• Сочинения
  
• Краткие содержания
  
• Полные произведения
  
• Характеристики
  
• Биографии
  
• Критика
  
• ГДЗ
  

/ Полные произведения / Успенский Э.Н. / Красная рука, черная простыня, зеленые пальцы

Красная рука, черная простыня, зеленые пальцы [3/4]

Скачать полное произведение

    На заставе знали расположение комнат в замке, но не каждый раз осматривали их, а лишь когда что-то вызывало тревогу.
     Однажды в наряд мимо замка пошел один солдат, служивший недавно, но хорошо знающий те места. Звали его Юрой. Он, собственно, и рассказал эту историю. Кроме него, в наряде были сержант Березов и солдат Гвоздин.
     Шли они около замка и увидели, что в верхнем окошке на втором этаже мелькнул свет и что-то заискрилось. (Это была самая маленькая комната на втором этаже в углу.)
     Сержант приказал Юре остаться внизу, а сам с Гвоздиным отправился на обследование замка.
     - Если услышишь что-то подозрительное, свяжись с заставой и сообщи обо всем,- сказал он перед уходом.
     Стоит Юра, прислушивается: вот прошли дверь, топают по лестнице, по коридору, скрип открываемой тяжелой двери в комнату... автоматная очередь, страшный крик и глухое падение тел одного за другим.
     Юра опешил, но спустя несколько мгновений пришел в себя и бросился к ближайшему потайному телефону, чтобы сообщить на заставу о происшествии. Через несколько минут застава, поднятая в ружье, была у замка, и все побежали наверх, на выручку.
     Когда открыли дверь одной из комнатушек, предстала страшная картина: в нескольких шагах от двери лежал лицом вниз сержант Березов, а у дверей с автоматом на предохранителе - солдат Гвоздин, но глаза у сержанта были широко открыты.
     Когда врач заглянул в них, он дико закричал и упал без признаков жизни. Оказалось, что на сетчатке глаз сержанта отпечаталось то страшное видение, которое он видел перед смертью. Постепенно оно растворилось и ушло.
     Когда врача откачали, сознание вернулось к нему, но он ничего не помнил. Он совершенно все забыл, и его заново пришлось учить всему как маленького: словам, умению завязывать ботинки, есть и пить. Потом он снова стал ходить в школу при погранзаставе. Во все классы.
     А этот замок обнесли колючей проволокой, и больше туда никто не заходил. Иногда в этой комнате в углу что-то тихонько светится и искрит: Ученые хотят туда попасть, но пограничники никого в эту секретную зону не пропускают".
     Про сетчатку глаза, с которой все можно читать, Матвеенко как следователь знал, что это ерунда. Но в остальном рассказ звучал убедительно.
     - Вот бы допросить этого Юру по-настоящему да и всыпать ему, чтобы ерунды не нес. А впрочем, я думаю, его и без меня допрашивали. Там у военных свои следователи есть. А доктор снова в школу будет ходить десять лет - не позавидуешь.
     Следующая история была очень похожей.
     В одной пустыне шла экспедиция. И вдруг на пути - колодец. Одного геолога решили туда опустить. Его долго опускали, вдруг он дико закричал и задергался. Когда его достали, он был мертвый и седой. Тогда вместо него опустили фотоаппарат. Фотоаппарат что-то сфотографировал. Вот стали проявлять пленку. Проявщик как взглянул на нее, так страшно закричал и умер.
     Его помощник догадался сжечь фотографию, не заглядывая в нее. Он понял, что эта фотография может погубить сотни людей. Так никто и не узнал, что же было там, в этом пустынном колодце.
     - А действительно,- думал Матвеенко,- что же было в этом пустынном колодце? Может быть, страшный скелет? Может быть, пистолет, направленный в глаза? Может быть, тигр с зубами?
     - Ну ладно,- думал он.- Я еще могу испугаться тигра с зубами или скелета, но чтобы испугался закаленный в нервах геолог?
     - Да! - возражал он сам себе.- А если это был его собственный скелет. Он его узнал и испугался.
     - Да ерунда! Что он, своих рентгеновских снимков не видел? И опять же: как это скелет геолога мог оказаться в колодце раньше самого геолога?
     Матвеенко кликнул сына. Дал ему прочитать оба письма. И спросил:
     - Ты знаешь, что там было?
     - Конечно, знаю.
     - И что же?
     - Космические Глаза.
     - Чего, чего?- оторопел Анатолий Петрович.
     - Космические Гипнотизирующие Глаза. Они смотрят на человека и приказывают: "Немедленно умирай". И человек умирает от космического гипноза.
     - Спасибо, сынишка,- сказал строгий капитан.- Вот не знал, что у тебя голова такой ерундой набита!
     Но про себя он подумал, что этот довод, пожалуй, самый убедительный. И что думай он три дня, такого, пожалуй, не придумал бы.
     На следующем конверте было написано:
     "ЧЕРНАЯ СМЕРТЬ В ГОРОДЕ НЬЮ-ЙОРКЕ".
     - Ну и пусть этой смертью нью-йоркская полиция занается,- подумал Матвеенко. Но любопытство взяло верх. Тем более что на последнем Съезде депутатов очень много говорилось о вступлении в Интерпол. Он начал читать:
     "Однажды в море один грузовой корабль дал сигнал 505. Мимо проходил другой корабль, и его экипаж решил прийти на помощь.
     Когда они поднялись на борт, то никого там не нашли. Только помощник капитана второго корабля зашел в одну каюту и увидел, что на полу лежит груда одежды. Из этой груды вдруг выползла какая-то черная туманная масса и бросилась на помощника.
     Она обволокла его и съела. Осталась одна морская форма с фуражкой. Это была Черная Смерть. Все остальные испугались, убежали и уплыли.
     Этот случай был описан в газетах.
     Через несколько лет в одной квартире где-то на западе какой-то богач проснулся и увидел, что его любовница пошла в ванную. Ее очень долго не было. Он удивился и пошел за ней следом. В ванной лежал только халатик и тапки.
     И вдруг на него с потолка набросилась Черная Смерть. Она кинулась на богача, но у него в кармане халата всегда был пистолет. Он несколько раз выстрелил. Черная Смерть съежилась, но не умерла. Она втянулась в дыру в полу, куда уходит вода, и пошла по городу.
     С той поры Черная Смерть погубила множество людей. Она растворяла их, оставляя лишь одежду. Она перебиралась из одного места в другое по канализации и водопроводу, и ее невозможно было поймать.
     Но однажды она выползла на улицу из канализационного люка и напала на полицейского. Тот стал стрелять из автомата, и она уползла обратно. Полицейский вызвал по радио подмогу, они открыли люк и увидели, что дальше нет хода. Они забросали Черную Смерть слезоточивыми гранатами, а потом и простыми.
     Потом в люк спустились ученые и взяли несколько кусочков Черной Смерти в стеклянные банки.
     Оказалось, что Черная Смерть зародилась от биомассы, когда американцы проводили в океане испытание водородной бомбы. Когда во всем разобрались, последний кусочек сожгли, и ее не стало".
     Прочитав много писем, Матвеенко понял, что все истории можно было разделить на группы. К первой группе относились
     ПОНЯТНЫЕ УЖАСЫ.
     Сюда входили традиционные рассказы, связанные со скелетами, вампирами, красным печеньем, с котлетами, в которых встречался человеческий ноготь, и т. д.
     Ко второй группе относились
     УЖАСЫ НАУЧНО-ФАНТАСТИЧЕСКИЕ.
     К ним относились Черная Смерть из канализации, Космические Гипнотизирующие Глаза, смесь человека с летучей мышью.
     И к третьей группе относились самые ужасные ужасы -
     УЖАСЫ НЕОБЪЯСНИМЫЕ.
     Такие, как Красная Рука, Черная Простыня, Черный Тюльпан, Женщина с Красным Лицом, Белые Перчатки, Зеленые Пальцы и т. д.
     Именно от этих историй исходила непонятная угроза, и никак Матвеенко не мог отмахнуться от них, считая пустым вымыслом. РАХМАНИН УЖЕ НЕ РАД
     Рахманин жил в Москве один. Он снимал угол у старушки. Но сама его старушка постоянно жила у другой старушки - своей соседки. Так что Рахманин, снимая угол, фактически снимал целую московскую комнату с телефоном. И первое, что он увидел, войдя к себе, большое красное пятно на стене. Точнее, блекло-красное. Он позвал хозяйку.
     - Нина Николаевна, что это?
     - Где?
     - Вот здесь на стене.
     - Ничего. Обои потрескались.
     - А вот это красное что?
     - Где красное, Витек? Это серебряный накат.
     - А красного нет?
     - Нисколечко нет. Это у тебя пятна радужные в глазах. Со мной такое тоже бывает. Особенно после гимнастики.
     - Вот это новость! - поразился Рахманин.- Вы гимнастикой занялись?
     - И я занялась. И Наталья Ивановна занялась. Нам по телевизору велели. "Для тех, кому больше семидесяти".
     - Вот и хорошо,- сказал Рахманин.- Со временем и я к вам присоединюсь. Особенно если буду жив. Значит, нет красного?
     - Нет, совсем нет.
     Рахманин успокоился. Но тут зазвонил телефон. И страшный голос пропел Рахманину:
     - Бегут, бегут по стенке Зеленые Глаза. Они девочку задушат, да, да, да.
     Потом раздались гудки.
     Он плюнул и пошел на улицу.
     Рахманин был одинокий ковбой. Обходился в Москве без друзей и знакомых. Пожалуй, в первый раз он пожалел, что не к кому пойти и рассказать о происшествиях последних двух недель.
     Он шел куда глаза глядят. В своем Покровском-Стрешневе он знал каждый уголок. Но сейчас он увидел, что оказался в районе, в котором никогда не был. Стояли дома непривычной конструкции, росли деревья незнакомого вида. И на улице не было ни одного человека. Казалось, что в этой части города только что наступило самое раннее-раннее утро.
     Он подошел к остановке трамвая. Номера были какие-то странные No 1932-1958, No 1983-19...
     - Как цифры на кладбище,- подумал Рахманин.
     И сразу же показался трамвай. Он шел почти бесшумно, хотя выглядел очень старым на вид, как будто сошел с дореволюционной фотографии, и по логике должен был бы греметь.
     Он все ближе и ближе. Глаза у Рахманина полезли на лоб, потому что трамвай был черного цвета. Не трамвай, а катафалк.
     Двери распахнулись. Виктора так и потянуло в черную прямоугольную дыру. Еще секунда, и он сделал бы шаг. Но у него хватило разума повернуться и шагнуть в обратную сторону.
     И все резко переменилось. Появились люди. Возник шум города.
     - Почему я не вошел в него?- думал Рахманин.- Почему?
     И он понял. На трамвае стояла цифра- 1968. Это был год его рождения. ПОХОРОНЫ МОЛОКА
     На другой день Матвеенко вызвал Рахманина в Зеленгород.
     - Ну что, студент, едем в Кирекшу?
     - Зачем?
     - Надо же узнать, что случилось с директором. Почему он скис.
     - А может, он и не скис совсем. Может, это шутка,- возразил Рахманин.
     - Вот и узнаем, кто так остроумно шутит. Эти шутки как раз для милиции.
     - Хорошо. А что вы скажете начальству? Все расскажете про Красную Руку? Про Девушку с Пятном на платье? Про Черный Тюльпан?
     - Нет, эти истории не для слабонервных. Вернее,аоборот,- поправился Рахманин. Эти истории для слабонервных. А наше начальство, оно, как бегомоты,- никаких нервов, одни инструкции. Просто у милиции всегда есть дело в радиусе двух тысяч километров от основного места работы. А у меня одна драгоценность есть - музейная икона... изъятая, палехская. Она полгода у меня в кабинете в диване лежит. А по ней давно какой-нибудь музей подмосковный плачет. Вот и поспрашиваем в Кирекше в церкви и в краеведческом музее, не у них ли она украдена.
     - А меня вы кем оформите?
     - Сопровождающим. Мы поставим ей цену больше трех тысяч. А для такой стоимости охранник нужен. Да еще и машину возьмем.
     Нет, Рахманин не рвался в эту командировку. Никакой радости от нее он не видел и осматривать убитых не привык. Но и отказывать Матвеенко не хотел. Было бы нечестно оставить его одного в такой поездке.
     - Хорошо,- сказал Рахманин.- Только порой мне кажется, что я от всего этого начинаю сходить с ума. Вы ничего не знаете о Черном Трамвае?
     - Нет.
     - А за мной, кажется, его присылали.
     - Расскажите.
     - В одном городе жил юридический студент. Его звали Виктор,- начал Рахманин.- Однажды он узнал, что в городе есть Красная Рука и Стеклянная Кукла. Он стал за ними следить. Как-то раз он шел по городу и стал ждать трамвая. Вдруг видит, что на остановке никого нет, все люди куда-то ушли. Тут к остановке подходит Черный Трамвай. Весь старинный и весь залит темнотой. Во всех окнах темнота, и в кабине водителя темнота. Двери открылись, и Виктор туда не вошел. Трамвай, скрипя зубами, уехал. А если бы он вошел, то больше Виктора никто бы не встретил. А если бы кто-нибудь его встретил, то он был бы с красным лицом или рот у него был полон синих зубов.
     - Про Женщину с Красным Лицом мы проходили,- сказал Матвеенко.- А что это за Человек с Синими Зубами? И, пожалуйста, дайте мне подробности про Желтые Шторы. Я пока ничего о них не знаю.
     - Я вам в дороге расскажу.
     - Очень хорошо. Завтра с утра выезжаем. С рассветом. Около пяти или шести. СЮРПРИЗ В КИРЕКШЕ
     (Встреча с человеком, которого уже похоронили)
     Выехать около пяти или шести не удалось. Выехали около двенадцати. Им дали синий милицейский "Москвич" с упитанным усатым водителем с очень милицейской фамилией - Лютый.
     - Так что мы знаем про Желтые Шторы? - спросил Матвеенко, когда машина с запутанного Зеленгородского шоссе выбралась на оборонную бетонку и пошла считать плиты.
     - Да все то же! - ответил Рахманин.- Слушайте.
     Матвеенко с водителем Лютым стали внимательно слушать.
     - "ИСТОРИЯ ПРО ЖЕЛТЫЕ ШТОРЫ.
     Однажды семья, где были папа, мама, мальчик и девочка, решила купить шторы. А у них недавно умерла бабушка. Перед смертью она говорила: "Покупайте какие угодно шторы, только не желтые".
     - Очень милая картина,- вмешался Матвеенко.- Лежит бабушка и умирает. Кругом врачи, родственники. Ее спрашивают, что вы хотите сказать остающимся. Она говорит: "Покупайте какие угодно шторы, только не желтые".
     - Ну и что? - возразил Рахманин.- А есть вариант этой истории, что бабушка после смерти позвонила по телефону. И сказала про шторы. Значит, они ее очень беспокоили. Слушайте...
     Семья ходила, ходила по рынку, но ничего, кроме желтых занавесок, там не было. Тогда они подумали, подумали и купили эти занавески. Пришли домой и повесили их в детской комнате.
     - Нашли где вешать! - прокомментировал водитель Лютый.
     - А что, нельзя было?- спросил Матвеенко.
     - Конечно, нельзя. Эти шторы там всех передушат.
     - Ты-то откуда знаешь?
     - Кто ж этого не знает. У нас в городе это сколько раз было.
     - Где это у вас в городе? - еще больше поразился Матвеенко.- И куда же это ваша милиция смотрела?
     - У нас в Виннице. А милиция известно куда смотрит - на показатели. Такие преступления не раскрываются, показателей не дают. Поэтому их и не замечают.
     - И что дальше было? - спросил Матвеенко.
     - На следующую ночь родители спали и дети спали. Вдруг Желтые Шторы разбудили мальчика:
     "Мальчик, вставай". Мальчик встал. "Мальчик, пойди умойся". Мальчик умылся. "Мальчик, иди позавтракай". Он позавтракал. "Мальчик, подойди к окну, посмотри, как во дворе играет твоя сестра". Он подошел. Тут Желтые Шторы схватили его и выбросили в окно".
     - Я так и думал! - крякнул Лютый.
     - Послушайте,- спросил Матвеенко,- а кто слышал, как Шторы с мальчиком разговаривали?
     - Откуда я знаю! - ответил Лютый.- Кому надо, тот и слышал.
     - Может быть, девочка слышала,- предположил Рахманин.
     - Почему ты так решил?
     - Потому что на другой день ее убрали.
     - Кто убрал?
     - Шторы эти самые, занавесочки,- сказал Виктор.
     - Как свидетельницу,- добавил Лютый, не отрываясь от баранки.
     - Наверное,- согласился Рахманин и продолжил: - На следующую ночь Шторы разбудили девочку: "Девочка, девочка, вставай". Девочка встала. "Девочка, девочка, умойся". Она умылась. "Девочка, девочка, подойди к окну. Посмотри, не играет ли там твой брат". Девочка подошла, тут же Желтые Шторы схватили ее и выбросили в окно. Тогда родители утром пошли в милицию. Милиция пришла и стала исследовать Шторы. От них нельзя было отрезать ни кусочка. Они выскальзывали из-под ножниц как живые. И родители вспомнили про старуху на базаре, которая продавала эти Шторы. Ее поймали, и она сказала:
     - Эти Шторы не простые. Их можно разрезать скальпелем, который внутри кремлевской звезды.
     Тогда милиция залезла на кремлевскую башню, достала из звезды скальпель. Только им дотронулись до Штор - произошел взрыв и Шторы, и нож исчезли".
     - Просто "Очевидное-невероятное",- сказал Матвеенко.- Откуда у тебя эта история? Это что-то новое.
     - Меня моя соседка порадовала, Нина Николаевна. Еще она историю про Человека с Синими Зубами знает.
     - Я тоже эту историю знаю. Она у нас в Виннице началась.
     - Вот не знал, что Винница такой потусторний город,- сказал Матвеенко.
     - Сами вы потусторонний, Анатолий Петрович,- отпарировал Лютый.- Про этого Человека с Синими Зубами столько разговоров было. Он тогда появился у нас, когда на старом кладбище танцплощадку построили.
     - Точно,- согласился Рахманин.- И во Владимире так же было. Как сделали танцульки на костях, так все и началось.
     - Что началось?
     - Все началось. Этот Человек появился.
     И Лютый рассказал Матвеенко "Историю про Человека с Синими Зубами".
     "В одном городе жила-была одна девушка. Она была очень красивая. У нее умерла мать и осталась только бабушка. Однажды девушка пошла на танцы. Бабушка ей сказала: "Если тебя будет приглашать мужчина с синими зубами, не танцуй с ним". Она пришла на танцы, танцевала с разными мужчинами, а потом ее пригласил мужчина с синими зубами. Девушка пошла с ним танцевать. Танцы кончились, и мужчина сказал, что он проводит ее до дома. Они сели в машину и поехали. А у этой девушки был один знакомый с мотоциклом. Он все время ехал сзади. Машина Человека с Синими Зубами шла уже со скоростью сто пятьдесят километров в час. Знакомый еле успевал за ними. Девушке было очень страшно. Вот они выехали за город на шоссе. И стали ехать совсем быстро. И тогда из окна машины Человека с Синими Зубами вылетела Черная Простыня и полетела к мотоциклисту. Она стала его душить. Он стал с ней бороться, потерял управление, вылетел в кювет и разбился. А эту девушку никто больше не видел".
     - А кто же видел все эти подробности? - спросил Матвеенко.
     - Люди видели.
     - И что же, никто не запомнил номера машины? Ведь нечасто люди на танцы в машинах приезжают,- приставал к Лютому капитан.
     - Может, кто и запомнил,- отвечал Лютый,- только говорить не хотят. Неизвестно, может, у этой летающей Простыни братья и сестры есть... Наволочки и полотенца разные.
     - Да,- сказал Матвеенко,- если у нас так милиция рассуждает, то остальным гражданам сам бог велел дрожать от страха.
     - А что? - согласился Рахманин.- Я уже понемногу начинаю.
     А машина летела и летела среди потрясающей красоты лесов и пейзажей. Лютый твердой рукой обгонял рейсовые автобусы, грузовики и даже легкие "Жигули", несмотря на их более мощные моторы и нахальных, неуступающих водителей.
     Проехали Покровск, проползли через Владимир, и вот уже на горизонте замаячило поместье - интернат Кирекша. Не останавливаясь, поехали сразу к кладбищу.
     Еще издали заметили большое скопление людей, трубы оркестра. Подъехали ближе, вышли из машины и встали рядом, низко опустив головы.
     Все уже заканчивалось. Слышались рыдания. Несколько не очень трезвых молодых людей засыпали и ровняли могилу.
     Матвеенко сказал, что им здесь больше делать нечего и лучше ехать в интернат.
     Так они и сделали. Но интернат был пуст. Дети опять были в поле, а старшие не вернулись с похорон.
     - Вот что,- сказал Матвеенко Рахманину. Ты пока здесь оставайся, а мы съездим в краеведческий музей.
     - Можно, я с вами?- спросил Рахманин.
     - Нельзя,- сказал Матвеенко.- Ты поработай здесь.
     И Рахманин понял, почему. Если бы они вместе уехали, им бы вместе пришлось возвращаться, вместе вести опрос свидетелей, и в результате вся зеленгородская милиция на следующий день знала бы от милиционера Лютого, чем уже более месяца занимаются Матвеенко и Рахманин за государственный счет, какой ерундой. Рахманин сам должен был разобраться во всем. Он понял это и сказал:
     - Хорошо, поезжайте. Только не забудьте меня здесь. Мне это место совсем не нравится.
     - Ладно, не кисни,- сказал Матвеенко.
     - Хорошо, не буду,- ответил Рахманин. Хотя прекрасно понимал, что один уже недавно скис. Но вовсю светило солнце, и было совершенно нестрашно.
     Рахманин стал прогуливаться около входа в учительскую, чтобы поговорить с кем-то из учителей.
     Однако дом был пуст. Ребята, наверное, продолжали работать в поле, а взрослые собрались где-нибудь на поминках.
     - Дурацкая ситуация! - подумал Рахманин.- Люди сидят, пьют, беседуют. А ты приходишь и спрашиваешь: "Кто видел покойного в последний раз? А не было ли на его шее следов от удушья?" Тебе говорят: "Не было. Он был здоров как бык. Вот справка о его смерти". Ты снова спрашиваешь: "А вскрытие проводилось?" Тебе говорят: "А по морде не хотите?"
     Время уходило и уходило. Никто из взрослых не появлялся.
     Рахманин поднялся в учительскую комнату, в ту самую, в которой он спал в прошлый раз. Сел на диван, стал рассматривать документы. Ничего не было особенно интересного. Все: журналы, книги, выписки, решения - все было такое скучное, среднесиротское. Рахманин сам не заметил, как заснул. Будто заколдованный.
     Проснулся он весь мокрый и встревоженный от скрипа двери. Она медленно плыла в пространстве комнаты. Кто-то тихо входил.
     Рахманин напрягся на диване: что-то происходит... что-то случается. Вот показалась белая рука, вот в комнату вошел похоронный костюм. В костюме был человек- Александр Павлович Молоко.
     Рахманин дико вскрикнул, заметался по комнате. Потом вскочил на подоконник и сиганул вниз.
     - Не возьмете!
     Он недолго путался в кустах под окном... бежал. Во время бега жить не так страшно. Ему казалось, что этот страшный человек в костюме бросится и поплывет по воздуху за ним, схватит его своими страшными малоподвижными белыми руками, и тогда... что будет тогда, Рахманин не знал, но и не очень стремился узнать.
     Он пробежал мимо хозяйственных построек во дворе и выскочил на главную аллею.
     Как раз появилась милицейская машина с любимым Лютым и спокойным Матвеенко. Они остановились около Виктора.
     - Ну что? Как дела? - спросил Матвеенко.- Все в порядке?
     - Более чем,- ответил запыхавшийся Рахманин.
     - Ты провел опрос свидетелей?
     - Да, да,- отвечал Рахманин.- Конечно. Самого покойника чуть не допросил, да нервы сдали. Поехали отсюда.
     Матвеенко очень хотелось узнать подробности. Но при Лютом он не стал.
     Машина двигалась в сторону Москвы по чудесным российским пейзажам, мимо дубовых рощ, грибных перелесков, широких рек и заросших речушек, порою над огромным песчаным карьером, порою чистым придорожным лесом, а позади поднималось облако на полнеба. Оно чернело, наливалось грозой, и облако это было Александром Павловичем Молоко.
     - Анатолий Петрович,- спросил Рахманин,- на кого это облако похоже?
     Матвеенко обернулся и посмотрел:
     - На колотушку для картошки.
     Больше почти до самой Москвы они не разговаривали.
     Где-то, когда уже ехали по Москве, Лютый "порадовал" их еще одной историей.
     - Чего только не бывает на свете. Вот у нас под Термезом одна змея влюбилась в военного.
     - Где это у вас под Термезом? - перебил Матвеенко.- Ты же у нас из Винницы.
     - Под Термезом, где я служил. Хотите расскажу?
     - Давай рассказывай,- велел Матвеенко.
     - Был у нас один новичок из Кемерова. Все время в карауле стоял, больше всех.
     - Что, любил стоять? - спросил капитан.
     - Бог его знает. То ли любил стоять, то ли неспорил, когда его в караул ставили. А может, то и другое. Только, как ни проедешь мимо, он на посту с карабином столбом стоит. И вот в него змея влюбилась, маленькая такая гюрза. Она все время на него смотрела. А однажды скользнула ему на плечи и шею обвила. Он испугался, стал ее сдергивать. Она его ужалила. Пошли на пост его менять, а он уже мертвый.
     - Ну и что? - сказал полудохлый Рахманин.- Может, солнечный удар был у него.
     - Да?!- возразил Лютый.- Полгода не ударяло в самую жару, а тут осенью ударило!
     - А может, его скорпион укусил?
     - А то наши врачи не знают, кто его укусил,- возражал упрямый Лютый.Змея его укусила... змея.
     - Ладно,- вмешался Матвеенко.- А может, он на нее наступил? Откуда вы взяли, что она влюбилась?
     - Да оттуда и взяли, что мы эту змею сто раз видели.
     - Ничего себе! Это где?
     - Она у него на могиле поселилась. Все время лежала. Мы своими глазами видели. Как ни придешь, она там! И раз - сразу в камни!
     Нельзя сказать, чтобы эта лав-стори обрадовала Рахманина. У него все время перед глазами стояла такая картина: маленькое солдатское кладбище, все в камнях и скалах, рядовая солдатская бетонная могила, и на ней маленькая мультипликационная змейка с холодными бриллиантиками вместо глаз. КРУГ СУЖАЕТСЯ
     Вернее, круг расширяется
     Как только Рахманин приехал в Москву и вошел в квартиру, раздался телефонный звонок. Какой-то дохленький, но междугородный.
     Звонили из Торжка. Виктор долго выяснял, кто звонит, действительно ли дядя Мирон Бирюков или какие-нибудь Синие Уши.
     Звонил в самом деле дядя Мирон. Он сказал, что Александра Серафимовна померла. Ее похоронили. И что для Рахманина есть "старинушка". И приглашал приехать.
     - Спасибо, дядя Мирон. Может быть, я у вас появлюсь.
     Уже много лет подряд Рахманин с одним приятелем дружили с Александрой Серафимовной. Они приезжали в Торжок на машине раза два в год, привозили консервы, гречку, стиральный порошок, всякие там ведра-обои, все, что просила их тетя Серафимовна. А она взамен собирала для них у старух по улице старые вещи: фотоальбомы, пластинки, старые шкатулки. Конечно, за плату. Постепенно у рахманинского товарища, тоже Виктора, собралась целая коллекция.
     Рахманин решил ехать. Надо было удрать из этой сужающейся Москвы с ее черными трамваями и "прокисающим молоком". Он позвонил автоприятелю, но тот был неготов к скорому старту.
     Тогда Рахманин, предупредив Матвеенко, выехал один.
     В Торжок он приехал рано утром, весь жеваный и мятый. Рахманин не стал ждать автобуса и пошел пешком через весь город в старую купеческую его часть.
     Начиналась осень, и в воздухе висела влага. Молчаливые, плохо одетые люди проходили мимо него торопливыми шагами. На каждой остановке стояла маленькая толпа.
     Как ни странно, в Москве люди больше любят ходить пешком. Для москвича пробежать пару-тройку остановок не труд, а удовольствие. В маленьких городах, наоборот, человек полчаса упорно будет стоять на остановке, чтобы потом в крайне упакованном виде ехать две с половиной минуты до какого-нибудь Шестого микрорайона или Газового комбината волокнистой пленки.
     Потянулись навстречу старые купеческие дома.
     Один высокий дом в конце улицы был огорожен новым забором из старых досок. И как-то странно он колебался в воздухе.
     Подойдя ближе, Рахманин заметил, что дома уже нет. Он в развалинах, а колеблется слабый призрак этого дома, тень его.
     - Ничего себе новости!
     Он остановил прохожего, который в отличие от других не бежал с большой скоростью, а вел куда-то собаку:
     - Скажите, что с этим домом?
     - С этим домом? А ничего... взорвали, дураки. Кино будут строить.
     - Почему же дураки? Кино ведь хорошо.
     - Потому дураки, что через два квартала уже есть кино. А дому-то еще стоять бы и стоять.
     - А что это над домом такое? - спросил Виктор.
     Прохожий с удивлением посмотрел на него.
     - Колышется,- объяснил Рахманин.
     - Сам ты колышешься,- буркнул про себя прохожий и перешел на другую сторону улицы со своей собакой.
     "Что-то со мной неладно",- подумал Рахманин.
     Дядя Мирон, оказывается, давно не спал. Он обрадовался Рахманину, поставил чайник, достал три сорта варенья, хлеб, масло.
     - Александра Серафимовна тебя не дождалась. Она много чего насобирала у старушек. Вот смотри, тебе отложено.
     - Дядя Мирон,- сказал Рахманин,- я же ведь ничего не привез, что вы заказывали.
     - А нам ничего и не нужно,- сказал дядя Мирон.- У нас все есть. Ты приехал, уже и хорошо.
     Виктор с удовольствием стал рассматривать "улов". В этот раз Александра Серафимовна постаралась. Целый угол был завален старинными вещами. Одна вещь была лучше другой. Чего стоил один роскошный кожаный альбом с желто-коричневыми фотографиями. Вся история купеческой семьи была изложена в нем, как в учебнике.
     Крепкий, жесткий старик с булавочными глазами в тройке и пожилая властная женщина с поджатыми губами в платье до земли - основатели династии. И фамилия, и имена у них были очень купеческие - Марья Васильевна и Петр Тимофеевич Расторгуевы.
     Потом шли их взрослые дети, опирающиеся на тумбочки разных конфигураций. Потом уже их дети со своими женами и детьми, уже снятые на улице. А потом уже их дети в гимназических фуражках или в дорогих тройках с некоторой интеллигентностью и высокомерием на лицах.
     Очень понравилась Рахманину шкатулка из толстого граненого стекла, обрамленного металлом. Ее почистить - цены ей нет. Были еще две лампады синего цвета очень тонкой работы, в безумной грязи и сале.
     Но больше всего поразил Рахманина какой-то старинный то ли знак, то ли вензель, то ли орден очень и очень аккуратной работы. Никогда раньше он не видел ничего похожего. Это изделие напоминало или старинный герб иностранного дворянского рода, или герб страховой компании, или товарный знак компании, торгующей научными приборами. Потому что основу его составляла лента Мебиуса.
     Эта вещь так понравилась Рахманину, что он решил, что все остальное: и альбом, и шкатулку, и лампады - отдаст автодругу, только бы знак остался у него. В знаке совершенно четко проступал какой-то смысл, были заложены определенные пропорции и связи.

/ Полные произведения / Успенский Э.Н. / Красная рука, черная простыня, зеленые пальцы