Есть что добавить?
Присылай нам свои работы, получай litr`ы и обменивай их на майки, тетради и ручки от Litra.ru! |
|
/ Полные произведения / Голдинг У. / Повелитель мух
Повелитель мух [7/11]
- Ну ладно. Так мы в жизни ничего не выясним.
Один за другим все вставали, одергивая на себе лохмотья.
Ральф посмотрел на Джека.
- Ну, а теперь на гору.
- Может, к Хрюше вернемся, - сказал Морис, - пока светло?
Близнецы кивнули, как один:
- Ага. Точно. А туда утром пойдем.
Ральф оглянулся и снова увидел море.
- Надо же костер развести.
- У нас Хрюшиных очков нет, - сказал Джек. - Так что это пустой номер.
- Зато проверим, есть там кто-то на горе или нет.
Нерешительно, боясь показаться трусом, Морис проговорил:
- А вдруг там зверь?
Джек помахал копьем.
- Ну и убьем его.
Солнце убавило жар. Джек выбросил копье вперед.
- Так чего же мы тут ждем?
- По-моему, - сказал Ральф, - можно пойти по берегу, до того выжженного куска, и там на гору подняться.
И снова Джек пошел впереди - вдоль тяжких вдохов и выдохов слепящего моря.
И снова Ральф размечтался, предоставив привычным ногам справляться с превратностями дороги. Но тут ногам приходилось уже труднее. Тропка жалась одним боком к голым камням у самой воды, с другого ее теснил черный непроницаемый лес, и то и дело она перебивалась камнями, которые они одолевали на четвереньках. Карабкались по скалам, обмытым прибоем, перескакивали налитые прибоем ясные заводи. Вот береговую полосу рвом рассекла лощина. Она казалась бездонной. Они с трепетом заглядывали в мрачные недра, где хрипела вода. Потом ее накрыло волной, вода вскипела и брызгами, взметнувшимися до самых зарослей, окатила визжащих, перепуганных мальчиков. Сунулись было обогнуть ее лесом, но их не впустила его вязь, плотная, как птичье гнездо. В конце концов стали перепрыгивать лощину по очереди, выжидая, когда схлынет волна; но все равно кое-кого окатило еще раз. За лощиной скалы показались непроходимыми, и они посидели немного, выжидая, пока подсохнут лохмотья, и глядя на зубчатый очерк прокатывающихся мимо валов. Потом нашли фрукты, обсиженные, как насекомыми, какими-то пестрыми птичками. Потом Ральф сказал, что надо поторопиться. Он влез на дерево, раздвинул ветки и убедился, что квадратная макушка все еще далеко. Потом прибавили шагу, и Роберт ужасно расшиб коленку, и пришлось признать, что на такой дороге спешить невозможно. После этого пошли уже так, будто берут опасный подъем, но вот наконец перед ними вырос неприступный утес, нависший над морем и поросший непролазными зарослями.
Ральф с сомнением глянул на солнце.
- Уже вечер. После чая, это уж точно.
- Что-то я этого утеса не помню, - сказал Джек. Он заметно увял. - Значит, я пропустил это место.
Ральф кивнул:
- Давай-ка я подумаю.
Ральф теперь уже не стеснялся думать при всех, он теперь разрабатывал решения, как будто играл в шахматы. Только не силен он был в шахматах, вот что плохо. Он подумал про малышей, про Хрюшу. Ему живо представилось, как Хрюша один, забившись в шалаш, вслушивается в глухую тьму и сонные крики.
- Нельзя малышей с одним Хрюшей оставлять. На всю ночь.
Все молчали, стояли вокруг, смотрели на него.
- Если назад повернуть, это же несколько часов...
Джек откашлялся и проговорил странным, сдавленным голосом:
- Ну конечно, как бы с Хрюшенькой чего не случилось, верно же?
Ральф постучал себя по зубам грязным концом копья, которое он отобрал у Эрика.
- Если пойти наперерез...
Он оглядел лица вокруг.
- Кому-то надо пересечь остров и предупредить Хрюшу, что мы не успеваем вернуться до темноты.
Билл ушам своим не поверил:
- В одиночку? Сейчас? Лесом?
- Больше одного человека мы отпустить не можем.
Саймон протолкался к Ральфу, стал рядом:
- Хочешь, я пойду? Мне это ничего, честно.
Ральф не успел даже ответить, а он улыбнулся беглой улыбкой, повернулся и стал карабкаться наверх, в лес.
И тут только Ральф бешеным взглядом посмотрел на Джека, увидел его наконец.
- Джек, послушай-ка, ты тогда ведь до самого замка дошел...
Джек вспыхнул:
- Ну и что?
- Ты же по берегу шел - и тут, под горой.
- Ну да.
- А потом?
- Я свиной лаз нашел. Он далеко очень тянется.
Ральф кивнул в сторону леса.
- Значит, где-то тут этот свиной лаз.
Все вдумчиво закивали.
- Тогда ладно. Пойдем напролом и выйдем на этот лаз.
Он шагнул было в сторону леса, запнулся.
- Хотя нет, погоди-ка! А куда он ведет?
- На гору, - сказал Джек. - Я же тебе говорил. - Он хмыкнул: - Что, не хочется на гору?
Ральф вздохнул, ощущая враждебность Джека, понимая, что она оттого, что Джек снова не главный.
- Просто я подумал - скоро стемнеет. Спотыкаться будем.
- Но мы насчет зверя хотели проверить...
- Света мало.
- Ничего, я-то готов, - выпалил Джек. - Я пожалуйста. Ну, а ты? Может, сначала вернешься, доложишься Хрюше?
Тут покраснел уже Ральф и сказал - безнадежно, вспомнив уроки Хрюши:
- И за что только ты меня ненавидишь?
Вокруг потупились, будто услышали что-то неприличное. Пауза нагнеталась.
Ральф, все еще красный, обиженный, отвел глаза первый.
- Ладно, пошли.
И взял и пошел впереди, врубаясь в заросли. Джек, смущенный и злой, замыкал шествие.
Свиной лаз был как темный туннель, потому что солнце уже скатывалось к краю неба, а в лесу и всегда-то прятались тени. Тропа была широкая, убитая, они бежали по ней рысцой. И вот прорвалась лиственная кровля, они замерли, задыхаясь, и увидели мигающие над горой первые звезды.
- Ну вот.
Все недоуменно переглядывались. Ральф наконец решился:
- Пошли прямо к площадке, а на гору завтра успеем.
Вокруг уже поддакивали, но тут у него за плечом вырос Джек:
- Ну конечно, раз ты боишься...
Ральф посмотрел ему в лицо:
- Кто первый пошел к бастиону?
- Так то днем. И я тоже пошел.
- Ладно. Кто за то, чтоб сейчас на гору лезть?
Ответом было молчанье.
- Эрикисэм? Вы как?
- Надо пойти, Хрюше сказать...
- Ага, сказать Хрюше, что мы...
- Ведь же Саймон уже пошел!
- Нет, надо сказать Хрюше, а то вдруг...
- А ты, Роберт? Билл - ты как?
Эти тоже хотели идти прямо к площадке. Да нет, не боялись они, просто устали.
Снова Ральф повернулся к Джеку:
- Ну, видишь?
- Я лично иду на гору.
Джек кинул это злобно, как выругался. И уставился на Ральфа, тощий, длинный, а копье держал так, будто хочет ударить.
- Я иду на гору, зверя искать. Сейчас же.
И - добивая - с издевкой, небрежно:
- Пошли?
При этом слове все разом забыли, как им только что хотелось поскорей на ночлег, и примерялись уже к новой схватке двух сил в потемках. Слово было произнесено так лихо, едко, так обескураживало, что его не требовалось повторять. Оно выбило у Ральфа почву из-под ног, когда он совсем расслабился в мыслях о шалаше, о теплых, ласковых водах лагуны.
- Я не против.
Он с удивлением услышал собственный голос - спокойный, небрежный, так что вся ядовитость Джека сводилась на нет.
- Ну, раз ты не против...
- Совершенно.
Джек сделал первый шаг.
- Тогда...
Бок о бок, под молчаливыми взглядами, двое начали подниматься в гору.
Ральф почти сразу остановился.
- Какая глупость. Зачем идти вдвоем? Если мы найдем его, двоих-то мало.
Тут же остальных отшвырнуло от них, как волной. И вдруг одинокая фигура двинулась против течения.
- Роджер?
- Ага.
- Ну, значит, нас трое.
И снова они стали взбираться по склону. Тьма накрывала их, как волной. Джек шел молча, вдруг он начал кашлять и задыхаться; ветер заставил их отплевываться. Глаза Ральфу заволокло слезами.
- Зола. Мы на сожженное место зашли.
Шагами и ветром взметало пепел. Снова они остановились, и Ральф, закашлявшись, успел окончательно сообразить, какую они сморозили глупость. Если зверя там нет - а его наверное нет, - тогда еще ладно, пусть. Ну, а вдруг он там, подстерегает их наверху - что толку тогда от них от троих, скованных тьмой, вооруженных палками?
- Дураки мы все-таки!
Из тьмы донеслось в ответ:
- Дрейфишь?
Ральфа трясло от обиды. Все, все из-за этого Джека.
- Еще бы. Но мы все равно дураки.
- Если тебе не хочется, - сказал саркастический голос, - я и сам могу пойти.
Ральф уловил насмешку. Он ненавидел Джека. Зола щипала ему глаза, он боялся, устал. Его взорвало:
- Пожалуйста! Иди! Мы тут подождем.
И - молчанье.
- Что ж ты не идешь? Испугался?
Пятно во тьме, пятно, которое было Джек, отодвинулось и начало таять.
- Ладно. Пока.
И пропало пятно. И вместо него всплыло другое.
Ральф наткнулся коленкой на что-то твердое, качнул колкий на ощупь обгорелый ствол. Шершавым обугленным краешком бывшей коры его мазнуло по ноге, и он понял, что это на ствол сел Роджер. Он пощупал дерево и, колыхнув его на невидимом пепле, сел тоже. Роджер, вообще необщительный, и тут не стал разговаривать. Не стал распространяться о звере или объяснять Ральфу, что понесло и его в эту нелепую экспедицию. Сидел себе и покачивал ствол. Ральф различил частое-частое, бесящее постукиванье и догадался, что Роджер стучит по чему-то деревянным копьем.
Так и сидели: стучащий, раскачивающийся, непроницаемый Роджер и кипящий Ральф; а небо вокруг набрякло звездами, и только черным продавом в их блеске зияла гора.
Высоко наверху заскользили звуки, кто-то размашисто, отчаянно прыгал по камням и золе. Вот Джек добрался до них, и он прохрипел таким дрожащим голосом, что они еле его узнали:
- Там кто-то есть. Я видел.
Он споткнулся о ствол, ствол ужасно качнулся.
Минуту Джек лежал тихо, потом пробормотал:
- Осторожно. Может, он пошел вдогонку.
На них посыпался пепел. Джек сел.
- Там, наверху, я видел - что-то вздувается.
- Тебе просто почудилось, - стуча зубами, выговорил Ральф. - Что же может вздуваться? Таких не бывает существ.
Роджер сказал - и они даже вздрогнули, они совсем про него забыли:
- Лягушка.
Джек хихикнул и вздрогнул:
- Да уж, лягушечка. И хлопает как-то. А потом вздувается.
Ральф даже сам удивился - не столько своему голосу, голос был ровный, сколько смелости предложенья:
- Пошли - посмотрим?
Впервые с тех пор, как он познакомился с Джеком, Ральф почувствовал, что Джек растерялся.
- Прямо сейчас?
И голос Ральфа сам ответил:
- Да, а что?
Он встал со ствола и пошел по звенящей золе в темноту, и остальные - за ним.
Теперь, когда его голос умолк, стал слышен внутренний голос рассудка и еще другие голоса. Хрюша говорил, что он как дитя малое. Другой голос призывал его не валять дурака; а тьма и безумие этой затеи делали ночь немыслимой, как зубоврачебное кресло.
Когда достигли последнего подъема, Джек с Роджером подошли ближе, превратясь из чернильных клякс в различимые фигуры. Не сговариваясь, все трое остановились и припали к земле. За ними, на горизонте, светлела полоса неба, на которой вот-вот могла проступить луна. Ветер взвыл в лесу и прибил к ним лохмотья.
Ральф шевельнулся:
- Пошли.
Двинулись вперед, Роджер чуть-чуть отстал. Джек с Ральфом вместе повернули за плечо горы. Снизу сверкнули плоские воды лагуны, и длинным бледным пятном за нею был риф. Их нагнал Роджер.
Джек заговорил шепотом:
- Дальше - ползком. Может, он спит...
Роджер и Ральф поползли, а Джек, несмотря на все свои храбрые слова, на сей раз отставал. Вышли на плоский верх, где под коленками и ладонями были твердые камни.
Что-то вздувается...
Ральф попал рукой в холодный, нежный пепел и чуть не вскрикнул. Рука дернулась от неожиданного соприкосновенья. На миг мелькнули перед глазами зеленые искорки дурноты и тотчас растаяли во тьме. Роджер лежал рядом, и губы Джека шептали в ухо Ральфу:
- Вон там, где раньше щель была. Бугор - видишь?
Пепел угасшего костра посыпался Ральфу в лицо. Он не видел щели, вообще ничего не видел, потому что опять всплыли зеленые искорки и разрастались, и вершина горы вдруг поползла вбок и накренилась.
Опять, уже не так близко, он услышал голос Джека:
- Испугался?
Нет, он не то что испугался, у него отнялись руки и ноги; он висел на вершине рушащейся, оползающей горы. Джек отодвигался от него все дальше, Роджер наткнулся на него и, пошарив, сопя, прополз мимо. Он слышал - они шептались.
- Видишь?
- Это же...
Перед ними всего в трех-четырех ярдах был взгорок там, где прежде взгорка не было. Ральф услышал какой-то тихий стук - кажется, это у него у самого стучали зубы. Он взял себя в руки, весь свой ужас обратил в ненависть и встал. И сделал два натужных шага вперед.
Позади них лунный серп уже отделился от горизонта. Впереди кто-то, вроде огромной обезьяны, спал сидя, уткнув в колени голову. Потом ветер взвыл в лесу, всколыхнул тьму, и существо подняло голову и обратило к ним бывшее лицо.
Ноги сами понесли Ральфа по пеплу, сзади он услышал топот, крик и сломя голову, не разбирая дороги бросился вниз, в темноту; на вершине остались только три брошенные палки и то, что сидело и кланялось. Глава восьмая. ДАР ТЬМЕ
Хрюша перевел несчастный взгляд с рассветно-бледного берега на черную гору.
- Ты это точно? То есть наверняка?
- Я тебе повторяю десятый раз, - сказал Ральф. - Мы его видели.
- А сюда-то он не придет?
- Господи, да откуда же я знаю?
Ральф дернулся, отвернулся и на несколько шагов отбежал от него по берегу. Джек на коленках чертил пальцем круги на песке. До них долетел сдавленный голос Хрюши:
- Так это точно? Наверняка?
- А ты поди да посмотри, - сказал Джек презрительно. - Скатертью дорожка.
- Нет уж, спасибо.
- У зверя зубы, - сказал Ральф, - и больше черные глаза.
Его передернуло. Хрюша снял очки и стал протирать единственное стеклышко.
- Что ж теперь делать-то?
Ральф повернулся к площадке. Среди стволов, белой каплей против занимавшейся зари, мерцал рог. Ральф откинул космы со лба.
- Не знаю.
Он не забыл, как мчался сломя голову с горы.
- По-моему, мы с такой громадиной драться не станем, это уж точно. Мы только все болтаем, а мы и на тигра не пойдем. Спрячемся. Даже Джек спрячется.
Джек не отрывал глаз от песка.
- А как насчет моих охотников?
Саймон крадучись отделился от тени под шалашом. Ральф оставил без внимания вопрос Джека. Он показал рукой на желтый просвет над морем.
- Пока светло, мы еще храбрые. Ну а дальше что? Он там засел у костра, будто нарочно, чтоб нас не спасли...
Он не замечал, что ломает руки. Голос сорвался на крик:
- Мы остались без сигнала... Пропали.
Золотая точка высунулась из-за моря и разом подпалила небо.
- А как насчет моих охотников?
- Подумаешь, мальчишки, вооруженные палками.
Джек вскочил на ноги. И, весь красный, зашагал прочь. Хрюша надел очки и сверкнул на Ральфа единственным стеклышком.
- Ну вот. Ихнюю компанию задел.
- Да помолчи ты!
Разговор оборвали неумело извлекаемые звуки рога. Словно встречая серенадой восход, Джек дул, пока не всполошил в шалашах всех, и к площадке устремились охотники и хлюпающие, как всегда они теперь хлюпали, малыши. Ральф покорно встал, Хрюша тоже, и они побрели к площадке.
- Болтовня, - сказал Ральф горько. - Одна болтовня.
Он взял у Джека рог.
- Это собрание...
Джек его оборвал:
- Я созвал собрание.
- Не ты, так я бы. Ты просто в рог подул.
- А это как - не считается?
- Да возьми ты его. На, пожалуйста - говори-говори!
Ральф сунул рог Джеку и сел на свое место.
- Я созвал собрание, - сказал Джек, - из-за разных вещей. Во-первых, вы уже знаете, мы видели зверя. Мы забрались на вершину. В нескольких шагах от него были. Он сидел и на нас смотрел. Не знаю, что он там делает. Мы даже не знаем, что это за зверь...
- Он выходит из моря...
- Из темноты...
- С деревьев спускается...
- Да замолчите вы! - крикнул Джек. - Слушайте меня! Зверь, какой бы ни был, сидит наверху и...
- Может, ждет...
- Может, на нас охотится...
- Да, охотится.
- Охотится, - сказал Джек. Он вспомнил не раз испытанный лесной первобытный ужас. - Да. Зверь этот - охотник. Нет, пока помалкивайте! Во-вторых, убить его нам не удалось. И в-третьих, Ральф сказал, что от моих охотников никакого толка.
- Не говорил я ничего подобного!
- Рог у меня. Ральф считает, что вы трусы, удираете от кабана и от зверя. И это еще не все.
Вздох пронесся над площадкой, будто все чувствовали, что сейчас будет. Голос Джека, срывающийся, но решительный, разбивал настороженную тишину:
- Он как Хрюша. Все повторяет за Хрюшей. Не ему нами командовать.
Джек прижал к груди рог:
- Сам он трус.
Мгновенье помолчал и добавил:
- Там наверху мы с Роджером пошли вперед, а он остался.
- Я тоже пошел!
- Потом уже.
Двое мальчиков смотрели друг на друга сквозь нависшие космы.
- Я пошел, - сказал Ральф. - Я уже потом убежал. Но ведь ты сам тоже убежал.
- А ты скажи, что я трус, - попробуй. - Джек повернулся к охотникам: - Он не охотник. Разве он добывал нам мясо? Он не староста, мы про него вообще ничего не знаем. Только и умеет приказы отдавать, а люди, видите ли, должны ему подчиняться. Вся эта болтовня...
- Вся эта болтовня? - крикнул Ральф. - Болтовня? А кто ее затеял? Кто созвал собрание?
Джек весь красный, набычась, упершись в грудь подбородком, злобно глянул на него исподлобья.
- Ну, ладно, - процедил он многозначительно, с угрозой, - ладно же.
Прижал к себе рог левой рукой, а правым указательным пальцем рассек воздух:
- Кто считает, что Ральф недостоин быть главным?
Он с надеждой обвел всех глазами. Они замерли. Под пальмами стояло мертвое молчанье.
- Поднимите руки, - сказал Джек строго, - кто за то, чтобы Ральф больше не был главным.
Длилось молчанье - тяжкое, стыдное, густое. Щеки Джека постепенно бледнели, потом, вдруг, в них снова ударила краска. Он облизнул губы и так повернул голову, чтоб ни с кем не встречаться взглядом.
- Кто считает...
Голос сорвался. Рог заплясал в руках. Джек откашлялся и сказал громко:
- Ну что ж, ладно.
Очень осторожно он положил рог на траву у своих ног. Из обоих глаз выкатилось по постыдной слезинке.
- Я с вами больше не вожусь. Все.
Большинство потупились - разглядывали траву, свои ноги. Джек снова откашлялся.
- Хватит, больше я Ральфу не слуга.
Он кинул взглядом по бревнам справа, подсчитывая охотников, прежде составлявших хор.
- Я ухожу. Один. Пускай он сам свиней половит. Кто захочет охотиться вместе со мной - пожалуйста.
И, натыкаясь на бревна, бросился к спуску на белый песок.
- Джек!
Джек оглянулся, посмотрел на Ральфа. Мгновенье постоял, застыв, и крикнул пронзительно, бешено:
- Нет!
Спрыгнул с площадки и побежал по берегу, не замечая катящихся слез. И пока он не скрылся в лесу, Ральф смотрел ему вслед.
Хрюша был вне себя.
- Ну, Ральф же, я говорю, а ты стоишь, как...
Тихо, глядя на Хрюшу и не видя его, Ральф сам с собой говорил:
- Он еще вернется. Солнце зайдет, и он вернется. - И тут он увидел рог в руках у Хрюши.
- Ты чего?
- Ну так вот...
Хрюша оставил попытку урезонить Ральфа. Прочистил стеклышко и вернулся к своей речи:
- Обойдемся и без Джека Меридью. И другие у нас на острове найдутся. Но раз уж зверь этот вправду есть, хоть мне чего-то не верится, нам все равно надо держаться поближе к площадке; так что не больно он и нужен теперь со своей охотой. Ну, и нам, значит, надо решить, что делать.
- Ничего мы не решим, Хрюша. Ничего нельзя сделать.
Все горестно примолкли. Потом Саймон встал и взял у Хрюши рог, и тот так удивился, что даже не сел. Ральф посмотрел на Саймона.
- Саймон? Ну что у тебя опять?
Легкий смешок пронесся по кругу, и Саймон съежился.
- По-моему, что-то можно сделать. Нам...
Снова под грузом публичности ему изменил голос. Он поискал взглядом сочувствия и выбрал лицо Хрюши. И повернулся к нему, прижимая к смуглой груди рог.
- По-моему, надо подняться на гору.
По кругу прошла дрожь. Саймон осекся. Хрюша смотрел на него с насмешливым недоуменьем.
- Зачем же туда подниматься к этому зверю, если уж Ральф и те двое ничего ему сделать не смогли?
Саймон в ответ шепнул:
- Что же можно еще сделать?
На этом речь его окончилась, и Хрюша взял рог у него из рук. И Саймон сел в самом дальнем уголке.
Хрюша теперь заговорил уверенней и таким тоном, который, будь обстоятельства чуть полегче, все сочли бы даже довольным.
- Я, значит, уже сказал - мы без кое-кого обойдемся. И еще скажу - надо решать, как нам быть. И я, по-моему, знаю, чего Ральф нам сейчас скажет. Самое главное на острове - это дым, а дыма без огня не бывает.
Ральф нетерпеливо дернулся:
- Без толку, Хрюша. Костра у нас нет. Там оно сидит. А нам надо тут оставаться.
Хрюша поднял рог, как будто его словам тем самым прибавлялось значительности.
- Костра нет - на горе. А что плохого будет, если мы его тут разожгем? Вон на тех на скалах. Или на песке прямо. Дым-то от него небось точно такой же.
- Верно!
- Будет дым!
- Можно у бухты!
Все заговорили разом. Только у Хрюши могло хватить дерзости ума на то, чтоб предложить новый костер - на берегу.
- Ну да, разожжем костер здесь, - сказал Ральф. Он огляделся. - Прямо тут - между площадкой и бухтой. Хотя, конечно...
Он осекся и нахмурился, размышляя и в забывчивости обгрызая ноготь.
- Конечно, дым этот будет ниже, не так далеко виден. Зато нам не придется подходить близко. Близко к... ну...
Все сразу поняли и закивали. Да, близко подходить не придется.
- Что ж, давайте разводить костер.
Все гениальное просто. Обретя цель, за работу взялись со страстью. Хрюша так ликовал, так наслаждался освобожденьем от Джека, так гордился своим вкладом в общее дело, что помог таскать топливо. Далеко он, правда, за топливом не ходил, оно оказалось под рукой - рухнувший ствол на самой площадке, для других заповедный, ибо, хоть никто на нем никогда не сидел, святость площадки охраняла все, что было на ней даже ненужного. А близнецы сообразили, что костер теперь будет совсем рядышком и не так страшно будет ночью, и малыши пустились в пляс от этого открытия.
Здесь валежник был не такой сухой, как на вершине. Почти весь сырой, сгнивший, изъеденный мечущимися жучками; поднимать его приходилось с осторожностью, иначе он рассыпался мокрой трухой. Они боялись углубляться в чащу и предпочитали собирать топливо по кромке, с трудом выдирая его из цепкого подлеска. Опушку и края просеки они хорошо знали, и рядышком был рог, были шалаши, и днем тут было не страшно. Как будет тут в темноте, думать никому не хотелось. И потому они работали спешно и весело, хотя с приближением сумерек спешность все больше отдавала паникой, а веселость истерикой. Пирамиду из листьев, прутьев, веток, стволов сложили на песке у самой площадки. Впервые Хрюша сам снял очки, стал на коленки и лично собрал лучи в пучок. И вот под дымным навесом расцвел желтый куст пламени.
Малыши, после той, первой катастрофы почти не видевшие огня, весело расшалились. Скакали и пели, будто они на пикнике.
Наконец Ральф приказал кончить работу и выпрямился, размазывая пот по лицу грязной рукой.
- Костер нам нужен поменьше. С таким не справиться.
Хрюша осторожно опустился на песок и стал чистить стеклышко.
- Мы будем делать опыты, учиться. Сперва мы разожгем маленький жаркий костер, а потом будем туда зеленые ветки ложить - для дыма. Одни листья для этого побольше подходят, другие поменьше, и потому...
Костер угасал, а с ним вместе и оживленье. Малыши перестали плясать и петь и разбрелись кто куда - за фруктами, в шалаши, по берегу.
Ральф плюхнулся на песок.
- Надо новый список составить, кому когда дежурить у костра.
- Да, если ты кого сыщешь.
Ральф огляделся. И тут он впервые заметил, как мало осталось старших, и понял, отчего последняя работа показалась такой трудной.
- Где Морис?
Хрюша снова потер стеклышко.
- Наверно... нет, не пойдет он один в лес, правда же?
Ральф вскочил, обежал костер, встал рядом с Хрюшей, отводя рукой волосы со лба.
- Но нам нужен список! Ты, я, и Эрикисэм, и...
Не глядя Хрюше в глаза, он просил небрежно:
- Где Роберт, Роджер?
Хрюша весь согнулся и подбросил щепочку в костер.
- Наверно, ушли. Наверно, они с нами больше не водятся...
Ральф опустился на песок и стал дырявить его пальцем. Вдруг в одной ямке он увидел кровь. Разглядел обгрызенный ноготь и заметил каплю там, где откусил заусеницу.
Хрюша говорил:
- ...Я видел, когда мы топливо собирали, они ушли. Смылись они. За ним побежали.
Ральф оторвал взгляд от ногтя и посмотрел ввысь. Словно в лад всем их переменам небо сегодня переменилось, как бы подернулось пылью, и горячий воздух пошел белыми пятнами. Мутный серебряный диск будто приблизился и остыл, но жара все равно давила, душила.
- С ними вообще всегда морока, правда?
Голос был у самого его уха, и в нем билась тревога:
- Без них обойдемся. Без них даже лучше, правда?
Ральф сел. Волоча тяжелое бревно, явились торжествующие близнецы. И швырнули бревно в золу, взметнув искры.
- Сами отлично справимся, правда?
Долго, покуда бревно сохло, занималось, наливалось красным, Ральф сидел на песке и молчал. Он не заметил, как к близнецам подошел Хрюша, как он шептался с ними, как все трое ушли в лес.
- Ну вот.
Он вздрогнул и очнулся. Хрюша и близнецы стояли рядом. Они были нагружены фруктами.
- Я подумал, - сказал Хрюша, - надо нам вроде как пир устроить.
Все трое уселись. Фруктов было много, и все вполне спелые. Они заулыбались, когда Ральф взял один и надкусил.
- Спасибо, - сказал он. И - с радостным изумлением: - О, спасибо большое!
- Сами отлично справимся, - сказал Хрюша. - У кого соображенья нету, те только всем жизнь отравляют. А мы разожгем маленький жаркий костер...
Тут Ральф вспомнил, что его мучило:
- Где Саймон?
- Не знаю.
- Не полез же он на гору, как ты думаешь?
Хрюша шумно расхохотался и взял себе еще фруктов.
- С него станется. - Хрюша заглотал спелую мякоть. - Он же чокнутый.
Саймон прошел мимо фруктовых деревьев, но сегодня малыши были слишком заняты костром и за ним не увязались. Он продрался в чащобе и вышел к тем лианам, которыми заткало опушку, и залез в самое плетево. К лиственной бахроме льнул солнечный свет, и на лужайке плясали без устали бабочки. Он опустился на коленки, и солнце хлестнуло его лучом. Тогда, в тот раз, воздух трясся от зноя; а теперь нависал и пугал. Скоро густая длинная грива Саймона взмокла от пота. Саймон неловко вертелся и так и сяк. Солнце било нещадно. Скоро ему захотелось пить, потом просто ужасно захотелось.
Он все стоял на коленях.
Очень далеко Джек стоял на берегу перед группкой мальчиков. Он ликовал.
- Охотиться будем! - сказал он. Он окинул их взглядом. На всех были изодранные черные шапочки, и когда-то давным-давно они стаивали двумя чинными рядами, и голоса их были как пенье ангелов.
- Будем охотиться. Я буду главным.
Они покивали ему, и сразу все стало легко и понятно.
- И еще - насчет этого зверя.
Все оглянулись и посмотрели на лес.
- Значит, так. Про зверя нам нечего думать...
Теперь уж ему пришлось им покивать в подкрепленье своих слов.
- Зверя надо забыть.
- Правильно.
- Ага.
- Забыть его!
Если Джека и удивила эта готовность, виду он не подал.
- И еще одно. Тут нам мерещиться не будет всякое. Тут почти самый конец острова.
Горячо и дружно, из глубины своих тайных мучений, все согласились с Джеком.
- А теперь вы все - слушай. Потом мы, наверно, пойдем в этот замок - в скалах. Но сначала мне надо еще кое-кого из старших отвлечь от рога и всяких глупостей. Убьем свинью, закатим пир. - Он помолчал и продолжил, уже с расстановкой: - И насчет зверя. Как убьем свинью, мы часть добычи ему оставим. Тогда он, может, нас и не тронет.
Вдруг он вытянул шею:
- Ладно. Пошли охотиться, в лес.
Повернулся и затрусил прочь, и они сразу послушно за ним последовали.
Боязливо озираясь, они рассыпались по лесу. Джек почти тотчас наткнулся на взрытую землю и выдернутые корни - улики против свиней - и тут же вышел на свежий след. Он дал всем сигнал - обождать, а сам двинулся вперед. Он был счастлив, сырая лесная мгла облегла его, как ношеная рубашка. Он скользнул вниз по склону и вышел на каменный берег, к редким деревьям.
Свиньи, вздутыми жировыми пузырями, валялись под деревьями, блаженствуя в тени. Ветра не было; они ни о чем не подозревали; а Джек научился скользить бесшумно, как тень. Он вернулся к затаившимся охотникам и подал им знак. Дюйм за дюймом они стали пробираться в немой жаре. Вот в тени под деревом праздно хлопнуло ухо. Чуть поодаль от других в сладкой истоме материнства лежала самая крупная матка. Розовая, в черных пятнах. К большому, взбухшему брюху прильнули поросята, они спали или теребили ее и повизгивали.
Ярдах в пятнадцати от стада Джек замер; вытянул руку, указывая на матку. Оглянулся, вопросительно оглядел мальчиков, и те закивали в знак того, что им все понятно. Правые руки скользнули назад - дружно, разом.
[ 1 ]
[ 2 ]
[ 3 ]
[ 4 ]
[ 5 ]
[ 6 ]
[ 7 ]
[ 8 ]
[ 9 ]
[ 10 ]
[ 11 ]
/ Полные произведения / Голдинг У. / Повелитель мух
|
|