Войти... Регистрация
Поиск Расширенный поиск



Есть что добавить?

Присылай нам свои работы, получай litr`ы и обменивай их на майки, тетради и ручки от Litra.ru!

/ Полные произведения / Носов Н. / Фантазеры

Фантазеры [1/9]

  Скачать полное произведение

    СОДЕРЖАНИЕ
     Мишкина каша.
     Дружок.
     Телефон.
     Бенгальские огни.
     Тут-тук-тук.
     Огородники.
     Приключения Толи Клюквина.
     Про Гену.
     Клякса.
     Федина задача.
     Находчивость.
     Наш каток.
     Замазка.
     Фантазеры.
     Живая шляпа.
     На горке.
     Саша.
     Ступеньки.
     Метро.
     Огурцы.
     Карасик.
     Автомобиль.
     Заплатка.
     Шурик у дедушки.
     И я помогаю.
    
    
     МИШКИНА КАША
    
     Один раз, когда я жил с мамой на даче, ко мне в гости приехал Мишка. Я так обрадовался, что и сказать нельзя! Я очень по Мишке соскучился. Мама тоже была рада его приезду.
     - Это очень хорошо, что ты приехал, - сказала она. - Вам вдвоем здесь веселей будет. Мне, кстати, завтра надо в город поехать. Я, может быть, задержусь. Проживете тут без меня два дня?
     - Конечно, проживем, - говорю я. - Мы не маленькие!
     - Только вам тут придется самим обед готовить. Сумеете?
     - Сумеем, - говорит Мишка. - Чего там не суметь!
     - Ну, сварите суп и кашу. Кашу ведь просто варить.
     - Сварим и кашу. Чего там ее варить! - говорит Мишка. Я говорю:
     - Ты смотри, Мишка, а вдруг не сумеем! Ты ведь не варил раньше.
     - Не беспокойся! Я видел, как мама варит. Сыт будешь, не помрешь с голоду. Я такую кашу сварю, что пальцы оближешь!
     Наутро мама оставила нам хлеба на два дня, варенья, чтобы мы чай пили, показала, где какие продукты лежат, объяснила, как варить суп и кашу, сколько крупы положить, сколько чего. Мы все слушали, только я ничего не запомнил. "Зачем, - думаю, - раз Мишка знает".
     Потом мама уехала, а мы с Мишкой решили пойти на реку рыбу ловить. Наладили удочки, накопали червей.
    
     - Постой, - говорю я. - А обед кто будет варить, если мы на реку уйдем?
     - Чего там варить! - говорит Мишка. - Одна возня! Съедим весь хлеб, а на ужин сварим кашу. Кашу можно без хлеба есть.
     Нарезали мы хлеба, намазали его вареньем и пошли на реку. Сначала выкупались, потом разлеглись на песке. Греемся на солнышке и хлеб с вареньем жуем. Потом стали рыбу ловить. Только рыба плохо клевала: поймали всего с десяток пескариков. Целый день мы на реке проболтались. К вечеру вернулись домой. Голодные!
     - Ну, Мишка, - говорю, - ты специалист. Что варить будем? Только такое, чтоб побыстрей. Есть очень хочется.
     - Давай кашу, - говорит Мишка. - Кашу проще всего.
     - Ну что ж, кашу так кашу.
     Растопили плиту. Мишка насыпал в кастрюлю крупы. Я говорю:
     - Сыпь побольше. Есть очень хочется!
     Он насыпал полную кастрюлю и воды налил доверху.
     - Не много ли воды? - спрашиваю. - Размазня получится.
     - Ничего, мама всегда так делает. Ты только за печкой смотри, а я уж сварю, будь спокоен.
     Ну, я за печкой смотрю, дрова подкладываю, а Мишка кашу варит, то есть не варит, а сидит да на кастрюлю смотрит, она сама варится.
     Скоро стемнело, мы зажгли лампу. Сидим и ждем, когда каша сварится. Вдруг смотрю: крышка на кастрюле приподнялась, и из-под нее каша лезет.
     - Мишка, - говорю, - что это? Почему каша лезет?
     - Куда?
     - Шут ее знает куда! Из кастрюли лезет!
    
     Мишка схватил ложку и стал кашу обратно в кастрюлю впихивать. Мял ее, мял, а она будто пухнет в кастрюле, так и вываливается наружу.
     - Не знаю, - говорит Мишка, - с чего это она вылезать вздумала. Может быть, готова уже?
     Я взял ложку, попробовал: крупа совсем твердая.
     - Мишка, - говорю, - куда же вода девалась? Совсем сухая крупа!
     - Не знаю, - говорит. - Я много воды налил. Может быть, дырка в кастрюле?
     Стали мы кастрюлю осматривать: никакой дырки нет.
     - Наверно, испарилась, - говорит Мишка. - Надо еще подлить.
     Он переложил лишнюю крупу из кастрюли в тарелку и подлил в кастрюлю воды. Стали варить дальше. Варили, варили - смотрим, опять каша наружу лезет.
     - Ах, чтоб тебя! - говорит Мишка. - Куда же ты лезешь?
     Схватил ложку, опять стал лишнюю крупу откладывать. Отложил и снова бух туда кружку воды.
     - Вот видишь, - говорит, - ты думал, что воды много, а ее еще подливать приходится.
     Варим дальше. Что за комедия! Опять вылезает каша.
     Я говорю:
     - Ты, наверно, много крупы положил. Она разбухает, и ей тесно в кастрюле становится.
     - Да, - говорит Мишка, - кажется, я немного много крупы переложил. Это все ты виноват: "Клади, говорит, побольше. Есть хочется!"
     - А откуда я знаю, сколько надо класть? Ты ведь говорил, что умеешь варить.
     - Ну и сварю, не мешай только.
     - Пожалуйста, не буду тебе мешать.
     Отошел я в сторонку, а Мишка варит, то есть не варит, а только и делает, что лишнюю крупу в тарелки перекладывает. Весь стол уставил тарелками, как в ресторане, и все время воды подливает. Я не вытерпел и говорю:
     - Ты что-то не так делаешь. Так ведь до утра можно варить!
     - А что ты думаешь, в хорошем ресторане всегда обед с вечера варят, чтоб наутро поспел.
     - Так то, - говорю, - в ресторане! Им спешить некуда, у них еды много всякой.
     - А нам-то куда спешить?
     - Нам надо поесть да спать ложиться. Смотри, скоро двенадцать часов.
     - Успеешь, - говорит, - выспаться.
     И снова бух в кастрюлю кружку воды. Тут я понял, в чем дело.
     - Ты, - говорю, - все время холодную воду льешь, как же она может свариться.
     - А как, по-твоему, без воды, что ли, варить?
     - Выложить, - говорю, - половину крупы и налить воды сразу побольше, и пусть себе варится.
     Взял я у него кастрюлю, вытряхнул из нее половину крупы.
     - Наливай, - говорю, - теперь воды доверху.
     Мишка взял кружку, полез в ведро.
     - Нету, - говорит, - воды. Вся вышла.
     - Что же мы делать будем? Как за водой идти, темнота какая! - говорю. - И колодца не увидишь.
     - Чепуха! Сейчас принесу. Он взял спички, привязал к ведру веревку и пошел к колодцу. Через минуту возвращается.
     - А вода где? - спрашиваю.
     - Вода... там, в колодце.
     - Сам знаю, что в колодце. Где ведро с водой?
     - И ведро, - говорит, - в колодце.
     - Как - в колодце?
     - Так, в колодце.
     - Упустил?
     - Упустил.
     - Ах ты, - говорю, - размазня! Ты что ж, нас уморить голодом хочешь? Чем теперь воды достать?
     - Чайником можно.
     Я взял чайник и говорю:
     - Давай веревку.
     - А ее нет, веревки.
     - Где же она?
     - Там.
     - Где - там?
     - Ну... в колодце.
     - Так ты, значит, с веревкой ведро упустил?
     - Ну да.
     Стали мы другую веревку искать. Нет нигде.
     - Ничего, - говорит Мишка, - сейчас пойду попрошу у соседей.
     - С ума, - говорю, - сошел ! Ты посмотри на часы: соседи спят давно.
     Тут, как нарочно, обоим нам пить захотелось; кажется, сто рублей за кружку воды отдал бы! Мишка говорит:
     - Это всегда так бывает: когда нет воды, так еще больше пить хочется. Поэтому в пустыне всегда пить хочется, потому что там нет воды.
     Я говорю:
     - Ты не рассуждай, а ищи веревку.
     - Где же ее искать? Я везде смотрел. Давай леску от удочки привяжем к чайнику.
     - А леска выдержит?
     - Может быть, выдержит.
     - А если не выдержит?
     - Ну, если не выдержит, то... оборвется...
     - Это и без тебя известно.
     Размотали мы удочку, привязали к чайнику леску и пошли к колодцу. Я опустил чайник в колодец и набрал воды. Леска натянулась, как струна, вот-вот лопнет.
     - Не выдержит! - говорю. - Я чувствую.
     - Может быть, если поднимать осторожно, то выдержит, - говорит Мишка.
     Стал я поднимать потихоньку. Только приподнял над водой, плюх - и нет чайника.
     - Не выдержала? - спрашивает Мишка.
     - Конечно, не выдержала. Чем теперь доставать воду?
     - Самоваром, - говорит Мишка.
     - Нет, уж лучше самовар просто бросить в колодец, по крайней мере возиться не надо. Веревки-то нет.
     - Ну, кастрюлей.
     - Что у нас, - говорю, - по-твоему, кастрюльный магазин?
     - Тогда стаканом.
     - Это сколько придется возиться, пока стаканом воды наносишь!
     - Что же делать? Надо ведь кашу доваривать. И пить до зарезу хочется.
     - Давай, - говорю, - кружкой. Кружка все-таки больше стакана.
     Пришли домой, привязали леску к кружке так, чтоб она не переворачивалась. Вернулись к колодцу. Вытащили по кружке воды, напились. Мишка говорит:
     - Это всегда так бывает. Когда пить хочется, та к кажется, что целое море выпьешь, а когда станешь пить, так одну кружку выпьешь и больше уже не хочется, потому что люди от природы жадные...
     Я говорю:
     - Нечего тут на людей наговаривать! Тащи лучше кастрюлю с кашей сюда, мы прямо в нее воды натаскаем, чтоб не бегать двадцать раз с кружкой.
     Мишка принес кастрюлю и поставил на край колодца. Я ее не заметил, зацепил локтем и чуть не столкнул в колодец.
     - Ах ты, растяпа! - говорю. - Зачем мне кастрюлю под локоть сунул? Возьми ее в руки и держи крепче. И отойди от колодца подальше, а не то и каша полетит в колодец.
     Мишка взял кастрюлю и отошел от колодца. Я натаскал воды.
     Пришли мы домой. Каша у нас остыла, печь погасла. Растопили мы снова печь и опять принялись кашу варить. Наконец она у нас закипела, сделалась густая и стала пыхтеть: пых, пых!..
     - О! - говорит Мишка. - Хорошая каша получилась, знатная!
    
     Я взял ложку, попробовал:
     - Тьфу! Что это за каша! Горькая, несоленая и воняет гарью.
     Мишка тоже хотел попробовать, но тут же выплюнул.
     - Нет, - говорит, - умирать буду, а такую кашу не стану есть!
     - Такой каши наешься, и умереть можно! - говорю я.
     - Что ж делать?
     - Не знаю.
     - Чудаки мы! - говорит Мишка. - У нас же пескари есть!
     Я говорю:
     - Некогда теперь уже с пескарями возиться! Скоро светать начнет.
     - Так мы их варить не будем, а зажарим. Это ведь быстро - раз, и готово.
     - Ну давай, - говорю, - если быстро. А если будет, как каша, то лучше не надо.
     - В один момент, вот увидишь.
     Мишка почистил пескарей и положил на сковородку. Сковородка нагрелась, пескари и прилипли к ней. Мишка стал отдирать пескарей от сковородки ножом, все бока ободрал им.
     - Умник! - говорю. - Кто же рыбу без масла жарит!
     Мишка взял бутылку с подсолнечным маслом. Налил масла на сковородку и сунул в печь прямо на горячие угли, чтоб поскорее зажарились. Масло зашипело, затрещало и вдруг вспыхнуло на сковородке пламенем. Мишка вытащил сковородку из печки - масло на ней пылает. Я хотел водой залить, а воды у нас во всем доме ни капли нет. Так оно и горело, пока все масло не выгорело. В комнате дым и смрад, а от пескарей одни угольки остались.
     - Ну, - говорит Мишка, - что теперь жарить будем?
     - Нет, - говорю я, - больше я тебе ничего жарить не дам. Мало того, что ты продукты испортишь, так ты еще пожар устроишь. Из-за тебя весь дом сгорит. Довольно!
     - Что же делать? Есть-то ведь хочется!
     Попробовали мы сырую крупу жевать - противно. Попробовали сырой лук - горько. Масло попробовали без хлеба есть - тошно. Нашли банку из-под варенья. Ну, мы ее вылизали и легли спать. Уже совсем поздно было.
     Наутро проснулись голодные. Мишка сразу полез за крупой, чтоб варить кашу. Я как увидел, так меня даже в дрожь бросило.
     - Не смей! - говорю. - Сейчас я пойду к хозяйке, тете Наташе, попрошу, чтобы она нам кашу сварила.
     Мы пошли к тете Наташе, рассказали ей все, обещали, что мы с Мишкой все сорняки у нее на огороде выполем, только пусть она поможет нам кашу сварить. Тетя Наташа сжалилась над нами: напоила нас молоком, дала пирогов с капустой, а потом усадила завтракать. Мы все ели и ели, так что тети Наташин Вовка на нас удивлялся, какие мы голодные были.
     Наконец мы наелись, попросили у тети Наташи веревку и пошли доставать из колодца ведро и чайник. Много мы провозились и, если бы Мишка не придумал якорек из проволоки сделать, так бы ничего и не достали. А якорьком, как крючком, подцепили и ведро и чайник. Ничего не пропало - все вытащили. А потом мы с Мишкой и Вовкой сорняки на огороде пололи.
     Мишка говорил:
     - Сорняки - это чепуха! Совсем нетрудное дело. Гораздо легче, чем кашу варить!
    
    
     ДРУЖОК
    
     Замечательно нам с Мишкой жилось на даче! Вот где было раздолье! Делай что хочешь, иди куда хочешь. Можешь в лес за грибами ходить или за ягодами или купаться в реке, а не хочешь купаться - так лови рыбу, и никто тебе слова не скажет. Когда у мамы кончился отпуск и нужно было собираться обратно в город, мы даже загрустили с Мишкой. Тетя Наташа заметила, что мы оба ходим как в воду опущенные, и стала уговаривать маму, чтоб мы с Мишкой остались еще пожить. Мама согласилась и договорилась с тетей Наташей, чтоб она нас кормила и всякое такое, а сама уехала.
     Мы с Мишкой остались у тети Наташи. А у тети Наташи была собака Дианка. И вот как раз в тот день, когда мама уехала, Дианка вдруг ощенилась: шестерых щенков принесла. Пятеро черных с рыжими пятнами и один - совсем рыжий, только одно ухо у него было черное. Тетя Наташа увидела щенков и говорит:
     - Чистое наказанье с этой Дианкой! Каждое лето она щенков приносит! Что с ними делать, не знаю. Придется их утопить.
     Мы с Мишкой говорим:
     - Зачем топить? Они ведь тоже хотят жить. Лучше отдать соседям.
     - Да соседи не хотят брать, у них своих собак полно, - сказала тетя Наташа. - А мне ведь тоже не надо столько собак.
     Мы с Мишкой стали просить:
     - Тетечка, не надо их топить! Пусть они подрастут немножечко, а потом мы сами их кому-нибудь отдадим.
     Тетя Наташа согласилась, и щеночки остались. Скоро они подросли, стали бегать по двору и лаять:
     "Тяф! Тяф!" - совсем как настоящие псы. Мы с Мишкой по целым дням играли с ними.
     Тетя Наташа несколько раз напоминала нам, чтоб мы раздали щенков, но нам было жалко Дианку. Ведь она станет скучать по своим детям, думали мы.
     - Зря я вам поверила, - сказала тетя Наташа. - Теперь я вижу, что все щенки останутся у меня. Что я буду делать с такой оравой собак? На них одного корму сколько надо!
     Пришлось нам с Мишкой браться за дело. Ну и помучились же мы! Никто не хотел брать щенков. Несколько дней подряд мы таскали их по всему поселку и насилу пристроили трех щенков. Еще двоих мы отнесли в соседнюю деревню. У нас остался один щенок, тот, который был рыжий с черным ухом. Нам он больше всех нравился. У него была такая милая морда и очень красивые глаза, такие большие, будто он все время чему-нибудь удивлялся. Мишка никак не хотел расставаться с этим щенком и написал своей маме такое письмо:
     "Милая мамочка! Разреши мне держать щеночка маленького. Он очень красивый, весь рыжий, а ухо черное, и я его очень люблю. А я тебя всегда буду слушаться, и буду хорошо учиться, и щеночка буду учить, чтоб из него выросла хорошая, большая собака".
     Мы назвали щеночка Дружком. Мишка говорил, что купит книжку о том, как дрессировать собак, и будет учить Дружка по книжке.
     Прошло несколько дней, а от Мишкиной мамы так и не пришло ответа. То есть пришло письмо, но в нем совсем ничего про Дружка не было. Мишкина мама писала, чтобы мы приезжали домой, потому что она беспокоится, как мы тут живем одни.
     Мы с Мишкой в тот же день решили ехать, и он сказал, что повезет Дружка без разрешения, потому что он ведь не виноват, раз письмо не дошло.
     - Как же вы повезете своего щенка? - спросила тетя Наташа. - Ведь в поезде не разрешают возить собак. Увидит проводник и оштрафует.
     - Ничего, - говорит Мишка, - мы его в чемодан спрячем, никто и не увидит.
     Мы переложили из Мишкиного чемодана все вещи ко мне в рюкзак, просверлили в чемодане дырки гвоздем, чтоб Дружок в нем не задохнулся, положили туда краюшку хлеба и кусок жареной курицы на случай, если Дружок проголодается, а Дружка посадили в чемодан и пошли с тетей Наташей на станцию.
     Всю дорогу Дружок сидел в чемодане молча, и мы были уверены, что довезем его благополучно. На станции тетя Наташа пошла взять нам билеты, а мы решили посмотреть, что делает Дружок. Мишка открыл чемодан. Дружок спокойно лежал на дне и, задрав голову кверху, жмурил глаза от света.
     - Молодец Дружок! - радовался Мишка. - Это такой умный пес!.. Понимает, что мы его везем тайком.
     Мы погладили Дружка и закрыли чемодан. Скоро подошел поезд. Тетя Наташа посадила нас в вагон, и мы попрощались с ней. В вагоне мы выбрали для себя укромное местечко. Одна лавочка была совсем свободна, а напротив сидела старушка и дремала. Больше никого не было. Мишка сунул чемодан под лавку. Поезд тронулся, и мы поехали.
     ***
     Сначала все шло хорошо, но на следующей станции стали садиться новые пассажиры. К нам подбежала какая-то длинноногая девчонка с косичками и затрещала как сорока:
     - Тетя Надя! Дядя Федя! Идите сюда! Скорее, скорее, здесь места есть!
     Тетя Надя и дядя Федя пробрались к нашей лавочке.
     - Сюда, сюда! - трещала девчонка. - Садитесь! Я вот здесь сяду с тетей Надечкой, а дядечка Федечка пусть сядет рядом с мальчиками.
     - Не шуми так, Леночка, - сказала тетя Надя. И они вместе сели напротив нас, рядом со старушкой, а дядя Федя сунул свой чемодан под лавку и сел рядом с нами.
     - Ой, как хорошо! - захлопала в ладоши Леночка. - С одной стороны три дяденьки сидят, а с другой - три тетеньки.
     Мы с Мишкой отвернулись и стали смотреть в окно. Сначала все было тихо, только колеса постукивали. Потом под лавкой послышался шорох и начало что-то скрестись, словно мышь.
     - Это Дружок! - зашептал Мишка. - А что, если проводник придет?
     - Ничего, может быть, он и не услышит.
     - А если Дружок лаять начнет?
     Дружок потихоньку скребся, будто хотел проскрести в чемодане дырку.
     - Ай, мамочка, мышь! - завизжала эта егоза Леночка и стала поджимать под себя ноги.
     - Что ты выдумываешь! - сказала тетя Надя. - Откуда тут мышь?
     - А вот послушай! Послушай!
     Тут Мишка изо всех сил стал кашлять и толкать чемодан ногой. Дружок на минуту успокоился, потом потихоньку заскулил. Все удивленно переглянулись, а Мишка поскорей стал тереть по стеклу пальцем так, чтоб стекло визжало. Дядя Федя посмотрел на Мишку строго и сказал:
     - Мальчик, перестань! Это на нервы действует.
     В это время сзади кто-то заиграл на гармошке, и Дружка не стало слышно. Мы обрадовались. Но гармошка скоро утихла.
     - Давай будем песни петь! - шепчет Мишка,
     - Неудобно, - говорю я.
     - Ну, давай громко стихи читать.
     - Ну, давай. Начинай.
     Из-под лавки раздался писк. Мишка закашлял и поскорее начал стихи:
     Травка зеленеет, солнышко блестит,
     Ласточка с весною в сени к нам летит.
     В вагоне раздался смех. Кто-то сказал:
     - На дворе скоро осень, а у нас тут весна начинается!
     Леночка стала хихикать и говорить:
     - Какие мальчишки смешные! То скребутся, как мыши, то по стеклу пальцами скрипят, то стихи читают.
    
     Но Мишка ни на кого не обращал внимания. Когда это стихотворение кончилось, он начал другое и отбивал такт ногами:
     Как мой садик свеж и зелен!
     Распустилась в нем сирень.
     От черемухи душистой
     И от лип кудрявых тень.
     - Ну, вот и лето пришло: сирень, видите ли, распустилась! - шутили пассажиры.
     А у Мишки без всякого предупреждения грянула зима:
     Зима!.. Крестьянин, торжествуя,
     На дровнях обновляет путь;
     Его лошадка, снег почуя,
     Плетется рысью как-нибудь...
     А потом почему-то все пошло шиворот-навыворот и после зимы наступила вдруг осень:
     Скучная картина!
     Тучи без конца.
     Дождик так и льется,
     Лужи у крыльца.
     Тут Дружок жалобно завыл в чемодане, и Мишка закричал что было силы:
     Что ты рано в гости,
     Осень, к нам пришла?
     Еще просит сердце
     Света и тепла!
     Старушка, которая дремала напротив, проснулась, закивала головой и говорит:
     - Верно, деточка, верно! Рано осень к нам пришла. Еще ребятишкам погулять хочется, погреться на солнышке, а тут осень! Ты, миленький, хорошо стишки говоришь, хорошо!
     И она принялась гладить Мишку по голове. Мишка незаметно толкнул меня под лавкой ногой, чтоб я продолжал чтение, а у меня, как нарочно, все стихи выскочили из головы, только одна песня вертелась. Недолго раздумывая я гаркнул что было силы на манер стихов:
     Ах вы сени, мои сени!
     Сени новые мои!
     Сени новые, кленовые, решетчатые!
     Дядя Федя поморщился:
     - Вот наказание! Еще один исполнитель нашелся!
     А Леночка надула губки и говорит:
     - Фи! Нашел что читать! Какие-то сени!
     А я отбарабанил эту песню два раза подряди принялся за другую:
     Сижу за решеткой, в темнице сырой,
     Вскормленный в неволе орел молодой...
     - Вот бы тебя засадить куда-нибудь, чтоб ты не портил людям нервы! - проворчал дядя Федя.
     - Ты не волнуйся, - говорила ему тетя Надя. - Ребята стишки повторяют, что тут такого!
     Но дядя Федя все-таки волновался и тер рукой лоб, будто у него голова болела. Я замолчал, но тут Мишка пришел на помощь и стал читать с выражением:
     Тиха украинская ночь.
     Прозрачно небо, звезды блещут...
     - О! - засмеялись в вагоне. - На Украину попал! Куда-то еще залетит?
     На остановке вошли новые пассажиры.
     - Ого, да тут стихи читают! Весело будет ехать.
     А Мишка уже путешествовал по Кавказу:
     Кавказ подо мною, один в вышине
     Стою над снегами у края стремнины...
     Так он объехал чуть ли не весь свет и попал даже на Север. Там он охрип и снова стал толкать меня под лавкой ногой. Я никак не мог припомнить, какие еще бывают стихи, и опять принялся за песню:
     Всю-то я вселенную проехал.
     Нигде я милой не нашел...
     Леночка засмеялась:
     - А этот все какие-то песни читает!
     - А я виноват, что Мишка все стихи перечитал? - сказал я и принялся за новую песню:
     Голова ль ты моя удалая,
     Долго ль буду тебя я носить?
     - Нет, братец, - проворчал дядя Федя, - если будешь так донимать всех своими стихами, то не сносить тебе головы!
     Он опять принялся тереть рукой лоб, потом взял из-под лавки чемодан и вышел на площадку.
     Поезд подходил к городу. Пассажиры зашумели, стали брать свои вещи и толпиться у выхода. Мы тоже схватили чемодан и рюкзак и стали пролезать на площадку. Поезд остановился. Мы вылезли из вагона и пошли домой. В чемодане было тихо.
     - Смотри, - сказал Мишка, - когда не надо, так он молчит, а когда надо было молчать, он всю дорогу скулил.
     - Надо посмотреть - может, он там задохнулся? - говорю я.
    
     Мишка поставил чемодан на землю, открыл его... и мы остолбенели: Дружка в чемодане не было! Вместо него лежали какие-то книжки, тетради, полотенце, мыло, очки в роговой оправе, вязальные спицы.
     - Что это? - говорит Мишка. - Куда же Дружок делся?
     Тут я понял, в чем дело.
     - Стой! - говорю. - Да это ведь не наш чемодан! Мишка посмотрел и говорит:
     - Верно! В нашем чемодане были дырки просверлены, и потом, наш был коричневый, а этот рыжий какой-то. Ах я разиня! Схватил чужой чемодан!
     - Бежим скорей обратно, может быть, наш чемодан так и стоит под лавкой, - сказал я.
     Прибежали мы на вокзал. Поезд еще не ушел. А мы забыли, в каком вагоне ехали. Стали бегать по всем вагонам и заглядывать под лавки. Обыскали весь поезд. Я говорю:
     - Наверно, его забрал кто-нибудь.
     - Давай еще раз пройдем по вагонам, - говорит Мишка.
     Мы еще раз обыскали все вагоны. Ничего не нашли. Стоим с чужим чемоданом и не знаем, что делать. Тут пришел проводник и прогнал нас.
     - Нечего, - говорит, - по вагонам шнырять!
     Пошли мы домой. Я зашел к Мишке, чтобы выгрузить из рюкзака его вещи. Мишкина мама увидела, что он чуть не плачет, и спрашивает:
     - Что с тобой?
     - Дружок пропал!
     - Какой дружок?
     - Ну, щенок. Не получала письма разве?
     - Нет, не получала.
     - Ну вот! А я писал.
     Мишка стал рассказывать, какой хороший был Дружок, как мы его везли и как он потерялся. Под конец Мишка расплакался, а я ушел домой и не знаю, что было дальше.
     ***
     На другой день Мишка приходит ко мне и говорит:
     - Знаешь, теперь выходит - я вор!
     - Почему?
     - Ну, я ведь чужой чемодан взял.
     - Ты ведь по ошибке.
     - Вор тоже может сказать, что он по ошибке.
     - Тебе ведь никто не говорит, что ты вор.
     - Не говорит, а все-таки совестно. Может быть, тому человеку этот чемодан нужен. Я должен вернуть.
     - Да как же ты найдешь этого человека?
     - А я напишу записки, что нашел чемодан, и расклею по всему городу. Хозяин увидит записку и придет за своим чемоданом.
     - Правильно! - говорю я.
     - Давай записки писать.
     Нарезали мы бумаги и стали писать:
     "Мы нашли чемодан в вагоне. Получить у Миши Козлова. Песчаная улица, No 8, кв. 3".
     Написали штук двадцать таких записок. Я говорю:
     - Давай напишем еще записки, чтоб нам вернули Дружка. Может быть, наш чемодан тоже кто-нибудь по ошибке взял.
     - Наверно, его тот гражданин взял, который с нами в поезде ехал, - сказал Мишка.
     Нарезали мы еще бумаги и стали писать:
     "Кто нашел в чемодане щенка, очень просим вернуть Мише Козлову или написать по адресу: Песчаная улица, No 8, кв. 3".
     Написали и этих записок штук двадцать и пошли их по городу расклеивать. Клеили на всех углах, на фонарных столбах... Только записок оказалось мало. Мы вернулись домой и стали еще записки писать. Писали, писали - вдруг звонок. Мишка побежал открывать. Вошла незнакомая тетенька.
     - Вам кого? - спрашивает Мишка.
     - Мишу Козлова.
     Мишка удивился: откуда она его знает?
     - А зачем?
     - Я, - говорит, - чемодан потеряла.
     - А! - обрадовался Мишка. - Идите сюда. Вот он, ваш чемодан.
     Тетенька посмотрела и говорит:
     - Это не мой.
     - Как - не ваш? - удивился Мишка.
     - Мой был побольше, черный, а этот рыжий.
     - Ну, тогда вашего у нас нет, - говорит Мишка. - Мы другого не находили. Вот когда найдем, тогда пожалуйста.
     Тетенька засмеялась и говорит:
     - Вы неправильно делаете, ребята. Чемодан надо спрятать и никому не показывать, а если придут за ним, то вы сначала спросите, какой был чемодан и что в нем лежало. Если вам ответят правильно, тогда отдавайте чемодан. А так ведь вам кто-нибудь скажет: "Мой чемодан" - и заберет, а это и не его вовсе. Всякие люди бывают!
     - Верно! - говорит Мишка. - А мы и не сообразили!
     Тетенька ушла.
     - Вот видишь, - говорит Мишка, - сразу подействовало! Не успели мы записки наклеить, а люди уже приходят. Ничего, может быть, и Дружок найдется!
     Мы спрятали чемодан под кровать, но в этот день к нам больше никто не пришел. Зато на другой день у нас перебывало много народу. Мы с Мишкой даже удивлялись, как много людей теряют свои чемоданы и разные другие вещи. Один гражданин забыл чемодан в трамвае и тоже пришел к нам, другой забыл в автобусе ящик с гвоздями, у третьего в прошлом году пропал сундук - все шли к нам, как будто у нас было бюро находок. С каждым днем приходило все больше и больше народу.
     - Удивляюсь! - говорил Мишка. - Приходят только те, у которых пропал чемодан или хотя бы сундук, а те, которые нашли чемодан, преспокойно сидят дома.
     - А чего им беспокоиться? Кто потерял, тот ищет, а кто нашел, чего ему еще ходить?
     - Могли бы хоть письмо написать, - говорит Мишка. - Мы бы сами пришли.
     ***
     Один раз мы с Мишкой сидели дома. Вдруг кто-то постучал в дверь. Мишка побежал отворять. Оказалось, почтальон. Мишка радостный вбежал в комнату с письмом в руках.
     - Может быть, это про нашего Дружка! - сказал он и стал разбирать на конверте адрес, который был написан неразборчивыми каракулями.
     Весь конверт был усеян штемпелями и наклейками с надписями.
     - Это не нам письмо, - сказал наконец Мишка. - Это маме. Какой-то шибко грамотный человек писал. В одном слове две ошибки сделал: вместо "Песчаная" улица написал "Печная". Видно, письмо долго по городу ходило, пока куда надо дошло... Мама! - закричал Мишка. - Тебе письмо от какого-то грамотея!
     - Что это за грамотей?
     - А вот почитай письмо.
     Мама разорвала конверт и стала читать вполголоса:
     - "Милая мамочка! Разреши мне держать щеночка маленького. Он очень красивый, весь рыжий, а ухо черное, и я его очень люблю..." Что это? - говорит мама. - Это ведь ты писал!
     Я засмеялся и посмотрел на Мишку. А он покраснел как вареный рак и убежал.
     ***
     Мы с Мишкой потеряли надежду отыскать Дружка, но Мишка часто вспоминал о нем:
     - Где он теперь? Какой у него хозяин? Может быть, он злой человек и обижает Дружка? А может быть, Дружок так и остался в чемодане и погиб там от голода? Пусть бы мне не вернули его, а только хоть бы сказали, что он живой и что ему хорошо!
     Скоро каникулы кончились, и пришла пора идти в школу. Мы были рады, потому что очень любили учиться и уже соскучились по школе. В этот день мы встали рано-рано, оделись во все новое и чистое. Я пошел к Мишке, чтоб разбудить его, и встретился с ним на лестнице. Он как раз шел ко мне, чтобы разбудить меня.
     Мы думали, что в этом году с нами будет заниматься Вера Александровна, которая учила нас в прошлом году, но оказалось, что у нас теперь будет совсем новая учительница, Надежда Викторовна, так как Вера Александровна перешла в другую школу. Надежда Викторовна дала нам расписание уроков, сказала, какие учебники будут нужны, и стала вызывать нас всех по журналу, чтоб познакомиться с нами. А потом спросила:
     - Ребята, вы учили в прошлом году стихотворение Пушкина "Зима"?
     - Учили! - загудели все хором.
     - Кто помнит это стихотворение?
     Все ребята молчали. Я шепчу Мишке:
     - Ты ведь помнишь?
     - Помню.
     - Так поднимай руку!
     Мишка поднял руку.
    
     - Ну, выходи на середину и читай, - сказала учительница.
     Мишка подошел к столу и начал читать с выражением:
     Зима!.. Крестьянин, торжествуя,
     На дровнях обновляет путь;
     Его лошадка, снег почуя,
     Плетется рысью как-нибудь...
     Он читал все дальше и дальше, а учительница сначала смотрела на него пристально, потом наморщила лоб, будто вспоминала что-то, потом вдруг протянула к Мишке руку и говорит:
     - Постой, постой! Я вспомнила: ты ведь тот мальчик, который ехал в поезде и всю дорогу читал стихи? Верно?
     Мишка сконфузился и говорит:
     - Верно.
     - Ну, садись, а после уроков зайдешь ко мне в учительскую.
     - А стихи не надо кончать? - спросил Мишка.


  Сохранить

[ 1 ] [ 2 ] [ 3 ] [ 4 ] [ 5 ] [ 6 ] [ 7 ] [ 8 ] [ 9 ]

/ Полные произведения / Носов Н. / Фантазеры


2003-2024 Litra.ru = Сочинения + Краткие содержания + Биографии
Created by Litra.RU Team / Контакты

 Яндекс цитирования
Дизайн сайта — aminis