• Сочинения
  
• Краткие содержания
  
• Полные произведения
  
• Характеристики
  
• Биографии
  
• Критика
  
• ГДЗ
  

/ Полные произведения / Азимов А. / Немезида

Немезида [17/28]

Скачать полное произведение

    - Но какова вероятность, что нейронный детектор обнаружит жизнь неземного происхождения? - поинтересовался Крайл. - Ведь нейронные детекторы настроены только на интеллект человека. Мне кажется, если мы встретимся с совершенно незнакомой формой жизни, мы даже не догадаемся, что имеем дело с живыми: существами, не говоря уж о разумной жизни.
     - Возможно, мы не распознаем сразу новую для нас форму жизни, но скорее всего не сможем и не узнать разумную жизнь. Я придерживаюсь той точки зрения, что мы должны искать не столько жизнь, сколько разум, а разум, каким бы странным, каким бы неузнаваемым он ни был, в основе своей должен иметь очень сложную структуру - во всяком случае не проще структуры сети нейронов человеческого мозга. Более того, разум должен быть связан с электромагнитными взаимодействиями, потому что силы гравитации слишком слабы, а сильные и слабые внутриядерные взаимодействия проявляются только на очень коротких расстояниях. Что же касается нашего гиперполя, которое поможет нам преодолеть барьер скорости света, то, насколько нам известно, оно не существует в природе; его может создать только разум.
     - Нейронный детектор, - продолжала Тесса, - способен обнаружить электромагнитные поля чрезвычайно сложной конфигурации; они должны быть связаны с разумом независимо от формы, в которую этот разум облечен, или от химических процессов, которые лежат в его основе. И мы должны быть готовы учиться у обнаруженного нами интеллекта или бежать от него. Что же до жизни, лишенной разума, для нашей технологически развитой цивилизации она скорее всего будет неопасна, хотя любая новая форма жизни, даже на уровне вирусов, чрезвычайно интересна.
     - А что же во всем этом секретного?
     - Видишь ли, я подозреваю, точнее, я знаю, что Всемирный конгресс будет настаивать на нашем скорейшем возвращении. Конгрессмены хотят скорее убедиться в успехе проекта и с учетом нашего опыта приступить к созданию более совершенных сверхсветовых кораблей. Я же, если все будет в порядке, хотела бы прежде всего посмотреть Вселенную, а конгрессмены могут и подождать. Я не говорю, что обязательно выполню свой план, но все же я предпочла бы иметь такую возможность. Я думаю, если бы конгрессмены знали о моем плане или хотя бы догадывались о нем, они постарались бы укомплектовать экипаж корабля теми, кто им покажется более послушным.
     Крайл неуверенно улыбнулся.
     - В чем дело? - не поняла Тесса. - Пусть мы не найдем Ротора или роториан. Что же, ты так и вернешься на Землю недовольным? Только протяни руку - и вся Вселенная твоя. Что тебе не нравится?
     - Дело не в этом. Просто я подумал, сколько времени потребуется на установку детекторов и всяких других штук, которые тебе вздумается взять с собой. Еще два года с небольшим, и мне будет пятьдесят. В таком возрасте агенты Бюро обычно прекращают активную работу, им дают какую-нибудь канцелярскую должность на Земле и не допускают к космическим полетам.
     - Ну и что?
     - Через два года с небольшим меня не допустят даже к предполетному экзамену. Мне скажут, что я слишком стар. Тогда, как бы я ни старался, мне не дотянуться до Вселенной.
     - Чепуха! Мне же разрешили лететь, а мне уже далеко за пятьдесят.
     - Ты - это особый случай. "Суперлайт" - твой корабль.
     - Ты - тоже особый случай, потому что я буду настаивать на твоем участии в полете. Кроме того, не так-то просто найти достаточно квалифицированных добровольцев. Мы можем только попытаться убедить того или иного специалиста стать членом экипажа. Кому-то из них придется согласиться, не набирать же нам неопытных и дрожащих от страха новичков.
     - А почему специалисты могут не согласиться?
     - Потому что они, дорогой мой Крайл, земляне, а почти для всех землян космос - это нечто ужасное. Гиперпространство вызывает у них еще больший ужас; в результате никто из землян не выразит большого желания лететь на "Суперлайте". В экипаже будем мы с тобой, но нам понадобятся еще и три добровольца. Должна тебе сказать, найти их будет совсем непросто. Я проверила многих, и пока более или менее меня устраивают только двое: Чао-Ли Ву и Генри Джарлоу. На третье место у меня пока нет подходящего кандидата. И даже если вопреки всем ожиданиям вдруг наберется десяток добровольцев, к твоему участию в полете это не будет иметь никакого отношения, потому что я буду настаивать на своем; рядом со мной на корабле должен быть посланник Земли, способный вести переговоры с роторианами, если, конечно, возникнет такая необходимость. Может быть, тебе и этого мало? Тогда я твердо обещаю, что корабль отправится в полет намного раньше, чем тебе исполнится пятьдесят.
     Только теперь Крайл с облегчением улыбнулся и сказал:
     - Тесса, я люблю тебя. Ты знаешь, я действительно люблю тебя.
     - Нет, - сказала Тесса. - Этого я не знаю. Особенно когда ты говоришь таким тоном, как будто сам удивляешься. Крайл, ты не находишь странным, что ты ни разу не признавался мне в любви, а ведь мы живем вместе и любим друг друга уже почти восемь лет?
     - Действительно ни разу?
     - Поверь мне, уж я бы запомнила. И еще одна странность: я тоже никогда не говорила тебе, что люблю тебя, и все же я очень люблю тебя. Начиналось у нас все совсем по-другому. Как ты думаешь, что случилось?
     - Может быть, наша любовь росла и зрела так медленно, что мы сами этого не заметили? Как ты думаешь, так бывает?
     Они нерешительно улыбнулись друг другу, как бы размышляя, что же теперь им делать.
     На поверхности планеты
     54
     Юджиния Инсигна не находила себе места; ее переполняли мрачные предчувствия.
     - Признаюсь, Зивер, после вашей экскурсии на самолете я ни одной ночи не могла спать спокойно, - сказала она таким голосом, который у женщины с менее твердым характером уже давно перешел бы в рыдания. - Разве этого полета до океана и назад для Марлены недостаточно? Тогда вы вернулись уже ночью! Почему ты не остановишь ее?
     - Почему не остановлю? - медленно повторил Генарр, как бы раздумывая над ответом. - Юджиния, мы уже давно перешли ту границу, за которой еще могли бы остановить Марлену.
     - Зивер, это просто смешно. С твоей стороны это даже нечестно. Ты прячешься за спиной Марлены, как будто она все знает и все может.
     - А разве нет? Ты ее мать. Прикажи ей оставаться на станции.
     Юджиния сжала губы.
     - Ей уже пятнадцать лет. Я не хочу быть деспотом.
     - Не лукавь. Ты бы с удовольствием стала настоящим семейным деспотом, но, как только ты попытаешься им стать, Марлена посмотрит на тебя своими странными ясными глазами и скажет примерно так: "Мама, тебе не дают покоя угрызения совести, потому что ты оставила меня без отца. Тебе кажется, что в наказание Вселенная хочет лишить тебя дочери. Это глупое суеверие".
     - Зивер, ничего более дурацкого я в жизни не слышала, - поморщилась Юджиния. - Я не чувствую и не могу чувствовать никаких угрызений совести.
     - Конечно, конечно. Это я сочинил для примера. Но Марлена ничего сочинять не будет. По тому, как согнется большой палец у тебя на левой руке, или как дернется твоя правая лопатка, или еще что-нибудь, она будет точно знать, что тебе не дает покоя. Мало того, она все расскажет тебе, и все окажется правдой, причем правдой настолько для тебя неприятной, что ты будешь думать только о том, как бы тебе оправдаться. Поэтому ты уступишь Марлене, только бы она не лезла еще глубже в твои мысли, в твою душу.
     - Но с тобой-то такого не случалось.
     - Почти не случалось, потому что Марлена любит меня, а я стараюсь быть с ней по возможности более дипломатичным. Но если я попытаюсь ее обмануть... Страшно подумать, во что она меня превратит. Послушай, Юджиния, мне все же удалось отложить нашу прогулку по планете. Похвали меня хотя бы за это. Марлена настаивала, чтобы мы вышли на поверхность Эритро сразу же после полета. А я сумел уговорить ее подождать до конца месяца.
     - Как это тебе удалось?
     - Уверяю тебя, с моей стороны это было чистейшей софистикой. Сейчас декабрь. Я сказал Марлене, что через три недели будет Новый год, если, конечно, считать по земному календарю, и что я не знаю лучшего способа отметить начало 2237 года, как открыть новую эру в изучении и освоении Эритро. Ты знаешь, свое знакомство с планетой Марлена видит именно так - как начало новой эры. И это намного хуже.
     - Почему хуже?
     - Потому что ею движет не личный каприз; Марлена видит во всем этом нечто жизненно важное для всех роториан, а может быть, и для всего человечества. Ничто так не удовлетворяет самолюбие человека, как так называемый вклад в общее благосостояние. Этим можно оправдать любые поступки. Любой из нас - и я, и ты - прибегал к такому несложному объяснению. Но чаще всего этим приемом пользовался, конечно, Питт. Мне кажется, он убедил себя, что и дышит он только для того, чтобы обеспечивать углекислотой растения Ротора.
     - Значит, ты сыграл на ее мании величия?
     - Да. Во всяком случае теперь еще неделю мы можем посмотреть, остановит ли что-либо Марлену. Впрочем, должен сказать, что мне не удалось ее обмануть. Она согласилась, но при этом сказала: "Дядя Зивер, вы думаете, что, если вы задержите меня на станции, ваши шансы завоевать расположение моей мамы как-то повысятся? Я же вижу, что вы не придаете Новому году никакого значения".
     - Ужасно грубо.
     - Ужасно правильно, Юджиния. Впрочем, это одно и то же.
     Юджиния отвела взгляд.
     - Мое расположение. Что я могу сказать...
     - Зачем что-то говорить? - перебил ее Зивер. - Ты знаешь, что прежде я любил тебя. Оказывается, с годами это чувство не проходит. Но это моя проблема. Ты меня никогда не обманывала, не давала мне права надеяться, а я не настолько глуп, чтобы не понять, когда говорят "нет". В сущности ты здесь ни при чем.
     - Но ведь из-за меня у тебя не сложилась жизнь...
     - Если ты понимаешь, это уже что-то. - Генарр натянуто улыбнулся. - Это намного лучше, чем ничего.
     Юджиния снова отвернулась и осмотрительно решила вернуться к разговору о дочери.
     - Зивер, почему же Марлена согласилась, если она понимала твои мотивы?
     - Возможно, тебе не понравится ее ответ, но я все же скажу. Марлена ответила: "Хорошо, дядя Зивер, я подожду до Нового года, потому что, наверно, тогда мама будет довольна, а я на вашей стороне".
     - Она так сказала?
     - Пожалуйста, не сердись на нее. Не иначе, я очаровал ее своим остроумием, она думает, что делает тебе одолжение.
     - Настоящая сваха, - заметила Юджиния со смешанным чувством раздражения и веселого удивления.
     - Послушай, Юджиния. Вот какая мысль пришла мне в голову. Если бы тебе удалось заставить себя проявить интерес ко мне, мы смогли бы убедить Марлену делать все, что, по ее мнению, будет укреплять такой интерес. Есть только одно затруднение: этот интерес должен быть настоящим, иначе она сразу почувствует ложь. С другой стороны, если твой интерес будет неподдельным, Марлена решит, что незачем приносить жертвы - и так дело уже сделано. Ты понимаешь?
     - Понимаю, - ответила Юджиния. - Если исключить Марлену, то твои планы стали бы поистине макиавеллевскими.
     - Юджиния, ты вывела меня на чистую воду.
     - Твои хитрости шиты белыми нитками. А почему бы тебе просто не запереть Марлену, а потом не отправить ее с первой ракетой на Ротор?
     - Для этого, наверно, придется связать ее по рукам и ногам. Видишь ли, во-первых, я не думаю, что мы способны на подобное; во-вторых, я понимаю мечту девочки и тоже начинаю всерьез думать об освоении Эритро, о колонизации всей планеты.
     - Значит, ты хочешь вдыхать вредные бактерии, поглощать их вместе с пищей и водой, - Юджиния брезгливо поморщилась.
     - Ну и что? В какой-то мере бактерии попадают в наш организм и здесь - с воздухом, пищей или водой. Мы не можем сохранять станцию в совершенно стерильном состоянии. Кстати, на Роторе тоже есть бактерии, и они тоже попадают в организм человека с воздухом, пищей и водой.
     - Да, но к роторианским бактериям человек привык. А здесь совсем чуждые человеку бактерии.
     - Тем лучше. Если человек не адаптирован к этим бактериям, значит, и они не адаптированы к человеку. Значит, они не могут паразитировать в наших организмах, и, следовательно, они не более вредны, чем частицы пыли.
     - Еще здесь есть чума.
     - Вот это серьезное препятствие, даже если речь идет о такой простой вещи, как прогулка Марлены по планете. Конечно, мы примем все меры предосторожности.
     - Какие же?
     - Во-первых, на ней будет защитный костюм. Во-вторых, с ней пойду я. Я буду ее "канарейкой".
     - Как это канарейкой?
     - Столетия назад шахтеры, отправляясь в забой, брали с собой канареек - маленьких желтых птичек. Если воздух в забое опасно загрязнялся, сначала умирала канарейка: шахтеры таким путем узнавали о грозящей опасности и успевали выбраться из шахты. Другими словами, если в моем поведении появятся какие-либо странности, нас тотчас же доставят на станцию.
     - А если сначала чума подействует на Марлену?
     - Не думаю. Марлена уверена в своей невосприимчивости. Она повторяла это столько раз, что я начинаю верить ей.
     55
     Никогда Юджиния Инсигна не ждала наступления Нового года с такой тревогой, никогда не смотрела так часто на календарь. Раньше для этого не было причин. В сущности календарь был всего лишь пережитком, доставшимся роторианам в наследство еще от землян.
     На Земле календарь был связан со сменой сезонов. Там каждому сезону был посвящен свой праздник: день зимнего солнцестояния, день летнего солнцестояния и еще какие-то дни, названий которых Юджиния не запомнила.
     Зато в памяти Юджинии сохранились воспоминания о том, как Крайл пытался объяснить ей все тонкости земного календаря. Он рассказывал об этом с удовольствием, очень подробно и немного высокопарно, как и обо всем, что напоминало ему о Земле. Юджиния слушала его с интересом, потому что искренне хотела разделять его взгляды и вкусы, ведь это должно было еще больше сблизить их, и с опасением, потому что боялась, что его привязанность к родной планете перевесит любовь к семье. В конце концов так и случилось.
     Странно, что такие воспоминания до сих пор причиняли ей боль. Впрочем, не притупилась ли она? Юджинии показалось, что она уже не может вспомнить лицо Крайла, что для нее теперь реальны лишь воспоминания. Получалось, что между нею и Зивером Генарром сейчас стояла только память о памяти?
     Но ведь и календарь на Роторе сохранился только как память о памяти. На Роторе никогда не было смены сезонов, но все же там был принят земной год, потому что Ротор сопровождал Землю в ее движении по околосолнечной орбите. Так же было и на других поселениях в системе Земля - Луна; исключение составляли лишь поселения на околомарсовых орбитах и в поясе астероидов. Конечно, без смены сезонов год лишен смысла; и тем не менее, как и на Земле, роторианский год тоже делился на месяцы и недели.
     Опять-таки, как и на Земле, роторианские сутки состояли из двадцати четырех часов, из которых первые двенадцать поселение освещалось солнечным светом, а в течение вторых двенадцати часов свет Солнца искусственно экранировали. Конечно, это было совершенно произвольное деление; с тем же успехом можно было установить и любую другую продолжительность суток и часа. Тем не менее на Роторе каждые сутки включали двадцать четыре часа, каждый час - шестьдесят минут, а каждая минута - шестьдесят секунд. (Единственное различие между Ротором и Землей заключалось в том, что продолжительность дня и ночи на поселении была постоянной - всегда по двенадцать часов.)
     Несколько раз на поселениях предлагали ввести календарь, основанный на десятичной системе счисления. Тогда основной единицей времени был бы день. Более продолжительные отрезки времени рекомендовали называть декадном, гектоднем и килоднем, а более мелкие - дециднем, сантиднем, миллиднем и так далее. Но этот календарь не прижился.
     Понятно, что каждое поселение не могло иметь собственный календарь; это немыслимо затруднило бы связь и торговые отношения. Невозможно было ввести и единый для всех поселений календарь, отличающийся от земного. На Земле все еще жило девяносто девять процентов человечества, и жители поселений вынуждены были считаться с земными традициями. На Роторе, как и на всех других поселениях, время отсчитывали по земному календарю, не имевшему для поселенцев никакой физической основы.
     Но теперь Ротор не имел связи ни с Землей, ни с другими поселениями, ни с Солнечной системой. Строго говоря, на Роторе не существовало года, месяцев и дней в том смысле, в каком эти понятия употреблялись на Земле. В системе Немезиды не было даже солнечного света, которым и должен отличаться день от ночи. И все же на Роторе на двенадцать часов включали яркое искусственное освещение, а следующие двенадцать часов на поселении царил полумрак. Здесь отказались от постепенного увеличения и ослабления яркости освещения на границах дня и ночи, что могло бы заменить рассвет и сумерки. В этом не было необходимости. Конечно, в каждом доме включали и выключали свет в зависимости от привычек или потребностей хозяев, но все жители считали дни по роторианскому, то есть по земному, календарю.
     На Эритро день и ночь сменяли друг друга естественным путем, чем иногда пользовались жители станции для выполнения тех или других работ. Тем не менее и на станции официально время отсчитывали по роторианскому, то есть по земному, календарю, не совсем совпадавшему с календарем Эритро.
     Теперь все громче раздавались голоса сторонников десятичной системы счета времени. Юджиния точно знала, что Питт тоже склонялся к такой системе, но даже он не решался предложить ее, опасаясь очень сильного сопротивления.
     Наверно, это не навсегда. Архаичному делению года на месяцы и недели уделяли все меньше и меньше внимания, а о традиционных праздничных днях все чаще и чаще забывали. Для Юджинии, например, как астронома были важны только дни. Когда-нибудь старый календарь отомрет, а в совсем далеком будущем должны появиться новые согласованные системы счета времени, какой-нибудь Галактический стандартный календарь.
     И вот теперь Юджиния считала дни, оставшиеся до Нового года - совершенно произвольно выбранной даты. На Земле была хоть какая-то причина; там Новый год начинался в период солнцестояния - зимнего в Северном полушарии, летнего в Южном. Земной год определялся скоростью движения Земли по орбите вокруг Солнца, о чем сейчас на Роторе помнили одни астрономы.
     Теперь же для Юджинии, хоть она и была астрономом, Новый год означал только одно - готовящуюся авантюрную прогулку Марлены по Эритро. Эту дату Зивер Генарр использовал лишь как удобный предлог, позволивший ненадолго отложить рискованную затею. Юджиния согласилась; считалось, что она уступила романтическим мечтаниям дочери.
     Погруженная в такие размышления, Юджиния не сразу заметила, что Марлена внимательно смотрит на нее. (То ли она вошла совсем бесшумно, то ли Юджиния настолько задумалась, что не слышала ее шагов? И давно ли она здесь?)
     - Привет, Марлена, - чуть слышно сказала Юджиния.
     - Ты чем-то расстроена, - серьезно заметила Марлена.
     - Это можно заметить, не обладая особой проницательностью. Ты по-прежнему хочешь выйти со станции?
     - Да. Это решено. Окончательно.
     - Но почему, Марлена, почему? Ты можешь объяснить так, чтобы, я могла понять?
     - Нет. Ты не хочешь понять. Он зовет меня.
     - Кто зовет тебя?
     - Эритро. Он хочет, чтобы я вышла со станции, - обычно хмурое лицо девочки улыбалось. Терпение Юджинии лопнуло.
     - Марлена, когда ты так говоришь, у меня создается впечатление, что ты уже заразилась этой... этой...
     - Чумой? Нет, не заразилась. Дядя Зивер только что заставил меня сделать еще одну сканограмму. Я ему говорила, что в этом нет необходимости, но он сказал, что сканограмма, сделанная перед нашим выходом, нужна для сравнения. У меня все абсолютно нормально.
     - Сканирование мозга не может ответить на все вопросы, - нахмурилась Юджиния.
     - Тем более этого не могут страхи матери, - резко ответила Марлена, потом более мягким тоном продолжила: - Мама, я знаю, ты против того, чтобы мы вышли на планету, но еще одной отсрочки не будет. Дядя Зивер обещал. Даже если будет дождь или плохая погода, я все равно пойду. В это время года ни ураганов, ни резких температурных перепадов не бывает. Да и в любое другое время года здесь их почти нет. Это чудесная планета.
     - Но она безжизненна, мертва. Здесь живут только бактерии, - брезгливо сказала Юджиния.
     - Когда-нибудь здесь будем жить мы. - Марлена мечтательно смотрела вдаль. - Я в этом уверена.
     56
     - Наш защитный костюм очень прост, - объяснял Зивер Генарр. - Он не рассчитан на сопротивление давлению, это не водолазный костюм и не скафандр астронавта. Вот шлем, к нему из баллона подается воздух, а тот воздух, который ты выдыхаешь, потом регенерируется. Здесь есть еще небольшое теплообменное устройство, поддерживающее нужную температуру. Костюм герметичен, конечно.
     - Он мне подойдет? - спросила Марлена, неприязненно поглядывая на довольно толстый псевдотекстильный материал.
     - Модным назвать его, конечно, нельзя, - признал Генарр; его глаза весело поблескивали. - Он сделан не для красоты, а для дела.
     - Дядя Зивер, мне все равно, как я буду выглядеть, - не без раздражения парировала Марлена, - но я не хочу еле-еле тащиться по планете. Если этот костюм будет мешать ходьбе, то грош ему цена.
     Немного побледневшая Юджиния наблюдала за этой сценой, плотно сжав губы. В конце концов она не выдержала:
     - Марлена, костюм нужен для твоей же безопасности. И мне все равно, будешь ты в нем еле тащиться или бегать.
     - Мама, но костюм должен быть удобным, как же иначе? Удобный костюм будет защищать нисколько не хуже.
     - Этот костюм тебе подойдет, - сказал Генарр. - Во всяком случае более подходящего мы не нашли. Дело в том, что все они рассчитаны на взрослых. - Он повернулся к Юджинии. - Сейчас мы редко ими пользуемся. Одно время, вскоре после того, как чума утихомирилась, мы довольно часто выходили со станции. Теперь же окрестности станции уже хорошо изучены, а для редких более дальних путешествий удобнее герметичные Э-мобили.
     - Я хотела бы, чтобы вы и сейчас воспользовались Э-мобилем.
     - Нет, - возразила Марлена, которую это предложение, очевидно, сильно задело. - На самолете я уже летала. Я хочу ходить, я хочу чувствовать под ногами почву Эритро.
     - Ты с ума сошла, - недовольно сказала Юджиния.
     - Перестань, пожалуйста, намекать... - не выдержала Марлена.
     - Где твоя проницательность? Я не имею в виду чуму, я хочу сказать, ты просто сошла с ума в самом обычном смысле слова. Я хочу... Марлена, с тобой я тоже сойду с ума... Зивер, ты уверен, что эти старые защитные костюмы не утратили герметичности?
     - Юджиния, мы их проверили. Уверяю тебя, они в хорошем состоянии и вполне пригодны. Запомни, я иду вместе с Марленой в таком же костюме.
     Юджиния, очевидно, только искала, к чему бы еще придраться.
     - Ну а если вам понадобится... - она сделала неопределенный жест рукой.
     - Помочиться? Ты это хотела сказать? Наши костюмы рассчитаны и на такую ситуацию, хотя это и не очень удобно. Впрочем, в течение ближайших нескольких часов такая опасность не должна нам грозить. К тому же мы не будем уходить слишком далеко от станции и при необходимости сможем быстро вернуться. Юджиния, теперь нам надо идти. Стоит очень хорошая погода, и этим надо воспользоваться. Марлена, разреши, я помогу тебе с костюмом.
     - Ты, кажется, тоже рад этой авантюре? - резко спросила Юджиния.
     - Почему бы и нет? Признаться, я и сам не прочь пройтись по планете. Ты знаешь, станция быстро начинает напоминать тюрьму. Если бы все мы почаще выходили прогуляться, возможно, люди задерживались бы здесь и на более долгое время. Ну вот, Марлена, теперь осталось только закрепить шлем.
     Марлена замешкалась.
     - Дядя Зивер, подождите минутку, - сказала она и подошла к Юджинии, протянув руку, уже спрятанную в толстом рукаве костюма. Юджиния скорбно смотрела на дочь.
     - Мама, - сказала Марлена. - Еще раз прошу тебя, пожалуйста, успокойся. Я люблю тебя и никогда не стала бы причинять тебе столько неприятностей только ради собственного удовольствия. Я выхожу, потому что знаю - со мной будет все в порядке и тебе не о чем беспокоиться. Могу спорить, тебе тоже хочется одеть защитный костюм, пойти вместе с нами и не спускать с меня глаз. Только это невозможно.
     - Почему невозможно, Марлена? Я не прощу себе, если с тобой что-нибудь случится, а меня не будет рядом, чтобы тебе помочь.
     - Но со мной ничего не случится. И даже если вдруг что-то произойдет, что ты сможешь сделать? К тому же ты так боишься Эритро, что от тебя можно ожидать чего угодно. А если чумой заразишься ты? Ты думаешь, я себе это прощу?
     - Юджиния, она права, - вмешался Генарр. - Я буду рядом с Марленой, а тебе лучше оставаться здесь и спокойно ждать нашего возвращения. На всех защитных костюмах есть радио. Мы с Марленой сможем переговариваться и будем постоянно поддерживать связь со станцией. Обещаю, если в поведении Марлены появятся малейшие странности или у меня только возникнет такое подозрение, я тотчас же доставлю ее на станцию. Я сразу же вернусь вместе с Марленой и в том случае, если почувствую какие-то аномалии у себя.
     Юджиния недоверчиво покачала головой. Она с неодобрением наблюдала, как закрепляли шлем сначала у Марлены, потом у Генарра.
     Все трое находились вблизи главного воздушного шлюза станции. Юджиния хорошо знала, как работает шлюз: едва ли можно быть поселенцем и не знать этого.
     Шлюз включал сложную систему регулирования давления, которая обеспечивала плавную перекачку воздуха со станции наружу и препятствовала проникновению воздуха планеты на станцию. Управляемые компьютерами приборы непрерывно контролировали отсутствие течей.
     Потом открылась внутренняя дверь шлюза. Генарр вошел в него и знаком пригласил Марлену. Она последовала за ним, затем дверь закрылась. Юджиния больше не видела ни Генарра, ни дочери; она почувствовала, как от страха у нее на секунду остановилось сердце.
     По контрольным приборам она без труда поняла, когда открылась, а потом снова закрылась внешняя дверь шлюза. Сразу ожил головизионный экран; на нем появилось изображение двух человеческих фигур в защитных костюмах, стоявших на поверхности Эритро.
     Один из инженеров передал Юджинии небольшой наушник; она закрепила его у правого уха. Столь же крохотный микрофон был укреплен и у нее над головой.
     В наушниках прозвучало "радиосвязь включена", и сразу же Юджиния услышала знакомый голос Марлены:
     - Мама, ты слышишь меня?
     - Да, дорогая, - ответила Юджиния. Она не сразу узнала собственный голос.
     - Мы на планете. Здесь чудесно. Лучше быть не может.
     - Да, дорогая, - автоматически повторила Юджиния. Ее мучила одна мысль - не последний ли раз только что она видела свою дочь в здравом уме?
     57
     Ступив на поверхность планеты, Зивер Генарр ощутил какую-то странную беззаботность. За его спиной возвышалась наклонная стена станции, но ему не хотелось смотреть на это чуждое планете сооружение. Почему-то казалось, что станция портит аромат планеты.
     Казалось бы, о каком аромате планеты может идти речь? Бессмысленно говорить об этом, если ты защищен герметичным костюмом и дышишь воздухом станции или по крайней мере воздухом, очищенным на станции. В защитном костюме невозможно уловить ни вкус, ни запах окружающей атмосферы.
     И тем не менее Генарра переполняло странное ощущение счастья. Под его ногами похрустывал грунт планеты. Он представлял собой мелкий гравий, между частицами которого располагался материал, очень напоминавший земную почву. Вероятно, когда-то планету покрывали скалы, но за миллиарды лет вода и воздух, недостатка в которых здесь никогда не было, а возможно, и несметные полчища вездесущих прокариотов, сделали свое дело и превратили древние скалы в гравий и песок.
     Днем раньше здесь прошел дождь, обычный для этого района Эритро мелкий моросящий дождь, поэтому под ногами было мягко и влажно. Генарр почему-то подумал о частицах грунта, этих крохотных песчинках, каждая из которых покрыта водной пленкой, подпитанной и обновленной недавним дождем. В этих пленках беззаботно жили прокариотические клетки; они впитывали энергию Немезиды и строили из более простых веществ сложные белки. Для других прокариотов, равнодушных к лучистой энергии звезды, источником энергии служили останки прокариотов первого типа, несчетные мириады которых рождались и умирали каждую минуту.
     Стоявшая рядом Марлена подняла голову и поглядела на небо. Генарр мягко предупредил:
     - Марлена, не смотри долго на Немезиду.
     В наушниках голос Марлены звучал совершенно естественно, спокойно и радостно, в нем не чувствовалось ни напряжения, ни страха.
     - Я смотрю на облака, дядя Зивер.
     Генарр тоже взглянул на небо. Если прищуриться, на темном небе можно было заметить слабое зеленовато-желтое свечение, на фоне которого плыли красивые перистые облака - признак хорошей погоды. В свете Немезиды эти облака казались оранжевыми.
     На Эритро царила странная, непривычная для человека тишина. Здесь не было ничего, что могло бы звучать, здесь никто не щебетал, не пел, не ревел, не мычал, не стрекотал. Здесь не было листьев, которые могли бы шуршать, не было и жужжащих насекомых. В редкие штормы иногда гремел гром или шумел ветер, наткнувшись на случайный валун (конечно, если ветер был достаточно сильным). В хорошую же погоду на планете стояла полная тишина.

/ Полные произведения / Азимов А. / Немезида