• Сочинения
  
• Краткие содержания
  
• Полные произведения
  
• Характеристики
  
• Биографии
  
• Критика
  
• ГДЗ
  

/ Полные произведения / Аксаков С.Т. / Детские годы Багрова-внука

Детские годы Багрова-внука [24/24]

Скачать полное произведение

    купец, таковыми речьми не утешается. Прибегают сестры старшие, большая и
    середняя, подняли плач по всему дому: вишь, больно им жалко меньшой сестры
    любимыя; а меньшая сестра и виду печального не кажет, не плачет, не охает и
    в дальний путь неведомый собирается. И берет с собой цветочек аленький во
    кувшине позолоченном. Прошел третий день и третья ночь, пришла пора
    расставаться честному купцу, расставаться с дочерью меньшою, любимою; он
    целует, милует ее, горючьими слезами обливает и кладет на нее крестное
    благословение свое родительское. Вынимает он перстень зверя лесного, чуда
    морского из ларца своего кованого, надевает честной купец тот перстень на
    правый мизинец меньшой своей любимой дочери - и не стало ее в тою ж
    минуточку, со всеми ее пожитками.
     Очутилась она во дворце зверя лесного, чуда морского, во палатах
    высокиих, каменных, на кровати из резного золота, со ножками хрустальными,
    на пуховике пуха лебяжьего, покрытом золотой камкой; ровно она и с места не
    сходила, ровно она целый век тут жила, ровно легла почивать да проснулася.
    Заиграла музыка согласная, какой сродясь она не слыхивала. Встала она со
    постели пуховыя и видит, что все ее пожитки и цветочек аленький в кувшине
    позолоченном тут же стоят, раскладены и расставлены на столах зеленыих
    малахита медного, и что в той палате много добра и скарба всякого, есть на
    чем посидеть-полежать, есть во что приодеться, есть во что посмотреться. И
    была одна стена вся зеркальная, а другая стена золоченая, а третья стена
    вся серебряная, а четвертая стена из кости слоновыя и мамонтовыя,
    самоцветными яхонтами вся разубранная, и подумала она: "Должно быть, это
    моя опочивальная". Захотелось ей осмотреть весь дворец, и пошла она
    осматривать все его палаты высокие, и ходила она немало времени, на все
    диковинки любуючись: одна палата была краше другой, и все краше того, как
    рассказывал честной купец, государь ее батюшка родимый; взяла она из
    кувшина золоченого любимый цветочек аленький, сошла она в зелены сады, и
    запели ей птицы свои песни райские, а деревья, кусты и цветы замахали
    своими верхушками и ровно перед ней преклонилися; выше забили фонтаны воды
    и громчей зашумели ключи родниковые; и нашла она то место высокое, пригорок
    муравчатый, на котором сорвал честной купец цветочек аленький, краше
    которого нет на белом свете. И вынула она тот аленький цветочек из кувшина
    золоченого и хотела посадить на место прежнее; но сам он вылетел из рук ее,
    и прирос к стеблю прежнему, и расцвел краше прежнего. Подивилася она такому
    чуду чудному, диву дивному, порадовалась своему цветочку аленькому,
    заветному и пошла назад в палаты свои дворцовые, и в одной из них стоит
    стол накрыт, и только она подумала: "Видно, зверь лесной, чудо морское, на
    меня не гневается, и будет он ко мне господин милостивый", - как на белой
    мраморной стене появилися словеса огненные: "Не господин я твой, а
    послушный раб. Ты моя госпожа, и все, что тебе пожелается, все, что тебе на
    ум придет, исполнять я буду с охотою". Прочитала она словеса огненные, и
    пропали они со стены белой мраморной, как будто их никогда не бывало там. И
    вспало ей на мысли написать письмо к своему родителю и дать ему о себе
    весточку. Не успела она о том подумати, как видит, она, перед нею бумага
    лежит, золотое перо со чернильницей. Пишет она письмо к своему батюшке
    родимому и сестрицам своим любезныим: "Не плачьте обо мне, не горюйте, я
    живу во дворце у зверя лесного, чуда морского, как королевишна; самого его
    не вижу и не слышу, а пишет он ко мне на стене беломраморной, словесами
    огненными, и знает он все, что у меня на мысли, и тое ж минутою все
    исполняет, и не хочет он называться господином моим, а меня называет
    госпожой своей". Не успела она письмо написать и печатью припечатать, как
    пропало письмо из рук и из глаз ее, словно его тут и не было. Заиграла
    музыка пуще прежнего, на столе явились яства сахарные, питья медвяные, вся
    посуда золота червонного. Села она за стол веселехонька, хотя сроду не
    обедала одна-одинешенька; ела она, пила, прохлаждалася, музыкою
    забавлялася. После обеда, накушамшись, она опочивать легла; заиграла музыка
    потише и подальше, по той причине, чтоб ей спать не мешать. После сна
    встала она веселешенька и пошла опять гулять по садам зеленыим, потому что
    не успела она до обеда обходить и половины их, наглядеться на все их
    диковинки. Все деревья, кусты и цветы перед ней преклонялися, а спелые
    плоды, груши, персики и наливные яблочки сами в рот лезли. Походив время
    немалое, почитай вплоть до вечера, воротилась она во свои палаты высокие, и
    видит она: стол накрыт, и на столе яства стоят сахарные и питья медвяные, и
    все отменные. После ужина вошла она в ту палату беломраморну, где читала
    она на стене словеса огненные, и видит она на той же стене опять такие же
    словеса огненные: "Довольна ли госпожа моя своими садами и палатами,
    угощеньем и прислугою?" И возговорила голосом радошным молодая дочь
    купецкая, красавица писаная: "Не зови ты меня госпожой своей, а будь ты
    всегда мой добрый господин, ласковый и милостивый. Я из воли твоей никогда
    не выступлю. Благодарствую тебе за все твое угощение. Лучше твоих палат
    высокиих и твоих зеленых садов не найти на белом свете: то и как же мне
    довольною не быть? Я сродясь таких чудес не видывала. Я от такого дива еще
    в себя не приду, только боюся я почивать одна; во всех твоих палатах
    высокиих нет ни души человеческой". Появилися на стене словеса огненные:
    "Не бойся, моя госпожа прекрасная: не будешь ты почивать одна, дожидается
    тебя твоя девушка сенная, верная и любимая; и много в палатах душ
    человеческих, а только ты их не видишь и не слышишь, и все они вместе со
    мною берегут тебя и день и ночь: не дадим мы на тебя ветру венути, не дадим
    и пылинке сесть". И пошла почивать в опочивальню свою молодая дочь
    купецкая, красавица писаная, и видит: стоит у кровати ее девушка сенная,
    верная и любимая, и стоит она чуть от страха жива, и обрадовалась она
    госпоже своей, и целует ее руки белые, обнимает ее ноги резвые. Госпожа
    была ей также радошна, принялась ее расспрашивать про батюшку родимого, про
    сестриц своих старшиих, и про всю свою прислугу девичью, опосля того
    принялась сама подробно рассказывать, что с нею в это время приключилося,
    так и не спали они до самой белой зари.
     Так и стала жить и поживать молодая дочь купецкая, красавица писаная.
    Всякий день ей готовы наряды новые богатые и убранства такие, что цены им
    нет, ни в сказке сказать, ни пером написать; всякий день угощенья и веселья
    новые, отменные; катанье, гулянье с музыкою на колесницах без коней и
    упряжи, по темным лесам, а те леса перед ней расступалися и дорогу давали
    ей широкую, широкую и гладкую; и стала она рукодельями заниматися,
    рукодельями девичьими, вышивать ширинки серебром и золотом и низать бахромы
    частым жемчугом, стала посылать подарки батюшке родимому, а и самую богатую
    ширинку подарила своему хозяину ласковому, а и тому лесному зверю, чуду
    морскому, а и стала она день ото дня чаще ходить в залу беломраморную,
    говорить речи ласковые своему хозяину милостивому и читать на стене его
    ответы и приветы словесами огненными.
     Мало ли, много ли тому времени прошло: скоро сказка сказывается, не
    скоро дело делается, - стала привыкать к своему житью-бытью молодая дочь
    купецкая, красавица писаная, ничему она уж не дивуется, ничего не пугается,
    служат ей слуги невидимые, подают, принимают, на колесницах без коней
    катают, в музыку играют и все ее повеления исполняют; и возлюбляла она
    своего господина милостивого день ото дня, и видела она, что недаром он
    зовет ее госпожой своей и что любит он ее пуще самого себя; и захотелось ей
    его голоса послушать, захотелось с ним разговор повести, не ходя в палату
    беломраморную, не читая словесов огненных. Стала она его о том молить и
    просить, да зверь лесной, чудо морское не скоро на ее просьбу соглашается,
    испугать ее своим голосом опасается; упросила, умолила она своего хозяина
    ласкового, и не мог он ей супротивным быть, и написал он ей в последний раз
    на стене беломраморной словесами огненными: "Приходи сегодня во зеленый
    сад, сядь во свою беседку любимую, листьями, ветками, цветами заплетенную,
    и скажи так: "Говори со мной, мой верный раб". И мало спустя времечка
    побежала молода дочь купецкая, красавица писаная, во сады зеленые, входила
    во беседку свою любимую, листьями, ветками, цветами заплетенную, и садилась
    на скамью парчовую, и говорит она задыхаючись, бьется сердечко у ней, как у
    пташки пойманной, говорит таковые слова: "Не бойся ты, господин мой добрый,
    ласковый, испугать меня своим голосом, опосля всех твоих милостей не убоюся
    я и рева звериного; говори со мной не опасаючись". И услышала она, ровно
    кто вздохнул за беседкою, и раздался голос страшный, дикой и зычный,
    хриплый и сиплый, да и то говорил он еще вполголоса; вздрогнула сначала
    молодая дочь купецкая, красавица писаная, услыхав голос зверя лесного, чуда
    морского, только со страхом своим совладала и виду, что испужалася, не
    показала, и скоро слова его ласковые и приветливые, речи умные и разумные,
    стала слушать она и заслушалась, и стало у ней на сердце радошно.
     С той поры, с того времечка, пошли у них разговоры почитай целый день,
    во зеленом саду на гуляньях, во темных лесах на катаньях и во всех палатах
    высоких. Только спросит молода дочь купецкая, красавица писаная: "Здесь ли
    ты, мой добрый любимый господин?" Отвечает лесной зверь, чудо морское:
    "Здесь, госпожа моя прекрасная, твой верный раб, неизменный друг". И не
    пугается она его голоса дикого и страшного, и пойдут у них речи ласковые,
    что конца им нет.

    
    x x x

    
     Прошло мало ли, много ли времени: скоро сказка сказывается, не скоро
    дело делается, - захотелось молодой дочери купецкой, красавице писаной,
    увидеть своими глазами зверя лесного, чуда морского, и стала она его о том
    просить и молить; долго он на то не соглашается, испугать ее опасается, да
    и был он такое страшилище, что ни в сказке сказать, ни пером написать; не
    токмо люди, звери дикие его завсегда устрашалися и в свои берлоги
    разбегалися. И говорит зверь лесной, чудо морское, таковые слова: "Не
    проси, не моли ты меня, госпожа моя распрекрасная, красавица ненаглядная,
    чтобы показал я тебе свое лицо противное, свое тело безобразное. К голосу
    моему попривыкла ты; мы живем с тобой в дружбе, согласии, друг со другом
    почитай не разлучаемся, и любишь ты меня за мою любовь к тебе несказанную,
    а увидя меня страшного и противного, возненавидишь ты меня, несчастного,
    прогонишь ты меня с глаз долой, а в разлуке с тобой я умру с тоски". Не
    слушала таких речей молода купецка дочь, красавица писаная, и стала молить
    пуще прежнего, клясться, божиться и ротитися, что никакого на свете
    страшилища не испугается и что не разлюбит она своего господина
    милостивого, и говорит ему таковые слова: "Если ты стар человек - будь мне
    дедушка, если середович - будь мне дядюшка, если же молод ты - будь мне
    названой брат, и поколь я жива - будь мне сердечный друг". Долго, долго
    лесной зверь, чудо морское, не поддавался на такие слова, да не мог
    просьбам и слезам своей красавицы супротивным быть, и говорит ей таково
    слово: "Не могу я тебе супротивным быть, по той причине, что люблю тебя
    пуще самого себя, исполню я твое желание, хоша знаю, что погублю мое
    счастие и умру смертью безвременной. Приходи во зеленый сад в сумерки
    серые, когда сядет за лес солнышко красное, и скажи: "Покажись мне, верный
    друг!" - и покажу я тебе свое лицо противное, свое тело безобразное. А коли
    станет невмоготу тебе больше у меня оставатися, не хочу я твоей неволи и
    муки вечныя: ты найдешь в опочивальне своей, у себя под подушкою, мой золот
    перстень. Надень его на правой мизинец, и очутишься ты у батюшки родимого и
    ничего обо мне николи не услышишь". Не убоялась, не устрашилася, крепко на
    себя понадеялась молода дочь купецкая, красавица писаная. В та поры, не
    мешкая ни минуточки, пошла она во зеленый сад дожидатися часу урочного, и
    когда пришли сумерки серые, опустилося за лес солнышко красное, проговорила
    она: "Покажись мне, мой верный друг!" - и показался ей издали зверь лесной,
    чудо морское; он прошел только поперек дороги и пропал в частых кустах, и
    не взвидела света молода дочь купецкая, красавица писаная, всплеснула
    руками белыми, закричала источным голосом и упала на дорогу без памяти. Да
    и страшен был зверь лесной, чудо морское: руки кривые, на руках когти
    звериные, ноги лошадиные, спереди-сзади горбы великие верблюжие, весь
    мохнатый от верху до низу, изо рта торчали кабаньи клыки, нос крючком, как
    у беркута, а глаза были совиные. Полежамши долго ли, мало ли времени,
    опамятовалась молода дочь купецкая, красавица писаная, и слышит: плачет
    кто-то возле нее, горючьими слезами обливается и говорит голосом жалостным:
    "Погубила ты меня, моя красавица возлюбленная, не видать мне больше твоего
    лица распрекрасного, не захочешь ты меня даже слышати, и пришло мне умереть
    смертью безвременною". И стало ей жалко и совестно, и совладала она с своим
    страхом великиим, и с своим сердцем робкиим девичьим, и заговорила она
    голосом твердыим: "Нет, не бойся ничего, мой господин добрый и ласковый, не
    испугаюсь я больше твоего вида страшного, не разлучусь я с тобой, не забуду
    твоих милостей; покажись мне теперь же в своем виде давишнем; я только
    впервые испугалася". Показался ей лесной зверь, чудо морское в своем виде
    страшныим, противныим, безобразныим, только близко подойти к ней не
    осмелился, сколько она ни звала его; гуляли они до ночи темныя и вели
    беседы прежние, ласковые и разумные, и не чуяла никакого страха молодая
    дочь купецкая, красавица писаная. На другой день увидала она зверя лесного,
    чудо морское, при свете солнышка красного, и хоша сначала, разглядя его,
    испугалася, а виду не показала, и скоро страх ее совсем прошел. Тут пошли у
    них беседы пуще прежнего: день-деньской, почитай, не разлучалися, за обедом
    и ужином яствами сахарными насыщалися, питьями медвяными прохлаждалися,
    гуляли вдвоем по зеленым садам, без коней каталися по темным густым лесам.

    
    x x x

    
     И прошло тому немало времени: скоро сказка сказывается, не скоро дело
    делается. Вот однова и привиделось во сне молодой купецкой дочери,
    красавице писаной, что батюшка ее нездоров лежит; и напала на нее тоска
    неусыпная, и увидал ее в той тоске и слезах зверь лесной, чудо морское, и
    вельми закручинился и стал спрашивать: отчего она во тоске, во слезах?
    Рассказала она ему свой недоброй сон и стала просить у него позволения:
    повидать своего батюшку родимого и сестриц своих любезныих; и возговорит к
    ней зверь лесной, чудо морское: "И зачем тебе мое позволенье? Золот
    перстень мой у тебя лежит, надень его на правый мизинец и очутишься в дому
    у батюшки родимого. Оставайся у него, пока не соскучишься, а и только я
    скажу тебе: коли ты ровно через три дня и три ночи не воротишься, то не
    будет меня на белом свете, и умру я тою же минутою, по той причине, что
    люблю тебя больше, чем самого себя, и жить без тебя не могу". Стала она
    заверять словами заветными, и божбами, и клятвами, что ровно за час до трех
    дней и трех ночей воротится во палаты его высокие. Простилась она с
    хозяином своим ласковым и милостивым, надела на правый мизинец золот
    перстень и очутилась на широком дворе честного купца, своего батюшки
    родимого. Идет она на высокое крыльцо его палат каменных; набежала к ней
    прислуга и челядь дворовая, подняли шум и крик; прибежали сестрицы любезные
    и, увидамши ее, диву дались красоте ее девичьей и ее наряду царскому,
    королевскому; подхватили ее под руки белые и повели к батюшке родимому, а
    батюшка нездоров лежал, нездоров и не радошен, день и ночь ее вспоминаючи,
    горючими слезами обливаючись; и не вспомнился он от радости, увидамши свою
    дочь милую, хорошую, пригожую, меньшую, любимую, и дивился он красоте ее
    девичьей, ее наряду царскому, королевскому. Долго они целовалися,
    миловалися, ласковыми речами утешалися.
     Рассказала она своему батюшке родимому и своим сестрам старшиим,
    любезныим про свое житье-бытье у зверя лесного, чуда морского, все от слова
    до слова, никакой крохи не скрываючи, и возвеселился честной купец ее житью
    богатому, царскому, королевскому, и дивился, как она привыкла смотреть на
    свово хозяина страшного и не боится зверя лесного, чуда морского; сам он,
    об нем вспоминаючи, дрожкой-дрожал. Сестрам же старшиим, слушая про такие
    богатства несметные меньшой своей сестры и про власть ее царскую над своим
    господином, словно над рабом своим, индо завистно стало.
     День проходит как единый час, другой день проходит как минуточка, а на
    третий день стали уговаривать меньшую сестру сестры старшие, чтоб не
    ворочалась она к зверю лесному, чуду морскому: "Пусть-де околеет, туда и
    дорога ему..."
     И прогневалась на сестер старшиих дорогая гостья, меньшая сестра, и
    сказала им таковы слова: "Если я моему господину доброму и ласковому за все
    его милости и любовь горячую, несказанную заплачу его смертью лютою, то не
    буду я стоить того, чтобы мне на белом свете жить, и стоит меня тогда
    отдать диким зверям на растерзание".
     И отец ее, честной купец, похвалил ее за такие речи хорошие, и было
    положено, чтобы до срока ровно за час воротилась к зверю лесному, чуду
    морскому, дочь хорошая, пригожая, меньшая, любимая, а сестрам то в досаду
    было, и задумали они дело хитрое, дело хитрое и недоброе: взяли они да все
    часы в доме целым часом назад поставили, и не ведал того честной купец и
    вся его прислуга верная, челядь дворовая. И когда пришел настоящий час,
    стало у молодой купецкой дочери, красавицы писаной, сердце болеть и щемить,
    ровно стало что-нибудь подмывать ее, и смотрит она то и дело на часы
    отцовские, аглицкие, немецкие, - а все рано ей пускаться в дальний путь; а
    сестры с ней разговаривают, о том о сем расспрашивают, позадерживают;
    однако сердце ее не вытерпело; простилась дочь меньшая, любимая, красавица
    писаная, со честным купцом, батюшкой родимыим, приняла от него
    благословение родительское, простилась с сестрами старшими, любезными, со
    прислугою верною, челядью дворовою и, не дождавшись единой минуточки до
    часа урочного, надела золот перстень на правый мизинец и очутилась во
    дворце белокаменном, во палатах высокиих зверя лесного, чуда морского, и,
    дивуючись, что он ее не встречает, закричала она громким голосом: "Где же
    ты, мой добрый господин, мой верный друг? Что же ты меня не встречаешь? Я
    воротилась раньше срока тобою назначенного целым часом со минуточкой".
     Ни ответа, ни привета не было, тишина стояла мертвая; в зеленых садах
    птицы не пели песни райские, не били фонтаны воды и не шумели ключи
    родниковые, не играла музыка во палатах высокиих. Дрогнуло сердечко у
    купецкой дочери, красавицы писаной, почуяла она нешто недоброе, обежала она
    палаты высокие и сады зеленые, звала зычным голосом своего хозяина
    доброго - нет нигде ни ответа, ни привета, и никакого гласа послушания;
    побежала она на пригорок муравчатый, где рос, красовался ее любимый
    цветочек аленький, и видит она, что лесной зверь, чудо морское, лежит на
    пригорке, обхватив аленький цветочек своими лапами безобразными.
     И помстилось ей, что заснул он, ее дожидаючись, и спит теперь крепким
    сном.
     Начала его будить потихоньку дочь купецкая, красавица писаная: он не
    слышит; принялась будить покрепче, схватила его за лапу мохнатую, и видит,
    что зверь лесной, чудо морское, бездыханен, мертв лежит... Помутилися ее
    очи ясные, подкосилися ноги резвые, пала она на колени, обняла руками
    белыми голову своего господина доброго, голову безобразную и противную, и
    завопила источным голосом: "Ты встань, пробудись, мой сердечный друг, я
    люблю тебя как жениха желанного..." И только таковы словеса она вымолвила,
    как заблестели молоньи со всех сторон, затряслась земля от грома великого,
    ударила Громова стрела каменная в пригорок муравчатый, и упала без памяти
    молодая дочь купецкая, красавица писаная. Много ли, мало ли времени она
    лежала без памяти - не ведаю; только, очнувшись, видит она себя во палате
    высокой, беломраморной, сидит она на золотом престоле со каменьями
    драгоценными, и обнимает ее принц молодой, красавец писаный, на голове со
    короною царскою, в одежде златокованой, перед ним стоит отец с сестрами, а
    кругом на коленях стоит свита великая, все одеты в парчах золотых,
    серебряных, и возговорит к ней молодой принц, красавец писаный, на голове
    со короною царскою: "Полюбила ты меня, красавица ненаглядная, в образе
    чудища безобразного, за мою добрую душу и любовь к тебе; полюби же меня
    теперь в образе человеческом, будь моей невестой желанною. Злая волшебница
    прогневалась на моего родителя покойного, короля славного и могучего,
    украла меня, еще малолетнего, и сатанинским колдовством своим, силой
    нечистою, оборотила меня в чудовище страшное и наложила таковое заклятие,
    чтобы жить мне в таковом виде безобразном, противном и страшном для всякого
    человека, для всякой твари божией, пока найдется красная девица, какого бы
    роду и званья ни была она, и полюбит меня в образе страшилища, и пожелает
    быть моей женой законною, и тогда колдовство все покончится, и стану я
    опять по-прежнему человеком молодым и пригожиим; и жил я таковым
    страшилищем и пугалом ровно тридцать лет, и залучал я в мой дворец
    заколдованный одиннадцать девиц красныих, а ты была двенадцатая.
     Ни одна не полюбила меня за мои ласки и угождения, за мою душу добрую.
    Ты одна полюбила меня, чудище противное и безобразное, за мои ласки и
    угождения, за мою душу добрую, за любовь мою к тебе несказанную, и будешь
    ты за то женою короля славного, королевою в царстве могучием".
     Тогда все тому подивилися, свита до земли преклонилася. Честной купец
    дал свое благословение дочери меньшой, любимой и молодому
    принцу-королевичу.
     И проздравили жениха с невестою сестры старшие завистные и все слуги
    верные, бояре великие и кавалеры ратные, и, немало не медля, принялись
    веселым пирком да за свадебку, и стали жить да поживать, добра наживать.
     Я сама там была, пиво-мед пила, по усам текло, да в рот не попало.

/ Полные произведения / Аксаков С.Т. / Детские годы Багрова-внука

Смотрите также по произведению "Детские годы Багрова-внука":

• Краткое содержание