• Сочинения
  
• Краткие содержания
  
• Полные произведения
  
• Характеристики
  
• Биографии
  
• Критика
  
• ГДЗ
  

/ Полные произведения / Абэ К. / Человек-ящик

Человек-ящик [4/9]

Скачать полное произведение

    "Я без чулок".
     "Иди ко мне скорей... Послушай, а он точно тебе указал, какую ты должна принять позу?"
     "Погасите свет..."
     НЕНОРМАЛЬНЫЕ ОТНОШЕНИЯ МЕЖДУ МНОЙ ПИШУЩИМ
     И МНОЙ ОПИСЫВАЕМЫМ
     Обнаженная стояла на коленях. Перевернутый треугольник, образованный торсом, ляжками и предплечьями. Он отпечатался в моих глазах, и, куда бы я ни смотрел, всегда вижу его как резко очерченную гравюру, окрашенную в нежно-розовый цвет. Поры на моем теле широко раскрыты, я в изнеможении высовываю язык. Подступает тошнота. Невероятное напряжение. Не хватает воздуха. Еще и потому, что не выспался.
     И все-таки когда и как я добрался сюда? Я обжулил самого себя. Три часа восемнадцать минут. Здесь, как раз напротив порта Т. на противоположной стороне залива, городской пляж. Безлюдная полоса песка, по которой, шурша, ползают крабы. Вымокшие под дождем треугольные зеленые флажки, трепещущие на высоких бамбуковых шестах. Хотя дорога идет под гору, взять и просто скатиться вниз невозможно. Но все время хотелось сделать это.
     По правде говоря, именно здесь неделю назад я приводил себя в порядок перед тем, как пойти в клинику, чтобы там занялись моей раной. Лучшего места не найти, где человек-ящик мог бы незамеченным покинуть свое убежище. Прежде всего я хотел выкупаться и помыть голову, хотел побриться, хотел постирать белье и рубаху. На любом вокзале и на любой пристани всегда есть умывальник, которым легко можно воспользоваться, правда, там допоздна толкутся люди, но если с умом выбрать время, то удастся, ни с кем не встретившись, воспользоваться душем в туалетной комнате.
     Да и особых причин скрываться у меня нет. Вот только что я все это и проделал. Выкупался, помыл голову, побрился, постирал нижнее белье и рубаху. Я, кажется, был немного простужен, и поэтому, пока сохли белье и рубаха, снова забрался в ящик - самое большее часок потерплю, а потом навсегда покину его. Да я и сейчас уже наполовину покинул его. Чтобы уничтожить предмет, изъеденный жучком, особой решимости не требуется. А там, впереди, уже виднеется выход из тоннеля. Если ящик - передвигающийся тоннель, то обнаженная - ослепительный свет у выхода из него. И эта поза, словно призывающая к тому, чтобы ею любовались. Последние три года, мне кажется, я ждал именно такого случая.
     И вот неожиданная встреча с лжечеловеком-ящиком. Мой двойник, усевшийся на кровати и уставившийся на нее, стоявшую обнаженной (в беззащитной позе, лишь призывавшей к тому, чтобы на нее смотрели). Никогда еще ящик не казался мне таким безобразным. Все напоминало отвратительный сон, в котором мой дух, воспарив к потолку, разглядывает мой же труп. Неужели это сожаление о ящике? Нет, не сожаление - тоска. Мне нужен тоннель, имеющий выход. А записки - наплевать, даже если они все до последней строчки будут уничтожены.
     Я думаю, что его жизнь в ящике началась совсем недавно. Однажды я обнаружил пустой полуразвалившийся ящик из гофрированного картона, небрежно сунутый в узкую щель между общественной уборной и забором. Ящик без хозяина то же, что заброшенный дом, - он быстро ветшает, ветер и дождь окрашивают его в коричневато-красный цвет вялого винограда. Я с первого взгляда понял, что это чье-то брошенное жилище. Прорезанное в ящике окошко... торчащие из него обрывки полиэтиленовой шторки... вздутия на боковых стенках, точно следы кожного заболевания, - набухшие, видимо, от воды мелкие слуховые отверстия, - из-за всего этого ящик казался полуразрушенным. Я стал обрывать боковую стенку. Ощущение - будто разматывал отсыревший пластырь, показалась внутренность ящика. Я непроизвольно загородил собой щель, куда был засунут ящик, стараясь скрыть от взглядов прохожих покинутое жилище.
     Внутри ящика запечатлелись, как отпечатки рук на глине, следы пребывания в нем бывшего жильца (назовем его В.). Например, дыры, заделанные с помощью палочек для еды и изоляционной ленты. Вырезанная из журнала фотография обнаженной девицы, превратившаяся теперь в грязное пятно цвета птичьего помета. Красный шнурок, с помощью которого ящик, чтобы он не качался, привязывался к поясу. Маленькая пластмассовая коробка, укрепленная под окошком. Бесчисленные надписи, покрывающие почти всю внутреннюю поверхность ящика. Места, где их нет, - прямоугольники, одни побольше, другие поменьше, - где раньше, несомненно, висели транзистор, коробка для мелочей, карманный фонарь и другие вещи.
     Сейчас ящик мертв. Мне вдруг показалось, что я вижу, как его покидает призрак В.. Я вздрагиваю. Я еще ни разу вот так ощутимо не представлял себе моей (ящика) смерти. Мне казалось, что, когда придет время, я просто исчезну, как испаряется капля воды. Но вот я столкнулся с действительностью. Каков же был конец В.?
     Совсем не обязательно, разумеется, смерть ящика должна была означать и физическую гибель самого В.. Возможно, он просто выбрался из тоннеля и выбросил свой ящик. И значит, останки ящика - это оболочка "куколки", из которой вырвалась на волю бабочка. (Пожалуй, "бабочка" слишком романтично, и можно назвать его хотя бы цикадой или поденкой.) Во всяком случае, мне бы хотелось думать именно так. Думать иначе было невыносимо. Но, чтобы так думать, нужны были доказательства. В поисках доказательств я стал внимательно изучать надписи. К сожалению, В. пользовался, видимо, фломастером, смываемым водой, и поэтому разобрать почти ничего невозможно. Пластмассовая коробка плотно закрыта крышкой. Если существует какая-то путеводная нить - она, безусловно, в ней. Когда я с трудом сорвал крышку, от нее отлетели петли. В коробке лежали две шариковые ручки, сломанный нож, кремни, часы без стекла, с одной минутной стрелкой и, наконец, небольшая записная книжка с оторванной обложкой. Первая страница начиналась такой записью - к счастью, я сразу же переписал ее на одной из стенок внутри своего ящика (в то время там оставалось еще много свободного места) и поэтому могу воспроизвести ее дословно:
     "Его нервозность перешла уже все границы. Стоило ему хоть
     ненадолго выйти из дома, как его охватывало беспокойство: вдруг
     жилье исчезнет - для него стало невыносимо покидать дом. Он
     превратился в заядлого домоседа. Заперся в четырех стенах и ни на
     минуту не покидал своей комнаты. В конце концов он умер с голоду
     или повесился. Разумеется, я узнал, что никто еще не опознал тот
     труп..."
     Я попытался перевернуть страницу, но записная книжка расползлась под пальцами, как отсыревшее печенье. Вместе с ней расползлась и путеводная нить, и я до сих пор не в силах определить, что значил труп того ящика.
     Ну что ж, надо проститься с ящиком. Но рубаха и белье почему-то плохо сохнут. Дождь перестал, но воздух пропитан влагой из-за низко нависших, набухших водой туч, и белье никак не сохнет. К счастью, сидеть голым в ящике не так уж плохо. Может быть, потому, что я тщательно смыл с себя грязь, все тело точно ожило, мне даже приятно обнимать самого себя. Но не буду же я бесконечно оставаться в таком положении. Скорее бы кончился утренний штиль.
     Темное мокрое небо и черное море, сливающееся с ним на уровне глаз. Море еще темнее, чем небо. Непроглядная чернота, как в сорвавшемся вниз лифте. Бездонная чернота, которая видна, даже если зажмурить глаза. Слышен шум моря. Видна внутренность собственной черепной коробки. Куполообразный свод, прикрывающий видимый глазу каркас. Как в самолете. Постоянное недосыпание отравило кровь. Стучит в висках. Хочется спать. Раньше чем покинуть ящик, я решаю поспать пару часов. Еще плотнее смежаю веки уже закрытых глаз. Я вижу волны. Волны все сужающимися и сужающимися линиями, ровными, точно их провели по линейке, уходят в бескрайнее море. У каждой волны свои взлеты и падения, взлеты - прекраснее. Пытаясь заглянуть во впадину между волнами, я подаюсь вперед, и в то же мгновение у меня выскакивают оба глаза. С того места, куда они упали, поднимается легкий дымок. Без конца ударяясь друг о друга, глаза катятся между волнами. К горлу подступает тошнота. Я открываю глаза. И море и небо по-прежнему черные и тихие. На мокром твердом песке я чувствую себя жалким и беспомощным. Мне остается одно - сидеть с открытыми глазами и ждать, когда меня настигнет неожиданный сон.
     Но даже если я и не смогу уснуть, хотя бы ненадолго, все равно, когда настанет время, придется начать намеченные действия. Покончив с покинутым мной ящиком, я часов в восемь снова пойду в клинику. Прием пациентов начинается там с десяти часов, и я хочу сделать так, чтобы у меня было побольше времени. Но и слишком рано приходить тоже не стоит, а то еще испортишь своим будущим собеседникам настроение и ничего хорошего не получится. Я рассчитал, что восемь часов как раз не поздно и не рано - я уже никого не разбужу и на переговоры останется два часа, хотя нельзя сказать, что это так уж много. Правда, не исключена возможность, что моим собеседникам придется даже отложить на день прием больных, чтобы не прерывать переговоры. Во всяком случае, переговоры могут потребовать массу времени... но какие переговоры?
     (Записываю, чтобы не забыть. Только что придумал убийственную
     фразу, которую я произнесу, если встречу ее: "Я не хочу, чтобы ты
     смеялась надо мной или злилась на меня. Если другие будут смеяться
     и злиться, мне безразлично, главное, чтобы ты не делала этого".)
     В общем, волноваться нечего, рискну. Если мы не прервем наших переговоров, вероятно, удастся договориться, а если не удастся договориться, тогда останется одно - прервать их. Сейчас же нужно наметить порядок, в котором я буду улаживать свои дела, с таким расчетом, чтобы успеть к восьми часам. Я говорю "улаживать", но в общем-то особого труда это не составит. Ящик, когда я разорву его на несколько частей и сомну, превратится в обыкновенный мусор. Как бы медленно я это ни делал, пяти минут и то для этого не потребуется. Разобраться с моим личным имуществом - все это предметы, которыми я постоянно пользуюсь в своей бродячей жизни, - дело пустяковое. Например, доска, которую я сейчас использую как подставку, чтобы писать свои записки. Это всего-навсего кусок истертой, довольно толстой пластмассы молочного цвета размером сорок на сорок пять сантиметров, но это действительно предмет первой необходимости, без которого я не могу обойтись в повседневной жизни. Прежде всего он служит столом. Для еды или пасьянса обязательно нужна устойчивая поверхность. Во время приготовления еды он превращается в кухонную доску. В ветреные зимние ночи он служит ставней, чтобы прикрыть окошко, в душные летние ночи - заменяет веер. Когда приходится садиться на влажную землю - он для меня переносная скамья, когда нужно выпотрошить подобранные окурки и свернуть папироску - рабочий стол.
     Конечно, чтобы обходиться минимальным количеством вещей, должно пройти немало времени. Когда я еще только начинал свою жизнь в ящике, то никак не мог освободиться от общепринятых представлений об удобствах и без конца припасал не только вещи, казавшиеся мне для чего-либо пригодными, но и такие, которые даже не представлял, как использовать. Жестяная банка с цветным изображением трех обнаженных девиц, державших золотое яблоко (для чего-нибудь обязательно пригодится), диковинный камень (возможно, древняя каменная утварь), шарик рулетки патинко (пригодится, если возникнет необходимость иметь в руках тяжелый предмет), карманный англо-японский словарь (когда-нибудь может понадобиться), золотые каблуки от туфель (они интересной формы, а кроме того, их, пожалуй, можно использовать вместо молотка), штепсельная розетка на сто двадцать пять вольт, шесть ампер (плохо, если ее нет, когда она нужна), медная дверная ручка (если привязать к ней веревку, станет грозным оружием), паяльник (наверняка для чего-нибудь пригодится), связка ключей (не исключено, что я наткнусь на замок, к которому один из них подойдет), металлическая гайка диаметром четыре с половиной сантиметра (подвешенная на нитке, она превращается в сейсмограф, удобна и как грузик для сушки фотопленки)... - таких предметов насобирал я бесчисленное множество, и, когда от их тяжести и оттого, что они до отказа забили мой ящик, я уже и шагу ступить не мог, мне наконец стало совершенно очевидно, что от них следует избавляться. Человеку-ящику нужен не перочинный нож с семью предметами, а скорее умение использовать обычное лезвие безопасной бритвы для самых разных целей. Если какой-либо вещью не пользуешься по меньшей мере три раза в день, с ней нужно безжалостно расстаться.
     Но выбрасывать нелегко. Накапливать трудно, выбрасывать еще труднее. Всегда боишься - если не будешь изо всех сил цепляться за свои вещи, их унесет ветром. Например, разве легко человеку, с наслаждением пользующемуся портативным приемником - высококачественным транзистором с прекрасным звучанием, спокойно отказаться от него только ради того, чтобы облегчить свой багаж? Но я и это смог.
     Да, я должен обязательно рассказать ей ту историю о радиопередачах. А если нужно, то рассказать и лжечеловеку-ящику. Я хочу, чтобы еще до начала наших переговоров те двое ясно понимали, с кем они имеют дело.
     "Ты спрашиваешь, зачем я пришел в такую рань? (Я обращаюсь только к ней, а врач в своем лжеящике пусть сидит где-нибудь в углу комнаты.) Обычная прогулка. Утренняя прогулка. Крутая дорога, которая ведет сюда от соевого завода, не такая уж живописная, но я люблю ее. Вон те старые узловатые деревья, скудно покрытые листвой, которые растут вдоль дороги, - интересно, как они называются? Или вот эти островерхие крыши, проглядывающие сквозь листву, - как причудливо они громоздятся. Свежевыкрашенные узкие высокие окна, ярко выделяющиеся на стенах потрескавшейся штукатуркой, - состояние, будто идешь на опасное, страшное дело... Не верите?.. Тогда я скажу по-другому. Никакой особой причины у меня не было - пришел потому, что хотел прийти... Опять не годится?.. Я не выгляжу настолько жаждущим? Такое уж у меня лицо от рождения, ничего не поделаешь. Когда у человека тусклые глаза, лицо его производит неблагоприятное впечатление. Ну ладно, так вот, эти пятьдесят тысяч иен (невыносимое отвращение воодушевляет меня, я бросаю их на процедурный стол)... мне всучили эти деньги, но это не значит, что я согласился их принять. Сейчас я как раз обдумываю создавшееся положение. Правда, с ящиком, как меня просили, я уже разделался, так что можете успокоиться. В общем, мы в расчете, хотя нет, скорее всего я немного в долгу. Ну а как тебе живется в ящике? (Я стремительно заглядываю в окошко лжеящика и, не дожидаясь ответа, снова обращаюсь к ней.) Простите, что я сразу перехожу к делу, но, чтобы вы узнали, что представляет собой такой человек, как я, хорошо бы вам выслушать мой рассказ о радиопередачах. Да, о радиопередачах. Я уже давно был отравлен ядом новостей. Понимаете? Я испытывал непреодолимую тревогу, если постоянно, без конца не запасался свежими новостями. Все время меняется военная обстановка на фронтах, без конца женятся и расходятся кинозвезды и певцы... Летит ракета к Марсу, перестает подавать признаки жизни рыболовное судно, послав свой последний SOS... Арестовывают начальника пожарной команды, страдающего пироманией, в грузе бананов обнаруживают ядовитых змей, стреляется чиновник министерства торговли и промышленности, насилуют трехлетнюю девочку, а в это время добивается блистательных успехов или проваливается международная конференция... Учреждается общество по разведению стерильных крыс, на стройке супермаркета обнаруживают замурованного в бетон ребенка, зарегистрировано рекордное количество дезертирств из всех армий мира... В общем, мир напоминает кипящий котел. И стоит лишь на миг отвлечься, как окажется, что изменилась даже форма земного шара. Все это кончилось тем, что я стал выписывать семь газет, установил два телевизора и три радиоприемника, не выходил из дома без транзистора, даже спать ложился в наушниках. Ведь в одно и то же время разные станции передают разные новости, и поэтому всегда существует опасность пропустить какое-нибудь экстренное сообщение. Трусливые животные настороженно оглядываются по сторонам - вот почему постепенно у жирафа вытянулась такая длинная шея, а обезьяна перестала падать с дерева. Не смейтесь, для меня, человека, о котором идет речь, то, что я рассказываю, чрезвычайно серьезно. Я большую часть суток проводил за чтением и слушаньем новостей. Негодуя на собственное безволие, я плакал, но ни на шаг не отходил от своих радиоприемников и телевизоров. Причем я прекрасно сознавал, что, сколько бы ни старался выудить из этих новостей правду, даже приблизиться к ней и то невозможно. И, сознавая это, был бессилен отказаться от своей привычки. Возможно, мне нужна была не правда, не понимание происходящего, а лишь форма - заключенные в стандартные фразы новости. В общем, я был отравлен ядом новостей.
     Но в один прекрасный день я выздоровел. Крохотное событие, настолько крохотное, что так и хотелось наклониться к нему, чтобы получше рассмотреть, явилось противоядием. Оно... действительно, где же оно произошло?.. Точно, на углу широкой улицы между банком и станцией метро... днем прохожих там совсем мало... передо мной размеренно шагал человек средних лет, по виду служащий, вдруг у него подкосились ноги, и он стал медленно оседать прямо на тротуар, потом повалился на бок и замер. Ну точно как играют с ребенком в медведя и охотника. Проходивший мимо юноша, похожий на студента, иронически глянул на него. "Может, умер?" - брезгливо улыбаясь, спросил он меня. Я не ответил, и он, хоть и неохотно, пошел позвонить в табачную лавку через несколько домов. Я, по профессиональной привычке - мне один-два раза в месяц всегда заказывали фотографии для рекламы товаров, - вынул фотоаппарат и начал с разных точек прилаживаться, чтобы сфотографировать мужчину. Но вовремя одумался и не спустил затвора - и совсем не потому, что мне стало жаль умершего и стыдно перед ним. Просто я понял, что этот случай не годится для новостей.
     Смерть - это действительно своего рода цепь изменений. Прежде всего бледнеет кожа. Затем заостряется нос, ссыхается подбородок. Приоткрытый рот напоминает сделанный ножом разрез на коже мандарина, в котором торчит красная вставная челюсть. Меняется даже одежда умершего. Казавшаяся добротной, она прямо на глазах превращается в тряпье. Все эти факты, конечно, не новости. Но умершему, видимо, нет никакого дела до того, может случившееся с ним превратиться в новости или нет. Десятая жертва, попавшая в руки опасного преступника, разыскиваемого по всей стране, умрет так же, как умерли все предыдущие. Меняешься сам, вместе с тобой меняется и внешний мир - никаких других изменений не существует. И изменения эти столь огромны, что за ними не угнаться и самым сенсационным новостям.
     Стоило мне так подумать, и сразу же отношение к новостям резко переменилось. Как бы это лучше сказать... У меня не было другого выхода, как приказать себе: "Ты тоже в состоянии покончить с новостями..." И все же, понимаете... почему всем нужны новости?.. Может быть, для того, чтобы в критический момент быть во всеоружии, хотя заранее известно, что все на свете меняется? Раньше я тоже так думал. Но это ложь. Человек слушает новости только для того, чтобы успокоиться. Какую бы потрясающую новость ему ни сообщили, если человек слушает ее, значит, он жив - вот в чем дело. По-настоящему потрясающая новость - это последняя новость, возвещающая о конце света. Заветная мечта каждого - быть в состоянии услышать ее. Потому что это будет означать, что удалось пережить конец света. Если вдуматься, то, как мне представляется, мое отравление было вызвано именно стремлением не прозевать этой последней передачи. Но новости все шли и шли без конца, так и не превращаясь в последнюю. Это значило, что новости все еще не последние. Они будут продолжаться и впредь - лишь стереотипные фразы станут еще короче. Прошлой ночью "Б-52" провели самый крупный в этом году налет на Северный Вьетнам, а ты все-таки остался жив. На газовом заводе произошел пожар, восемь человек получили тяжелые ожоги, а ты не пострадал и остался жив. Новое огромное повышение цен, а ты продолжаешь жить. Из-за выброса промышленных отходов в заливе уничтожена вся рыба, а ты все-таки остался жив".
     "Так о чем же мы говорили?"
     - Значит, это рассказ о том, как вам надоело слушать новости... - Она сводит колени (видимо, почувствовала мой интерес к ним) и закуривает новую сигарету. А лжечеловек-ящик мрачно добавляет:
     - Не могу понять, к чему такая самореклама...
     "Среди людей, не интересующихся новостями, злодеев не бывает - вот что я имею в виду". Я бросаю эти слова в лицо врачу и с прежней улыбкой обращаюсь к ней. "Не верить в новости - значит не верить в перемены. Так что я не собираюсь против вашей воли привносить сюда перемены".
     - Все-таки мы просчитались, тебе не кажется? - сказал лжечеловек-ящик с откровенностью, которой я от него не ожидал.
     - Просчитались?
     - Я имею в виду пятьдесят тысяч иен. Деньги, которые мы отдали тебе, поверив, что ты близок с человеком-ящиком, чтобы ты купил у него для нас ящик. Выходит, мы просчитались. Откуда нам знать, достанешь ты ящик или нет.
     - Что вы придираетесь ко мне. - Я даже растерялся из-за его неожиданной контратаки. - Вы прекрасно знаете, что человек-ящик и я - одно лицо.
     - Откуда нам знать?
     - Не надо передергивать. Есть достаточно веские доказательства. - Чтобы успокоиться, я сделал несколько глубоких вдохов. - Неделю назад в то утро, когда я пришел сюда, чтобы мне перевязали рану, вы должны были все понять. Неумело подстриженные волосы... плохо выбритое лицо, с бесчисленными порезами... обветренная, шелушащаяся кожа на шее и руках, несмотря на острый запах мыла...
     - Знаете, среди фоторепортеров попадается немало чудаков. - Тон беспечный, явно свидетельствующий о том, что моя игра проиграна. В конце концов она, видимо, стакнулась с врачом и решила просто использовать меня в своих целях.
     - Но ведь ты же признала тогда, сама признала, что мое плечо ранено пулей из духового ружья?..
     - Ну и что из этого? У очень многих есть духовые ружья. Хорьки повадились в курятники, просто беда с ними.
     - Один добросердечный человек, случайно оказавшийся свидетелем моего ранения, посоветовал мне эту клинику. Более того, он даже дал мне деньги, чтобы я оплатил счет за лечение. Три тысячи иен, бумажки чуть попахивали креозотом. - Я пристально посмотрел ей в глаза. Мне и в голову не могло прийти, что она так легко переметнется на сторону противника. Ведь она совершенно определенно обещала мне даже позировать. Когда она позирует, ощущая на себе взгляд художника, это, видимо, наэлектризовывает ее. И в таком возбужденном состоянии или... возможно, сейчас она просто старается выгородить врача. Да мне и не особенно хочется, чтобы врач начал здесь препираться с ней. Нужно еще подумать, стоит ли так упорно преследовать ее - это может только ухудшить ее положение. - ...Какая-то девушка в мини-юбке на велосипеде новейшей конструкции... Возможно, эта девушка... к сожалению, я видел ее только со спины, но ноги у нее были очень красивые. Ноги - однажды увидев, ни за что не забудешь. Когда долгие годы живешь в ящике и перед глазами лишь нижняя часть тела прохожих, пресыщаешься видом бесконечного количества ног.
     Мне показалось, что она надула щеки, чтобы сдержать улыбку. Но рассмеялся во весь голос лжечеловек-ящик.
     - Ну разумеется, одно дело - разглядывать ящик, другое - надеть его на себя, разница огромная.
     - Я только хочу напомнить, что права на владение ящиком я вам еще не передавал.
     - Просто колоссальная разница, - повторил лжечеловек-ящик спокойно, точно понял наконец суть этой разницы. - Вчера я впервые всю ночь провел в ящике. Это нечто потрясающее. Нет, не зря я стремился стать человеком-ящиком.
     - Я не собираюсь насильно удерживать вас от этого шага.
     - А я и не принадлежу к тем, кого можно удержать. Разве это не ясно?
     В самоуверенном голосе лжечеловека-ящика притаился смешок. Добродушный и в то же время ехидный - не нравится он мне. Я окончательно расстроился. Кажется, о самого начала нужно было подружиться с ним. Он и в самом деле совсем не собирался вступать со мной в борьбу. Мне бы удалось более спокойно поговорить с ним, если бы я коснулся тем, близких человеку-ящику, когда он впервые появляется на улице: способы добывания пищи, места, где можно достать вполне пригодные к употреблению старые вещи, способы бесплатного проезда на большие расстояния, места, где обитают бродячие собаки, которых нужно избегать. И все-таки не очень приятно сознавать, что рядом с тобой живет еще один человек-ящик. Понятно, что он - не настоящий, но сейчас уже слишком поздно об этом говорить. Если бы я мог все это предвидеть, мне, возможно, следовало прийти сюда в своем ящике и потягаться с ним. Я вызывающе обращаюсь к ней:
     - Ну а что бы ты сделала на моем месте? Удержала бы его или позволила поступать как ему заблагорассудится?
     Продолжая стоять, прислонившись к процедурному столу, она исподлобья взглянула на меня. Губы чуть растянуты, и от этого казалось, что она улыбается, но глаза совсем не смеялись.
     - Я думаю только о том, что, если сейчас вывесить вдруг табличку "Приема нет", пациенты, наверно, забеспокоятся.
     Пожалуй, это верно. Двусмысленный ответ, который можно толковать и так и этак. Но пока что мне следует удовлетвориться им. Подожду, что скажет лжечеловек-ящик.
     Ящик издал какой-то звук, привлекший мое внимание, и заметно накренился. Шторка на окошке разошлась, и показались глаза. Просто смотрящие глаза, лишенные всякого выражения. Глаза, гордые тем, что вынудили меня посмотреть в них. Когда ему удалось научиться этому приему? Образец - я, это безусловно. Я подавлен. Тот, кто смотрит, - я, тот, на кого смотрят, - тоже я.
     - Сколько бы ты ни разглагольствовал, это бесполезно. - Голос у лжечеловека-ящика тонкий, не соответствующий его наружности. - Но я вижу, ты не веришь.
     - Да ведь фактически и нет, видимо, такой необходимости - уходить отсюда.
     - На небольшой компромисс я готов. - Лжечеловек-ящик откашлялся, прочищая горло, и продолжал вкрадчиво: - Например, как бы ты посмотрел на такое мое предложение. Ты получаешь возможность делать в этом доме все, что тебе заблагорассудится. Какие бы отношения ты ни установил с ней, я вмешиваться не буду. Не буду мешать, не скажу ни слова, не буду мозолить вам глаза. Но только при одном условии. Я получаю возможность наблюдать за вами. Только наблюдать, и все. Конечно, из ящика. Я имею в виду отношения, в которых мы, трое, оказались сейчас. Мне достаточно, если разрешат вот так, из угла, следить за тем, что вы делаете. Когда вы к этому привыкнете, я превращусь для вас в нечто, напоминающее корзину для бумаг.
     У меня было такое чувство, что предложение, которое должно было исходить от меня, сделал мой двойник. А она, следя за происходящим, быстро перебирала пальцами, точно самозабвенно играла без нитки в "колыбель для кошки". Она не спеша переступила с ноги на ногу. Полы свежевыглаженного белого халата разошлись, и выглянуло колено, которое так и хотелось погладить. А вдруг под халатом она совершенно нагая? Я испытал чувство, будто неосмотрительно проглоченный крохотный воздушный шарик начал вдруг раздуваться во мне. Неужели у меня хватит смелости попросить ее раздеться на глазах у этого лжечеловека-ящика?
     - Колебаться нечего, - подгонял меня лжечеловек-ящик. - Что такое человек-ящик, если не принимать близко к сердцу его судьбу? Дуновение ветра, пыль, не более. Со мной самим произошел чрезвычайно интересный случай. Однажды я стал проявлять какой-то снимок, сделанный совершенно случайно, и вдруг во весь кадр всплыло изображение, увидеть которое я даже не предполагал. По улице спокойно, без стеснения шел человек, надевший на себя ящик из гофрированного картона. Я не такой специалист, как ты, поэтому у меня дешевый детский фотоаппаратик. И все-таки, что же я собирался тогда сфотографировать? Дело давнее, но я думаю, скорее всего, похороны. Я всегда стараюсь сфотографировать на память похороны своих пациентов. Я был потрясен. Как можно было не заметить этого человека-ящика - ведь фотографировал я с такого близкого расстояния. Но я совершенно не помню его. Невидимый, но кажущийся видимым призрак - значит, это просто антисуществование. И с тех пор, да, с тех пор я и начал испытывать интерес к людям-ящикам. Я стал приглядываться и обнаружил, что по улицам бродят люди точно такого вида, как на моей фотографии. Я заметил также, что никто не обращает на них никакого внимания. Значит, не я один просмотрел их. Человек-ящик заходит, например, в продовольственную лавку. Высовывает из дырки руку и начинает тащить все подряд. Помидоры, молоко, сухие соевые бобы - не такая уж ценность, но все же. Но вот что смешно: ни покупатели, ни продавцы, стоящие тут же, рядом, не только не ругают, но даже не замечают его. Человек-невидимка, да и только. Ходить, упаковав себя как товар, - это не просто вести себя подозрительно, но, более того, оскорбительно для людей. И все-таки существование человека-ящика никому не причиняет вреда - если есть желание игнорировать его, можно спокойно игнорировать. Ты тоже должен относиться ко мне с полнейшим безразличием.
     Лжечеловек-ящик, неожиданно вздохнув, умолк, точно проглотил последние слова, и я вслед за ним тоже глубоко вздохнул. Может быть, в самом деле его условия не так уж плохи. Я-то лучше всех знаю, что существование человека-ящика никому не причиняет вреда. Место, где находится его клиника, не особенно удобно, но, поскольку он открыл ее, значит, у него должны быть сбережения, так что неудобство может, наоборот, обернуться для нас возможностью быть подальше от людей. В общем, теперь проблема в том, как на все это посмотрит она. Если только удастся добиться ее согласия, мы, не исключено, прекрасно заживем втроем. Нет, не втроем, а вдвоем. Рассматривать его как корзину для бумаг, конечно, не стоит, но, если вообразить, что это клетка с обезьяной, стоящая в спальне, - все будет в порядке.
     - Ну а ты как, не возражаешь?
     - Я? - Она пристально посмотрела на меня, потом перевела взгляд на лжечеловека-ящика. Пока она переводила взгляд, на лице ее появилась улыбка, вызвавшая у меня острую ревность. - Зря спрашиваете... Трудно отвечать на вопрос, когда всю ответственность перекладывают на тебя... Стоит мне задуматься, и я тут же роняю на ногу ножницы или сажусь со всего размаха на стакан... в общем, в таких случаях со мной всегда происходят странные вещи... Сколько сейчас времени?

/ Полные произведения / Абэ К. / Человек-ящик

Смотрите также по произведению "Человек-ящик":

• Краткое содержание