вызвала? Наверно, достанется нам за то, что мы тогда шумели в поезде!
     Мы с Мишкой так волновались, что не заметили даже, как занятия кончились. Последними вышли из класса, и Мишка пошел в учительскую. Я остался ждать его в коридоре. Наконец он оттуда вышел.
     - Ну, что тебе учительница сказала? - спрашиваю я.
     - Оказывается, мы ее чемодан взяли, то есть не ее, а того дяденьки. Но это все равно. Она спросила, не взяли ли мы по ошибке чужой чемодан. Я сказал, что взяли. Она стала расспрашивать, что в этом чемодане было, и узнала, что это их чемодан. Она велела сегодня же принести ей чемодан и дала адрес.
     Мишка показал мне бумажку, на которой был записан адрес. Мы поскорей пошли домой, взяли чемодан и отправились по адресу.
     Нам открыла дверь Леночка, которую мы видели в поезде.
     - Вам кого? - спросила она.
     А мы забыли, как звать учительницу.
     - Постойте, - говорит Мишка. - Вот тут на бумажке записано... Надежду Викторовну.
     Леночка говорит:
     - Вы, наверно, чемодан принесли?
     - Принесли.
     - Ну, заходите.
     Она привела нас в комнату и закричала:
     - Тетя Надя! Дядя Федя! Мальчики чемодан принесли!
     Надежда Викторовна и дядя Федя вошли в комнату. Дядя Федя открыл чемодан, увидел свои очки и сразу надел их на нос.
     - Вот они, мои любимые старые очки! - обрадовался он. - Как хорошо, что они нашлись! А то я к новым очкам никак не могу привыкнуть.
     Мишка говорит:
     - Мы ничего не трогали. Все ждали, когда хозяин отыщется. Мы даже везде объявления наклеили, что нашли чемодан.
     - Ну вот! - сказал дядя Федя. - А я никогда не читаю объявлений на стенах. Ну ничего, в следующий раз буду умнее - всегда буду читать.
     Леночка куда-то ушла, а потом вернулась в комнату, а за ней бежал щенок. Он был весь рыжий, только одно ухо у него было черное.
     - Смотри! - прошептал Мишка. Щенок насторожился, приподнял свое ухо и поглядел на нас.
     - Дружок! - закричали мы.
     Дружок завизжал от радости, кинулся к нам, принялся прыгать и лаять. Мишка схватил его на руки:
     - Дружок! Верный мой пес! Значит, ты не забыл нас?
     Дружок лизал ему щеки, а Мишка целовал его прямо в морду. Леночка смеялась, хлопала в ладоши и кричала:
     - Мы его в чемодане с поезда принесли! Мы по ошибке ваш чемодан взяли. Это все дядечка Федечка виноват!
     - Да, - сказал дядя Федя, - это моя вина. Я первый взял ваш чемодан, а потом уж вы мой взяли.
     Они отдали нам чемодан, в котором Дружок ехал в поезде. Леночка, видно, очень не хотела расставаться с Дружком. На глазах у нее даже слезы были. Мишка сказал, что на следующий год у Дианки снова будут щенки, тогда мы выберем самого красивого и привезем ей.
     - Обязательно привезите, - сказала Леночка. Мы попрощались и вышли на улицу. Дружок сидел на руках у Мишки, вертел во все стороны головой, и глаза у него были такие, будто он всему удивлялся. Наверно, Леночка все время держала его дома и ничего ему не показывала.
     Когда мы подошли к дому, у нас на крыльце сидели две тетки и дядька. Они, оказывается, нас ждали.
     - Вы, наверно, за чемоданом пришли? - спросили мы их.
     - Да, - сказали они. - Это вы те ребята, которые чемодан нашли?
     - Да, это мы, - говорим мы. - Только никакого чемодана у нас теперь нет. Уже нашелся хозяин, и мы отдали.
     - Так вы бы поснимали свои записки, а то только людей смущаете. Приходится из-за вас даром время терять!
     Они поворчали и разошлись. А мы с Мишкой в тот же день обошли все места, где наклеили записки, и ободрали их.
    
    
     ТЕЛЕФОН
    
     Один раз мы с Мишкой были в игрушечном магазине и увидели замечательную игрушку - телефон. В большой деревянной коробке лежали два телефонных аппарата, две трубки, в которые говорить и слушать, и целая катушка проволоки. Продавщица объяснила нам, что если один телефон поставить в одной квартире, а другой - у соседей и соединить оба аппарата проволокой, то можно переговариваться.
     - Вот нам бы купить! Мы как раз соседи, - сказал Мишка. - Хорошая штука! Это не какая-нибудь простая игрушка, которую поломаешь и выбросишь. Это полезная вещь!
     - Да, - говорю я, - очень полезная штука! Захотел поговорить, взял трубку - поговорил, и ходить никуда не надо.
     - Удобство! - восторгался Мишка. - Сидишь дома и разговариваешь. Замечательно!
     Мы с Мишкой решили собирать деньги, чтобы купить телефон. Две недели подряд мы не ели мороженого, не ходили в кино - все деньги копили. Наконец насобирали, сколько было нужно, и купили телефон.
     Примчались из магазина домой с коробкой. Один телефон у меня поставили, другой - у Мишки и от моего телефона протянули проволоку через форточку вниз, прямо к Мишкиному телефону.
     - Ну, - говорит Мишка, - попробуем разговаривать. Беги наверх и слушай.
     Я помчался к себе, взял трубку и слушаю, а трубка уже кричит Мишкиным голосом:
     - Алло! Алло!
     Я тоже как закричу:
     - Алло!
     - Слышно что-нибудь? - кричит Мишка.
     - Слышно. А тебе слышно?
     - Слышно. Вот здорово! Тебе хорошо слышно?
     - Хорошо. А тебе?
     - И мне хорошо! Ха-ха-ха! Слышно, как я смеюсь?
     - Слышно. Ха-ха-ха! А тебе слышно?
     - Слышно. Послушай, сейчас я к тебе приду.
     Мишка прибежал ко мне, и мы принялись обниматься от радости.
     - Хорошо, что купили телефон! Правда? - говорит Мишка.
     - Конечно, - говорю, - хорошо.
     - Слушай, сейчас я пойду обратно и позвоню тебе.
     Он убежал и позвонил снова. Я взял трубку:
     - Алло!
     - Алло!
     - Слышно?
     - Слышно.
     - Хорошо?
     - Хорошо.
     - И у меня хорошо. Давай разговаривать.
     - Давай, - говорю. - А о чем разговаривать?
     - Ну, о чем... О чем-нибудь... Хорошо, что мы купили телефон, правда?
     - Правда.
     - Вот если бы не купили, было бы плохо. Правда?
     - Правда.
     - Ну?
     - Что "ну"?
     - Чего же ты не разговариваешь?
     - А ты почему не разговариваешь?
     - Да я не знаю, о чем разговаривать, - говорит Мишка. - Это всегда так бывает: когда надо разговаривать, так не знаешь, о чем разговаривать, а когда не надо разговаривать, так разговариваешь и разговариваешь...
     Я говорю:
     - Давай вот что: подумаем, а когда придумаем, тогда позвоним.
     - Ладно.
     Я повесил трубку и стал думать. Вдруг звонок. Я взял трубку.
     - Ну, придумал? - спрашивает Мишка.
     - Нет еще, не придумал.
     - Я тоже еще не придумал.
     - Зачем же ты звонишь, раз не придумал?
     - А я думал, что ты придумал.
     - Я сам тогда позвонил бы.
     - А я думал, что ты не догадаешься.
     - Что ж я, по-твоему, осел?
     - Нет, какой же ты осел! Ты совсем не осел! Разве я говорю, что ты осел!
     - А что ты говоришь?
     - Ничего. Говорю, что ты не осел.
     - Ну ладно, довольно тебе про осла твердить! Давай лучше уроки учить.
     - Давай.
     Я повесил трубку и сел за уроки. Вдруг Мишка снова звонит:
     - Слушай, сейчас я буду петь и на рояле играть по телефону.
     - Ну, пой, - говорю.
     Послышалось какое-то шипение, потом забренчала музыка, и вдруг Мишка запел не своим голосом:
     Куда, куда вы удалились,
     Весны моей златые дни-и-и?
     "Что это? - думаю. - Где он так петь выучился?" Вдруг Мишка сам является. Рот до ушей.
     - Ты думал, это я пою? Это патефон по телефону поет! Дай-ка, я послушаю.
     Я дал ему трубку. Он слушал, слушал, потом как бросит трубку - и бегом вниз. Я взял трубку, а там: "Пш-ш-ш! Пш-ш-ш! Др-р-р! Др-р-р!" Наверно, пластинка кончилась. Я снова сел за уроки. Опять звонок. Я взял трубку:
     - Алло!
    
     А из трубки:
     "Ав! Ав! Ав!"
     - Ты чего, - говорю, - по-собачьи лаешь?
     - Это не я. Это с тобой Дружок разговаривает. Слышишь, как он кусает трубку зубами?
     - Слышу.
     - Это я ему в морду тыкаю трубкой, а он ее зубами грызет.
     - Ты бы лучше не портил трубку.
     - Ничего, она железная... Ай! Пошел вон! Я тебе покажу, как кусаться! Вот тебе! ("Ав! Ав! Ав!") Кусается, понимаешь?
     - Понимаю, - говорю.
     Снова сел за уроки. Через минуту звонок. Я взял трубку, а там что-то жужжит:
     "Жжу-у-у-у!"
     - Алло! - кричу я.
     "Жуу-у! Жжу-у!"
     - Чем ты там жужжишь?
     - Мухой.
     - Какой мухой?
     - Ну, простой мухой. Я ее держу перед трубкой, а она крылышками машет и жужжит.
     Целый вечер мы с Мишкой звонили друг другу и выдумывали разные фокусы: пели, кричали, рычали, мычали, даже шепотом разговаривали - все было слышно. Уроки я кончил поздно и думаю:
     "Позвоню еще раз Мишке, перед тем как лечь спать".
     Позвонил, а он не отвечает.
     "Что же это? - думаю. - Неужели телефон испортился?"
     Позвонил еще раз - опять нет ответа! Думаю:
     "Надо пойти узнать, в чем дело".
     Прибегаю к нему... Батюшки! Он телефон положил на стол и ломает. Батарею из аппарата вытащил, звонок разобрал и уже трубку развинчивает.
     - Стой! - говорю. - Ты зачем телефон ломаешь?
     - Да я не ломаю. Я только хочу посмотреть, как он устроен. Разберу, а потом соберу обратно.
     - Так разве ты соберешь? Это понимать надо.
     - Ну я и понимаю. Чего тут еще не понимать!
     Он развинтил трубку, вынул из нее какие-то железки и стал отковыривать круглую пластинку, которая внутри была. Пластинка вывалилась, и из трубки посыпался черный порошок. Мишка испугался и стал собирать порошок обратно в трубку.
     - Ну, вот видишь, - говорю, - что ты наделал!
     - Ничего, - говорит, - я сейчас соберу все, как было.
    
     И стал собирать. Возился, возился... Винтики маленькие, завинчивать трудно. Наконец собрал трубку, только железка у него одна осталась и два винтика лишних.
     - А это откуда - железка? - спрашиваю.
     - Ах я разиня! - говорит Мишка. - Забыл! Ее надо было там внутри привинтить. Придется снова разбирать трубку.
     - Ну, - говорю, - я пойду домой, а ты, как только будет готово, позвони мне.
     Пошел я домой и стал ждать. Ждал, ждал, так ничего не дождался и спать лег.
     Наутро телефон как зазвонит! Я вскочил неодетый, схватил трубку и кричу:
     - Слушаю!
     А из трубки в ответ:
     - Ты чего хрюкаешь?
     - Как это хрюкаю? Я не хрюкаю, - говорю я.
     - Брось хрюкать! Говори по-человечески! - кричит Мишка.
     - Я же по-человечески. Зачем мне хрюкать?
     - Ну, довольно тебе баловаться! Все равно я не поверю, что поросенка в комнату притащил.
     - Да говорят же тебе, что никакого поросенка нет! - рассердился я.
     Мишка замолчал. Через минуту приходит ко мне:
     - Ты чего хрюкал по телефону?
     - Я не хрюкал.
     - Я ведь слышал.
     - Да зачем же мне хрюкать?
     - Не знаю, - говорит. - Только у меня в трубке все "хрю-хрю" да "хрю-хрю". Вот пойди, если не веришь, послушай.
    
     Я пошел к нему и позвонил по телефону:
     - Алло!
     Сначала ничего не было слышно, а потом потихоньку так:
     "Хрюк! Хрюк! Хрюк!"
     Я говорю:
     - Хрюкает.
     А в ответ снова:
     "Хрюк! Хрюк! Хрюк!"
     - Хрюкает! - кричу я.
     А из трубки опять:
     "Хрюк! Хрюк! Хрюк! Хрюк!"
     Тут я понял, в чем дело, и побежал к Мишке.
     - Это ты, - говорю, - телефон испортил!
     - Почему?
     - Ты разбирал его, вот и испортил у себя в трубке что-то.
     - Наверно, я что-нибудь неправильно собрал, - говорит Мишка. - Надо исправить.
     - Как же теперь исправишь?
     - А я посмотрю, как твой телефон устроен, и свой сделаю так же.
     - Не дам я свой телефон разбирать!
     - Да ты не бойся! Я осторожно. Надо же починить!
     И стал чинить. Возился, возился - и починил так, что совсем ничего не стало слышно. Даже хрюкать перестало.
     - Ну, что теперь делать? - спрашиваю я.
     - Знаешь, - говорит Мишка, - пойдем в магазин, может быть, там починят.
     Пошли мы в игрушечный магазин, но там телефонов не чинили и даже не знали, где чинят. Целый день мы ходили скучные. Вдруг Мишка придумал:
     - Чудаки мы! Ведь мы можем по телеграфу переговариваться!
     - Как - по телеграфу?
     - Очень просто: точка, тире. Звонок-то ведь действует! Короткий звонок - точка, а длинный - тире. Выучим азбуку Морзе и будем переговариваться!
     Достали мы азбуку Морзе и стали учить: "А" - точка, тире; "Б" - тире, три точки; "В" - точка, два тире... Выучили всю азбуку и стали переговариваться. Сначала у нас получалось медленно, а потом мы научились, как настоящие телеграфисты: "трень-трень-трень!" - и все понятно. Это даже интереснее было, чем простой телефон. Только это продолжалось недолго. Один раз звоню Мишке утром, а он не отвечает. "Ну, - думаю, - спит еще". Позвонил позже - опять не отвечает. Пошел к нему и стучу в дверь. Мишка открыл и говорит:
     - Ты чего в дверь барабанишь? Не видишь, что ли? - и показывает на двери кнопку.
     - Что это? - спрашиваю.
     - Кнопка.
     - Какая?
     - Электрическая. У нас теперь электрический звонок есть, так что можешь звонить.
     - Где ты взял?
     - Сам сделал.
     - Из чего?
     - Из телефона.
     - Как - из телефона?
     - Очень просто. Звонок из телефона выдрал, кнопку - тоже. И батарею из телефона вынул. Была игрушка - стала вещь!
     - Какое же ты имел право телефон разбирать? - говорю я.
    
     - Какое право! Я свой телефон разобрал. Твоего ведь не трогал.
     - Так телефон-то наш общий! Если бы я знал, что ты станешь ломать, то и не стал бы с тобой покупать! Зачем мне телефон, если разговаривать не с кем!
     - А зачем нам разговаривать? Небось недалеко живем, можно и так прийти поговорить.
     - Я с тобой и разговаривать после этого не хочу!
     Рассердился я на него и три дня с ним не разговаривал. От скуки и я свой телефон разобрал и сделал из него электрический звонок. Только не так, как у Мишки. Я все аккуратно устроил. Батарею поставил возле двери на полочке, от нее по стене провода протянул к электрическому звонку и кнопке. А кнопку к двери хорошенько винтиками привинтил, чтобы она не болталась на одном гвозде, как у Мишки. Даже папа и мама похвалили меня за то, что я устроил такую полезную вещь в доме.
     Я пошел к Мишке, чтобы рассказать ему, что у меня теперь тоже электрический звонок есть.
     Подхожу к двери, звоню... Нажимал кнопку, нажимал - никто не отворяет. "Может быть, звонок испортился?" - думаю. Стал в дверь стучать. Мишка открыл. Я спрашиваю:
     - Что же звонок, не действует?
     - Не действует.
     - Почему?
     - Да я батарею разобрал.
     - Зачем?
     - Ну, я хотел посмотреть, из чего батарея сделана.
     - Как же, - говорю, - ты теперь будешь - без телефона и без звонка?
     - Ничего, - вздохнул он, - как-нибудь буду!
     Пошел я домой, а сам. думаю: "Почему Мишка такой нескладный? Зачем он все ломает?!" Мне даже жалко стало его.
     Вечером я лег спать и долго не мог заснуть, все вспоминал: как у нас был телефон и как из него получился электрический звонок. Потом я стал думать об электричестве, как оно получается в батарее и из чего. Все давно уже спали, а я все думал про это и никак не мог заснуть. Тогда я встал, зажег лампу, снял с полки батарею и разломал ее. В батарее оказалась какая-то жидкость, в которой мокла черная палка, завернутая в тряпочку. Я понял, что электричество получалось из этой жидкости. Потом лег в постель и быстро заснул.
    
    
     БЕНГАЛЬСКИЕ ОГНИ
    
     Сколько хлопот у нас с Мишкой было перед Новым годом! Мы уже давно готовились к празднику: клеили бумажные цепи на елку, вырезали флажки, делали разные елочные украшения. Все было бы хорошо, но тут Мишка достал где-то книгу "Занимательная химия" и вычитал в ней, как самому сделать бенгальские огни.
     С этого и началась кутерьма! По целым дням он толок в ступе серу и сахар, делал алюминиевые опилки и поджигал смесь на пробу. По всему дому шел дым и воняло удушливыми газами. Соседи сердились, и никаких бенгальских огней не получалось.
     Но Мишка не унывал. Он позвал к себе на елку даже многих ребят из нашего класса и хвастал, что у него будут бенгальские огни.
     - Они знаете какие! - говорил он. - Они сверкают, как серебро, и рассыпаются во все стороны огненными брызгами.
     Я говорю Мишке:
     - Что же ты наделал? Позвал ребят, а никаких бенгальских огней не будет.
     - Почему не будет? Будет! Еще времени много. Все успею сделать.
     Накануне Нового года он приходит ко мне и говорит:
     - Слушай, пора нам за елками ехать, а то останемся на праздник без елок.
     - Сегодня уже поздно, - ответил я. - Завтра поедем.
     - Так ведь завтра уже украшать елку надо.
     - Ничего, - говорю я. - Украшать надо вечером, а мы поедем днем, сейчас же после школы.
     Мы с Мишкой уже давно решили поехать за елками в Горелкино, где мы жили у тети Наташи на даче. Тети Наташин муж работал лесничим и еще летом сказал, чтобы мы приезжали к нему в лес за елками. Я даже заранее упросил маму, чтоб она разрешила мне в лес поехать.
     На другой день я прихожу к Мишке после обеда, а он сидит и толчет бенгальские огни в ступе.
     - Что ж ты, - говорю, - не мог раньше сделать? Ехать пора, а ты возишься!
     - Да я делал и раньше, только, наверно, мало серы клал. Они шипят, дымят, а гореть не горят.
     - Ну и брось, все равно ничего не выйдет. - Нет, теперь, наверно, выйдет. Надо только побольше серы класть. Дай-ка мне алюминиевую кастрюлю, вон на подоконнике.
     - Где же кастрюля? Тут только сковородка, -говорю я,
     - Сковородка?.. Эх, ты! Да это и есть бывшая кастрюля. Давай ее сюда.
     Я передал ему сковородку, и он принялся скоблить ее по краям напильником.
     - Это у тебя, значит, кастрюля в сковородку превратилась? - спрашиваю я.
     - Ну да, - говорит Мишка. - Я ее пилил напильником, пилил, вот она и сделалась сковородкой. Ну ничего, сковородка тоже нужна в хозяйстве.
     - Что же тебе мама сказала?
     - Ничего не сказала. Она еще не видела.
     - А когда увидит?
     - Ну что ж... Увидит так увидит. Я, когда вырасту, новую кастрюлю ей куплю.
     - Это долго ждать, пока ты вырастешь!
     - Ничего.
     Мишка наскоблил опилок, высыпал порошок из ступки, налил клею, размешал все это, так что у него получилось тесто вроде замазки. Из этой замазки он наделал длинных колбасок, навертел их на железные проволочки и разложил на фанерке сушиться.
     - Ну вот, - говорит, - высохнут - и будут готовы, только надо от Дружка спрятать.
     - Зачем от него прятать?
     - Слопает.
     - Как - слопает? Разве собаки бенгальские огни едят?
     - Не знаю. Другие, может быть, и не едят, а Дружок ест. Один раз я оставил их сохнуть, вхожу - а он их грызет. Наверно, думал, что это конфеты.
     - Ну, спрячь их в печь. Там тепло, и Дружок не достанет.
     - В печку тоже нельзя. Один раз я их спрятал в печь, а мама пришла и затопила - они и сгорели. Я их лучше на шкаф положу.
     Мишка взобрался на стул и положил фанерку на шкаф.
     - Ты ведь знаешь, какой Дружок, - говорит Мишка. - Он всегда мои вещи хватает! Помнишь, он затащил мой левый ботинок, так что мы его нигде найти не могли. Пришлось мне тогда три дня ходить в валенках, пока другие ботинки не купили. На дворе теплынь, а я хожу в валенках, как будто обмороженный! А потом уже, когда купили другие ботинки, мы этот ботинок, который один остался, выбросили. потому что кому он нужен - один ботинок! А когда его выбросили, отыскался тот ботинок, который потерялся. Оказалось - его Дружок затащил на кухню под печь. Ну, мы и этот ботинок выбросили, потому что если б первый не выбросили, то и второй бы не выбросили, а раз первый выбросили, то и второй выбросили. Так оба и выбросили.
     Я говорю:
     - Довольно тебе болтать! Одевайся скорее, ехать надо.
     Мишка оделся, мы взяли топор и помчались на вокзал. А тут поезд как раз ушел, так что пришлось нам дожидаться другого. Ну ничего, дождались, поехали. Ехали, ехали, наконец приехали. Слезли в Горелкине и пошли прямо к лесничему. Он дал нам квитанцию на две елки, показал делянку, где разрешалось рубить, и мы пошли в лес. Елок кругом много, только Мишке они все не нравились.
     - Я такой человек, - хвалился он, - уж если поехал в лес, то срублю самую лучшую елку, а то и ездить не стоит.
     Забрались мы в самую чащу.
     - Надо рубить поскорей, - говорю я. - Скоро и темнеть начнет.
     - Что ж рубить, когда нечего рубить!
     - Да вот, - говорю, - хорошая елка.
    
     Мишка осмотрел елку как следует со всех сторон и говорит:
     - Она, конечно, хорошая, только не совсем. По правде сказать, совсем нехорошая: куцая.
     - Как это - куцая?
     - Верхушка у нее короткая. Мне такой елки и даром не надо!
     Нашли мы другую елку.
     - А эта хромая, - говорит Мишка.
     - Как - хромая?
     - Так, хромая. Видишь, у нее нога внизу закривляется.
     - Какая нога?
     - Ну, ствол.
     - Ствол! Так бы и говорил!
     Нашли мы еще одну елку.
     - Лысая, - говорит Мишка.
     - Сам ты лысый! Как это елка может быть лысая?
     - Конечно, лысая! Видишь, какая она реденькая, вся просвечивает. Один ствол виден. Просто не елка, а палка!
     И гак все время: то лысая, то хромая, то еще какая-нибудь!
     - Ну, - говорю, - тебя слушать - до ночи елки не срубишь!
     Нашел себе подходящую елочку, срубил и отдал топор Мишке:
     - Руби поскорей, нам домой ехать пора.
     А он словно весь лес взялся обыскать. Уж я и просил его и бранил - ничего не помогало. Наконец он нашел елку по своему вкусу, срубил, и мы пошли обратно на станцию. Шли, шли, а лес все не кончается.
     - Может, мы не в ту сторону идем? - говорит Мишка.
     Пошли мы в другую сторону. Шли, шли - все лес да лес! Тут и темнеть начало. Мы давай сворачивать то в одну сторону, то в другую. Заплутались совсем.
     - Вот видишь, - говорю, - что ты наделал!
     - Что же я наделал? Я ведь не виноват, что так скоро наступил вечер.
     - А сколько ты елку выбирал? А дома сколько возился? Вот придется из-за тебя в лесу ночевать!
     - Что ты! - испугался Мишка. - Ведь ребята сегодня придут. Надо искать дорогу.
     Скоро стемнело совсем. На небе засверкала луна. Черные стволы деревьев стояли, как великаны, вокруг. За каждым деревом нам чудились волки. Мы остановились и боялись идти вперед.
     - Давай кричать! - говорит Мишка. Тут мы как закричим вместе:
     - Ау!
     "Ау!" - ответило эхо.
     - Ау! Ау-у! - закричали мы снова что было силы.
     "Ау! Ау-у!" - повторило эхо.
     - Может быть, нам лучше не кричать? - говорит Мишка.
     - Почему?
     - Еще волки услышат и прибегут.
     - Тут, наверно, никаких волков нет,
     - А вдруг есть! Лучше пойдем скорее.
     Я говорю:
     - Давай прямо идти, а то мы никак на дорогу не выберемся.
     Пошли мы снова. Мишка все оглядывался и спрашивал:
     - А что делать, когда нападают волки, если ружья нет?
     - Бросать в них горящие головешки, - говорю я.
     - А где их брать, эти головешки?
     - Развести костер - вот тебе и головешки.
     - А у тебя есть спички?
     - Нету.
     - А они на дерево могут влезть?
     - Кто?
     - Да волки.
     - Волки? Нет, не могут.
     - Тогда, если на нас нападут волки, мы залезем на дерево и будем сидеть до утра.
     - Что ты! Разве просидишь на дереве до утра!
     - Почему не просидишь?
     - Замерзнешь и свалишься.
     - Почему замерзнешь? Нам ведь не холодно.
     - Нам не холодно, потому что мы двигаемся, а попробуй посиди на дереве без движения - сразу замерзнешь.
     - А зачем сидеть без движения? - говорит Мишка. - Можно сидеть и ногами дрыгать.
     - Это устанешь - целую ночь на дереве ногами дрыгать!
     Мы продирались сквозь густые кустарники, спотыкались о пни, тонули по колено в снегу. Идти становилось трудней и трудней.
     Мы очень устали.
     - Давай бросим елки! - говорю я.
     - Жалко, - говорит Мишка. - Ко мне ребята сегодня придут. Как же я без елки буду?
     - Тут нам бы самим, - говорю, - выбраться! Чего еще о елках думать!
     - Постой, - говорит Мишка. - Надо одному вперед идти и протаптывать дорогу, тогда другому будет легче. Будем меняться по очереди.
     Мы остановились, передохнули. Потом Мишка впереди пошел, а я за ним следом. Шли, шли... Я остановился, чтоб переложить елку на другое плечо. Хотел идти дальше, смотрю - нет Мишки! Исчез, словно провалился под землю вместе со своей елкой.
     Я кричу:
     - Мишка!
     А он не отвечает.
     - Мишка! Эй! Куда же ты делся?
     Нет ответа.
     Я пошел осторожно вперед, смотрю - а там обрыв! Я чуть не свалился с обрыва. Вижу - внизу шевелится что-то темное.
     - Эй! Это ты, Мишка?
     - Я! Я, кажется, с горы скатился!
     - Почему же ты не отвечаешь? Я тут кричу, кричу...
     - Ответишь тут, когда я ногу ушиб!
     Я спустился к нему, а там дорога. Мишка сидит посреди дороги и коленку руками трет.
     - Что с тобой?
     - Коленку ушиб. Нога, понимаешь, подвернулась.
     - Больно?
     - Больно! Я посижу.
     - Ну, давай посидим, - говорю я.
     Уселись мы с ним на снегу. Сидели, сидели, пока нас не пробрал холод.
     Я говорю:
     - Тут и замерзнуть можно! Может быть, пойдем по дороге? Она нас куда-нибудь выведет: или на станцию, или к лесничему, или в деревню какую-нибудь. Не замерзать же в лесу!
     Мишка хотел встать, но тут же заохал и опять сел.
     - Не могу, - говорит.
     - Что же теперь делать? Давай я понесу тебя па закорках, - говорю я.
     - Да разве ты донесешь?
     - Давай попробую.
     Мишка поднялся и начал взбираться ко мне на спину. Кряхтел, кряхтел, насилу залез. Тяжелый! Я согнулся в три погибели.
     - Ну, неси! - говорит Мишка.
     Только прошел я несколько шагов, поскользнулся - и бух в снег.
     - Ай! - заорал Мишка. - У меня нога болит, а ты меня в снег кидаешь!
     - Я же не нарочно!
     - - Не брался бы, если не можешь!
     - Горе мне с тобой! - говорю я. - То ты с бенгальскими огнями возился, то елку до самой темноты выбирал, а теперь вот зашибся... Пропадешь тут с тобой!
     - Можешь не пропадать!..
     - Как же не пропадать?
     - Иди один. Это все я виноват. Я уговорил тебя за елками ехать.
     - Что же, я тебя бросить должен?
     - Ну и что ж? Я и один дойду. Посижу, нога пройдет - я и пойду.
     - Да ну тебя! Никуда я без тебя не пойду. Вместе приехали, вместе и вернуться должны. Надо придумать что-нибудь.
     - Что же ты придумаешь?
     - Может быть, санки сделать? У нас топор есть.
     - Как же ты из топора санки сделаешь?
     - Да не из топора, голова! Срубить дерево, а из дерева - санки.
     - Все равно гвоздей нет.
     - Надо подумать, - говорю я.
     И стал думать. А Мишка все на снегу сидит. Я подтащил к нему елку и говорю:
     - Ты лучше на елку сядь, а то простудишься.
     Он уселся на елку. Тут мне пришла в голову мысль.
     - Мишка, - говорю я, - а что, если тебя повезти на елке?
     - Как - на елке?
     - А вот так: ты сиди, а я буду за ствол тащить. Ну-ка, держись!
    
     Я схватил елку за ствол и потащил. Вот как ловко придумал! Снег на дороге твердый, укатанный, елка по нему легко идет, а Мишка на ней - как на санках!
     - Замечательно! - говорю я. - На-ка, держи топор.
     Отдал ему топор. Мишка уселся поудобнее, и я повез его по дороге. Скоро мы выбрались на опушку леса и сразу увидели огоньки.
     - Мишка! - говорю. - Станция!
     Издали уже слышался шум поезда.
     - Скорей! - говорит Мишка. - Опоздаем на поезд!
     Я припустился изо всех сил. Мишка кричит:
     - Еще поднажми! Опоздаем!
     Поезд уже подъезжал к станции. Тут и мы подоспели. Подбегаем к вагону. Я подсадил Мишку. Поезд тронулся, я вскочил на подножку и елку за собой втащил. Пассажиры в вагоне стали бранить нас за то, что елка колючая. Кто-то спросил:
     - Где вы взяли такую ободранную елку?
     Мы стали рассказывать, что с нами в лесу случилось. Тогда все стали жалеть нас. Одна тетенька усадила Мишку на скамейку, сняла с него валенок и осмотрела ногу.
     - Ничего страшного нет, - сказала она. - Просто ушиб.
     - А я думал, что ногу сломал, так она у меня болела, - говорит Мишка. Кто-то сказал:
     - Ничего, до свадьбы заживет!
     Все засмеялись. Одна тетенька дала нам по пирогу, а другая - конфет. Мы обрадовались, потому что очень проголодались.
     - Что же мы теперь будем делать? - говорю я. - У нас на двоих одна елка.
     - Отдай ее на сегодня мне, - говорит Мишка, - и дело с концом.
     - Как это - с концом? Я ее тащил через весь лес да еще тебя на ней вез, а теперь сам без елки останусь?
     - Так ты мне ее только на сегодня дай, а завтра я тебе возвращу обратно.
     - Хорошенькое, - говорю, - дело! У всех ребят праздник, а у меня даже елки не будет!
     - Ну ты пойми, - говорит Мишка, - ко мне ребята сегодня придут! Что я буду без елки делать?
     - Ну, покажешь им свои бенгальские огни. Что, ребята елки не видели?
     - Так бенгальские огни, наверно, не будут гореть. Я их уже двадцать раз делал - ничего не получается. Один дым, да и только!
     - А может быть, получится?
     - Нет, я и вспоминать про это не буду. Может, ребята уже забыли.
     - Ну нет, не забыли! Не надо было заранее хвастаться.
     - Если б у меня елка была, - говорит Мишка, - я бы про бенгальские огни что-нибудь сочинил и как-нибудь выкрутился, а теперь просто не знаю, что делать.
     - Нет, - говорю, - не могу я тебе елку отдать. У меня еще ни в одном году так не было, чтоб елки не было.
     - Ну будь другом, выручи! Ты меня уже не раз выручал!
     - Что же, я тебя всегда выручать должен?
     - Ну, в последний раз! Я тебе что хочешь за это дам. Возьми мои лыжи, коньки, волшебный фонарь, альбом с марками. Ты ведь сам знаешь, что у меня есть. Выбирай что угодно.
     - Хорошо, - сказал я. - Если так, отдай мне своего Дружка.
     Мишка задумался. Он отвернулся и долго молчал. Потом посмотрел на меня - глаза у него были печальные - и сказал:
     - Нет, Дружка я не могу отдать.
     - Ну вот! Говорил "что угодно", а теперь...
     - Я забыл про Дружка... Я, когда говорил, думал про вещи. А Дружок ведь не вещь, он живой.
     - Ну и что ж? Простая собака! Если б он хоть породистый был.
     - Он же не виноват, что он не породистый! Все равно он любит меня. Когда меня нет дома, он думает обо мне, а когда я прихожу, радуется и машет хвостом... Нет, пусть будет что будет! Пусть ребята смеются надо мной, а с Дружком я не расстанусь, даже если бы ты мне дал целую гору золота!

/ Полные произведения / Носов Н. / Фантазеры