Войти... Регистрация
Поиск Расширенный поиск



Есть что добавить?

Присылай нам свои работы, получай litr`ы и обменивай их на майки, тетради и ручки от Litra.ru!

/ Полные произведения / Брюсов В.Я. / Лирика

Лирика [9/12]

  Скачать полное произведение

    Мой корень из низин растет.
     Мне Гете - близкий, друг - Вергилий,
     Верхарну я дарю любовь...
     Но ввысь всходил не без усилий -
     Тот, в жилах чьих мужичья кровь.
     Я - твой, Россия, твой по роду!
     Мой предок вел соху в полях.
     Люблю твой мир, твою природу,
     Твоих творящих сил размах!
     Поля, где с краю и до краю
     Шел "в рабском виде" царь небес,
     Любя, дрожа, благословляю:
     Здесь я родился, здесь воскрес!
     II там, где нивы спелой рожью
     Труду поют хвалу свою,
     Я в пахаре, с любовной дрожью,
     Безвестный, брата узнаю!
     18 июля 1911, 1918
     * * *
     О, фетовский, душе знакомый стих,
     Как он звучит ласкательно и звучно!
     Сроднился он с движеньем дум моих.
     Ряд образов поэта неразлучно
     Живет с мечтой, и я лелею их
     В тревогах жизни, бледной и докучной;
     И мило мне их нынче воскресить,
     Вплетая в ткань мою чужую нить.
     Лишь повторю ряд этих слов - мгновенно
     Прошедшее пред памятью встает.
     Всегда былое сердцу драгоценно,
     И стих любимый связан неизменно
     С былыми днями счастья и забот.
     <1918>
     * * *
     Над призраками и действительностью,
     Над всеми тайными соблазнами,
     Над оболыценьем ласк и неги,
     Поэт! на всех путях твоих,
     Как семицветной обольстительностью
     Круг радуги лучами разными
     Сиял спасенному в ковчеге,
     Пусть высоко блистает стих!
     <1918>
     1918 - 1924
     В ТАКИЕ ДНИ
     МИГ
     ДАЛИ
     СПЕШИ
     ИЗ СБОРНИКА "В ТАКИЕ ДНИ"
     РОССИИ
     В стозарном зареве пожара,
     Под ярый вопль вражды всемирной,
     В дыму неукрощенных бурь, -
     Твой облик реет властной чарой:
     Венец рубинный и сапфирный
     Превыше туч пронзил лазурь.
     Россия! в злые дни Батыя,
     Кто, кто монгольскому потопу
     Возвел плотину, как не ты?
     Чья, в напряженной воле, выя,
     За плату рабств, спасла Европу
     От Чингис-хановой пяты?
     Но из глухих глубин позора,
     Из тьмы бессменных унижений,
     Вдруг, ярким выкриком костра, -
     Не ты ль, с палящей сталью взора,
     Взнеслась к державности велений
     В дни революции Петра?
     И вновь, в час мировой расплаты,
     Дыша сквозь пушечные дула,
     Огня твоя хлебнула грудь, -
     Всех впереди, страна-вожатый,
     Над мраком факел ты взметнула,
     Народам озаряя путь.
     Что ж нам пред этой страшной силой?
     Где ты, кто смеет прекословить?
     Где ты, кто может ведать страх?
     Нам - лишь вершить, что ты решила,
     Нам - быть с тобой, нам - славословить
     Твое величие в веках!
     1920
     ТРЕТЬЯ ОСЕНЬ
     (1917 - 1920)
     Вой, ветер осени третьей,
     Просторы России мети,
     Пустые обшаривай клети,
     Нищих вали по пути;
     Догоняй поезда на уклонах,
     Где в теплушках люди гурьбой
     Ругаются, корчатся, стонут,
     Дрожа на мешках с крупой;
     Насмехайся горестным плачем,
     Глядя, как голод, твой брат,
     То зерно в подземельях прячет,
     То душит грудных ребят;
     В городах, бесфонарных, беззаборных,
     Где пляшет Нужда в домах,
     Покрутись в безлюдии черном,
     Когда-то шумном, в огнях;
     А там, на погнутых фронтах,
     Куда толпы пришли на убой,
     Дым расстилай к горизонтам,
     Поднятый пьяной пальбой!
     Эй, ветер с горячих взморий,
     Где спит в олеандрах рай, -
     Развевай наше русское горе,
     Наши язвы огнем опаляй!
     Но вслушайся: в гуле орудий,
     Под проклятья, под вопли, под гром,
     Не дружно ли, общею грудью,
     Мы новые гимны поем?
     Ты, летящий с морей на равнины,
     С равнин к зазубринам гор,
     Иль не видишь: под стягом единым
     Вновь сомкнут древний простор!
     Над нашим нищенским пиром
     Свет небывалый зажжен,
     Торопя над встревоженным миром
     Золотую зарю времен.
     Эй, ветер, ветер! поведай,
     Что в распрях, в тоске, в нищете,
     Идет к заповедным победам
     Вся Россия, верна мечте;
     Что прежняя сила жива в ней,
     Что, уже торжествуя, она
     За собой все властней, все державней
     Земные ведет племена!
     7 октября 1920
     К РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ
     Ломая кольцо блокады,
     Бросая обломки ввысь,
     Все вперед, за грань, за преграды
     Алым всадником - мчись!
     Сквозь жалобы, вопли и ропот
     Трубным призывом встает
     Твой торжествующий топот,
     Над простертым миром полет.
     Ты дробишь тяжелым копытом
     Обветшалые стены веков,
     И жуток по треснувшим плитам
     Стук беспощадных подков.
     Отважный! Яростно прянув,
     Ты взвил потревоженный прах.
     Оседает гряда туманов,
     Кругозор в заревых яитарях.
     И все, и пророк и незоркий,
     Глаза обратив на восток, -
     В Берлине, в Париже, в Нью-Йорке, -
     Видят твой огненный скок.
     Там взыграв, там кляня свой жребий,
     Встречает в смятеньи земля
     На рассветном пылающем небе
     Красный призрак Кремля.
     4 декабря 1920
     ПАРКИ В МОСКВЕ
     Ты постиг ли, ты почувствовал ли,
     Что, как звезды на заре,
     Парки древние присутствовали
     В день крестильный, в Октябре?
     Нити длинные, свивавшиеся
     От Ивана Калиты,
     В тьме столетий затерявшиеся,
     Были в узел завиты.
     И, когда в Москве трагические
     Залпы радовали слух,
     Были жутки в ней - классические
     Силуэты трех старух.
     То народными пирожницами,
     То крестьянками в лаптях,
     Пробегали всюду - с ножницами
     В дряхлых, скорченных руках.
     Их толкали, грубо стискивали,
     Им пришлось и брань испить,
     Но они в толпе выискивали
     Всей народной жизни нить.
     И на площади, - мне сказывали, -
     Там, где Кремль стоял как цель,
     Нить разрезав, цепко связывали
     К пряже - свежую кудель,
     Чтоб страна, борьбой измученная,
     Встать могла, добра, легка,
     И тянулась нить, рассученная
     Вновь на долгие века!
     5 октября 1920
     НАМ ПРОБА
     Крестят нас огненной купелью,
     Нам проба - голод, холод, тьма,
     Жизнь вкруг свистит льдяной метелью,
     День к дню жмет горло, как тесьма.
     Что ж! Ставка - мир, вселенной судьбы!
     Наш век с веками в бой вступил.
     Тот враг, кто скажет: "Отдохнуть бы!"
     Лжец, кто, дрожа, вздохнет: "Нет сил!"
     Кто слаб, в работе грозной гибни!
     В прах, в кровь топчи любовь свою!
     Чем крепче ветр, тем многозыбней
     Понт в пристань пронесет ладью.
     В час бури ропот - вопль измены,
     Где смерч, там ядра кажут путь.
     Стань, как гранит, влей пламя в вены,
     Вдвинь сталь пружин, как сердце, в грудь.
     Строг выбор: строй, рази - иль падай!
     Нам нужен - воин, кормчий, страж!
     В ком жажда нег, тех нам не надо,
     Кто дремлет, медлит, тот не наш!
     Гордись, хоть миги жгли б как плети,
     Будь рад, хоть в снах ты изнемог,
     Что, в свете молний, мир столетий
     Иных ты, смертный, видеть мог!
     1920
     ТОВАРИЩАМ ИНТЕЛЛИГЕНТАМ
     Инвектива
     Еще недавно, всего охотней
     Вы к новым сказкам клонили лица:
     Уэллс, Джек Лондон, Леру и сотни
     Других плели вам небылицы.
     И вы дрожали, и вы внимали,
     С испугом радостным, как дети,
     Когда пред вами вскрывались дали
     Земле назначенных столетий.
     Вам были любы - трагизм и гибель
     Иль ужас нового потопа,
     И вы гадали: в огне ль, на дыбе ль
     Погибнет старая Европа?
     И вот свершилось. Рок принял грезы,
     Вновь показал свою превратность:
     Из круга жизни, из мира прозы
     Мы вброшены в невероятность!
     Нам слышны громы: то - вековые
     Устои рушатся в провалы;
     Над снежной ширью былой России
     Рассвет сияет небывалый.
     В обломках троны; над каждой грудой
     Народы видят надпись: "Бренность!"
     И в новых ликах, живой причудой
     Пред нами реет современность.
     То, что мелькало во сне далеком,
     Воплощено в дыму и в гуле...
     Что ж вы коситесь неверным оком
     В лесу испуганной косули?
     Что ж не спешите вы в вихрь событий -
     Упиться бурей, грозно-странной?
     И что ж в былое с тоской глядите,
     Как в некий край обетованный?
     Иль вам, фантастам, иль вам, эстетам,
     Мечта была мила как дальность?
     И только в книгах да в лад с поэтом
     Любили вы оригинальность?
     Февраль и март 1919
     Только русский
     Только русский, знавший с детства
     Тяжесть вечной духоты,
     С жизнью взявший, как наследство,
     Дедов страстные мечты;
     Тот, кто выпил полной чашей
     Нашей прошлой правды муть, -
     Без притворства может к нашей
     Новой вольности примкнуть!
     Мы пугаем. Да, мы - дики,
     Тесан грубо наш народ;
     Ведь века над ним владыки
     Простирали тяжкий гнет, -
     Но когда в толпе шумливой,
     Слышишь брань и буйный крик, -
     Вникни думой терпеливой,
     В новый, пламенный язык.
     Ты расслышишь в нем, что прежде
     Не звучало нам вовек:
     В нем теперь - простор надежде,
     В нем - свободный человек!
     Чьи-то цепи где-то пали,
     Что-то взято навсегда,
     Люди новые восстали
     Здесь, в республике труда.
     Полюби ж в толпе вседневный
     Шум ее, и гул, и гам, -
     Даже грубый, даже гневный,
     Даже с бранью пополам!
     1919
     МЯТЕЖ
     (Памяти Эмиля Верхарна как поэта и друга)
     В одежде красной и черной,
     Исполин,
     От земли к облакам
     Восстающий упорно,
     Властелин,
     Диктующий волю векам
     Необорно, -
     Мятеж,
     Ты проходишь по миру,
     Всегда
     Светел, свободен и свеж,
     Как в горном потоке вода.
     Возьми
     Пламя пожара,
     Взбежавшее яро,
     Как гигантскую лиру;
     Греми
     Грохотом рушимых зданий:
     Аккомпанируй
     В кровавом тумане
     Реву толпы,
     Сокрушая столпы
     Библиотек,
     Фронтоны музеев,
     Одряхлелых дворцов.
     Ужас посеяв, -
     Как отравленный дротик,
     Кинь свой озлобленный зов:
     "За рабов!
     Против царей, вельмож, богачей, иереев!
     Против всех ставленных!
     За подавленных!"
     Не все равно ли,
     Правда иль нет этот зов!
     Ты полон дыханием воли,
     Ты силен сознанием власти,
     Ты - нов.
     Пусть книги горят на кострах дымно-сизых;
     Пусть древние мраморы в тогах и в ризах
     Разбиты на части
     (Заряды для новых орудий!),
     Пусть люди,
     Отдавшие жизнь за свободу народа,
     У входа
     Опустелых темниц,
     Расстреляны, падают ниц
     С заглушённым криком: "Свобода!"
     Пусть в шуме
     Растущих безумий,
     Под победные крики, -
     Вползает неслышно грабеж,
     Бессмысленный, дикий, -
     Насилье, бесстыдство и ложь.
     Пусть!
     Разрушается старое, значит, поднимется новое.
     Разрываются цепи, значит, будет свободнее.
     Прочь - готовое,
     Прошлогоднее,
     То, что мы знаем давно наизусть!
     Необорно,
     В одежде красной и черной,
     Ты проходишь,
     Мятеж,
     Ища свой рубеж,
     Ты просторы обводишь
     Глазами пронзительно-шарящими.
     Тебе, чем другому кому,
     Известней:
     Над пожарищами,
     Над развалинами,
     Над людьми опечаленными,
     Над красотой, обрекаемой тлению, -
     В огне и дыму, -
     Новой песней,
     Встанет новой жизни свет!
     Разрушению -
     Привет!
     1920
     СЕРП И МОЛОТ
     Пусть гнал нас временный ущерб
     В тьму, в стужу, в пораженья, в голод:
     Нет, не случайно новый герб
     Зажжен над миром - Серп и Молот!
     Мы землю вновь вспоим трудом,
     Меч вражий будет вновь расколот:
     Недаром мы, блестя серпом,
     Взметнули дружно мощный молот.
     Но смело, мысль, в такие дни,
     Лети за грань, в планетный холод!
     Вселенский серп, сев истин жни,
     Толщь тайн дроби, вселенский молот!
     Мир долго жил! Довольно лжи!
     Как в осень, плод поспелый золот.
     В единый сноп, серп, нас вложи,
     В единый цоколь скуй нас, молот!
     Но вечно светом вешних верб
     Дух человека свеж и молод!
     Точи для новой жатвы серп,
     Храни для новой битвы молот!
     13 мая 1921
     В ТАКИЕ ДНИ
     Расплавлены устои жизни прежней,
     Над мировым костром мы - взлет огня.
     Еще безумней и опять мятежней,
     Вихрь беспощадных искр, взметай меня!
     Мечту пронзили миллионы волей,
     Мысль в зареве бессчетных дум, зорка, -
     Ломая, строить новый Капитолий,
     Класть цоколи стен, взмеченных в века!
     Не пламя ль влито в трепетные жилы?
     Мой каждый вздох не роковой ли хмель?
     Содружный труд упорно троит силы,
     Застлала мглу слепительная цель.
     Но в эти дни все взнесено в безмерность,
     Жизнь - от земли в зенит веретено!
     Желанья - смерч, стальная плаха - верность,
     Победный лавр и иглы пуль - одно!
     В святом кругу приветствий и проклятий,
     Где жезл Судьбы сметает дни и кровь,
     Язвит целебней серп ночных объятий,
     Уста к устам смертельней гнет любовь!
     1920
     РОМАНТИКАМ
     Вам, удаленным и чуждым, но близким и милым,
     Вам эти строфы, любимцы отринутых дней!
     В зеркало месяц виденья бросает Людмилам,
     С бледным туманом слита вереница теней;
     С тихой и нежной мечтой о принцессах лилейных,
     Рыцари едут в лесу за цветком голубым;
     Жены султанов глядятся в кристальных бассейнах
     В знойных гаремах, окутанных в сладостный дым.
     Светлы картины, и чары не страшны; пропитан
     Воздух великой тоской по нездешней стране!
     В юности кем этот трепет тоски не испытан,
     Кто с Лоэнгрином не плыл на волшебном челне?
     Трезвая правда сожгла ваши чистые дали,
     С горных высот мы сошли до глубоких низин;
     С грохотом города стены холодные встали,
     С дымом фабричным задвигались поршни машин.
     Вышли другие, могучие силой хотений,
     Вышли, чтоб рушить и строить на твердой земле, -
     Но в их упорстве был отзвук и ваших стремлений,
     В свете грядущего - луч, вас манивший во мгле!
     Вам, кто в святом беспокойстве восторженно жили,
     Гибли трагически, смели и петь и любить,
     Песнь возлагаю на вашей бессмертной могиле:
     Счастлив, кто страстных надежд здесь не мог утолить.
     1920
     А. В. ЛУНАЧАРСКОМУ
     В дни победы, где в вихре жестоком
     Все былое могло потонуть,
     Усмотрел ты провидящим оком
     Над развалом зиждительный путь.
     Пусть пьянил победителей смелых
     Разрушений божественный хмель,
     Ты провидел, в далеких пределах,
     За смятеньем, конечную цель.
     Стоя первым в ряду озаренном
     Молодых созидателей, ты
     Указал им в былом, осужденном,
     Дорогие навеки черты.
     В ослеплении поднятый молот
     Ты любовной рукой удержал,
     И кумир Бельведерский, расколот,
     Не повергнут на свой пьедестал.
     Ты широко вскрываешь ворота
     Всем, в ком трепет надежд не погиб, -
     Чтоб они для великой работы
     С сонмом радостным слиться могли б,
     Чтоб под черными громами, в самой
     Буре мира - века охранить,
     И вселенского нового храма
     Адамантовый цоколь сложить.
     1920
     В ПЕРВЫЙ РАЗ
     Было? Не знаю. Мальстрёмом крутящим
     Дни все, что было, сметают на дно.
     Зельем пьянящим, дышу настоящим,
     Заревом зорь мир застлало оно.
     Прошлое сброшу, пустую одежду;
     Годы - что полки прочитанных книг!
     Я это - ты, ныне вскинутый, между
     "Было" и "будет" зажегшийся миг.
     В первый раз поле весной опьянело,
     В первый раз город венчала зима,
     В первый раз, в храмине туч, сине-белой
     Молнией взрезана плотная тьма!
     В первый раз, в первый - губ нежная
     влажность
     Губы мне жмет, я ловлю в первый раз
     Грудь на груди вздохов страстных
     протяжность,
     Жуть, счастье, муку закинутых глаз.
     В первый раз мысль, в жгучей зоркости, верит
     Зовам толпы, с буйствам жизни слита:
     Строить, крушить, в битву ринуться! Перед
     Целью веков ниц простерта мечта.
     Грозы! Любовь! Революция! - С новой
     Волей влекусь в ваш глухой водомет,
     Вас в первый раз в песнях славить готовый!
     Прошлого - нет! День встающий - зовет!
     23 ноября 1920
     БУДЬ МРАМОРОМ
     Ты говоришь: ограда меди ратной...
     Адалис
     Будь мрамором, будь медью ратной,
     Но воском, мягким воском будь!
     Тепло судьбы благоприятной
     Всем существом умей вдохнуть!
     Так! не сгорая и не тая,
     Преображай знакомый лик,
     Предельный призрак выдвигая,
     Как свой властительный двойник!
     Захвачен вихрем ярко-юным,
     Что в прах свергает алтари,
     Гори восторженным трибуном,
     Зов бури вольно повтори!
     Меж "юношей безумных", вкован
     В живую цепь, к звену звено,
     Славь, с неустанностью взволнован,
     Беспечность, песни и вино!
     В сойм тайный мудрецами принят,
     Как древле Пирр в совет царей,
     Все, что исчезло, все, что минет,
     Суди всех глубже, всех мудрей!
     А в поздний час, на ложе зыбком,
     В пыланье рук включен, как в сеть, -
     Улыбкой царственной - улыбкам,
     Мечте - мечтой любви ответь!
     Являй смелей, являй победней
     Свою стообразную суть,
     Но где-то, в глубине последней,
     Будь мрамором и медью будь!
     4 сентября 1920
     ОДНО ЛИШЬ
     Я ль не искал под бурей гибели,
     Бросая киль в разрез волны,
     Когда, гудя, все ветры зыбили
     Вкруг черный омут глубины?
     Не я ль, смеясь над жизнью старящей,
     Хранил всех юных сил разбег,
     Когда сребрил виски товарищей,
     Губя их пыл, предсмертный снег?
     Ах, много в прошлом, листья спадшие,
     Друзей, любовниц, книг и снов!
     Но вновь в пути мне братья младшие
     Плели венки живых цветов.
     За кругом круг сменив видения,
     Я к новым далям страсть донес,
     Пью грозы дней земных, не менее,
     Чем прежде, пьян от нежных слез.
     К чему ж судьбой, слепой прелестницей,
     В огне и тьме я был храним,
     И долгих лет спиральной лестницей
     В блеск молний вышел, невредим?
     Одно лишь знаю: дальше к свету я
     Пойду, громам нежданным рад,
     Ловя все миги и не сетуя,
     Отцветший час бросать назад.
     9 января 1921
     ИЗ СБОРНИКА "МИГ"
     СМОТРЕТЬ В БЫЛОЕ
     Смотреть в былое, видеть все следы,
     Что в сушь песка вбивали караааны
     В стране без трав, без крыш и без воды,
     Сожженным ветром иль миражем пьяны;
     Припоминать, как выл, свистя, самум,
     Меня слепя, ломая грудь верблюду,
     И, все в огне, визжа сквозь душный шум,
     Кривлялись джинны, возникали всюду;
     Воссоздавать нежданный сон, оаз,
     Где веер пальм, где ключ с душой свирели
     И где, во мгле, под вспышкой львиных глаз,
     Проснешься, когти ощущая в теле!
     Смотреть вперед и видеть вновь пески,
     Вновь путь в пустыне, где желтеют кости...
     Уже не кровь, года стучат в виски,
     И зной и смерть слились в последнем тосте.
     Но, сжав узду, упорно править ход,
     Где холм не взрезан скоком туарега,
     Опять, еще, где океан ревет, -
     В лед волн соленых ринуться с разбега!
     17 января 1921
     ГРУЗ
     Книг, статуй, гор, огромных городов,
     И цифр, и формул груз, вселенной равный,
     Всех опытов, видений всех родов,
     Дней счастья, мигов скорби своенравной,
     И слов, любовных снов, сквозь бред ночей,
     Сквозь пламя рук, зов к молниям бессменным,
     Груз, равный вечности в уме! - на чьей
     Груди я не дрожал во сне надменном?
     Стон Клеопатр, вздох Федр, мечты Эсфирей,
     Не вы ль влились, - медь в память, - навсегда!
     Где фильмы всей земли кружат в эфире,
     Еще звучат, поют векам - их "да"!
     Взношу лицо; в окно простор звездистый,
     Плечо к плечу, вздох нежный у виска.
     Миг, новый миг, в упор былых вгнездись ты!
     Прибой швырнул на берег горсть песка.
     Сбирай в пригоршни книги, жизни, сны, -
     Своих Голландии в гул морской плотины, -
     Вбирай в мечты все годы, - с крутизны
     Семи холмов покорный мир латины!
     А им, а тем, кто в буйстве ветра ниц
     Клонились, лица - "Страшный суд" Орканий,
     Им - в счет слепот иль - в ряд цветных страниц;
     Горсть на берег, лот в груз живых сверканий!
     10 октября 1921
     ГРЯДУЩИЙ ГИМН
     Солнце летит неизмерной орбитой,
     Звезды меняют шеренгами строй...
     Что ж, если что-то под солнцем разбито?
     Бей, и удары удвой и утрой!
     Пал Илион, чтобы славить Гомеру!
     Распят Христос, чтобы Данту мечтать!
     Правду за вымысел! меру за меру!
     Нам ли сказанья веков дочитать!
     Дни отбушуют, и станем мы сами
     Сказкой, виденьем в провале былом.
     Кем же в столетья войдем? голосами
     Чьими докатится красный псалом?
     Он, нам неведомый; встанет, почует
     Истину наших разорванных дней,
     То, что теперь лишь по душам кочует,
     Свет, что за далью полней и видней.
     Станут иными узоры Медведиц,
     Станет весь мир из машин и из воль...
     Все ж из былого, поэт-сердцеведец,
     Гимн о былом - твой - восславить позволь!
     Ноябрь 1921
     ОКТЯБРЬ 1917 ГОДА
     Есть месяцы, отмеченные Роком
     В календаре столетий. Кто сотрет
     На мировых скрижалях иды марта,
     Когда последний римский вольнолюбец
     Тирану в грудь направил свой клинок?
     Как позабыть, в холодно-мглистом полдне,
     Строй дерзких, град картечи, все, что слито
     С глухим четырнадцатым декабря?
     Как знамена, кровавым блеском реют
     Над морем Революции Великой
     Двадцатое июня, и десятый
     День августа, и скорбный день - брюмер.
     Та ж Франция явила два пыланья -
     Февральской и июльской новизны.
     Но выше всех над датами святыми,
     Над декабрем, чем светел пятый год,
     Над февралем семнадцатого года,
     Сверкаешь ты, слепительный Октябрь,
     Преобразивший сумрачную осень
     В ликующую силами весну,
     Зажегший новый день над дряхлой жизнью
     И заревом немеркнущим победно
     Нам озаривший правый путь в веках!
     1920
     ОКЛИКИ
     Четвертый Октябрь
     Окликаю Коршуна в пустыне:
     - Что летишь, озлоблен и несмел? -
     "Кончен пир мой! более не стынет
     Труп за трупом там, где бой гремел!"
     Окликаю Волка, что поводит
     Сумрачно зрачками: - Что уныл? -
     "Нет мне места на пустом заводе:
     Утром колокол на нем звонил".
     Окликаю Ветер: - Почему ты
     Вой ведешь на сумрачных ладах? -
     "Больше мне нельзя в годину смуты
     Раздувать пожары в городах!"
     Окликаю Зиму: - Эй, старуха!
     Что твоя повисла голова? -
     "Плохо мне! Прикончена разруха,
     Всюду мне в лицо трещат дрова".
     Чу! гудок фабричный! Чу! взывают
     Свистом, пролетая, поезда.
     Красные знамена обвивают
     Русь былую, словно пояса.
     Что грозило, выло и рычало,
     Все притихло, чуя пятый год.
     Люди, люди! Это лишь начало,
     Октября четвертого приход!
     Из войны, из распрь и потрясений
     Все мы вышли к бодрому труду;
     Мы куем, справляя срок весенний,
     Новой жизни новую руду.
     Кто трудился, всяк на праздник прошен!
     Путь вперед - роскошен и широк.
     Это - зов, что в глубь столетий брошен,
     Это - наше право, это - рок!
     25 - 30 октября 1921
     СОВЕТСКАЯ МОСКВА
     Все ж, наклонясь над пропастью,
     В века заглянув, ты, учитель,
     Не замрешь ли с возвышенной робостью,
     И сердце не полней застучит ли?
     Столетья слепят Фермопилами,
     Зеркалами жгут Архимеда,
     Восстают, хохоча, над стропилами
     Notre-Dame безымянной химерой;
     То чернеют ужасом Дантовым,
     То Ариэлевой дрожат паутиной,
     То стоят столбом адамантовым,
     Где в огне Революции - гильотина.
     Но глаза отврати: не заметить ли
     Тебе - тот же блеск, здесь и ныне?
     Века свой бег не замедлили,
     Над светами светы иные.
     Если люди в бессменном плаваньи,
     Им нужен маяк на мачте!
     Москва вторично в пламени, -
     Свет от англичан до команчей!
     13 ноября 1921
     ИЗ СБОРНИКА "ДАЛИ"
     КРАСНОЕ ЗНАМЯ
     Красное знамя, весть о пролетариате,
     Извиваясь кольцом,
     Плещет в голубые провалы вероятия
     Над Кремлевским дворцом;
     И новые, новые, странные, дикие
     Поют слова...
     Древним ли призракам, Мойрам ли, Дике ли,
     Покорилась Москва?
     Знаю и не узнаю знакомого облика:
     Все здесь иным.
     Иль, как в сказке, мы все выше леса до облака
     Вознесены?
     Здравствуй же, племя, вскрывающее двери нам
     В век впереди!
     Не скоро твой строй тараном уверенным
     Судьба разредит!
     Лишь гром над тобой, жизнь еще не воспетая,
     Свой гимн вопил,
     Но с богами бессмертье - по слову поэта - я
     Заживо пил.
     Волшебной водой над мнимой усталостью
     Плеснули года.
     Что-нибудь от рубцов прежних ран осталось ли?
     Грудь молода.
     С восторгом творчества, под слепыми циклонами,
     Мечту сливать
     И молодость в губы губами неуклонными
     Целовать.
     24 марта 1922
     ПРИНЦИП ОТНОСИТЕЛЬНОСТИ
     Первозданные оси сдвинуты
     Во вселенной. Слушай: скрипят!
     Что наш разум зубчатый? - лавину ты
     Не сдержишь, ограды крепя.
     Для фараоновых радужных лотосов
     Петлицы ли фрака узки,
     Где вот-вот адамант Leges motus'oв1
     Ньютона - разлетится в куски!
     И на сцену - венецианских дожей ли,
     Если молнии скачут в лесу!
     До чего, современники, мы дожили:
     Самое Время - канатный плясун!
     Спасайся, кто может! - вопль с палубы,
     Шлюпки спускай! - Вам чего ж еще?
     Чтоб треснул зенит и упало бы
     Небо дырявым плащом?
     Иль колеса в мозгу так закручены,
     Что душат и крики и речь,
     И одно вам - из церкви порученный
     Огонек ладонью беречь!
     1 законов движения (лат.).
     15 марта 1922
     МОЛОДОСТЬ МИРА
     Нет! много ли, мало, чем бы ты вымерил
     Все, что в тысячелетия, как в пропасть упало, -
     Материки, что исчезли, расы, что вымерли,
     От совета Лемуров до совета в Рапалло?
     Имена персеидами падают в памяти,
     Царей, полководцев, ученых, поэтов...
     Но далеко ль еще по тем же тропам идти,
     Набирая в ненужный запас то и это?
     На пути библиотеки стоят цитаделями,
     Лагерями - архивы, загражденьем - музеи...
     Вдребезги грудь о песни к Делии,
     Слеп от бомб риккертианства, глух от древних
     Тезеев.
     Но океаны поныне кишат протоплазмами,
     И наш радий в пространствах еще не растрачен,
     И дышит Земля земными соблазнами,
     В мириадах миров всех, быть может, невзрачней.
     А сколько учиться, - пред нами букварь еще!
     Ярмо на стихии наложить не пора ли,
     Наши зовы забросить на планету товарищу,
     Шар земной повести по любой спирали?
     Человек! свои мерки опять переиначь! а то
     Уронишь афишу, озадаченный зритель!
     Человечеством в жизни ныне не начата ль?
     Лишь вторая глава там, в Санта-Маргарите?
     1 мая 1922
     НАД КАРТОЙ ЕВРОПЫ 1922 г.
     Встарь, исчерченная карта
     Блещет в красках новизны -
     От былых Столбов Мелькарта
     До Колхидской крутизны.
     Кто зигзаги да разводы
     Рисовал здесь набело?
     Словно временем на своды
     Сотню трещин навело.
     Или призрачны седины
     Праарийских стариков,
     И напрасно стяг единый
     Подымался в гарь веков?
     Там, где гений Александра
     В общий остров единил
     Край Перикла, край Лисандра,
     Царства Милий, древний Нил?
     Там, где гордость Газдрубала,
     Словно молотом хрусталь,
     Беспощадно разрубала
     Рима пламенная сталь?
     Там, где папы громоздили
     Вновь на Оссу Пелион?
     Там, где огненных идиллий
     Был творцом Наполеон?
     Где мечты? Везде пределы,
     Каждый с каждым снова враг;
     Голубь мира поседелый
     Брошен был весной в овраг.
     Это - Крон седобородый
     Говорит веками нам:
     Суждено спаять народы
     Только красным знаменам.
     26 марта 1922
     ЗАГАДКА СФИНКСА
     Зеленый шарик, зеленый шарик,
     Земля, гордиться тебе не будет ли?
     Морей бродяги, те, что в Плюшаре,
     Покрой простора давно обузили.
     Каламбур Колумба: "II mondo росо" 1 -
     Из скобок вскрыли, ах, Скотт ли, Пири ли!
     Кто в звезды око вонзал глубоко,
     Те лишь ладони рук окрапивили.
     Об иных вселенных молча гласят нам
     Мировые войны под микроскопами,
     Но мы меж ними - в лесу лосята,
     И легче мыслям сидеть за окопами.
     Кто из ученых жизнь создал в тигле?
     Даст каждый грустно ответ: "О, нет! не я!"
     За сто столетий умы постигли ль
     Спиралей пляску, пути планетные?
     Все в той же клетке морская свинка,
     Все новый опыт с курами, с гадами...
     Но, пред Эдипом загадка Сфинкса,
     Простые числа все не"разгаданы.
     1 Мир мал (итал.)
     1921 - 1922
     НОВЫЙ СИНТАКСИС
     Язык изломан? Что ж! - глядите:
     Слова истлевшие дотла.
     Их разбирать ли, как Эдите
     На поле Гастингском тела?
     Век взвихрен был; стихия речи
     Чудовищами шла из русл,
     И ил, осевший вдоль поречий,
     Шершавой гривой заскорузл.
     Но так из грязи черной встали
     Пред миром чудеса Хеми,
     И он, как шлак в Иоахимстале, -
     Целенье долгих анемий.
     В напеве первом пусть кричащий
     Звук: то забыл про немоту
     Сын Креза, то в воскресшей чаще
     Возобновленный зов "ату!".
     Над Метценжером и Матиссом
     Пронесся озверелый лов, -
     Сквозь Репина к супрематистам,
     От Пушкина до этих слов.
     1922
     СТИХИ О ГОЛОДЕ
     "Умирают с голода,
     Поедают трупы,
     Ловят людей, чтоб их съесть, на аркан!"
     Этого страшного голоса
     Не перекричат никакие трубы,
     Ни циклон, ни самум, ни оркан!
     Люди! люди!
     Ты, все человечество!
     Это ли не последний позор тебе?
     После прелюдий
     Войн и революций
     На скрижалях земли он увековечится!
     Перед вашей святыней
     Не лучше ли вам кричать гильотине:
     Прямо нас всех по аорте бей!
     Как?
     Тысячелетия прошли с тех пор,
     Как человек посмел взглянуть в упор
     В лицо природы, как халдей назначил
     Пути планет и эллин мерить начал
     Просторы неба; мы ль не пьяны тем,
     Что в наших книгах сотни тысяч тем,
     Что, где ни подпись, всюду - многознайки,
     Что мотор воет в берег Танганайки,
     Бипланы странствуют, как строй гусят,
     И радио со всех галет гудят!
     Однако!
     Наша власть над стихиями - где ж она?


1 ] [ 2 ] [ 3 ] [ 4 ] [ 5 ] [ 6 ] [ 7 ] [ 8 ] [ 9 ] [ 10 ] [ 11 ] [ 12 ]

/ Полные произведения / Брюсов В.Я. / Лирика


Смотрите также по произведению "Лирика":


2003-2024 Litra.ru = Сочинения + Краткие содержания + Биографии
Created by Litra.RU Team / Контакты

 Яндекс цитирования
Дизайн сайта — aminis