• Сочинения
  
• Краткие содержания
  
• Полные произведения
  
• Характеристики
  
• Биографии
  
• Критика
  
• ГДЗ
  

/ Полные произведения / Некрасов В.П. / В окопах Сталинграда

В окопах Сталинграда [19/19]

Скачать полное произведение

    ...Где они сейчас? На фронте, у немцев, в тылу? Все порвалось, точно ножом обрезал кто-то... Что там в Киеве сейчас? Живы ли мои старики? С чего они живут? И как живут? И можно ли это назвать жизнью? Продают понемногу вещи... Стоит где-нибудь мама на базаре с моим старым пальто или ботинками и ждет, когда какая-нибудь сволочь сунет ей пару червонцев. А ведь ей шестьдесят пять лет. Сорок пять из них лечила людей, а сейчас вот не знает, вероятно, на что дров купить или пшена. И самой нарубить дрова надо, и воды принести, на пятый этаж тащить ведра, и за бабушкой ухаживать. Она, правда, всегда молодцом была и до последнего времени сама на базар ходила, но восемьдесят семь лет все-таки восемьдесят семь. Две женщины, две старые женщины совсем одни... А кругом чужие, наглые лица... А может... Нет... Зачем им старики, зачем им женщины? Не может быть... Не должно быть...
     А мы, черт, здесь, за тысячу километров, жрем булку с маслом и Седых раздобыл где-то самогонку и возится чего-то за столом, чего-то нарезает, сервирует...
     - Чего загрустил, Керженцев, а?
     Никодим Петрович подсаживается и обнимает за плечи.
     - Да так, капитан, взгрустнулось что-то. О доме вспомнил.
     - О доме...- Он качает головой и привычным жестом поглаживает лысину.- О доме... А где ваш дом?
     - В Киеве.
     - Да-да-да, вы говорили. Мать, кажется, у вас там?
     - Мать, бабушка. Старушки. Совсем одни.
     - М-да,- он опять поглаживает лысину.- А у меня вот и дома даже нет. Все немцы уничтожили. И дом, и жену, и двух детей. Один сын только остался - танкист, майор...
     Впервые я вижу Никодима Петровича неулыбающимся.
     - Как же они погибли?
     - Да что рассказывать... Погибли, и все... Одна бомба, и... все. Ни жены, ни детей... никого.
     Он порывисто встает и выходит в коридор.
     Ларька лежит на койке и бренчит чего-то на мандолине. Бояджиев тоже лежит, насвистывает. Один Седых возится. Из Москвы передают эстрадный концерт. В печке уютно потрескивают дрова.
     - Ну что, будем начинать, товарищ лейтенант?
     Седых звенит стаканами и смотрит на меня вопросительно.
     - Да, да... Будем начинать... Ларька, Бояджиев! Отставить концерт! Скоро двенадцать... Никодим Петрович... Товарищ капитан! Сбегай, Седых, он в коридоре, должно быть...
     Потом мы пьем крепкий до обалдения самогон и закусываем разогретой свиной тушенкой и холодными, как лед, хрустящими солеными огурчиками.
     - На передовой салют, вероятно, по фрицам дают...- мечтательно говорит Ларька, разливает самогон и прячет бутылочку под стол.- С Новым годом поздравляют...
     - С Новым годом поздравляют...- как эхо повторяет Никодим Петрович и встает. Лицо его серьезно, глаза не смеются, и стакан в руке чуть-чуть дрожит.- Разрешите мне, друзья, тост провозгласить... Так уж завелось...
     - Просим, Никодим Петрович...
     - Давай, давай, капитан... Чего-нибудь такое, заковыристое.
     Ларька, по-моему, уже пьян - глаза блестят...
     - Нет, не заковыристое,- Никодим Петрович держит стакан высоко над головой и смотрит куда-то - не то в окно, не то еще дальше куда-то...- Мне хочется выпить, друзья, за то...- Голос его чуть вздрагивает.- Вот мы с вами лежим в этой палате... Я, Керженцев, Бояджиев, Ларька, Седых... Разные все люди. Я вот старик, а Ларька и Седых совсем еще дети... И жили мы как-то, каждый по-своему... У каждого были свои интересы... Один дома строил, другой на сцене выступал - глаголом, так сказать, сердца зажигал, третий - не знаю что там на заводе - напильником работал... А я вот считал... Сорок лет считал... А по вечерам в шахматы с сыном играл, в театр ходил, двух инженеров вырастил... Каждый по-своему жил. А вот случилось, и собрались мы все в этой палате, чужие, незнакомые люди... И дома наши где-то далеко... И в них, может быть, даже немцы...- Он проводит рукой по лысине.- Отвык пить. Голова немного кружится... Простите... Но я хочу сказать, что мы вот скоро месяц как живем в этой палате... И мы никогда не говорили о том, что у нас там, в самой глубине... На сердце... Мы смеемся, шутим, ворчим, кричим иногда друг на друга, ругаем часто начальство, всяких там старшин и интендантов. Но все это где-то сверху, на поверхности... А внутри одно, одно и то же, одно и то же... Сверлит, сверлит... Одна мысль... только одна... Прогнать их к черту. Всех до единого... До единого... Правда?
     Голос его опять вздрагивает. Он останавливается, обводит всех нас глазами...
     Ларька, раскрыв рот, не сводит с него глаз...
     - Нескладно что-то у меня выходит... По-газетному как-то... Но вы понимаете меня, правда? Так вот... Странный мой тост будет... Обычно говорят - дай бог нам встретиться следующий раз в этой же компании. А я вот наоборот... Я хочу выпить за то, чтоб первый Новый год после войны каждый встречал у себя дома, со своей семьей, со своими друзьями и чтоб... Ну, вот и все... Давайте выпьем... И чтоб скорей этот год пришел...
     Ларька ловко перескакивает на своей единственной ноге через кровать и крепко, прямо в губы целует Никодима Петровича.
     - Мировой старик... Ей-богу, ми-ировой!
     Мы чокаемся и выпиваем. Минута молчания. Все жуют... И вдруг над самым ухом раздается такой знакомый, такой приятный голос:
     "...В результате успешного прорыва и наступления наших войск в районе Сталинграда окружены следующие соединения и части немецких войск: 14, 16 и 24 немецкие танковые дивизии, 71, 76, 79, 94, 108, 113, 295, 297, 305, 371, 384 немецкие и 20 румынская пехотная дивизии, 1 румынский кавалерийский дивизион и остатки 44, 376, 384..."
     - А ну подкрути, подкрути, Седых...
     "...Три дивизии Равенна, 3-я дивизия Челлера, 5-я дивизия Кассерия, 2-я дивизия Сфорцеска, 9-я дивизия Пасуби, 52-я дивизия Торино, 1-я бригада чернорубашечников..."
     - Здорово, черт возьми!
     А Левитан свое:
     "...А всего по всем трем этапам, за шесть недель, с 19 ноября по 31 декабря освобождено 1589 населенных пунктов, убито 175000 солдат и офицеров противника, взято в плен 137 650... самолетов 4451... автомашин 15049..."
     Ларька прыгает на одной ноге и размахивает костылем:
     - Пятнадцать тысяч автомашин! Подумать только... Пятнадцать тысяч...
     Опять наливаем. Опять чокаемся. Опять наливаем...
     - Вы что, с ума сошли? - В дверях Варя. Взгляд испуганный.
     - На, пей...- подскакивает Ларька.- Ты представляешь, что это значит, Варечка? Пятнадцать тысяч машин... сто тридцать семь тысяч пленных.
     - И еще шестьсот пятьдесят,- Никодим Петрович наливает себе еще один стакан и залпом выпивает.- Пить так пить... Давай поцелуемся, Варечка...
     И они целуются - крепко, в обе щеки, по-русски - раз, два, три...

/ Полные произведения / Некрасов В.П. / В окопах Сталинграда

Смотрите также по произведению "В окопах Сталинграда":

• Сочинения
• Краткое содержание