• Сочинения
  
• Краткие содержания
  
• Полные произведения
  
• Характеристики
  
• Биографии
  
• Критика
  
• ГДЗ
  

/ Полные произведения / Голдинг У. / Повелитель мух

Повелитель мух [10/11]

Скачать полное произведение

    Сэм заглотал сочную мякоть и воспротивился.
     - Мы же купаемся каждый день!
     Ральф оглядел троих - чумазых, жалких, вздохнул:
     - Надо бы волосы причесать. Только уж очень они у нас длинные.
     - У меня в шалаше гольфы остались, - сказал Эрик. - Можно их на голову надеть, шапочки будут такие.
     - Лучше чего-нибудь найдем, - сказал Хрюша, - и волосы вам сзади завяжем.
     - Ну да, как у девчонок!
     - Зачем? И вовсе не так.
     - Ладно, пойдем как есть, - сказал Ральф. - Они тоже не лучше.
     Эрик вытянул руку, преграждая им путь.
     - Они же раскрашены будут. Сами знаете...
     Все закивали. Они хорошо понимали, какое чувство дикости и свободы дарила защитная краска.
     - Ну и что? А мы не будем раскрашены, - сказал Ральф. - Потому что мы-то не дикари.
     Близнецы переглянулись.
     - А все-таки, может...
     Ральф крикнул:
     - Никакой краски!..
     И опять он умолк, ловя ускользающую мысль.
     - Дым, - сказал он. - Нам нужен дым...
     Он яростно глянул на близнецов:
     - Дым, я говорю. Нам нельзя без дыма!..
     Было тихо, и только ныли надсадно пчелы. Потом Хрюша осторожно заговорил.
     - Ну да. Дым ведь - сигнал, и без дыма нас никогда не спасут.
     - Сам знаю! - крикнул Ральф. - Он отдернул руку от Хрюши. - то же, по-твоему, я...
     - Просто я сказал, чего ты всегда говоришь, - заторопился Хрюша. - Просто мне вдруг показалось...
     - Ничего подобного, - громко сказал Ральф. - Я все время помню. Я не забыл...
     Хрюша уже тряс головой, смиренно, увещевающе:
     - Ты же у нас Вождь, Ральф. Ты же, конечно, все помнишь.
     - Я не забыл.
     - Ну конечно, нет.
     Близнецы смотрели на Ральфа так, будто впервые его увидели.
     Они отправились по берегу в боевом порядке. Первым шел Ральф, он прихрамывал и нес копье на плече. Он плохо видел из-за дымки, дрожащей над сверканьем песков, собственных длинных волос и вспухшей щеки. За ним шли близнецы, озабоченные, но не утратившие своей неисчерпаемой живости. Они говорили мало, но прилежно волокли за собой копья, ибо Хрюша установил, что, опустив глаза, защитив их от солнца, он видит, как концы копий ползут по песку. И потому он ступал между копьями, бережно прижимая к груди рог. Тесная группка двигалась по песку, четыре сплющенные тени плясали и путались у них под ногами. От бури не осталось следа, берег блистал, как наточенное лезвие. Гора и небо сияли в жаре, в головокружительной дали; и приподнятый миражем риф плыл по серебряному пруду на полпути к небу.
     Прошли мимо того места, где танцевало тогда племя. Обугленные головни все еще лежали на камнях, где их загасило дождем, но снова был гладок песок у воды. Здесь они прошли молча. Все четверо не сомневались, что племя окажется в Замке, и, когда Замок стал виден, не сговариваясь остановились. Заросли, самые густые на всем острове, зеленые, черные, непроницаемые, были слева от них, и высокая трава качалась впереди. Ральф шагнул вперед.
     Вот примятая трава, где они лежали тогда, когда он ходил к бастиону. Дальше был перешеек, а потом огибающий скалу выступ и красные башенки сверху.
     Сэм тронул его за руку.
     - Дым.
     Дымное пятнышко дрожало в небе по ту сторону скалы.
     - Ну конечно - у них костер...
     Ральф обернулся.
     - Чего это мы прячемся?
     Он вышел из заслона травы на голое место перед перешейком.
     - Вы двое пойдете сзади. Первым пойду я, потом прямо за мной Хрюша. Копья держите наготове.
     Хрюша тревожно вглядывался в сверкающую пелену, отзанавесившую его от мира:
     - Тут не опасно? Не обрыв? Я слышу море...
     - Держись ко мне поближе.
     Ральф ступил на перешеек. Пнул камень, и тот плеснулся в воде. Потом море вздохнуло, всасывая волну, и в сорока футах внизу, слева от Ральфа обнажился красный мшистый квадрат.
     - А я не свалюсь? - мучился Хрюша. - Мне так жутко!
     С высоты из-за башенок по ним вдруг ударил окрик, потом прогремел воинский клич, и дюжина голосов отозвалась на него из-за скалы.
     - Давай сюда рог и не шевелись.
     - Стой! Кто идет?
     Ральф запрокинул голову и различил наверху темное лицо Роджера.
     - Сам видишь, - крикнул Ральф. - Хватит тебе дурачиться!
     Он поднес рог к губам и стал трубить. Дикари, раскрашенные до неузнаваемости, спускались по выступу на перешеек. В руках у них были копья, и они изготовлялись защищать подступы к бастиону. Ральф трубил, не обращая внимания на Хрюшин страх.
     Роджер кричал:
     - Не подходи, говорю! Слышишь?
     Ральф наконец отнял рог ото рта. С трудом, но достаточно громко он выдохнул:
     - ...Созываю собрание.
     Охраняющие перешеек дикари перешептывались, но не трогались с места. Ральф прошел вперед еще два шага. Сзади шуршал заклинающий шепот:
     - Не оставляй меня, Ральф.
     - Ты стань на коленки, - бросил Ральф через плечо. - И жди, пока я вернусь.
     Он остановился посреди перешейка и внимательно разглядывал дикарей. Непринужденные, вольные за своей краской, они позавязывали сзади волосы, и им было куда удобней, чем ему. Ральф тут же решил, что потом непременно тоже так сделает. Он даже чуть не попросил их обождать, чтоб распорядиться со своими волосами, не сходя с места; но было не до того. Дикари хихикали, и один поманил Ральфа копьем. Высоко наверху Роджер отнял руки от рычага и тянул шею, засматривая вниз. Мальчики на перешейке, сведенные к трем косматым головам, тонули в луже собственной тени. Хрюша обвисал между ними круглым мешком.
     - Я созываю собрание.
     Ни звука.
     Роджер взял камешек и запустил в близнецов, целясь мимо. Они отпрянули, Сэм чуть не свалился в воду. В теле Роджера уже бил темный источник силы.
     Ральф снова сказал - громко.
     - Я созываю собрание.
     Он пробежал взглядом по дикарям:
     - Где Джек?
     Дикари переминались, советовались. Раскрашенное лицо сказало голосом Роберта:
     - Он охотится. И он не велел нам тебя пускать.
     - Я пришел к вам из-за огня, - сказал Ральф. - И насчет Хрюшиных очков.
     Группка перед ним сомкнулась, и над ней задрожал смех, легкий, радостный смех, эхом отлетавший от высоких скал.
     Позади Ральфа раздался голос:
     - Тебе чего от нас надо?
     Близнецы метнулись из-за спины Ральфа и встали перед ним. Он рывком повернулся. Джек, узнаваемый по рыжим волосам и повадке, шел из лесу. По бокам преданно трусили двое охотников. Все трое были размалеваны зеленой и черной краской. Позади них, на траве, осталась вспоротая и обезглавленная свиная туша.
     Хрюша стонал:
     - Не бросай меня! Ральф!
     Он с потешной осторожностью обнял камень, прижимаясь к нему над опавшим морем. Дикари уже не хихикали, они выли от смеха.
     Джек крикнул, перекрывая шум:
     - Уходи, Ральф. Сиди уж на своем конце острова. А тут моя территория и мое племя. И отстань ты от меня!
     Смех замер.
     - Ты сцапал Хрюшины очки, - задохнулся Ральф. - Ты обязан их отдать.
     - Обязан? Кто это сказал?
     Ральфа взорвало:
     - Я говорю! Ты сам голосовал за меня! Ты разве не слышал, как я трубил в рог? Постыдись! Это подлость! Мы б тебе дали огня, если б ты попросил...
     Кровь ударила ему в лицо, и ужасно дергало вспухшее веко.
     - Пожалуйста, мы бы тебе дали огня. Так нет же! Ты подкрался, как вор, и украл Хрюшины очки.
     - А ну повтори!
     - Вор! Вор!
     Хрюша взвизгнул.
     - Ральф! Меня пожалей!
     Джек бросился к Ральфу, нацелился ему в грудь копьем. По мелькнувшей руке Джека Ральф сообразил направленье удара и отбил его своим древком. Потом перевернул копье и ткнул Джека острием возле уха. Они стояли лицом к лицу, задыхаясь, бешено глядя глаза в глаза.
     - Кто это - вор?!
     - Ты!
     Джек извернулся и сделал новый выпад. Не сговариваясь, они теперь держали копья, как сабли, больше не решались пускать в ход смертоносные острия. Удар пришелся по копью Ральфа, потом обжег болью пальцы. Оба отпрянули и переменили позицию, Джек теперь был ближе к Замку, Ральф - к острову.
     Оба совершенно задыхались.
     - Ну!
     - Чего - ну?
     Они свирепо изготовились, но соблюдали безопасное расстояние.
     - Ну-ка сунься, попробуй!
     - Сам попробуй!
     Хрюша вцепился в камень и пытался привлечь внимание Ральфа. Ральф нагнулся к нему, не сводя взгляда с Джека.
     - Ральф, вспомни, чего мы пришли. Костер. Мои очки.
     Ральф кивнул. Он расслабился, распрямился, поставил копье. Джек непроницаемо смотрел на него из-под краски. Ральф смотрел на башенки, на сгрудившихся дикарей.
     - Слушайте. Мы вот что пришли вам сказать. Отдавайте Хрюше очки - это раз. Он без них ничего не видит. Это не игра...
     Племя раскрашенных дикарей захихикало, и у Ральфа запрыгали мысли. Он откинул назад волосы и вглядывался в черно-зеленую маску, стараясь вспомнить лицо Джека.
     Хрюша шепнул.
     - И костер.
     - Ах да. И насчет костра. Еще раз повторю. Я это с первого дня повторяю.
     Он вытянул копье в сторону дикарей.
     - Наша единственная надежда - держать сигнал все время, пока светло. И тогда корабль заметит дым, подойдет сюда и нас спасет и возьмет нас домой. А без этого дыма нам придется ждать, вдруг корабль подойдет случайно. Так много лет можно прождать. Так состариться можно...
     Смех дикарей, дрожащий, серебряный, ненастоящий, взметнулся и эхом повис вдали. Ральф уже не помнил себя от ярости. Непослушным, тоненьким голосом он закричал.
     - Вы что, не соображаете, раскрашенные идиоты? Сэм, Эрик, Хрюша, да я - это же мало! Мы берегли костер, но мы же не можем. А вам бы все играть и охотиться...
     Он показал мимо них, туда, где таяла в блеске дымная струйка.
     - Смотрите! Это разве сигнал? Просто костер, чтоб на нем жарить. Поесть-то вы поедите, а дыма у вас не будет. Неужели еще неясно? Может, там уже где-то корабль идет...
     Он умолк, сраженный молчаньем и неопознаваемостью раскрашенных дикарей, охраняющих вход. Вождь раскрыл красный рот и обратился к близнецам, стоявшим между ним и его племенем:
     - Вы, двое! А ну - назад!
     Ему не ответили. Близнецы озадаченно переглядывались; Хрюша, ободренный тем, что кончилась драка, осторожно поднялся. Джек оглянулся на Ральфа, снова посмотрел на близнецов.
     - Схватить их!
     Никто не двигался. Джек заорал злобно:
     - Сказано вам - схватить!
     Раскрашенные суетливо, неловко окружили близнецов. Снова задрожал серебряный смех.
     Сама цивилизация взывала возмущенными голосами Эрикисэма:
     - Да вы что!..
     - Как же можно!..
     У них вырвали из рук копья.
     - Связать!
     Ральф безнадежно кричал в черно-зеленую маску:
     - Джек!
     - Я что сказал? Связать!
     Раскрашенные уже чувствовали, что Эрикисэм не то что они сами, они уже чувствовали силу в своих руках. Неуклюже и рьяно они повалили близнецов. Джек вдохновился. Он сообразил, что Ральф попытается прийти близнецам на выручку. Его копье описало вокруг Ральфа свистящую дугу. Ральф еле успел отбиться. Племя и близнецы бились рядом в громкой свалке. Хрюша опять скорчился. И вот удивленные близнецы уже лежали, а племя стояло вокруг. Джек повернулся к Ральфу, процедил:
     - Видал? Они все сделают, что я захочу.
     И - снова молчанье. Неумело связанные близнецы лежали, а племя выжидательно смотрело на Ральфа. Он посчитал их, глядя сквозь спутанные космы, скользнул глазами по негодному дымку.
     И не выдержал. Он заорал на Джека:
     - Ты - зверь! Свинья! Сволочь ты! Вор проклятый!
     И бросился на него.
     Джек понял, что настала решительная минута, и бросился навстречу. Они сшиблись, отлетели в разные стороны. Джек наотмашь ударил Ральфа кулаком в ухо, Ральф стукнул его в живот, Джек охнул. Они снова стояли лицом к лицу, яростно задыхаясь. Каждого обескураживала ярость противника. И тут только вошел им в уши шум, сопровождавший драку, дерущий, слитый, ободряющий клич племени.
     К Ральфу пробился голос Хрюши:
     - Давай я им скажу.
     Он вдруг поднялся в поднятой схваткой пыли, и, завидя его намерения, племя перешло на дружное улюлюканье.
     Хрюша поднял рог, улюлюканье чуть стихло и снова грянуло - еще сильней.
     - Рог у меня!
     Хрюша орал:
     - Сказано вам, рог у меня!
     Как ни странно, настала тишина; племя приготовилось послушать, что такого забавного собирается преподнести Хрюша.
     Тишина, запинка. И среди тишины - странный шум по воздуху у самой головы Ральфа. Он почти его не заметил, но вот - опять, легкое "ж-ж-ж!". Кто-то бросал камушки. Это Роджер их бросал, не снимая другой руки с рычага. Ральф был внизу косматой копной и Хрюша - мешком жира.
     - Я вот что скажу. Вы ведете себя, как дети малые.
     Снова улюлюканье взвилось и замерло, когда Хрюша поднял белую магическую раковину.
     - Что лучше - быть бандой раскрашенных черномазых, как вы, или же быть разумными людьми, как Ральф?
     Дикари неистово загалдели. Хрюша снова орал:
     - Что лучше - жить по правилам и дружно или же охотиться и убивать?
     Снова галдеж и снова - "ж-ж-ж".
     Ральф перекричал шум.
     - Что лучше - закон и чтоб нас спасли или охотиться и погубить всем?
     Джек уже тоже вопил, Ральфа никто не слышал. Джек отступил к племени. Они стояли грозной стеной, ощетинясь копьями. Они решались, готовились. Еще немного - и они бросятся очищать перешеек. Ральф стоял перед ними, посреди перешейка, чуть ближе к краю, копье наготове. Рядом стоял Хрюша, все еще поднимая талисман - хрупкую, сверкающую красавицу раковину. По ним сгущенной ненавистью ударял вой. Высоко наверху Роджер в исступленном забытьи всей тяжестью налегал на рычаг.
     Ральф услышал огромный камень гораздо раньше, чем его увидел. Он почувствовал, как содрогнулась земля - толчок отдался в пятки, сверху с грохотом посыпались камни поменьше. Что-то красное, страшное запрыгало по перешейку, он бросился плашмя, дикари завизжали.
     Камень прошелся по Хрюше с головы до колен; рог разлетелся на тысячу белых осколков и перестал существовать. Хрюша без слова, без звука полетел боком с обрыва, переворачиваясь, на лету. Камень дважды подпрыгнул и скрылся в лесу. Хрюша пролетел сорок футов и упал спиной на ту самую красную, квадратную глыбу в море. Голова раскроилась, и содержимое вывалилось и стало красным. Руки и ноги Хрюши немного подергались, как у свиньи, когда ее только убьют. Потом море снова медленно, тяжко вздохнуло, вскипело над глыбой белой розовой пеной; а когда оно снова отхлынуло, Хрюши уже не было.
     Стояла мертвая тишина. Губы Ральфа сложили слово, но ничего не выговорилось.
     Вдруг Джек отбежал от своих и завопил:
     - Ну что? Видал? И тебя так! Так тебе и надо! Нет у тебя племени! Нет больше твоего рога!
     Он, пригнувшись, бежал на Ральфа:
     - Я Вождь!
     Злобно, старательно целясь, он запустил в Ральфа копьем. Острие до мяса прорвало кожу у Ральфа на боку, потом отлетело, упало в воду. Ральф качнулся, боли он не чувствовал, только страх, а племя, взвыв за Вождем вслед, уже надвигалось. Другое копье, гнутое, оно летело не прямо, а просвистело у самой его головы, и еще одно упало с высоты, где стоял Роджер. Близнецы лежали, скрытые за толпой, и безликие бесы запрудили перешеек. Ральф повернулся и побежал. Крик несся за ним, как крик перепуганных чаек. По инстинкту, которого он сам в себе не знал, Ральф петлял на открытом пространстве, и копья летели мимо. Он вовремя заметил обезглавленную свинью, перепрыгнул, с хрустом вломился в заросли и скрылся в чаще.
     Вождь остановился возле свиньи, повернулся к племени, поднял руки:
     - Назад! Назад в крепость!
     Племя шумно повернуло к перешейку, и там уже стоял Роджер.
     Вождь сердито спросил:
     - Ты почему не на посту?
     Роджер поднял на него твердый, сумрачный взгляд:
     - Просто спустился.
     Смерть смотрела из его глаз. Вождь не сказал ему больше ни слова, перевел взгляд вниз, на Эрикисэма.
     - Ну что - вступаете в мое племя?
     - Отпусти меня...
     - И меня.
     Вождь схватил одно из оставшихся на земле копий и ткнул Сэма под ребра.
     - Вы что хотите этим сказать, а? - спрашивал Вождь свирепо. - Зачем с копьями сюда явились, а? Почему в племя вступать не хотите, а?
     Копье уже ритмично втыкалось под ребра. Сэм взвыл.
     - Да нет, ты не так.
     Роджер оттеснил Вождя, только что не толкнув плечом. Вопль оборвался, близнецы лежали и смотрели вверх в немом ужасе. Роджер надвигался на них, облеченный неведомой властью. Глава двенадцатая. ВОПЛЬ ОХОТНИКОВ
     Ральф затаился в зарослях и обдумывал, как ему быть со своими ранами. На правом боку был большой кровоподтек, рана кровоточила и вздулась. В волосы ему набилась грязь, они торчали, как усики лиан. Продираясь сквозь кусты, он набил синяков и весь исцарапался. Наконец отдышавшись, он понял, что с мытьем придется подождать. Ну как ты услышишь шаги голых ног, плескаясь в воде? Как укроешься в ручье или на открытом берегу?
     Ральф вслушался. Он был, в общем-то, совсем недалеко от Замка, и сначала ему показалось со страху, что это погоня. Но охотники только пошарили по зеленой опушке - наверное, собирали копья - и сразу бросились обратно, к солнечным скалам, будто испугались лесной тьмы. Одного он даже увидел - коричневого, черного, красного - и узнал Билла. Да нет, тут же подумал Ральф, какой же он Билл. Образ этого дикаря никак не хотел сливаться с прежним портретом мальчика в рубашке и шортах.
     День угасал; круглые солнечные пятна ровно смещались по зеленым листам и по бурому пуху стволов, со стороны Замка не доносилось ни звука. Наконец Ральф выбрался из кустов и стал пробираться к заслонявшим перешеек непролазным зарослям. Очень осторожно он выглянул из-за веток и увидел, что Роберт сидит на посту, на вершине скалы. В левой руке Роберт держал копье, а правой подбрасывал и ловил камушек. За его спиной подымался густой столб дыма, и у Ральфа защипало в ноздрях и потекли слюнки. Он утерся ладонью и впервые с утра почувствовал голод. Племя, наверное, обсело выпотрошенную свинью и смотрит, как капает и сгорает в золе сало. Смотрит, не отрывая глаз.
     Кто-то еще, неопознаваемый, вырос рядом с Робертом, дал ему что-то и снова исчез за скалой. Роберт положил копье и, растопырив руки, заработал челюстями. Значит, пир начался и часовой получил свою долю.
     Значит, пока ему ничто не грозит. Ральф захромал прочь, к фруктовым деревьям, к жалкой еде, терзаемый горькой мыслью о пире. Сегодня у них пир, а завтра...
     Он старался уговорить себя, что его оставят в покое; ну, может, даже изгонят. Но никуда не мог деться от нерассуждающей, страшной уверенности. Гибель рога, смерть Хрюши и Саймона нависли над островом, как туман. Раскрашенные дикари ни перед чем не остановятся. И еще эта странная ниточка между ним и Джеком; нет, Джек не уймется никогда, он не оставит его в покое. Ни за что.
     Он замер, весь в солнечных пятнах, придерживая поднятую ветку. И вдруг затрясся от ужаса и крикнул:
     - Нет! Не могли они до такого дойти! Это несчастный случай.
     Он нырнул под ветку, побежал, спотыкаясь, потом остановился и прислушался.
     Он вышел к вытоптанному месту, где были фрукты, и начал жадно их обрывать. Встретил двух малышей и, не имея понятия о своем виде, изумился, когда они с воплями бросились прочь.
     Он поел и вышел к берегу. Солнце косо скользило по стволам пальм возле разрушенного шалаша. Вот площадка. Вот бухта. Всего бы лучше, не замечая подсказок давящей на сердце свинцовой тоски, положиться на их здравый смысл, на остатки соображенья. Теперь, когда племя насытилось, может, стоит опять попытаться?.. Да и невозможно тут вытерпеть ночь, в этом пустом шалаше возле брошенной площадки. У него по спине побежали мурашки. Костра нет. Дыма нет. Их теперь никогда не спасут. Он повернул и заковылял к территории Джека.
     Дротики света уже застревали в ветвях. Наконец он дошел до прогалины, где всюду был камень и потому не росли деревья. Темные тени затопили сейчас прогалину, и Ральф чуть не бросился за дерево, когда увидел, что что-то стоит прямо посредине; потом разглядел, что белое лицо - это голая кость и на палке торчит и скалится на него свиной череп. Ральф медленно пошел на середину прогалины, вглядываясь в череп, который блистал, в точности как раньше блистал белый рог, и будто цинично ухмылялся. Любознательный муравей копошился в пустой глазнице, других признаков жизни там не было.
     А вдруг...
     Его проняла дрожь. Он стоял, обеими руками придерживал волосы, а череп был высоко, чуть не вровень с его лицом. Зубы скалились, и властно и без усилья пустые глазницы удерживали его взгляд.
     Да что же это такое?
     Череп смотрел на Ральфа с таким видом, будто знает ответы на все вопросы, только не хочет сказать. Тошный страх и бешенство накатили на Ральфа, он ударил эту пакость, а она качнулась, вернулась на место, как игрушка, и не переставала ухмыляться ему в лицо, и он ударил еще, еще и заплакал от омерзенья. Потом он сосал разбитые кулаки, смотрел на голую палку, а череп, расколотый надвое, ухмылялся теперь уже огромной шестифутовой ухмылкой. Он выдернул дрожащую палку из щели и, как копьем, защищаясь от белых осколков, не сводя глаз с обращенной в небо ухмылки, попятился в чащу.
     Когда зеленое зарево погасло над горизонтом и совсем наступила ночь, Ральф снова пошел к зарослям перед Замком. Выглядывая из-за веток, он видел, что на вершине все еще кто-то стоит, и этот кто-то держал копье наготове.
     Ральф стоял на коленках среди теней, и сердце у него сжималось от одиночества. Ну, да, они дикари, и пусть, но как-никак они - люди. А тут кругом залегли ночные дремучие страхи.
     Ральф застонал тихонько. Он устал, измучился, но он боялся забыться, свалиться в колодец сна. Он боялся их. А может, взять и смело пойти прямо в крепость, сказать: "Чур, не трогать меня!" - засмеяться как ни в чем не бывало и заснуть рядом со всеми? Притвориться, будто они все еще мальчики, школьники, те самые, что говорили. "Да, сэр!" - и ходили в школьных фуражках? Ясный полдень еще мог бы ответить - да: но тьма и смертные ужасы отвечали - нет. Он лежал во тьме и знал, что он отщепенец.
     - Потому что я еще что-то соображаю.
     Он потерся щекой о руку, нюхая едкий запах соли и пота, вонючей грязи. Слева дышал океан, всасывал волны, снова вскипал над той квадратной скалой.
     От Замка неслись звуки. Ральф оторвался от качания вод, вслушался и различил знакомый ритм:
     - Зверя бей! Глотку режь! Выпусти кровь!
     Племя танцевало. Где-то по ту сторону скалистой стены - темный круг, огонь и мясо. Там они смакуют еду, наслаждаются безопасностью.
     Он вздрогнул: ближе раздался еще звук. Дикари лезли на самый верх, он узнал голоса. Он пробрался еще немного вперед и увидел, как тень наверху изменилась, расширилась. Так ходить и так говорить могли только двое мальчиков на всем острове.
     Ральф лег головой на руки, у него сжалось сердце от этой новости. Ну вот, Эрикисэм теперь тоже в племени. И охраняют Замок - от него. И значит, нельзя уже их спасти, создать племя изгнанников на другом конце острова. Эрикисэм теперь дикари, Хрюши нет, и рог разбит вдребезги.
     Наконец часовой спустился. Двое сменивших его казались черным наростом на скале. За ними зажглась звезда и сразу стерлась от их движенья.
     Ральф пополз вперед, он ощупывал неровности, как слепой. Справа были смутные воды, по левую руку, как шахта колодца, зиял неуемный океан. Ежеминутно вокруг смертной скалы вздыхала вода и расцветала белая кипень. Ральф все крался вперед, наконец он нащупал выступ вдоль стены. Пост был прямо над ним, он даже увидел высунутый кончик копья.
     Он окликнул очень тихо.
     - Эрикисэм...
     Ответа не было. Значит, надо говорить громче. Но тогда насторожишь полосатых врагов на пиру у костра. Он сжал зубы и полез вверх, нащупывая опору. Палка, на которой раньше торчал череп, мешала ему, но он боялся расстаться с последним оружием. Он почти совсем подобрался к близнецам и тогда только снова окликнул:
     - Эрикисэм...
     Он услышал вскрик, шорох. Вцепившись друг в друга, близнецы бормотали что-то.
     - Это я - Ральф.
     Он испугался, что они поднимут тревогу, и подтянулся так, что голова и плечи показались над краем. Под локтем, далеко-далеко внизу, вокруг той скалы, светилась белизна.
     - Да это же я - Ральф.
     Наконец они подались вперед, они вглядывались ему в лицо.
     - Ой, а мы думали...
     - Мы же не знали...
     - Мы подумали...
     И тут они вспомнили о своих новых постыдных обязанностях. Эрик молчал. Сэм попытался исполнить свой долг:
     - Ты лучше уходи, Ральф. Сейчас же уходи...
     И помахал копьем, изображая свирепость.
     - Лучше убирайся. Понял?
     Эрик кивнул и ткнул в воздух копьем. Ральф опирался на руки и не уходил.
     - А я-то шел к вам двоим...
     У него сел голос. Горло болело, хоть там не было раны.
     - Я-то шел к вам двоим...
     Эту тупую боль словами было не выразить. Он умолк. Все небо забрызгали веселые звезды.
     Сэм переминался с ноги на ногу.
     - Честно, Ральф, ты лучше уйди.
     Ральф снова поднял на них глаза:
     - Вы же не накрашенные. Как вы можете?.. Да если б было светло...
     Если б было светло, они б сгорели со стыда. Но кругом чернела ночь. Эрик заговорил опять; и опять потекла антифонная речь близнецов:
     - Уходи, а то тебе же хуже будет...
     - Они нас заставили. Они нас мучили...
     - Кто? Джек?
     - Ох, нет...
     Они наклонились к нему, зашептали.
     - Ральф, уходи...
     - ...это же племя...
     - ...они нас заставили...
     - ...мы ничего не могли...
     Ральф снова заговорил. Голос был сиплый. Его как будто что-то душило.
     - Что я ему сделал? Он же мне сразу понравился, я только хотел, чтобы нас спасли...
     Снова небо забрызгали звезды. Эрик истово тряс головой:
     - Ральф, послушай. Ты не ищи тут смысла. Этого ничего уже нет...
     - И не ломай ты голову из-за Вождя...
     - Лучше тебе уйти.
     - Вождь и Роджер...
     - Ох, Роджер...
     - ...они тебя ненавидят, Ральф. Плохо тебе будет.
     - Они завтра идут на тебя охотиться.
     - За что?!
     - Не знаю я, Ральф. И вот еще, Ральф. Джек, ну, Вождь говорит, это будет опасно...
     - ...и чтоб мы осторожно, и чтоб копья бросать, как в свинью.
     - ...мы растянемся цепью поперек острова...
     - ...и пойдем с этого конца...
     - ...пока тебя не найдем.
     - Будем подавать вот такие сигналы.
     Эрик задрал голову, постучал себя ладошкой по открытому рту - получился тихий звук, похожий на улюлюканье. И сразу же стал испуганно озираться.
     - Вот такие...
     - ...только громче, конечно.
     - Да что я ему сделал? - горячо зашептал Ральф. - Я же только хотел, чтоб горел костер!
     Он умолк, секунду помолчал, горестно подумал про завтра. Вопрос неслыханной важности пришел ему в голову.
     - А что вы...
     Он не сразу смог это выговорить, но подстрекнули страх и тоска.
     - Когда они меня найдут, они что сделают?
     Близнецы молчали. Внизу, под его локтем, снова опушилась белым цветом смертная скала.
     - Что они... Господи, как есть хочется...
     Отвесная стена будто качнулась под ним.
     - Говорите! Что они?..
     Близнецы избегали прямого ответа:
     - Ты лучше уходи, Ральф.
     - Тебе же лучше...
     - Держись подальше. Пока можно.
     - А вы со мной не пойдете? Трое - это ведь уже сила.
     Они промолчали, потом Сэм сдавленно выговорил:
     - Ты Роджера не знаешь. Это ужас.
     - Да и Вождь. Оба они...
     - Ужас, ужас...
     - А Роджер еще...
     Оба вдруг застыли. Со стороны племени кто-то поднимался.
     - Идет проверять, как мы дежурим. Скорее, Ральф!
     Прежде чем скользнуть вниз, Ральф ухватился за последнюю возможность, какую давала встреча.
     - Я близко залягу; прямо тут, в зарослях, - шепнул он. - Вы их уведите отсюда. Они так близко не станут искать...
     Шаги были пока далеко.
     - Сэм, ведь все обойдется, ведь правда, Сэм?
     Близнецы опять промолчали.
     - На! - вдруг сказал Сэм. - Возьми...
     Он бросил Ральфу кусок мяса, Ральф его схватил.
     - Но что, что вы мне сделаете, когда поймаете?
     И - молчанье наверху. Он сам понимал, как все это глупо выходит. Он уже спускался.
     - Что вы будете делать?..
     Сверху, с нависшей громады скалы, пришел непонятный ответ:
     - Роджер заострил палку с обоих концов.
     Роджер заострил палку с обоих концов. Ральф мучился, ломал голову, но не мог докопаться до смысла. Он перебрал все ругательные слова, какие знал, в припадке ярости, вдруг вылившемся в зевоту. Сколько можно не спать? Ох, сейчас бы очутиться в постели, на простыне - но ничего тут не было белого, только медлящее свеченье молока, пролитого вокруг той скалы в сорока футах под ним, на которую упал Хрюша. Хрюша теперь был везде, он сидел у него на закорках, он стал страшный теперь из-за тьмы, из-за смерти. Если бы Хрюша вдруг вышел сейчас из воды - с пустой головой... Ральф застонал и опять раззевался, как маленький. Хорошо, что в руке у него была палка, он качнулся и оперся на нее, как на костыль.
     Он снова насторожился, Над Замком зашумели голоса. Эрикисэм громко спорили с кем-то. Ничего, папоротники и трава близко уже. Там можно спрятаться, а рядом чащоба, которая завтра ему послужит. Ну вот - рука нащупала траву, - здесь можно переночевать, совсем рядышком с племенем...
     И когда нависнет ужас перед непонятным, можно затеряться среди людей, даже если...

/ Полные произведения / Голдинг У. / Повелитель мух