• Сочинения
  
• Краткие содержания
  
• Полные произведения
  
• Характеристики
  
• Биографии
  
• Критика
  
• ГДЗ
  

/ Полные произведения / Бальмонт К. / Элементарные слова о символической поэзии

Элементарные слова о символической поэзии [2/2]

Скачать полное произведение

    Я дрожу, глядя, счастливый,
     Как в воде дрожишь и ты.
     Возьмем другой полюс любви, тот момент, когда счастливый влюбленный задыхается от страсти.
     Какое счастие: и ночь, и мы одни!
     Река - как зеркало, и вся блестит звездами;
     А там-то... Голову закинь-ка да взгляни:
     Какая глубина и чистота над нами!
     О, называй меня безумным! Назови
     Чем хочешь! В этот миг я разумом слабею
     И в сердце чувствую такой прилив любви,
     Что не могу молчать, не стану, не умею!
     Я болен, я влюблен; но, мучась и любя, -
     О, слушай! о, пойми! - я страсти не скрываю,
     И я хочу сказать, что я люблю тебя -
     Тебя, одну тебя люблю я и желаю!
     "Я болен!" Этот возглас может напомнить мудрые слова одного эллинского философа: "Религия - болезнь, но болезнь священная".
     Такой же деликатностью языка и двойственностью очарования отличаются те стихотворения Фета, где он выступает неменьшим маэстро, стихотворения из жизни Природы.
     Волны, облака, снежинки и цветы, деревья, полосы света и волны, эти перепевные, слитные, вечно повторные, вечно новые сплетенья отдельных воплощений Красоты без конца опьяняют Фета, он смотрит на мир просветленным взглядом, на губах его возникают мелодические слова, и призрачная невеста, одухотворенная Природа, вступает в бестелесный брак с влюбленной душою поэта.
     Это - поэзия нюансов, тонких, еле зримых, но видных и существующих. Есть улыбки: они еще не возникли, но вы их уже видите, вот-вот сейчас они блеснут. Но нет, они исчезли, не возникнув, - и все же вы могли их почувствовать.
     Есть такие же моменты в жизни души и в жизни Природы. Это мир недосказанного, царство призрачных теней, того, что чувствуется, но не поддается выражению. Фантазия Фета, как героиня поэмы Теннисона, фея Шалотт, не соприкасается с жизнью, а воспроизводит в чудесных узорах то, что она видит отраженным в зачарованном зеркале.
     Я обхожу пока молчанием целый ряд превосходных образцов философской лирики Фета и кончаю цитаты из него стихотворением, написанным более полустолетия тому назад, и тем не менее настолько отмеченным печатью современного символизма, что как будто это цветок, раскрывшийся сегодня утром.
     Каждое чувство бывает понятней мне ночью, и каждый
     Образ пугливо-немой дольше трепещет во мгле...
     Самые звуки доступней, даже когда, неподвижен,
     Книгу держу я в руках, сам пробегая в уме
     Все невозможно-возможное, странно-бывалое... Лампа
     Томно у ложа горит, месяц смеется в окно,
     А в отдалении колокол вдруг запоет, - и тихонько
     В комнату звуки плывут: я предаюсь им вполне;
     Сердце в них находило всегда какую-то влагу,
     Точно как будто росой ночи омыты они...
     Звук все тот же поет, но с каждым порывом иначе:
     То в нем меди тугой более, то серебра.
     Странно, что ухо в ту пору, как будто не слушая, слышит;
     В мыслях иное совсем, думы - волна за волной...
     А между тем, еще глубже сокрытая сила объемлет
     Лампу, и звуки, и ночь, - их сочетавши в одно:
     Так между влажно-махровых цветов снотворного маку
     Полночь роняет порой тайные сны наяву.
     Третий из названных мною наиболее крупных поэтов-символистов современной России, Случевский, стоит совершенно одиноко. Долгое время его обходили молчанием, но за последние несколько лет он нашел, наконец, в России всеобщее признание со стороны тех лиц, которые могут чувствовать поэзию. Главные достоинства Случевского заключаются в его несравненном умении воссоздавать картины русской природы и душу простолюдина, в чисто национальном колорите его поэзии и в глубине философских настроений, которыми отмечены его символические стихотворения, полные оригинальности и смелости. Поразительно по жизненному и по страшному скрытому значению его стихотворение "После казни".
     Тяжелый день... Ты уходил так вяло.
     Я видел казнь. Багровый эшафот
     Давил, как будто бы, столпившийся народ,
     И солнце ярко на топор сияло.
     Казнили. Голова отпрянула, как мяч,
     Стер полотенцем кровь с обеих рук палач,
     А красный эшафот поспешно разобрали,
     И увезли, и площадь поливали.
     Тяжелый день... Ты уходил так вяло.
     Мне снилось - я лежал на страшном колесе,
     Меня коробило, меня на части рвало,
     И мышцы лопались, ломались кости все.
     И я вытягивался в пытке небывалой.
     И, став звенящею чувствительной струной,
     К какой-то схимнице, больной и исхудалой,
     На балалайку вдруг попал, едва живой.
     Старуха страшная меня облюбовала,
     И пальцем нервным дергала меня,
     "Коль славен наш господь" уныло напевала,
     И я ей вторил, жалобно звеня.
     В этом мучительном и прекрасном стихотворении Случевского мы видим повторение явленья, общего всей символической поэзии. Конкретные факты, помимо непосредственной своей красоты, приобретают здесь какие-то фантастические очертания и говорят о скрытом философском смысле всего, что происходит.
     В то время как поэты-реалисты рассматривают мир наивно, как простые наблюдатели, подчиняясь, вещественной его основе, поэты-символисты, пересоздавая вещественность сложной своей впечатлительностью, властвуют над миром и проникают в его мистерии. Создание поэтов-реалистов не идет дальше рамок земной жизни, определенных с точностью и с томящей скукой верстовых столбов. Поэты-символисты никогда не теряют таинственной нити Ариадны, связывающей их с мировым лабиринтом Хаоса, они всегда овеяны дуновениями, идущими из области запредельного" и потому, как бы против их воли, за словами, которые они произносят, чудится гул еще других, не их голосов, ощущается говор стихий, отрывки из хоров, звучащих в Святая Святых мыслимой нами Вселенной. Поэты-реалисты дают нам нередко драгоценные сокровища - такого рода, что, получив их, мы удовлетворены - и нечто исчерпано. Поэты-символисты дают нам в своих созданьях магическое кольцо, которое радует нас, как драгоценность, и в то же время зовет нас к чему-то еще, мы чувствуем близость неизвестного нам нового и, глядя на талисман, идем, уходим, куда-то дальше, все дальше и дальше.
     Итак, вот основные черты символической поэзии: она говорит своим особым языком, и этот язык богат интонациями; подобно музыке и живописи, она возбуждает в душе сложное настроение, - более, чем другой род поэзии, трогает наши слуховые и зрительные впечатления, заставляет читателя пройти обратный путь творчества: поэт, создавая свое символическое произведение, от абстрактного идет к конкретному, от идеи к образу, - тот, кто знакомится с его произведениями, восходит от картины к душе ее, от непосредственных образов, прекрасных в своем самостоятельном существовании, к скрытой в них духовной идеальности, придающей им двойную силу.
     Говорят, что символисты непонятны. В каждом направлении есть степени, любую черту можно довести до абсурда, в каждом кипении есть накипь. Но нельзя определять глубину реки, смотря на ее пену. Если мы будем судить о символизме по бездарностям, создающим бессильные пародии, мы решим, что эта манера творчества - извращение здравого смысла. Если мы будем брать истинные таланты, мы увидим, что символизм - могучая сила, стремящаяся угадать новые сочетания мыслей, красок и звуков и нередко угадывающая их с неотразимой убедительностью.
     Если вы любите непосредственное впечатление, наслаждайтесь в символизме свойственной ему новизной и роскошью картин. Если вы любите впечатление сложное, читайте между строк - тайные строки выступят и будут говорить с вами красноречиво.
     1900 г.

/ Полные произведения / Бальмонт К. / Элементарные слова о символической поэзии