• Сочинения
  
• Краткие содержания
  
• Полные произведения
  
• Характеристики
  
• Биографии
  
• Критика
  
• ГДЗ
  

/ Полные произведения / Алексин А.Г. / В стране вечных каникул

В стране вечных каникул [5/6]

Скачать полное произведение

    - Больше я ничего не скажу. Никаких подробностей.
     - Но, дедушка, может быть, ты ошибся? Наверно, кружок юнкоров? Юных корреспондентов?
     - О, ты обижаешь меня: никогда бы не посмел вводить в заблуждение каникуляра!
     Вообще-то Дед-Мороз разговаривал как все обычные люди, но только час- то употреблял восклицание "О!" Одна эта буква, поставленная вначале, придавала его фразам некоторую торжественность. И я, сам того не заме- чая, тоже стал иногда восклицать: "О, я пойду во двор! О, дайте мне вил- ку!.."
     - О, дайте мне немно подумать! - сказал я маме и папе после теле- фонного разговора с Дедом-Морозом.
     И ушел на улицу: мне хотелось побыть наедине со своими мыслями, раз- гадать, кто же такие эти юнукры.
     "Юнукры? - размышлял я. - Может быть, это "юные украшатели"? Но что они украшают? Школьный двор? Или улицу? Ничего интересного! А может быть, "юные укрепители"? Но что они укрепляют? Дисциплину в школе? Тоже нашли занятие! А если ни то, ни другое? Кто может ответить мне, объяс- нить?.. Конечно, только Валерик: ведь он не подчиняется законам сказки. Он может, если захочет!"
     Через несколько минут я был у Валерика:
     - Дай слово, что ответишь мне на один вопрос!
     - Прости, но я должен знать, на какой именно.
     - Кттакие юнукры? Объясни! Ведь я же провел вас всех в зоопарк...
     Я неоговорил последнюю фразу, сообразив, что она не понравится Ва- лерику.
     - А тебе очень интересно узнать?
     - О, просто до смерти интересно! - воскликнул я.
     - Ну ладно... Ототри на меня внимательно: в оба глаза! Слушай меня внимательно: в оба уха! Это юные укротители! Сокращенно получается: юнукры. Понимаешь?
     - Поним... И чем же вы будете заниматься?
     - Дрессировать, укрощать...
     - Кого?
     - Потом, когда закалим свою волю по-настоящему, может быть, даже и хищников.
     - А зачем же ты интересовался в зоопарке кроликами, белыми мышами и ежами? Их ведь никто не дрессирует.
     - А мы попробуем! И кроликов, и ежей, и белых мышей... Но, главным образ, кошек!
     - Почему? - удивился я.
     - Потому что многие хищники принадлежат к семейству кошачьих. Мы бу- дем на кошках привыкать, тренировься... Ты вообще-то, я надеюсь, зна- ешь, что отряд хищных делится на разные семейства? И семейство кошачьих как раз в этом отряде. А наша домашняя кошка, между прочим, произошла от дикой нубийской буланой кошки, потомки которой и сейчас живут в Африке.
     - Это в учебке зоологии написано?
     - Да.
     Валерик в последнее время часто произносил разные цитаты из учебни- ков. Мне хотелось тоже пощеголять такими умными фразами, но я не мог: мама спрятала все мои учебники в шкаф и заперла их на ключ.
     Так поступила мама, которая раньше считала, что каждая прочитанная ига, как и день, проведенный в школе, - "это крутая ступенька вверх".
     - День открытия кружка станет у нас как бы традиционным днем юных ук- ротителей, - продолжал Валерик. - И через год, и через два, и через три мы будем устраивать в этот день представления, сеансы дрессировки и па- рады юнукров. Каждый юный укротитель будет вести на поводке или нести на руках свое подшефное животное.
     - На этих парадах представители семейства кошачьих сожрут всех ваших белых мышей, - сказал я.
     - Мы установим мир и дружбу между животными! А ежи, кстати, тоже ло- вят мышей. И считаются очень полезными, - сообщил Валерик.
     - Так в учебнике написано?
     - А что?
     - Я учебниконе читаю.
     - Это я знаю.
     - А что там написано про семейство собачьих?
     - Прости, но такого семейства не существует.
     - Какая ужасная несправедливость! - воскликнул я. - Семейство ко- шачьих есть, а бачьих - нету.
     - Зато есть семейство псовых!
     - Ах, все-таки ест Ну, тогда я спокоен!
     - Про собак-то вообще много чего написано. Но у нас собак не хватает. Никто не хочет их отдавать: все-таки друзья человека! Я объясняю своим укротителям: "Вы же всравно и в кружке будете шефствовать над ними, воспитывать их". Говорят: родители не согласны. Мы даже решили дворняжек принимать...
     - А меня примете? - тихо спросил
     - Куда? В кружок? Просто не сможем.
     - Та-ак... Значит, дворняжки для вас подходят, а я нет?
     - Пойми: ты никак не можешь стать юнукром!
     - Почему?
     - У юнукров должна быть ля! И потом... мы будем дрессировать на на- учной основе. А ты учебников не читаешь.
     - Та-ак... Понятно. Значит, я вам сегодня открыл вход в зоопарк, а вы для меня вход закрываете...
     С этими словами я решитель направился к двери. Но когда я уже взял- ся за ручку, меня неожиданно осенила одна идея. И я повернулся к Валери- ку:
     - Значит, породистых собак у вас не хватает?
     - Нет.
     - О, это прекрасно!..
    
    
     В МЕНЯ ВЛЮБЛЯЕТСЯ РЕНАТА
    
     У нас в квартире были соседи. Соседей было трое: ж, жена и их люби- мица такса, по имени Рената.
     Что касается меня, то я не был любимцем соседей. Они даже говорили, что хотят устроить обмен и уехать из нашей квартиры, потому что я - "не- нормальный жиле (опять - ненормальный!).
     Соседям очень не нравилось, что я любил читатВалерику по телефону свои сочинения по литературе; что вообще мы с им лучшим другом перез- ванивались каждые полчаса, хоть он жил всего-навсего этажом выше; что Валерик придумывал таинственные игры, по ходу которых мы бросали друг другу в почтовый ящик разные "вещественные условные знаки": камни не- больших размеров, ржавые гайки, старые шнурки от ботинок и металлические бильярдные шарики. Им не нравилось, что все наши самые важные советы и заседания проходили в ванной комнате. Им не нравилось, что, приходя ко мне, мои приятели оставляли следы от своих башмаков в коридоре на натер- том паркете. И еще очень многое другое не нравилось нашим соседям.
     А мне не нравилось, что ранним утром, и днем, и поздним вечером они в коридоре громко, пторными голосами беседовали со своей любимицей так- сой:
     - Не хочешь ли ты прогуляться, нашаасточка? Не нужно ли тебе ку- да-нибудь, наша милая? Не стесняйся, скажи нам правду - и мы выведем те- бя на улицу, наша красавица!
     У красавицы были такие короткие ножки, что казалось, брюхо вот-вот коснется земли, а обвислые уши напомина больше увядшие листья, которые скоро должны были опасть на землю.
     Иногда соседи обращались к своей Ренате не на "ты" и даже не на "вы", а как-то странно величали ее словом "мы".
     - Мы еще не захотели отправиться к заборчику или к нашему любимому столбику? - вопрошали они на всю квартиру. -ы сегодня не в духе? У нас сегодня грустное настроение?
     Рената была молчалива. Но стоило ей хоть вполголоса тявкнуть, как я тут же появляя на пороге своей комнаты и заявлял:
     - Людям, значит, нельзя разговаривать в коридоре, а собаке лаять мож- но? Надоел ваш таксомотор!
     - Скажи, как ты относишься к Ренате, и я скажу, кто ты! - вслух пере- иначивала соседка известную русскую поговорку.
     В один голос со своим супругом она восклицала:
     - Не смей называть нашу таксу таксомотором! А ты, ласточка, его не слушай!
     Соседи обожали рассказывать о родословной своей таксы и нередко заяв- ляли мне:
     - У ее родителей были три золотые медали! Посмотрим, получишь ли ты в десятом классе хоть одну серебряную!
     Я и сам не был уверен, что смогу тягаться в этом смысле с родителями Ренаты, и пому ничего не возражал.
     И вдруг сейчас породистые и знаменитые предки таксы, фотографии кото- рых висели у соседей на стене, рядом с портретами их собственных родственников, - да, именно предки Ренаты должны были прийти мне на по- мощь. Я это понял, когда Валерик сообщил мне, что не хватает породистых собак и что в свой будущий зоопарк они будут принимать дворняжек без всякого конкурса.
     Дома я подошел к телефону, набрал две двойки и сказал Снегурочке:
     - Я хоч чтоб меня полюбила Рената!
     - Кто? Кто?..
     - Меня очень развлече.. мне доставит огромнейшее удовольствие, если такса Рената откажется от своих хозяев и будет признавать только меня одного.
     Через пятнадцать минут после этого разговора мирная Рената тяпнула своего хозяина за палец. Когда к ней протянула руки хозяйка, она тяпнула и ее.
     - Ты обозналась! - в ужасе закричала соседка. - Милая Рената! Пригля- дись к нам повнимательней: это же мы, твои самые близкие люди...
     Но такса рассвирепела и не желала вглядываться в лица моих соседей. Она рычала так грозно и непримиримо, что они с криками: "Она заболела! Ее кто-то укусил!" - ринулись в комнату и захлопнули за собой дверь.
     Соседи привыкли сваливать все свои беды на меня, и я удивился, что они, прячась в комнате, не заявили, что это я укусил их собаку.
     Я вышел в коридор и поманил таксу к себе. Она подбежала и стала лас- ково, покорно вилять своим куцым хвостом. В этот момент соседка выгляну- ла в щелку и закричала своему мужу:
     - Смотри, смотри, он околдовал нашу Ренату!
     Если б она только знала, как точны были ее слова!
     Короче говоря, через час я повел Ренату к ее любимому столбику. А еще через час выяснилось, что она принимает пищу только из моих рук. Я с удовольствием кормил ее своими прами и подарками, которые уже начинали мне немножко надоедать.
     - Если бы она была бешеная, - через дверь объяснял я соседям, - она бы кусала всех. А вот посмотрите: она же меня не кусает. Значит, Рената просто разлюбила вас и полюбила меня! Ведь у людей так бывает? А собака - друг человека: значит, и с ней это может случиться.
     За дверью раздались рыдания соседки. Мне даже стало ее жалко. Но я знал, что только при помощи Ренаты смогу проникнуть в кружок юнукров, участвовать в представлениях и парадах юных укротителей.
     Ночь такса провела у меня под кроватью. Как ни заманивали ее соседи на старую лежанку, она твердо решила переменить квартиру.
     На следующий день соседи привели к таксе своего знакомого ветеринара. Он осмотрел собаку и сказал:
     - Мне бы такое здоровье!
     - Но в чем же до? - воскликнула соседка.
     - У собаки тоже есть сердце, - ответил ветеринар. - Да, сердце, кото- рому не прикажешь! Вы хотите, чтобы такса осталась в вашей квартире?
     - Да,онечно... Разлука с ней была бы невыносима!
     - Тогда уступите ее вашему юному соседу. Это единственный выход.
     Рената стала моей!
     Прежде всего я дал таксе новое имя. Юнукры называли мирных домашних животныгрозными именами хищников: рыжих кошек - Львицами, пятнистых - Тигрицами. Я назвал свою таксу Рысью.
     По десять раз в день выводил я таксу во двор, надеясь, что нас с ней увидиталерик. Я подводил Рысь к ее любимому столбику, но она равнодуш- но оорачивалась от него, давая мне понять, что столько раз в день этот столбик ей вовсе не нужен. А Валерика во дворе не было: должноыть, он с утра до вечера готовился к своему знаменитому дню юнукров.
     Тогда однажды я вывел таксу во двор совсем рано, в тот час, когда Ва-ерик должен был бежать на уроки.
     Рысь со всех ног помчалась к столбику (за ночь она успевала по нему соскучиться), а я стал дежурить возле подъезда, чтобы не пропустить Ва- лерика. Наконец он появился... Хоть в запасе у меня было всего несколо минут (Валерик торопился в школу), я решил начать не с самого главно.
     - Что это у тебя в руках? - спросил я. - Такое... свернутое в трубоч- ку...
     - Это плакаты для нашей будущей "комнаты смеха и страшных рассказов".
     - Смеха и страшных рассказов?
     - Ну да. Мы открываем ее специально для юнукров. Юный укротитель дол- жен быть всегда веселым и храбрым! В этой комнате он иногда будет весе- литься, а иногда страшные рассказы будут закалять его волю!
     Я насторожился. Дело в том, что я очень любил смеяться. Я мог сме- яться целыми часами, и иногда в самых неподходящих местах: например, на уроке или где-нибудь на сборе. И страшные истории Валерика "с продолже- нием" я тоже мог слушать до бесконечности. Поэму я сказал:
     - Но ведь мне тоже нужно закалить свою волю! Ты сам говорил об этом... Вы пустите меня туда, в эту комнату?
     - Видишь ли, - начал объяснять Валерик своим как бы вечно извиняющим- ся голосом, который моя мама назала вежливым, интеллигентным и непохо- жим на мой. - Мне очень неудобно тебе отказывать... Но у нас будет не просто веселая комната. Там, на стенах, будут вывешены всякие плакаты. Как раз вот эти, которые у меня в руках...
     - А что там написано?
     - Ну, например: "Кто не работает, тот..."
     - Не ест! - подхватил я быстро, точно отгадывая последнюю строчку в стихах дяди Гоши.
     - Нет, у нас будет написано немного по-другому: "Кто не работает, тот не смеется!" И еще: "Смеется тот, кто..."
     - Смеется последним! - снова перебил я Валерика.
     - Опять не угадал. У нас будет написано так: "Смеется тот, кто не только смеется!" Понимаешь? Ну, в том смысле, что не только развлекает- ся...
     - Но ведь ты знаешь, что я умею смеяться громче, всех у нас в школе! И потом... моя воля очень нуждается в закалке. Я сам это чувствую!
     - Этого еще мало!
     "Ах, этого еще мало! - мысленно возмутился я. - Ну, сейчас ты пой- мешь, что я вам пригожус Что я не с голыми руками собираюсь вступить в юнукры!.."
     - Рысь! Рысь, сюда! - крикнул я.
     И такса послушно подскочила ко м.
     - Соседкину собаку прогуливаешь? - спросил Валерик.
     - Нет, не соседкину, а свою! Теперь она моя.
     - Довольно породистая...
     - Довольно породистая! Да знаешь ли ты, что ее родители имели десять золотых медалей, пятнадцать серебряных и столько же бронзовых! Я уже не говорю о ее дедушке и бабушке!..
     - Отдай ее нам, - сказал Валик.
     - Это невозможно: Рысь любит только меня. И просто сдохнет с тоски...
     - Не умрет! А кто-нибудь из ребят будет ее воспитывать.
     - Твой любимый Жорочка?
     - Напрасно ты злишься: Жорка - хороший парень.
     - А я плохой?
     - Жорка - сильный и добрый.
     - А я слабый и злой?
     Валерик ничего не ответил.
     - А я, значит, не могу воспитывать свою собственную таксу? Не имею права?
     - Извини меня, Петя... Но ведь ты же не можешь ходить в школу. А кру- жок наш будет как раз при школе.
     - Почему это я не могу?
     - Потому что ты проходишь "курс лечения", а больные школу не посеща- ют.
     - Это вам учительница сказала? Она все перепутала!
     В эту минуту из подъезда выскочил Мишка-будильник и громко сообщил:
     - Восемь часов двадцать минут!
     Они с Валериком побежали за ворота, на ту самую дорогу, по которой я и сегодня мог бы идти зажмурившись...
     Из другого подъезда выскочил Жора, догнал их... И они побежали втро- ем.
     Дед-Мороз аккуратно выполнял мою просьбу. Я понял, что смеяться мне теперь придется в одиночку. И в одиночку придется закалять свою волю. И, уж конечно, одному придется сидеть в темноте на служебном стуле подруги маминой юности.
     Я вернулся домой. Снял трубку и набрал две двойки.
     - Собака очень утомляет меня, - сказал я Снегурочке. - Просто даже отягощает... Пусть она вернется к своим хозяевам.
     Словно предчувствуя разлуку, такса стала реться о мою ногу.
     - Рысь, брысь! - отогнал я ее.
     - Что такое? - спросила Снегурочка.
     - Это я собаке... Она наскучила мне!
     - Все понятно. Заказ принят. Номер заказа тринадцать дробь семь. Больше никаких желаний не будет?
     Яотел что-нибудь попросить. Помолчал немного...
     Но, так ничего и не придумав, спросил у Снегурочки:
     - А почему у вас к каждому номеру прибавляется это самое "дробь семь"?
     - Для пущей сказочности, - ответила Снегурочка.
     - Для сказочности? - удивился я.
     - Ну да. Разве ты не замечал, что семерка - одна из самых волшебных цифр? Почти все чудеса в сказках совершаются "за семью моря", "за семью замками", "за семью печатями", "в семь дней и семь ночей" или где-нибудь "на дьмом небе"!.. Значит, сегодня заказов на развлечения не будет?
     Нет. Что-то я немного устал...
    
    
     ПИОНЕР-ПЕНСИОНЕР
    
     Я и правда устал, потому что в Стране Вечных Каникул был очень напря- женный график развлечений.
     Утром я выходил из дому, за углом садился все в тот же троллейбус, впереди и на боку которого было написано: "В ремонт!", и прибывал на нем в Докмераб. Там я пелхором", ходил "хороводом", соревновался сам с со- бой, побеждал, забирал все призы, которые были у Деда-Мороза, получал жестяную подарочную коробку и уходил домой.
     Конечно, я мог попросить Деда-Мороза изменить эту программу, я по-прежнему боялся, что в другом представлении не будет соревновай, в которых я уже так привык побеждать. И что я не буду каждый день получать пряники, пастилу и шоколадные медали. Хотя от всего этого меня же по- немножку начинало тошнить.
     Над столом у меня теперь вместо "Расписания уроков" висело "Расписа- ние развлечений". Согласно этому расписанию, которое каждый день меня- лось, я после Елки непременно должен был идти в цирк, или на дневной концерт, или на какую-нибудь выставку.
     А сразу же после обеда я, по миному приказу, отправлялся в кино.
     Вечером, вернувшись с работы, ма высовывалась в окно и, если я был во дворе, требовательно звала меня слушать патефон. Иног в окно высо- вывался и папа.
     - Домо-ой! Пора смотреть диафильмы! - командовал он.
     Да, кроме кинофильмов, я еще должен был дома в обязательном порядке смотреть диафильмы.
     Раньше папа, который был за "бесщадное трудовое воспитание", требо- вал, чтобы я сам вешал на стену свой пододеяльник, предварительно, ко- нечно, вынув из него одеяло, и чтобы сам возился с черным аппаратом, вставляя в него узкие ленты диафимов. Теперь папа не разрешал мне ве- шать экран-пододеяльник и не позволял близко подходить к аппарату - он все делал сам, а я был только зрителем.
     - Твое дело смотреть! - говорил папа. - Это тоже нелегкое занятие.
     И правда, это было не очень легко, если учесть, что в нашем домашнем кинотеатре, как иа медицинской Елке, одна и та же программа повторя- лась каждый день. Мои приятели теперь поздно возвращались из школы: го- товились ко дню юнукров.
     Во дворе и в красном уголке я общался теперь, главным образом, с пен- сионерами. Кстати, однажды, когда я заказал в "Столе заказов" в качестве очередного развлечения катание на поезде метро (ничего другого я уже просто не мог придумать!) и когда я спустился на эскалаторе вниз, дежур- ный по станции усадил меня в первый вагон под табличку: "Для пассажиров с детьми инвалидов". Я долго упирался, отказывался, но он решительно настаивал: "Нет, нет, сиди, пожалуйста: здесь твое место! Видишь, напи- сано: "Для инвалидов".
     В красном уголке я играл с пенсионерами и инвалидами в их любимые "сидячие игры": лото и домино. И еще я привык слушать разворы о разных болезнях. Я теперь точно знал, от чего бывают спазмы сосудов, каковы признаки грудной жабы, склероза и язвы желудка. Вернувшись домой, я под- робно ощупывал себя и находил признаки всех болезней, о которых слышал во дворе. Кажется, я старел... Нет, не взрослел (поскорее вырасти и ста взрослым было в те годы моей самой заветной мечтой!), а именно старел и дряхлел.
     Однакое все мои новые друзья поддавались возрасту. Бывший спортсмен дядя Рома все время говорил о пользе физических упражнений. И однажды я решил с его помощью потренироваться в хоккейной игре: мне очень хотелось научиться защищать ворота и когда-нибудь взять реванш за свое первое по- зорное поражение.
     договорились, что я буду стоять в воротах, а дядя
     Рома попытается клюшкой забивать м голы. Помню, дядя Рома, который очень любил физические упражнения, размахнулся, ударил - я упал и не пропустил шайбу. Но в ту же минуту упал и дядя Рома... Ему стало нехоро- шо.
     - Простите меня, дядя Рома, - пролепетал я.
     - Ничего, ничего... Просто переоценил свои возможности, - сказал он. - Каждому возрасту - свои игры...
     Вечером Валерик, встретив меня, спросил:
     - Играешь в хоккей с пенсионерами?
     - Ато такого особенного? Достойные, всеми уважаемые люди... Пользу- ются заслуженным отдыхом!
     - Они-то заслуженным!.. - сказал Валерик. И усмехнулся: - Эх ты, пио- нер-пенсионер!
     Так приклеилось ко мне еще одно прозвище.
     "Когда же, - думал я, - сбудется, наконе предсказание Деда-Мороза, и я узнаю, почему Валерик не подвластен волшебной силе?.."
    
    
     "ОПАСНАЯ ЗОНА" В ПОСЛЕДНЕМ РЯДУ
    
     Уже целые сутки я голодал... Я не мог больше питаться пряниками, пас- тилой и шоколадом.
     Признаться в этом маме и папе я не хотел. Но когда они ушли на рабо- ту, я стал шарить в буфете и на кухне между оконными рамами, где мама обычно охлаждала продукты.
     "Колдовство какое-то! - злился я. - Ничего нет... Нарочно едят в кафе и в столовой, чтобы я умер с голоду".
     На моем столе, и в буфете, и на подоконниках лежали пакеты с призами и жестяные коробки с подарками, но я не мог даже смотреть на них. На улице я теперь всегда заранее, по запаху, угадывал приближение конди- терских магазинов и тут же переходил на другую сторону.
     В полдень я попросил уоседки кусок обыкновенного черного хлеба.
     Как я мечтал теперь о пртом черном хлебе! Или о картошке с жареной колбасой!.. Или о том, чты посидеть просто вдвоем с Валериком и пого- ворить о наших общих делах, как это бывало раньше. Но общих дел у нас с ним уже почти не осталось...
     Соседка черного хлеба не нашла.
     - Хочешь пряников? - спросила она. - Или сладкого пирога?
     Это было поразительно! Ведь наша соседка всегда утверждала, что для человеческого организма "пироги и пышки - это синяки и шишки". Соседка вообще любила по-своему переиначивать пословицы и поговорки. Она всегда учила свою Ренату: "На черный каравай пасть разевай!" И вдруг у нее не оказалось ни кусочка черного хлеба!..
     В последнее время мои отнения с соседями резко изменились. Оба они официально заявили, что я стал наконец "нормальным жильцом".
     Иело было не только в том, что я расколдовал и вернул им их любимую таксу. Моих соседей очень радовало, что я уже не читал Валерику по теле- фону свои сочинения, что вообще телефон отдыхал теперь от моих разгово- ров, что у никто не бросал в почтовый ящик "вещественные условные зна- ки" и что никто из моих приятелей не оставлял в коридоре следов от своих ботинок. Соседей радовало мое одиночество...
     В тот день я решил не идти на Елку за призами и подарками. А пошел прямо в кинотеатр "Юный друг".
     У входа меня поджидала подруга маминой юности. Лицо у тети Даши было бледное и расстроенное.
     - Что случилось? - спросил я.
     - У меня неприятности по работе, - сообщила тетя Даша. - Из-за тебя никто не покупает билеты на места в последнем ряду. Получается недогруз зрительного зала!
     - Из-за мя?
     - Да, по всему району прошел слух, что у нас в последнем ряду "опас- ная зона".
     - Но при чем же здесь я?
     - Перестань подсказывать зрителям, кто там, на экране, будет же- ниться, а кто разводиться, кто куда уедет и кто кого убьет... Зачем же ты забегаешь вперед и рассказываешь им содержание? Чтобы меня уволили с работы?
     В кинотеатре "Юный друг" фильмы шли примерно по неделе - таким обра- зом, каждый из них я смотрел не меньше семи раз.
     Однажды я обратился к Деду-Морозу с просьбой, чтобы кинокартины не повторялис
     - О, я рад был бы тебе пойти навстречу! - ответил он. - Но где же взять столько фильмов? Ты и так смотришь абсолютно все, на которые дети до шестнадцати лет допускаютс..
     - Тогда покажи мне то, на что дети не допускаются! - воскликнул я.
     - О, этого я не могу... Я же дисциплинированный волшебник!
     Дед-роз не выполнил моей просьбы, поэтому все, что происходило на экране, я выучивал почти наизусть и во время сеанса объяснял своим сосе- дя что будет дальше. Но, вместо того чтобы поблагодарить меня, они возмущались:
     - Перестань шептать! Сидит на каком-то странном стуле, между рядами и еще шепчет. Надо позвать администратора!
     Я ожесточился: "Почему это вседолжно быть в кино интересно, а мне одному скучно и неинтересно? Нарочно буду подсказывать!.."
     И вот места по бокам от служебного стула опустели... Получилось, что я не только езжу в персональном троллейбусе, но и сижу в персональном ряду! Тогда я нач рассказывать о предстоящих на экране событиях ребя- там, которые сидели впереди меня.
     И вот какая из всего этого получилась неприятность: подга маминой юности могла потерять работу. Что стоило ей вообще выгнать меня со свое- го служебного стула? И больше никогда в жизни не пускать меня на этот особый стул? Казалось бы, ничего... Но Дед-Мороз не разрешал ей так пос- тупить. Да, толькоалерик оказался и дедморозоустойчивым! Но почему?
     - Ты рассказывай мысленно, про себя, - робко советовала мне тетя Да- ша.
     Я обещал.
     В тот день впереди меня сидели какие-то мальчишки. А по обе стороны от служебного стула места опять пустовали: здесь была "опасная зона".
     Когда начал медленно гаснуть свет, почти все мальчишки, седевшие впе- реди, обернулись ко мне. И один них предупредил:
     - Попробуй только подскажи!
     - Очень мне нужно! - ответил я.
     В самый разгар картины, когда на экране враги напали на след героя, мальчишки стали перешептываться между собой: "Его поймают! Его най- дут!.." И тут я не выдержал:
     - Не бойтесь! Его не поймают. Он спрячется...
     - Попробуй только выйди на уцу после сеанса! - ответили мне в тем- ноте.
     На всякий случай я не стал дожидаться конца сеанса.
     - Ничего, мы тебя и завтра найдем! - прошипел мне вдогонку все тот же парень. Он знал, что я хожу в кино ежедневно.
     "Скажу маме, что зрители меня травят!" - решил я. И без всякого сожа- ления навсегда распрощался со служебным стулом подруги маминой юности...
     А в доме у нас в тог де происходило что-то необычайное. То и дело я слышал за дверью на лестнице топот ног. "Ишь ты, - думал я о Валерике, - сидит себе дома, как командир в штабе, а к нему бегут, топают ногами! Что у них там происходит?"
     Время от времени на лестнице раздавалось мяуканье и собачий лай. Ре- ната задвигала своими обвислыми ушами и вместе со мной стала напряженно прислушиваться.
     Я чуть приоткрыл дверь и в щелочку стал наблюдать за ребятами. Что это они так торжествуют? Чему так радуются? Наверно, устроили конкурс животных: доя зоопарка отбирают!..
     Увидев, что Мишка-будильник тащит на руках пятнистого щенка, я высу- нулся на лестницу:
     - Леопарда несешь?
     У Мишки была радостная и, я бы даже сказал, ликующая физиономия.
     - Что это у вас... такое? - спросил я.
     - Завтра открываем кружок юнукров! И "комнату смеха" тоже.
     - А сегодня что? Генеральная репетиция?
     - Да, готовимся.
     - Очень уж много у вас беготни, - сказал я.
     - Двадцать часов восемнадцать минут! - сообщил мне на прощание ликую- щий шка. И скрылся за поворотом лестницы.
     А я бросился к телефону. "Сейчас выпро у Деда-Мороза... В порядке самого исключительного исключения!" - решил я. И набрал свои привычные двойки.
     - "Стол заказов" сегодня закрыт: санитарный день! - ответил мне голос Снегурочки.
     "Додумались! Устроили свой санитарный день как раз наканунетакого дня! - со злостью думал я. - Чистюли какие! И что они там, интересно, моют? Дезинфицируют бороду Деда-Мороза?.."
     На лестнице не прекращался топот моих приятелей.
     "Ой, как здорово! Как потрясающе!.." - повизгивали девчонки.
     "Подумаешь, телячьи восторги! Какой-то там кружок, "комната смеха и страшных рассказов"! Что такого особенного? - рассуждал я. - Чего они так ликуют? Придумали себе праздник и радуются. Я вот могу хоть каждый день ходить в настоящий театр, в настоящий цирк, могу хоть каждый день устраивать себе праздники... И то не радуюсь!
     Не бегаю как угорелый по лестнице!"
     Но когда сверху раздалось пение, я не выдержал и побежал туда, к Ва- лерику...
     На лестнице я на мгновение остановился, прислушался и разобрал при- пев:
     Нас никому не застращать:
     Зверей мы будем украть!
     И воспитаем многих
     Друзей четвероногих!..
     Когда в дверях показался Валерик, я сказал:
     - Уж очень вы громко орете...
     - Прости, но я думал, что звук резонирует кверху, то есть как бы ухо- дит вверх...
     - Это в учебнике написано?
     - А что?
     - А то, что ваш звук резонирует книзу.. - Прости, мы будем петь тише. У вас кто-нибудь спит?
     Он хотел закрыть дверь, но я удержал его:
     - Можно, я немножко попою вместе с вами? Знаешь, как я умею петь! Каждый день пою "хором"... Или, вернее сказать, за целый хор! И еще хожу "хороводом"...
     - Мы разучиваем "Гимн юных укротителей". Его будут петь Завтра только юнукры!
     - А я не могу прийти на это ваше открытие?.. Не могу?
     Валерик задумался.
     - Погоди. Кажется, есть выход.
     - Какой?!
     - Мы пригласим тебя экскурсантом.
     - Я не хочу экскуантом! Я хочу воспитывать какуюнибудь собаку... Или пусть даже белую мышь! И хочу смеяться в "комнате сха"!
     Валерик молчал.
     - Ага, молчишь! И по телефону звонить перестал. И в почтовый ящик ни- чего не бросаешь...
     - А что же ты сердишься? У тебя теперь свои дела, у меня - свои.
     Но я-то хотел, чтобы дела у нас с ним всегда были общие! Я почему-то вспомнил, как Снегурочка однаы по телефону назвала нашу учительницу моей "бывшей учительницей".Может быть, и Валерик становится моим быв- шим лучшим другом?" - со страхом подумал я.
     Я не хотел этого. Я любил Валерика. И решил удрать Страны Вечных Каникул!
    
    
     ДЕНЬ ОТКРЫТИЯ - ДЕНЬ ЗАКРЫТИЯ
    
     Всю ночь я репетировал свой предстоящий разговор со "Столом заказов".
     - Позвоню Снегурочке, - шептал я, с головой спрятавшись под одеяло, - и скажу ей: "Мне доставит огромнейшее, просто самое большое удовольствие в мире, если вы отпустите меня иСтраны Вечных Каникул! И пусть никто в школе не требует у меня оправдательных справок... Пусть никто не спраши- вает, где я был эти полтора месяца!"
     "Интересно, когда начинается рабочий день в "Столе заказов"? - раз- мышлял я. - Наверно, как в продовольственных магазинах, в восемь утра!"
     Ровно в восемь я был у телефона. Набрал две двойки, но вместо голоса Снегурочки услышал злые короткие гудки: занято! Я еще минут пять подряд крутил диск, но "Стол заказов" не освобождался. Занят! С кем же это, ин- тересно узнать, Снегурочка разговаривает? Может быть, появился еще ка- кой-нибудь каникуляр? Вот было бы хорошо! Тогда бы моего побега никто и не заметил. "А вернее всего, - решил я, - просто угадали волшебным пу- тем, о чем я хочу попросить, и не хотят откликаться. Тогда я буду действовать сам, без помощи волшебной силы. А если она попытается мне мешать, я буду бороться!.."

/ Полные произведения / Алексин А.Г. / В стране вечных каникул