Войти... Регистрация
Поиск Расширенный поиск



Есть что добавить?

Присылай нам свои работы, получай litr`ы и обменивай их на майки, тетради и ручки от Litra.ru!

/ Полные произведения / Островский А.Н. / Доходное место

Доходное место [2/4]

  Скачать полное произведение

    Юлинька. Нет, должно быть, и у твоего есть. Ведь он служащий, а служащим всем дарят, кому что нужно. Кому материи разные, коли женатый; а коли холостой - сукна, трико; у кого лошади - тому овса или сена, а то так и деньгами. Прошлый раз Белогубов был в жилетке, помнишь, такая пестрая, это ему купец подарил. Он мне сам сказывал.
    Полина. Все-таки надобно спросить, есть ли у Жадова знакомые купцы.
    Входит Кукушкина.
    
    ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
    Те же и Кукушкина.
    Кукушкина. Как себя не похвалить! У меня чистота, меня порядок, у меня все в струне! (Садится.) А это что? (Указывает горничной под диван.)
    Стеша. Да помилуйте, сил моих не хватает, всю поясницу разломило.
    Кукушкина. Как ты смеешь, мерзкая, так разговаривать! Ты за то жалованье получаешь. У меня чистота, у меня порядок, у меня по ниточке ходи.
    Горничная подметает и уходит.
    Юлинька!
    Юлинька встает.
    Я с вами хочу говорить.
    Юлинька. Что вам угодно, маменька?
    Кукушкина. Вы знаете, сударыня, что у меня ни за мной, ни передо мной ничего нет.
    Юлинька. Знаю, маменька.
    Кукушкина. Пора знать, сударыня! доходов у меня нет ниоткуда, одна пенсия. Своди концы с концами, как знаешь. Я себе во всем отказываю. Поворачиваюсь, как вор на ярмарке, а я еще не старая женщина, могу партию найти. Понимаете вы это?
    Юлинька. Понимаю-с.
    Кукушкина. Я вам делаю модные платья и разные безделушки, а для себя перекрашиваю да перекраиваю из старого. Не думаете ли вы, что я наряжаю вас для вашего удовольствия, для франтовства? Так ошибаетесь. Все это делается для того, чтобы выдать вас замуж, с рук сбыть. По моему состоянию, я вас могла бы только в ситцевых да в затрапезных платьях водить. Если не хотите или не умеете себе найти жениха, так и будет. Я для вас обрывать да обрезывать себя понапрасну не намерена.
    Полина. Мы, маменька, давно это слышали. Вы скажите, в чем дело.
    Кукушкина. Ты молчи! не с тобой говорят. Тебе за глупость Бог счастье дал, так ты и молчи. Как бы не дурак этот Жадов, так бы тебе век горе мыкать, в девках сидеть за твое легкомыслие. Кто из умных-то тебя возьмет? Кому надо? Хвастаться тебе нечем, тут твоего ума ни на волос не было: уж нельзя сказать, что ты его приворожила - сам набежал, сам в петлю лезет, никто его не тянул. А Юлинька девушка умная, должна своим умом себе счастье составить. Позвольте узнать, будет от вашего Белогубова толк или нет?
    Юлинька. Я, маменька, не знаю.
    Кукушкина. Кто же знает? Вам известно, сударыня, что я посторонних молодых людей в дом не принимаю. Я принимаю только женихов или тех, которые могут быть женихами. У меня, коли мало-мальски похож на жениха, - милости просим, дом открыт, а как завилял хвостом, так и поворот от ворот. Нам таких не надобно. Я свою репутацию берегу, да и вашу также.
    Юлинька. Что же, маменька, мне делать?
    Кукушкина. Делать то, что приказано. Вы помните одно, что вам в девках оставаться нельзя. Вы должны будете в кухне жить.
    Юлинька. Я, маменька, делала все, что вы приказали.
    Кукушкина. Что же вы делали? Извольте говорить, я буду слушать вас.
    Юлинька. Когда он пришел к нам во второй раз, помните, еще вы его насильно привели, я сделала ему глазки.
    Кукушкина. Ну, а он что?
    Юлинька. А он как-то странно сжимал губы, облизывался. Мне кажется, он так глуп, что ничего не понял. Нынче всякий гимназист ловчее его.
    Кукушкина. Уж я там ваших наук не знаю, а вижу, что он почтителен, и есть в нем этакое какое-то приятное искательство к начальству. Значит, он пойдет далеко. Я это сразу поняла.
    Юлинька. Когда он был у нас в третий раз, помните, в пятницу, я ему стихи читала любовные; он тоже, кажется, ничего не понял. А уж в четвертый раз я ему записку написала.
    Кукушкина. Что же он?
    Юлинька. Он пришел и говорит: "Мое сердце никогда от вас не отвращалось, а всегда было, есть и будет".
    Полина хохочет.
    Кукушкина (грозя ей пальцем). Что же дальше?
    Юлинька. Говорит: "Как только получу место столоначальника, так буду у вашей маменьки слезно просить руки вашей".
    Кукушкина. А скоро он получит?
    Юлинька. Говорит, что скоро.
    Кукушкина. Поди, Юлинька, поцелуй меня. (Целует ее.) Выйти замуж, мой друг, для девушки велико дело. Вы это после поймете. Я ведь мать, и мать строгая; с женихом что хочешь делай, я сквозь пальцы буду смотреть, я молчу, мой друг, молчу; а уж с посторонним, нет, шалишь, не позволю! Поди, Юлинька, сядь на свое место.
    Юлинька садится.
    А выйдете, дети, замуж, вот вам мой совет: мужьям потачки не давайте, так их поминутно и точите, чтоб деньги добывали; а то обленятся, потом сами плакать будете. Много бы надо было наставлений сделать; но вам теперь, девушкам, еще всего сказать нельзя; коли случится что - приезжайте прямо ко мне, у меня всегда для вас прием, никогда запрету нет. Все средства я знаю и всякий совет могу дать, даже и по докторской части.
    Полина. Маменька, кто-то приехал.
    Юлинька (взглянув в окно). Белогубов с каким-то стариком.
    Кукушкина. Садитесь по местам. Юлинька, спусти немного мантилью с правого плеча.
    Юсов и Белогубов входят.
    
    ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
    Те же, Юсов и Белогубов.
    Белогубов. Здравствуйте, Фелисата Герасимовна! (К барышням.) Здравствуйте-с. (Показывая на Юсова.) Вот-с они желали-с... Это-с мой начальник и благодетель, Аким Акимыч Юсов-с. Все-таки лучше-с, Фелисата Герасимовна, когда начальство-с...
    Кукушкина. Милости просим, милости просим! Садиться покорно просим.
    Аким Акимыч и Белогубов садятся.
    Вот рекомендую вам: две мои дочери, Юлинька и Полина. Совершенные дети, ни об чем понятия не имеют; им бы еще в куклы играть, а не то что замуж выходить. И жаль расставаться, а нечего делать. Такой товар дома не удержишь.
    Юсов. Да-с, уж это закон судеб-с, круг житейский-с! Что предначертано от века, того уж человек не может-с...
    Кукушкина. Я вам правду скажу, Аким Акимыч, они у меня в строгости воспитываются, от всего отдалены. Денег я не могу за ними дать много, но уж за нравственность мужья будут благодарны. Я люблю детей, Аким Акимыч, но строга, очень строга. (Строго.) Полина, подите распорядитесь чаем.
    Полина (встает). Сейчас, маменька. (Уходит.)
    Юсов. Я сам строг-с. (Строго.) Белогубов!
    Белогубов. Чего изволите-с?
    Юсов. Ведь я строг?
    Белогубов. Строги-с. (Юлиньке.) У меня опять новая жилетка-с. Вот посмотрите-с.
    Юлинька. Очень хороша. Это вам тот же купец подарил?
    Белогубов. Нет, другой-с. У этого фабрика лучше.
    Юлинька. Пойдемте в гостиную, я вам свою работу покажу. (Уходят.)
    
    ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
    Юсов и Кукушкина.
    Кукушкина. Как любят друг друга, трогательно смотреть. Одного недостает молодому человеку - места, говорит, нет хорошего. Не могу, говорит, обеспечить жену всем полным спокойствием. Кабы, говорит, столоначальником сделали, я бы, говорит, мог жену содержать. А ведь жаль, Аким Акимыч! Такой прекрасный молодой человек, так влюблен...
    Юсов (нюхая табак). Понемногу, Фелисата Герасимовна, понемногу.
    Кукушкина. Однако вы должны знать, скоро ли он место получит. Может быть, даже это и от вас зависит. Я за него просительница. (Кланяется.) Вам нельзя будет мою просьбу не уважить; я мать, нежная мать, хлопочу для счастья своих детей, своих птенцов.
    Юсов (сделав серьезную физиономию). Скоро, скоро будет. Я уж об нем докладывал нашему генералу. А генерал весь в моих руках: что я скажу, то и будет. Мы его сделаем столоначальником. Я захочу, будет столоначальником, а не захочу, не будет столоначальником... Хе, хе, будет, будет! Генерал у меня вот где. (Показывает руку.)
    Кукушкина. Признаться вам сказать, я даже не люблю холостых. Что они делают? так только землю тяготят.
    Юсов (важно). Бремя на земле, бремя... и празднословие.
    Кукушкина. Да-с. Да и в дом опасно принимать холостого человека, особенно у кого есть дочери или молодая жена. Кто его знает, что у него на уме. По-моему, молодого человека надо женить поскорей, он после сам будет благодарен, а то ведь они глупы, своей пользы не понимают.
    Юсов. Да-с. От рассеянности. Ведь жизнь - это море житейское... поглощает.
    Кукушкина. Холостой не может завести хозяйства у себя, об доме не заботится, ходит по трактирам.
    Юсов. Да ведь и мы ходим-с... отдохновение от трудов...
    Кукушкина. Ах, Аким Акимыч, большая разница. Вы пойдете, когда вас позовут, захотят вас угостить, уважение свое показать вам, а на свои вы ведь уж не пойдете.
    Юсов. Как можно, нет-с, не пойду.
    Кукушкина. Теперь возьмите: холостого человека проситель за какое-нибудь дело позовет в трактир, угостит обедом, да и все тут. Денег истратят много, а пользы ни на грош. А женатый-то, Аким Акимыч, скажет просителю: на что мне твои обеды, я пойду лучше с женою пообедаю, семейным образом, тихо, в своем угле, а ты мне дай чистыми. Да деньги-то принесет. Так оно две выгоды: и трезвый придет да и с деньгами... Который вы год женаты?
    Юсов. Сорок третий год-с...
    Кукушкина. Скажите! А как вы молоды на лицо!
    Юсов. Регулярность в жизни... банки вчера ставил.
    Кукушкина. Здоровому все здорово, особенно когда человек душой покоен, живет в довольстве.
    Юсов. Я вам доложу, какая игра природы бывает.. с человеком... из бедности и в богатство. Меня, сударыня, - давно уж это было - привели в присутствие в затрапезном халатишке, только что грамоте знал - читать да писать... Сидят, вижу, все люди пожилые, важные, сердитые, тогда брились-то не часто, так оно еще больше важности придает. Страх на меня напал, слова выговорить не мог. Года два был на побегушках, разные комиссии исправлял: и за водкой-то бегал, и за пирогами, и за квасом, кому с похмелья, и сидел-то я не у стола, не на стуле, а у окошка на связке бумаг, и писал-то я не из чернилицы, а из старой помадной банки. А вот вышел в люди. Конечно, все это не от нас... свыше... знать, уж так надобно было мне быть человеком и занимать важный пост. Иногда думаем с женой: за что так нас Бог взыскал своей милостью? На все судьба... и добрые дела нужно делать... помогать неимущим. Да-с, имею теперь три домика, хоть далеко, да мне это не мешает; лошадок держу четверню. Оно подальше-то лучше: и земли побольше, и не так шумно, да и разговору, меньше, пересуду.
    Кукушкина. Да, конечно. Садик, чай, имеете при домах-то?
    Юсов. Как же-с. В летний зной прохлада и отдохновение членам. А гордости во мне нет-с. Гордость ослепляет... Мне хоть мужик... я с ним, как с своим братом... все ровно, ближний... По службе нельзя... особенно верхоглядов не люблю, нынешних образованных-то. С этими строг и взыскателен. Возмечтали очень. Предрассудкам этим я не верю, будто ученые с неба звезды хватают. Видал я их: не лучше нас, грешных, да и к службе не так внимательны. У меня правило - всячески их теснить для пользы службы... потому от них вред. Как-то, Фелисата Герасимовна, к простым людям больше сердце лежит. При нынешних строгостях случается с человеком несчастие, выгонят из уездного училища за неуспехи или из низших классов семинарии: как его не призреть? Он и так судьбой убит, всего он лишен, всем обижен. Да и люди-то выходят по нашему делу понятливее и подобострастнее, душа у них открытее. По христианскому долгу, выведешь такого человека в люди, он тебе всю жизнь благодарен: и в посаженые отцы зовет, и в кумовья зовет. Ну, и в будущем веке мзда... Вот Белогубов, ведь грамоты не знает, а я его люблю, Фелисата Герасимовна, как сына: в нем чувство есть. А признаться вам сказать, другой ваш жених... он ведь тоже под начальством у меня... Так я могу судить...
    Кукушкина. Что же такое?
    Юсов (делает серьезное лицо). Неблагонадежен.
    Кукушкина. Отчего же? Ведь он не пьяница, не мот, к службе не ленив?
    Юсов. Да-с. Но... (нюхает табак) неблагонадежен.
    Кукушкина. Каким же образом, растолкуйте мне, батюшка, Аким Акимыч, ведь я мать.
    Юсов. А вот, изволите ли видеть. Имеет такого человека родственником... Аристарх Владимирыч Вышневский.
    Кукушкина. Знаю.
    Юсов. Особа, уж можно сказать, особа.
    Кукушкина. Знаю.
    Юсов. А он оказывает непочтение.
    Кукушкина. Знаю, знаю.
    Юсов. Против начальства груб... высокомерие сверх границ... и даже такие мысли... развращает юношество... а особенно вольнодумство. Начальство должно строго смотреть.
    Кукушкина. Знаю.
    Юсов. А коли знаете, так сами можете рассудить. Какие времена пришли, Фелисата Герасимовна, житья нет! А от кого? От дряни, от мальчишек. Сотнями выпускают их; заполонят нас совсем.
    Кукушкина. Эх, Аким Акимыч, женится - переменится. А не знать всего этого я не могла, я не такая мать, без оглядки ничего не сделаю. У меня такое правило: как только повадился к нам молодой человек, так и пошлю кого-нибудь узнать про него всю подноготную или сама от сторонних людей разведаю. Все эти глупости в нем, по-моему, происходят от холостой жизни. Вот как женится, да мы на него насядем, так и с дядей помирится, и служить будет хорошо.
    Юсов. Он переменится, и начальство к нему переменится... (Помолчав.) Нет прежних чиновников, Фелисата Герасимовна! Упадает чиновничество. Духу того нет. А какая жизнь была, Фелисата Герасимовна, рай просто! Умирать не надо. Купались, просто купались, Фелисата Герасимовна. Прежние-то чиновники были орлы, орлы, а теперь молодежь, верхогляды, пустота какая-то.
    Жадов входит.
    
    ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
    Те же и Жадов.
    Кукушкина. Милости просим, Василий Николаич, милости просим. Полина совсем стосковалась об вас. Все глаза проглядела, то к тому окошку подбежит, то к другому. Уж так любить, так любить!.. Я, право, и не видывала. Счастливы вы, Василий Николаич. За что вас так любят-то, скажите вы мне?
    Жадов. Извините, Фелисата Герасимовна, я опоздал немного. Ах, Аким Акимыч! (Кланяется.) Вы каким образом?
    Кукушкина. Аким Акимыч так добры, так пекутся о своих чиновниках... я уж и не знаю, как быть им благодарною. Сами потрудились приехать, познакомиться.
    Жадов (Юсову). Благодарю вас. А впрочем, напрасно беспокоились.
    Юсов. Я, Фелисата Герасимовна, больше для Белогубова. Родных у него нет, я ему вместо отца...
    Кукушкина. Уж не говорите, Аким Акимыч, вы сами семейный человек, и я сейчас увидела, что вы стараетесь молодых людей всячески поощрять к семейной жизни. Я сама того же мнения, Аким Акимыч. (К Жадову.) Вы себе представить не можете, Василий Николаич, как я страдаю, когда вижу, что два влюбленных сердца разделяют какие-нибудь препятствия. Когда читаешь роман, видишь, как обстоятельства запрещают влюбленным видеться, или родители не согласны, или состояние не позволяет, - как страдаешь в эту минуту. Я плачу, просто плачу! И как жестоки бывают иногда родители, которые не хотят уважить чувства своих детей. Некоторые даже умирают от любви по этому случаю. Но когда видишь, что все идет к благополучной развязке, все препятствия уничтожаются, (восторженно) любовь торжествует и молодые люди соединяются законным браком, как сладко становится на душе. Так даже нега какая-то по всем членам.
    Полина входит.
    Полина. Пожалуйте, чай готов. (Увидав Жадова.) Василий Николаич! Не стыдно ли заставлять так страдать? Я ждала, ждала вас.
    Жадов (целует руку). Виноват.
    Кукушкина. Поди, дитя мое, поцелуй меня.
    Полина (Жадову). Пойдемте.
    Кукушкина. Пойдемте, Аким Акимыч!
    Уходят. Белогубов и Юлинька входят с чашками в руках.
    
    ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
    Белогубов и Юлинька.
    Юлинька. Как я вижу, вы всё меня обманываете.
    Белогубов. Как же я смею вас обманывать-с? С чем это сообразно?
    Садятся.
    Юлинька. Мужчинам верить ни в чем нельзя, решительно ни в чем.
    Белогубов. Отчего же такая критика на мужчин?
    Юлинька. Какая же критика, когда это истинная правда?
    Белогубов. Не может быть-с. Это один разговор; мужчины обыкновенно комплименты говорят, а барышни им не верят, говорят, что мужчины обманщики.
    Юлинька. Вы все знаете. Вы, должно быть, сами очень много комплиментов говорили в своей жизни.
    Белогубов. Мне некому было, да и не умею-с. Вам известно, что я недавно стал вхож в дом-с, а прежде этого и знакомства никакого не имел.
    Юлинька. И вы никого не обманывали?
    Белогубов. Насчет чего вы спрашиваете?
    Юлинька. Не говорите. Я вам ни одного слова верю. (Отворачивается.)
    Белогубов. Да за что же-с? Это даже обидно.
    Юлинька. Кажется, можете понять.
    Белогубов. Не понимаю-с.
    Юлинька. Не хотите! (Закрывает глаза платком.)
    Белогубов. Я вас могу заверить чем угодно-с, что я всегда-с... как был влюблен, так и теперь... Я вам уж докладывал...
    Юлинька. Любите, а медлите.
    Белогубов. Да-с... Теперь понимаю-с. Так ведь это не такого рода дело-с... скоро нельзя-с.
    Юлинька. Отчего же Жадову можно?
    Белогубов. Совсем другое дело-с. У него дяденька богатый-с, да и сам он образованный человек, везде может место иметь. Хоть и в учители пойдет - все хлеб-с. А я что-с? Пока не дадут места столоначальника, ничего не могу-с... Да и вы сами не захотите щи да кашу кушать-с. Это только нам можно-с, а вы барышня, вам нельзя-с. А вот получу место, тогда совсем другой переворот будет.
    Юлинька. Когда же этот переворот будет?
    Белогубов. Теперь скоро-с. Обещали. Как только получу место, так в ту ж минуту... только платье новое сошью... Я уж и маменьке говорил-с. Вы не сердитесь, Юлия Ивановна, потому что не от меня зависимо. Пожалуйте ручку.
    Юлинька протягивает руку, не глядя на него. Он целует.
    Я уж и сам жду не дождусь.
    Входят Жадов и Полина.
    Юлинька. Уйдемте, оставимте их одних.
    Уходят.
    
    ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ
    Жадов и Полина (садятся).
    Полина. Знаете, что я вам скажу?
    Жадов. Нет, не знаю.
    Полина. Только вы, пожалуйста, маменьке не сказывайте.
    Жадов. Не скажу, будьте покойны.
    Полина (подумав). Я сказала бы вам, да боюсь, что вы меня разлюбите.
    Жадов. Вас разлюбить? Да разве это можно?
    Полина. Да вы правду говорите?
    Жадов (берет за руку). Да уж не разлюблю, поверьте.
    Полина. Ну, смотрите же. Я вам по простоте скажу. (Тихо.) У нас в доме все обман, все, все, решительно все. Вы, пожалуйста, ничему не верьте, что вам говорят. За нами ничего нет. Маменька говорит, что нас любит, а совсем не любит, только хочет поскорее с рук сбыть. Женихам в глаза льстит, а за глаза ругает. Нас заставляет притворяться.
    Жадов. Вас это возмущает? Возмущает?
    Полина. Только я не притворяюсь, я в самом деле вас люблю.
    Жадов. Вы меня с ума сведете! (Целует руку.)
    Полина. Да еще вот что я вам скажу: мы ведь совсем не образованны. Еще Юлия кой-что знает, я так вовсе дурочка.
    Жадов. Как дурочка?
    Полина. Так, как бывают дурочки. Ничего не знаю, ничего не читала... что вы иногда говорите, ничего не понимаю, решительно ничего.
    Жадов. Вы ангел! (Целует у ней руки.)
    Полина. Я вот только добрее Юлиньки, а глупее ее гораздо.
    Жадов. За то-то я вас и люблю, что вас не успели ни чему выучить, не успели испортить вашего сердца. Вас надобно поскорей взять отсюда. Мы с вами начнем новую жизнь. Я с любовью займусь вашим воспитанием. Какое наслаждение ожидает меня!
    Полина. Ах, поскорей бы!
    Жадов. Что же откладывать? Я уж решился. (Страстно смотрит на нее.)
    Молчание.
    Полина. У вас есть знакомые купцы?
    Жадов. Что за вопрос? На что вам?
    Полина. Так. Мне хочется знать.
    Жадов. Я не понимаю, однако, для чего вам это?
    Полина. А вот для чего. Белогубов говорит, что у него есть знакомые купцы и что они дарят ему жилетки, а когда он женится, тогда будут дарить материи жене на платье.
    Жадов. Вот что! Ну, нет, нам дарить не будут. Мы с вами будем сами трудиться. Так ведь, Полина?
    Полина (рассеянно). Да-с.
    Жадов. Нет, Полина, вы еще не знаете высокого блаженства жить своим трудом. Вы во всем обеспечены, Бог даст, узнаете. Все, что мы приобретем, будет наше, мы уж никому не будем обязаны. Понимаете вы это? Тут два наслаждения: наслаждение трудом и наслаждение свободно и с спокойной совестью распоряжаться своим добром, не давая никому отчета. А это лучше всяких подарков. Не правда ли, Полина, ведь лучше?
    Полина. Да-с, лучше.
    Молчание.
    Хотите, я вам загадаю загадку?
    Жадов. Загадайте.
    Полина. Что идет без ног?
    Жадов. Вот какая загадка! Дождик.
    Полина. Как это вы все знаете! Досадно, право. Я так никак не могла отгадать, уж Юлинька сказала.
    Жадов. Дитя! Останьтесь всегда таким ребенком.
    Полина. А можно счесть звезды на небе?
    Жадов. Можно.
    Полина. Нет, нельзя. Я вам не поверю.
    Жадов. Да нечего и трудиться считать, они уж сосчитаны.
    Полина. Вы смеетесь надо мной. (Отворачивается.)
    Жадов (нежно). Мне смеяться над вами, Полина! Я всю жизнь хочу посвятить вам. Посмотрите на меня хорошенько, могу ли я смеяться над вами?
    Полина (смотрит на него). Нет, нет...
    Жадов. Вы говорите, что вы дурочка, - я дурак. Смейтесь надо мною! Да уж многие и смеются. Без средств, без состояния, с одними надеждами на будущее, я женюсь на вас. Зачем ты женишься? - говорят мне. Зачем? Затем, что люблю вас, что верю в людей. Что я поступаю необдуманно - с этим я согласен. Когда же мне думать, я так люблю вас, что мне некогда думать.
    Кукушкина и Юсов входят.
    Полина (с некоторым чувством). Я сама вас люблю.
    Жадов целует у ней руку.
    Кукушкина (Юсову). Посмотрите, точно голуби воркуют. Не мешайте им. Трогательно видеть!
    Белогубов и Юлинька входят.
    
    ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ
    Жадов, Полина, Кукушкина, Юсов, Белогубов и Юлинька.
    Жадов (оборачиваясь, берет Полину за руку и подводит к Кукушкиной). Фелисата Герасимовна, отдайте мне это сокровище.
    Кукушкина. Признаюсь вам, мне тяжело с ней расстаться. Это любимая моя дочь... она была бы мне утешением на старости... но Бог с ней, возьмите ее... ее счастие для меня дороже. (Закрывает лицо платком.)
    Жадов и Полина целуют у ней руки. Белогубов подает ей стул. Садится.
    Юсов. Вы истинная мать, Фелисата Герасимовна.
    Кукушкина. Да, я этим похвастаться могу. (С жаром.) Нет, воспитание дочерей неблагодарное дело! Вырастишь, взлелеешь подле себя, и потом отдай чужому человеку... останься сиротой... ужасно! (Закрывает глаза платком.)
    Белогубов. Маменька, мы вас не оставим.
    Полина и Юлинька (вместе.) Маменька, мы вас не оставим.
    
    Между вторым и третьим действиями проходит около года.
    
    
    ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
    
    ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
    Ж а д о в.
    М ы к и н, его приятель, учитель.
    Д о с у ж е в.
    Ю с о в.
    Б е л о г у б о в.
    1-й |
    2-й } ч и н о в н и к и.
    Г р и г о р и й |
    В а с и л и й } половые
    Гости и половые в другой комнате.
    Трактир. Задняя занавесь на втором плане, посреди машина, направо отворенная дверь, в которую видна комната, налево вешалка для платья, на авансцене по обе стороны столы с диванами.
    
    ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
    Василий стоит у машины и читает газету. Григорий стоит у двери и смотрит в другую комнату. Жадов и Мыкин входят. Григорий их провожает, стирает со стола и стелет салфетку.
    Мыкин. Ну что, старый приятель, как поживаешь?
    Жадов. Плохо, брат. (Григорью.) Дай-ко нам чаю.
    Григорий уходит.
    А ты как?
    Мыкин. Ничего. Живу себе, учительствую понемногу.
    Садятся.
    Жадов. Много ли ты получаешь?
    Мыкин. Двести рублей.
    Жадов. Тебе довольно?
    Мыкин. Так и живу, соображаясь со средствами. Лишних затей, как видишь, не завожу.
    Жадов. Да, холостому жить можно.
    Мыкин. И тебе не надобно было жениться! Нашему брату жениться не след. Где уж нам, голякам! Сыт, прикрыт чем-нибудь от влияния стихий - и довольно. Знаешь пословицу: одна голова не бедна, а хоть и бедна, так одна.
    Жадов. Дело сделано.
    Мыкин. Посмотри ты на себя, такой ли ты был прежде. Что, брат, видно, укатали сивку крутые горки? Нет, нашему брату жениться нельзя. Мы работники.
    Григорий подает чай. Мыкин наливает.
    Уж служить, так служить; для себя пожить после успеем, коли придется.
    Жадов. Что ж делать-то! Я полюбил ее очень.
    Мыкин. Мало ли что, полюбил! Разве другие-то не любят? Эх, брат, и я любил, да не женился вот. И тебе не следовало жениться.
    Жадов. Да отчего же?
    Мыкин. Очень просто. Холостой человек думает о службе, а женатый о жене. Женатый человек ненадежен.
    Жадов. Ну, вот вздор.
    Мыкин. Нет, не вздор. Я не знаю, чего бы я ни cделал для той девушки, которую любил. Но я решился лучше принесть жертву. Лучше, брат, заморить в себе это весьма законное чувство, чем подвергнуться искушениям.
    Жадов. Я думаю, тебе нелегко было?
    Мыкин. Ну, да уж что говорить! Отказываться вообще нелегко; а отказаться от любимой женщины, когда и препятствий никаких нет, кроме бедности... Ты очень любишь свою жену?
    Жадов. Безумно.
    Мыкин. Ну, плохо дело! Умна она?
    Жадов. Право, не знаю. Знаю только, что она мила необыкновенно. Какая-нибудь безделица расстроит ее, она так мило, так искренно расплачется, что сам, глядя на нее, заплачешь.
    Мыкин. Ты мне скажи откровенно, как ты живешь Я ведь тебя полтора года не видал.
    Жадов. Изволь. История моя коротка. Я женился по любви, как ты знаешь, взял девушку неразвитую, воспитайную в общественных предрассудках, как и все почти наши барышни, мечтал ее воспитать в наших убеждениях, и вот уж год женат...
    Мыкин. И что же?
    Жадов. Разумеется, ничего. Воспитывать ее мне некогда, да я и не умею приняться за это дело. Она так и осталась при своих понятиях; в спорах, разумеется, я ей должен уступать. Положение, как видишь, незавидное, а поправить нечем. Да она меня и не слушает, она меня просто не считает за умного человека. По их понятию, умный человек должен быть непременно богат.
    Мыкин. Вот куда пошло! Ну, а как насчет средств?
    Жадов. Работаю с утра до ночи.
    Мыкин. И все не хватает?
    Жадов. Нет, жить можно.
    Мыкин. Ну, а жена?
    Жадов. Дуется немного, а иногда поплачет. Что ж делать!
    Мыкин. Жаль мне тебя. Нет, брат, нам жениться нельзя. Я вот год был без места, ел один черный хлеб. Что бы я с женой-то делал?
    Досужев входит.
    
    ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
    Те же и Досужев.
    Досужев (садясь у другого стола). Гарсон, жизни!
    Василий. Какой прикажете?
    Досужев. Рябиновой. С приличной нашему званию закуской.
    Василий. Слушаю-с. (Идет к двери.)
    Досужев. Французской горчицы! Слышишь? Трактир запечатаю. Григорий, запусти шарманку.
    Григорий. Сейчас-с. (Заводит машину.)
    Мыкин. Вот это, должно быть, холостой!
    Досужев. Что вы на меня смотрите? Я вот карася дожидаюсь.
    Жадов. Какого карася?
    Досужев. Придет с рыжей бородой, я его буду есть.
    Василий приносит водку.
    Ты, Василий, поглядывай его там. Как придет, так скажи мне.
    Машина играет.
    Господа, видали, как пьяные немцы плачут? (Представляет плачущего немца.)
    Жадов и Мыкин смеются. Машина замолкает.
    Мыкин (Жадову). Ну, прощай! Как-нибудь зайду к тебе.
    Жадов. Прощай.
    Мыкин уходит.
    Василий (Досужеву). Пожалуйте, пришел-с.
    Досужев. Позови сюда.
    Василий. Нейдет-с. Сел в заднюю комнату.
    Досужев (Жадову). Конфузится. Прощайте! Коли посидите здесь, я приду поговорить с вами, мне ваша физиономия понравилась. (Уходит.)
    Жадов (Василью). Дай-ко что-нибудь почитать.
    Василий (подает книгу). Извольте вот прочитать статейку. Одобряют-с.
    Жадов читает. Входят: Юсов, Белогубов, 1-й и 2-й чиновники.
    
    ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
    Жадов, Юсов, Белогубов, 1-й и 2-й чиновники.
    Белогубов. Аким Акимыч-с, мы там пообедали, позвольте вас здесь вином угостить, и музыка поиграет-с.
    Юсов. Угощай, угощай!
    Белогубов. Какого прикажете? Шампанского-с?
    Юсов. Ну его...
    Белогубов. Так рейнвейну-с? Господа, садитесь!
    Садятся все, кроме Белогубова.
    Василий! принеси рейнвейну, заграничной разливки.
    Василий уходит.
    А, братец, здравствуйте! Не угодно ли с нами за компанию? (Подходит к Жадову.)
    Жадов. Благодарю вас. Я не пью.
    Белогубов. Что это, братец, помилуйте! Для меня-то!.. одну рюмочку... мы с вами теперь родственники!
    Василий приносит вино. Белогубов подходит к своему столу.
    Наливай!
    Василий наливает.
    Юсов. Ну, брат, за твое здоровье! (Берет рюмку и встает.)
    1-й и 2-й чиновники. За ваше здоровье-с. (Берут рюмки и встают.)
    Юсов (показывая пальцем на голову Белогубова). В этом лбу, в этой голове всегда видел прок.
    Чокаются рюмками.
    Поцелуемся!
    Целуются.
    Белогубов. Нет, позвольте ручку-с.
    Юсов (прячет руку). Не надо, не надо. (Садится.)
    Белогубов. Через вас человек стал-с.
    1-й и 2-й чиновники. Позвольте-с. (Чокаются с Белогубовым, пьют и садятся.)
    Белогубов (наливает рюмку и подает на подносе Жадову.) Братец, сделайте одолжение.
    Жадов. Я вам сказал, что не пью.
    Белогубов. Нельзя-с, братец, обидите.
    Жадов. Это скучно, наконец.
    Белогубов. Коли вина не угодно, чем прикажете вас потчевать? Чего только пожелаете, братец, все с удовольствием.
    Жадов. Ничего мне не нужно. Оставьте меня в покое! (Читает.)
    Белогубов. Ну, как угодно. Не знаю, братец, за что обижаете. Я со всем расположением... (Отходит к своему столу.)
    Юсов (тихо). Оставь его.
    Белогубов (садится). Господа, еще по рюмочке! (Наливает.) Пирожного не прикажете ли? Василий, принеси пирожного побольше!
    Василий уходит.
    Юсов. Ты что-то нынче разгулялся! Должно быть, ловко хватил?
    Белогубов (показывая на карман). Попало-таки! А кому? Все вам обязан.
    Юсов. Зацепил, должно быть?
    Белогубов (вынимает пачку ассигнаций). Вот они-с.
    Юсов. Да уж я знаю тебя, у тебя рука-то не сфальшивит.
    Белогубов (прячет деньги). Нет, позвольте! Кому же я обязан? Разве бы я понимал что, кабы не вы? От кого я в люди пошел, от кого жить стал, как не от вас? Под вашим крылом воспитался! Другой бы того и в десять лет не узнал, всех тонкостей и оборотов, что я в четыре года узнал. С вас пример брал во всем, а то где бы мне с моим-то умом! Другой отец того не сделает для сына, что вы для меня сделали. (Утирает глаза.)
    Юсов. У тебя душа благородная, ты можешь чувствовать, а другие не могут.
    Василий приносит пирожное.
    Белогубов. Что бы я был? Дурак-с! А теперь член общества, все уважают, по городу идешь, все купцы кланяются, в гости позовут, не знают, где посадить, жена меня любит. А то за что бы ей любить-то меня, дурака? Василий! Нет ли у вас конфект каких дорогих?
    Василий. Можно достать-с.
    Белогубов. Это жене-с. (Василью). Ну, так ты заверни в бумагу побольше. Что хочешь возьми, ничего не пожалею.
    Василий идет.
    Постой! И пирожного туда положи всякого.
    Юсов. Будет с нее, избалуешь.
    Белогубов. Нельзя-с. (Василью.) Всего положи, слышишь?
    Василий. Слушаю-с. (Уходит.)
    Белогубов. Люблю, очень люблю жену-с. Будешь угождать, и она будет больше любить, Аким Акимыч. Что я перед ней-с? Она образованная-с... Платье нынче купил-с... то есть не купил, а так взял, после сочтемся.
    Юсов. Все равно. Неужели деньги платить? Может быть, дело какое-нибудь будет, ну и квит. Гора с горой не сходится, а человек с человеком сходится.
    Василий приносит конфекты в бумаге.
    Белогубов. Положи в шляпу. Еще по рюмочке-с. (Наливает.) Василий! Еще бутылку.
    Юсов. Будет.
    Белогубов. Нет, уж позвольте-с. Здесь не вы распоряжаетесь, а я.
    Василий уходит.
    1-й чиновник. Какой случай был! Писарек у нас, так, дрянненький, какую штуку выкинул! Фальшивую копию с решения написал (что ему в голову пришло!) и подписался за всех присутствующих, да и снес к истцу. А дело-то интересное, денежное. Только он копию-то не отдал, себе на уме, а только показал. Ну, и деньги взял большие. Тот после пришел в суд, ан дело-то совсем не так.


1 ] [ 2 ] [ 3 ] [ 4 ]

/ Полные произведения / Островский А.Н. / Доходное место


Смотрите также по произведению "Доходное место":


2003-2024 Litra.ru = Сочинения + Краткие содержания + Биографии
Created by Litra.RU Team / Контакты

 Яндекс цитирования
Дизайн сайта — aminis