• Сочинения
  
• Краткие содержания
  
• Полные произведения
  
• Характеристики
  
• Биографии
  
• Критика
  
• ГДЗ
  

/ Полные произведения / Голдинг У. / Повелитель мух

Повелитель мух [9/11]

Скачать полное произведение

    Потом тучи разверзлись, и водопадом обрушился дождь. Вода неслась с вершины, срывала листья и ветки с деревьев, холодным душем стегала бьющуюся в песке груду. Потом груда распалась, и от нее отделились ковыляющие фигурки. Только зверь остался лежать - в нескольких ярдах от моря. Даже сквозь стену дождя стало видно, какой же он маленький, этот зверь; а на песке уже расплывались кровавые пятна.
     Тут сильный ветер подсек дождевые плети, погнал на лес, и деревья утонули в каскадах. На вершине горы парашют вздулся, стронулся с места; тот, кто сидел на горе, скользнул, поднялся на ноги, закружился, закачался в отсырелом просторе и, нелепо загребая мотающимися ногами по высоким верхушкам деревьев, двинулся вниз, вниз, вниз, и на берег, и мальчики, голося, разбежались во тьме. Парашют потащил тело и, вспахав воды лагуны, швырнул через риф, в открытое море.
     К полуночи дождь перестал, тучи унесло, и снова зажглись в небе немыслимые блестки звезд. Потом ветер улегся, и стало тихо, только капли стучали, шуршали по расселинам и плюхались, скатываясь с листка на листок в темную землю острова. Воздух был прохладный, сырой и ясный; скоро угомонилась и вода. Зверь лежал комочком на бледном песке, а пятна расплывались и расплывались.
     Край лагуны стал полосой свечения, и, пока нарастал прилив, она наползала на берег. В ясной воде отражалось ясное небо и яркие угольники созвездий. Черта свечения взбухала, набегая на песчинки и гальку, и, на мгновенье дрогнув упругой рябью, тотчас глотала их неслышным глотком и продвигалась на берег дальше.
     Наползающая на отмели ясность вод по кромке кишела странными лучистыми созданиями с горящими глазами. То и дело окатыш побольше, вдруг выделясь из множеств, одевался жемчужным ворсом. Прилив ровнял взрытый ливнем песок, все покрывая блестящей полудой. Вот вода коснулась первого пятна, натекшего из разбитого тела, и созданья бьющейся световой каймой собрались по краю. Вода двинулась дальше и одела жесткие космы Саймона светом. Высеребрился овал лица, и мрамором статуи засверкало плечо. Странно бдящие существа с горящими глазами и дымными шлейфами суетились вокруг головы. Тело чуть-чуть поднялось на песке, изо рта, влажно хлопнув, вылетел пузырек воздуха. Потом тело мягко качнулось и сползло в воду.
     Где-то за темным краем мира были луна и солнце; силой их притяжения водная пленка слегка взбухала над одним боком земной планеты, покуда та вращалась в пространстве. Большой прилив надвинулся дальше на остров, и вода еще поднялась. Медленно, в бахромке любопытных блестящих существ, само - серебряный очерк под взглядом вечных созвездий, мертвое тело Саймона поплыло в открытое море. Глава десятая. РАКОВИНА И ОЧКИ
     Хрюша внимательно вглядывался в того, кто подходил. Сейчас ему часто казалось, что видно лучше, если переставить стеклышко к другому глазу; но и без этого Ральфа, даже после всего случившегося, он бы ни с кем не спутал. Он шел от кокосовых пальм, грязный, прихрамывая, и сухие листья застряли в желтых спутанных волосах. Один глаз глядел щелочкой из вспухшей щеки, и на правой коленке был большой струп. Он на мгновенье застыл, вглядываясь в стоящего на площадке.
     - Хрюша? Ты один?
     - Еще малыши кое-кто.
     - Эти не в счет. Старших нет?
     - Ах да... Эрикисэм. Топливо собирают.
     - Больше никого?
     - Вроде нет.
     Ральф осторожно влез на площадку. На месте прежних собраний была еще примята трава; хрупкий белый рог еще мерцал на отполированном сиденье. Ральф сел на траву лицом к рогу и к месту главного. Хрюша опустился на колени слева от него, и целую долгую минуту оба молчали.
     Наконец Ральф откашлялся и что-то шепнул.
     Хрюша спросил, тоже шепотом:
     - Ты чего?
     Ральф сказал вслух:
     - Саймон.
     Хрюша ничего не сказал, только мрачно кивнул. Оба смотрели на место главного, на сверкающую лагуну, и все расплывалось у них перед глазами. По грязным телам прыгал зеленый свет и блестящие зайчики.
     Наконец Ральф встал и направился к рогу. Он ласково обхватил раковину и, став на колени, привалился к лежащему стволу.
     - Хрюша.
     - А?
     - Что же делать?
     Хрюша кивком показал на рог.
     - Ты бы...
     - Созвал собрание?
     Сказав это, Ральф едко засмеялся, и Хрюша насупился.
     - Все равно ты же главный.
     Ральф засмеялся снова.
     - Ну да. Над нами-то ты же главный.
     - У меня рог!..
     - Ральф! Хватит тебе смеяться! Не надо так! Слышь? Ральф! Ну что другие подумают?
     Наконец Ральф перестал смеяться. Он весь дрожал.
     - Хрюша.
     - А?
     - Это был Саймон.
     - Ты уже сказал.
     - Хрюша.
     - А?
     - Это было убийство.
     - Хватит тебе! - взвизгнул Хрюша. - Ну чего, зачем, какой толк это говорить?
     Он вскочил на ноги, наклонился над Ральфом:
     - Было темно. И был этот, ну, танец треклятый. И молния была, гром, дождь. Мы перепугались.
     - Я не перепугался, - медленно выговорил Ральф. - Я... я даже не знаю, что со мной было.
     - Перепугались мы! - горячо заспешил Хрюша. - Мало ли что могло случиться. И это совсем не... то, что ты сказал.
     Он махал руками, подыскивая определение.
     - Ох, Хрюша!
     У Ральфа был такой голос, хриплый, убитый, что Хрюша сразу перестал махать. Он наклонился к Ральфу и ждал. Ральф, обнимая рог, раскачивался из стороны в сторону.
     - Неужели ты не понимаешь, Хрюша? Что мы сделали...
     - А вдруг он еще...
     - Нет.
     - Может, притворился просто...
     Хрюша взглянул в лицо Ральфу и осекся.
     - Ты стоял рядом. Ты не входил в круг. Ты в стороне стоял. Но разве ты не видел, - нет? - что мы... что они сделали?
     В голосе было отвращенье, тоска, но он и дрожал от напряжения:
     - Ты не видел, Хрюша?
     - Не очень я видел. Я ж одноглазый теперь. Пора бы запомнить, Ральф.
     Ральф все раскачивался из стороны в сторону.
     - Это несчастный случай, - вдруг выпалил Хрюша. - Вот это что. Несчастный случай. - Голос Хрюши снова сорвался на визг. - И чего он вылез в такую темь? Зачем ему было из темноты выползать? Чокнутый. Сам нарывался. - Хрюша снова отчаянно замахал руками. - Несчастный случай...
     - Ты не видел, что они сделали...
     - Слышь-ка, Ральф. Нам надо про это позабыть. Нельзя нам, не для чего нам про это думать, понял?
     - Я боюсь. Я нас самих боюсь. Я хочу домой. Господи, как я хочу домой.
     - Это несчастный случай, - упрямо твердил Хрюша. - Вот и все.
     Он взял Ральфа за голое плечо, и Ральф вздрогнул от человеческого прикосновения.
     - И слышь-ка, Ральф, - Хрюша быстро оглянулся и наклонился к Ральфу, - ты и виду не показывай, что мы тоже там были, когда этот танец. Ты Эрикисэму не говори.
     - Но были же мы! Мы все!
     Хрюша покачал головой:
     - Мы-то не до конца. Да они ж в темноте и не разглядели. Ты вот сам сказал - я в круг не входил...
     - И я, - бормотнул Ральф, - я тоже рядом стоял.
     Хрюша кивнул облегченно:
     - Правильно. Мы рядом стояли. Мы ничего не делали, мы ничего не видели.
     Хрюша помолчал, потом заговорил снова:
     - Ничего, вчетвером будем жить. Во как заживем.
     - Ну да, вчетвером. Мы за костром следить не сможем.
     - А мы попробуем. Видишь? Я зажег.
     Близнецы вышли из лесу, волоча большое бревно. Бросили его у костра и повернули к бухте. Ральф вскочил на ноги.
     - Эй, вы! Оба!
     Близнецы на секунду застыли, потом опять пошли.
     - Ральф, они же купаться идут.
     - Лучше сразу с этим покончить.
     Близнецы страшно удивились, заметив Ральфа. Вспыхнули и посмотрели куда-то мимо.
     - Привет. И ты тут, Ральф?..
     - А мы в лесу были...
     - Дрова собирали.
     - ...для костра...
     - Мы вчера заблудились.
     Ральф пристально разглядывал свои ноги.
     - Вы заблудились уже после...
     Хрюша чистил стеклышко.
     - После пира, - глухо выдавил Сэм. Эрик кивнул. - Да, уже после пира...
     - Мы рано ушли, - быстро вставил Хрюша. - Мы устали.
     - Мы тоже...
     - Совсем рано...
     - Мы очень устали.
     Сэм тронул ссадину у себя на лбу и тут же отдернул руку. Эрик теребил разбитую губу.
     - Да. Мы очень устали, - повторил Сэм. - Вот мы рано и ушли. Ну, а как...
     В воздухе тяжко повисло несказанное. Сэм поморщился, и у него с губ сорвалось это пакостное слово:
     - ...танец?
     От воспоминания о танце, при котором ни один из них не присутствовал, затрясло всех четверых.
     - Мы рано ушли.
     Дойдя до перешейка, связывавшего Замок с островом, Роджер не удивился, когда его окликнули. Во время страшной ночи он так и прикидывал, что большая часть племени спасется в этом надежном месте от ужасов острова.
     Голос раскатился в вышине, там, где громоздились друг на друга уменьшающиеся глыбы.
     - Стой! Кто идет!
     - Роджер.
     - Подойди друг.
     Роджер подошел.
     - А сам-то ты не видишь, кто идет?
     - Вождь приказал всех окликать.
     Роджер запрокинул голову.
     - Ну все равно, как бы ты меня не подпустил?
     - Как! Залезай да посмотри.
     Роджер взобрался по подобию ступенек.
     - Взгляни-ка. Ну? Что?
     На самом верху под камень было втиснуто бревно, а под ним пристроено другое - рычаг. Роберт слегка нажал на рычаг, и глыба застонала. Если налечь как следует, глыба загремела бы на перешеек. Роджер отдал изобретению должное:
     - Вот это Вождь, да?
     Роберт качнул головой:
     - Он нас охотиться поведет.
     Он кивнул в сторону далеких шалашей, где взбиралась по небу белая струйка дыма. Роджер мрачно озирал остров, сидя на самом краю стены и трогая пальцем шатающийся зуб. Взгляд его приковался к вершине горы, и Роберт увел разговор от неназванной темы.
     - Он Уилфреда будет бить.
     - За что?
     Роберт повел плечами:
     - Не знаю. Он не сказал. Рассердился и приказал связать Уилфреда. И он... - Роберт нервно хихикнул, - и он долго-долго уже связанный ждет...
     - И Вождь не объяснил за что?
     - Я лично не слышал.
     Сидя на грозной скале под палящим солнцем, Роджер принял эту новость как откровение. Он перестал возиться с зубом и замер, прикидывая возможности неограниченной власти. Потом, не говоря больше ни слова, полез вниз, к пещере и к племени.
     Вождь сидел там, голый до пояса, и лицо было размалевано белым и красным. Племя полукругом лежало перед ним. Побитый и высвобожденный Уилфред шумно хлюпал на заднем плане. Роджер присел на корточки рядом с остальными. - ...завтра, - продолжал Вождь, - мы снова отправимся на охоту.
     Он потыкал в дикарей - по очереди - копьем.
     - Кое-кто останется тут, приводить в порядок пещеру и защищать ворота. Я возьму с собой нескольких охотников и принесу вам мяса. Стражники должны следить за тем, чтобы сюда никто не пробрался...
     Кто-то из дикарей поднял руку, и Вождь обратил к нему выкрашенно-мертвенное лицо.
     - Вождь, а зачем они станут к нам пробираться?
     И Вождь отвечал вдумчиво и туманно:
     - Они станут. Чтоб нам вредить. И потому, стражники, будьте начеку. И потом ведь...
     Вождь запнулся. Поразительно розовый треугольник мелькнул, мазнул по губам и тотчас исчез.
     - ...и потом, зверь тоже может прийти. Помните, как он подкрался...
     По полукругу прошла дрожь и утвердительный гул.
     - Он пришел под чужой личиной. И может явиться опять, хоть мы оставили ему голову от нашей добычи. Так что глядите в оба. Будьте начеку.
     Стенли отнял локоть от скалы и поднял вопрошающий палец.
     - Что тебе?
     - Но разве мы... разве...
     Он съежился и потупился.
     - Нет!
     Дикари затихли, каждый боролся с собственной памятью.
     - Нет! Как мы могли... убить... его?
     Успокоенные, но и устрашенные возможностью новых ужасов, дикари загудели опять.
     - Итак, от горы подальше, - строго произнес Вождь, - и оставлять ему голову, когда свинью убиваешь.
     Стенли опять вздернул палец:
     - Я думаю, зверь принимает личины.
     - Возможно, - сказал Вождь. Тут открывался уже путь к богословским прениям. - В общем, с ним надо поосторожней. Мало ли что он еще выкинет.
     Племя призадумалось и содрогнулось, как от порыва ветра. Довольный произведенным эффектом, Вождь рывком встал.
     - Но завтра - охотиться, и, когда у нас будет мясо, закатим пир.
     Билл поднял руку:
     - Вождь!
     - Да?
     - Чем мы огонь для костра добудем?
     Краску, хлынувшую Вождю в лицо, скрыла белая и красная глина. Снова племя выплеснуло гул голосов в растерянную тишину. И тогда Вождь поднял руку:
     - Огонь мы возьмем у тех. Слушайте все. Завтра мы идем на охоту. У нас будет мясо. А сегодня я и двое охотников... кто со мной?
     Руки подняли Морис и Роджер.
     - Морис...
     - Слушаю, Вождь?
     - Где у них костер?
     - На старом месте, у скалы.
     Вождь кивнул.
     - Остальным - ложиться спать, как только сядет солнце. А нам втроем, Морису, мне и Роджеру, придется поработать. Выходим перед самым закатом...
     Морис поднял руку:
     - А вдруг мы встретим...
     Взмахом руки Вождь отмел это возраженье:
     - Мы пойдем вдоль берега по песку. Так что если он явится, мы опять... опять станцуем наш танец.
     - Это втроем-то?
     Снова поднялся и замер гул.
     Хрюша отдал очки Ральфу, и теперь он ждал, когда ему вернут зрение. Дрова были сырые; они уже в третий раз пытались их зажечь. Ральф встал и буркнул себе под нос:
     - Нельзя вторую ночь без костра.
     Он виновато оглянулся на троих стоящих рядом мальчиков. Впервые он признал двойную роль костра. Конечно, первая его роль - слать вверх призывный столбик дыма; но он еще и очаг и согревает ночью. Эрик дул на дерево, пока оно не занялось и не загорелось. Поднялся бело-желтый вал дыма. Хрюша снова надел очки и, довольный, смотрел на костер.
     - Хорошо бы радио сделать!
     - Или самолет бы...
     - ...или лодку.
     Ральф поворошил в памяти блекнувшие представленья о мире.
     - Мы бы в плен к красным могли попасть.
     Эрик откинул волосы со лба.
     - Лучше бы уж они, чем...
     Переходить на личности он не стал, и Сэм кончил за него фразу, кивнув вдоль берега.
     Ральф вспомнил нелепо мотающееся под парашютом тело.
     - Он же что-то насчет мертвеца говорил... - И страшно покраснел, выдав, что присутствовал на том танце. Он весь подался к костру:
     - Нет-нет! Только не гасни!
     - Совсем стал жидкий.
     - Еще дерево нужно, хоть и сырое.
     - У меня астма...
     И - неизбежный ответ:
     - Слыхали про твою какассыму.
     - Если я бревна опять стану таскать, меня астма схватит. Я сам не рад, Ральф, но тут куда же денешься?
     Втроем пошли в лес, принесли охапки гнилых сучьев. Снова поднялся густой желтый дым.
     - Давайте поедим чего-нибудь.
     Все вместе пошли к фруктовым деревьям, захватив с собой копья, и торопливо, молча, долго набивали животы. Солнце уже садилось, когда они вышли из лесу, и только угли дотлевали в золе, и дыма не было.
     - Я больше не могу ветки таскать, - сказал Эрик. - Я устал.
     Ральф откашлялся:
     - Наверху костер у нас все время горел.
     - Так тот маленький был. А здесь большой нужно.
     Ральф подкинул в костер щепочку и проводил взглядом качнувшуюся в сумерках струю.
     - Надо, чтоб он горел.
     Эрик растянулся плашмя.
     - Нет, я совсем устал. Да и какой смысл?
     - Эрик! - выкрикнул Ральф. - Ты не смей так говорить!
     Сэм встал на колени с Эриком рядом:
     - Точно. Ну какой, какой смысл?
     Ральф негодуя старался вспомнить. С костром было связано что-то хорошее. Что-то потрясающе важное...
     - Ральф вам уже сто раз говорил, - проворчал Хрюша. - Как же вы еще хочете, чтоб нас спасли?
     - Именно! Если у нас не будет дыма...
     И он сел перед ними на корточки в загустевших сумерках.
     - Неужели вы не понимаете? Что толку мечтать о лодках, о радио?
     Он вытянул руку, сжал кулак.
     - У нас только один способ отсюда выбраться. Кто-то там пусть играет в охоту, пусть добывает мясо...
     Он переводил взгляд с одного лица на другое. Но в минуту наивысшего подъема и убежденности вдруг этот занавес заколыхался у него в голове, и сразу он совершенно сбился. Он стоял на коленях, сжимал кулак, важно переводил взгляд с одного лица на другое... Наконец занавес снова взвился.
     - Ах, ну да. А наше, значит, дело - дым. И чтоб побольше дыма...
     - Но не получается же у нас! Смотри!
     Костер догорал.
     - По двое - следить за костром, - бормотал про себя Ральф. - Это выходит по двенадцати часов в сутки...
     - Ральф, мы больше не можем таскать дрова...
     - Темно же...
     - Ночь же...
     - Мы можем его зажигать каждое утро, - сказал Хрюша. - В темноте дым никто никогда не увидит.
     Сэм убежденно затряс головой.
     - Другое дело, когда костер был...
     - Наверху.
     Ральф встал, чувствуя странную беззащитность перед давящей тьмой.
     - Ладно. Пусть ночью не горит.
     Он пошел к первому шалашу, который еще стоял, хоть и шатался. Груды листьев лежали тут, сухие и шумные на ощупь. В соседнем шалаше малыш говорил со сна. Четверо старших залезли в шалаш и зарылись в листья. Близнецы легли рядышком, Ральф с Хрюшей - в другом углу. Листья долго шуршали, скрипели, пока они устраивались на ночлег.
     - Хрюш.
     - Ты как - ничего?
     - Да ничего вроде.
     Наконец - только изредка шорох и хруст - в шалаше стало тихо. За низким входом висела утыканная звездами чернота, и с полым гулом набегали на риф волны. Ральф, как всегда по ночам, стал играть в "вот если бы..."
     Вот если бы их отправили домой на реактивном, они бы уже к утру были на том большом аэродроме в Уилтшире. Потом поехали бы на машине. Нет, для полного счастья лучше на поезде. И прямо бы до Девона. И опять бы в тот дом. И дикие пони опять подходили б к забору и заглядывали бы в сад...
     Ральф беспокойно завертелся под листьями. В Дартмуре вообще дико, вот и дикие пони. Дикость его больше не привлекала.
     Мечты повернулись к обузданной прирученности города, где нет места дикарству. Что может быть безопасней автобусной станции, там колеса, там фонари... Уже Ральф танцевал вокруг фонаря, и автобус полз от стоянки - странный автобус...
     - Ральф! Ральф!
     - А? Что?
     - Ты не надо так шуметь.
     - Извини.
     Тьму в дальнем углу прорезал ужасный стон, и их затрясло под листьями. Сэм и Эрик дрались, вцепившись друг в дружку.
     - Сэм! Сэм!
     - Эй! Эрик!
     И снова все успокоилось.
     Хрюша тихонько сказал:
     - Нам пора мотать отсюдова.
     - Ты про что это?
     - Чтоб нас спасли.
     Впервые за день и несмотря на давящую тьму, Ральф прыснул.
     - Нет, правда, - шептал Хрюша. - Если нас скоро не спасут, то все - мы свихнемся.
     - ...и будем немного того.
     - ...психи ненормальные!
     - ...шизики!
     Ральф сдунул с лица взмокшую прядку.
     - А ты тете своей напиши.
     Хрюша всерьез призадумался:
     - Я не знаю, где она теперь. И у меня конверта нету. И марки. И здесь почтового ящика нету. И почтальона.
     Ральф не ожидал от своей шутки такого успеха. Он давился смехом, он весь дергался, трясся.
     Хрюша с достоинством укорял:
     - Я ничего не сказал такого ужасно смешного.
     Ральф хихикал, ему уже стало невмоготу. Он мучился и, сокрушенно, задыхаясь, лежал и ждал, когда на него опять нападет смех. Во время одной из таких пауз его подстерег сон.
     - Ральф! Опять ты шумишь. Ты лучше тихо, а, Ральф, а то...
     Ральф приподнялся и сел. Он был благодарен прервавшему его сон Хрюше, потому что автобус приблизился и стал уже виден ясней.
     - Что - а то?
     - Тш-ш. Слушай.
     Ральф улегся, осторожно, под долгие вздохи листвы. Эрик простонал что-то и успокоился. Тьма, кроме глупой полоски звезд, была плотная, как войлок.
     - Я ничего не слышу.
     - Там снаружи шевелится что-то.
     Ральфу сжало виски. Шум крови в ушах утопил все звуки, потом затих.
     - Нет, ничего не слышу.
     - А ты слушай. Ты подольше послушай.
     Ясно, отчетливо и в двух шагах от шалаша хрустнул сучок. Снова кровь загремела в ушах у Ральфа, в мозгу замелькали смутные, смешанные образы. Их совокупность осаждала шалаш. Хрюшина голова ткнулась ему в плечо, рука стиснула его руку.
     - Ральф! Ральф!
     - Тихо ты. Слушай.
     Ральф взмолился в отчаянье, чтобы зверь предпочел малышей. Страшный шепот шипел у входа:
     - Хрюша... Хрюша...
     - Пришел! - задохнулся Хрюша. - Он вправду есть!
     Он глотал воздух и жался к Ральфу.
     - Хрюша, выходи. Ты нужен мне, Хрюша.
     Губы Ральфа были у самого Хрюшиного уха:
     - Молчи.
     - Хрюша, Хрюша, где ты, Хрюша?
     Что-то прошуршало в тылу шалаша. Хрюша на мгновенье замер. И у него началась его астма. Он весь выгнулся, забил ногами по листьям. Ральф откатился от него.
     Потом был страшный рев у входа. Плюхнулось, бухнулось живое что-то. Кто-то споткнулся об Ральфа, перелетел через него. В Хрюшином углу все смешалось - рев, хруст, мельканье рук, ног. Ральф наугад колотил кулаками во тьме; потом он и еще кто-то, человек, кажется, десять, катались, катались по листьям, били, кусались, царапались. Его трясли, рвали, кто-то сунул пальцы ему в рот, он укусил эти пальцы. Рука отдернулась и тут же, как поршень, ударил кулак, и шалаш затрясся, посыпались искры. Ральф отпрянул, попал на корчащееся тело, ему горячо дохнули в щеку. Он колотил, молотил кулаком по горячо дышавшему рту. Он распалялся, он колотил, бил, а лицо под кулаком уже сделалось скользкое. Потом между ног ему всунулась коленка, и он упал, он все забыл от боли, а через него уже валились сцепившиеся тела. Шалаш рухнул, бесповоротно завершая сраженье. Неизвестные заметались, темными тенями выскользнули из развалин и унеслись прочь, и тогда стал слышен вой малышей и свистящий хрип Хрюши.
     Ральф кричал срывающимся голосом:
     - Малыши! Идите все спать! Это мы дрались с теми, а теперь - спать.
     Близнецы подошли вплотную и разглядывали Ральфа.
     - Вы оба как - в порядке?
     - Вроде...
     - А мне попало.
     - И мне. А как же Хрюша?
     Они выволокли Хрюшу из-под веток и прислонили спиной к дереву. В ночи была прохлада и облегченье после недавнего ужаса. И Хрюша дышал уже легче.
     - Хрюша, тебя не покалечило?
     - Да нет...
     - Это Джек со своими охотниками, - сказал Ральф горько. - И чего им от нас еще надо?
     - Зато мы им всыпали по первое число, - сказал Сэм. Честность вынуждала его продолжить. - Ну, то есть вы, конечно. Я в углу у себя как-то застрял.
     - Да, я одного как следует сделал, - сказал Ральф. - Раскрасил его что надо. Теперь подумает, прежде чем снова к нам сунуться.
     - И я, - сказал Эрик. - Я спал, а он меня ка-ак саданет по морде. Ральф, у меня, наверное, все лицо в крови? Но я ему тоже хорошо дал.
     - А ты его как?
     - Коленкой, - бесхитростно хвастал Эрик, - ка-ак двину между ног. Ох, он орал! Ты б послушал. Так что мы их неплохо отделали.
     Вдруг Ральф шелохнулся во тьме. Но потом услышал, как Эрик что-то делает пальцем во рту.
     - Ты чего?
     - Да так. Зуб шатается просто.
     Хрюша подтянул ноги.
     - Ты уже ничего, Хрюш?
     - Я-то думал, они за рогом пришли.
     Ральф затрусил по бледному берегу и вспрыгнул на площадку. На сиденье главного мирно мерцал рог. Ральф постоял, посмотрел и вернулся к Хрюше.
     - Рог они оставили.
     - Я знаю. Они не за рогом приходили. Они за другим. Ральф! Что же мне делать?
     Уже в отдаленье, по береговой луке, трое трусили в сторону замка. Они держались ближе к воде, от леса подальше. То вдруг принимались тихонько петь, то вдруг кувыркались колесом вдоль светящейся кромки. Вождь ровно трусил впереди, наслаждаясь победой; он был теперь настоящий вождь; и он на бегу пронзал воздух копьем. В левой руке у него болтались Хрюшины разбитые очки. Глава одиннадцатая. ЗАМОК
     В недолгой рассветной прохладе все четверо собрались возле черного пятна, на месте костра, и Ральф стоял на коленках и дул на золу. Серый, перистый пепел взлетал от его стараний, но не появлялось ни искорки. Близнецы смотрели тревожно, Хрюша с отрешенным лицом сидел за блестящей стеною своей близорукости. Ральф дул, пока у него не зазвенело в ушах от натуги, но вот первый утренний бриз, отбив у него работу, засыпал ему глаза пеплом. Ральф отпрянул, выругался, вытер слезы.
     - Все без толку.
     Эрик смотрел на него сверху вниз из-под маски запекшейся крови. Хрюша повернул в сторону Ральфа пустой взгляд:
     - Конечно, без толку, Ральф. Мы без огня теперь.
     Ральф придвинул лицо поближе к Хрюшиному:
     - Ну, а так-то ты меня видишь?
     - Чуть-чуть.
     Глаз Ральфа снова спрятался за вздутой щекой.
     - Они, отобрали у нас огонь...
     Его голос сорвался от бешенства:
     - Украли!
     - Вот они какие, - сказал Хрюша. - Я из-за них слепой. Понимаешь? Вот он, Джек Меридью. Ты созови собрание, Ральф, нам надо решить, что делать.
     - Самих себя созывать?
     - Раз больше нет никого. Сэм, дай-ка я за тебя ухвачусь.
     Они пошли к площадке.
     - Ты протруби в рог, - сказал Хрюша. - Ты изо всех сил протруби.
     В лесу зашлось эхо. Взмыли птицы, голося над верхушками, как в то давнее-давнее первое утро. Берег по обе стороны площадки был пуст. Несколько малышей шли от укрытий. Ральф сел на отполированный ствол, трое стали рядом. Он кивнул, Эрик и Сэм сели справа. Ральф сунул рог в руки Хрюше. Хрюша стоял и моргал, бережно держа сверкающую раковину.
     - Ну, что же ты - говори.
     - Я только одно хочу сказать. Я теперь ничего не вижу, и пускай мне отдадут мои очки. На нашем острове ужасные вещи делаются. Я за тебя голосовал, Ральф, я тебя выбирал главным. Ну а он, он все это делает. Так что ты выступи, Ральф, и чего-нибудь нам скажи. А то...
     Хрюша оборвал свою речь и всхлипнул. Он сел, и Ральф взял у него рог.
     - Обыкновенный костер. Неужели так это трудно? Правда же? Просто сигнал, чтобы нас спасли. Мы что - дикари или кто мы?! И вот теперь нет сигнала. Мимо может пройти корабль. Помните, он тогда на охоту ушел и костер погас, а мимо прошел корабль? И они еще думают, он настоящий вождь. Ну, а потом, потом было... И это ведь тоже из-за него. Не он бы - никогда бы этого не было. А теперь вот Хрюша не видит ничего, приходят, крадут... - У Ральфа дрожал голос. - ...Ночью пришли, в темноте, и украли у нас огонь. Взяли и украли. Мы бы и так им дали огня, если б они попросили. А они украли, и теперь сигнала нет, и нас никогда не спасут. Понимаете? Мы бы сами им дали огня, а они взяли и украли. Я...
     Он неловко запнулся. Мысли опять застилал этот занавес. Хрюша вытягивал руки за рогом.
     - Ральф, что ты делать-то будешь? Это все слова одни, а ведь надо решать. Я не могу без очок.
     - Дай подумать. Может, пойти к ним, как мы раньше были - причесаться, помыться? Мы же правда не дикари и насчет спасенья не игра какая-то...
     Он прижал пальцем вспухшую щеку и глянул на близнецов.
     - Немножко приведем себя в порядок и двинемся...
     - Копья возьмем, - сказал Сэм. - У Хрюша пусть тоже.
     - Ага. Вдруг пригодятся.
     - Рог не у тебя!
     Хрюша поднял раковину.
     - Если хочете, можете копья брать, а я не буду! Что за радость? Меня все равно как собаку придется вести. Ладно, посмейтесь. Очень смешно. То-то тут все время смеются. А что выходит? Что взрослые скажут? Саймона - убили. А того малыша, с отметиной... Видел его кто? Хоть раз с тех пор, когда...
     - Хрюша! Минуточку!..
     - У меня рог. Нет, я лично пойду прямо к Джеку Меридью и все ему выложу.
     - Тебе не поздоровится.
     - Да что он мне еще-то, теперь-то уж сделает? Я скажу ему что к чему. Я понесу рог, можно, а, Ральф? Я покажу ему кое-что, чего ему не хватает.
     Хрюша умолк, переждал мгновенье, оглядел неясные пятна лиц. Тень былых вытоптавших траву собраний прислушивалась к его речи.
     - Я пойду к нему с рогом в руках. Я подниму рог. Я скажу ему - так, мол, и так, скажу, ты, конечно, сильней меня, у тебя нету астмы. И ты видишь прекрасно, скажу, ты обоими глазами видишь. Но я у тебя не прошу мои очки, я у тебя их не клянчу. И я не стану тебя упрашивать, мол, будь человеком. Потому что неважно, сильный ты или нет, а честность есть честность! Так что отдавай мне мои очки, скажу, ты обязан отдать!
     Хрюша закончил. Он был весь красный и дрожал. Сунул рог Ральфу, будто хотел поскорей от него отделаться, и вытер слезы. Тихий зеленый свет обливал их, рог лежал у Ральфа в ногах, белый и хрупкий. Единственная капелька, протекшая между Хрюшиных пальцев, звездой горела на сияющем выгибе.
     Ральф наконец выпрямился и откинул волосы со лба.
     - Ладно. То есть попробуй, если хочешь. Мы тоже пойдем.
     - Он же раскрашенный будет, - сомневался Сэм. - Знаете сами, какой он будет...
     - Не очень-то он нас испугался...
     - Если он взбесится, мы не обрадуемся...
     Ральф хмуро глянул на Сэма. Ему смутно вспоминалось что-то, что Саймон говорил тогда, среди скал.
     - Глупостей не болтай, - сказал он. И тут же прибавил:
     - Значит, мы идем.
     Он протянул рог Хрюше, и тот вспыхнул, на сей раз от гордости.
     - На, ты понесешь.
     - Когда мы выступим, я его понесу... - Хрюша искал еще слов, чтоб выразить свою пламенную готовность стойко пронести рог через все невзгоды и трудности. - ...Я с удовольствием, Ральф. Хоть меня самого же вести придется.
     Ральф снова положил рог на блестящий ствол.
     - Сначала надо поесть, а уж потом отправимся.
     Они пошли к разоренным фруктовым деревьям. Хрюше помогли добраться до еды, и он искал ее ощупью. Пока ели, Ральф обдумывал план.
     - Пойдем, как мы раньше были. Помоемся...

/ Полные произведения / Голдинг У. / Повелитель мух