Есть что добавить?
Присылай нам свои работы, получай litr`ы и обменивай их на майки, тетради и ручки от Litra.ru! |
|
 / Полные произведения / Алексин А.Г. / В стране вечных каникул
В стране вечных каникул [1/6]
Л. Лагину, автору знаменитого "Старика Хоттабыча", посвящаю
ПОКА ЕЩЕ НЕ НАЧАЛАСЬ СКАЗКА...
Эту дорогу я знаю наизусть, как любимое стихотворение, которое никогда не заучивал, но которое само запомнилось на всю жизнь. Я мог бы идти по ней зажмурившись, если бы по тротуарам не спешили пешеходы, а по м- товой не мчались автомашины и троллейбусы...
Иногда по утрам я выхожу из дому вместе с ребятами, которые в ранние часы бегут той самой дорогой. Мне кажется, что вот-вот сейчас из окна высунется мама и крикнет мне вдогонку с четвертого этажа: "Ты забыл на столе свой завтрак!" Но теперь я уже редко что-нибудь забываю, а если бы и забыл, не очень-то прилично было бы догонять меня криком с четвертого этажа: ведь я уже давно не школьник.
Помню, однажды мы с моим лучшим другом Валериком сосчитали зачем-то количество шагов от дома до школы. Теперь я делаю меньше шагов: ноги у меня стали длиннее. Но путь продолжается дольше, потому что я уже нмо- гу, как раньше, мчаться сломя голову. С возрастом люди вообще чуть-чуть замедляют шаги, и чем человек старше, тем меньше ему хочется торопиться.
Я уже сказал, что часто по утрам иду вместе с ребятами дорогой моего детства. Я заглядываю в липа мальчишкам и девчонкам. Они удивляются: "Вы кого-нибудь потеряли?" А я и в самом деле потерял то, что уже невозможно найти, отыскать, но и забыть тоже невозможно: свои школьные годы.
Впрочем, нет... Они не стали только воспоминанием - они живут во мне. Хотите, они заговорят? И расскажут вам много разных историй?.. Или лучше одну историю, но такую, какая, я уверен, не случалась ни с кем из вас никогда!
САМЫЙ НЕОБЫЧАЙНЫЙ ПРИЗ
В ту далекую пору, о которой пойдет речь, я очень любил... отдыхать. И хотя к двенадцати годам я вряд ли успел от чего-нибудь слишком уж сильно устать, но я мечтал, чтобы в календаре все поменялось: пусть в дни, которые сверкают красной краской (этих дней в календаре так емно- го!), все ходят в школу, а в дни, которые отмечены обыкновенной черной краской, развлекаются и отдыхают. И тогда можно будет с полным новани- ем сказать, мечтал я, что посещение школьных занятий - это длнас нас- тоящий праздник!
На уроках я до того часто надоедал Мишке-будильнику (отец подарил ему огромные старые часы, которые тяжело было носить на руке), что Мишка сказал однажды:
- Не спрашивай меня больше, сколько осталось до звонка: аждые пят- надцать минут я буду понарошку чихать.
Так он и делал.
Все в классе решили, что у Мишки "хроническая простуда а учительни- ца даже принесла ему какой-то рецепт. Тогда он перестал чихать и перешел на кашель: от кашля ребята все же не так сильно вздрагили, как от ог- лушительного Мишкиного "апчхи!".
За долгие месяцы летних каникул многие ребята прос уставали отды- хать, но я не уставал. С первого сентября я уже начинал подсчитывать, сколько дней осталось до зимних каникул. Эти каникулы нравились мне больше других: они, хоть и были короче летних, но зато приносили с собой елочные праздники с Дедами-Морозами, Снегурочками иарядными подарочны- ми пакетами. А в пакетах были столь любимые мною ту пору пастила, шо- колад и пряники. Если б мне разрешили есть их три раза в день, вместо завтрака, обеда и ужина, я согласился бы сразу,е задумываясь ни на од- ну минуту!
Задолго до праздника я составлял точный спок всех наших родственни- ков и знакомых, которые могли достать билеты на Елку. Дней за десять до первого января я начинал звонить.
- С Новым годом! С новым счастьем! - говорил я двадцатого декабря.
- Уж очень ты рано поздравляешь, - удивлялись взрослые.
Но я-то знал, когда надо поздравлять: ве билеты на Елку везде расп- ределялись заранее.
- Ну, а как ты заканчиваешь вторую четрть? - неизменно интересова- лись родные и знакомые.
- Неудобно как-то говорить о самом се... - повторял я фразу, услы- шанную однажды от папы.
Из этой фразы взрослые почему-то немедленно делали вывод, что я - круглый отличник, и завершали нашу беседу словами:
- Надо бы тебе достать билет на Елку! Как говорится, кончил дело - гуляй смело!
Это было как раз то, что нужно: гулять я очень любил!
Но вообще-то мне хотелось немного менить эту известную русскую по- говорку - отбросить два первых слова и оставить только два последних: "Гуляй смело!"
Ребята в нашем классе мечтали о разном: строить самолеты (которые тогда еще называли аэропланами), водить по морям корабли, быть шоферами, пожарниками и вагоновожатыми... И только я один мечтал стать массовиком. Мне казалось, что нет ничего приятней этой профессии: с утра до вечера веселиться самому и веселить других! Правда, все ребята открыто говорили о своих мечтах и даже писали о них в сочинениях по литературе, а я о своем заветном желании почему-то умчивал. Когда же меня в упор спраши- вали: "Кем ты хочешь стать в будум?" - я каждый раз отвечал по-разно- му: то летчиком, то геологом, то врачом. Но на самом деле я все-таки мечтал стать массовиком!
Мама и папа очень много размляли о том, как меня правильно воспиты- вать. Я любил слушать их споры на эту тему. Мама считала, что "главное - это книги и школа", а папа неизменно напоминал, что именно физический труд сделал из обезьяны челова и что поэтому я прежде всего должен по- могать взрослым дома, во дворе, на улице, на бульваре и вообще всюду и везде. Я с ужасом думал, чт если когда-нибудь мои родители наконец до- говорятся между собой, я пропал: тогда мне придется учиться только на пятерки, с утра до вечераитать книги, мыть посуду, натирать полы, бе- гать по магазинам и помогать всем, кто старше меня, таскать по улицам сумки. А в то время почти все в мире были старше меня...
Итак, мама и папа спорили, а я не подчинялся комунибудь одному, чтобы не обидеть другого, и делал все так, как хотел сам.
Накануне зимних каникул беседы о моем воспитании разгорались особенно жарко. Мама утверждала, что размеры моего веселья должны находиться в "прямой пропорциональнозависимости от отметок в дневнике", а папа го- ворил, что веселье должно быть в такой же точно зависимости от моих "трудовых успехов". Ппорив между собой, оба они приносили мне по биле- ту на елочные представления.
Вот с одного такого представления все и началось...
Я хорошо запомнил тот день - последний день зимних каникул. Мои друзья уже просто рвались в школу, а я не рвался... И хотя из Елок, на которых я побывал, олне можно было бы образовать небольшой хвойный ле- сок, я пошел на оредной утренник - в Дом культуры медицинских работни- ков. Медицинским работником была сестра мужа маминой сестры; и хотя ни раньше, ни сейч я бы не мог точно сказать, кем она мне приходится, би- лет на медицинскую Елку я получил.
Войдя в вестибюль, я поднял голову и увидел плакат: ПРИВЕТ УЧАСТНИКАМ КОНФЕРЕНЦИИ ПО ПРОБЛЕМАМ БОРЬБЫ ЗА ДОЛГОЛЕТИЕ!
А в фойе висели диаграммы, показывающие, как было написано, "рост снижения смертности в нашей стране". Диаграммы были весело обрамлены разноцветными лампочками, флажками и мохнатыми хвойными гирляндами.
Меня тогда, помнится, очень удивило, что кого-то серьезно занимают "проблемы борьбы за долголетие": я не представлял себе, что моя жизнь может когда-нибудь кончиться. А мой возраст приносил мне огорчения только тем, что был слишком мал. Если незнакомые люди интересовались, сколько мне лет, я говорил, что тринадцать, потихоньку накидывая годик. Сейчас я уже ничего не прибавляю и не убавляю. А "проблемы борьбы за долголетие" не кажутся мне уж столь непонятными и ненужными, как тогда, много лет назад, на детском утреннике...
Среди диагмм, на фанерных щитах, были написаны разные советы, необ- ходимые людям, которые хотят подольше прожить. Я запомнил лишь совет о том, что надо, оказывается, поменьше седеть на одном месте и побольше двигаться. Я запомнил его для того, чтобы пересказать своим родителям, которые то дело повторяли: "Хватит тебе носиться по двору! Хоть бы по- сидел немножко на одном месте!" А сидеть-то, оказывается, как раз и не нужно! Пом я прочитал большой лозунг: "Жизнь есть движение!" - и пом- чался в большой зал, чтобы принять участие в велосипедных гонках. В тот миг я, конечно, не мог предположить, что это спортивное соревнование сыграет совершенно неожиданную роль в моей жизни.
Нужно было сделать три стремительных круга на двухколесном велосипеде по краю зрительного зала, из которого были убраны все стулья. И хотя старики редко бывают спортивными судьями, но тут судьей был Дед-Мороз. Он стоя словно на стадионе, с секундомером в руке и засекал время каж- дого нщика. Точней сказать, он держал секундомер в нарядных серебрис- то-лых рукавицах. И весь был нарядный, торжественный: в тяжелой крас- ной шубе, прошитой золотыми и серебряными нитками, в высокой красной шапке с белоснежным верхом и с бородой, как полагается, до самого пояса.
Обычно везде, и даже на праздничных утренниках, у каждого из моих друзей было какое-то свое особое увлечение: один любил скатываться вниз с деревянной горки - и делал это столько раз подряд, что за несколько часов успевал протереть штаны; другой не вылезал из кинозала, а третий селял в тире до тех пор, пока ему не напоминали, что и другие тоже хо- тят пострелять. Я успевал испытать все удовольствия, на которые давал право пригласительный билет: и съехать с горки, и промахнуться в тире, и выловить металлическую рыбку из аквариума, и покружиться на карусели, и разучить песню, которую все уже давно знали наизусть. Поэтому на велосипедные гонки я явился немного утомленным - не в луч- шей форме, как говорят спортсмены. Но когда я услышал, как Дед-Мороз громко провозгласил: "Победитель получит самый необычайный приз за всю историю новогодних елок!" - силы ко мне вернулись и я почувствовал себя абсолютно готовым к борьбе.
До меня по залу пронеслись девять юных гонщиков, и время каждого было громогласно, на весь зал, объявлено Дедом-Морозом.
- Десятый - и последний! - объявил Дед-Моро
Его помощник - массовик дядя Гоша подкатил ко мне облезлый двухкос- ный велосипед. До сих пор я помню все: и что верхняя крышечка звонка бы- ла оторвана, и что на раме облупилась зеленая краска, и что в переднем колесе не хватало спиц.
- Старый, но боевой конь! - сказал дядя Гоша.
Дед-Мороз выстрелил из самого настоящего стартового пистолета - и я нажал на педали...
Катался я на велосипеде не очень хорошо, но в моих ушах все ремя звучали слова Деда-Мороза: "Самый необычайный приз за всю историю ново- годних елок!"
Эти слова подгоняли меня: ведь, пожалуй, никто из участников этого соревнования не любил получать подарки и призы так сильно, как любил я! И к "самому необычайному призу" я примчался быстрее всех остальных. Дед-Мороз взял мою руку, которая утонула в его рукавице, и высоко поднял ее, как поднимают руки победителей боксерских соревваний.
- Объявляю победителя! - произнес он так громко, что услышали все де- ти медицинских работников во всех залах Дома Культуры.
Сразу же рядом появился массовик дядя Гоша и своим вечно радостным голосом вкликнул:
- Давайте поприветствуем, ребята! Давайте поприветствуем нашего ре- кордсмена!
Он захлопал, как всегда, так настоятельно, что сразу же отянул за собой аплодисменты со всех концов зала. ДедМороз взмахнул рукой и уста- новил тишину:
- Я не только объявляю победителя, но и награждаю его!
- Чем?.. - нетерпеливо поинтересовался я.
- О, ты даже представить себе не можешь!
В голосе Деда-Мороза мне почудилось что-то странное: он говорил как волшебник, уверенный, что может сделать необычайное, сотворить чудо - и поразить всех! И я не ошибся...
- В сказках чародеи и волшебники просят обычно задумать три заветных желания, - продолжал Дед-Мороз. - Но мне кажется, что это слишком много. Ты же установил велосипедный рекорд только один раз, и я выполню одно твое желание! Но зато - любое!.. Подумай хорошенько, не торопись.
Я понял, что такой случай представляется мне первый и пледний раз в жизни. Я мог попросить, чтобы мой лучший друг Валерик ослся моим луч- шим другом навсегда, на всю мою жизнь! Я мог попросить, чтобы конт- рольные работы и домашние задания учителей выполнялисьами собой, без всякого моего участия. Я мог попросить, чтобы папа не заставлял меня бе- гать за хлебом и мыть посуду! Я мог попросить, чтобы вообще эта посуда мылась сама собой или никогда не пачкалась. Я мог попросить...
Одним словом, я мог попросить все что угодно. И еи бы я знал, как в дальнейшем сложится моя жизнь и жизнь моих друзей, я бы, наверно, попро- сил о чем-нибудь очень важном для себя и для них. в тот момент я не мог заглянуть вперед, сквозь годы, а мог только поднять голову - и уви- деть то, что было вокруг сияющую елку, сияющие игрушки и вечно сияющее лицо массовика дяди Гоши.
- Чего же ты хочешь? - спросил ДеМороз.
И я ответил.
- Пусть всегда будет Елка! И пусть никогда не кончаются эти канику- лы!..
- Ты хочешь, чтобы всегда было так же, как сегодня?
Как на этой Елке? И чтобы никогда не кончались каникулы?
- Да. И чтобы все меня развлекали...
Последняя моя фраза звучала не очень хорошо, но я подумал: "Если он сделает так, чтобы все меня развлекали, тогда, значит, и мама, и папа, и даже учителя должны будут доставлять мне одни только удовольствия. Не говоря уже обо всех остальных..."
Дед-Мороз ничуть не удивился:
- Хорошо, эти желания вполне можно посчитать за одно. Я сделаю так, чтобы каникулы и развлечения для тебя никогда не кончались!
- И для Валерика тоже! - поспешно добавил я.
- Кто это... Валерик? - спросил Дед-Мороз.
- Мой лучший друг!
- А может быть, он вовсе не хочет, чтобы эти каникулы длились вечно? Он об этом меня не просил.
- Я сейчас сбегаю вниз... Позвоню ему из автомата и узнаю: хочет он или нет.
- Если ты еще вдобавок попросишь у меня деньги на автомат, то это и будет считаться исполнением твоего желания: ве оно может быть только одно! - сказал Дед-Мороз. - Хотя... скажу тебе по секрету: я теперь дол- жен выполнять и другие твои просьбы!
- Почему?
- О, не торопись! Со временем узнаешь! Но эту просьбу я выполнить не могу: твой лучший друг не участвовал в велоседных гонках и не завоевал первого места. За что же я должен награждать егсамым необычайным при- зом?
Я не стал спорить с Дедом-Морозом: с волшебником спорить не полагает- ся.
К тому же я решил, что мой лучший друг Валерик - гипнотизер и правда не захочет, чтобы каникулы никогда не кончались...
Почему гиотизер? Сейчас расскажу вам...
Однажды в пионерлагере, где мы летом были с Валериком, вместо киносе- анса устроили "сеанс массового гипноза".
- Спать! Спать! Спать!.. - замогильным голосом произнол со сцены бледный гипнотизер.
- Это какое-то шарлатанство! - на весь зал воскликнула старшая пио- нервожатая. И первая в зале уснула...
А потом уснули и все остальны Только один Валерик продолжал бодрствовать. Тогда гипнотизер разбудил нас всех и объявил, что у Вале- рика очень сильная воля, что он сам, если захочет, сможет диктовать эту свою волю другим и, наверно, при желании сумеет сам стать гипнотизером, дрессировщиком и укротителем. Все ень удивились, потому что Валерик был невысоким, худеньким, бледным и даже в лагере летом совсем не заго- рел.
Я, помню, решил немедленно использовать гучую волю Валерика в своих интересах.
- Мне сегодня нужно учить теоремы по геометрии, потому что завтра ме- ня могут вызвать к доске, - сказал я ему в один из первых дней нового учебного года. - А мне очень хочется идти на футбол... Продиктуй мне свою волю: чтобы сразу расхотелось идти нстадион и захотелось зубрить геометрию!
- Пожалуйста, - сказал Валерик. - Попробуем. Смотри на меня внима- тельно: в обглаза! Слушай меня внимательно: в оба уха!
И начал диктовать мне свою волю... Но через полчаса я все равно отп- равная на футбол. А на другой день, сказал своему лучшему другу:
- Я не поддался гипнозу - значит, и у меня тоже сильная воля?
- Сомневаюсь, - ответил Валерик.
- Ага, если ты не поддаешься, то это из-за сильной юли, а если я не поддаюсь, то это ничего не значит? Да?
- Извини, пожалуйста... Но, по-моему, это так.
- Ах, это так? А может ть, и ты вовсе никакой не гипнотизер? И не дрессировщик? Вот докажи мне свою силу: усыпи сегодня на уроке нашу учи- телицу, чтобы она не смогла меня вызвать к доске.
- Извини... Но если я начну усыплять, могут уснуть и все ос- тальные.
- Понятно. Тогда просто продиктуй ей свою волю: пусть она оставит ме- ня в покое! Хотя бы на сегодняшний день...
- Хорошо, постараюсь.
И он постарался... Учительница раскрыла журнал и сразу же назвала мою фамилию, но потом подумала немного и сказала:
- Нет... пожалу сиди на месте. Лучше послушаем сегодня Парфенова.
Мишка-будильник поплелся к доске. А я с того самого дня твердо пове- рил, что мой лучший друг - настоящий укротитель и гипнотизер.
Сейчас Валерик уже не живет в нашем городе... А мне все кажется, что вот-вот раздадутсяри торопливых, словно догоняющих друг друга, звонка (так всегда звон только он!). А летом я вдруг ни с того ни с сего вы- совываюсь в ок: мне кажется, что со двора меня, как прежде, зовет нег- ромкий Валерн голос: "Эй, иностранец!.. Петька-иностранец!" Не удив- ляйтесь, пожалуйста: так меня звал Валерик, а почему - в свое время уз- наете.
С годами я стал замечать, что дружба очень часто связывает людей с разными и даже противоположными характерами. Сильный хочет поддержать бесхарактеого, словно бы поделиться с ним своей волей и мужеством; добрый хочет отогреть чье-то холодное, черствое сердце; настойчивый хо- чет заразить своим упорством легкомысленного и увлечь его за собой...
Валер тоже пытался вести меня за собой, но я то и дело терял его след и сбивался с дороги. Ведь это он, к примеру, заставил меня зани- маться в школе общественной работой: быть членом санитарного кружка. В те предвоенные годы часто объявлялись учебные воздушные тревоги.
Чле нашего кружка надевали противогазы, выбегали с носилками во двор и оказывали первую помощь "пострадавшим". Я очень любил быть "пост- радавшим": меня заботливо укладывали на носки и тащили по лестнице на третий этаж, где был санитарный пункт.
Мне тогда и в голову не приходило, что скоро, очень скоро нам придет- ся услышать сирены настоящей, не учебной тревоги, и дежурить на крыше своей школы, и сбрасывать оттуда фашистские зажигалки. Я и представить себе не мог, что мой город когда-нибудь оглушат разрывы фугасных бомб...
Я не знал обо всем этом в тот день, на сверкающем Елочном празднике: ведь сети бы мы обо всех бедах узнавали заранее, тогда вообще не могло бы быть на свете никаких праздников.
Дед-Мороз торжественно объявил:
- Выполняю твое желание: ты получишь путевку в Страну Вечных Каникул!
Я быстро протянул руку. Но Дед-Мороз опустил ее:
- В сказке путевок на руки не выдают! И пропусков не выписывают. Все произойдет само собой. С завтрашнего утра ты очутишься в Стра Вечных Каникул!
- А почему не сегодня? - нетерпеливо спросил я.
- Потому что сегодня ты можешь отдыхать и развлекаться без всякой по- мощи волшебной силы: каникулы ведь еще не кончились. Но завтра все пой- дут в школу, а д тебя каникулы будут продолжаться!..
ТРОЛЛЕЙБУС ИДЕТ "В РЕМОНТ"
На следующий день чудеса начались прямо с утра: не зазвонил бу- дильник, который я накануне завел и, как всегда, поставил на стуле возле крова.
Но я все равно проснулся. Вернее сказать, я не спал с самой полуночи, ожидая своего предстоящего отъезда в Страну Вечных Каникул. Но никто от- туда за мной не приезжал... Просто вдруг промолчал будильник. А потом ко мне подошел папа и строго произнес:
- Немедленно перевернись на другой бок, Петр! И продолжай спа!..
Это сказал папа, который был за "беспощадное трудовое воспитание", который всегда требовал, чтобы я вставал раньше всех и чтобы не мама го- товила мне утренний завтрак, а я сам готовил завтрак для себя и для всей нашей семьи.
А потом мама грозно добавила:
- Не вздумай, Петр, пойти в школу. Смотри у меня!
И это сказала мама, которая считала, что "каждый день, проведенный в школе, - крутая ступенька вверх".
Как-то однажды я для интеса подсчитал все дни, проведенные мною в школе, начиная с первого класса...
Получилось, что по этим маминым ступенькам я забрался уже очень высо- ко. Так высоко, что мне все, абсолютно все должно было быть видно и все на свете понятно.
Обычно по утрам Валерик, который жил этажом выше, сбегая вниз, давал три торопливых звонка в нашу дверь. Он не дожидался, пока я выйду на лестницу, он продолжал мчаться вниз, а я догонял его уже на улице. В то утро Валерик не позвонил...
Чудеса продолжались.
Все, слно заколдованные Дедом-Морозом, пытались удержать меня дома, не пустить в школ
Но как только родители ушли на работу, я вскочил с кровати и зато- пился...
"Вот, может быть, выйду сейчас, а у подъезда меня поджидает какое-ни- будь сказочное средство передвижения! - мечтал я. - Нет, не ковер-само- лет: всюду пишут, что он для новых сказок уже устарел. А какая-будь ракета или гоночный автомобиль! И унесут они меня... И все ребята это увидят!"
Но у подъезда стояло только старое грузовое таксииз которого выгру- жали мебель. Не на нем же мне предстояло унестись сказочную страну!
Я пошел к школе той самой дорогой, по которой мог бы идти зажмурив- шись... Но я не зажмуривался - я глядел по сторонам во все глаза, ожи- дая, что вот-вот ко мне подкатит что-нибудь такое, перед чем весь наш городской транспорт просто замрет от изумления.
Вид у меня, вероятно, был очень странный, но никто из ребят ни о чем не спрашивал. Они вообще не замечали меня.
И в этом тоже было что-то новое и непонятное. Тем более, что в тот первый день после зимних каникул все должны были просто завалить меня вопросами: "Ну, сколько раз был на Елках? Раз двадцать успел? А сколько ты съел подарков?.."
Но в то утро никто не шутил. "Не узнают они менячто ли?" - подумал я. На миг мне стало обидно, что они вроде бы отдели меня от себя, - захотелось вместе с ними дойти до школы, войти в класс... Но я уже вхо- дил туда много лет подряд, а в Стране Вечных Каникул я еще не был ни ра- зу! И я снова стал оглядываться и прислушиваться: не шуршит ли шинами, еле касаясь асфальта, гоночный автомобиль? Не спускается ли воздушный корабль, летающий по маршруту "Земля Страна Вечных Каникул"?
На перекрестке, возле светофора, стояло много разных машин, но среди них не было ни одного гоночного автомобиля и ни одного воздушного кораб- ля...
Мне нужно было пересечь улицу и затем свернуть в переулок налево.
Я уже шагнул на мостовую, стараясь ступать как можно легче: если меня вдруг подхватит какая-нибудь волшебная сила, пусть ей будет не очень трудно оторвать меня от земли! И вдруг услышал над самым своим ухом свисток. "Ага, предупреждающий сигнал!" - обрадовался я. Обернулся - и увидел милиционера.
Высунувшись по самый пояс из своего "стакана", он кричал:
- Не туда идешь! Заблудился, что ли? Остановка напво!
- Какая остановка?
Но уже в следующее мгновение я понял, чтмилиционер - это переодетый в синюю форму посланец Деда-Мороза. Волшебной палочкой, перевоплотившей- ся в полосатый милицейский жезл, он, конечно, указывал мне будущую оста- новку или, вернее сказатьпосадочную площадку того самого... что должно было прилететь за мной умчать в Страну Вечных Каникул.
Я быстро пошел к столбу, возле которого, как у мачты с флагом (полот- нище заменял прямоугольный плакатик - "Остановка троллейбуса"), выстрои- лась довольно-таки длинная очередь.
И прямо тут же, словно еле-еле доавшись моего прихода, подкатил троллейбус, у которого впереди и на боку вместо номера было написано: "В ремонт!" Он был пустой, только в кабине склонился над своей огромной ба- ранкой водитель, и сзади, возле слеа подмороженного окна, подпрыгивала на своем служебном месте, как всегда спиной к тротуару, кондуктша в платке. В те годы людям доверяли не так сильно, как сейчас, и троллейбу- сов без кондуктора еще не было.
Когда пустой троллейбус остановился и раздвинулись задние дверки-гар- мошки, кондуктор высунулась и обратилась не к очереди, а лично ко мне (ко мне одному!):
- Садись, дорогой! Добро пожаловать!
Я изумленно отшатнулся в сторону: ногда я еще не слышал, чтобы кон- дукторша так разговаривала с пассажирами.
- Сейчас не моя очередь, - сказал я.
- А им с тобой не по дороге! - Конкторша указала на людей, выстро- ившихся возле столба. - У них - друй маршрут.
- Но мне не нужно "в ремонт"...
Конечно, кондукторшата была не просто кондукторшей, потому что оче- редь не произнесла ни звука и потому что под ее взглядом я все-таки по- корно залез в пустой троллейбус. Двери-гармошки с легким стуком захлоп- нулись за моей спиной.
- Но ведь он же идет... в ремонт, - повторил я, обводя лазами пустой вагон, - А мне - в Страну Вечных Каникул...
- Не тревожься, хороший ты мой!
С доброй кондукторшей, как и с Дедом-Морозом, как и с милиционером, высунувшимся из "стакана", спорить было бесполезно: они знали все лучше меня!
"Если бы все кондукторши были такими ласковыми, как эта, - думал я, - люди бы просто не вылезали из трамваев и троллейбусов! Так бы и катались целый день по году!"
У кондукторши на ремне болталась сумка с билетами. Я стал шарить в кармане брюк, где лежали ньги на завтрак.
- Если ты заплатишь и возьмешь билет, - строго предупредила кондук- торша, - контролер оштрафует тебя!
Все было наоборот! Все было как в сказке! Или вернее сказать: все бы- ло в сказке. В самой настоящей!..
Хоть я ехал в Страну Вечных Каникул не в быстроходном автомобиле и не на воздушном корабле, но зато бесплатно и один в целом троллейбусе! Я сел на заднее сиденье, поближе к дверям-гармошкам.
- Тебя не трясет? - заботливо спросила кондукторша. - Ты ведь можешь сидеть где угодно: хоть впереди, хоть на моем кондукторском сиденье! Для этого тебе и подали отдельный троллейбус!
- Я люблю немного потрястись, ответил я. - Так приятно подскакивать на одном месте!..
- Лишь бы тебе это доставляло удовольствие! - сказала кондукторша.
И я остался на своем заднем сиденье: мне было как-тоеловко разгули- вать по троллейбусу и пересаживаться с места на место.
- Первая остановка - твоя! - предупредила кондукторша.
Пустой троллейбус по-стариковски дергался и трясся сильней, чем всег- да, но мне казалось, однако, что все в нем было исправно и непонятно было, зачем он катил "в ремонт". Вскоре он притормозил,становился.
- До свидания, милый! - сказала кондукторша.
Я спрыгнул на тротуар. И увидел прямо перед собой Дом культуры меди- цинских работников. О чудо! На нем тоже висели дощечки со словом "Ре- монт". Но не было ни строительных лесов, ни мусора, без которых не может быть никакого настоящего ремонта.
"Должно быть, это просто такой пароль", - решил я.
И, когда навстречу мне из дверей Дома культуры неожиданно выскочил массовик дядя Гоша, я коротко и таинственнпроизнес:
- Ремонт!
- Что, что? - переспросил дядя Гоша. - Не понимаю...
Дядю Гошу я знал давно: он выступал на многих Елках.
И мы ребятами давно уже наградили его непривычным прозвищем из це- лых двух слов: "Давайте поприветствуем!" У него было вечно сияющее лицо, вечно радостный голос, и мне казалось, что в жизни у него вообще не мо- жет быть никаких горестей, печалей и бед.
Хоть сейчас дядя Гоша появился на улице без пальто и шапки, голос его был все так же весел и бодр:
- Пожалуйте в Страну Вечных Каникул!
И я вошел в просторный вестибюль Дома культуры - туда, где еще нака- нуне собирались сотни нарядных ребят, пришедших на Елку. Сейчас я был в сверкающем, обрамленном гирляндами и флажками вестибюле один-одинешенек. А на лестнице, как и вчера, стояли сы, зайцы, медведи и целый духовой оркестр.
- Давайте поприветствуем юного каникуляра! - воскликнул дядя Гоша.
- Кого?! - не понял я.
- Юные жители Страны Вечных Каникул называются каникулярами и канику- лярками, - объяснил дядя Гоша.
- А где же они - каникуляры и каникулярки?
- Никого нет... Все населие на данном этапе состоит из тебя одного!
- А где просто эти... которые были вчера? Ну, юные зрители?
Дядя Гоша виновато развел руками:
- Все в школе. Учатся... - И он снова воскликл: - Давайте попри- ветствуем нашего единственного юного каникуляра!
И оркестр грянул торжественный марш, хоть я был одним-единственным зрителем, пришедшим на праздник. Марш гремел гораздо громче, чем накану- не, потому что звуки его разносились по совершенно пустому вестибюлю.
А потом с белокаменной лестницы навстречу мне ринулись переодетые зверями артисты...
Я обомлел. Это было уже слишком. Это было чересчур даже для сказки.
ЧЕМПИОН, РЕКОРДСМЕН, ПОБЕДИТЕЛЬ!
Но, впрочем, я тут же оправился от смущени В ту пору я вообще редко смущался и всегда очень быстро приходил в себя.
Ликующий голос массовика дяди Гоши помог мне овладеть собой. Накануне я попросил Деда-Мороза: "Пусть всегда будет Елка!" - и массовик вел т- ренник по той же самой программе, что и вчера, не меняя ни одного слова. Поэтому ко мне он обращался во множественном числе: "Сейчас вы, друзья, подниметесь в большой зал!" И я поимался. "Сейчас вы, друзья, посмот- рите акробатический номер!" И я отрел.
Я был горд тем, что меня называют так уважительно: "Вы, друзья!" Мне очень хотелось, чтобы рядом очутился Валерик и услышал, с каким почтени- ем обращается ко мне сам главный помощник Деда-Мороза. Но потом я сооб- раз, что, если бы Валерик очутился рядом, тогда в обращении "Вы, дзья"! уже не было бы ничего удивительного: ведь нас и в самом деле было бы двое!
Дядя Гоша был мастером своего дела: обращался ко мне в прозе и сти- хах, которые сочинял сам. Последнюю стихотворную строку он обычно не до- читывал до конца - он таинственно умолкал, чтобы рифму угадали сами юные зрители.
[ 1 ]
[ 2 ]
[ 3 ]
[ 4 ]
[ 5 ]
[ 6 ]
/ Полные произведения / Алексин А.Г. / В стране вечных каникул
|
|
Регистрация
Дизайн сайта — aminis
